Абулхаир – жертва «историков» — 3 Об Аягузской битве и о жузах
— Не тот хан. Какой Абулхаир проиграл джунгарам на Аягузе?
Зиманов М.К. z-marlen@bk.ru
Хан Абулхаир является одним из ярчайших представителей казахской элиты своего времени. К его личному «сожалению», ему выпало жить в период развала Казахского государства. Он был величайшим воином, а такой дар просто так не дается. В другую эпоху он мог быть великим завоевателем, а на подъеме Кочевнической цивилизации мог создать империю. Но случилось то, что случилось. Абулхаир появился на цивилизационном спаде кочевничества.
Это был судьбоносный перелом эпох, в котором он свою историческую задачу выполнил. С кем только он не воевал, а вернее из всех казахских ханов только Абулхаир воевал на всех казахских фронтах. Но в первую очередь – с калмыками и джунгарами. Именно его победы сохранили Казахское государство. Он вернул Туркестан казахам. Абулхаир сделал то, что не смог сделать в лучших условиях великий Тауке-хан. В открытых полевых сражениях Абулхаир разбил и калмыков и джунгар. Калмыков он выбил за Волгу, а джунгар – за Или.
Судьба его была настолько же героической, насколько и трагической. Великий воин, разбивший врагов, был убит своим собратом, которому оренбургский губернатор обещал ханство после Абулхаира. Но убийством был нарушен Закон Турана, согласно которому голову хана может снять только хан. А законы Турана исполняли даже джунгары, они так и не казнили ни одного пленного казахского чингизида, исполняя запрет на пролитие сакральной крови. И был еще один Закон – титула хана лишались вместе с головой. Но не было ни суда чингизидов, ни ритуального поединка. Имело место групповое нападение и убийство старого воина. Нарушение кодекса привело к тому, что даже собственный 40-тысячный улус отказался защищать своего султана. Не сбылась мечта честолюбца, хотел царствовать, но не смог взять царство. Такая судьба является сюжетом шекспировского размаха, а может и превосходит его, поскольку династическая драма превратилась в трагедию народа. После этого убийства Казахская государственность перестала быть единым целым. И больше никогда не собиралось общеказахское войско. Элиты, в первую очередь султанские династии перестали доверять друг другу. Их улусы обособились, став прообразами для будущих фантомов современного казахского сознания – жузов. А началось всё тогда, когда от рук своих собратьев погиб лучший казахский воин и полководец.
Он был лучшим. В его военной истории нет свидетельств того, чтобы он проиграл какую-нибудь битву в Степи, кроме двух. Речь – об Аягузской битве 1717 года и о сдаче столичного Туркестана в 1723 году. Их относят к Абулхаиру-Гази, но так ли это? …
Об Аягузской катастрофе, ее дате и Абулхаире
На поле этого сражения казахи выставили 30 тысяч ополченцев. Такое количество кавалерии превышало армию Буденного, а по планам развертывания РККА составляло четыре конных дивизии. И вся эта армада проиграла одному-единственному джунгарскому полку-бригаде (тысяча солдат). Поражение при таком соотношении сил кажется невероятным, но факт состоялся. Важнейшее сражение за контроль Прииртышья и Сары-Арки было проиграно. Гибель войска и потеря стратегически важного региона позволяют называть это сражение Аягузской катастрофой.
Общепринятая версия относит это поражение к командованию Абулхаира.
К сожалению, Аягузское поражение не имеет большого корпуса источников и потому, как правило, упоминается в контексте. Но как раз таки поражение противоречит контексту непрерывных побед Абулхаира в течение 1717-1730 годов. В этой цепи побед нет места поражению, ведь уничтоженное войско нельзя воскресить, а потерю лучших солдат невозможно компенсировать. Их даже набрать заново затруднительно, добровольцы (а это и есть лучшие солдаты) не идут за неудачниками.
