[:ru]
На вопросы Ratel.kz отвечает политолог Айдос Сарым
(Продолжение. Начало см. здесь).
— Айдос, тогда давай попробуем максимально, насколько это возможно, разложить внешнеполитическую ситуацию с учетом интересов Казахстана. Очевидно, что ситуация непростая и, скорее всего, она будет ухудшаться. Начнем с Соединенных Штатов. Для чего Америке весь этот «геополитический балаган»? Вроде бы и внутренних проблем хватает, и внешних. А тут еще и коронавирус на весь мир давит. Стоит ли игра свеч?
— Все, кто изучает историю Америки, более или менее внимательно следит за ее внешнеполитической повесткой знают и понимают, что США сегодня находятся в довольно ужасном внутреннем экзистенциальном кризисе.
— Ты имеешь в виду внутренние бунты и выступления против расовой сегрегации?
— Как раз таки нет. Бунты – это давняя американская традиция расширения политических и экономических свобод. Не нужно ничего упрощать. Америка таким образом усложняется, становится еще более сильной. Там ведь не только стекла бьют и с полицией дерутся: там идут очень глубокие, содержательные дискуссии, происходит осмысление истории, базовых понятий и представлений. Никакого раскола, развала США в ближайшее время не произойдет. Там идут очень серьезные внутренние поиски. Как говорил, кстати, тот же ЧЕРЧИЛЛЬ, американцы всегда находят верный путь, правда, всегда после того, как испробуют все остальные. Поэтому все эти досужие разговоры о том, что страна развалится, кто-то уйдет в суверенитет и прочее – это напраслина. Американцы давно и хорошо знают: лучшее средство от кризиса демократии – это больше демократии. Лучшее средство от кризиса капитализма – больше капитализма. И на этом они, скорее всего, снова договорятся. Сама структура этого общества заточена таким образом, что кризисы и сломы делают его сильнее, более сплоченным. И в этом сила Америки.
— Тогда в чем проблемы?
— Тоже в традиции. Уже сто лет, после Первой мировой войны, существует традиция обеспокоенности ролью и местом Америки в мировой политике. Когда-то один ученый то ли всерьез, то ли в шутку сказал про Турцию: турецкая идентичность заключается в постоянной обеспокоенности о турецкой идентичности. Точно так же с американской идентичностью. Каждые 20-30 лет американская общественность обеспокоивается и затачивается на темы геополитики, падающей роли Америки на мировой арене и так далее. Не будем скрывать, США – это очень мессианская держава, она не может существовать без этого. И если так случается, что внутренняя и внешняя повестки начинают зеркалить и нуждаться друг в друге, американцы никогда не отказывались от того, чтобы их совместить. Вспомним, что Америка стала сверхдержавой в результате Первой и Второй мировых войн, когда преодолевала свой изоляционизм и вступала в мировой концерт. Сейчас, ситуация примерно такая же, лишь бы третья мировая война не стала горячей! Ведь атомно-ядерная война попросту будет означать конец нашего мира.
Если внимательно читать американских политиков, историков, политологов, то можно легко убедиться в том, что все они обеспокоены тем, что США перестают быть «гритовой» и «фёрстовой» в мире. Сами американцы говорят, что их страна перестает быть сверхдержавой, а значит, ей необходимо бороться за свой статус, искать новые возможности в глобальном, расширяющемся мире. В мире, где глобальных игроков и центров влияния становится больше. Америка ни в коем случае не может отказаться от своей глобальной роли, роли доллара в мировой экономике. А все это, если вдуматься, требует новой повестки, новых подходов. Если кому-то интересно, то недавно, например, вышла замечательная книга бывшего американского высокопоставленного дипломата Уильяма БЁРНСА «Невидимая сила», рекомендую почитать сопричастным. Унилатеральная политика США может стать мультилатеральной, разноплановой, но мессианскую суть своего лидерства американцы хотят сохранить. И даже несмотря на то, что американские дипломаты и разведчики не очень любят администрацию президента ТРАМПА, они умеют приподниматься над своими амбициями и воззрениями, могут собраться и выдвигать новые концепты.
Речь ПОМПЕО, который является частью разведывательного и дипломатического истеблишмента, надо рассматривать именно с этой точки зрения. Это, по всей видимости, не просто видение одного человека, а результат, консеквенция долгих размышлений большого количества корпораций и мозготрестов Америки. А если так, то это уже само по себе реальность, реальность, которая будет видоизменять мир. В том числе и казахский мир, казахскую действительность, казахское самоощущение.
