Тема, касающаяся национализма вообще и казахского в частности, сегодня широко обсуждается в нашем обществе, причем градус дискуссий очень высок. Сегодня мы вновь возвращаемся к ней. На вопросы о природе и эволюции казахского национализма отвечает известный политолог Дастан Кадыржанов.
Все начинается с чувства несправедливости
— Как бы вы оценили общую эволюцию этнонационалистического тренда за годы суверенитета?
— Если вы подразумеваете чисто этнонационалистическую сторону вопроса, то это довольно узкая тема и, я бы сказал, не столь типичная для Казахстана — в отличие от некоторых других стран бывшего СНГ. Гораздо интереснее вести речь о казахском национализме, то есть о взглядах на нацию, на ее строительство.
Известно, что понятие «народ» — культурно-историческое, а нация — это правовое. Поэтому мне не совсем интересно говорить о том, что кто-то где-то размышляет об исключительности или особой роли казахов. Мне интересно говорить о нации в ракурсе того, какое государство мы строим и на чем будет основана его прочность.
Такой националистический тренд идентичен становлению гражданина нации как правового субъекта и общества, отношения внутри которого основаны на равенстве всех перед законом, на правовой защищенности гражданских свобод человека.
Чисто с философской точки зрения и в силу жизненного опыта мы понимаем, что понятие гражданина нации начинается в первую очередь «от противного» — то есть сначала от понимания несправедливости, которая его окружает. Постепенно, по мере расширения этого знания, у гражданина начинает выстраиваться связь явлений, основанная на общем восприятии государства и политического строя, в котором он живет. Он проходит разные стадии участия в политике — убежденность, открытое декларирование убеждений, активные действия, а, возможно, и кардинальные действия. Вот мы сейчас их и проходим всем обществом, независимо от этнической принадлежности.
— Можно ли сказать, что у казахского национализма имеется ощутимая политическая составляющая? И насколько она сильна? Или она не ощущается вовсе?
— Справедливость в обществе — это уже политическое понятие. А когда оно обернуто в правовое понятие нации, то это вообще достаточно высокий уровень политического мышления. Тем более что мы прекрасно знаем, что общая несправедливость, прежде всего, сублимируется в национальный вопрос. Однако надо сказать честно: не многие способны сегодня прочертить объективную границу между тем, когда вопрос стоит на чисто этнической платформе, а когда это сублимация политической несправедливости.
Раздробленность не есть слабость
— Не секрет, что лагерь казахских националистов никогда не отличался сплоченностью и единством взглядов даже по базовым проблемам казахского общества. Чем можно объяснить сей феномен перманентного раздрая?
— В одном из своих интервью я говорил, что выдавать казахских националистов за консолидированное политическое движение — это большая натяжка, поскольку, на мой взгляд, речь идет не о политическом течении, а о совокупности взглядов казахской интеллигенции. А понятие «интеллигент» априори не поддается систематизации или стандартизации. Каждый по-своему представляет собой оригинальный пласт мышления — от довольно примитивного и эмоционального до развитого на уровне философских систем. Отсюда и эта «раздробленность» во взглядах. И не стоит выдавать это за слабость политической позиции. Как раз здесь сконцентрированы наиболее убежденные люди, умеющие декларировать и защищать свои политические взгляды.
Принадлежность казахских этнонационалистов к интеллигенции я определял как народничество, и это более точное определение, нежели национал-патриотизм или еще что-то.
Миф о политической раздробленности казахского национализма возник из того, что различные политические силы, в особенности Ак Орда, всегда пытались организовать его и направить в нужное им русло. Это никогда не удавалось, потому что противоречило самой социальной сути казахского народничества. Его нельзя стандартизировать и заставить подчиняться некому партийно-политическому централизму.
И еще. Когда я говорю «интеллигенция», то я не подразумеваю только «великих», «известных» и «выдающихся», с которыми стереотипно «работают» политические силы. Я говорю о массовой прослойке тех людей, которые олицетворяют собой интеллектуальное подвижничество, «морально-этическую» основу общества, его прогресс и самое главное — основу просвещения нации. Мы говорим о широких слоях учителей, детских педагогов, лекторов, врачей, научных «ботаников», артистов и даже офисном планктоне госучреждений.
Когда именно в их рядах царит депрофессионализация, то это настоящий аларм, это предвестник обрушения общенациональной платформы. Депрофессионализация именно в их рядах — это конец, армагеддон модернизации, прогресса и проч. Разве вы неспособны разглядеть эти признаки сегодня?
