[:ru]
Гульнара Бажкенова встретилась с казахстанским предпринимателем, который работает в Китае и в Казахстане, и поговорила на правах инкогнито о том, как сегодня живется казахам в Китае.
Давайте сразу объясним читателям, почему вы не можете назвать свое имя и фамилию.
Все очень просто, были случаи, когда те, кто плохо отзывался о Китае, больше не получали визу. А если я не получу визу, то не смогу посещать заводы своих партнеров, что негативно скажется на качестве товаров. Я подставлю свой бизнес, своих партнёров в Казахстане и в Китае, своих сотрудников, потому что им тоже могут начать задавать вопросы. Придется закрывать бизнес, а этого мне совсем не хочется.
Чем вы конкретно занимаетесь в Китае и как давно?
Я работаю с Китаем с 2009 года. Мы занимаемся поставками товара из Китая в Казахстан, какой товар – об этом лучше тоже не писать, поскольку в Алматы всего 5-6 компаний занимаются этим, и меня легко будет узнать. Начинал я с Урумчи, потом оброс связями и сейчас поставляю товар из Шэньчжэня, Гуанчжоу, Гонконга и других южных городов. Но все товары проходят через Урумчи – этот город как перевалочная база на Шелковом пути, через него идут все товары в Россию, в Казахстан, в Узбекистан и так далее. Я бываю в Китае по шесть-семь раз в год, в последний раз находился там в течение одного месяца, но бывает, что задерживаюсь и подольше. В Урумчи у меня за десять лет работы появилось много друзей – это и китайцы, и казахи, и уйгуры – партнеры, ставшие хорошими друзьями.
Вам есть что терять, почему в таком случае у вас возникло желание рассказать о том, что вы знаете?
Здесь чисто человеческое желание. Когда я в последний раз был в Урумчи – это было всего неделю назад, – то увидел, что мои друзья, партнеры-казахи находятся в ужасном положении. Они говорят: «Помоги, сделай что-нибудь! Подними там (в Казахстане, – ред.) шум!» Но при этом, когда я прошу их что-то говорить или делать, они отвечают: «Ни в коем случае!» Это чревато тем, что их сразу отправят в лагеря на перевоспитание.
Вы видели эти лагеря? Или про них вам рассказали ваши друзья?
Разумеется, сам я лично эти лагеря не видел, но про них знают абсолютно все мои друзья – казахи и уйгуры, и в свой последний приезд я ужинал с человеком, который был в таком лагере. Он сидел там шесть месяцев, но есть и такие, кто сидит по два года. Срок нахождения в лагере перевоспитания почему-то такой – от шести месяцев до двух лет. Мой собеседник по национальности был казахом, его посадили за то, что в его сотовом телефоне нашли ролики религиозной тематики. Как он сам рассказал мне, ему повезло: он очень хорошо знает китайский, учился в китайской школе, и его быстро отпустили через шесть месяцев. Он признал свою вину, сказал, что больше не будет этим заниматься, написал заявление и письмо раскаяния.
То есть он был осужден за религиозный экстремизм?
Да нет, он нормальный человек, просто в телефоне оказались ролики, какие мы иногда высылаем друг другу, ну молитва или поздравление на Курбан-айт. Суда не было, в лагеря перевоспитания отправляют не по суду, решение принимают сами работники лагерей, полицейские, местные органы власти или партийные органы. Никакого решения суда нету. Просто полиция приезжает, забирает тебя, и ты начинаешь жить в лагере. Есть несколько видов лагерей – есть такие, где живут постоянно, а есть такие, откуда можно уходить. К примеру, с утра идёшь туда, обучаешься, а ночью ночуешь у себя дома. Вот человек, с которым я ужинал, жил там постоянно. Они не очень любят об этом говорить или вспоминать, потому что боятся. Представьте себе, что город Урумчи — это один большой военизированный полицейский лагерь. Он наполнен спецслужбами, военными, агентами. Везде блокпосты, каждые 200 метров стоят полицейские участки. Поэтому люди боятся о чем-то говорить открыто, тем более люди, которые там побывали. Тем не менее, я его убедил рассказать мне. Он, кстати, когда ехал на ужин и уже в дороге по телефону узнал, что в компании будет человек из Казахстана, едва не отказался от встречи, испугался. Наш общий друг с трудом убедил его, что я не опасный, преуспевающий бизнесмен, часто приезжаю в Китай и чуть ли не местный уже.
