[:ru]
Вместо пролога
Экспедиция медленно двигалась по пескам, где раньше был берег Аральского моря. Картина была унылая, лишь изредка можно было увидеть скудную растительность: тамарикс и саксаул. Вдруг мы заметили, что на вершинах барханов виднеются куполообразные фигуры с полумесяцами. «Не мираж ли это?» – подумал я. Автомобили приблизились к странным барханам, и только тогда мы с ужасом поняли, что оказались у кладбища, засыпанного песками. В этом забытом кладбище было что-то апокалиптическое.
Я вышел из машины и быстро пошел к захоронениям. Под барханами лежали усопшие, большая часть могил была засыпана полностью, некоторые мазары покоились наполовину под горячим песком, лишь один был очищен. Я понял, что, очевидно, не так давно к этой могиле приезжали родственники покойного и раскопали ее. Члены нашей экспедиции безмолвно обошли песчаные могилы, боясь, что невольно наступят на места, где лежат усопшие. Я сел на горящий песок под знойным полуденным аральским солнцем и стал расчищать могилу, наверху которой виднелся полумесяц. Забыв обо всем, обеими руками стал настырно разгребать ненавистный грунт. Наконец, добрался до надписи, которая была на памятнике. Она гласила, что здесь нашел вечный покой мой ровесник, двенадцатилетний мальчик Нуржан, который попрощался с жизнью в далеком 1971 году. У меня сильно стучало сердце: казалось, что я раскопал могилу родного брата, у которой давно не был. Потом долго и уныло читал мусульманскую молитву, посвящая ее мальчику Нуржану, всем усопшим, которые нашли вечный покой в этих дважды погребенных могилах.
Здесь у могилы ровесника вспомнил встречу с одиноким аксакалом, которая произошла в моем родном селе Каргалы, что недалеко от Алматы, в середине девяностых годов прошлого века. Село Каргалы лежит в красивейшем ущелье у подножья Заилийского Алатау, в те годы я почти ежедневно ходил в горы, чтобы насладиться их величием. Как-то я направился к ним и, только выйдя из дома, сразу обратил внимание на аксакала, у которого в руках были две сетки-авоськи, наполненные чем-то. Они были тяжелые: я это понял, глядя на старика. Авоськи я запомнил сразу, подумав при этом: «Странный дед, где он взял эти сетки, наверное, я лет пятнадцать их не встречал, все сейчас ходят с пакетами».
– Ассаламалейкум, – поздоровался я с пожилым человеком. – Разрешите я вам помогу, – сказав, потянулся за сетками.
– Уалейкумассалам. Спасибо, сынок, – сказал дед и протянул их мне.
Я навсегда запомнил его печальные, уставшие глаза.
– Кто ты, сынок? – обратился ко мне мужчина.
Я рассказал ему и в ответ спросил:
– А вы, ата, наверное, приезжий. Как вы оказались у нас?
– Ты прав, сынок. Я приехал к одному из своих сыновей, который недавно переехал в ваше село. Родина моя Арал, родился и вырос на берегу моря, где веками жили мои предки, многие годы был рыбаком, рыба была в изобилии, но озеро ушло от нас, а теперь вот и я покинул отчие земли… Моей самой большой мечтою в последние годы было покоиться рядом с могилами моих предков… А теперь, очевидно, я умру на чужбине, – помедлив, с болью сказал аксакал.
– Разве нельзя было вам остаться, ата, в родном селе? – прервал я мысли старика
– Нет, сынок. Арал обмелел, ушел на сотни километров от берегов: вышла на поверхность ядовитая соль: люди стали болеть… Мои земляки-рыбаки остались без работы и были вынуждены покинуть осиротевшие берега. В нашем селе не было пресной воды, она была привозная, а этой весною ее отказались привозить, и я был последним, кто оставил аул… Но я вернусь в свое село, не могу без него, чтобы умереть и лечь в землю рядом отцом и матерью, – уверенно ответил дед.
Его слова резанули меня по сердцу, и я навсегда запомнил наш разговор.
Мы с мужчиной подошли к перекрестку.
– Я иду прямо. А вы куда? – спросил я его.
– Спасибо, сынок. Я дошел до дома сына, он за углом, – сказал рыбак, и взял авоськи из моих рук.
Мы попрощались. Аксакал, сгорбившись, быстро пошел, а я долго смотрел ему вслед. Я больше не встречал этого старика и решил, что он покинул наше село, чтобы вернуться к себе на Родину и умереть.
