Когда ракета сбивает пассажирский самолёт, это не просто техническая ошибка — это момент истины для государств, их союзов и репутации. Зимой в небе над казахстанским городом Актау был сбит азербайджанский самолёт. Погибло 38 человек. Система противовоздушной обороны сработала — по всем признакам, с российской стороны. И, как это часто бывает, началась не серия объяснений и извинений, а тишина.
Этот случай может стать поворотным моментом в отношениях Баку и Москвы. В том, что произошло, никто в Азербайджане не сомневается. Даже президент Ильхам Алиев в публичных выступлениях подчеркнул: самолёт был сбит до введения плана «Ковер» (системы ограничения воздушного пространства), то есть задолго до того, как его можно было бы считать потенциальной угрозой. Это был рейс, не несущий никакой угрозы. Это была ошибка. Но цена ошибки — человеческие жизни.
Молчание — не нейтралитет
История знает подобные трагедии. В 1988 году США сбили иранский Airbus A300. Вашингтон, хоть и долго спорил, в итоге признал ответственность, извинился и выплатил компенсации. Израиль в 1973 году сбил ливийский самолёт, ошибочно приняв его за вражеский — и тоже взял ответственность. Гуманность и политический расчет в этих случаях шли рука об руку. Неоправданная гибель людей должна сопровождаться признанием вины — или хотя бы состраданием.
Россия поступила иначе. Ни извинений. Ни объяснений. Ни компенсаций. Только привычное молчание. В отличие от США или Израиля, Москва демонстрирует отказ от базовых стандартов дипломатической и правовой этики — даже по отношению к партнёрам. Именно так, официально, Азербайджан и Россия до сих пор именуют свои отношения: «стратегическое партнёрство». Это дружественные страны друг другу.
Алиев — не в Москве, и не случайно
На фоне трагедии реакция Баку была предельно сдержанной, но последовательной. Ильхам Алиев не поехал на парад 9 мая в Москву. Российские медиа восприняли это как жест холодности, но официального объяснения никто так и не попросил. Азербайджан не участвует в военных парадах ко Дню Победы — он считает эту дату днём памяти, а не трибуной для демонстрации арсеналов. В этом подходе Баку ближе к позиции Израиля, чем к милитаристской символике Кремля.
Формальная реакция на инцидент с самолётом ожидается через полгода — именно столько потребуется для подготовки юридического отчета по фактам. После публикации отчета Баку намерен инициировать арбитражное разбирательство. Этот шаг неизбежен, если Россия продолжит игнорировать требования хотя бы признать случившееся.
Прецедент уже есть
В истории России уже есть аналогичный случай — трагедия малайзийского Boeing MH17, сбитого над Донбассом в 2014 году. Международное следствие установило причастность российских сил, несмотря на яростные опровержения со стороны Москвы. Погибли 298 человек. Реакция Кремля с тех пор остаётся прежней: отрицание, дезинформация, и попытка перевести фокус на второстепенные детали.
Азербайджан не намерен идти по этому сценарию. В Баку дают понять: пассивность Москвы будет расценена как отказ от ответственности — с соответствующими политико-экономическими последствиями.
Не друг, не брат, а просто контрагент?
Именно на фоне трагедии звучат слова Алиева о том, что Баку не намерен принимать версию «дружбы», за которой стоит безответственность. Россия не вправе предъявлять политические обиды, пока сама отказывается от элементарной дипломатической реакции. Азербайджан — важный торговый партнёр. Только в 2024 году товарооборот между странами составил $1,2 млрд. Но экономика не может служить ширмой для игнорирования моральных и юридических последствий.
Если Москва продолжит молчать, это молчание будет истолковано не как благоразумие, а как пренебрежение. В мире, где репутация уже стала валютой, а правовая ответственность — политическим активом, такая стратегия может дорого обойтись даже для державы, привыкшей действовать в серой зоне.
Геополитика не прощает тени
То, что произошло над Актау, нельзя просто забыть. Нельзя объявить «несчастным случаем» то, что завершилось гибелью почти четырёх десятков людей — в мирное время, над территорией союзного государства, без единой попытки объясниться. Азербайджан не требует жестких санкций, не выходит из договоров, не объявляет ультиматумов. Но он действует последовательно, институционально — и публично.
Россия, возможно, этого не ожидала. Но теперь ей придётся выбирать: признать вину и вступить в переговоры — или попасть в ещё одну зону правовой изоляции, на этот раз не на глобальной арене, а в глазах одного из своих немногих реальных региональных партнёров.
