Об Украине мы знаем примерно столько же, сколько знали об Америке жители доколумбовой эпохи. А знали они не так уж мало — им было точно известно, например, что там живут индусы, правят ими раджи и моголы, на лбу они рисуют тайные знаки (с этим они вполне угадали), что это страна несметных сокровищ, слонов и Тадж-Махала… В общем, знали они достаточно, только мир оказался существенно больше их представлений. Кто сказал, что у нас не так?
По Украине у нас даже не заблуждения, а скорее уверенное незнание. Политическая мифология, пересказанная с третьих источников. Может, у них есть свои мотивы рассказывать сказки, но у нас-то какие основания их слушать?
Начинается все с самого элементарного. Вот, например, СМИ пишут о «конфликте на Юго-Востоке», воспроизводя лживый шаблон агитпропа. Не проще ли посмотреть на карту, чтобы убедиться: Донецк и Луганск — это с географической точки зрения классический Восток, без всякого «юга». Но в политике не бывает мелочей, и каждая мелочь — неслучайна.
Далее. Откуда там взялось оружие? В марта мы видели на уличных митингах несколько сотен суровых людей в спортивных штанах, объединенных грандиозной целью — нежеланием учить украинский язык. Пафос их борьбы был понятен, потому что ни за что человек не воюет так отчаянно, как за собственное безделье и невежество. Но уже в апреле у них оказывается оружие, включая бронетанковое и высокоточное противовоздушное. Оно откуда прилетело? Об этом нам не рассказывают, а между тем разгадка чудовищно близка.
Знаем ли мы, кто погиб в Доме профсоюзов в Одессе? Политические оппоненты действующей власти или же погромщики и убийцы, напавшие с огнестрельным оружием на мирную демонстрацию?
Ведь все сводится к тому, что Украина — не просто региональный конфликт. Не Абхазия и не Нагорный Карабах. Драматизм ситуации намного выше и сама ситуация эта касается всех, и на постсоветском пространстве, и в Америке,и в Европейском союзе.
Почему так произошло? Сначала надо кое о чем напомнить.
В самом начале девяностых именно Украина, и никто другой, удалила с карты мира Советский союз. Уход Прибалтики неспособен был сдетонировать такое огромное имперское пространство, он мог только незначительно и несущественно его сократить. Разговоры о том, что республики цивилизованно развелись, уместны исключительно на светских раутах, там, где не принято хорошо помнить историю. Там их, собственно, и ведут. Но мы помним, что «цивилизованный развод», Беловежская пуща и СНГ стали спешно смонтированной декорацией исторической неизбежности.
1 декабря 1991 года на общенациональном референдуме за независимость Украины проголосовало более 90 процентов при явке в 84 процента. Меньше месяца оставалось до Беловежья, где украинское руководство принципиально отказалось от рассмотрения любых, даже самых фиктивных вариантов сохранения единой страны. То, что СССР неспособен существовать без Украины, оказалось жизненной правдой, а не личной блажью Збигнева Бжезинского.
И это означало слом цивилизации и начало новой, хотя происходило все буднично и даже обыденно. Видимо, только сейчас это становится понятно. Но наша собственная независимость 16 декабря 1991 года свалилась не с горных вершин и случилась не просто так. Если мы патриоты своей земли и патриоты исторической правды, то мы обязаны признать, что она пришла к нам вследствие украинского референдума также. Значит, это и наша тема.
Неслучаен сегодняшний конфликт Украины с теми политическими силами, которые ставят на возрождение СССР. Это даже не политическая месть (все серьезнее), это повторение конфликта на новом витке исторической спирали. Но и здесь присутствуют преувеличения, пропагандистские мифы и откровенный обман.
Говорят, ту империю «американцы развалили». Так принято говорить — и понятно почему. На самом деле факты этому полностью противоречат.
1 августа 1991 года, накануне самого развала, в Верховной раде УССР выступал Джордж Буш (старший). И это была не просто протокольная речь вежливого гостя. Буш откровенно поучал украинцев, как и с кем им необходимо строить свое будущее.
Это был категорический отвод «независимой Украине». Американский президент однозначно сказал, какой вариант развития поддерживает его страна. Только обновленный СССР, в котором «республики скорее соединят большую автономию с большим добровольным взаимодействием — политическим, социальным, культурным, экономическим, чем будут преследовать безнадёжный курс изоляции». Безнадежный! Это словно специально написано для любителей теорий заговоров.
Речь старшего Буша против сепаратизма повторяет (а на самом деле предваряет даже) тезисы сегодняшних поклонников советской империи. Выбор национального суверенитета — «ложный выбор». Советское руководство «достигло поразительных вещей». И главное — мы «не станем помогать тем, кто продвигает суициидальный национализм». Дополнительной пикантности придавало то, что по признанию помощников, само определение про суициидальный национализм старший Буш дописал сам.
Скажут: «это просто слова». Да, конечно, американцы могут действовать, открыто не высказывая антипатий, но никогда не действуют вопреки уже высказанным антипатиям.
Для советского патриота просто позорно признать, что его страну развалила не всемогущая Америка, а «всего лишь» республика Украина. Но в глубине души он прекрасно знает, что это так. А назначать себе во враги Соединенные штаты — попытка самоутвердиться, сильно преувеличивая собственное значение. Обычно так ведут себя мелкие диктаторские режимы Латинской Америки и Африки, страдающие не только нищетой, но и комплексом неполноценности.