— Понятно, но почему их целью стал именно Китай, а не, скажем, Россия или Иран?
— Это чертовски правильный вопрос. И Россия, и Иран не могут претендовать на мировое господство и лидерство. Россия, какой бы она себя великой и ущемленной не ощущала, не способна бросить перчатку в интеллектуальном и технологическом споре с Америкой. Кто с кем будет соревноваться? В чем? РОГОЗИН против МАСКА? То же и про Иран, который, будучи шиитской страной, не способен объединить исламский мир. Про ее технологическое и научное отставание я даже говорить не хочу. Обе эти страны ограничены своими историческими и культурными ареалами. Их претензии на исключительность, на собственную «гритовость» и «маскулинность» ограничиваются и потенциалами, и рынками. Им достаточно быть региональными державами, они не способны заразить мир своим путем, дать свои «доктрины Синатры», за которыми бы мог следовать остальной мир. Да и к тому же нарастание внутренних проблем в России и Иране и вовсе подрывает их внешнеполитические амбиции, а культуры, традиции взросления через внутренние дискуссии ни там, ни там нет, не существует. И если, условно говоря, на Иран или Россию никто не нападет извне, они не смогут найти силы и ресурсы для внутренней сверхмобилизации и целеустремленности. Конечно, военно-стратегическое, политико-идеологическое сдерживание России и Иране США будут продолжать осуществлять, но сами по себе или даже вместе сообща они не тянут на такую «глобальную угрозу», как со стороны Китая. Именно поэтому Китай и снова Китай, и только Китай!
— Поясните, если можно.
— США стали великой державой, а потом и сверхдержавой именно благодаря СССР и противостоянию с ним. Вопрос тут не только в том, что СССР обладал энным количеством ядерных боеголовок и был способен испепелить весь остальной мир несколько раз. Сегодня, к примеру, в ядерном клубе есть десять стран, включая Индию, Израиль, Пакистан, Северную Корею. Не считая других игроков. И ни одна из этих стран не может претендовать на мировое лидерство и господство! Для одних – это наследие былой державности, как, например, для Франции и Великобритании, для других – это щит от прямого нападения и агрессии соседей. Это экзистенциальная дубинка, которая помогает им спать чуть более спокойно, строить свои долгосрочные планы развития, без угрозы быть захваченными и уничтоженными со стороны враждебных соседей. Не более того. Даже для России, которая мучается и страдает огромными статусно-фантомными болями, ядерная дубинка – это средство защиты, а не нападения. Она очень хотела бы вернуть себе статус сверхдержавы, но ей нечего предложить миру, кроме нефти и газа. У России нет ни одной глобальной идеи и идеологии, все ее «примочки» и «прибамбасы» из серии «не тронь, иначе бабахну», «ногу себе прострелю, но жизнь всем испорчу». Россия не смогла сформулировать за тридцать лет ни одной глобальной идеологии, которая бы несла угрозу Соединенным Штатам. И полагаю, физически не способна это сделать.
— А Китай?
— А Китай, помимо всего прочего, это отдельная цивилизация, которая стремится стать сверхдержавой нового уровня – научно-технологического. Ведь статус сверхдержавы помимо ядерного щита и дубинки предполагает наличие неких сверхуниверсальных идей, идеологий, прорывных технологий и глобальных форм управления. Могут ли российская клептократическая петрократия или иранская теократия стать сверхпопулярными в мире, вызвать желание их повторить у себя? Сильно в этом сомневаюсь. Другое дело Китай, который является второй страной с долгосрочным стратегическим видением после США! Китай, формально оставшись на коммунистической платформе, сильно ее переломав и переделав под себя, все же предлагают миру альтернативу. Альтернативу в технологическом, научном, культурном развитии. Китай – это авторитарная альтернатива западному капитализму во всех смыслах этого слова. Своим развитием, своими успехами он вольно или невольно бросает вызов Западу, он способен ими убедить другие страны в том, что именно «китайский путь» дает больше результатов. Начиная от экономических успехов, которые превышают по темпам многие западные страны, заканчивая борьбу с коронавирусной пандемией. Китай сегодня из третьесортной униженной страны, мировой трикотажной фабрики вырос до крупнейшего технологического, финансового, научного и военно-политического гиганта. А это уже серьезный вызов США, которые рассматривают тот же АСЕАН своим ключевым рынком, зоной своих жизненных интересов.