И что он вам поведал?
Сразу скажу – их там не бьют, не пытают, никакого жестокого обращения нет. Но этот лагерь, насколько я понял, из самых мягких, возможно, есть и пожестче, для настоящих экстремистов. Там скудное, но трехразовое питание. Условия не самые комфортные, мой собеседник приехал туда зимой и говорит, что в помещениях было холодно. Что они там делали? Заучивали китайские патриотические и народные песни. Учили труды Си Цзиньпиня, нынешнего председателя Китая. Изучали историю Китая. Всё происходит в таком патриотическом угаре, можно сказать. Тем, кто не знает китайский язык, сложнее – они должны его выучить в лагере. Кроме моего знакомого в его лагере были и другие казахи, но немного, основная масса – это уйгуры.
Где находится лагерь? Что он из себя представляет? Люди там поют и только? Не работают?
Находится лагерь точно не в Урумчи, а где-то в отдалённом районе в сторону Кашгара. Это комплекс зданий. Конкретно мой знакомый там не работал. Его день проходил только за изучением коммунистических трудов и пением. А вот у уйгуров забирают документы и отправляют подметать улицы или еще что-то делать, а вечером приезжают за ними и отвозят обратно в лагерь.
Ну не ужас-ужас, конечно, но довольно абсурдно. Что ваши казахско-китайские друзья говорят об этом?
Они говорят, что раньше такого не было. Уйгуров в Китае всегда контролировали, но всё равно было свободнее. У них были свои телеканалы, свои школы, в международном аэропорту Урумчи и сейчас всё написано на уйгурском языке. Все началось два года назад, и с тех пор идёт тотальный контроль казахов, уйгуров, дунган, причем без возможности выехать из страны – на это нужно особое разрешение, которое невозможно получить. К ним каждые две недели домой приходят полицейские и проверяют, как они живут, нет ли посторонних. Я, к примеру, раньше мог остановиться у друзей, а сейчас нельзя переночевать даже одну ночь и вообще нежелательно приходить домой в гости. Ведь я – иностранец. Документы у людей забрали. Хотя там и китайцы многие без паспортов живут. Китай вообще очень тяжело покинуть и получить разрешение на выезд. Все казахи, которые живут в Урумчи, в один голос говорят мне, что не могут выехать.
Как у них забирают документы? Как происходит эта процедура?
Мои друзья говорят, что по своим районам ходят участковые и просят сдать паспорта. Если кто-то не сдает – применяются санкции. «Мы не хотим идти против правительства, естественно, мы все берем паспорта и сдаем ему», – рассказывают мне. Ещё что смешно, когда они их сдают, то подписывают бумажку о том, что делают это добровольно, и что если понадобится выехать за границу, им все вернут. По факту им ничего не возвращают. Так что сейчас у всех казахов-граждан Китайской Народной Республики отобрали паспорта.
Везде пишут, что ужесточение режима и репрессии против нацменьшинств, включая казахов, начались два года назад. Что произошло? Казахи ведь никогда не выступали за сепаратизм.
