Казахстан воспользовался своим приоритетным правом покупки доли СonocoPhillips в месторождении Кашаган – 8,4%. Свою долю в крупнейшем нефтегазовом проекте американская компания продаст АО «НК «КазМунайГаз» (КМГ) за $5 млрд. Сделка завершится в IV квартале 2013 года, передает КазТАГ.
На первый взгляд, китайская CNPC не смогла осуществить свое давнее намерение – купить долю в гигантском Кашагане. Однако в конце июня информационное агентство Bloomberg сообщило, что китайская национальная CNPC планирует заплатить около $5 млрд за долю в разработке месторождения Кашаган.
«CNPC планирует купить 8,33% в Кашагане у национальной компании «КазМунайГаз» по цене около $5 млрд», — сообщил агентству информированный источник.
В свою очередь, «КазМунайГаз» сохранит свою долю в Кашагане, поскольку купит 8,4% у ConocoPhillips, используя преимущественное право покупки, утверждал источник.
После завершения двух сделок у «КазМунайГаза» будет 16,88% в Кашагане, у Exxon Mobil Corp., Royal Dutch Shell Plc, Total SA и Eni SpA — по 16,81%, у японской Inpex Corp — 7,56%.
Возникает ряд вопросов о судьбе Кашагана, находящегося в заповедной зоне Северного Каспия. Самый главный из них – почему казахстанцы ничего не знают о планах правительства по проекту, потенциально выгодному для всех нас, однако уже сейчас опасному для экологии Западного Казахстана?
Наибольшая опасность в том, что правительственные менеджеры подпишут соглашения невыгодные для нас, простых граждан. Проблема в том, что министры приходят и уходят, а мы живем и порой расплачиваемся за их ошибки.
Кто кому продаст долю?
После покупки доли ConocoPhillips у «КазМунайГаза» будет 25,21%, и на какой-то момент Казахстан станет старшим акционером в проекте. Если быть точным, крупнейшим акционером будет оффшорная компания KMG Kashagan B.V., зарегистрированная в Нидерландах, которая принадлежит КМГ.
Однако, если верить агентству Bloomberg, уже в 2013 году Казахстан продаст 8,33% в разработке Кашагана китайской компании. В итоге нефтяники Поднебесной исполнят свою давнюю мечту – получат долю в месторождении, крупнейшем среди открытых за последние 30 лет.
Тут возникает вопрос. И он в том, что два года назад глава национальной компании объявлял, что, вероятно, ее долю в Кашагане передадут в АО «Разведка Добыча КазМунайГаз» (РД КМГ). А по сообщениям самой РД КМГ, доля в ней уже принадлежит China Investment Corporation (CIC), китайскому аналогу фонда «Самрук-Казына». То есть, в случае продажи доли в 8,33% CNPC, из остатка в 16,88% около трети будет принадлежать другому китайскому гиганту — CIC. Следовательно, под прямым контролем у слаженных китайских компаний будет около 14% в Кашагане. Эти 14% будут долей, только если китайские компании не будут скупать акции РД КМГ на бирже.
Помимо этого, в нефтегазовых кругах появилась информация о том, что в качестве дополнения Китай предложил Казахстану свободный доступ к китайскому порту Хайлугань с прямым выходом в Тихий океан.
По словам источника агентства Trend, две западные компании — Shell и Eni — акционеры международного консорциума, договариваются о поставках кашаганской нефти на рынок Китая, а именно на НПЗ в Сычуане.
Кроме того, со слов источника в Китае, их компании рассматривают покупку не только до 40% в Кашагане, но и долгосрочный контракт по покупке газа с Карачаганакского месторождения с последующим вхождением в проект. Если же CNPC или Sinopec войдут в разработку, то вопрос с третьей (газовой) фазой будет решен.
На данный момент партнеры в Karachaganak Petroleum Operating B.V. (KPO) пока решили ограничить переработку только 8 млрд куб. м, а остальное – закачать в пласт, чтобы повысить нефтеотдачу. Основной причиной того, что KPO воздерживается от начала третьей фазы, является ее дороговизна для партнеров. Однако с присутствием китайской компании в проекте проблема с финансированием будет снята.
Путь передачи Китаю доли прост – передача доли в Карачаганаке в РД КМГ. В обмен на финансирование и западные партнеры в проекте будут не против уступки части своей доли китайской компании.
Будущее Кашагана и Карачаганака как зеркало ситуации
Китаю невыгодно будет вкладывать средства в проекты добычи и транспортировки, если у него там будет менее 1/3. Значит, мы будем ожидать попыток китайских компаний купить и увеличить свою долю в указанных месторождениях.
Если Китай планирует импорт нефти с Кашагана и газа – с Карачаганака, то, чтобы обезопасить себя от рисков, КНР захочет иметь доли, чтобы не зависеть от конъюнктуры и корпоративных рисков. Можно предположить, как сложится ситуация на данных месторождениях, если туда войдут китайские компании.
Самое главное, что 8,33% в Кашагане для КНР будет недостаточно, поэтому CNPC или Sinopec будут приглядываться к компаниям, которые остаются в проекте и могут продать свою долю.