Интеллигенция определяет цивилизационный выбор нации. И если вы низводите ее на уровень политических манипуляций, кампанейщины или, еще хуже, включаете в круг тотальной коррупции — вы разрушитель будущего.
Давайте честно: под казахским национализмом некие силы всегда подразумевают крайний радикальный ультранационализм. Так вот, он никак не присущ моему народу.
Поэтому было смешно, когда некие зарубежные политтехнологи пытались навязать нам наличие чего-то типа фашизма и ксенофобии. Кого они пытаются обвинить в фашизме, когда все 130 народов и этносов были вышвырнуты сюда либо колониализмом, либо сталинским тоталитаризмом, и если бы не казахи, то они просто не выжили бы?
Вы спросите чеченцев или ингушей, поляков или немцев — кто умеет вести себя как мужчина, ценит понятия «честь», тот никогда не предаст и не поставит под сомнение то, что сделали казахи. Люди, неспособные на предательство, никогда не смогут плюнуть в глаза тех, кто бескорыстно отдавал им в свое время все свое — и землю, и дом, и делился последним, что у него есть. А о предателях я даже говорить не хочу.
Вот именно в этом смысле я говорю о казахах как о героическом народе. Голод, джут, война, будь то гражданская или мировая — все это никогда не мешало моему народу демонстрировать не просто лучшие свои чувства, а я бы сказал бесподобные чувства, аналога которым еще стоит поискать в мире. Ленинградские блокадники, эвакуированные, сосланные, репрессированные, целые народы, лишенные Родины… Они все здесь — они и их потомки. И с точки зрения нации, это не «они», это уже давно «мы».
Многие говорят, что это человеколюбие было даже излишним. Мы, дескать, слишком много утеряли из-за того, что были столь человеколюбивы. Так говорят глупцы. Аллах никогда не оставит своим вниманием этот народ — он заработал себе особое будущее. Не скажу великое, пока об этом говорить рано, но что оно особое в позитивном смысле — я в этом уверен. И это произойдет именно потому, что наши деды в свое время повели себя настолько бескорыстно и преподали нам вечный урок человечности. Это одна из главных черт казахов — и пусть кто-то попробует в моем присутствии оспорить это. Пусть даже сегодня мы временно живем во власти тотальной корысти.
Не превращаться в этнопарк
— В казахской среде время от времени поднимается вопрос о необходимости создания казахской политической партии. Насколько реальным вам видится такой шаг? И чем она будет заниматься на политическом поле?
— Ну, исходя из определений, данных мной выше применительно к казахскому этническому движению, я уверенно скажу, что создание отдельной партии — это значительное сужение роли казахской интеллигенции.
Собственно, вопрос перед ней стоит один — станет ли она интеллигенцией для всего населения Казахстана, либо ограничится только лишь казахским этносом или же вообще отдельными социальными группами казахов. Поэтому чрезмерная политизация — это чрезмерное сужение социальной базы.
Если кто-то согласится собираться в партии проэтнического толка (этнические, как известно, у нас запрещены), то это их дело. Только не надо питать иллюзий — ксенофобия никогда не станет довлеющим политическим трендом в этой стране. Любое ультранационалистическое течение обречено на провал. Я уже видел, как у этого народа моментально пробуждался иммунитет.
Но это совсем не значит, что казахи будут проявлять бесхребетность в праве сформировать свое культурное, цивилизационное национальное пространство. Об это обломаются многие наивные люди и внутри, и вне страны. У казахов есть свой характер, и он состоит не только из толерантности. После стольких «актабан шубырынды» мы сможем энергично отреагировать на любой вызов со стороны — в этом даже не надо сомневаться.
— Но тогда почему в Казахстане этнонационалистический бренд воспринимается больше в негативном плане? Ведь люди, исповедующие философию казахского, как вы говорите, народничества, ратуют за вполне рациональные вещи — за развитие казахского языка и казахской культуры, за объективную оценку казахской истории и так далее…
— Давайте будем откровенны: насколько бы национализм ни являлся правовым, гражданским понятием, он, несомненно, содержит в себе этнический фактор. И в Казахстане он не может: а) быть неказахским; и б) при этом не учитывать полиэтнического состава населения страны.
Этнонационалистические течения, как я уже раньше говорил, пока пребывают в юношеском политическом сознании, потому что всегда апеллируют к государству. К тому, что государство должно применять в большей степени административное принуждение или даже насилие, чтобы победила казахская этническая идея. Естественно, это встречает отторжение у многих по ряду причин. Одна из них — это та, что наше государство является откровенно полицейским и бюрократическим. Поэтому доверять ему продолжение моделирования межэтнической сферы опасно.
