[:ru]
Нужно признать, что историческое беспамятство казахов ХХ века – это во многом беспрецедентный случай. Когда классик современной литературы Чингиз Айтматов в своей повести «Буранный полустанок» обратился к образу Манкурта – человеческого существа, потерявшего память о своем прошлом, он, безусловно, желал сквозь толщу советской цензуры аллегорически сказать прежде всего о трагическом беспамятстве двух близкородственных народов – казахов и кыргызов.
Известно, что коллективная ментальность изначально формируется под влиянием природного ландшафта, климата, веками господствовавшего типа хозяйства, культурных контактов и пр. Но не следует забывать, что в ментальности этноса трагическим, деформирующим образом будут сказываться войны, акции насилия, изгнаний, рабство, колонизация и т.д. Психологию народа необходимо изучать в контексте всей его истории, в динамике, не пренебрегая достижениями современной гуманистической и трансперсональной психологии, которая накопила определенный опыт исследования этнической, коллективной памяти (исследования К.Г. Юнга, С. Грофа и др.).
В последние годы для докторантов Казахского Национального университета имени аль-Фараби, обучающихся по специальности «История», успешно апробируется курс по выбору «Проблемы изучения казахской ментальности». Трудно переоценить значение данного инновационного курса в плане междисциплинарного изучения проблем национальной психологии. При этом в отличие от большинства современных казахских авторов, поющих дифирамбы титульному этносу и усыпляющих его самокритику, мы стремимся к объективному анализу, раскрывающему наряду с позитивными и «темные» стороны коллективной ментальности, причины возникновения тех или иных негативных черт коллективного характера, привычек и стереотипов, сложные вопросы психологического травматизма и «исторической» амнезии. Сегодня для Казахстана больным вопросом остается рекорды страны по суициду, причины которого пока не удается определенно установить. Между тем, корни многих отрицательных явлений нужно искать в трагической истории, экспериментах прошлого, травмы о которых остаются и блокируются в коллективном «бессознательном».
К счастливой дате своей истории – 1991 году (Год провозглашения государственной независимости РК) казахи подошли с такой печальной цифрой: примерно 40% этноса не знало родного языка. Причем это была наиболее активная, образованная и благополучная часть народа, живущая в городах или экологически, экономически благополучных сельских районах северных, восточных и центральных регионов республики. Советских казахов в период 40-е гг. – 80-е гг. ХХ века характеризовали полная дезинформированность в области национальной истории (особенно древней, средневековой, а также «белых пятен», касающихся национализма, пантюркизма и пр.), тотальная деисламизация коллективного сознания, так что несколько поколений имели весьма слабые представления и знания о религии предков. При этом помимо коммунистических ценностей новым поколениям подспудно прививались европоцентризм и русоцентризм, пренебрежительное отношение к Востоку, исламу (этому способствовал имперский миф о «плохом» казахском исламе и превосходстве шаманизма, однобокое, лингвистическое развитие советской тюркологии и пр.).
Политика массового одурманивания и культурной перекодировки казахов коснулась даже национального костюма (разумеется, он демонстрировался уже только на сценах театров и концертных залов). Мы поднимали в ряде своих публикаций перед Министерством культуры и спорта РК проблему реконструкции подлинных образцов национальной одежды казахского народа (который на самом деле был органической частью единого костюма народов Центральной Азии с локальными различиями). Национальный костюм – важный этноидентифицирующий маркер, он формирует визуальный имидж народа. Между тем ни в одной бывшей советской республике не было такого глубокого забвения даже материальных аспектов своей национальной культуры, традиционной одежды и т.д.
Объективный фактор в деле культурно-цивилизационной ассимиляции, советизации и т.п. – это, конечно, само географическое положение Казахстана, особое расположение этнической территории казахских кочевых племен. Как сейчас принято говорить это – «евразийство», «мост между Востоком и Западом» и пр. Сейчас это, может быть (с определенной точки зрения) – благо, выгода, прогресс, а в прошлые века это воспринималось нашими предками как Божье проклятье. Да, семь с половиной тысяч километров сухопутной границы с Россией когда-то в нашей истории были отнюдь не радостью, а головной болью для наших правителей – великих ханов, как Аблай (Абулмансур), Абулхаир, Кенесары и др.
К примеру, Узбекистан и Таджикистан довольно спокойно пережили в своей истории XVIII-XIX века, т.к. были отгорожены от «кафиров» казахской землей и казахами как живым, естественным щитом. Казахи в этот критический период стояли перед вопросом «быть или не быть», отражая неистовые атаки и постоянное давление огромных масс иноверцев, захватчиков и мигрантов – калмыков (джунгар), русских, китайцев. Постоянные войны истощили народ, милитаризация сознания и быта порождали грубость, невежество, падение общего культурного уровня, рост внутриэтнической конфликтности.