Это большой сложный вопрос, я невольно изучил его за десять лет работы с Китаем. Есть Уйгурский автономный район, это большая территория, больше, чем Узбекистан, с богатыми запасами нефти, газа и всего на свете. Уйгуры говорят, что это их земля, и хотят отсоединиться от Китая или получить больше автономии и впоследствии получить больше независимости. Для них, кстати, всегда мотивирующим был пример Казахстана. Они говорят: «Вот видите, Казахстан тоже был частью огромной империи, но они отсоединились и получили независимость, у них всё здорово. Мы, уйгуры, тоже хотим отсоединиться от Китая и создать Восточный Туркестан». У них там есть своя атрибутика, флаг, которые строго запрещены. Потом началось давление со стороны внутреннего, как они называют, Китая. Китайцы начали переезжать в Синьцзянский автономный округ, все национальные школы закрыли – открыли китайские. И в 2009 году такая политика вылилась в один огромный конфликт, когда очень много уйгуров там поднялось и начали резать китайцев, кошмарны еще и методы борьбы, они вспарывали животы беременным женщинам.
Я в тот момент как раз находился в Урумчи и скажу вам, что межнациональные столкновения – самое страшное, что может случиться с любой страной. Потом китайские власти ввели полицию, армию, всё это жестоко подавилось, зачинщиков арестовали. Но правительство было в шоке от уйгуров. Сами чиновники, они не подозревали, что назревает такой взрыв. И отныне китайское правительство решило, что такого больше не должно повториться. А как это можно сделать? Только полным, тотальным контролем. Сегодня в Урумчи везде висят плакаты: «Урумчи – самый безопасный город на планете». Так оно и есть, полиция города приложила очень много сил. Вот мы, к примеру, сидим здесь, и рядом стоит огромная 2-3-этажная будка, как крепость, через 200-300 метров еще одна, везде камеры, оснащенные системой распознавания лиц. Вы идёте, а они уже знают, кто вы, куда идёте и откуда, какая вы личность, сколько вам лет. У них в удостоверении личности ничего не написано, только есть чипы, но в этих чипах вся информация. Каждое удостоверение делится по цветам – зелёное, жёлтое, красное. Зелёное – ты можешь посещать все объекты и ездить внутри Китая. Жёлтое – только частичное посещение и ограничение на переезды. Красное – ты никуда не можешь выехать, даже в другой город, ты просто не сможешь по такому документу купить билет, не то что дойти до КПП. В основном красные удостоверения только у уйгуров, у городских казахов либо зелёные, либо жёлтые. Сельским казахам сложнее – чтобы выехать из своего села, им нужно получить разрешение у своего участкового. Раньше такого не было.
Почему все эти перемены затронули казахов? Они ведь не участвовали в беспорядках и терактах?
К сожалению, были случаи, казахи тоже участвовали, не массово, конечно… Как там все получилось? Сами казахи говорят, что у уйгуров нет своей идеологии, и они стали использовать с мусульманской стороны. Пошли такие слова, как «джихад», многие стали ездить за границу и знакомиться со всякими ваххабитами, экстремистскими течениями, которые начали проникать в Синьцзян. Что говорят эти течения? Они говорят: китайцы – это кафиры, неверующие, они свинину едят и всё такое. Мы должны им объявить джихад. И получилось, что теперь они борются за независимость, но уже под флагом ислама, под который встали также радикально верующие казахи. Поэтому ислам в Китае теперь под запретом, гораздо строже, чем это было в СССР. В Урумчи очень много мечетей, но все они в данный момент пустые, люди боятся ходить. Это ладно, на это мне в разговорах никто не жаловался, но также запрещено отпевать покойников по мусульманским традициям! Нельзя читать «жаназар», нельзя читать намаз – это очень сильно задевает чувства людей. Казахи согласны быть светскими, казахи в Китае в массе своей тоже не очень религиозные, но когда в последний путь провожаешь родного человека, разве это плохо – прочитать последнюю молитву? Но даже это запретили, и люди недовольны.
И как они хоронят близких?
