Вот любуюсь я на то, как зрители неоднозначно принимают «Багровый Пик» дель Торо и вспоминаю о похожей реакции на Шьямалановскую «Деревню». Её тоже продвигали как честный авторский хоррор, обещавший вытрясти душу из поклонников жанра, только вот в итоге не сдержавший громких обещаний. Но остросоциальная мистика индуса встретила прохладный прием по большей части в силу спорной репутации самого режиссера. Что же не так с новым фильмом одного из самых ярких постановщиков наших дней?
Как и в примере выше, ответ заключается в самом режиссере. Ведь Гильермо отличается очень хорошей способностью не выпендриваться и оставаться собой до победного конца. А именно склонным к перфекционизму фантазером, который с особым трепетом держится за тему потустороннего и избегает малейшей возможности скатить ее в попсу. Тем самым делая из каждого, пусть даже необязательного, фильма сборник всего того, что он так любит из мира кино, литературы, музыки и живописи.
Из этого вытекает, что у «Багрового Пика» куда больше общего с Grindhouse Тарантино-Родригеса, нежели со среднестатистической страшилкой про дом с приведениями. Мексиканец в очередной раз собрал красивую картину своих культурных предпочтений, сложенную из шаблонов и клише готических романсов. И как подметило альтер-эго режиссера в исполнении Мии Васиковска, здешний романс ближе к стилистике Мэри Шелли, нежели Джейн Остин. Хотя первые полчаса дель Торо нас пытается убедить в обратном, пуская в глаза красивую пыль из костюмной мелодрамы, тонкого юмора, пышных балов и Тома Хиддлстона, способного покорить сердце дамы в темпе вальса.
Однако после того как полетели первые головы, в ход пошла тяжелая артиллерия. При одном взгляде на поместье Шарпов, которое являет собой самый что ни на есть концептуальный шедевр арт-дизайна, челюсть так и остается жить в районе ног, а фильм забирает себе звание самого красивого в 2015 году. Черные мотыльки вместо летучих мышей, постоянный листопад-снегопад в огромном холле, стекающая по стенам красная глина с дождевыми узорами, роскошная Джессика Честейн, как центр сего великолепия. И с таким кропотливым подходом здесь подошли ко всему. Вплоть до призраков.
Ведь там, где любой бы использовал их как инструмент для дешевого увеселения публики, у дель Торо они (вместе с остальным домом) служат превосходным элементом визуального нарратива. При этом они не теряют первоначального метафорического значения для автора. Значения того, что человеческая жестокость куда страшнее привидений и прочей сущности. И мотивы этой жестокости могут быть самыми разными — она все равно не перестает быть от этого менее пугающей.
Но как и в прошлых работах, дель Торо проявляет сочувствие к своим антагонистам и не сводит их действия до банального зла ради зла. Его персонажи цельные и трагичные, а за их внешней холодностью бушует пламя эмоций столь сильное и разрушительное, что оно не угаснет и после их смерти.
И если подобное было уместно в фэнтези или экранизации комикса, то в готическом романсе — это самое что ни на есть прямое попадание в «десятку».
Взято с кинопоиск.ру