Возможно, из-за этого контекстного диссонанса Аягузскую битву как-то даже переносили на 1727 год. Но и тут поражение не соответствует контексту Казахской реконкисты, ведь после поражения на Аягузе невозможно дойти до Аныракая. И поэтому всё оставили как есть в 1717 году в качестве «общепризнанного» факта, а само событие так и не получило «описательной литературы». И, наверное, зря, ведь именно поражения являются «учителями побед».
Итак, версия о поражении Абулхаира на Аягузе не так уж и разработана и существует «по умолчанию», но «подрывает» его воинский авторитет.
«Киши-жузовское» сражение в «ортажузовских» землях?! …
Недавнее оживление старо-новой версии связано с топонимической экспедицией по следам Аягузской битвы. Она связывает событие с жузологией. Сразу поясню, что лично я не верю в существование жузов и соответствующих жузовских ханов, тем более что ни в реальных документах, ни в эпосах-былинах никакие жузы не упоминаются. Жузы «появились» гораздо позже …
В выводах этой экспедиции обратила на себя внимание один странность: на старозавещанной территории Среднего жуза погибло экспедиционное младшежузовское войско, которое привели «ханы Младшего жуза Каип и Абулхаир».
Вначале у меня возник вопрос, а что у казахов было два хана Младшего жуза?! Но жуз-то на два не делится, или здесь был не жуз, а – два полу-жуза. А если напротив, если это – один жуз, то зачем ему два хана?! Или же у казахов было по два хана на каждый жуз, или было два Младших жуза?! Странно, не правда ли?!
Потом появился вопрос, если воевали и проиграли «ханы Младшего жуза», то где же тогда были «предводители Среднего жуза». Получается, «среднежузовские» ханы передали командование «младшежузовцам», типа «повоюйте здесь за нас», а мы ни в чем не участвуем и за поражение не отвечаем?! Но ведь так не бывает.
Кроме того, если Каип и Абулхаир названы «предводителями Младшего жуза», то соответственно там погибло войско Младшего жуза?! А где тогда были другие многочисленные «орта-жузовцы», которые и сами могли выставить 30 тысяч солдат. А если солдаты были «орта-жузовские», тогда зачем им «младшежузовские ханы»?! И вообще, где же тогда был Средний жуз?! Разве «местные» казахи не участвовали в сражении. Обойти этот момент было нельзя и «нашлось» место и тому, что в деле участвовал «казахский авангард – найманов под руководством Кабанбай батыра». Но где этот источник, что лучший казахский батыр Кабанбай участвовал в этой баталии?! И если участвовал, то какова была его судьба?! Погиб ли он при разгроме или спасся?!
Вот в этом-то и выявляется искусственная конструкция.
Итак, выходит, что кто-то из персонажей трагедии – «лишний»?! «Лишним звеном» являются или жузы, или ханы, или. …Тогда зачем их сюда приплюсовывать?!
И только Абулхаир «припечатан» к этой истории.
Честно говорю, что я и сам когда-то придерживался этой «печати», но дальнейшее «широкополосное» исследование темы выявило то, что в свое время я тоже обманулся в Абулхаирах ввиду тезоименитства знатных персон
Историческое расследование
На мой взгляд, любое историческое расследование сродни «юридическому». В процессе возникают те же версии, мнения, интересы сторон. Всё – под вопросом субъективности источников, кроме одного – «объективных доказательств по делу».
Проведем «юридическое расследование» исторической трагедии. Теорию относимости и допустимости доказательств пропустим, отметим лишь субъективный характер всех свидетельских показаний по любому историческому «делу», а также то, что показания всех лиц, не являющихся очевидцами, как и позднейшие объяснения «свидетеля через свидетеля» следует рассматривать только в совокупности с «объективными доказательствами по делу».
Поэтому начнем с «объективной стороны».
Объективная сторона происшествия
Итак, «место происшествия» — Аягуз. Где течет эта река, знают все.
