[:ru]
Нам постоянно демонстрируют «страшные» примеры беспорядков и революций на постсоветском пространстве. Там, естественно, много что происходит и не все однозначно, но отчего именно по казахам высокоточно работает подобная пропаганда? Почему именно от нас ожидают благоговейного ужаса при виде народных толп, вышедших творить свою собственную историю? Что тут особенно шокирующего? И не проще честно признать, что чужие майданы ни при чем, просто каждый раз дает травматический сбой наша собственная генетическая память, тот самый Декабрь 1986 года? Ставший и временем Достоинства (нас, первых жителей советского барака, заявивших о своем Праве), и временем Трагедии. Та национальная травма не пережита. В первую очередь потому, что не осталась в прошлом веке; она здесь и сейчас, в однообразной повседневности нашей политической жизни, в немой и безрадостной зиме нашей современности.
Сколько прошло формальных лет, а у нас все равно Декабрь. Унылый морозный месяц, в котором столько перемешано: и умолкающий голос осени, и победная неизбежность будущей весны, и порой завышенные ожидания Нового года, и бесконечная ночь по большей части дня. Все симптомы жизни Казахстана. А если присмотреться внимательнее, то действительно… с тех пор крайне мало что (или кто) изменилось. Даже оппозиционные переживания о политической заморозке объяснимы: какой месяц, граждане, такой вам и отопительный режим. Особенно если он так надолго.
Нам выйти из Декабря возможно только посмотрев в глаза собственному страху — примерно так учат бороться с мороком, с наваждениями и историческим застоем. А для начала посмотреть, как это делают другие, кто уже сбил зимние оковы и уже там — в Весне.
Ближайший к нам пример — пример Армении. И не только по времени, по всей схожей исторической ситуации. Там не просто частный случай антикоррупционной революции, но и общий политический сценарий, применимый к разным странам.
В Армении осуществился сценарий, в котором главная позиция — Национальный интерес, а не политическая борьба. Ровно там, где обычно в ходе восстаний включается маятник репрессий, запретов на профессию и сведения счетов, в Армении сработал другой, уникальный пока что вариант.
Вчерашние сказали: власть важна, но не настолько, чтобы заслужить проклятие. Доброе имя в сто раз ценнее, особенно, если собираешься жить с ним дальше. И уже было утрамбованный в новый премьерский срок многолетний лидер Саргсян добровольно ушел в отставку. Мало того, признал свою неправоту. До этого он провернул хитрую интригу, получив вожделенный пост, но пожертвовав своим честным словом. (Пытался из полновластного президента стать полновластным премьером).
И что неслучайно, одно слово лжи перевесило все прагматические приобретения заодно с политиканской целесообразностью.
Завтрашние сказали: политические баталии и продвижение на посты «своих» важны, но не настолько, чтобы оказаться мелким. Мелкими бывают мошенники и мыши, лидеры обязаны совершать большие поступки и удивлять широтой души. Уметь жертвовать собой и уметь прощать других, например. И уж лучше казаться наивным, чем оказаться хитроумным. В итоге новый премьер Пашинян берет в свою команду людей из прежней власти.
Демонстрируя — политика второстепенна, если, конечно, ставить ее в ряд с Национальным интересом. Все эти волны народного моря смыли политические нечистоты и властные недоразумения совсем не ради того, чтобы удовлетворять амбиции мелких кланов. Все было сделано ради Общего дела, очертание и общее ощущение которого появилось тогда, когда сотни тысяч на площадях чувствовали биение единого сердца. То, чего всегда так боялись разные чиновники, пропагандисты, властные подхалимы. Все, кто наивно считал властью себя.
Опять же важно — Завтрашние разделили власть со Вчерашними сами. Не выпрашивая этот компромисс, а единолично провозгласив его, когда вся полнота власти в Армении уже упала к их ногам.
О таком варианте и о том, что бывает обычно, стоит сказать подробнее. Завтрашние не стали топтать поверженного противника, они предложили общую ответственность. Самая достойная, идеалистическая модель. Отказались от роспуска парламента, хотя законодательный орган, нафаршированный функционерами Вчерашних — никак не союзник, а в перспективе и препятствие. Армянский вариант не результат кулуарного сговора за спиной народа, не пакетное соглашение элит о разделе власти, как было при Оранжевой революции в Киеве (парламент переназначает выборы, а оппозиция взамен соглашается на парламентскую республику, то есть разыгрывает с противниками паритет). Нет, Пашинян сперва формулирует максималистскую повестку, не идет ни на переговоры, ни на компромиссы, добивается сноса системы, а затем сам (с позиции силы) предлагает пакт национального примирения. На важные экономические, внешнеполитические, силовые позиции он предлагает кандидатуры людей из вчерашней партии власти.
