[:ru]
Скрывать массовые потери в Сирии уже невозможно. Речь идет о десятках, а скорее, и сотнях человек, причем многие погибают в одном месте и одно время в достаточно больших количествах, что говорит и об ожесточенности боев, и о том, что теперь приходится воевать с очень серьезным противником, о которого обламывали зубы все остальные участники этой чужой для нас войны.
Реакция в России со стороны пропаганды, платной и добровольно-энтузиастской, прошла все положенные стадии: Вы все врете, где ссылки? Это единичные случаи. Они сами так решили и знали, на что идут. Это в интересах России.
Тем не менее, потери действительно растут, их масштаб удается скрывать только политикой умолчания и полного отрицания со стороны власти.
Причин роста три. Первая, самая очевидная — сирийская армия разваливается. Вместо нее сейчас обычный сброд из разнообразных бандформирований, разбавленный остатками кадровых подразделений, люто враждующих между собой и по этническим, и по земляческим, и конфесиональным мотивам, а также в ходе борьбы за право грабежа, который процветает повсеместно. Большую часть задач последних двух месяцев выполняют наемники-иностранцы. Доля российского участия растет, соответственно, как и в любых тяжелых наземных боевых действиях, начинают гибнуть солдаты, причем в серьезных количествах.
Собственно, потери офицерского, причем старшего и среднего звена, уже говорят, что в нижнем звене потери существенно выше.
Вторая причина — российским военным и властям нужен результат. И медийный, и хоть какой-то фактический. Его нет, поэтому приходится акцентировать внимание на процентах освобождения территорий, несусветном количестве важных целей, говорить о захвате каких-то локальных деревень как о выдающихся победах, и во всех проблемах обвинять всех вокруг. Рассказы про США, которые чуть ли не руководят ИГИЛ (ИГ, группировка запрещена в России), по поводу чего борьба с ним ведется так непросто. И вранье, постоянное вранье. Доходит до того, что ближневосточная пресса, которая сама грешит избыточным преувеличением, ссылаясь на официальную информацию из России, ставит в скобках «не подтверждено». Поэтому приходится давить на военных, чтобы те обеспечивали хоть какие-то показатели.
Ну, и третья причина. Наемники действительно стали линейной пехотой, которая решает тактические задачи на земле. Соответственно, рост потерь. Так по-варварски с ЧВК не поступают ни в одной цивилизованной стране — слишком недешевый инструмент, даже в российском исполнении, когда в ЧВК набирают уже чуть ли не с улицы. Но технологий работы с местными прокси за два года войны так и не появилось, мы в этом компоненте современных войн существенно отстаем от своих «партнеров». Поэтому вместо туземцев приходится гнать на убой своих. Хотя для олигархов какие они свои? Такие же туземцы, не более.
Могу сослаться на заметку «За кровь и храбрость», в которой говорится о последних тяжелых потерях среди военных и наемников.
Речь идет буквально о точечном событии, но даже при нем «погибло много при подрыве». А российские военные (наемники и регулярные) штурмуют и Дейр-эз-Зор, и продолжают воевать под Сухной, и пытаются прямо сейчас (хотя и безуспешно) захватить месторождения на левом берегу Евфрата. И везде идут сообщения о потерях. Каково их количество — сказать сейчас невозможно. Но речь идет о десятках погибших.
Вопрос: во имя чего — неизбежен. Тупая отмазка про борьбу с терроризмом работает все хуже. Даже совсем далеким от понимания ситуации становится странным и непонятным: террористы — это когда немного. Десять, двадцать, сто террористов — это звучит. Когда бестрепетно говорится о десятках тысячах — это уже точно не террористы. Это какое-то совсем другое явление. Он должно называться иначе, а значит, и борьба с ним должна вестись по-другому.
Сплошные парадоксы этой войны, густо замешанные на вранье и непонимании ее целей, создают постепенное неприятие ее как таковой. Особенно на фоне ежедневных сводок потерь. Неофициальных, понятно, но от этого они не становятся чем-то иным.
Анатолий Несмиян, блогер, аналитик
[:]