Просто хоронят, без молитвы, без «жаназа», без наших обрядов. Я в разговорах заметил, что больше страха попасть в лагерь, люди страдают именно от этого. Ну как это для казаха — хоронить без отпевания? Тезисно так: запрещена любая религиозность, особенно ислам. Запрещены бороды, запрещена арабская вязь, посещение мечети, запрещено держать ураза (пост), праздновать Курбан-айт. Законодательно это не запрещено, но все знают, что если ты это сделаешь, то завтра будешь ночевать в лагере. А все потому, что уйгурский сепаратизм в какой-то момент взял на вооружение идеологию радикального ислама. И самое страшное, как говорят казахи, что всё это проникало к ним с территории Казахстана. Это тоже сыграло свою роль в отношении недоверия к казахам.
Идеология радикализма проникала из Казахстана, вы имеете в виду?
Да, все шло транзитом через Казахстан. Все китайские уйгуры и казахи, которые убежали воевать в Сирию, убежали через Казахстан. Весь уйгурский сепаратизм финансируется через Казахстан уйгурами, проживающими где-то в других странах. Поэтому сейчас Китай запретил все финансовые операции между гражданами Казахстана и уйгурами или казахами, проживающими там. Вы теперь не сможете, как раньше, отправить деньги казахам в Урумчи.
Как же вы ведете там бизнес?
Отправляем на фирму, на юридическое лицо. Как физическое лицо физическому вы больше не сможете перевести даже сто тенге, это будет расцениваться как финансирование терроризма. А раньше все платежи производились только так, и там много черного нала крутилось. Китайские власти тоже можно понять, это ведь и финансирование всяких нехороших вещей, и уход от налогов. Там как гайки начали закручивать, многие стали хуже жить или закрыли бизнес, потому что раньше все было в черную, а теперь невозможно. Бизнес страдает в том плане, что многие мои знакомые казахи там стараются не контактировать с казахами из Казахстана, и, естественно, они таким образом теряют заказы. Нам, бизнесменам, даже так говорят: «Не отправляйте деньги китайским казахам, вдруг ваш партнер уйдёт в лагерь, и вы потеряете деньги!» В целом бизнес как шел, так и идёт, просто мы можем работать только с китайцами и не можем с казахами. Но им, в свою очередь, говорят, если хотите работать с казахстанцами, то легализуйтесь, открывайте бизнес, и все будет нормально. Есть много фирм транспортных и закупочных экспортных компаний, учредителями которых являются казахи. Отправляете паспорт сделки, валютный контроль, деньги пришли, вы показали, что это по контракту, и пожалуйста, без проблем работаете. Но он не может выехать в Казахстан, может общаться только по скайпу, вичату, или если наш казах поедет туда.
Многие оралманы в интервью мне говорили, что переехать их заставили страхи забыть родной язык. Людям запрещают общаться на казахском?
Говорить на казахском можно, слушать казахские песни можно, того же Димаша хоть заслушайся, и телеканалы на казахском языке по-прежнему работают. Невозможно учиться на казахском – все казахские школы и казахские отделения в вузах и колледжах закрыты. Нельзя разговаривать на религиозные темы, запрещена казахстанская символика – флаг, герб, гимн.
Официально запрещена?
Ну да, если у казаха обнаружат флаг Казахстана, то сразу отправят в лагерь на перевоспитание. Ведь это значит, что он симпатизирует Казахстану и не лоялен к Китаю. К тому же, они считают: тот факт, что Казахстан получил независимость, тоже стимулирует уйгуров к борьбе за независимость. Казахстан для них – такой успешный пример.
А как власти отслеживают все эти флаги и ролики с религиозным содержанием?
В Китае очень мощные, технологически развитые спецслужбы, там работает система распознавания лиц, сканирования телефонов. У них есть такая программа WeChat – это подобие запрещенного у них WhatsApp – так вот люди сами не понимают как, но по этой программе отслеживается все, о чем они говорят, и что творится на их территории. У каждого полицейского есть специальный сканер, который они подносят к мобильному и скачивают себе всю информацию и переписку.