Больной Арал, который необходимо лечить
Арал. Арал. Арал… Один из самых значимых и печальных регионов на карте нашей Отчизны. Сакральное и символическое место для всех моих соотечественников, кого волнует судьба Казахстана. С детства знал, что на огромном теле моей Родины, есть больной орган, Аральское море, где произошла величайшая экологическая катастрофа в истории человечества. Об этой трагедии я услышал впервые еще в 1960-х годах, в пору своего далекого детства. Но подлинную правду об Арале мы узнали лишь в годы перестройки. Уже тогда у меня появилась желание увидеть Арал, как больных родителей или близких родственников, навестить его, и рассказать о нем, а если получится, то хоть чем-нибудь помочь ему, чтобы он излечился от тяжелого недуга. Ясно было одно: больной Арал необходимо лечить, иначе недуг может поразить другие части тела. Все эти годы меня волновали вопросы: что произошло на самом деле с Аральским морем? Что от него осталось? Смогу ли я его найти? С радостью узнал о строительстве Кокаральской плотины и быстрого заполнения водой Малого Аральского моря. Но вопросы, конечно, оставались… Права народная мудрость: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». А теперь я в составе экспедиции Казахстанского национального географического общества двигался к засохшему морю, чтобы узнать подлинную правду о нем. Но нас отделяли несколько тысяч километров, и я должен был их преодолеть и встретиться с Аралом.
Знакомство
Джипы неслись по просторам Казахстана. Водитель коренастый, выше среднего роста, приятной внешности мужчина, лет сорока, эмоционально мне рассказывал:
– Я повидал много стран, учился в Германии, но ничего красивее нашего Казахстана на свете нет. Таких степей, пустынь, гор, озер, рек нигде не встретишь. Странно: многие из нас знакомы лучше, например, с Турцией или Таиландом, но не с нашей страной. А я люблю носиться по родной стране на машине, восхищаться ее просторами. Мне нравятся дальние дороги, о многом там думаешь. Страсть к путешествиям у меня появилась в 90-х годах, когда перегонял машины из Германии в Казахстан. Мою страсть к путешествиям поймет только тот, кто сам любит странствовать.
– Канат, в эту поездку, кажется, ты взял сына…
– Да, вы правы, в поездку я взял Адилета, он перешел в четвертый класс. Знаю: в экспедиции будет трудно, но пусть мой сын знакомится с трудностями, узнает Родину – это ему пригодится. Кстати, аға, разговаривайте с ним на казахском языке. Я школу окончил на русском, но хочу, чтобы сын в совершенстве владел родным языком.
С Канатом Сагнаевым я познакомился в Астане, он один из членов экспедиции Казахстанского национального географического общества «Улытау-Арал». Он обладает хорошим чувством юмора, с подчеркнутым уважением относится к старшим.
Я по несколько раз ежегодно бываю в нашей новой столице Астане и никак не могу насладиться ее юной красотой. Каждый раз, обходя величественные здания главного города страны, знакомясь с новыми, восхищаюсь ими. Понимаю: Астана символ независимого Казахстана и построена, в первую очередь, для будущих поколений. А сейчас мы несемся на джипах по Центральному Казахстану. И я с жадностью смотрю по сторонам из окна автомобиля. Я давно мечтал поближе познакомиться с этим регионом родной республики, насладиться просторами любимой Родины.
Проехали быстро Караганду, в этом городе к нашей экспедиции присоединились еще несколько человек.
Караганда – это один из крупнейших мегаполисов нашей страны, шахтерская столица Казахстана, многие годы была вторым по численности населения городом республики после Алматы, но в последнее время ее заставили потесниться Астана и Шымкент.
– Моя Караганда – это культурная столица Казахстана, – говорит водитель еще одного джипа Евгений Ермоленок, в машину которого я пересел.
– А куда ты денешь Алматы? – спрашиваю его я.
– Я ничего не имею против Алматы, но в мой родной город еще с 30-х годов ссылали немало замечательных ученых, артистов, учителей, врачей со всего Советского Союза, вот они и превратили Караганду в культурный центр Казахстана, – отвечает Женя.
Ему лет тридцать, выпускник Карагандинского политехнического университета, у него светлое и доброе лицо. Я рад, что мой новый друг любит родной город, знает его историю, поэтому, улыбаясь, с ним соглашаюсь.
