На фоне дипломатического ультиматума Вашингтона и внутренней стагнации в России, в Евразии возникает неофициальная коалиция стран, готовых противостоять амбициям Кремля. У этой группы есть союзники не только за пределами России, но и внутри неё.
Перемирие или тарифы
29 июля 2025 года президент США Дональд Трамп в свойственной ему манере поставил ультиматум: у России есть десять дней на прекращение огня в Украине. В противном случае — экспортные тарифы до 100%, нефтяные санкции, технологическая блокада. В условиях, когда Москва уже не первый год работает в наитяжелейшем санкционном режиме, этот шаг Трампа выглядит как последний виток давления. При этом особенно примечательно не то, кто давит, а с кем.
Американский ультиматум стал не только очередным актом трансатлантической жёсткости, но и точкой сбора новых евразийских игроков: Турции, Азербайджана, Казахстана и Украины. В совокупности они представляют собой пояс сдерживания, который приобретает всё более оформленный характер — от энергетики и транзита до политической координации и культурной солидарности.
Экономика России: торможение в четыре дня
Москва входит в эту фазу геополитического давления в состоянии глубокого внутреннего спада. Промышленное производство буксует, предприятия переходят на неполную рабочую неделю — флагман «КамАЗ» уже работает четыре дня вместо пяти. Зарплаты стагнируют, рост долгов корпоративного сектора ускоряется. Всё это на фоне сокращения импорта и роста цен «параллельного» импорта.
Но вместе с тем со стороны мирового сообщества усиливаются страхи, что Кремль может прибегнуть к энергетическому шантажу в южном направлении. Потенциальная цель — Каспийский трубопроводный консорциум (КТК), по которому казахстанская нефть идёт в Новороссийск. Его перекрытие стало бы актом геополитического саморазрушения — не только подрывая отношения с Казахстаном, но и вызывая раздражение у западных инвесторов вроде Chevron и ExxonMobil.
Азербайджан, Казахстан и Турция: три угла коалиции
Формирующаяся коалиция выстраивается на оси Анкара–Баку–Астана, с Киевом в роли фронтового форпоста и бенефициара энергетических альтернатив.
Азербайджан радикализировал свою позицию после недавней трагедии с пассажирским самолётом. Баку официально обвинил Россию в том, что она была замешана в инциденте — как технически, так и морально. В ответ Азербайджан начал международную кампанию против Москвы. Одновременно Баку перенаправил поставки газа — теперь они идут в Европу и на Украину в обход России, через трубопроводы TANAP и Трансбалканский маршрут. Таким образом, газ стал для Азербайджана не только источником дохода, но и инструментом давления.
В свою очередь Казахстан оказался перед выбором. Перекрытие КТК может спровоцировать со стороны казахов ответнЧе меры: ограничение транзита в Россию товаров и компонентов из Китая, Турции и ЕС. Что обострит и без того сложную логистику российской экономики. Астана уже демонстрирует признаки сближения с тюркскими соседями — и политически, и культурно.
Турция, в свою очередь, превращается в регионального архитектора. Президент Реджеп Тайип Эрдоган играет сразу на нескольких шахматных досках: укрепляет позиции на Кавказе, развивает связи с Центральной Азией, расширяет энергетическую интеграцию с Европой. Танап и БТК становятся не только инфраструктурой, но и геополитическими инструментами. Анкара постепенно выдвигается на роль центра притяжения для всего тюркского и мусульманского пояса Евразии.
Мягкая сила изнутри: Россия как федерация без единства
Если раньше Кремль мог рассчитывать на «внутреннюю стабильность» как контраргумент внешнему давлению, то теперь это уже не гарантировано. Всё чаще появляются сигналы лояльности к Анкаре, Баку и Астане со стороны нерусских народов внутри самой РФ.
На Северном Кавказе, в Чечне, Дагестане и Ингушетии, всё громче звучат голоса, ориентирующиеся на Турцию — как на культурный и политический центр. В Татарстане и Башкортостане — растёт интерес к казахской модели «тюркского возрождения» через сохранение языка, истории и собственной культуры. Казахи сегодня наглядно демонстрируют куда более высокий уровень культуры в сравнении с русским народом, с его традиционным матом и «певцами войны» Шаманом и Газмановым, чьи патриотические композиции ничего, кроме рвотного рефлекса у сидящих в зале, не вызывают.
Даже в Якутии, географически далёкой от тюркского мира, усиливаются идеи евразийского самоопределения вне рамок «русского мира».
Иными словами, если новая коалиция формируется вовне, то внутри России у неё уже есть моральные и этнокультурные союзники. Это придаёт альянсу не просто геополитическую, но и цивилизационную глубину.
Стамбул–Баку–Астана–Киев: логистика как геополитика
На практике коалиция проявляется в транспортных маршрутах и трубопроводах: от газовых поставок TANAP до железнодорожной артерии Баку–Тбилиси–Карс. Сеть создаёт альтернативную архитектуру Евразии, в которой Россия оказывается либо за пределами, либо в положении младшего партнёра.
Важным элементом становятся и координация политических позиций, и согласованная риторика — от прав тюркских народов до вопросов безопасности в Черноморском регионе. Формально альянс ещё не объявлен, но де-факто он уже действует.
Конец старой Евразии?
Россия теряет статус центра тяжести на постсоветском пространстве. Всё больше стран выбирают не Москву, а Стамбул и Пекин. Однако коалиция Турция–Азербайджан–Казахстан–Украина предлагает не просто альтернативу, но и политическую философию: многополярную Евразию без имперских центров, с уважением к культурной идентичности и экономическому суверенитету.
И потому дата 8 августа — дедлайн, установленный Вашингтоном, — может войти в историю не просто как очередной шаг давления на Кремль, а как момент, после которого Россия переходит точку невозврата. Отныне ей придётся считаться не только с Западом, но и с соседями, которые уже начинают выстраивать новый порядок в Евразии без оглядки на Москву.
Пример тому — официальные обвинения со стороны Баку в адрес России и запуск Азербайджаном газовых маршрутов в обход РФ (TANAP, Трансбалканский коридор); заявления Анкары и Бишкека о необходимости «нового регионального подхода»; а также усиливающаяся координация между Ташкентом, Астаной и Пекином в рамках китайской инициативы «Один пояс — один путь», куда Москву «забыли» пригласить.
