Генеральной прокуратурой совместно с МВД приняты беспрецедентные меры по наведению порядка в регистрационно-учетной практике, но, тем не менее, пока не удается полностью искоренить факты укрытия преступлений, так как в органах внутренних дел по-прежнему живуча процентомания. Только в прошлом году сотрудниками прокуратуры выявлено и поставлено на учет около двух с половиной тысяч укрытых преступлений. По инициативе Генеральной прокуратуры, за укрытие преступления должностным лицом предусмотрено наказание до десяти лет лишения свободы. Уголовные дела по этой статье уже возбуждаются, в ряде областей виновные осуждены. На состоявшемся недавно заседании коллегии Генеральной прокуратуры глава высшего надзорного ведомства господин Даулбаев потребовал до конца этого полугодия добиться стопроцентной регистрации сообщений и заявлений о преступлениях, жестко спрашивать с руководителей правоохранительных органов за каждый факт укрытия преступлений вплоть до освобождения от должности. Об этом и другом — в интервью заместителя Генерального прокурора Нурмаханбета Исаева информационному порталу Zakon.kz
— Нурмаханбет Молдалиевич, проблема укрытия преступлений уже давно набила оскомину. Сколько времени она уже существует, наверное, десятки лет?
— Существует минимум полвека, это точно. Вы знаете, года два назад мы с Министерством внутренних дел проводили расширенную совместную коллегию по наведению порядка в учетно-регистрационных вопросах. И вот при подготовке к этой коллегии я нашел весьма любопытные документы. Оказывается, еще в 1956 году было принято постановление Совета Министров СССР о мерах по улучшению работы союзного Министерства внутренних дел, а до этого была проведена проверка и составлена разгромная справка. Вот некоторые выдержки из нее.
«В органах милиции установилась порочная практика, когда работа начальников периферийных органов оценивается только по количеству зарегистрированных преступных проявлений… Такая практика приводит к тому, что начальники органов милиции, боясь ответственности за увеличение количества совершаемых на их участках преступлений, скрывают многие преступления от учета. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что факты укрытия уголовных преступлений приняли массовый характер». Этот документ составлен в прошлом веке и даже в прошлом тысячелетии, а такое ощущение, что он написан буквально вчера и отражает именно сегодняшние реалии — настолько живуча эта проблема, но, замечу, она присуща только постсоветским странам.
Все эти годы мы занимались одним и тем же: преступность снижалась — рапортовали об улучшении работы. Росла — рапортовали об ужесточении спроса за регистрацию преступлений. И что удивительно, как только приходил новый начальник полиции, преступность до конца того года возрастала, а затем неуклонно снижалась. До назначения нового начальника.
— Можно цифры?
— Пожалуйста. В 2000 году поступило 423 тысячи заявлений и сообщений о преступлениях, а через десять лет их стало на 234 тысячи больше. По логике вещей, количество преступлений при этом должно было соответственно возрасти, а оно, наоборот, уменьшилось на 16 тысяч. Было 135 тысяч, а стало 119 тысяч. То есть число обращений о преступлениях увеличивается, а преступления почему-то уменьшаются. Это же абсурд. На это толкает давняя советская система оценки деятельности правоохранительных органов, основанная на цифрах, процентах, показателях. Вынужденные гнаться за высокими цифрами, сотрудники полиции зачастую забывают, кому они служат и насущные проблемы граждан отходят на второй план.
Мы все понимаем, что необоснованный спрос за рост и раскрываемость преступности опасен тем, что это тесно взаимосвязано не только с укрытием преступлений, но и пытками и многими прочими безобразиями. Я считаю, что всякие цифры, проценты и тому подобные показатели простому человеку совершенно не нужны, они ему неинтересны. Для него важно, чтобы его заявление приняли, зарегистрировали и немедленно начали расследование. Человек хочет — и должен — видеть и знать, что полиция действительно делает все от нее зависящее, чтобы на деле помочь ему. Ну а какой будет итог, это уже другой вопрос. Это будет зависеть от множества факторов, в том числе от полноты и объективности следствия, от доказательной базы, свидетельских показаний и так далее. А полиция вместо этого работает на проценты и для этого нередко сама выдумывает преступления.
