Представляем вниманию читателей интервью с поистине культовым искусствоведом Земфирой ЕРЖАН. Все ее проекты сопряжены с глубоким подтекстом и вектором в будущее.
Земфира ЕРЖАН закончила отделение истории искусства (1984 г.) и аспирантуру (1991 г.) Исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова.
С 1984 по 2009 гг. работала в Музее искусств им.А.Кастеева, Институте литературы и искусства им. М. Ауэзова АН РК, национальном телеканале «Казахстан».
Инициировала ряд частных культурных проектов: выпускала журнал «Алматы-art» и его электронную версию, создавала контенты сайтов о казахском кинематографе.
В настоящее время работает над реализацией этно-лингвистического проекта «Кобланды» — наизусть».
Награды: в 2012 году была отмечена дипломом конкурса «Тілге құрмет — елге құрмет» НДП «Нур Отан» в номинации «Лучшая статья, телепередача, посвященная пропаганде и популяризации государственного языка в русскоязычных СМИ» за публикации в газете «Central Asia monitor», сайтах «Altyn-orda.kz», «Dialog.kz».
— Земфира, немного расскажите о своем проекте «Кобланды» — наизусть».
— Главная особенность «Кобланды» — наизусть» состоит в том, что это проект, предложенный и продвигаемый людьми, серьезная научная деятельность которых связана с изучением истории и современным состоянием культуры Казахстана. С этой точки зрения, «Кобланды» — наизусть», можно сказать, представляет собой образец профессионального кризисного менеджмента. Основываясь на большом опыте работы в сфере отечественной культуры, мы можем с уверенностью говорить о том, что именно проекты типа «Кобланды» — наизусть» могут стать эффективным решением для существующей сегодня в нашей стране языковой проблемы.
Между тем, идея проекта – очень проста. Мы предлагаем выучить, на первом этапе, 300 строк текста казахского героического эпоса. Дополнительно организованы уроки музыки, чтобы у участников была возможность исполнять эпос аутентично. Представьте, насколько обогатится их лексический словарь. Контекстное запоминание новых слов закрепит их в памяти.
Большая часть людей, владеющих базовым казахским, обычно не решается говорить на казахском на публике, боясь допустить грамматические ошибки. Наш тренинг устраняет такие проблемы. Вместе с запоминанием 300 строк эпоса правила казахской грамматики (на самом деле, не относящейся к разряду простых) будут легко усвоены как органичная система живой, полноценной речи.
Наконец, тренинг дает возможность глубоко изучить ментальность, дух традиционного казахского общества. Приобщение к великой литературной традиции, каким является казахский героический эпос, позволит каждому преисполниться чувством гордости за свою принадлежность к ней. Уроки музыки познакомят с шедеврами казахской музыкальной культуры.
Так что основной посыл тренинга состоит в изучении казахского языка посредством изучения казахской культуры.
В проекте работают специалисты нескольких направлений. Я – искусствовед, Зира Наурзбаева – известный культуролог и философ, Анар Фазылжанова – известный лингвист. «Вес» нашего проекта подтвержден профессиональным авторитетом работающих в нем тренеров.
Нам было очень приятно, что методику проекта поддержали талантливые музыканты популярного в нашей стране и далеко за ее пределами фольклорно-этнографического ансамбля «Туран». Абзал Арыкбаев и Серик Нурмолдаев будут обучать участников тренинга музыке.
Мы верим в то, что намеченные результаты тренинга будут успешно достигнуты.
Тренинг будет проходить в Алматы в октябре – ноябре месяцах. Сейчас идет набор в группы.
— Скажите в чем, по-Вашему, проблема фактического нежелания изучать казахский язык у меньшей части населения Казахстана?
— Лично мне не совсем ясно, как можно требовать хорошего знания государственного языка от представителей народов Казахстана в ситуации, когда значительная часть самих этнических казахов не владеет родным языком. О какой мотивации к изучению языка можно говорить в этом случае? Будут ли относиться к казахскому языку серьезно, с уважением, если сами казахи не прилагают сколько-нибудь заметных усилий для того, чтобы создать полноценную языковую среду? Время идет, но мало что меняется в сфере реального функционирования государственного языка. Казахов, по их отношению к родному языку, по моим наблюдениям, можно разделить на две основные группы. Первая – преобладающая. Это люди, которые связывают свою национальную идентификацию с необходимостью знания казахского, хотят свободно говорить на родном языке, но пока не реализовали это желание, отложили в «долгий ящик».
