Президент тюркского происхождения, его прозападный сын, духовные ястребы и кавказская логистика: почему борьба за влияние в регионе может взорвать сам Иран?- задается вопросом Altyn-orda.kz
Случайный наблюдатель может увидеть в нынешнем сближении Ирана и Азербайджана сугубо прагматичный поворот — две страны восстанавливают торговлю, строят мосты и терминалы, и даже мечтают о совместных транспортных коридорах. Но под этой дипломатической витриной — серьезнейший внутриполитический раскол в Тегеране, способный перерасти в один из самых острых кризисов в новейшей истории Исламской Республики.
Впервые за долгие годы внешний курс Ирана стал предметом открытого конфликта между избранным главой государства и влиятельными духовно-силовыми элитами. В эпицентре — фигура президента Масуда Пезешкиана, реформатора, этнического тюрка, и его стремление к сближению с Азербайджаном. Его сын, выступая в соцсетях и на публичных платформах, уже открыто заявляет: Баку — не враг, а потенциальный партнер. Более того, он осуждает те иранские медиа и политиков, которые обвиняют Азербайджан в союзничестве с Израилем.
Геополитика с кавказским акцентом
На фоне ускоренной реализации совместных проектов — от железнодорожных терминалов в Астаре до пограничной логистики — президент Пезешкиан видит в сближении с Баку возможность ослабить западные санкции, наладить торговлю и продемонстрировать Тегерану альтернативные внешнеполитические векторы. Более того, он делает ставку на «тюркский фактор» — культурную и этническую близость с Азербайджаном, где живёт около 10 миллионов азербайджанцев. В самом Иране их, по оценкам, более 15 миллионов. Эти цифры имеют значение.
Но этот подход вызывает яростное сопротивление со стороны консервативных кругов, связанных с Корпусом стражей исламской революции (КСИР) и религиозными институтами, близкими к идеологии покойного аятоллы Хомейни. Для них Азербайджан — не просто сосед, а враг, якобы «открыто сотрудничающий с Израилем и НАТО». В их риторике Баку — «форпост Тель-Авива», и любой диалог с ним — измена принципам исламской революции.
Борьба элит, замаскированная под инфраструктуру
Пока министры обсуждают открытие моста в Астаре, в кулуарах Тегерана идет совсем другая игра — вопрос о том, кто и как будет формировать внешнюю политику Ирана в пост-хомейнистскую эпоху. Президент, обладая ограниченными полномочиями в системе теократической власти, тем не менее пытается использовать экономику как рычаг влияния. Его ставка — геоэкономика вместо геоидеологии.
Но его критики уже обвиняют его в «растворении исламских ценностей в турецко-азербайджанской повестке». Это не просто идеологическая риторика — это подготовка к возможной дискредитации главы государства в случае ухудшения внутриполитической ситуации. Некоторые наблюдатели в Тегеране не исключают попыток ограничить влияние Пезешкиана через решение Совета стражей Конституции или другие институциональные механизмы давления.
Азербайджан как яблоко раздора
Сближение с Баку уже стало символом борьбы между двумя векторами: прагматизмом и изоляционизмом. Именно Азербайджан, а не США, Израиль или Европа, стал новой «лакмусовой бумажкой» — в чью сторону склонится Иран? Будет ли он использовать экономические проекты в качестве мостов, или вновь возведет идеологические стены?
Риски велики. Если напряжение между ветвями власти в Иране выйдет за рамки кулуаров, под угрозой окажутся не только иранско-азербайджанские проекты, но и стабильность на всем Южном Кавказе. Стратеги в Москве, Вашингтоне, Анкаре и Баку внимательно следят за происходящим: слишком многое поставлено на карту.
Новая география влияния
Тем временем Азербайджан продолжает укреплять свои позиции: расширяет сотрудничество с Турцией, подписывает стратегические соглашения с США, выстраивает отношения с Европой. В такой обстановке Тегеран не может позволить себе изоляцию на собственных границах. В этом и заключается парадокс: даже те, кто называет Баку врагом, в частных беседах признают — без Азербайджана сегодня невозможно выстраивать полноценную кавказскую стратегию.
Финал или пролог?
Возможно, Тегеран действительно стоит перед выбором, сравнимым по значимости с моментом реформ Хатами или приходом к власти Ахмадинежада. Станет ли Азербайджан мостом к внешнеполитическому обновлению — или спусковым крючком нового внутреннего кризиса?
Мосты строятся. Вопрос в том, кто первым попытается их взорвать.