Исходя из рассматриваемой версии, получается, что воевать на «среднежузовскую землю» пришли «младшежузовцы». Но если согласиться с тем, что на Аягуз пришли воевать и погибли западники, то возникает резонный вопрос, а где же были «местные» ханы с того же Аягуза, Прииртышья, Сары-Арки?! Выходит так, что на их земле происходит решающая битва, а местные «среднежузовцы» почему-то в ней не участвуют?! Или они временно выехали из региона, чтобы не мешать своим братьям и своим врагам повоевать на территории юрта. Так не бывает. Более того, так нельзя. Нельзя так передергивать!
И тогда придется ответить на вопрос, а где же они были?!
Может, они, действительно, «проигнорировали» сбор войска?! Ну не может же быть такого. И пусть из исторических документов видно, что было и такое «саботирование», но не до такой же степени. Да, бывало и так, что ханы уклонялись от помощи собрату-чингизиду, а когда джунгары нападали на улус одного казахского хана, другие надеялись на какие-то свои «прибыли». Поэтому казахи и проигрывали войну. Но тут-то на территории улуса идет война, а сам местный правитель в ней не участвует.… Ну, просто нет слов, ведь так не бывает! Абсурд полнейший!
Войско Абулхаира в 1717-1719 гг.
Если предположить, что в 1717 году Младший жуз потерял бы на Аягузе свою армию (30 тысяч солдат), то судьба его кочевий была бы решена. Калмыки и другие были всегда готовы разогнать беззащитные аулы. Но этого не случилось, а остановить калмыков могла только военная сила. Значит, она сохранялась.
Более того, именно в том же 1717 году казахи вели наступательные боевые действия против России. Они напали на Казанскую губернию. В этот год был взят и сожжен городок Новошешминск, а в последующем казахи дважды в 1718 г. и в 1719 г. осаждали Яицкий городок. Таким образом, якобы «погибшее» на Аягузе казахское войско Абулхаира-Гази не погибло, а здравствовало. Данный факт подтверждается русскими историками А.И. Левшиным, Я.П. Гавердовским, Рычковым и, наконец, и это самое главное – подтверждается официальным донесением оренбургского губернатора Неплюева. Из этого следует, что войско Абулхаира-Гази сохраняло боевой дух.
Итак, якобы погибшее войско воевало еще три года. Тут резонно предположить, что на Аягузе погибло другое войско? Какое войско можно установить из того, что мы назовем «геополитическими последствиями». Гибель армии априори отражается на судьбе народа и государства.
Какие же последствия наступили.
Объективные геополитические последствия Аягузской катастрофы
В том же 1717 году казахи утратили контроль над Сары-Аркой (кроме части Тургая). В 1717-1718 г.г. джунгары прошли через реки Арысь, Бугень, Чаян. Битв армий больше не было. Джунгары остановились только перед крепостью Туркестана. Не было армейского сражения и во время Актабан-Шубырынды 1723 года, когда казахи потеряли Сауран, Туркестан, Ташкент (всего двадцать пять городов).
Вот в этих потерях и выявляются истинные размеры катастрофы. По потерянным территориям и устанавливается, чьи войска погибли на Аягузе. Воинов погубили ханы, но среди них не было Абулхаир-Гази. Его армия была «в порядке».
Когда в 1723 году был сдан Туркестан, Абулхаир-Гази воевал в другом регионе – между Волгой и Жаиком. Здесь он разбил калмыцкий улус тайджи Лекбея, а затем столкнулся со всей калмыцкой армией под командованием Аюка-хана. Калмыки смогли остановить Абулхаира. После кровавой «ничьей» армии разошлись, приглядывая друг за другом. Калмыков нельзя было оставлять без присмотра, тем более что они получали российское обеспечение огнестрельным оружием. Тем не менее, как только в 1724 году скончался Аюка-хан, то Абулхаир продолжил нападать на них, последним из них разбив улус Лобжи-тайджи в 1726 году. После этого обескровленные калмыки заключили мир, а Абулхаир-Гази развернул свою армию на Туркестан.