— А какой смысл выдумывать им преступления, которые не совершались, ведь в таком случае стражи порядка сами себе портят статистику по правонарушениям, ищут на свою голову проблемы.
— Не совсем так. Сейчас процент раскрываемости просчитывается только по тяжким и особо тяжким преступлениям. По преступлениям же небольшой и средней тяжести он используется только в качестве статистического наблюдения. Но, как выяснилось, руководители территориальных подразделений полиции продолжают без лишней огласки учинять за это спрос с подчиненных. Если, допустим, у сотрудника полиции большое количество нераскрытых краж, то для повышения процента раскрываемости ему нужно увеличить количество раскрытых. А как это сделать? Вот и выдумывают несуществующие кражи.
По последним данным, только по городу Алматы прокурорами выявлено свыше пятидесяти преступлений в отношении умерших, выехавших за пределы страны, а также находящихся под арестом граждан. По фактам фальсификации на сотрудников полиции возбуждены уголовные дела, на сегодняшний день они находятся на стадии расследования. Как видим, укоренившуюся еще с советских времен порочную систему изжить непросто.
— За счет каких правонарушений чаще всего приукрашивается статистика?
— По тяжким и особо тяжким преступлениям приукрашивать статистику довольно сложно, поэтому здесь меньше всего искажений, они не носят массовый характер. Как вы понимаете, укрыть кражу намного легче и проще, чем, к примеру, убийство или нанесение тяжких телесных повреждений, поэтому чаще всего укрывается кража и другие преступления небольшой и средней тяжести. Раньше их объем доходил до 85 и более процентов от общего количества укрываемых преступлений, но как только в прошлом году из формулы раскрываемости исключили эти преступления, их регистрация резко увеличилась, достигла цифры 254 тысячи. То есть сотрудники полиции уже не боялись показывать реальную картину по этим преступлениям. Среди них кражи, хулиганство, мошенничество и грабежи. Если в 2010 году краж было совершено 59 988, то в 2012-м их оказалось 178 461 — больше почти в три раза! То же самое можно сказать в отношении хулиганства. А количество мошенничества выросло более чем в два раза, грабежей — почти вдвое.
— Допустим, совершена кража. На практике нередко бывают случаи, когда в полиции потерпевшему советуют не подавать заявление, мол, это бесполезно, преступника все равно не найдут. Вправе ли сотрудники правоохранительных органов давать подобные советы?
— Понимаю вас. В прошлом году по 52 147 обращениям о кражах отказано в возбуждении уголовного дела. По мнению полицейских, 52 тысячи граждан обратились в полицию по… несуществующим кражам. И вы, и я прекрасно понимаем, что кражи были, но по разным причинам, в том числе связанным с давлением со стороны сотрудников полиции, люди изменили свои заявления. К примеру, в некоторых областях заявителям стали выдавать трафаретные образцы заявлений не о краже, а об утере имущества, то есть якобы у них случилась не кража, а утеря. Так, в Жамбылской области все заявления о кражах начинаются с просьбы оказать содействие в поиске «утерянного» имущества, а в Костанайской заявители «отрицают либо исключают» факт кражи. Конечно, любое давление на заявителя со стороны полицейских является незаконным, в какой бы форме это не выражалось.
По инициативе Генеральной прокуратуры, в ноябре 2011 года Уголовный кодекс дополнен новой статьей 363-1 — укрытие преступления должностным лицом органа уголовного преследования, где за это предусмотрено максимальное наказание до десяти лет лишения свободы.
— И что, работает эта норма?
