Жёсткие заявления Дональда Трампа в адрес Москвы — не случайность. Россия входит в полосу финансового и энергетического истощения, и, как считают аналитики, даже популисты начинают это понимать, отмечает Altyn-orda.kz
«Бумажный тигр» — именно так Дональд Трамп в одной из последних речей охарактеризовал Владимира Путина. На первый взгляд, заявление выглядит типично для эксцентричного стиля 45-го и вновь действующего 47-го президента США. Но, как отмечает юрист и общественный деятель Марк Фейгин, в этой риторике есть больше, чем просто шоу. По мнению Фейгина, за резкими словами стоит расчёт: Трамп интуитивно чувствует слабость российского режима — и усиливает давление, в том числе экономическое.
В числе целей — удар по тому, что сегодня остаётся чуть ли не единственным источником дохода для российской экономики: нефть и нефтепереработка. И в этом контексте особенно интересно выглядит синхронность внешнего давления с внутренними экономическими шагами Москвы, вроде повышения налогов. Это совпадение, которое, как предполагает Фейгин, не случайно. Россия, похоже, больше не в состоянии скрывать свою экономическую дистрофию даже под глянцем пропаганды.
Украина, НПЗ и бюджет с дырой
С начала 2024 года Украина последовательно наносит удары по российским НПЗ. Каждое попадание — минус один элемент энергетической инфраструктуры, и, соответственно, минус объёмы переработки, экспорта и налоговых поступлений. И хотя в официальной риторике Кремль делает вид, что «ничего страшного», внутри страны — всё иначе.
Резкое повышение налоговой нагрузки, в том числе на бизнес и граждан, выглядит как прямая реакция на падающие доходы от нефти, к которым Россия по-прежнему критически привязана. Бюджет, по словам экономиста Игоря Липcица, «дышит на нефтяных парах».
Никакой диверсификации, вопреки официальным заявлениям, так и не произошло. «Красивые речи о слезании с нефтяной иглы — это бравада. Ни один значимый экспортный сектор не вырос. Наоборот, деградировали даже те, что были в позднем СССР», — отмечает Липсиц.
Вспоминая советские времена, он добавляет: «Даже Союз жил разнообразнее: продавал станки, оружие, металл, машины. А сегодняшняя Россия — сырьевой придаток самой себя».
Орешкин, экономика “на санкциях” и внутренние противоречия
Пока российский лидер рассказывает россиянам о «шикарной экономике», а его советник Максим Орешкин утверждает, что «санкции — лучшее, что случалось с экономикой», реальность всё активнее вступает в конфликт с пропагандой.
«Темпы роста — 1%, и это в лучшем случае», — по признанию самого Путина. Цены растут. Реальные доходы падают. Профицит превращается в дефицит. Страна живёт в режиме латания дыр.
«На фоне полной изоляции от западных технологий, рынков и инвестиций, экономика России всё больше напоминает кастрюлю, сваренную из трёх разных металлов — держится, но трещит», — замечает Фейгин.
Трамп, возможно, и не опирается на глубокую аналитическую разведку. Как подмечает Липсиц: «Нам кажется, что у США есть отдельный отдел путинологии. Но Трамп слушает самого Путина — и этого достаточно». В условиях, когда сам российский президент ставит под сомнение эффективность собственной экономики, даже популисты легко делают выводы.
Медведь-шатун вместо бумажного тигра
Фраза Трампа про «бумажного тигра» стала вирусной, но Липсиц с ней не согласен. В его интерпретации, сегодняшняя Россия — скорее медведь-шатун: голодный, злой, проснувшийся не вовремя, истощённый, но ещё способный на хаотичную агрессию. Он не управляется инстинктами, но и не контролирует последствия своих действий.
Такая метафора кажется более точной. Россия действительно не производит ничего, кроме углеводородов и угроз. Это страна, которая живёт на остатках советской промышленной базы, при этом теряя не только рынки, но и ресурсы, и людей.
Человеческий капитал вымывается — миллионы специалистов уехали, молодёжь уходит в апатию или в эмиграцию, реформа образования сведена к милитаризации и патриотическому воспитанию.
Промышленность деградирует, инвестиции бегут, импортозамещение буксует — в то время как власти уверяют, что всё идёт по плану. Видимо, план заключается в отрицании действительности.
Когда риторика становится политикой
Для Трампа жёсткая риторика — это инструмент внешнеполитического давления и внутреннего пиара. Но, как показывает ситуация с Россией, даже громкие слова могут иметь последствия, если они совпадают с реальностью. Давление на НПЗ, обострение санкционной политики, разрыв логистических цепочек — всё это добивает экономику, которую в Кремле ещё недавно называли «самой адаптивной в мире».
Не случайно Путин начал задаваться вопросами к собственному экономическому блоку: почему экономика стагнирует, почему нет роста, почему цифры не соответствуют обещаниям. Трамп лишь повторил его слова — только громче, и с акцентом.
А что дальше?
Если США продолжат линию жёсткого экономического давления, не исключено, что это будет играть роль куда более значимую, чем любые геополитические манёвры. И, как ни парадоксально, человек вроде Трампа — популист, изоляционист, импровизатор — может оказаться неожиданно эффективным разрушителем российских иллюзий.
Фраза про «бумажного тигра» войдёт в заголовки, но важнее не форма — важнее, что за ней стоит.
А за ней — простой факт: режим в Москве не так силён, как кажется, и это уже видно даже тем, кто никогда не разбирался в “путинологии”.