А где же была армия Туркестана. Она – погибла, то ли ранее во время Сауранской войны, то ли на Аягузе. Поэтому-то джунгары как нож сквозь масло прошли через казахские аулы, окропив бедствиями нашу землю.
Это по «жузовским» территориям. Теперь по персонажам.
О «внутренней политике» того времени
Каждое историческое событие имеет своих субъектов о соответственно личностные «последствия» для них. Личностные последствия объективизируются в судьбах участников.
Государственническим законом Турана являлось то, что хан не мог убежать, бросив войско, иначе он – не хан. Об этом знали все и так воспитывались султаны-наследники. Бросивший своих людей хан не имел права властвовать над народом-войском. Этот Закон действовал всегда и поэтому не бросили свои погибающие войска ни Тогум-хан, ни Буйдаш-хан. Поэтому-то от своей смерти не бежали ни Абулхаир-Гази, ни Кенесары, хотя люди просили их о бегстве.
А вот Каип-хан и Абулхаир, получается, бежали…. Но кто был Абулхаиром на Аягузе, и чье это было войско. Как мы знаем, в Аягузской катастрофе казахская армия была уничтожена до такой степени, что хан Каип вернулся в свою орду только с двумя телохранителями (еще бы, у них-то, в отличие от простых воинов, оставшихся на смерть, были лучшие кони!). Но после бегства с поля боя от своей гибнущей армии Каип был убит то ли конкурентами, то ли – своим собственным народом в своей же собственной орде. В любой версии народ не простил гибели своих сыновей, и защищать Каипа было некому…
А теперь давайте посмотрим, имеется ли основание подозревать Абулхаира-Гази в бегстве. Такого бегства народ не простил бы ни ему, ни любому другому военному предводителю. Да и войска у него не осталось бы. Согласно приблизительным подсчетам, каждый «жуз» мог выставить 30 тысяч человек, а на Аягузе казахи потеряли именно такое количество бойцов. И после такой катастрофы хан остался бы и без войска и без чести. Никто бы не откликнулся на его военный призыв. Однако Абулхаир каждый раз набирал боеспособную армию, каждый раз побеждающую врага.
Установление личности
В «юридическом процессе» личность устанавливается на основании документов, а в «историческом расследовании» на основании летописных свидетельств.
С Каип-ханом более-менее ясно. Он являлся родственником-наследником (сыном или племянником Тауке-хана). Единственно, не ясно, был ли он старшим казахским ханом или был ханом своего улуса.
На первый взгляд, ясно и с Абулхаиром. Вроде бы, он уж точно вышеуказанный Абулхаир-Гази-Бахадур. Но ясно только, если не устанавливать личность «по документам».
А согласно им, когда Абулхаир-Гази отвоевывал Жаик, именно в тот же злосчастный 1723 год, из потерянного Туркестана выехал другой хан Абулхаир. Им был – хан Карт-Абулхаир. «Старец-Абулхаир» навечно уехал в Бухару. Улусного войска у него уже не было, а город он оставил.
Из-за тезоименитства Абулхаиров в казахской историографии произошла путаница имен, что было не единичным случаем среди многочисленных ханов и султанов. Были такие «совпадения», в которые трудно было бы поверить, если бы не документы. А тут вышло так, что о проигравшем старце «подзабыли», а горечь поражения перенесли на того, которого помнили.
В такую подмену можно было не поверить, если не «проверять документы».
Более того, Каипа и Абулхаира можно было «перепутать» еще раз. Так, например, «те же» Каип и Абулхаир снова действовали заодно, когда каракалпаки принимали российское подданство. Присягу России давали как раз таки «каракалпацкий хан … Каип-хан Ишим-ханов»(-сын) и «салтан … Абулхаир». Если ограничиться этим упоминанием, то можно подумать, что на Аягузе воевали и проиграли каракалпаки?! И ведь по именам вроде бы сходится, но есть одно обстоятельство. Аягузская битва произошла в 1717 году, а каракалпаки принимали присягу в 1743 году.
