ПЛАН

 

 

 

 

1. Ибрай Алтынсарин (1841—1889)

 

2. Ибрай Алтынсарин как педагог просвититель.

 

3. Несовместимость просвещения с религией.

 

 

 

Список использованной литературы

 

1. Ибрай Алтынсарин (1841—1889)

 

Ибрай Алтынсарин занимает почетное место   в ряду   историче­ских деятелей, составляющих национальную гордость казахского народа. Всю свою сознательную жизнь этот выдающийся просветитель посвятил делу борьбы за народное образование. Его деятельность, протекавшая в условиях крайней экономической и культурной отста­лости казахского общества, стала замечательной страницей в истории культуры казахского народа.

Ибрай Алтынсарин родился 20 октября 1841 г. в Аракарагайской волости Николаевского уезда (ныне Затобольский р-н Кустанайской обл.). Отец будущего просветителя, Алтынсары, умер, когда Ибраю шел только третий год. Воспитателем мальчика стал его дедушка Балгожа Джанбурчин, один из именитых феодалов. Он пользовался большим влиянием и властью во всем Среднем жузе, признавшем его своим бием (судьей). Хорошо владевший русским языком, знакомый с русскими обычаями, Балгожа пользовался особым авторитетом сре­ди русских чиновников Оренбургской губернии. Он хорошо знал уст­ное художественное творчество казахов, иногда сам сочинял стихи, был красноречивым оратором. В 1847 г., еще до открытия Оренбург­ской школы для детей казахов, Балгожа записал своего пятилетнего внука Ибрая кандидатом в ученики. Убежденный в прочности при­соединения Казахстана к России, Балгожа понимал необходимость русского образования.

Цели создателей школы при Пограничной комиссии почти сов­пали со стремлением Балгожи. Накануне завершения присоедине­ния Казахстана царское правительство считало одной из необходи­мых мер ускорения колонизации казахской степи подготовку через специально для этого созданные школы людей, могущих наиболее выгодно для России проводить в жизнь политику царизма в Казах­стане. С этой целью 14 июня 1844 г. было утверждено Положение о школе для казахских детей при Оренбургской пограничной комиссии. «Главная цель учреждения школы, — указывалось в Положении, — кроме распространения между казахами[1] знания русского языка и некоторой грамотности, состоит в приготовлении способных людей к занятию по Пограничному управлению мест письмоводителей при султанах-правителях и дистаночных начальниках в Орде, а также к исправлению и других должностей, в которые исключительно назна­чаются казахи»[2]. Вместе с этим в 12 параграфе Положения подчер­кивалось: «Воспитанники принимаются в школу исключительно из одних казахов и преимущественно из таких, коих родители оказали услугу правительству или же известны по своей особенной оному предан­ности»[3].

Семилетняя школа для детей каза­хов открылась 22 августа 1850 г. В чис­ле первых тридцати школьников был принят и девятилетний Ибрай. Одарен­ный, живой, вдумчивый и прилежный, он с первых же дней школьной жизни резко выделялся среди своих сверстни­ков. Учителя и ответственные лица Пограничной комиссии доброжелательно относились к Алтынсарину и создавали благоприятные условия для его учения. Такое отношение к мальчику со стороны русских чиновников объясняется; ко­нечно, авторитетом и заслугами его деда Балгожи.

 

 

2. Ибрай Алтынсарин как педагог просвититель.

 

Окончив с отличием школу в 1859 г., Ибрай живет сначала у Балго­жи, затем работает младшим перевод­чиком Правления Оренбургской губернии. Он упорно занимается са­мообразованием, много читает. Большую помощь в этом оказывает ему известный востоковед, профессор В. В. Григорьев, служивший в то время председателем Оренбургской пограничной комиссии.

Читая произведения русских классиков, литературно-художест­венные журналы, издававшиеся в России, Алтынсарин знакомится с идеями передовой русской интеллигенции, вырабатывает свое миро­воззрение. Он понял, что путь к прогрессу казахского народа лежит через распространение образования в степи. И он решает всецело по­святить себя этому великому делу. С большой радостью узнает Ал­тынсарин об открытии четырех начальных школ для казахов За­уралья, а вскоре и сам получает разрешение организовать начальную школу в гор. Тургае.