— Заработала. Уголовные дела по этой статье возбуждаются, в ряде областей они доведены до суда, виновные осуждены, и эта линия будет продолжена. Но проводимая работа нас не устраивает. Так, возбуждено всего тридцать уголовных дел, что несопоставимо с общим объемом укрытых преступлений, да и то привлекаются только рядовые сотрудники. И в этом я усматриваю вину, в первую очередь, наших прокуроров.
— Кстати, чем закончился вопиющий случай перезахоронения трупа полицейским в Акмолинской области?
— Участковый инспектор Аршалынского РОВД, обвинявшийся в этом, арестован, дело направлено в суд. В ходе следствия он отказывался давать показания. И вот несколько дней назад в суде он заявил, что труп был закопан не им, а другими сотрудниками полиции и что это было сделано с ведома начальника РОВД.
Если помните, на коллегии я задал вопросы: почему участковый, которому чуть больше 30 лет, имеет семью и двух малолетних детей, пошел на такой страшный шаг? Что его толкнуло на это? Задумывался ли над этим начальник ДВД области? И почему начальник этого РОВД был просто освобожден, а не уволен, как того требует закон о правоохранительной службе? Ответы на них придется искать нам. Прокуратурой уже начата проверка, соответствуют ли показания участкового истине. В случае подтверждения, все виновные также понесут наказание.
— Как быстро должна реагировать полиция на поступившие от граждан заявления о преступлениях, ведь бюрократическая проволочка, волокита могут тянуться у нас неделями, а то и месяцами и это ни для кого не секрет.
— Действительно, все эти годы заявления могли рассматриваться и месяц, и два, принятие решения по ним в трехдневный срок, как это в принципе должно быть по УПК, сотрудники полиции считали не обязанностью, а своим правом. Но в августе прошлого года было издано указание Генерального прокурора, имеющее нормативный характер, где жестко поставлен вопрос о безусловном соблюдении этого требования и такой практике приходит конец. В результате на сегодня девяносто заявителей из ста в течение уже трех суток знают о принятом решении по их заявлению.
— А если этого все-таки не происходит?
— Тогда нужно немедленно потребовать это или же сразу обратиться к прокурору. Конечно, не по всем заявлениям решение может быть принято в течение трех суток и об этом люди должны знать, но, уверяю вас, такие заявления составляют всего несколько процентов.
Кроме того, с 1 января прошлого года в правоохранительных органах введена в действие единая прозрачная система приема, регистрации и учета всех типов заявлений и сообщений о преступлениях с применением инновационных технологий. По каждому зарегистрированному заявлению, гражданам выдается талон-уведомление с 14-значным уникальным номером, по которому можно свободно, через современные средства связи — Интернет, SMS сообщения и Call центр Генеральной прокуратуры проследить судьбу своего заявления и результаты проверки. На сегодня этой услугой воспользовалось более 23 тысяч граждан.
Более того, посредством этого уникального номера любой обратившийся в полицию человек может зайти в Интернет и ответить на вопрос, доверяет ли он полиции или нет. Буквально за несколько дней 126 граждан выразили свои мнения, и большинство из них — 65 процентов — недовольно работой полиции, 17 процентов удовлетворены их работой и 17 — воздержались.
— Почему большая честь населения не доверяет правоохранительным органам?
— Потому что у нас цифромания. Начавшись с укрытия преступлений, она перекинулась на все остальное и мы стали заложниками цифр. У каждого сотрудника полиции свой «крест», каждый отвечает за что-то — преступление, дело, материалы, штраф и так далее. И если одни укрывают реальное положение дел, то другие, наоборот, выдумывают несуществующие правонарушения, оформляют липовые протоколы и сами выплачивают штрафы. Вот почему надо, наконец, поставить точку и избавиться от «дамоклова меча» в виде каких-то цифр, процентов, галочек-палочек и прочее. И тогда укрытие преступлений исчезнет, а доверие людей вернется.
— К слову, на недавнем заседании коллегии Генеральный прокурор господин Даулбаев потребовал до конца этого полугодия, то есть за какие-то два-три месяца добиться стопроцентной регистрации сообщений и заявлений о преступлениях. Это реально?