Усиление давления на этнический вопрос приведет к тому, что существующий баланс лопнет. Значит, должен существовать иной путь, а осознание этого приходит пусть медленно, но очень даже поступательно и позитивно. И этот процесс происходит непосредственно в умах общества. На моих глазах все «юношеские» болезни национализма, такие, как безапелляционность и упертость в своей правоте только на том основании, что ты — казах, быстро сходят на нет. Мой народ быстро понимает, что будущее за умными людьми и умными поступками, способными не ввергнуть страну в хаос примитивизма.
Пока она держится исключительно на казахской национальной толерантности, граничащей с самоотречением. Мы опять готовы пожертвовать многим ради этой гармонии межэтнических отношений.
А вот теперь об ужасе всей этой пропорции. Народ в целом мудрее, он будет продолжать беречь межэтнический мир, даже вопреки социальной дисгармонии. Но при этом этническая самобытность будет продолжать примитивизироваться. Вот почему полицейско-административная олигархическая система — это гибель не только нации в правовом понимании, но и примитивизации казахского этноса как самостоятельной культурно-исторической единицы, сведение его цивилизации на уровень этнопарка.
Судьбы людей важнее идеи
— Вы согласны с утверждением, что популистский национализм своей подрывной активностью в значительной мере девальвировал национальную идею как таковую?
— Во многих публикациях я уже говорил об их различии, ему посвящена глава в моей докторской работе. Поэтому не буду акцентировать на этом внимание, чтобы не повторяться. Отмечу очевидное.
Самая простая национальная идея — это классический вариант консолидационной идеи в условиях войны или революции. Задумайтесь: нужны ли нам столь экстремальные формы, как условия появления такой идеи? Те же, кто сегодня ратует за это, ужаснутся, если встретятся с хаосом в действительности. Неужели Украина мало чему научила? Или история других стран, находящихся в состоянии войны? Возникновение в Казахстане общенациональной платформы возможно и при отсутствии крайностей. Какой бы красивой ни была идея, за ней стоят судьбы людей, во имя которых и должно все делаться. А во имя идей, как учит нас история, людей и приносят в жертву.
Архаика и модернизации
— Существует мнение, что в процессе выработки идеологии патриотизма и в целом идеологии нового государства чрезмерно много места заняли чисто архаичные вещи, оглядка назад… В то же время нет четких формулировок, что делать сегодня и к чему готовиться в ближайшем будущем. Образно говоря, надо снять с плеч традиционный халат, отложить в сторону домбру и дать народу нечто современное и адекватное сегодняшним реалиям…
— Однажды в социальных сетях обсуждали танец «кара-жорга»: мол, массовая его популяризация уже набила оскомину, как и всякая кампанейщина. Я тогда написал импровизированный стишок и собрал много лайков: «Кара жорга болмаса, казы болар колбаса»- «если не будет кара-жоргы, то казы станет колбасой». Убрать домбру и отложить чапаны — тоже весьма радикальный рецепт. А как же быть с этнической самобытностью? Кто вместо нас сохранит и то, и другое для потомков?
Но вопрос, поставленный вами, как я понимаю, — совершенно иного плана. Речь, видимо, идет о модернизационной идее.
В мире не существует идеальной модели модернизации. Если вы хотите разглядеть в культуре другой нации позитив, вы его увидите. И, наоборот, при желании найдете и негатив. Вопрос не в вашем индивидуальном подходе, просто идеальной гармонии нет ни в одном обществе. Видимо, суть заключается в другом (позволим себе некий суфизм) — в постоянном поиске этой гармонии, во время которого есть этапы как потерь, так и феерических побед.
На сегодняшний день несомненно одно: когда модернизм уступает консерватизму, это нестрашно. Когда модернизм уступает откровенной реакции, тогда получается общество без развития.
Настоящий архаизм заключается не в чапанах и домбрах — он в сохранении архаичного мышления, ведущего назад, прежде всего, в культурно-политических нравах. А политические нравы — это, прежде всего, морально-этические ценности. Если мы признаем это, то многое встанет на свои места. Пока в политике будут полностью отсутствовать элементарные морально-этические нормы, порядочность и честность, а доминировать только лишь выгода, технологии, макиавеллизм и царедворческое лизоблюдство — пишите пропало.
Как нельзя быть современным человеком, пренебрегая современными требованиями гигиены, так и невозможно быть прогрессивным и просвещенным, ведя себя непорядочно или по хамски.