Однако открыть школу в Тургае Алтынсарину сначала не удает­ся. Начальник Тургайской крепости отказался выделить средства для организации школы, и Алтынсарин, чтобы убедить окружающих в пользе просвещения, обучает нескольких учеников у себя дома.

Наконец в январе 1864 г. школа была открыта, и это событие Ибрай считал одним из самых радостных в своей жизни. В письме

Н. И. Ильминскому он писал: «8 января совершилось давно ожидае­мое мною открытие школы, и поступили в нее 14 казахских мальчи­ков, мальчиков славных, смышленых. Как голодный волк за бара­на, взялся я горячо за обучение детей…»[4].

Школа, открытая Алтынсариным, по своему характеру резко от­личалась от ранее существовавших и современных ей духовных школ. Воспитание детей строилось здесь на иных, гуманистических принци­пах, учащиеся получали основы подлинно научных знаний. Пре­подавание велось на казахском языке. Изучался также русский язык.

 Педагогическую работу во вновь открытой школе Алтынсарин совмещает с активной общественной деятельностью. Но более всего заботит его углубление собственных знаний и накопление педагогиче­ского опыта. Внимательно изучая опыт русских народных школ, он тщательно отбирает из него все лучшее, чтобы использовать в своей работе.

B 1876 г. Алтынсарину представилась возможность побывать в Петербурге. Эта поездка явилась, по существу, переломным моментом в его духовной биографии, решающим фактором в процессе становле­ния Алтынсарина как просветителя. Посещение крупных учебных центров, исторических памятников и очагов культуры Петербурга, знакомство с прогрессивно настроенными представителями русской интеллигенции, чтение произведений лучших деятелей русской лите­ратуры значительно расширяют круг его знаний и интересов, оконча­тельно определяют направление его деятельности и борьбы. Алтын­сарин возвращается на родину с твердым намерением еще настой­чивее и смелее продолжать начатое им дело просвещения родного народа.

В 1879 г. Алтынсарин был назначен инспектором школ Тургайской области. На этом посту он делает все возможное для открытия новых школ, видя в них важнейший фактор развития общественной жизни казахского народа. Свои соображения по данному вопросу он изложил в «Записках о волостных школах». В них Алтынсарин вы­ступил как мыслитель, как просветитель, правильно понявший на­сущные проблемы казахского общества. Он понимает, что русско-казахские школы будут иметь влияние на экономическую жизнь и духовный мир казахского народа, сблизят его с новой, более высокой культурой, преградят путь всему косному и отсталому. Поэтому-то он считал бесполезным и недопустимым произвольное размещение в бескрайней казахской степи новых школ, являющихся «главными пружинами образования казахов», постоянно напоминал об этом дру­гим работникам просвещения. Он писал: «…на них и, в особенности на них, надежда: в них же будущность казахского народа. Пусть да­дут хорошее образование в школах (т. е. относительно хорошее), пусть отличат кончивших курс какими-либо преимуществами, чтобы зама­нить в школы неразвитый народ, тогда несомненно увеличится, и весьма быстро, число учащихся, а эти последние, умножившись в Орде и пропитанные духом науки и здравого взгляда на вещи, пов­лияют и на весь народ. Тогда и татарский фанатизм[5] разобьется в прах»[6].

Справедливо считая, что «народ казахский сам по себе представ­ляет благодатную почву для образования», Алтынсарин неустанно добивался открытия новых школ. Появление s 1870—1880-х гг. в Тургайском, Иргизском, Актюбинском, Николаевском уездах двух­классных уездных школ — результат его неустанных усилий. В пер­вых двух школах совместно обучались русские и казахские дети, поэтому они назывались русско-казахскими двухклассными школами, а в двух последних обучались лишь дети казахов. Алтынсарин пред­полагал еще открыть семь волостных школ. Однако при его жизни было открыто лишь пять: в Буртинской, Карабутакской, Обаганской, Жетыгаринской, Караторгайской волостях.