— Вполне. Генеральный прокурор потребовал от прокуроров жестко спрашивать с руководителей соответствующих органов за каждый факт укрытия преступлений и добиваться безусловного исполнения статьи 80 Закона «О правоохранительной службе» (пункт 12-1) об увольнении руководителя за непринятие мер по их недопущению. И это будет справедливо. В конце концов, такие незаконные действия подрывают основы уголовного судопроизводства, а это, как я уже не раз говорил, вопросы не только учета преступности, но и внутренней стабильности и безопасности страны и населения.
Но должен сказать прямо: еще большую уверенность в том, что мы добьемся этого, придает огромная поддержка, которую в борьбе с укрытием преступлений оказывали и оказывают нам все это время Совет Безопасности и отдел правоохранительной системы Администрации Президента. Благодаря им и их бескомпромиссной позиции, стало возможным принятие целого комплекса мер по исправлению ситуации, в том числе внедрение новых информационных технологий и электронного КУЗИ.
В результате, в прошлом году было зарегистрировано свыше 287 тысяч преступлений, что больше, чем в 2010 году более чем в два раза. Есть разница? Но чего это стоило, знают только прокуроры. Нами направлена и прокурорами областей исполнена масса поручений. Ни по каким другим видам надзора за следствием никогда не было столько заданий, и я вынужден был сказать об этом на заседании коллегии, так как прокуроры не могут и не должны постоянно работать в таком режиме, у них есть множество других, более важных задач.
— Кажется, года два назад Генпрокуратура и МВД приняли решение не наказывать за рост и нераскрываемость преступлений, но, тем не менее, укрытие все равно продолжается. Почему?
— Ответ прост. Вопреки четкой позиции и Генерального прокурора, и министра внутренних дел, некоторые территориальные руководители МВД не только продолжают учинять за это спрос, но еще оказывают всяческое давление, лишь бы не показывать реальную картину, особенно по кражам, которых среди преступлений случается особенно много и которые «портят» общую картину «благоденствия». На какие только ухищрения не идут они при этом. Как я уже отметил выше, в некоторых областях придумали даже трафаретные образцы заявлений об утере имущества.
Отказ в регистрации преступления, в возбуждении уголовного дела, списание сообщения в наряд — вот не полный перечень способов укрытия преступлений. Спрашивается, кого мы пытаемся обмануть? Кто после этого будет доверять людям в погонах?
А как понять бездействие при приеме заявлений? К примеру, в Северном Казахстане за три мартовских дня были зарегистрированы 37 заявлений о кражах, однако по ним не возбуждено ни одного уголовного дела (!). В других областях тоже нашлись подобные факты.
— Нурмаханбет Молдалиевич, укрытием преступлений занимаются только органы внутренних дел или другие силовые ведомства тоже? Например, финансовая полиции, таможня…
— Они тоже не безгрешны. Но если в полиции в укрытии виновато само начальство, которое требует проценты, то почему укрывают в финансовой полиции — не понятно. Причем число укрытий у них весьма солидное. Так, в прошлом году прокуроры выявили и поставили на учет 634 укрытых финполовцами преступлений, что в два раза больше, чем в 2011 году. Серьезные нарушения выявлены нами и в таможенных органах, особенно в центральном аппарате.
Также в последнее время мы все чаще и чаще сталкиваемся с укрытием преступлений по материалам оперативно розыскных действий и тому немало примеров, приведу только один из них.
Финансовым полицейским удалось документально зафиксировать получение взятки инженером ДЧС по городу Астана. Однако Агентство по борьбе с экономической и коррупционной преступностью вместо того, чтобы возбудить уголовное дело, через пару месяцев отправляет материал в городской департамент, который также отказывает в возбуждении дела якобы за отсутствием состава преступления. Более того, оперативники Агентства незаконно отказывают следователям в легализации материалов оперативно розыскных действий и если бы не проверка со стороны прокуратуры, то это преступление было бы похоронено раз и навсегда, ведь материалы находились в деле оперативного учета, а это значит, что через некоторое время они бы были просто уничтожены.
