Когда этой осенью шанхайские школьники откроют учебники истории, их ждет сюрприз. В новом ‘эталонном’ пособии по мировой истории войны, монархические династии и коммунистические революции уступили место красочно написанным разделам, посвященным экономике, технике, светским обычаям и глобализации.
Весь период социализма втиснут в одну короткую главу учебника для старших классов. История коммунистического режима в Китае до начала реформ в 1979 г. обозначена одной фразой. Мао Цзедун упоминается только однажды — и к тому же в разделе ‘Этикет’.
Школы самого процветающего китайского города чуть ли не в одночасье отказались от марксистских догм, царствовавших в учебниках истории начиная с 1950-х гг. Внесенные изменения, по словам авторов новых книг, были санкционированы ‘на самом верху’: они представляют собой один из элементов кампании по внедрению новой концепции отечественной истории, — с акцентом на стабильность, а не вспышки насилия — больше соответствующей экономическим и политическим задачам дня.
По словам сторонников новых учебников, внесенные поправки позволяют оживить обязательные уроки истории в средней школе и лучше подготовить учеников к реальной жизни. Прежние учебники — как и сама правящая коммунистическая партия — за четверть века рыночных экономических реформ не претерпели особых изменений. Они явно не соответствовали жизненным реалиям, с которыми ученики сталкиваются за пределами школьных классов.
Впрочем, по словам скептиков, весь этот процесс — не более чем замена одних политических стереотипов на другие. В рамках нынешней кампании история не столько переписывается, сколько отдвигается на второй план. Однопартийный режим, во многом отказавшийся от собственной официальной идеологии, предпочитает, чтобы люди больше думали о будущем, а не о прошлом.
В новом учебнике внимание сосредоточивается на идеях и понятиях, преобладающих в передачах государственного телевидения и официальных заявлениях партийного руководства: экономическом росте, инновациях, внешней торговле, политической стабильности, уважении к культурному разнообразию и социальной гармонии.
Достойное место в книге заняли Дж.П. Морган (J. P. Morgan), Билл Гейтс (Bill Gates), Нью-йоркская фондовая биржа и японские высокоскоростные железные дороги. Специальный параграф рассказывает о том, как галстуки входили в моду.
Французской и большевистской революциям, которые прежде рассматривались как поворотные моменты истории, сегодня уделяется куда меньше места. О Мао, ‘великом походе’, угнетении китайцев колонизаторами и зверствах японцев в Нанкине школьники узнают лишь в рамках краткого курса истории в младших классах средней школы.
‘Наша традиционная версия истории была построена на идеологии и национальной идентичности, — объясняет историк Чжу Сюэцинь (Zhu Xueqin) из Шанхайского университета. — Новая концепция менее идеологизирована, и это отвечает сегодняшним политическим задачам’.
Новые учебники, по крайней мере на первом этапе, вводятся только в Шанхае. Этому элитному мегаполису предоставлено право вносить изменения в школьную программу и использовать новые учебные пособия; в прошлом именно в этом регионе впервые осуществлялись реформы, которые позднее центральные власти распространяли на всю страну.
Однако новые учебники уже вызвали оживленную дискуссию в кругах историков — хотя их полномасштабное введение в Шанхае произойдет только в новом учебном году этой осенью. В прошлом учебном году преподавание по ним велось в порядке эксперимента лишь в нескольких городских школах.
Многие ученые нисколько не сожалеют об отказе от ‘марксистского понимания истории’. Марксистское учение по-прежнему преподается в рамках обязательного курса, посвященного политическому устройству страны. Однако некоторые критикуют новую линию за стремление принизить значение истории в целом. В младших классах средней школы китайская и мировая история теперь преподается не три, а два года, а в старших классах, где этот предмет изучают всего один год, основное внимание уделяется не собственно историческим событиям, а различным культурам, идеям и цивилизациям.
‘В учебнике для младших классов история кастрирована, а в учебнике для старшеклассников — вообще отсутствует’, — заметил один учитель истории из Шанхая в ходе дискуссии в интернете. Этот человек просил не называть его имени — ведь он критикует государственную политику в области образования.
По словам Чжоу Чуньшена (Zhou Chunsheng), профессора Шанхайского педагогического университета и одного из ведущих авторов новых учебников, его цель состояла в том, чтобы избавить историю от традиционного акцента на деятельности лидеров и войнах, поставить во главу угла простых людей и социальные вопросы.
‘История не принадлежит императорам и полководцам, — заметил г-н Чжоу в одном из интервью, — она принадлежит людям. Естественно, другим ученым понадобится время, чтобы это осознать, но аналогичный процесс уже давно идет в Европе и США’.
По словам г-на Чжоу, в основу новых учебников положены теории французского историка Фернана Броделя (Fernand Braudel). Этот ученый был сторонником ‘тотальной истории’, включающей проблемы культуры, религии, обычаев, экономики и идеологии. Во многих западных странах такой подход пользуется популярностью уже полвека.
Г-н Бродель возвысил историю над любой конкретной идеологией. В Китае постепенный отход от постулатов официальной коммунистической идеологии начался уже давно, но в шанхайских учебниках она впервые рассматривается как историческое явление, а не истина в последней инстанции.
В новой книге по-прежнему утверждается, что у социализма есть ‘великое будущее’. Однако этой концепции посвящена лишь одна из 52 глав учебника для старших классов. Социалистическим революциям уделяется меньше внимания, чем революции промышленной или информационной.