Но есть и такие казахи, которые воспринимают требование знания своего государственного языка как ограничение собственной свободы. В том ярко проявляется национальный нигилизм. В словарях это определение трактуется как «заниженная оценка собственного этноса, неверие в перспективы его развития, сопровождаемые языковым нигилизмом, нежеланием говорить на родном языке и обучать ему детей».
Не думаю, что что-то может изменить их отношение к казахскому языку. Не думаю, что стоит пытаться пробуждать в них чувство патриотизма. Таков их состоявшийся выбор. Им с ним жить дальше. Однако, национальных нигилистов в современном казахском обществе, действительно, не так много. Это не современный тренд, и все это хорошо понимают.
— Как Вы думаете, для укоренения казахского языка необходимо ли его сделать востребованным? И кто в первую очередь будет протестовать?
— Я считаю, что государственная языковая политика в Казахстане не является жесткой. Она декларирует целый ряд важных и необходимых положений, но, де факто, учитывая неготовность общества реализовать их, достаточно лояльно относится к реальному положению дел в сфере применения языков. Зачем протестовать, если все находятся в привычной зоне комфорта?
— Почему нормы закона «О языках» не исполняются?
— Полноценному функционированию казахского языка в обществе, если понимать это как государственную задачу, пока препятствует низкий уровень исполнительской дисциплины на всех уровнях. К примеру, я некоторое время занималась мониторингом визуальной информации Алматы. Количество текстов, правильно написанных на казахском языке, в городе незначительно, можно сказать, минимум. А то, что никто (в том числе, чиновники, курирующие эти вопросы) не обращает внимания на безграмотные надписи, выставленные на всеобщее обозрение на огромных билбордах в центре главного мегаполиса страны, свидетельствует о том, что многие положения Закона исполняются формально.
— Мы читали Вашу критику фестиваля «Тойказан», сейчас, по его прошествии, Вы можете что-нибудь добавить?
— Признаться, у меня и в мыслях не было критиковать или негативно отзываться о фестивале. Я отдаю себе отчет в том, что проведение подобных мероприятий требует от инициаторов значительных усилий.
Но обстоятельства сложились так, что накануне был обнародован текст, обращенный ко «всем борцам за казахский язык». Поскольку он содержал положения, которые касались и моей профессиональной работы в сфере популяризации казахского языка, необходимо было откликнуться. «Тойказан» таким образом попал, что называется, «под горячую руку».
Позже мы обсудили содержание статьи с организатором «Тойказана» и разошлись с миром.
Популяризация казахской кухни – тоже хорошее дело. Важно лишь, чтобы все национальное не свелось к одному бешпармаку.
К слову, мы предложили инициаторам этого фестиваля участвовать в нашем тренинге.
Добавить к сказанному могу лишь то, что культура есть органичное целое и не терпит пустот. До тех пор, пока в Казахстане не будет решена языковая проблема, говорить о полноценном развитии этноса нельзя.
— Почему, несмотря на выделяемые средства, мы все еще находимся в фарватере российского информационного и гуманитарного поля?
— Наверное, тому есть много причин. Это и отсутствие языкового барьера, и привычка, и фактор самоидентификации для части населения. Однако время делает свое дело – у Казахстана и России сложились свои специфические гуманитарные и информационные контексты, которые уже не являются общими. Достаточно сказать, что Россия за эти годы пережила чеченские войны.
Кроме того, В Казахстане в период независимости выросло поколение, ориентированное на Запад и на Восток. Так что сегодня говорить о преобладании российского информационного пространства не совсем точно.
— Может ли просвещенный национализм стать благом для страны?
— Я не политик и не политолог. И не занималась специально изучением национализма. Приоритеты нашей национальной политики прописаны в Конституции.
Могу только заметить, что в данном случае очень легко попасть в ловушку термина. Мы наследовали советскую, крайне негативную его оценку. Есть тревожные примеры, когда под национализмом подразумевают явления культуры! На днях не без удивления прочла у Марата Шибутова, что, оказывается, к числу националистов автоматически причисляются люди, которые ценят домбровую инструментальную музыку, произведения национального фольклора, популяризируют государственный язык …
В подобной терминологической неразберихе лучше использовать такое понятное и однозначно трактуемое слово, как патриотизм. Безусловно, благом для страны будет, если ее граждане будут любить свою страну, будут ее патриотами.
Источник: z001.kz