Теректы-Аулие – место паломничества
Наши автомобили свернули с трассы Караганда – Жезказган, и медленно шли по пыльной степной дороге в сторону Теректы-Аулие. Конечно, об этом удивительном месте на казахской земле я слышал и раньше, читал, что здесь находятся знаменитые петроглифы, которые изучал и описал академик Алькей Маргулан. Этот уникальный памятник археологии расположен в 88 километрах к востоку от города Жезгазгана и в 20 километрах от станции Теректы. Еще издали я заметил огромные каменные сопки, с нетерпением ждал встречи с ними. Именно на них историки обнаружили петроглифы, рисунки древнего человека, которые специалисты датируют первым тысячелетием до нашей эры и первым тысячелетием нашей эры. В этом месте были стоянки людей каменного века, жилища человека в эпоху бронзы, наконец, рядом с гигантскими скалами находится старинное кладбище.
Паломники, которые приезжают в Теректы-Аулие, начинают знакомиться с историко-археологическими памятниками, с родником, который бьется недалеко, слева от загадочных сопок. Вот и мы сошли с машин, чтобы выпить кристально чистой холодной воды из целебного источника. Ключ ухоженный, люди с любовью обложили его кирпичами, огородили. На металлических прутьях забора я увидел завязанные чалама (тряпочки разных цветов, преимущественно белого, но не черного). Этот обычай сохранился у нас с тех пор, когда наши предки исповедовали тенгрианство. Рядом с источником кто-то посадил две березки, которые весело зеленели.
Родниковая вода действительно была очень вкусная, она быстро утолила жажду. Набрав воды в бутылку, я умылся и помыл тело. Вода быстро сняла усталость, я почувствовал себя счастливым как в далеком детстве. (Где бы я ни был в своих дальних странствиях, я всегда пью воду с источников, которые не только утоляют жажду, но и дают мне жизненные силы. Я наслаждался такой водой в карезах Турфана, в роднике у мазара великого ученого Махмуда Кашгари и в Туве, в небольшом ключе, где начинался Малый Енисей, который впадал в Енисей-батюшку.) Специалисты утверждают, что вода из этого уникального родника, преодолев разные породы, кварцевые и кремневые валуны, приобретает лечебные свойства, дарует человеку энергию, исцеляет от многих заболеваний. Конечно, я почувствовал волшебную силу источника. Сюда стекаются паломники из разных регионов Казахстана. Они утверждают, что эта земля обладает таинственной силой, сюда падает огромный поток солнечной энергии.
Легенда о первом паломнике в Теректы-Аулие
История эта произошла тогда, когда эти края еще не были заселены людьми. Шел одинокий паломник по этой неизведанной земле под лучами палящего летнего солнца. Мужчина шел много дней, его мучали жажда, усталость и болезни. Странник умирал, он упал на землю, уже не надеясь на спасение. Неожиданно его взгляд упал на два стройных веселых тополя, которые радостно виднелись вдали.
«Если здесь растут красавцы-тополя, значит, рядом должен быть источник, который питает деревья», – с надеждой подумал мужчина и из последних сил пополз к деревьям. Трудно дались человеку эти последние метры к тополям, но жажда жить заставили его доползти к деревьям. Паломник увидел, что рядом с тополями бьет родник. С жадностью мужчина набросился на воду и утолил жажду, умылся, помыл свое больное и уставшее тело прозрачной влагой ключа. И произошло чудо, источник мгновенно исцелил его от всех болезней, травм и царапин, снял усталость.
Человек поблагодарил Аллаха за то, что на его пути повстречался этот целебный родник с кристально чистой водой, который спас его от неминуемой смерти.
Родник ласково улыбался паломнику, а из его двух глаз весело пульсировала вода. «Я назову тебя Теректы-Аулие, святой родник, который бьется у тополей», – решил странник. Вот с тех изначальных лет у этого родника люди утоляют жажду, лечат свои болезни.
Петроглифы на каменных сопках
Автомобили двигались к таинственным скалам, я с нетерпением ждал встречи с ними. А вот и они: огромные гранитные валуны возвышались справа, слева находилось старинное кладбище. Автомобили остановились, мы вышли из них. Я вырос в горах Заилийского Алатау, видел в своей жизни немало различных скал, но эти выделялись загадочной красотой и какой-то таинственностью. Подумал, что, наверное, в этом месте древние люди выполняли свои различные культовые обряды. Я быстро взошел на огромную гранитную сопку, рядом красовались еще две каменные горы. И с нетерпением стал рассматривать петроглифы, которые сияли на вершинах сопок. Сразу заметил, что большинство петроглифов изображали лошадей.