В 1867 г. Алтынсарин пишет «Очерк обычаев при сватовстве и свадьбе у киргизов (казахов) Оренбургского ведомства». «Очерк» интересен не только в этнографическом отношении. В нем Алтынса­рин показывает трагическое положение казахской женщины, ее пол­ное бесправие. Он протестует против отношения к ней как к собствен­ности, как к предмету купли-продажи. Горячий сторонник женского-равноправия, Алтынсарин видел в воспитании и образовании деву­шек-казашек путь к их освобождению.

Алтынсарин в своей просветительской деятельности идет дальше реализации планов колониальных органов. Он начинает обуче­ние девушек-казашек, привлекает их к участию в общественной жизни. В 1887 г. он организует в Иргизе 20-местный интернат и женскую школу. Другая смелая идея выдающегося просветителя — это организация ремесленных училищ. Открытие в 1883 г. ремеслен­ного училища в Тургае явилось одним из знаменательных событий в жизни Алтынсарина. С нескрываемой радостью он писал: «В видах содействия к переходу в оседлую жизнь, к которой казахи идут уже быстрыми шагами, предполагали учреждение двух, трех особых, и только особых, ремесленных школ… И вот первые опыты, к великой нашей радости, принесли хорошие плоды»[7]. Особое внимание Алтынсарин уделял организации учительских школ. Первая из них после долгих хлопот была открыта в Орске в 1881 г.

Немало сделал Алтынсарин и для того, чтобы помочь казахской молодежи продолжить образование. По его инициативе небольшой группе казахской молодежи, из числа успешно окончивших волост­ные и уездные школы, были выделены стипендии и предоставлена возможность продолжать учебу в Троицкой и Оренбургской гимна­зиях, даже в Казанском университете, а также в Красноуфимском реальном училище и в Кустанайской сельскохозяйственной школе. Далеко не всем планам Алтынсарина суждено было осуществиться. И в первую очередь из-за того, что царское правительство не было заинтересовано в широком и глубоком распространении знаний в казахской степи.

Алтынсарин считал, например, крайне необходимым открытие хотя бы одной технической школы в области и внес это предложение на рассмотрение соответствующих органов. Он мечтал создать для казахов специальную сельскохозяйственную школу (наподобие шко­лы в Красноуфимске). Алтынсарин ставит перед представителями власти вопрос о преобразовании уездных школ в городские и о праве окончивших эти школы занимать официальные государственные должности. Однако и это его предложение осталось без ответа.

 В своей просветительской деятельности Алтынсарин учитывал не только нужды казахской молодежи, но и заботился об обучении молодежи других национальностей. Он, в частности, прилагал боль­шие усилия, чтобы создать школы для детей русских переселенцев, живущих среди казахов. В одном из своих писем он писал: «… я на­деялся на скорое устройство в Кустанае другого двухклассного учи­лища собственно для русских поселян, но это до сих пор не состоялось вследствие препятствий администрации, неуклонно чинимых неиз­вестно из каких соображений…»[8].

 

3. Несовместимость просвещения с религией.

 

Воспитанный под влиянием идей русской прогрессивной педаго­гики XIX в., Алтынсарин именно с этих позиций решает коренные вопросы обучения и воспитания в условиях степной жизни и в связи с особенностями общественного быта казахов.

Особое внимание обращал он на преподавание в школе естествен­ных наук, считая, что знание их лучше всего способствует формиро­ванию у учащихся передового мировоззрения. Физическое и трудовое воспитание он также рассматривал как важную составную часть общегуманистического воспитания.

Прекрасно понимая несовместимость просвещения с религией, Алтынсарин стремился ограничить ее воздействие на учеников, со­кратить количество часов, отводимых на изучение Корана. В Тургайской области преподавание религии велось в значительной мере фор­мально. Так, в одном из писем учителю Актюбинской школы А. А. Мозохину он советует обратиться к мулле, ведущему уроки религии, с просьбой, «нельзя ли допустить, чтобы ученики молились в самой школе, а не в мечети»[9].