Хотя, кто его знает, «при желании» и эту версию можно рассмотреть?! И тогда казахи и вовсе ни причем в таком ужасающем поражении?! Но земля-то казахская. И воевали там все-таки казахи. Предводительствовали ими казахские чингизиды Каип и Карт-Абулхаир.
Они проиграли, армия погибла, а народ остался без защиты.
Об обстоятельствах катастрофы
Документальные свидетельства крайне скудны. В основном все исследователи исходят из сообщения русского посланника Бориса Брянцева, составленного со слов «мурзы Кутлубая» «о войне Казачьи орды с калмыки, … на которой войне был и он». Итак, сообщение составлено со слов очевидца, которому нам придется доверять, поскольку ему пришлось обрисовывать нелицеприятное событие достаточно дотошному расспросчику. А им был несомненный военный агент царского правительства, который наврать начальству не мог, а иначе несдобровать ему самому.
Как ни странно, но очевидец говорит о том, что они «побежали … и их казачье войско возвратилось». Этим он нам сообщает, что часть людей спаслась и, прежде всего, «Хаип-де и Абулхаир-ханы и прочие возвратились до своих улусов в добром случае». Но «за ними-де калмыки гнали полдни и их людей побили, колико, того он не знает».
Итак, в эпилоге трагедии зафиксировано бегство и рубка бегущих. Но в прологе-то катастрофы говорится о том, что казахское войско в излучине рек загнало в осаду калмыков, а потом само оказалось зажатым там же. Будем исходить из этого, поскольку излучина рек (как минимум одной реки Аягуза) косвенно подтверждается. Кроме того:
Во-первых, «калмыки, нарубя лесу, сделали деревянный вал и сели в осаду; а казаки-де також сделали деревянный же вал выше калмыцкого». Из этого следует, что лесу было достаточно и для калмыков и для казахов, а лес в достаточном количестве растет вдоль воды.
Во-вторых, поскольку казахи сделали вал выше калмыцкого, то это сигнализирует о том, что казахи расположились выше по течению, или по склону.
В-третьих, калмыки «сели в осаду», очевидно, не беспокоясь о флангах, то есть они были прикрыты реками (или глубоким оврагом, или горной грядой?).
В-четвертых, когда 30 тысяч казахов и тысяча калмыков сошлись, то первый день прошел в равноценной баталии. Это совершенно невозможно, если только меньшая сторона не использовала полевое или естественное укрепление (и фланговое прикрытие, наподобие берега реки). Поэтому первый день не выявил явного победителя, и, скорее всего из-за лучшей вооруженности ойратов. Исторические документы нам говорят, что в джунгарском войске каждый седьмой-восьмой солдат имел огнестрельное оружие. Тем не менее, фактор численного преимущества сыграл свою роль. Все-таки 4-5 казахских кавалеристских дивизий действовали против бригады, пусть даже усиленной. И ойраты сели в осаду. Казахи при огневом преимуществе противника в лоб штурмовать не стали и заблокировали осажденных. Как только продовольствие закончится, то рано или поздно выйдут…
Казахские полководцы выдвинули во фронт имеющийся у них «огнестрел» и понадеялись на то, что выход из ловушки захлопнулся. И в этом был фактор катастрофы.
Ситуация близкой победы породила беспечность, из-за которой на третий день осады и разразилась катастрофа. Это была не осажденная тысяча. Нет, не она пошла на неожиданный прорыв. Враг ударил с тыла. «…Явилось из стороны калмыцкого войска еще тысячи с полторы» и «напали на них с копьи жестоко». А по рассказам других «людей казачьего народа» нападавших могло быть и больше, так как «приехали множество калмыков и напали на их войско вдруг». Почему же вдруг, да потому что с тыла и «из стороны калмыцкого войска».