А теперь хочу подробно рассказать о том, что я рассмотрел. Древний художник изобразил не только лошадей, но и верблюдов, быков, козлов, змей, очевидно, хищников из семейства кошачьих, заметил здесь я и колесницы. Обратил внимание на символические знаки, лунки, углубления, служившие, очевидно, местом жертвоприношений или там добывали руду. В этих углублениях увидел птиц, которые пили воду из них. Самое большое каменное отверстие было закрыто металлическими решетками, на которых были повязаны чалама. С удивлением увидел и какие-то геометрические фигуры.
Лошади, верблюды напоминали друг друга, а быков старинный живописец сотворил по-разному, у них оригинальные туловища, рога. Насчитал 12 козлов, которых мастер расположил друг за другом. Возможно, это не случайно. Наверное, художник имел в виду 12 месяцев в году или цикл в человеческой жизни «мушел», который состоит из 12 лет. Увидел и оленей, которых живописец показал в зверином, скифском стиле. Подобные изображения я видел в Туве, которую посетил в 2015 году. А хищник мне напомнил чем-то кентавра, он изображал гибрид коня и гепарда.
Долго стоял перед загадочным кругом, размышляя над ним, от которого тянутся две линии: ровная на север, кривая на северо-восток. Этот круг был похож на обычную телевизионную антенну.
Издавна к этому месту тянулись взоры людей. Эти петроглифы породили много легенд. В 11 веке, во времена Бируни, считали, что здесь изображены следы Хазрета-Али (праведного халифа, зятя пророка) и его коня Дулдулы.
Восхищенный, я долго рассматривал картины древних мастеров, и лишь тогда, когда стало смеркаться, спустился со скал и присоединился к своим коллегам.
Эти петроглифы на каменных сопках напомнили мне мою малую Родину – Жамбылский район Алматинской области, где недалеко от села Каргалы, в котором родился и вырос, имеется заповедник-музей «Тамгалы», включенный в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. «Тамгалы» не только охраняется государством, здесь действует музей под открытым небом, где гиды рассказывают гостям со всего мира о наскальном искусстве древнего человека, нашего предка. Думаю, что необходимо создать такой заповедник- музей и в Теректы-Аулие.
Старые мазары Теректы-Аулие
Поужинав, уставший, я натянул палатку, лег на правый бок и сразу уснул без задних ног. Ночь прошла быстро. Утром яркое солнце, которое светило прямо в глаза, разбудило меня, рядом пела какая-та птица, свежий ветер колыхал палатку. Выйдя из нее, заметил, что некоторые коллеги уже встали и готовят завтрак, а я решил рассмотреть старинное кладбище, которое находилось напротив сопок. Всегда с благоговением посещаю кладбища, они заставляют задуматься о жизни и вечности, бренности человеческого существования. Подняв голову, заметил журавлей, которые низко пролетали над мазарами: впереди летели две птицы, за ними тянулся одинокий журавль.
Кладбище было огорожено. Я сразу понял, что не только каменные сопки, но и древние мазары являются местом паломничества. Бережно относятся к ним местные жители, чьи предки лежат в этих могилах. Переступив порог кладбища, понял, что мазары действительно старинные. От большей части мазаров остались фундаменты, у некоторых часть стен и лишь немногие сохранились в неплохом состоянии. Рядом с некоторыми мазарами заметил таблички, например, что здесь покоятся Абылкайыр ата, 9 век; Жанкайыр ата, XI–XII вв. или Жанкара ата, XI век; Муталип баба, XI век. Увидел могилы человека, который жил во второй половине XIX – начале XX вв., есть захоронения второй половины XX века. Действительно ли в иных могилах покоятся люди, которые ушли из жизни более тысячи лет назад? На этот вопрос мне ответить трудно. К сожалению, я не нашел научного описания старых мазаров. Но то, что кладбище старинное, это однозначно, это сразу заметно. Для меня, как для любого человека, это не имело значения. Главное, здесь покоились люди, чью память мы должны уважать. Я сел на траву у одной могилы и прочитал суру из Корана, посвящая всем усопшим, кто нашел покой на этом древнем кладбище.
Жезказган, один из промышленных центров Казахстана
Стоял знойный день, полуденное солнце было в зените, мы ехали по бескрайней полупустынной степи. По краям дороги зеленели полынь, ковыль, репейник, неожиданно заметил одинокий карагач, который сиротливо тянулся к солнцу. Дорогу перебегали суслики, сурки, тушканчики, вдруг заметил корсака, который в степи гонялся за зайцем.
