[:ru]
Мы широко по дебрям и лесaм / Перед Европою пригожей / Рaсступимся! / Мы обернемся к вaм / Своею aзиaтской рожей! (А. Блок. «Скифы»)
В начале ХХ века в России (несмотря на предупреждения, не только экумениста Владимира Соловьева, о «желтой опасности») «азиатчина», «туранство», «скифство», как угодно — носилось вихрем в воздухе.
Эфира этого вволю глотнул и Гамаюн — птица вещая, Александр Блок, так хорошо воскликнувший: «…Попробуйте, сразитесь с нами! Да, Скифы — мы! Да, азиаты — мы, С раскосыми и жадными очами!». Возникло, укрепилось и развилось общественное движение, главным идеологом которого был философ Р. В. Иванов-Разумник, адептами – Валерий Брюсов, Андрей Белый, Николай Клюев, Евгений Замятин, Петров – Водкин… В манифесте движения, в одноименном альманахе, кроме названных печатался и Сергей Есенин. В разумной ли) идеологии Разумника православие, державность есть суть, порождение скифства-туранства. «Завьет наш скифский вихрь, / Старый Запад закрутит, / Перевернется весь мир», — вещала голова движения…
а
Главный «скифоман» Руси — Разумник Васильевич Иванов-Разумник, автор трехтомной «Истории русской общественной мысли»
Немного со временем скифство для русских интеллектуалов стало и символом революционности, и — контревропейства. Сам «Председатель Земного Шара» Велемир Хлебников провозгласил: «Сын гордой Азии не мирится с полуостровным рассудком европейца». Ведь Европа – это … «не более чем крохотный полуостров на западе великого Азиатского континента. Убогий, тесный, населенный ордой примитивных племен…» — это уже начало ХХI века, Александр Бушков…
Так, после азиатского «туранского поветрия» в russian heads, в противовес или в довесок традиционному «западничеству» и «славянофильству» и родился новый «третий путь», идейным вдохновителем которого в первую очередь стал философ Борис Савицкий.
Тугом и хоругвем этого пути стал Чингисхан.
Савицкий был философ – самоучка; «самоучительство» в лучших его случаях — не порок, а, скорее, благо — «дарство». Столько примеров, когда именно из этой «породы» людей выходили гении универсальные, такие как Лев Толстой, Абай и Шах Карим, Максим Горький. Глаза таких людей не зашторены; знание добывают потом, и оно — не консервативно, не традиционно.
Савицкий слыл человеком широкой исторической образованности. По собственному признанию, он еще в юности прочитал все 15 томов «Всеобщей истории» Георга Вебера. То еще чтиво, может, именно оно породило у отрока Савицкого неприятие западного. Савицкий сумел не попасть под напор «европоцентризма», апостолом которого и был Вебер, ни под обаяние одного из своих кумиров — византиниста Ф.И. Успенского, в письме которому он впервые заговорил «о конструктивном значений татарских столетий». Люди «самостийного образования» чаще других обладают синкретическим мышлением. Савицкий взял все, что нужно было для своих построений и у немца Вебера, и из сочинений Председателя Палестинского Общества Успенского, и у очень уж популярного в те дни Василия Ключевского, автора «Курса русской истории», утверждавшего финно-, точнее -угорское происхождение русских.
Но «обаял» Савицкого Восток, «туранский Восток», и вневременной символ его — Чингис Хан. Именно эти теги помогли бы, как он думал, русским сохранить свою «русскость» или «национальную физиономию», по выражению Трубецкого. Савицкий понимал, что устремленность на Запад опасна – «она грозит ассимиляцией». Запад «вынет душу русского», — заклинал он. И славный-главный его ученик Лев Гумилев в восьмидесятые годы ХХ века скажет: «Против русских немцы (всегда) вели истребительную войну».