И как я уже сказал, в Синьцзяне установлен тотальный контроль за гражданами уйгурской и казахской национальности. Полиция регулярно ходит по домам и проводит обыски без суда и следствия. Нам, казахам из Казахстана, запрещено ночевать у китайских казахов. У них даже есть поговорка: «Сегодня ты переночуешь у меня, а завтра я переночую «там». Каждые несколько дней происходят полицейские облавы. Полицейские смотрят во всех комнатах, и если видят кого-то лишнего, то строго спрашивают, что он здесь делает. Если человек из Казахстана, то это конец. Все иностранцы должны жить в отелях, регистрироваться там и оставлять паспорта. Переночевать у местных, и тем более у казаха или уйгура, чревато тем, что они попадут в лагерь, а тебе самому больше не дадут въездную визу. То есть, понимаете, полицейские спокойно заходят в дома по два-три человека. Раньше, как мне рассказывают, это происходило часто – два-три раза в неделю, сейчас раз-два в неделю, но это ещё от района зависит. Мой знакомый живет в элитном районе, где проживают одни китайцы, и говорит, что к нему полиция приходит раз в месяц, причём приходит участковый, казах по национальности, который доброжелательно, по-свойски спрашивает, все ли у них в порядке. А вот в районах с компактным проживанием уйгуров казахов проверяют очень часто.
Вы сказали, что кроме казахов и уйгуров у вас есть друзья-китайцы. Как они относятся к происходящему?
Это очень важный вопрос! Китайский народ надо отделять от китайского правительства, потому что обычные люди – они тоже против произвола, который творят власти. Сами китайцы поддерживают казахов, они возмущены тем, что творится, и в разговорах тоже рассказывают об этом. Вообще китайцы мне нравятся, с ними приятно вести дела, я за десять лет работы в Китае ни разу не столкнулся с какой-то нечестной игрой с их стороны. Там скорее от своих пострадаешь. Но вы должны также понимать, что среди казахов тоже нет единства мнений, они разные и представляют разные слои китайского общества. Я общаюсь с очень интеллигентными казахами, и некоторые жалуются: вот, мол, из-за того, что уйгуры творят такие экстремистские вещи, страдаем мы. Многие говорят: «Это не наша война, у нас есть своя страна, и мы хотим туда уехать». Есть казахи, которые хотят уехать, есть казахи, которые хотят остаться, работают на правительство и являются настоящими китайскими патриотами. А есть и такие, кто поддерживает все, что сейчас происходит. Они говорят: ну да, один раз почистят, зато потом будет хорошо. Нас тогда в разговоре с человеком, отсидевшем в лагере, было трое, и один из них сказал: «Ну вот ты был в лагере, тебя что там, били? Это же как в немецких лагерях, когда советские немцы переезжали в Германию, их направляли в лагеря и там всему обучали».
Что-то я ничего не слышала о таких лагерях, я знаю про другие немецкие лагеря…
Ну вот он так считает и оправдывает этим государственную политику. У другого моего знакомого собственная фирма, у него всё хорошо, и он тоже говорит, что все в Китае делается правильно. Я спрашиваю у него: «А ты не боишься лагерей?» Он отвечает: «А что мне бояться? Я не могу туда попасть потому, что я китайский гражданин, я за политику своей страны, мои дети учатся в китайской школе, я чист перед правительством. Я не боюсь ходить в рестораны, в кафе, общаться с тобой, единственное, я прошу тебя, не отправляй мне всякую ерунду!» Я просто отправил ему однажды поздравление с Курбан-айтом, и он по этому поводу сильно напрягся, попросил больше этого не делать.