Мы подъезжали к Жезказгану. Я впервые попадал в этот город. В юности он мне был знаком, как областной центр, но с 1997 года Жезгазган стал городом областного подчинения Карагандинской области. Этот город расположен юго-восточнее гор Улытау, оттуда ведут истоки рек Кара-Кенгир, Жыланды, Жезды. Я знал, что рядом с городом находится известное Жездинское водохранилище, которое утоляет жажду жителей Жезказгана.
Расцвет этого города в Центральном Казахстане выпал на 70–80-е годы прошлого века. В это время расширились предприятия горнодобывающей промышленности: возводились шахты Анненского горного района, разрабатывалось знаменитое Акчи-Спасское месторождение, строились новые горно-обогатительные фабрики, медеплавильный завод, трикотажная фабрика, мясокомбинат, молокозавод, птицефабрика. Но с конца 80-х годов часть заводов и фабрик прекратили свое существование или стали действовать в неполную мощность. К счастью, с 2000 года уровень жизни стал медленно повышаться, приостановился отток местного населения, корпорация «Казахмыс» стала уделять внимание благосостоянию жизни горожан.
Степлаг. Место, залитое кровью
На карте нашей Родины немало мест, которые связаны с трагическими моментами в истории ХХ века. В этом столетии Казахстан, наряду с Сибирью, стал землей, где сотни тысяч политических заключенных бывшего СССР провели в сталинских лагерях. Именно на казахской земле НКВД были построены печально знаменитые лагеря АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников Родины) и Карлаг. Проезжая мы видели огромные поля, в которых когда-то трудились заключенные Карлага. Этот лагерь находился на территории Карагандинской области. Его площадь была огромна: с севера на юг он тянулся на 300 километров, а протяженность с востока на запад была 200 километров. На этих полях был созданы «советские хозяйства», их главной целью было обеспечить продуктами питания тружеников Карагандинского угольного бассейна, Джезказганского и Балхашского медеплавильного комбинатов, среди которых тоже было немало политических заключенных. Интересный факт, когда создавался Карлаг, коренное население в 1931 году было выселено с этой территории (освоение целины руками политических зеков в Центральном Казахстане началось именно в том году, почему-то об этом мало пишут и говорят). Местное казахское население всегда с симпатией относились к политическим заключенным. По воспоминаниям жен «врагов народа», которые томились в лагере АЛЖИР, сердобольные казахские матери передавали молодым заключенным курт, которые охрана принимала за камни. Миллионы погубленных жизней, замученных людей. Разве можно это забыть! Страшно подумать, во что тогда превратили казахские земли!
Ежегодно 31 мая, в День памяти жертв политических репрессий, меня приглашают на мероприятия, где вспоминают людей безвинно замученных, убитых. Отец мой, имам мечети села Каргалы Жамбылского района Алматинской области, Абдыкадыр кари Иминов, который был мусульманским проповедником, священнослужителем, был одним из миллионов, кто был арестован, отправлен в ссылку в те страшные годы.
О Степлаге я впервые прочитал в конце 1980-х годов в журнале «Новый мир», где была опубликована книга А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», в которой рассказывалось о знаменитом Кенгирском восстании политических заключенных. Я всегда хотел побывать на земле, где раньше находился Степлаг, поклониться праху безвинно убиенных, поэтому, когда наша экспедиция попала в Жезказган, мы решили посетить это место.
– Я бы хотел побывать на территории бывшего лагеря. Где он находился? – спрашиваю одного из своих коллег, который хорошо знает историю родного края.
– Степлаг находился в поселке Кенгир, ныне эта территория входит в состав Жезказгана. Сейчас на большей части этого места располагается корпорация «Казахмыс». Мы обязательно там побываем, – обещает он.
Мы подъезжаем к печально знаменитому месту, высятся огромные производственные трубы, большими буквами написано, что здесь располагается корпорация «Казахмыс». Напротив основных цехов предприятия, через дорогу, раньше находился Степлаг (Степной лагерь) – особый лагерь № 4 для политических заключенных в системе ГУЛАГ. Управление этого лагеря находилось в этом месте. Мне было известно, что Степлаг был организован на базе Джезказганского лагеря для военнопленных № 39. Десятки тысяч людей томились в застенках страшного места заключения. Например, 11 августа 1948 года в Степлаге находились 28 тысяч человек. Конечно, я хотел побывать в этом печальном месте, отдать дань уважения памяти политических заключенных. Молодой охранник, почти мальчик, который дежурил в тот день в этой части предприятия, которое сейчас принадлежит корпорации, готов был пропустить на завод, но, очевидно, нас заметили с наблюдательной вышки, и звонкий женский голос несколько раз категорически заявил в рацию: «Чужих на территорию не пускать». Мы вынуждены были согласиться с требованиями охраны, хотя никакие секреты «Казахмыса» нам, разумеется, были не нужны.