А почему? Здесь главная и драматическая нестыковка с Казахстаном. Армянские элиты реально вдохновлены патриотизмом. Пашинян ставит во главе силовиков Валерия Осипяна, который был фактическим начальником сил спецназа, все дни революции препятствовавшего демонстрантам. При том он не перешел на их сторону, в отличие от некоторых военных частей. Примечательное обстоятельство: несколько лет назад Осипян освобождал заложников, захваченных одной из радикальных группировок. Тогда не обошлось без жертв, и пораженный накалом политической борьбы милицейский начальник риторически воскликнул: как может быть так, чтобы в Армении из-за политики убили армянина?
И это действительно трагедия, не поза.
Власть и народ не говорят на одном языке не оттого, что имеют проблемы со слухом. Так получилось, что они просто две разные нации.
События 1986 года все еще имеют ключевое значение. Их жестокое подавление, террор против народа, был призван лишить национальное движение воли к действию, навсегда отбить у казахов охоту говорить и действовать в свою защиту. Но была достигнута еще одна цель: казахов с тех пор вынудили фактически на тон оправданий за свою национальную позицию. И это действует по сей день. Любая национальная программа формулируется в оправдательно-извинительном ключе, с обязательным киванием на многонациональность и интересы других общин.
Нелепо, если бы о своих целях говорили так осторожно и обтекаемо Кенесары или Жанна д`Арк.
Желтоксан мог стать для казахов тем же, чем стал Карабах для армян. А именно, поводом для верного выстраивания приоритетов. Тогда можно было сказать: для нас желательна, но не первостепенна политическая реформа. Она не менее желанна, чем культурная революция или экономический рост. Но главное — Своя собственная страна, где казахи были бы хозяевами на своей земле. А противостояние демократы-коммунисты… для нас хорошее отношение к коммунизму нелепо, конечно, но все это не первостепенно. Главное, чтобы страной руководили те, кто воплощает национальный интерес.
Или хотя бы понимает, что это такое.
Вот эта линия Желтоксана, «Национальное превыше всего», сработала в восьмидесятых в Армении на все сто, там все, от первого секретаря ЦК Компартии до незаметного пастуха, объединились в борьбе за жаркую и осязаемую ценность Национальной свободы. И оттуда генетически идет та самая линия, «армянин не должен погибнуть в Армении», которая привела к примирению Никола Пашиняна и Валерия Осипяна. Они ничего не уступали друг другу, они не заключали тактический сговор. У них действительно есть Одно главное, ради которого Все остальное. И возможно создание главной коалиции — коалиции Сильных по ту сторону любой второсортной политической возни. Как исчислять подоходный налог — действительно не главное. Но тогда главное для начала должно быть.
В Казахстане на исходе СССР возобладала другая линия, наш народ очень разобщен. Причем по самым разным чертам разлома (она никогда и не бывает одна). В нашем робком гражданском обществе победила идеология и практика не Желтоксана, а Невады-Семипалатинска: петиции, поклоны и коллективные письма. Наши национал-демократы пишут прошения президенту. Все логично: у них извели волю что-то требовать. Говорят, нам не хватает политической культуры, знания нюансов — наверное, да. Но главное — не хватает гордости. Жесткости. Бескомпромиссности.
Не хватает Огня. А он был.
Естественно, есть соображения политических частностей, международные обязательства. Правила хорошего тона. Терпимость, интерес к другим культурам. Открытость миру. Воля жить в большом государстве, вместе с другими национальностями. Все, что отличает нормального и терпимого человека. Но такие вещи не пишут на знаменах. С ними живут, но не живут ради них. И неправдоподобно выглядит, когда элите навязан тон незваного гостя: у нас тут, с вашего позволения, государство, извините, казахов. И сразу быстро вставить — многонациональное!
Разве это естественно? Перед кем и за что нам необходимо оправдываться? Во всех без исключения странах живут многонациональные общины, но это не мешает им говорить об одном Народе!
Знать и ценить другие народы означает брать у них лучшее. America first! И только так. Это, кстати, не Трамп сказал, а Вудро Вильсон во время избирательной кампании 1916 года. Чем была Америка до этого времени и чем она стала в итоге?
Здесь главный узел Будущего для страны. Все откровенно по Цою — «ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть». Здесь же ответ на вопрос, могут ли люди из аула понять людей из истеблишмента. Прежде всего должно быть то, о чем им говорить.
Новости Казахстана. Алтынорда.
[:]