Он рассказал, что его как-то вызвали и стали спрашивать, откуда у него деньги. Он ответил как есть, что работал в чёрную, отправлял товар в Казахстан и получал деньги. И что они сделали? Просто сказали, чтобы он так больше не делал. Друг заверил, что не будет. Ещё есть вопросы? Спросили: «Как у тебя с религиозностью?» Друг ответил, что абсолютно не религиозный. И его отпустили, сейчас он «тоошку» открывает, будет работать легально, и это ведь правильно, другое дело, что в Китае не так уж легко ее открыть, как у нас. А те, кто сидел или сидит в лагере, — значит, всё-таки есть какая-то религиозность, либо есть симпатия к культуре, к Казахстану, либо где-то ляпнул лишнее. Они следят за всеми. Они следят даже за мной, я точно это знаю, у меня стоит WeChat, и когда я смотрю на сотку, то на самом деле это не я смотрю на сотку, а сотка смотрит на меня. (Улыбается). У них очень сильные спецслужбы – вторые или третьи в мире. Сейчас они ввели систему распознавания лица, подходишь к дому, там стоит камера, смотришь на камеру, и тебе открывают калитку.
А невозможность выехать за границу не напрягает ваших друзей-патриотов Китая?
Напрягает, но как вам сказать… я думаю, это как мы в Советском Союзе жили ведь невыездными и не сказать, что все повально мучились. Так и они говорят: вот тебе дом, вот работа, зарплата хорошая, все есть, живи, что еще надо? И все они уверены, что сегодняшние меры временные. Что пройдёт 5-7 лет, репрессии закончатся, и они заживут нормально. Они живут без паспортов уже два года и считают, что осталось потерпеть еще немного.
Насколько высокий уровень жизни у китайских казахов?
Разный уровень, но за последнее время жизнь в Китае стала значительно лучше в материалом плане. Так мне говорят все мои тамошние друзья и знакомые, и я сам вижу.
Есть богатые, зажиточные казахи, есть средние, есть бедные, но в среднем неплохо живут. Можно сказать, что все они середняки. Та же Сайрагуль, думаю, неплохо жила в Китае, у директора детсада или школы в Китае высокая зарплата, скорее всего, у неё были дом, машина. Там хорошие зарплаты и низкие процентные ставки на ипотеку, не более семи процентов годовых. И еще справедливости ради надо отметить, что при всех сегодняшних репрессиях у казахов и уйгуров много разных льгот. Мои друзья могут ездить по всему Китаю, бесплатно учить своих детей в китайских институтах, у них большие пособия и пенсии. Я про все льготы не знаю, но знаю, к примеру, что казахи могут по заниженной стоимости покупать недвижимость. По крайней мере, госслужащие казахи точно могут получать квартиры по льготным условиям. И детей казахи могут иметь в любом количестве. Все они очень хорошо знают китайский, они знают китайский лучше, чем уйгуры. Но казахских школ сейчас нет, все закрылись. Детей учат казахскому только внутри семей. У моего друга маленькая дочь, и она разговаривает уже только на китайском, хотя он ей постоянно говорит: «Қазақша сойле!» В основном казахи занимаются скотоводством, торговлей с Казахстаном или преподаванием.
И все-таки что люди говорят о крайностях текущей национальной политики, таких, например, как разлучение родителей с детьми?
Казахи говорят: «Скорее всего, в Пекине сказали «шаш ал», а здесь уже на месте решили «бас ал». Они говорят, что, скорее всего, в Пекине власти сказали, что надо перевоспитывать, обучать языку, а лагеря и все остальное – это уже перегибы. Мне рассказали, что есть какие-то списки казахов, где всех обсуждают: «Вот этого в лагерь, а этот нормальный». Сами полицейские сидят и решают без суда. Видите, лагерь – это не тюрьма. Скорее всего, они оформлены как образовательные учреждения. Такая добрая китайская тюрьма. Люди, кстати, называют лагерь библиотекой, «кытапханой».
Но почему казахов, желающих уехать навсегда в Казахстан, не выпускают из Китая?
Не знаю… ну вот почему в СССР не выпускали евреев? Вообще там еще с оралманами как получилось? Мне объяснили, что многие этнические казахи ехали в Казахстан, строили здесь дома и жили, но при этом получали китайские пенсии.
А что в этом криминального?