«Вы можете познакомиться с частью бывшего Степлага, которая находится за стенами нашего завода, с обратной стороны», – сказал доброжелательно сторож.
Члены нашей экспедиции быстро доехали туда и увидели развалины бывшего хозяйственного двора лагеря, остатки офицерского здания, комнаты, которые, вероятно, были одиночными камерами. Я долго ходил по развалинам, вспоминая знаменитое Кенгирское восстание политических заключенных. Бунт политических зеков длился сорок дней, с 16 мая по 26 июня 1954 года. После кончины Сталина репрессированные ждали, что будут изменения в их судьбах, смягчение режима содержания. Многие надеялись на освобождение. Поводом бунта политических явился расстрел 18 мая группы мужчин, пытавшихся проникнуть в женскую часть лагеря. Но прежде чем я поведаю о восстании, хочу рассказать из каких составных частей состоял Степлаг. В него входили три лагерных пункта: первый – женский, второй и третий – мужские. Все три лагерных пункта были окружены единой огневой зоной. Первый женский и второй мужской лагерные пункты отделял хозяйственный пункт, именно там были убиты мужчины. Отказавшись работать, восставшие потребовали, чтобы наказали виновных в расстреле людей, чтобы мужчины, которые посещали женскую часть лагеря, не преследовались, чтобы между женскими и мужскими частями Степлага был свободный доступ. Руководство лагеря согласилось с требованиями заключенных. Политические зеки вышли на работу, но администрация отказалась от своих обещаний. И тогда восстание началось с новой силой. В нем приняли участие около 5200 человек, 43 процента из них были женщины. Поразительно, но заключенные на короткое время воспользовались свободой, были созданы комитеты, различные кружки по интересам. Главным требованием восставших было встреча с членом Президиума ЦК КПСС.
26 июня 1954 года Степлаг был взят войсками, десятки людей уничтожены. В штурме лагеря принимали участие танки…
В нашей родной республике действуют два музея, где в прошлом находились лагеря для репрессированных. Это АЛЖИР и Карлаг. Сюда тянутся вереницы людей со всего света. Сотни тысяч людей приезжают и в места, где фашистами в годы Второй мировой войны были созданы концлагеря Освенцим и Бухенвальд. Я считаю, что на месте Степлага должен быть организован музей в память о погибших и в назидание живым, чтобы такое не повторилось никогда.
По грейдеру и бездорожью вдоль железной дороги
Мои новые друзья джиперы, с которыми я столкнулся впервые в жизни, двигались наперекор русской пословице: «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». Они специально выбирали самый короткий путь, который являлся обычно и самым трудным. Это им приносило удовольствие. А путь наш лежал по грейдеру вдоль новой железной дороги Жезказган – Бейнеу. Мы должны были добраться по этому пути до города Аральска. Джиперы были людьми разных профессий, образования, но их объединяла страсть к путешествиям по незнакомым дорогам. Одолев с ними многие сотни километров я понял, что это надежные люди, которые тебя не оставят в беде, помогут в любой ситуации. Водителем машины, в которой я ехал, был жизнерадостный Е. Ермаленок, о котором я уже рассказывал. Добрый Женя был взрослым ребенком, который по-мальчишески, с азартом преодолевал препятствия, которые появлялись у нас на пути. Евгений – специалист по автомобильным дорогам.
– Это ты угробил наши дороги, – подшучивают над ним ребята.
– Я, к сожалению, не успел это сделать, не работал по специальности, но у меня две страсти – это водить джип по бездорожью и радиолюбительство. Как радиолюбитель я еще вам надоем, – смеясь, отвечал он.
В Джезказгане по рации Женя долго общался с одним стариком, с которым был в основном знаком как радиолюбитель.
Руководил экспедицией заместитель директора КНГО по международным и научным проектам, спокойный, знающий свое дело человек Саулет Сакенов. Он также, как и Канат Сагнаев, взял в путешествие своего сына, шестиклассника Алмаса.