Алтынсарин был убежден, что новые школы должны быть тесно связаны с общественной жизнью, что учебную и воспитательную ра­боту необходимо строить в соответствии с передовыми требованиями общества. Он понимал также, что «обучение казахских мальчиков опрятности, чистоте и преимуществам оседлой жизни имеет само по себе воспитательное значение в казахской степи».

Как и передовые русские просветители и педагоги, он придавал исключительно важное значение роли учителя в школе. Полагая, что результаты всей разносторонней деятельности школы зависят в пер­вую очередь от учителя, от его знаний, педагогического мастерства и организаторских способностей, Алтынсарин всячески поощрял твор­ческие искания и отстаивал необходимость предоставления учителю известной свободы в его педагогической работе: «Для народных школ учителя составляют все; с ними не могут сравниться ни пре­краснейшие педагогические руководства, ни благороднейшие прави­тельственные распоряжения, ни тщательный инспекторский над­зор»[10].

Успехи, достигнутые Алтынсариным в просвещении родного народа, являются результатом творческого восприятия наследства рус­ских просветителей и прогрессивных писателей, творческого приме­нения их идей к условиям и особенностям жизни казахского общест­ва. Алтынсарин выступал неутомимым новатором в деле распростра­нения в казахской степи передовой русской культуры и русского языка, создавал новые школы по типу русских народных школ. В образовании казахской молодежи, в воспитании ее в духе высокой человечности, а также в распространении в степи русской демокра­тической культуры открытые им школы имели неоценимое значение. Оказавшие положительное влияние на всю общественную жизнь ка­захского народа, они в свое время были подлинными очагами куль­туры и заняли почетное место в истории культуры казахского народа.

60—80-е годы были временем формирования Алтынсарина как общественного деятеля.

В это время он уже ясно видит социальное неравенство, неспра­ведливость, угнетение нетрудовым меньшинством трудящегося большинства, осознает классовые противоречия, раздирающие казах­ское общество. Для него очевидны также и противоречия внутри самих господствующих классов: междоусобицы, соперничество, борь­ба за прибыли, за влияние и власть. И хотя многие проекты и начина­ния Алтынсарина были в тогдашних условиях обречены на неудачу, он все-таки сумел поставить на повестку дня необходимость ряда демократических преобразований.

С болью и гневом рассказывает Алтынсарин о бесчеловечности правящей верхушки, о ее ненависти к простому народу: «По долгу службы я имею частые столкновения с казахами, из числа коих есть здесь и родные мои. Знаю об них очень много и очень многих от души ненавижу. В тайной немилости моей находятся должностные лица в Орде. Они бесчеловечны, бессовестно грабят и обирают казахов-бед­няков, беззащитных баранов, без сопротивления отдающихся в жерт­ву волкам; не мое дело, но горько и очень горько мне делается, когда я посмотрю на них. Один из сильнейших мошенников в Орде, в десять лет достигший до богатства миллионера, не имея до этого времени решительно ничего, заметил мое несочувствие к их делам, а такого рода человек им нестерпим; поэтому всячески старается выжить ме­ня отсюда, но пока этого не достиг, но может быть, кто знает, и достигнет такого желания, но я, несмотря на все это, остаюсь все-та-тси спокойным в душе»[11].

В 70—80-х годах борьба Алтынсарина в защиту народа все более активизируется. Мировоззрение просветителя постепенно приобретает явно демократическую направленность. Алтынсарин смело бичевал взяточничество и сплетни, процветающие среди казахской знати. Разумеется, подобные «дерзости» не могли пройти ему даром. Но он никогда не отступал от своего принципа «быть полезным челове­ком»[12] для общества, считая, что «…надо любым способом, где толь­ко представляется возможность, противодействовать злу, разъедаю­щему общественное благосостояние казахов и портящему их будущ­ность»[13].