Мириться с таким положением мы не собираемся, надо выполнять поручение главы государства по немедленному наведению порядка в учетно-регистрационной системе, бездействовать и ждать чего-то никто нам не позволит.
— Какое наказание ждет виновных за укрытие преступлений и вообще, привлекаются ли они к ответственности?
— Далеко не все. В прошлом году за укрытие преступлений из органов внутренних дел были уволены тринадцать сотрудников и четырнадцать освобождены от должностей. В основном это оперуполномоченные и следователи. Заместителей и начальников горрайОВД единицы. А из руководителей территориальных органов, не принявших соответствующих мер, никто не наказан, они так и работают. Я твердо уверен, если начальники ДВД захотят, то на подведомственной им территории не будет ни одного факта укрывательства. Другое дело, хотят ли они этого?
С начала этого года прокурорами города Алматы, Атырауской, Жамбылской, Кызылординской и Северо-Казахстанской областей выявлена и поставлена на учет масса укрытых преступлений, а ведомственными комиссиями полиции не выявлено ни одного. Вот почему у нас большие претензии к руководству ДВД этих областей, здесь наблюдается наибольшее количество фальсификаций, отсутствие эффективной работы ведомственных комиссий и манипуляции по делам о тяжких преступлениях. С легкой руки страж порядка крупные кражи превращаются в обычные, хулиганства с оружием — в простые, а разбои — в грабежи. Примерно такая же картина в других регионах.
— Вопросов много, а ответы есть?
— Имеете в виду в плане исправления ситуации в целом? На мой взгляд, надо, во-первых, раз и навсегда запретить наказывать конкретного сотрудника за общие цифры, показатели. Он должен отвечать только за конкретные дела и конкретные свои действия. И если он профессионально сделал свою работу и главное, по закону, то его надо благодарить, а не по шапке бить, иначе мы толкнем его на укрытие и что еще хуже — на применение пыток.
Во-вторых, целесообразно одновременно ввести в качестве основания для увольнения виновного факт укрытия сразу же после завершения служебного расследования, которое должно проводиться в течение трех суток.
В-третьих, прокурорам надо не подменять ведомственный контроль, а требовать по закону, чтобы начальники ДВД постоянно проводили проверки и принимали меры.
В-четвертых, в графу в статотчете «прекращено по реабилитирующим основаниям» необходимо включать лишь уголовные дела, по которым кто-то был задержан, арестован, признан подозреваемым, обвиняемым или же иным образом были ограничены его конституционные права и свободы. Такой подход избавит сотрудника от дилеммы возбуждать — не возбуждать.
В-пятых, необходимо ввести стандартные действия правоохранительного органа, исходя из вида преступлений, службы, участвующей в его регистрации, в рассмотрении дела и так далее, чтобы избежать волокиты. Допустим, прием сообщения о преступлении в дежурной части должен быть осуществлен в течение 5-40 минут в зависимости от сложности дела. Такой порядок практикуется во многих странах мира и это дисциплинирует, прежде всего, самих полицейских, они становятся ближе к гражданам и тем самым завоевывают доверие населения, что актуально особенно у нас. Не зря глава государства в своем выступлении в начале этого года особо подчеркнул, что «важно добиться высокой степени доверия населения, а также удовлетворенности общества работой правоохранительных структур».
Хотел бы добавить, что на заседании коллегии Генеральной прокуратуры участвовали ответственные сотрудники Администрации Президента и депутаты Парламента, в том числе бывший министр внутренних дел Каирбек Сулейменов. Они высказали ряд интересных предложений, которые нами учтены при подготовке решения коллегии.
Торгын НУРСЕИТОВА
Источник: Информационная служба ZAKON.KZ