Мы двигались на семи автомобилях, у шофера каждой была рация. Без рации в таких странствиях невозможно: водитель первой рассказывал о трудностях в пути, все автомобилисты страховали друг друга, в любой момент были готовы прийти на помощь товарищу. С такими людьми мне было приятно преодолевать трудные дороги к Аралу.
Среди джиперов выделялась единственная женщина, которая лихо неслась по пустыне. Жанет Турарбекова ничем не уступала своим коллегам из сильного пола. «Иметь такую страну и не ездить по ней – это глупо», – заявила она при знакомстве. Жанет мне напомнила мужественных казахских всадниц, которые в прошлые века отважно мчались на скакунах по просторам родной земли. Грациозная Жанет и в пути умудрялась оставаться очаровательной дамой, которая в любой момент прекрасно выглядела.
Железная дорога Жезказган – Бейнеу, станции в Мангистауской области, была открыта недавно – 22 августа 2014 года Президентом Казахстана Н. А. Назарбаевым. Она связала центральные регионы республики с Кызылординской областью и Каспием, благодаря ей появилась возможность напрямую выйти на рынки Туркменистана, Южного Кавказа, Ирана, стран Персидского залива.
В автомобиле, в котором я ехал, рядом с водителем находился человек, который по навигационным картам, только ему известным маршрутам, определял наш путь. Это был карагандинец Виталий Шуптар. Виталию около сорока лет, выше среднего роста, приятной внешности, был юристом по образованию, но главная страсть в жизни – путешествия. Он возглавляет историко-географическое общество «Авалон», побывал во многих странах мира. Побывал и на моей исторической Родине в Кашгарии (СУАР КНР). На велосипеде проехал из Урумчи до Кумула, а из Турфана добрался до Кашгара.
– Виталий, почему ты выбрал велосипед, чтобы увидеть Турфан и Кашгар? Ты спортсмен? – как-то спросил я путешественника.
– Нет, я не люблю спорт, езжу на велосипеде для удовольствия. Пешком двигаться по таким местам медленно, на машине не все увидишь, поэтому я выбрал велосипед, который очень удобен для таких странствий, – ответил Виталий.
Джиперы, с большей частью из которых Виталий был не впервые в таких экспедициях, почтительно называли его «вождь», но я его прозвал «следопыт». Он мне чем-то напомнил героя знаменитого романа одного из моих любимых писателей детства Фенимора Купера «Следопыт».
А теперь вернемся к нашим странствиям. «Вдоль железной дороги должен быть и грейдер, который заложили во время строительства. Этот путь виден в «навигаторе», да и на спутниковых снимках его можно заметить», – рассказывал Следопыт, и автомобили двигались по пути, который он указывал.
Мы прошли вброд реку Ащису, проехали рядом с поселком Байконур, селом Косколь. «Поселок Байконур не надо путать с городом, с космодромом с таким названием. В 1950-х годах, когда советская космическая гавань строилась, чтобы отвлечь внимание разведок иностранных государств, был построен поселок, где были построены макеты космодрома, муляжи ракет», – рассказывает В. Шуптар. (Американская разведка еще в 1957 году выяснила подлинное месторасположение космодрома, это стало известно в годы перестройки.)
Через Приаральские Каракумы
Мне посчастливилось странствовать по знаменитым пустыням планеты Такла-Макан и Гоби, не раз восторгался их величием и тайнами, которые они хранили, но в Приаральских Каракумах был впервые, поэтому хочу немного о них рассказать.
Удивительно, но Приаральские Каракумы не произвели на меня впечатления безжизненной пустыни. А теперь все по порядку. Пустыня лежит к северо-востоку от Аральского моря, с юга от нее река Сырдарья. Приаральские Каракумы раскинулись на холмистой равнине, есть возвышенности, высота которых достигает 25 метров, но немало бугров высотой не менее 5 метров. На этих холмах растут тамариск и джузгун, которые укрепляют барханы. Встречаются и ячейки, глубина которых достигает 8 метров. Можно увидеть и котловины, в которых обычно располагаются солончаки и такыры, глинистые участки. В дождливую погоду солончаки и такыры становятся непроходимыми, поэтому мы восприняли как божий дар то, что в период нашего пребывания в регионе не было осадков.
Я видел небольшие речки, но с реками с постоянным водостоком не сталкивался. Полынь, ковыль, биюргун и жантак (верблюжья колючка) обычные хозяева на барханах пустыни, встречается и тюльпан Борщова, который цветет в апреле. Почему растительность присутствует в пустыне? Дело в высоком уровне грунтовых вод. Оказывается, в песчаных пустынях, в отличие от глинистых, во время осадков вода успевает просочиться в почву, не успев испариться. В результате появляются пастбища, где местные жители пасут верблюдов, коз и овец. Во многих местах пробурили колодцы и артезианские скважины, из которых пьют воду люди и животные, включая диких.