Для чего эти долгие предисловия? Дело в том, что стратегическое значение Украины намного выше регионального, а ее судьба непреклонно вписана в нашу собственную. Мы все еще мыслим стереотипами о том, что лучше всего стабильность и спокойствие, пусть и любой ценой. А всякие потрясения и перемены только к худшему. К сожалению, это наша общая боязнь Времени и его неизбежности. И все мы разделяем опасения радикальных исторических перемен, в том числе и наш Президент.
Что говорит Нурсултан Назарбаев? «Предположим, что мы законодательно запретим все языки, кроме казахского. Что нас тогда ждет? Судьба Украины. Нужно ли насильно всех привести к казахскому языку, но при этом в кровопролитии лишиться независимости, или благоразумно решать проблемы? Вопрос в этом. Что мы выбираем? Поэтому я считаю, что в этом вопросе необходимо терпение».
Мы не против выдержки и терпения, но и терпеть можно далеко не все.
Идея, что в Украине были запрещены все языки, кроме украинского, что и привело к кровопролитному конфликту, стараниями СМИ (в том числе и наших казахстанских) стала общим местом. Она повторяется к месту и ни к месту, причем повторяется некритично. А казахам следовало бы подробнее узнать о том, как обстояла все годы независимости тамошняя ситуация с языками.
А обстояло все примерно так же, как и с предполагаемой Индией в Америке. Значительная часть страны вообще была строго русскоязычной, и в обществе в целом утверждалось жесткое одноязычие. Русскоязычное. Это касалось и прессы, и даже заседаний парламента. Причем русский язык не имел до последнего времени никакого юридического статуса, но де-факто оставался государственным. Уже при Януковиче был принят скандальный законопроект Кивалова-Колесниченко, касающихся «региональных» языков, а по сути отстаивающий право граждан не знать и не пользоваться украинским. Борьба за «второй государственный» русский была насквозь лицемерна: борцы не выучили первый.
Гуманитарные организации могли только составлять списки наглых и противозаконных действий правящей элиты, медиа-императоров и даже силовиков. В роликах Ютуба милицейские чины отказывались «говорить на вашей собачьей мове», и это было повсеместно. Значительная часть высшего чиновничества (включая министров) родилась и сделала карьеру в РФ. А премьер Азаров с его лингвистическими экспериментами даже вошел в историю. И на этом фоне говорить о насильственной украинизации? Проблема этих людей была в том, что украинский язык вообще существовал, сам этот факт был для них возмутителен. Так же как и говорящие на нем — они, национальная история и символы были объектом лютой ненависти тех, кто ходил под красными флагами и водил хороводы у памятников Ленину. Таких немало и логика их поведения везде одинакова, в той же Прибалтике они ведут себя так же. И это никакие не борцы за русский язык, изъясняется эта публика больше похабным лаем и междометиями. Не было борьбы за русский язык, была борьба против украинского. И это совсем разные позиции.
Неверно было бы проводить здесь этническую черту — большая часть русских в Украине стала естественной частью гражданского общества, патриотами Украины. Мы видим, какие настроения доминируют в традиционном русском поясе — Днепропетровске, Николаеве, Херсоне, Харькове, Одессе. Какие политические силы выигрывают там выборы.
Еще раз про язык: даже в сегодняшней «бандеровской» Украине многие министры и губернаторы не владеют украинским (как министр внутренних дел Арсен Аваков), русский присутствует в телевещании и все украинские ведущие сайты двуязычны. Много говорю об этом, учитывая, что наше общество позволило себе быть настолько обманутым. И ведь мы будем теперь у себя дома опасаться громко говорить на родном языке, ссылаясь на то, что «на Украине до войны довели». До войны довела терпимость ко злу, неправедная деликатность к нему, неготовность жестко и четко проводить государственную языковую политику. Да и некому этим было заняться. У нас — есть кому. Мы не должны повторять чужих ошибок, особенно настолько наглядных.
Когда мы опасаемся «судьбы Украины», мы забываем о намного худших вариантах. Мне всегда казалось, что нет хуже судьбы Кувейта, пресыщенного изобилием и спокойствием, но павшего жертвой агрессии за несколько часов. Чем плоха украинская судьба, если она вызывает к жизни массовый героизм и гражданскую активность? Могут ли казахские патриоты не мечтать о судьбе нации, которая не боится быть сильной?
Истеблишмент и в Киеве, и в Москве, и в Астане точно не в восторге от того, что гражданское общество становится непосредственным субъектом политики, сует депутатов в мусорные контейнеры и организует сотни добровольческих батальонов взамен неповоротливой машины государственной армии. Формирует вооруженную нацию, которую не смерить чиновничьим высокомерием. В этих действиях много поспешного, грубого и наносного — но кто довел людей до того, что они предпочитают говорить на языке гнева? Или мы тоже считаем, что народ будет молчать вечно?
Это не так, и судьба Украины — первое из доказательств неизбежности нашей собственной Судьбы. Политик должен осознать все величие и непреклонность фразы: воля нации — это воля Бога. Но при этом помнить о мусорном баке.
Скажут о наших партнерских обязательствах. Да, мы должны уважать данное слово и учитывать интересы своих союзников. Но все же неправильно представлять сегодняшнее противостояние как конфликт Украины и России. В Донецке действительно многие продолжают жить в советской стране. Но ведь одновременно десятки тысяч россиян выходят на улицы Москвы с украинскими флагами, и это верно — пропагандистская шелуха не отменяет факта, что речь идет о братском народе. Это и не конфликт элит. Путин и Порошенко обязательно помирятся, но тогда нелепо будут смотреться те, кто сделал ставку на их непримиримую войну и жестко отвел себе место в одном-единственном лагере.
Хотим ли мы «судьбы Украины»? И какой — хотим? Мы точно разобрались, чтобы выбирать?