Жестокие реалии фронтира, судьба жителей самой дальней северной провинции Дар ал-Ислама была главным историческим испытанием для Казахстана. Сам факт, что мы все таки выжили, состоялись как политически самостоятельный Казахстан (а не стали «Новой Границей», т.е. вторым Синьцзянем или «Казкраем» и губернией России), развиваемся, с каждым годом повышая свою демографию и укрепляя цивилизационное тюрко-мусульманское «я» – все это не иначе, как милость Всевышнего Аллаха…
И все же потери, ущерб, негативные влияния на Жизнь, Сознание, Культуру народа получились весьма внушительными, а частью они уже необратимые. Казахстан, будучи в составе СССР, пережил в ХХ столетии тяжелейшую «культурную революцию» как мутацию национального духа, кошмарные эксперименты, которые даже не снились другим народам Азии. Пострадали и тело, и душа народа, и количество, и качество…В частности, корни тотального исторического беспамятства ведут к 20-30-м годам ХХ века. Накануне падения в «коммунистический ад» казахи были подававшим большие надежды самым крупным мусульманским этносом Центральной Азии («Большого Туркестана»), численностью 5-6 миллионов (для сравнения: узбеков было примерно 3 млн.). Его привлекательную коллективную ментальность, открытость национальной души, живость ума, цепкую память, готовность к мобильности и инновациям (обусловленная вековым влиянием динамичного номадизма) дружно отмечали добросовестные российские краеведы и путешественники.
Долго страдавший казахский народ в конце XIX-нач.XX вв. вопреки всему родил плеяду необыкновенных личностей – хорошо образованную по-европейски и по-мусульмански интеллектуальную элиту, которая по активности, эрудиции, лидерским качествам среди мусульманского сообщества Евразии уступала только татарам. Известно, что их было около 1000 человек, но каждый из них стоил сотен тысяч обычных людей. Ученого-экономиста, умного и энергичного чингизида Алихана Букейханова или, например, владевшего восемью языками другого харизматичного аристократа (по матери – потомка кокандских правителей), юриста, выпускника Санкт-Петербургского университета Мустафы Чокаева опасались самые искусные политики царской и советской России. А самое главное, это были личности высокого нравственного калибра (типа русских «народников»), решившие идти на подвиг во имя освобождения и прогресса страны.
Вопреки расхожему мнению о «диких казахских номадах» и в отличие, например, от Монголии (оказавшейся в этот период в полной культурной изоляции, будучи зажатой между двумя империями), 5-миллионное этническое сообщество казахов-мусульман к нач. ХХ века усилиями своей талантливой национальной элиты, тесно сотрудничавшей с «младомусульманами» Крыма, Кавказа, Поволжья, Турции выработало собственный национальный план модернизации, включающий и поэтапное цивилизованное оседание с интенсификацией животноводства; была также создана новая система «джадидского» образования, т.е. прообраз новой казахской школы. Кстати, казахи первыми в Центральной Азии успешно завершили реформу письменности, и лингвист Ахмет Байтурсынов уже в первое десятилетие ХХ века презентовал свой вариант казахского алфавита на традиционной (арабо-персидской) графике. Алфавит был встречен на «ура!» массами рядовых казахов, т.к. грамотность в мектебах резко выросла благодаря упрощению, модернизации и «звуковому методу».
«Если бы не Советская власть, вы бы пасли баранов!», «Если бы не Советская власть, вы бы жили в юртах!»… – мы всегда слышали, а временами и сегодня слышим такие словесные выпады за спиной. На самом деле творцам подобных слоганов надо бы зарубить себе на носу, что национальные лидеры Казахстана в нач. ХХ века (находившиеся в политической оппозиции) имели альтернативную модель модернизации казахов. Впрочем, как и демократическая, думающая и психически адекватная часть самой России. Как показывают исследования документов, у А. Букейханова и его команды имелся научно, экономически обоснованный и вполне реальный план по превращению Казахстана… во вторую Японию (см. статьи доктора Султанхан Аккулы, Евразийский университет в Астане). Лидеры казахской национальной партии «Алаш» изучали «Реставрацию Мэйдзи», писали статьи о Японии. Казахские интеллигенты, отмечает современный проф. Уяма Томохико, «видели в Японии модель быстрого развития небольших азиатских стран». Из-за этого коммунисты будут потом обвинять их и пытать в тюрьмах как «японофилов» и «японских шпионов»…
К несчастью, вместо превращения во вторую Японию или Объединенные Казахские Эмираты страна попадает в кровавый жернов сталинизма. Сначала насилием и обманом уничтожив перспективную элиту, Сталин легко расправился с безоружным, юридически бесправным казахским населением (не имевших даже паспортов). Так называемая кампания мясозаготовок была акцией неслыханного, стопроцентного насилия, когда вооруженные советские отряды полностью экспроприировали весь казахский скот, не оставляя в аулах ни одного барана. Из 40 миллионов скота на территории Казахстана оставили лишь около 4 млн. (для наспех созданных колхозов). Под шумок «коллективизации», массово закалывая казахский скот в специальных скотобойнях, революционная власть отправляла по железной дороге тонны мяса в европейскую часть России, в голодающие и уже бунтующие города и индустриальные центры Советской империи. Некоторая часть мяса пропала из-за бесхозности, болезней, эпизоотий, антисанитарии и пр. Так был создан искусственный Голод в Казахской Степи – Геноцид, Великая Национальная Катастрофа, «Ашаршылык».
