Олигарх Аблязов не теряет времени даром во французской тюрьме и строчит письма на волю, сообщает КТК.
В интернете появилось послание, в котором беглый банкир описывает свои будни в заключении. Как выяснилось, Аблязов содержится в исправительном учреждении города Люин.
Сюда он попал после задержания французским финполом. Экстрадиции экс-главы БТА банка, напомню, добиваются Казахстан, Россия и Украина.
Но пока идут переговоры с Францией, следователи вынуждены довольствоваться рассказами Аблязова о том, как он проводит время в тюрьме.
Forbes.kz приводит выдержки из этих воспоминаний:
«Я уверен, официальные СМИ в Казахстане наперебой обсуждают подробности моего задержания и перспективы экстрадиции. Чтобы отсечь ненужные домыслы, я расскажу, как все происходило на самом деле.
Я сидел дома, работал. Моя сестра Гаухара и ее дочь были в соседних комнатах, когда метрах в трехстах от дома завис вертолет. Здесь часто летают вертолеты с туристами, но этот висел необычно долго и низко. Я еще подумал, что это какие-то учения, и сейчас из него начнут выпрыгивать десантники, но никто из вертолета так и не появился, и я продолжил разговор по скайпу.
Вдруг распахивается дверь, и в комнату, пригнувшись, вбегает странный человек в маске и с «винчестером». Он был испуган, глаза, как плошки, даже через маску видно. Вбежал и замер посреди комнаты, ожидая шквального огня. Я продолжаю разговаривать по скайпу и внимательно на него смотрю, не понимая, что привело его ко мне. И тут спецназовец дико орет и жестами приказывает лечь на пол. Я говорю своему собеседнику: «Тут, по-моему, за мной пришли…» – и выполняю команду. Забежали еще несколько спецназовцев, таких же испуганных, ощетинившихся стволами, видимо, ожидали вооруженного сопротивления. Не знаю, что им говорили на брифинге, но, видно, напугали здорово. Надели на меня наручники, повязку на глаза, все по полной программе. Но даже после этого их страх не прошел, и везли меня, как опасного террориста, все время ожидая нападения.
Привезли в полицейский участок г. Ниццы, закрыли в комнате с матрасами на полу. Пришел местный адвокат, что-то формально поспрашивал в присутствии переводчицы. Переночевал я в комнате на матрасе. Утром меня повезли в суд в маленький городок около Марселя. Суд проходил в небольшой комнатке в присутствии моего адвоката и переводчика. Судья и прокурор в черных мантиях, очень строгие, и под залог меня не выпустили. Раньше я такие слушания только в кино видел.
Потом меня отвезли обратно в тюрьму. На этот раз мои сопровождающие уже были расслаблены, не держали пальцы на курках и даже пытались говорить со мной по-английски. Видимо, уже поняли, что никакой я не террорист. (…)
После казахстанских застенков западной тюрьмой испугать трудно, поэтому я на все смотрел с любопытством, невольно сравнивая их. Персонал везде приветливый, смеются, объясняемся на ломаном английском. Никаких тебе «Лицом к стене! Руки за голову!» Все спокойно, по-человечески. Понимают, что в шортах и футболке много не спрячешь. Похлопали по карманам и пропустили. С собой дали 2-литровую бутылку воды, упаковку еды, мешок со спальными вещами, там же тарелки, щипцы для ногтей, расческа, зубная щетка, два тюбика зубной пасты, 5 одноразовых бритвенных станков и две бутылки шампуня.
В первый день меня поместили в камере с огромным молодым африканцем. Комната узкая, как пенал, по левой стороне унитаз, душевая кабинка, раковина с горячей и холодной водой
В первый день меня поместили в камере с огромным молодым африканцем. Комната узкая, как пенал, по левой стороне унитаз, душевая кабинка, раковина с горячей и холодной водой. С правой стороны двухъярусная кровать и окно с решеткой. В проходе не развернуться, зато в углу подвешен телевизор «Филипс», по которому идет только новостной канал. С африканцем пытался говорить, но он ни слова по-английски, а я по-французски. Понял только, что он не местный и завтра его куда-то перебрасывают. Очень дружелюбный, несмотря на языковой барьер, попрощались тепло.
Потом меня повели на встречу с администрацией тюрьмы. Представитель администрации бодро говорил по-английски, заполнил анкету, спросил, зачем меня Украина запрашивает. Я, как мог, объяснил ситуацию. В камере делать абсолютно нечего: ни книг, ни бумаги. Администрация тюрьмы обеспечивает необходимым минимумом, остальное нужно покупать. Вода из крана бесплатно, в бутылках – за деньги. Денег с собой у меня не было, поэтому пил воду водопроводную. Утром выдали джинсы и рубашку (сменной одежды пока не было) и повели на прогулку в зарешеченный дворик. Бродил по кругу, рядом крысы бегают. Во Франции они – часть природы, как птицы. В английских городах я такого не видел.
На следующий день мои адвокаты попросили в целях безопасности перевести меня в одиночку. Выбор был за мной. Я выбрал одиночку.
В медсанчасти мне встретился серб, который говорил по-русски. Сидит за убийство, весь в наколках, седой, хоть и моложе меня на семь лет. Рассказал мне тюремные правила и «понятия».
Камера побольше, но душа и столика нет, телевизор на стуле стоит, зато каналов много. Спрашиваю: «Где душ?» Оказалось, в душ по утрам водят. Вымыл полы, разместился, увидел, что зеркала нет, сказал охране, они пообещали после ужина решить, но так и не вернулись. Похоже, что у них очень много работы, а охранников не хватает.
Еда здесь подается в небольших пластиковых контейнерах. Дают салаты, помидоры, полужидкий пудинг в упаковке, хлеба длинный батон. Все пресное. Запиваю пока водой из-под крана. Чая нет. Деньги появятся – буду заказывать продукты и воду. Странно: языка не знаю, но как-то общаемся. Охранники все очень вежливые, немного говорят по-английски. Удивляются, что я по-французски не понимаю. Утром напомнил про зеркало, обещали в понедельник сделать.
В одиночке свои минусы: прогулка не на улице, а в закрытом боксе с решеткой на потолке, ночью каждые два часа включают свет, надо пошевелиться, показать, что живой. Зато каналов много, можно язык учить 24 часа в сутки.
(…) За окном муэдзин в мегафон читает вечернюю молитву. Кроме «Аллаху акбар!» слов не разобрать, но певучий речитатив завораживает сам по себе. Жизнь продолжается, и в ней еще многое предстоит сделать.
К слову, беглому банкиру есть с чем сравнивать. В 2002-м он был осужден на шесть лет за создание преступной группы и незаконную предпринимательскую деятельность. В казахстанской тюрьме, где порядки явно строже, чем во французской, Аблязов записывал не только свои воспоминания, но и видеообращения к президенту.
Источник: NUR.KZ