С тыла, потому что нападавшие ударили по обозу и по кашеварам, а кухни их, как известно, от врага берегут! Кашеваров на передовую не ставят. Итак, нападавших было полторы тысячи или больше, но главное, это были копейщики, то есть тяжелая латная кавалерия. И вот они «наехали на кашевые их станы, и кашевары-де, испужався побежали», и остальные «не стерпя того, побежали все…».
В этом и выявляется панический механизм катастрофы, а также и ее причина – беспечность командиров. Врага огородили, выставили заслон, что переживать-то. Извините за вольность, но интересным может быть первый день осады, ну может – второй, посмотреть на врага. Но потом надоедает, да и подстрелить могут. Какая-то часть солдат разбрелась по округе (им, наверное, повезло больше других), а кто-то сидел в лагере, ждал обеда. Ну не в броне же его ждать и не на лошади. Да и 30 тысяч лошадей-то в лагере не подержишь. А те, что были в лагере, скорее всего, были расседланы. Вот эта-то часть войска оказалась небоеспособной, воевать-то им нечем и не на чем. Поэтому удар латников был страшен, а латниками у джунгар были кирасиры с пиками. Европейские кирасиры с палашами пробивали даже штыковое каре пехоты, а тут пешие люди, которые едва похватали оружие, – против стены из пик. Это была смерть.
Беспечность командиров стала причиной гибели казахов. Они не выставили охранения. Поэтому-то враг ударил неожиданно и сразу по кухням. Нападавшие даже не столкнулись с боевым охранением, а ударили прямо по беспечному лагерю. «А перед слитным ударом латной кавалерии, не важно, как она шла: колоннами или по фронту, – было бесполезным мужество отдельных отрядов и отчаянных батыров». Перед ними вырастал лес пик. Под прямой удар попала и ставка, тем более что на нее всегда направлялся главный удар. Не случайно все-таки, что у хана Каипа осталось только два телохранителя.
Дальше началось избиение, тем паче, что казахи оказались зажатыми в излучине рек между двумя джунгарскими отрядами. Люди, оказавшиеся между ними, погибли, «одинаково поражаемые как с фронта, так и с тыла». Привал стал лагерем смерти. Повторюсь, 30 тысяч лошадей в лагере не было, а пешие и «обеззброенные» люди в ожидании обеда «кучковались» вокруг кухонь. Конечно, часть людей вырвалась, а какая-то часть вспомогательных войск, находившаяся в отдалении, попыталась спастись. Они-то и «побежали все и за ними-де калмыки гнали полдни и их людей побили, колико, того он не знает». Войско как организованная армейская группировка перестала существовать. И, скорее всего, погибли лучшие, которых отрядили в дальний поход улусы, и добровольцы.
После этой катастрофы наступили те династические и геополитические последствия, о которых мы говорили выше. Казахские улусы потеряли лучших воинов и следом уступили джунгарам землю – Сары-Арку и практически весь юг с Туркестаном и Ташкентом. Каип-хан был убит, а Карт-Абулхаир уехал в Бухару.
О месте и о знаке катастрофы
Исходя из вышеуказанных улик-обстоятельств, о месте катастрофы можно сказать, что оно расположено на берегу Аягуза, и, скорее всего, в месте слияния двух достаточно широких рек. Альтернативным вариантом является пересечение Аягуза с какой-либо речушкой, но с достаточно отвесными берегами. Либо – с оврагом, либо – с какой-нибудь грядой, непроходимой для конника. Это – о джунгарских флангах.
Теперь – о джунгарском вале. Он должен был перегораживать достаточно узкий перешеек, возможно, от 200-500 или чуть более метров в ширину.
Казахский вал находился выше калмыцкого, выше – по течению или по рельефу местности.
