Внутри российской власти нарастает тревога по поводу состояния экономики. Финансовая деградация, ещё недавно преподносившаяся как временная «реакция на санкции», теперь всё чаще признаётся системной. На этой неделе представители Совета Федерации открыто заявили о лавинообразном росте дебиторской задолженности — показатель увеличился более чем в четыре раза за последние пять лет, отмечает Altyn-orda.kz
Данные о задолженности свидетельствуют не просто о кризисе ликвидности на отдельных предприятиях, а о накопленной институциональной слабости в управлении ресурсами на всех уровнях. Сенаторы называют ситуацию “нестабильной и угрожающей”, указывая на риски неплатёжеспособности даже в крупных и ранее устойчивых секторах.
Экономические оценки внутри самой системы становятся всё более пессимистичными. По словам одного из членов бюджетного комитета, «резервы не восполняются, доходы стагнируют, а долговая нагрузка начинает переходить в неуправляемую фазу«.
Особое беспокойство вызывает падение нефтегазовых доходов. На фоне ценовых колебаний и сокращения экспортных рынков, зависимость России от этих поступлений становится фактором уязвимости, а не силы. Тем не менее, вместо стратегических реформ или попытки переосмыслить экономическую модель, Кремль демонстрирует бездействие — в частности, в вопросах приватизации.
«Отказ от приватизации — это отказ от потенциальных резервов», — отмечает один из экономистов, близкий к Совету Федерации. «Политика замораживания активов, вместо их капитализации, фактически означает добровольное банкротство при наличии ликвидных инструментов».
Внешнеполитическая изоляция, усиленная санкционным давлением, усугубляет ситуацию. Капитал оттесняется от российской экономики, а новые инвестиции почти не поступают. Без приватизации, без доступа к западным технологиям и без доверия со стороны международных рынков, потенциал восстановления крайне ограничен.
Сигналы, идущие из Совета Федерации, редки по своей откровенности. Обычно сенаторы предпочитают говорить о трудностях с оглядкой на кремлёвскую повестку. Но в последние месяцы официальные заявления стали звучать более открыто и жёстко — что свидетельствует либо о росте внутреннего давления, либо о понимании того, что затягивать больше невозможно.
