Прошлое лето было, без преувеличения, самым драматичным в истории украинских ВДВ. Трагически погибли днепропетровские десантники в сбитом самолете, несла потери то там, то тут легендарная житомирская 95-ка, николаевская бригада оказалась в котле на границе с РФ. Весь год после этого они, будто сделанные из металла, восстанавливались и вновь отправлялись на самые сложные задачи по всем направлениям, полушутя, полусерьезно переиначив поэтому свой фирменный слоган с “Никто кроме нас” на “…ть, снова мы?!”
Этим летом все десантные бригады по-прежнему находятся на передовой, но, учитывая снижение интенсивности боев в сравнении с прошлым годом, одних с заслуженными почестями навестит сам президент, другие сыграют в футбол со спецназом.
Цензор.НЕТ встретился с десантником, который уехать на восток не может, — известным по событиям прошлого лета на границе с РФ подполковником Семеном Колейником.
Полтора месяца под огнем реактивных систем залпового огня «Град», который впервые применила против украинцев российская армия, он удерживал на границе высоту, названную позже в его честь — по позывному -«Браво».
Последствия от полученных там контузий грозили замкомбату 79-ой николаевской бригады комиссованием, но 32-летний офицер 15 из 32 лет жизни провел в армии и расставаться с нею, даже после пережитого, не собирался. Сейчас Колейник-Браво учится в Национальном университете Минобороны, восстанавливает здоровье и планирует еще послужить государству. Даже если не на передовой в роли боевого-офицера.
Самое известное фото Сэма Браво с места событий прошлого лета на границе с РФ
Я очень не люблю, когда, вспоминая ту историю, все время говорят -обо мне. Я там был не один. Просто на тот момент возглавлял все это на должности замкомбата (командир батальона с ранением находился в Николаеве.- Цензор.НЕТ). Каждый солдат, каждый сержант, каждый офицер, независимо от того, повар он, командир роты или командир орудия — делал свою незаменимую работу. Обидно, что о них всех не знают. Обязательно напишите, что каждый из них молодец.
Для всех нас та работа в секторе Д была первым настоящим боевым опытом. До этого мы немного были на приднестровской границе, а потом воевали под Амвросиевкой, Курахино, Марьинкой, Волновахой. На той высоте возле Изварино учиться нам приходилось на ходу, иногда прямо в бою. Времени и возможности на боевую подготовку уже не было.
Обстрел с российской стороны не был для нас неожиданностью. Мы стояли в 800 метрах от границы и видели, как окапываются российские подразделения, перемещаются танковые колонны, летают беспилотники. Мы понимали, что рано или поздно это к чему-то приведет. Морально настраивались и готовили укрытия. Но все-таки, конечно, до последнего надеялись, что они не начнут нас вот так вот выжигать…
Мой родной брат гражданин России, но укроп. Я даже прислал недавно ему кофту с этим логотипом. Он походил в ней по Сибири и писал: «Обидно, но для них это просто растение!»
Поначалу он не верил, что смогу я стрелять в российского солдата и наоборот. Я объяснил, что мне неважна национальность солдата, который с оружием пришел нарушить целостность моего государства. Когда я оказался под «Градами» со стороны РФ — все вопросы и сомнения по этому поводу у него исчезли.
Спустя год я продолжаю считать, что та цель — перекрыть границу — была правильная. И мы ее выполнили. Ни одна колонна не прошла ни от нас, ни к нам. Поэтому замысел командования, экспертную оценку которому сегодня дают все, кому не лень, был верен. Воплотить его полностью помешало только вмешательство российской стороны. Оно же и привело к котлу, в котором мы, в результате, оказались.
Справедливо будет сказать, что ВДВ действительно сражались на всех фронтах войны. Включая самые сложные. Это правда. Но мы всегда работали во взаимодействии с кем-то. С пехотой, со спецназом, пограничниками, с Национальной гвардией. Честь им всем за это и хвала. Мы никогда не стеснялись попросить помощи у кого-то и никто не стеснялся попросить ее у нас.
Действительно были моменты в ходе АТО, когда десантников использовали не по назначению, а больше — как хорошо подготовленную пехоту. Например, ставили в оборону, хотя это не наши задачи. Но, считаю, что у нас не было и нет права сказать «это я буду делать, а вот это нет, потому что не хочу». Не та ситуация.
Мне очень нравится волонтерский десант в Минобороны, потому что даже если собрать самую креативную команду в ВСУ — все равно это будут люди из системы. Поэтому волонтеры большие молодцы. Да, не все у них гладко, не все получается, но пока никто не жалуется и пока никто не сдался, не послал всех к черту. Хотя уверен, что такое желание у каждого было. Если у них все получится — от того вся армия, вся страна выиграет.
Современную украинскую армию я вижу состоящей из хорошо мотивированных военнослужащих, которые имеют нормальное обеспечение, соцпакет, поддержку государства и уважение общества; которых не надо загонять в ряды вооруженных сил, а они сами придут.
Еще у этой армии, конечно, должны появиться новые средства связи, навигации, техники.
Совершенно не всем нужно быть все время на передовой. Кто тогда будет заниматься обеспечением и планированием? Но все, кто и воевать не хочет, и в тылу бесполезен — это лишние люди, обуза. И я за то, чтобы волевым решением с ними попрощаться.
Нам нужно сесть и спокойно, внимательно разобраться во всех наших косячках и прегрешениях во время войны. Учесть весь опыт, полученный на Донбассе. Как это, кстати, сделали русские после первой и второй чеченской кампании. Они изменили боевой устав и учли в нем весь опыт, приобретенный на Кавказе. Но я думаю, что это сделать можно только после войны, а не параллельно с ней.
Уверен, что, пусть и не сразу, но все у нас получится, потому что стакан наполовину полный. Действительно, народ немного подустал и парни на передовой тоже. Потому что не роботы. Но это не критично и не фатально. Настроение у всех боевое и, значит, все будет хорошо.
Часто говорят, что именно в моменты перемирия настроение у военных не очень. Пропадает мотивация, появляется время для сомнений и т.д. Так вот я скажу, что в моменты его отсутствия, то есть во время активных боевых действий настрой у многих еще хуже. Когда вокруг все горит — настроение не очень. Так что перемирие это еще не самое плохое.
Я не верю во все эти посттравматические синдромы. Если человек находит уют в стакане и в жалости к себе, то это не синдром, а личный выбор. Беготня по улицам с пистолетом — то же самое. И не надо ее этим оправдывать. Да, у меня чуть седины появилось, и на здоровье отразились последствия тех дней — слышу плохо, например, со зрением не очень, да и забыть все то не получается, но в целом все нормально.
Я должен был погибнуть еще тогда — год назад, но я живой. Поэтому с того момента я все воспринимаю как бонус, как подарок. Исходя из этого, я и живу. Ощущение такое не прошло даже спустя год. Поэтому не люблю я всего этого нытья — «обо мне все забыли», и т. д. Такая позиция вообще кажется мне какими-то завышенными требованиями к людям. И преувеличенной жалостью к самому себе.
Анастасия Береза, Цензор.НЕТ