О казахских флангах. Казахские фланги были шире и, возможно, они были неприкрытыми. Место для лагеря было отдаленным от стрельбы с калмыцкого вала и достаточно просторным для размещения войск. И, скорее всего, местность была мелкосопочной, так как до удара пылящей вражеской кавалерии ее никто не видел, даже кашевары.
Массового захоронения там, скорее всего, не имеется. Погибших джунгар было не так много, а захоронением даже десяти тысяч казахов они бы не утруждались. И оставили всё как есть, или сбросили тела в реку. Казахи в этой местности долгое время не появлялись, и множество людей остались не похороненными. За ними гнались полдня, избивая их пешими. Вот их-то останки рассеяны по округе.
В этой местности остались не похороненными те люди, которые выступили на врага. Поэтому и важна произведенная экспедиция. Если удалось хотя бы приблизительно установить место катастрофы, то нашим долгом является поминовение погибших собратьев, многие из которых умерли молодыми. И ведь на самом деле тогда проиграли и мы – их потомки, но все же смерть прадедов была не напрасной. Поэтому экспедицию необходимо повторить и попытаться еще раз установить место, чтобы водрузить там памятный знак. Чтобы люди не проезжали мимо без поминовения солдат Родины. А она – одна для всех, и для живых и для мертвых.
Теперь о дополнительных вопросах по той же Аягузской катастрофе.
Есть еще вопросы «специальные историографические» вопросы: А может, действительно, в этой катастрофе участвовали не казахские ханы, а «каракалпацкий хан … Каип-хан Ишим-ханов» и «салтан … Абулхаир»? И, кстати, это тоже версия, потому что каракалпаки вместе с казахами воевали с джунгарами, но проиграли и разошлись, как и ногайцы. Впрочем, тогда ханы были уже междоусобные, но народ распавшейся Великой Орды пока еще был единым.
А может, казачье войско столкнулось вовсе и не с джунгарами, а с калмыками? Ведь сообщение Брянцева говорит о калмыках, а не о «зюнгорцах». Джунгары на тот момент держали свою армию на китайском фронте. А вот калмыки-то как раз то и продвинули свои кочевья через Сары-Арку до Иртыша, где сомкнулись с джунгарами.
Как мы видим, по Аягузской катастрофе имеется большое количество неоднозначных вопросов. Причиной этого является отсутствие слитного знания всех источников. Все авторские версии и описания катастрофы (впрочем, как и сведения обо всех других событиях казахской истории) рассеяны по разным ресурсам. Из-за этого отсутствует систематизация источников и квалифицированное обсуждение с различных точек зрения. Такая бессистемность является огромным препятствием для познания истории – «нашей лучшей учительницы».
Поэтому нам необходимо создание отдельного казахского историко-информационного ресурса в Интернете, для чего необходима концентрация людей, знаний и ресурсов. Этой слитностью можно преодолеть ту беспомощность, с которой встречаются многие наши граждане, когда сталкиваются с провокаторами-троллями, тем или иным образом порочащими нашу историю …
Провокации чаще всего выглядят так, что отрицается какой-либо вклад казахов и их предков в мировую историю. В плане материальной культуры отрицается наличие у казахов земледелия (как будто никто не читал Ш. Уалиханова «О земледелии…» и как будто никто не пробовал беспармака). Отрицается наличие городов (хотя кто кроме казахов защищал погибший город-крепость Сауран). И таких тревожащих самосознание народа вопросов множество…
И в этом слабость совокупного казахского знания. Оно разрознено. В данном случае оно не выходит за рамки одного-единственного источника. Пока еще никто не исследовал (по крайней мере, не опубликовал) сведений по этой катастрофе из китайских архивов, а ведь в них сокрыты многие ключи от казахских «тайн».
Итак, главная слабость казахского исторического знания состоит в том, что отсутствует общенациональный исторический ресурс, а все имеющиеся разрознены и не могут выполнять функцию исторического просвещения народа.
