Тысячи граждан Казахстана, в основном русские, стремятся официально изменить свою национальность. Это не тренд и не каприз — а глубокий социокультурный сдвиг, влекущий за собой важные политические и правовые последствия, отмечает Altyn-orda.kz
На первый взгляд — бюрократическая статистика. За 10 лет более 41 тысячи граждан Казахстана подали заявки на изменение своей национальности. Цифра, на фоне общей численности населения, может показаться незначительной. Но если всмотреться внимательнее, становится очевидно: это лишь вершина айсберга. За каждым таким случаем — история личного выбора, тревоги, адаптации, а порой и страха.
И если эта статистика кажется сухой, то реальность куда глубже. Это — история национальной самоидентификации в эпоху тектонических сдвигов в постсоветском пространстве. Это — рассказ о стране, которая впервые со времён независимости может подойти к созданию единой политической нации — казахов, вне зависимости от этнической принадлежности.
Поколенческое переформатирование
Когда 20-летняя Анна Меркушева попросила указать в документах национальность «казашка», ей отказали. В ЦОНе заявили: по закону — только та национальность, что у родителей. Несмотря на свободное владение казахским языком, обучение в казахской школе и искреннее желание стать частью титульной нации — она стала «немкой», потому что мать — этническая немка.
История Меркушевой типична. Молодое поколение казахстанцев, выросшее в казахскоязычной среде и интегрированное в местную культуру, всё чаще чувствует себя именно казахами. Не «русскоязычными казахстанцами», а полноценными носителями казахской идентичности — гражданской, лингвистической, ментальной. Но государственные механизмы пока не поспевают за этой трансформацией.
Русские, желающие быть казахами
Парадоксально, но наиболее частые запросы на смену национальности приходят от этнических русских. Причины варьируются: от банального страха за границей быть ассоциированным с российской внешней политикой, до внутреннего стремления к полной интеграции в казахстанское общество.
Как говорит Виктор Каргинов, один из заявителей, решение вызвано «нежеланием быть объектом хейта». Он открыто пишет в обращении в Минюст: даже фамилия с суффиксом «-ин» или «-ов» может стать враждебным маркером за рубежом. И в этой ситуации самоидентификация становится защитным механизмом, попыткой адаптироваться к новому миру, где национальность больше не абстрактная графа, а социальный маркер с вполне реальными последствиями.
Государство в режиме ожидания
Законодательство Казахстана пока не позволяет свободно указывать любую желаемую национальность. Согласно статье 65 Кодекса о браке и семье, национальность ребёнка определяется исключительно по национальности родителей. Более того, национальность можно поменять только в пределах этнической принадлежности отца или матери.
Однако в апреле 2025 года Конституционный суд признал этот подход противоречащим Конституции. В своём решении суд чётко обозначил: национальность — это акт самоидентификации, а не биологическая или документальная формальность. В тексте решения подчеркивается, что влияние среды, языка, культуры и личного опыта могут быть важнее, чем этническое происхождение.
До 15 октября 2025 года правительство обязано внести изменения в закон. Это может стать поворотным моментом в этнополитической модели Казахстана.
Осторожное национальное строительство
Казахстан с момента обретения независимости идёт сложным путём построения собственной модели нации. С одной стороны, в стране многолетняя традиция этнического разнообразия, мирного сосуществования казахов, русских, узбеков, уйгуров, корейцев, немцев и других народов. С другой — очевидный тренд на укрепление казахской идентичности как доминирующей.
Именно в этих условиях всё громче звучит идея создания единой гражданской нации «казахи» — в политическом, а не этническом смысле.
В этой парадигме казахом может быть любой — вне зависимости от цвета кожи, фамилии или происхождения. Главное — язык, ценности, идентичность, гражданская лояльность и участие в общем будущем страны. Не «русский в Казахстане», а казах — если ты сам так решил, и если государство готово это признать.
Бюрократия против нации
На практике же всё упирается в бюрократические барьеры. Запрос на смену национальности — это мучительный путь: от сбора справок до хождения по инстанциям. ЦОНы не обладают чёткими инструкциями, а местные акиматы часто вообще не знают, как поступать в таких ситуациях. Это снижает количество заявлений, хотя реальный спрос значительно выше.
МВД признаёт: «национальность в документах указывается добровольно», но при этом ограничивает выбор только национальностью родителей. Таким образом, даже в условиях формальной свободы самоопределения — выбор, по сути, иллюзорен.
Социальная опасность замалчивания
Нежелание реформировать подход к национальности может привести к более глубокой социальной фрустрации. Поколение молодых казахстанцев, искренне желающих стать частью титульной нации, сталкивается с отказом. Это создаёт ощущение отторжения — не на этническом, а на гражданском уровне.
В условиях внешнеполитической турбулентности и усиливающейся геополитической напряжённости государству важно демонстрировать свою готовность к инклюзии. Сегодня — это граждане, желающие быть казахами. Завтра — те, кто не сможет найти себе места в Казахстане, если идентичность будет замкнута в этнических рамках.
Будущее: «казах» как имя политической нации
Если государство осознает этот исторический момент и пойдёт навстречу гражданам, это может стать началом новой главы в истории Казахстана. Гражданская идентичность «казаха» может трансформироваться из этнической метки в название целого политического проекта.
Это — не отказ от казахской культуры, языка или традиций. Напротив, это их расширение и укоренение в масштабах всей страны. Быть казахом — это не про происхождение. Это про выбор.
P.S.
События последних лет показывают: национальность больше не воспринимается как данность. Это становится частью персональной стратегии выживания, интеграции, идентичности. И если десятки тысяч граждан Казахстана, в том числе русских, хотят стать казахами — возможно, стоит не мешать им, а помочь.