Ну да, это нигде не запрещено и непонятно, что в этом плохого для страны, но вот китайцам не понравилось, и они это дело решили прекратить. И, может быть, под гребенку попали все, решили уже вообще никого не пускать, кто его знает, что там на уме…
Резюмируя: насколько, на ваш взгляд, в публикациях казахстанских и зарубежных СМИ преувеличена информация про репрессии против уйгуров и казахов?
Ну как преувеличено? Лагеря есть, пыток нет. Это преувеличение? Вам бы хотелось пожить пару лет в такой «кытапхане»? Учить китайские песни, читать коммунистические труды, подметать улицы? Расстрелов нет, но есть тотальная слежка и контроль. Есть преувеличение или нет — тут смотря от чего отталкиваться. По сравнению с 1937 годом — да, все гораздо мягче. Сейчас в Китай повезли казахстанских блогеров, чтобы развеять все мифы, но куда их повезли? Я думаю, они получат очень хорошие впечатления. Китай прекрасно развивается, с этим не поспоришь. И даже если они встретят казахов, если им разрешат, то те скажут, что у них все просто отлично. А на самом деле казахи недовольны большими перегибами, которые происходят, недовольны, что не могут никуда выехать и иной раз попадают в лагеря за какую-то чушь. Китайские власти теперь даже изображение луны расценивают как поддержку сепаратизма. Луна у них теперь под запретом! Причем обычные казахи, скажем так, патриоты Китая, возмущены, почему их тоже проверяют. «Я что сделал? Я своровал что-то? Почему вы меня проверяете, за что?» – так говорят люди между собой за дастарханом. Но и власти Китая тоже можно понять, ведь раньше бывало, что казахи даже покупали наклейки KZ и клеили на свои машины. Каких-то пять лет назад я видел дома у одного друга фотографию Астаны, герб и флаг. Кому такое понравится?
И опять же, почему таких «сепаратистов» просто не выпустить из страны?
Сейчас не выпускают, и это правда, но, с другой стороны, если провести опрос, то многие казахи не хотят сюда переезжать – они хотят разговаривать на казахском, учить детей в казахских школах, но жить и вести бизнес хотят там. Вы еще не путайте, что запрещена государственная символика Казахстана, не казахская. Там открываются казахские рестораны, люди спокойно разговаривают на казахском языке и слушают передачи на казахском. Но не должно быть религиозности, государственной символики, казахских школ и мыслей о переезде в Казахстан. Так что скорее всего правда где-то посередине. Когда я спрашиваю у друзей: где ты видишь будущее своих детей? Они всё равно отвечают: в Китае. Не удивительно, сейчас даже многие казахстанцы едут учиться в Китай, работать в Китае. Там отличные условия для ведения бизнеса, в этом полная безопасность. Когда я рассказываю китайским казахам, что нашего Дениса Тена убили из-за автомобильного зеркала, они не могут понять, спрашивают: «Как из-за зеркала? Какого зеркала? А почему не пошёл на базар и не купил себе, зачем надо убивать?» Они не могут этого понять. Это говорит о том, что уровень жизни у них увеличился в несколько раз. У них нет старых машин, хотя машины и бензин в два раза дороже.
Сейчас в Китае проживает два миллиона казахов – из них, думаю, не более 500 тысяч хотят уехать в Казахстан. Остальные, в принципе, чувствуют себя комфортно. Вот один из моих друзей говорит: «Если я поеду в Казахстан, то что там буду делать? Я буду работать переводчиком?» Все казахи, которые приезжают сюда из Китая, как правило, работают переводчиками. Вот муж Сайрагуль там работал директором школы, а в Казахстане он директором уже не устроится…
И знаете, о чем еще казахи просили меня рассказать здесь? Они первые, кто страдает от казахстанской синофобии. Вот сидит какой-нибудь «герой» дома на диване и пишет: «Синцзянь наш», — а спецслужбы Китая это уже зафиксировали и выводы сделали. Любое слово против Китая и китайцев отдает проблемой для наших соплеменников, просто помните об этом.
/holanews.kz
[:]