Возвращаясь к модернизации, замечу: она не является универсальным рецептом «осовременивания всего». Это лишь формирование современных технологичных подходов к решению конкретных проблем и задач. А задачи нация должна ставить перед собой на основе собственной этики и цивилизации. Вот вам и круг, в котором присутствуют и модернизм, и архаика.
А путей и взглядов великое множество. Вот опера «Абай», поставленная совместно с лучшими итальянскими режиссерами, — это феерия, это прорыв оперного постановочного искусства. А сгонять толпой мировых «звезд» на день Астаны — это «неронщина». Это не просвещение, а откровенная его имитация. Культура — это воспитание индивидуума, а не модный экстаз в толпе.
О геноцидальном синдроме
— Сегодня немало людей, причем отнюдь не последних в сфере, скажем так, умственного труда, и тех, кто может быть отнесен к среднему классу (служилая интеллигенция и т.п.) испытывают чувство огромного разочарования. Разочарования по поводу тех надежд, которые они питали 20-25 лет тому назад. Чем такие настроения могут грозить с точки зрения государственного строительства и строительства нации?
— Среднего класса в стране практически не существует. Он исчез в период глобального кризиса, который не стал первопричиной, а лишь усилил недостатки нашей политэкономической системы и расставил акценты. Произошло тотальное деклассирование — выпадение из среднего класса в класс бедных.
В моем понимании средний класс — это не совсем имущественное понятие, а скорее психологическое. С точки зрения доходов, если вы планируете свой семейный бюджет «в стык» в течение месяца — вы бедняк. Если у вас нет достаточных ежемесячных доходов, чтобы планировать не только семейный бюджет, но и эксклюзивные события, такие как отдых за рубежом, свадьбы, юбилеи — то вы бедняк. А если у вас еще и постоянный дефицит, плюс еще и отсутствие перспективы заткнуть дыры в этом бюджетном ежемесячном дисбалансе — вы бедняк.
После деклассирования следует маргинализация, и это не совсем синонимы. Потому что не так страшна имущественная сторона падения вниз по социальной лестнице, как моральная, психологическая.
Не зря Рузвельт говорил, что главная задача выхода нации из депрессии — это выведение людей из долгов. Потому что в долгах погрязают не те, кто не верит режиму, а именно те, кто поверил в свое время в его политические обещания и потом горько обманулся. Долги унижают, деклассируют сознание и маргинализируют мораль. Вот именно тогда из социальной маргинализации и вырастают ксенофобия и прочие радикализмы.
Есть еще один важный аспект. Средний класс — это главный консервативный класс общества. И меня удивляет, что власть подрывает свою социальную платформу.
Олигархи и крупные бизнесмены не могут быть опорой политического строя по одной простой причине — это не массовая опора, даже несмотря на финансовую и аппаратную доминанту. Не все в обществе решается деньгами, даже несмотря на то, что в каждом отдельном случае все именно ими и решается.
Я уже в каждом своем интервью говорю, что сегодняшняя бюрократия — не просто иллюзорная опора режима, это источник саботажа практически всех идей модернизации, выдвигаемых Ак Ордой. И с ней невозможно справиться точечными репрессиями, да и массовыми тоже, в особенности такими кампаниями, как борьба с коррупцией.
Это классический исторический случай, когда масса взаимозаменяема, а индивидуальности нивелируются и исчезают навсегда.
Нация — это объективный, просвещенный и цивилизационный союз индивидуальностей, считающих сообщество высшей ценностью. А не тоталитарная толпа, задыхающаяся в экстазе мнимого единства. Единства не нищих духом, а нищих душой.
Если интеллигенция и средний класс заражены синдромом пораженчества, то геноцидальный синдром — это вечное их самоощущение. Можно ли создать нацию на основе таких синдромов? Без реального, а не воспетого в пустых лозунгах чувства победы? Нет. Это и будет нация пораженцев, всегда канючащая о своих исторических потерях.
Я с ужасом наблюдаю среди своего окружения, среди образованных и социально востребованных людей рост именно этого настроения — ощущения поражения в чем-то неуловимо главном, которое даже иногда не выразить словами. Но и не надо. Это голос духа. Духа нации, который пребывает далеко не в лучшем самочувствии.
Власти пора бы уже осознать, что нация — это не корпорация, которую сплачивает идея общей выгоды в экономике, в личном благополучии, в интеграции или еще где. Нация — это несколько иное. Помимо сытой старости, есть еще много стимулов, которые делают из нас человека разумного и справедливого. Это дух, душа.
Да и со старостью, судя по всему, не очень-то получилось…
Источник: http://www.stanradar.com/