И для интеллектуалов-«евразийцев» — не только для них, ведь именно символисты придумали сочетание — «свет с Востока» — светом этим и стало «скифство-туранство», и главный символ его – «Хан-Океан», разлившийся потоком по Евразии.
… Наследником какой же цивилизации все же Он (наш Каган) был? Савицкий, Трубецкой убежденно называют ее «туранской», а Соловьев — «панмонголизмом») — «хоть имя дико…». И, само собой, не тунгусо-маньчжуры в доспехах из рыбьих костей олицетворяли ее…
Слово эксперту неожиданному, уже упоминавшемуся: разностороннему, здравомыслящему, знающему, в конце концов — перелопатившему горы книг и манускриптов, прочитавшему сочинения историков мыслимых (Лызлова А.И., с его «Скифской историей» 1692 года; хорватского (черно)книжника Крыжанича, просто книжника китайского — Сыма Цяня) и немыслимых (П.А Словцова, автора «Исторического обозрения Сибири», придумавшего про «пресмыкавшие от Урала до Енисея» народы немыслимое сочетание слов — «сволочь человечества»). От чтения такого его не замутило — oku sokkan jok; наоборот, прозрел он; когда – то вовсе не принимавший Чингис Хана, поверил в него; что значит «знание (чтение) – свет…»
И этот, испивший из многих чаш, Бушков Александр («Чингисхан. Неизвестная Азия, Москва, 2010) продуманно заявляет: «Монголом он (Чингис Хан), безусловно, не был. Речь, конечно же, идет о тюрке». Потому что монголы нынешние (халха) – настоящие, а не «придуманные» в угоду придуманных мифов — меньше других обитателей central Asia имели «возможностей к тому, чтобы создать ту великую империю, которую им склонны приписывать». Потому что были тогда они «не более чем рыхлое скопище племен степных (ой ли?) и лесных охотников», и у них «не было ровным счетом никаких традиций государственности», и «решительно неспособны» были они создать какую-либо армию. Да и «убогие экономические возможности (их) ни за что не позволили бы (им) эту армию вооружить должным образом», а ведь вооружение это необходимо было создавать, — и «починять», но ведь «у средневековых (халха) монголов (совсем!) не замечено искусства обработки металлов».
«Первые, вышедшие из легендарной горы Отукен, покрытые с ног до головы вместе с лошадьми в чернильно-синие латы с золотой каймой, предки наши называли себя «синими тюрками», а вождя их звали Ашина – Красный Волк. Красный Волк впереди Синих Всадников. Непобедимый Чингис тоже был весь «разноцветный»: зеленые глаза, медные волосы, рыжая борода. И называл он свой народ тоже синим: «көк маңгұл»… (Из «Разноцветных снов маргинала»)
И тут подходим мы к вопросу «простому, чуть ли не примитивному»: «а кто у нас к XIII веку в (центральной) Азии обладал опытом государственного строительства, создания профессиональной армии, управленческого аппарата, организации больших масс людей на военные или «народнохозяйственные» проекты? Ответ и искать не нужно, он лежит на поверхности. Конечно же, тюрки. Имевшие за плечами многовековой опыт каганатов, опыт государственности — Эль. Богатейший опыт! Насколько с точки зрения реальной экономики, военной истории, техники и политики самым что ни на есть сомнительнейшим кандидатом на роль объединителей Великой Степи предстают монголы, настолько же подходящим — тюрки».
Вот он — Великий Тюрк Эль…
Поддаваясь напору, обаянию и стилю «shatak-шантарского интеллектуала», позвольте мне задать вопрос, шевелящихся у многих в кәлла: кто с какого перепугу, и когда, да и зачем — объявили Чингисхана «халха-монголом»? Неужели только потому, что «объяви его тюрком, и стань он знаменем многомиллионного тюркского суперэтноса, то — во что это выльется…?»