Участниками Кашаганского проекта в настоящее время являются компании Eni, Royal Dutch Shell, Exxon Mobil, Total (по 16,81%), КМГ (16,81% + 8,4% доли ConocoPhillips) и японская Inpex (7,56%).
Наиболее вероятно, что китайские инвесторы будут рассматривать покупку доли французской Total, чтобы увеличить свое присутствие в Кашагане. С китайскими нефтяниками Total связывают длительное сотрудничество в рамках ряда проектов по всему миру. Между прочим, в ноябре 2012 года французы продали 20% в нигерийском проекте Sinopec за $2,5 млрд. Логично будет, если Китай обменяет часть доли в иракском проекте Халфая (4,1 млрд барр.) на долю Total в Кашагане, потому что в основном Китай заполняет свои нефтяные резервы казахстанским и российским сырьем.
Китайские компании потеряли около $30 млрд на своих проектах в Ливии в период свержения Муммара Каддафи и только сейчас имеют шансы компенсировать там затраты без гарантий со стороны новых властей Ливии. Несмотря на восстановление нефтедобывающей отрасли в Ираке, ситуация на Ближнем Востоке, как всегда, взрывоопасна и с ней умеют управляться лишь страны с длительным опытом работы в арабских странах, какового нет у КНР. Вот почему Китаю будет выгодно обменять часть ближневосточного актива на Кашаган.
После доведения доли в Кашагане до блокирующего пакета, и при поддержке казахстанских лоббистов, китайские компании, несомненно, замахнутся на 40% в месторождении и даже более. При всей неприступности соглашения по Кашагану для законодательства Казахстана, вероятно, можно найти лазейку, через которую казахстанские переговорщики смогут давить на западных инвесторов в интересах республики или КНР. Например, это может быть закон о национальной безопасности, который имеет приоритет над любыми коммерческими соглашениями правительства.
Если привести неоспоримые доказательства, что добыча на Кашагане в данном формате наносит крупномасштабный ущерб экологии и интересы национальной безопасности требуют приостановления производства, то западные инвесторы будут рады продать свои доли китайским компаниям. Тем более, что немало западных менеджеров уже окупили свои риски и затраты в частном порядке. Поэтому никто не будет стоять до последнего. Однако не будем забегать вперед.
Что касается Карачаганака, то, по некоторым данным, Китай настолько заинтересован в казахстанском газе, что это подвигло экс-министра нефти и газа (а ныне главу «КазМунайГаза») Сауата Мынбаева объявить о возможной транспортировке карачаганакского голубого топлива в Китай с 2015 года. И пусть это звучало как угроза в ответ на невыгодные условия россиян с Оренбургским ГПЗ, однако это уже существующий план с привлекательной экономикой.
Интерес китайских компаний к Карачаганаку объясняется просто. Дело в том, что газовики Поднебесной были недовольны непрозрачностью газовых запасов Туркмении, в расчете на которые и возникла идея самого большого газопровода в мире – из Средней Азии до восточного Китая – более 8,7 тыс. км.
Более того, строительство туркменского газопровода Восток-Запад с вероятным продолжением его в транскаспийский трубопровод в Азербайджан нервирует переговорщиков из Китая – страны, где уже в следующей пятилетке планируется значительно снизить зависимость экономики от угля с переходом на газ. А потребление газа в КНР растет уже на 10% и более в год. Со 100 млрд куб. м в 2010 году Китай увеличит его до 200 млрд куб. м к 2020 году, и более 50% газа в стране будет импортным.
Именно поэтому газовых запасов Казахстана, России и Туркменистана едва-едва хватит, чтобы удовлетворить спрос Срединной империи. И если Туркменистан далеко, у России весьма серьезные амбиции не только регионального, но и мирового масштаба, то наша задолженность Китаю, а также длинная граница, зависимость по водным вопросам – все это не оставляет нам возможности для навязывания своих амбиций КНР. Мы можем лишь чрезвычайно тонко маневрировать, а не дешево продаваться.
Пройдена ли точка невозврата?
Для лучшего понимания будущего Кашагана, Карачаганака и казахстанских месторождений вообще нам желательно понять — какие доли Китая, США и любой иностранной компании можно назвать предельными в казахстанских месторождениях? На каком этапе начнется утеря госконтроля?
Даже не надо публиковать имена владельцев оффшоров, которые владеют нашими месторождениями, просто хотя бы для себя, у правительства должна быть сводная таблица, где по-честному подсчитаны доли тех или иных государств в экономике Казахстана.
Да, будучи крупным государством, мы не сможем освоить все свои месторождения сами, поэтому и вынуждены пускать к себе иностранных инвесторов — в надежде, что они принесут нам новые технологии. Получается, что мы пускаем к себе на кухню людей, которые готовят себе еду из наших продуктов, рассчитываясь с нами крохами оставшейся пищи.
И в то же время, приведенная информация и размышления — не повод для панических настроений, потому что Китай является крупнейшим торговым партнером и одним из крупнейших инвесторов Казахстана. Государства-соседи — это не люди: переехать друг к другу не получится в одночасье. Поэтому единственный выбор – это осознать, что сотрудничество должно быть равноправным и взаимовыгодным. Вот почему нашим государственным менеджерам пора учиться вести переговоры и защищать казахстанские интересы.
Расул Рысмамбетов