Приехав в 1884 г. в Николаевский уезд, он решительно вмеши­вается в дела, связанные с крайним ущемлением интересов народных масс. «Пришлось мне бороться, — писал он, — с многолетним злом, посеянным между моими ближайшими родными»[14]. От борьбы, за­теянной родственниками Алтынсарина на получение места волостно­го управителя, страдал его родной аул. И тогда он решился рекомен­довать на эту должность постороннего человека. Разгневанные род­ственники подают на Алтынсарина жалобу губернатору и министру внутренних дел, где он квалифицируется как «социалист, замыш­ляющий что-то против правительства»[15].

C этого времени Алтынсарин подвергается гонениям со стороны царского правительства и его чиновников, особенно усилившимся в последние два года его жизни. Царские колонизаторы пытались вме­нить ему в вину даже введение русского алфавита для казахской письменности.

Напуганные ростом его популярности, представители власти вся­чески стремились ограничить деятельность Алтынсарина, окружить его враждебно настроенными людьми.

Но ни травля, ни чинимые властями препятствия не могли оста­новить просветительской деятельности Алтывсарина, поколебать его убеждение, что казахский народ, «еще невежественный, но не испорченный никаким разлагающим элементом и восприимчивый ко всему полезному»[16], может и должен пойти по пути сближения с русским народом и русской культурой. Главную общественную задачу он видел в том, чтобы «дать казахам ныне же, пока еще не поздно, пра­вильное направление, ведущее к нравственному развитию этого способ­ного, обладающего здравым умом народа»[17].

Большую роль в этом Алтынсарин отводил книге, особенно пос­ле поездки в Петербург.

Замысел создания учебника для организованных им школ ново­го типа возник у Алтынсарина еще в начале 60-х гг. В 1862 г. в одном из своих писем он указывает на крайнюю необходимость для казахов таких книг, которые учили бы всему полезному, и одновременно сообщает, что ему очень нравится книга К. Д. Ушинского «Детский мир», из которой он начал переводить некоторые рассказы.

Все существующие учебные книги религиозного содержания он считал непригодными. В том же 1862 г. он писал, что все татарско-персидские книги, по которым ведут преподавание муллы, противоре­чат нормам здравого рассудка.

 

 

 

 

Список использованной литературы

 

1. История казахской литературы. В 3-х томах (Ред. колл.: И.Т. Дюсенбаев. Алма-Ата, «Наука» КазССР, 1979г.
2. Ситдыков А.С. Педагогические идеи и просветительская деятельность И. Алтынсарина. 2-е изж. Алма-Ата, 1968г.
3. Чокин Ш.Ч. Слово об Алтынсарине. (К 125-летию со дня рождения Ибрая Алтынсарина). – «Вестник АН КазССР», 1967г.

 

 

[1] Во всех письменных дореволюционных документах казахи именуются «кир­гизами». Однако мы во всех таких случаях будем давать правильное название наро­да — казахи.

[2] Алтынсарин И. Собрание сочинений. В трех томах. Т. 1. Алма-Ата, 1976, с. 277.

[3] Там же, с. 278.

[4] Ильминский Н. И. Воспоминания об Алтынсарине. Казань, 1891» с. 220—221.

[5] Алтынсарин здесь имеет в виду представителей мусульманского духовенства.

[6] Ильминский Н. И. Воспоминания об И. Алтынсарине, с. 229—230.

[7] Там же, с. 275.

[8] Там же, с. 276.

[9] Там же, с. 351.

[10] Там же, с. 247.

[11] Там же, с. 225.

[12] Там же, с. 222.

[13] Там же, с. 258.

[14] Там же, с. 257.

[15] Там же, с. 258.

[16] Алтынсарин И. Киргизская хрестоматия. Оренбург, 1879. Предисловие, с. IV.

[17] Цит. по кн.: ДербисалинА. О   литературном наследии И. Алтынсари-на. Алма-Ата, 1957, с. 28.