Первыми о нетюркском происхождении Чингис хана, деда Хубилай Хана — основателя династий Юань, с подачи императорского дома Цин, заговорили китайцы, которые мастера во всякие времена на всякие мистификации. Китайцы, которые, если не ошибаюсь, 26 раз переписывали свою историю: с приходом каждой правящей династий уничтожались старые, «ненужные» источники, и «создавались» новые… И в 1848 году китайский ученый Чжан My издал сборник «редких старинных сочинений», среди которых оказалосьи «Сокровенное сказание (монголов)» (представляющее собой якобы часть книги «Алтан тобчи»), или, на китайский манер — «Юань-чао би-ши», потом это печатное издание попало в руки архимандриту Палладию Кафарову, который привез его в Россию, чтобы презентовать ученому миру. Никаких оригиналов «Сокровенного сказания» так никогда никому и не удалось найти. И вот на основании того, что в этой неизвестно кем и когда написанной книге рассказываются эпизоды из жизни Темуджина — кстати, чистой воды «литературщины», точнее – сказки: по одному из вариантов, он родился от волка и бурой лани, по второму — упомянутый волк (кстати, мифический предок — покровитель тюрок) превратился в луч света, оплодотворивший мать Чингиса Алангоа; затем «в детском возрасте будущий великий завоеватель беспризорником скитается по чащобам, питаясь сусликами и диким чесноком, потом его, подросшего, захватывают враги, напялив колодку, определяют в рабство, откуда он сбегает и благодаря природным дарованиям в кратчайшие сроки становится правителем над многими народами…» В реальной Степи «подобная головокружительная карьера была бы попросту невозможна. Там был свой уклад жизни, достаточно сложный, освященный многовековыми традициями. У юного бесприютного бродяги не было никаких шансов стать великим ханом…»
… и на основании этой «литературной сказки» научный мир решил безоговорочно и навсегда (теперь уже не навсегда) сделать, объявить Чингисхана монголом, предком нынешних халха…
Кто же был автором этой совсем не удивительной, обычной, сказки о любимом многими народами герое? Кто-то скажет: а ведь сказочку-то эту сочинили монголы (халха), не другие. Вспоминаем: Искандер Зулкарнайн стал героем устного народного творчества многих народов, в том числе и казахов. И никто на этом основании не утверждает, что Зулькарнайн — калмык. А средиземноморская мифология вообще утверждает, что он – сын Зевса, то есть надционален; просто олимпиец, спустившийся на Землю.
Поскольку сказка о Чингисхане литературная, то кто-то должен был ее написать, как Линдгрен Карлсона. Ну, кто-то из халха. Им мог быть, например… Лубсан Дан-зан, лама, «ученый». Бушков пишет: «Повествующая о нем фраза в предисловии издания (АН СССР) столь прелестна, что я приведу ее целиком: «Не останавливая своего внимания на более детальном определении того, кем был Лубсан Данзан, о котором достоверно ничего не известно, Ц. Жамцарано, тем не менее, в примечании указал, что Лубсан Данзан был также автором сочинения „Описание горы Утай“». Далее, стон Бушкова: Господи ты боже мой, ну не в состоянии я, темный, понять логику этих шаманов, именуемых историками! «Достоверно ничего не известно» об этом самом Лубсане — но в то же время именно он считается автором «Описания горы Утай». Почему? «Я так думаю!» — сказал приятель Мимино, блестяще сыгранный Фрунзиком Мкртчяном…».
Автором «Алтын Тобчи» мог быть и этот почтенный лама-математикч…
И почему же этот возможный автор „Описания горы Утай“ считается и автором «Алтан тобчи»? «Оглянувшись и поскребя по сусекам… вспомнили, что в конце XVII — начале XVIII века жил и творил лама Лубсан Данзан, писатель и переводчик. Значит, он и написал. Почему? А потому, что некому больше. Вы не поверите, вы будете смеяться, но примерно все так и излагается…».
Дальше – больше…
Окончание будет…
[:]
