Вы глубоко ошибаетесь, если считаете, что в Казахстане нет ученых, способных создавать прорывные проекты в науке и технике.
У нас немало тех, кто, несмотря ни на что, творил в период развала и продолжает творить по сей день. Другое дело, что изобретают они в большей степени для души, поскольку одного лишь просвещения духа для претворения в жизнь открытий чудных недостаточно. При этом забугорные охотники до наших изобретений не дремлют.
Еще Ленин говорил, что коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны. Коммунизм нынче не в моде, но признать, что вождь молодой Страны Советов был абсолютно прав в том, что без надежных и бесперебойных поставок электрической энергии развитие государства невозможно, все-таки нужно.
В наши дни потребность в электроэнергии увеличивается ежегодно. И если энергетическая система Казахстана сегодня худо-бедно со своей задачей справляется, так это лишь потому, что отечественная промышленность находится в состоянии нокдауна. Но специалисты говорят: если ее привести в тот вид, который предписывает Госпрограмма форсированного индустриально-инновационного развития, нагрузку она в нынешнем своем виде не выдержит. С другой стороны, даже если все запроектированные энергетические гиганты будут построены, они не обеспечат потребность страны на все 100%. А потому работы здесь – непочатый край.
Выход есть. К примеру, солнечные электростанции или ветряные. Но вот широкого применения ни тот, ни другой вид у нас почему-то не возымел. Хотя, казалось бы, сам бог велел. Ведь и солнца, и ветра у нас хоть отбавляй. Если верить официозу, связано это с относительно низкой стоимостью существующей электроэнергии и энергоносителей. А потому, мол, солнечные электростанции не выдерживают конкуренции с тепловыми и дизельными. Но мне кажется, что дело в отсутствии в Казахстане производства солнечных батарей и ветровых электроэнергетических установок. А вот почему у нас этого нет – вопрос интересный.
Мы вполне можем развивать и то и другое. Тем более что у нас есть разработки, способные дать фору забугорным образцам. Об этом рассказал автор весьма интересной инженерной мысли доктор технических наук Николай Буктуков, создавший уникальный проект ветряной электростанции, не в пример тем пропеллерам, что иногда встречаются в казахстанских степях и в большей степени простаивают.
По его словам, те самые пропеллеры хорошо работают в условиях морского бриза, когда половину суток ветер дует в одну сторону, а другую половину – в другую. У нас же климат резко-континентальный и ветер абсолютно другой. Во-первых, он может резко и часто менять направление. Во-вторых, бывают большие порывы ветра. Поэтому ветряные электростанции с горизонтальной осью, получившие широкое распространение во всем мире, в наших условиях малоэффективны. Если в Европе они работают по две-три тысячи часов в год, то у нас – менее двух тысяч часов в год.
Установка Буктукова в таких же условиях может работать шесть-семь тысяч часов в год. Плюс к этому при одинаковой мощности она почти в два раза дешевле зарубежной, работает в два раза больше времени, соответственно, в два, а то и в три раза больше вырабатывает электроэнергии.
В качестве примера можно рассмотреть две импортные установки в районе Кордайского перевала в Жамбылской области. Когда ветер дует перпендикулярно площади ометаемой поверхности, они работают. Но стоит ему чуть изменить направление, лопасти останавливаются, потому что им нужно поймать направление ветра. Затем они медленно поворачиваются «лицом» к воздушным потокам, после чего начинают работать вновь. При слабом ветре установки простаивают, соответственно количество часов работы получается небольшое. В условиях резко-континентального климата это невыгодно. А вот отечественная, но еще, к сожалению, не выпускаемая в промышленных объемах установка способна работать при любой силе и направлении ветра.
Обусловлена такая разница конструкцией, которая имеет вертикальную ось вращения с лопастями, тоже находящимися в вертикальном положении. Зарубежные ветроэлектростанции, имеющие горизонтальную ось вращения, способны функционировать в диапазоне скоростей ветров от 3 до 20 или от 4 до 25 метров в секунду. Наша работает от 2–3 метров в секунду без ограничений. При вертикальной оси ей все равно, с какой стороны дует. При слабой скорости лопасти раскрываются и вращаются в открытом виде. А когда ветер усиливается, лопасти закрываются, и конструкция напоминает юлу. Кроме того, она предусматривает так называемые паруса, то есть металлические щиты для направления ветра наведенные непосредственно на нее.
Зарубежная установка при скорости ветра 3 м/сек. производит очень маленькую долю мощности. А при скорости ветра более 20 м/сек. она останавливается, иначе просто разрушится. К примеру, в Джунгарских воротах уже лет десять или пятнадцать простаивает немецкий пропеллер. Он не может работать при таких сильных ветрах, которые там бывают. Чего не скажешь о нашей установке, которую можно собрать в обычной школьной мастерской, поскольку она не требует высокого класса точности. А чем выше класс точности, тем дороже продукция. Кроме того, с увеличением скорости ветра она не набирает обороты и вращается с постоянной скоростью, при этом не производит никакого шума. Зарубежные установки, когда вращаются с большой скоростью, разрезают воздух, создавая тем самым колебания, которые влекут за собой неприятные для человеческого слуха звуки. Наша конструкция работает «молча».
В 2010 году была установлена первая такая конструкция на объекте управделами президента. Но в июне и июле в Астане ветра практически не бывает, поэтому там объединили ее с солнечной электростанцией. Несколько установок работают сейчас в фермерских хозяйствах, выдавая достаточное количество электроэнергии для их нужд. Одна установка работает недалеко от села Коктума в Алакольском районе, где скорость ветра зимой достигает 124 метров в секунду.
Производятся эти установки в обычной мастерской по индивидуальным заказам. И пока наши чиновники не хотят придавать импульс налаживанию их производства в промышленных масштабах, к Николаю Буктукову приезжают бизнесмены из-за рубежа.
Приезжали из Японии и Южной Кореи, — говорит изобретатель. — Хотели купить изобретение, но я не смог продать. Как ни парадоксально, по причине отсутствия денег. Кореец посмотрел чертежи и сказал, что на бумаге выглядит привлекательно, но он хотел бы увидеть опытный экземпляр. Я ответил, что у меня нет денег на его изготовление. Для них это удивительно, поскольку весь мир демонстрирует и продает изобретения. В общем, дал он 5 тысяч долларов, и мы изготовили. Корейцу понравилось, захотел купить, но не кустарную установку, а сделанную на заводе, чтобы товарный вид был. Пообещал заплатить 300 тысяч долларов и затем платить 3% с каждого проданного экземпляра.
Японец давал 500 тысяч долларов и в последующем по 100 долларов за каждый киловатт выходной мощности. Я побежал на один завод, там пообещали сделать, но накладные расходы составили 1000%. Побежал на другой завод, там эти расходы составили 800%, побежал на третий – 200%. Таких денег у меня не нашлось, и изобретение не продалось.
– Но сейчас вы ведь их производите, хоть и не в промышленных масштабах?
– Появились ребята из одного венчурного фонда, профинансировали. За их счет мы также запатентовали изобретение в Японии, Южной Корее, Китае, Германии и странах СНГ. На это ушло 100 тысяч долларов. Сейчас идут переговоры о производстве таких установок в Индии, Канаде.
Вот так. Хотели как лучше, а получается как всегда. Кричим на всех углах про инновационное развитие страны, а на деле поддержать наших Кулибиных даже не стараемся. А ведь Казахстан – кладезь гениев, и долго разбрасываться ими не просто накладно, а просто преступно… Преступно перед нашими внуками: разбазариваем такое богатство!