Джипы уверенно шли по Приаральским Каракумам, временами грейдер исчезал, и мы двигались по пустынным дорогам, которые были понятны только Виталию. Мимо проносились поезда, приветствуя нас паровозными гудками. Вброд мы проезжали и речушки, берега которых были заболочены и заросли камышом. Несколько раз машины застревали в таких местах, но совместными усилиями мы преодолевали и такие препятствия. Я сбился со счета, считая мосты, которые были построены над оврагами и речками по железной дороге.
Неожиданно заметил огромное белое поле. Казалось, что мы находились не в пустыне и летом, а зимой и в степи, где только, что выпал снег. Удивленные, мы буквально «вылетели» из автомобилей и подбежали к белоснежному полю, которое сияло, как зеркало, под жгучим солнцем. Можно было даже вглядеться в «зеркало» и рассмотреть свой профиль. Я не увидел здесь растений (солероса или солянку), которые встречал в солончаках. Здесь было что-то другое, обманчивое и ужасное. Попытался было войти в поле, но нога сразу увязла в почве. Я с ужасом отдернул ногу. Мы оказались у соленого озера, которое в период дождей немного наполнятся влагой, а в другое время превращается в таинственное болото, скрытое под ярко-белой заманчивой одеждой.
Встречи со скорпионами
– Исмаилжан, в пустыне ты повстречаешься со скорпионом, остерегайся его, – предупреждали меня друзья перед поездкой к Аралу.
– Уже знаком с ним, видел его в Такла-Макане и Гоби, – отвечал я им, понимая при этом, что знакомство с ним не принесет ничего хорошего.
Мы продолжали путь по Приаральским Каракумам, джипы уверенно шли по пескам. Как-то водитель, почувствовав, что что-то произошло с колесом, вышел из машины. Вслед за ним вылез и я. Оказывается, спустило колесо: Женя сел на песок и стал его качать. Вдруг он громко сказал:
– Смотрите, под колесом бегает скорпион, он скрывался под маленькими камнями. Я их убрал, а под ними от дневной жары прятался паук.
Я сразу увидел моего старого знакомого, знаменитого паука. Этот скорпион был довольно большой, в длину сантиметров пять. Его тело состояло из маленькой головогруди, длинного брюшка из двух частей: передней широкой, примыкающей к головогруди, составляющей с ней туловище, и задней пятичленистой части, напоминающей хвост. К нему примыкал маленький членик с загнутой иглой, на конце которого помещалось жало. Существуют 1750 видов этого паука, из них лишь 50 видов представляют угрозу человеку. Известно, что укус скорпиона, который встречается в Приаральских Каракумах, опасен для человека, особенно для детей. В природе встречаются скорпионы различных размеров: можно встретиться с этим пауком, имеющим длину 20 сантиметром. Его называют императорским скорпионом.
Наш скорпион, дав себя внимательно осмотреть, подняв вверх хвост, быстро скрылся в песках.
Вскоре мы вновь сидели в машине и продолжали свой путь. Мухи, которые залетели в машину, не давали нам покоя. Женя, взяв в руки газету, стал гоняться за ними и убивать.
– Женя, странный ты человек, только, что мирно отпустил ядовитого скорпиона, а безобидных мух убиваешь, – сказал я, улыбаясь, молодому человеку.
– Скорпион нас не тронул, он от нас убежал, а мухи достали меня, они атакуют нас, вот я их и уничтожаю, – ответил Женя.
Ночь нас застала на половине пути. После изнурительной дневной жары наступила приятная ночная прохлада. Я вновь натянул палатку, залез в спальный мешок и крепко уснул. Мимо проносились поезда, удивленные машинисты, увидев людей в пустыне, приветствовали нас гудками. Я крепко спал под шум гудков, голос которых казался мне колыбельной песней.
Утром, собирая палатку, заметил мертвых скорпионов под ней, которых случайно раздавил во сне. Пауки, очевидно, пытались прийти ко мне в гости, но прочная ткань палатки не позволила им это сделать.
Поужинав, мы двинулись дальше. Автомобили приближались к городу Аральску, к порту, который был заложен на берегу знаменитого моря…
(Продолжение следует)
[:]