Мы не поймем до конца проблемы казахского национального сознания и ментальности без учета гуманитарной катастрофы 1931-1933 гг. Народ потерял в Голодоморе половину численности, а это, по самым заниженным подсчетам, более 2 млн. человек. Свирепствовали болезни, людоедство, начался казахский Исход, когда оставшиеся стали беженцами, устремившись к границам Китая, Туркмении, Узбекистана, Ирана и Афганистана. Демографы говорят, что если бы не было Ашаршылык, то казахов сейчас было бы не менее 60 млн. Современная Республика Казахстан была бы весьма плотно населенной страной, как и многие восточные страны, и, возможно, оказывала ощутимое миграционное давление на Россию, даже на Западную Европу. Вместо этого к нач. ХХI века огромную территорию РК площадью 2 724 902 км населяют ныне менее 18 млн. чел., из них казахов – всего 10 млн. Казахи относятся к рассеянным народам, т.к. трагедии ХХ века разбросали их по земле, так что около 5 млн. наших соплеменников давно живут за рубежом. Но речь не только о демографической катастрофе. До сих пор мало кто глубоко задумывается о тяжелейших морально-психологических, генетических, культурных последствиях данной трагедии.
Беда не приходит одна… В 1941 г. на уцелевших от кошмара 30-х гг. казахов грянула беда Второй Мировой войны, в ходе которой народ потерял еще сотни тысяч молодых и зрелых мужчин…Вот таким уже малочисленным, вконец измученным, терроризированным, контуженным, невротическим и, что немаловажно, с 40-50-хх гг. уже массово приобщенным к алкоголю экс-мусульманским народом коммунистам было уже легко манипулировать. Благо, все рычаги идеологии, просвещения, науки, административного и финансового давления были в их руках. Теперь можно было внушить казахам все: глубокий комплекс национальной неполноценности, отталкивающий собственный визуальный образ (сфальсифицированный национальный костюм с огромными птичьими перьями и т.д.), нагло искаженную, урезанную родную Историю и, наоборот, разукрашенную чужую Историю, заставить отречься от святая святых – Корана и Пророка, богохульствовать, разрушать мечети, называть детей именами Клара, Роза, Марат, Мэлс (Маркс, Энгельс, Ленин), Коммунар, Советхан и пр.
…Ислам всегда имел особые заслуги в казахском культурогенезе, в смысле «достраивания» этнической картины мира, эволюции коллективной души Номада до высших духовно-нравственных параметров, закалки личного «я», воли, интеллекта. Наши предки по крайней мере с эпохи великого правителя Золотой Орды XIV в. Гийас ад-Дина Султан Мухаммед-хана (бывшее языческое имя – Озбек) были уже не просто кочевниками, а гордыми и счастливыми кочевниками-мусульманами. Даже после основательной чистки в советский период казахского языка от следов ислама около 30-40% лексического фонда до сих пор остаются заимствованными арабизмами и фарсизмами. Кредо и ментальность мусульманина, этика Священного Корана сыграли исключительную роль в защите казахской коллективной души от полного разложения и исчезновения в период советского колониализма (тогда как народы-язычники, типа якутов, алтайцев подверглись в СССР необратимой дегенерации и депопуляции).
И, наконец, эксперты знают, что мусульманские народы и регионы почти не знают суицидов, в отличие от стран Восточной Азии, Европы, Америки, России и др. Не иначе, как утратой подлинной цивилизационной идентичности, исламского культурного кода можно объяснить грозную статистику подросткового суицида среди современных казахов! А ведь это народ, который в своей полной унижений и трагедий горькой истории, даже в самые экстремальные часы – массового голода, нищеты, миграций и т.д. никогда не прибегал к самоубийству даже мысленно – из-за сильного еще тогда инстинкта мусульманина, которому было внушено и записано в генетической памяти, что суицид – это внушение Дьявола и тяжкий грех по Корану.
Назира Нуртазина,
доктор исторических наук,
профессор КазНУ им. аль-Фараби
(Алматы, Казахстан)
[:]