Биографию Мао — на официальном уровне его по-прежнему почитают как отца-основателя современного Китая, но на политику его доктрина уже не слишком влияет — школьники теперь изучают только в младших классах средней школы. В учебнике для старшеклассников его имя упоминается лишь мимоходом — в параграфе, посвященном традиции приспускать флаги в связи с кончиной лидеров государства, как это было сделано во время похорон Председателя в 1976 г. Дэн Сяопин (Deng Xiaoping), инициатор рыночных реформ в Китае, фигурирует в обоих учебниках, но упор делается на его экономическую политику.
Джеральд А. Постильоне (Gerald A. Postiglione), доцент Гонконгского университета и специалист в области педагогических наук, полагает, что китайские органы, руководящие образованием, стремились придать школьной программе большую актуальность. ‘Акцент делается на воспитании у учеников новаторского мышления и их подготовке к участию в глобальном дискурсе, — отмечает он. — В этой связи, естественно, возникает вопрос: способствует ли учебник, где столько говорится о страданиях китайцев в колониальную эпоху, воспитанию квалифицированных, талантливых специалистов, которые нужны сегодняшнему Шанхаю’.
Это, впрочем, не означает, что пути исторической науки и политики полностью разошлись. В этом году видный китайский историк Юань Вэйши (Yuan Weishi), опубликовал критическую статью о том, что в китайских учебниках замалчиваются зверства, допущенные в отношении иностранцев в ходе Боксерского восстания в начале 20 века. Он призвал более сбалансированно подходить к анализу причин интервенции иностранных держав для подавления этого восстания.
После этого популярное приложение к одной из газет под названием ‘Точка замерзания’, в котором появилась статья, было временно запрещено к печати, а его редакторов уволили. Когда ‘Точка замерзания’ вышла вновь, в ней была помещена заметка, осуждающая позицию г-на Юаня — этот случай стал предостережением о том, что некоторые исторические темы по-прежнему считаются слишком ‘чувствительными’, чтобы обсуждать их в СМИ.
Новые шанхайские учебники не снимают многих вопросов, возникающих как в самом Китае, так и за рубежом, в связи с необъективностью освещения недавней истории страны в школьных программах. К примеру, в нем, как и в прежних учебниках, преуменьшаются ошибки и зверства, допущенные в ходе ‘большого скачка’, ‘культурной революции’ или подавления войсками мирной акции в поддержку демократии в 1989 г. В учебнике для младших классах агрессия Токио против Китая в 1930-х гг. осуждается все в тех же шаблонных резких выражениях; кроме того, в нем почти ничего не говорится о мирном, демократическом развитии Японии в послевоенные годы. Это вряд ли ослабит возникающее в Токио беспокойство о том, что китайцам с детства внушают ненависть к Японии.
В целом же сокращение общего количества учебных часов и включение новых тем, связанных с культурой и техникой, означает, что китайская история теперь преподается в школе в сильно урезанном виде.
Так, в новом учебнике отсутствует упоминание о многих важнейших событиях истории страны в период древности и средневековья. Шанхайские школьники, к примеру, теперь не узнают, что Цинь Шихуан (Qin Shihuang), объединивший Китай и ставший его первым императором, приказал сжигать книги и убивать ученых, чтобы подавить идейное сопротивление своей власти. Обходится молчанием также ряд крупных восстаний и переворотов, сотрясавших страну или даже приводивших к свержению династий Чжоу, Суй, Тан и Мин.
Не говорится в нем и о сопротивлении ханьцев — превалирующей в Китае этнической группы — вторжению Хубилай-хана и основанию монгольскими завоевателями династии Юань. Премьер-министр ханьского Китая Вэнь Тяньсян (Wen Tianxiang), отказавшийся служить монгольским завоевателям и веками почитаемый в стране как символ преданности и патриотизма, также не упоминается в учебнике ни разу.
Вместо этих событий и личностей на страницах книги появились описания древних традиций и мод, что привело некоторых критиков к выводу, что в преподавании истории утрачены ориентиры. ‘Что важнее знать ученикам — покрой национальной одежды в древности или тот факт, что в 221 году д.н.э. династия Цинь объединила Китай?’ — саркастически замечает один учитель в на интернетовском форуме для историков.
Другие считают, что в шанхайских учебниках отразились политические взгляды высших руководителей Китая, в том числе бывшего Председателя КНР и главы компартии Цзян Цзэминя (Jiang Zemin) и его преемника Ху Цзиньтао.
Лозунг г-на Цзяна о ‘тройном представительстве’ был призван расширить мандат правящей партии и ослабить традиционный акцент коммунистов на классовой борьбе. Г-ну Ху принадлежит выражение ‘гармоничное общество’: по словам аналитиков, эта концепция должна убедить людей в необходимости строить стабильное, процветающее и единое государство при сохранении однопартийной системы.
По словам некоторых критиков, авторы новых учебников стараются поменьше говорить о сменах династий, крестьянских восстаниях, межэтнических конфликтах и войнах, поскольку руководство не желает, чтобы люди думали, будто именно такие события имеют первостепенное значение. Чиновники предпочитают создавать впечатление, что Китай в ходе своей истории уделял главное внимание инновациям, развитию технологий и торговле с другими странами.
Г-н Чжоу — ученый из Шанхая, участвовавший в подготовке учебников — признает, что новая концепция истории представляет прошлое страны в более гармоничном свете. Однако это, по его словам, связано не с ‘чьими-то политическими лозунгами’, а с общим изменением взгляда на то, чему следует учить школьников. ‘Правительству принадлежит главная роль в процессе одобрения новых учебников, — утверждает он. — Однако цель нашей работы связана не с политикой. Мы хотим привести изучение истории в соответствие с общемировыми тенденциями и готовить наших школьников к жизни в новую эпоху’.
____________________________
Читать далее: http://beta.inosmi.ru/world/20060904/229705.html#ixzz2id4p2yyu
Follow us: @inosmi on Twitter | InoSMI on Facebook