Отдельно и особо хочется сказать следующее. Можно сколько угодно грезить и читать ХАУСХОФФЕРА или МАККИНДЕРА, но все их идеи об Евразии и Хёртланде просто меркнут перед привлекательностью рынков ЕС и АСЕАН. Даже Россия — достаточно низкозатратный и низкомаржинальный рынок по сравнению с ними. Поэтому нам, казахам, следует сильно умерить свои аппетиты и перестать грезить гуннско-монгольскими амбициями в отношении мира. Условно говоря, обыденное казахское видение о том, что «все земли от Байкала до Балатона – это нашенские земли» — это, мол, земли наших героических предков, хороши для внутреннего самоутешения, но ничего кроме вреда нам не несут.
Мы маленькая, крохотная страна с ничтожной экономикой, с минимальном вкладом в мировое разделение идей и труда, чтобы пытаться быть чем-то больше, чем мы есть. Все! Точка!
Сейчас же, оказавшись перед лицом новой геополитической реальности нам нужно попросту встряхнуться, понять, что мы и кто мы, и пытаться всеми силами сохранить свою субъектность, мало-мальскую значимость и суверенность. Все остальное – это шизофренический бред и маразм душевнобольного. Вообще с завиральными, мироспасительными идеями и концептами надо завязывать! Это все из серии — как спасти мир, пока не видят санитары и врачи…
— Про нас-то как раз все понятно. Но все сказанное означает, что Америка не может жить без грозного «внешнего врага«? Я правильно понимаю сказанное?
— Внешний враг – это, как показывает история, лучший мобилизатор. У казахского поэта Кадыра МЫРЗА-АЛИ есть такая присказка: «Ұлы Қытай қорғанын салған қытайлар, ал оны салғызған біздің бабаларымыз». Да, мол, Великую китайскую стену построили китайцы, но заставили ее построить наши предки. Кочевники долгое время были сверхмобилизатором для роста мощи Китая. В прошлом. Между тем, проблема мотиватора и мобилизатора в мировой истории остается осевой, сверхважной.
Есть, если честно, много разных чисто экономических теорий относительно экономического роста Америки. Одни говорят о мобильности, другие о протестантизме, третьи об инновационности. Но в значительной степени они сводятся к тому, что главной причиной американского успеха в ХХ веке стало именно идеологическое противостояние с СССР. И сами американцы открыто признают, что когда Союз внезапно для них пал, то они лишились смысла жизни, своего сверхмотиватора. Пока был СССР, американцам приходилось всячески доказывать, что они «бестовы», «гритовы», что у них самая лучшая экономическая система, меньше безработных, больше богатых. Что их вариант капитализма лучший, что он не имеет альтернатив. Благодаря этому, кстати, американцам, если не считать небольшой период роста троцкизма и социал-анархизма, удалось попросту свернуть социалистическую и коммунистическую повестку. То, чем мучился Старый свет весь ХХ век, в Америке прошел как небольшой насморк. Зато сегодня посмотрите, как растет аудитория социалистов в Америке!
А тут есть Китай, который базируясь на наследии азиатского СТАЛИНА – МАО, растет, цветет и пахнет! Это ли не вызов! Ладно бы Китай просто рос внутри себя, снижал число бедных и нищих, но он же одним своим существованием бросает вызов всему, на чем держится Америка! И поверьте, сами американские дипломаты, аналитики это все понимают. Им приходится сталкиваться с разными правителями и режимами, которые не просто уже говорят, что там, в Америке, дескать, линчуют афроамериканцев, но и говорят: «А может, нам брать пример с Китая?!». Это, повторяюсь, смыслообразующий, идеологический, политико-философский, экзистенциональный вызов, на который Америка будет давать ответ. И он уже пошел этот ответ.
— Соглашусь, но теперь главный вопрос: что это все означает для Казахстана? Как нам быть, если Америка, Запад в целом поставит вопрос: с кем вы, «потомки Чингисхана»?
— Для нас, повторяюсь, это и есть главный вопрос. Задача нашей дипломатии, внутренней и внешней политики будет сводиться к одному: не присоединяться ни к одному из блоков, не стать жертвой чужих игр и не стать ареной битвы.
— Начать новое «движение неприсоединения«?
— Ну на это еще надо сподобиться, быть очень сильными, большими и тяжелыми. Кстати, недавно выступили с большими и судьбносными заявлениями сами индийцы. Министр иностраннных дел Индии ДЖАЙШАНКАР на днях, кстати, одновременно с заявлениями Помпео, заявил, что Индия не будет входить ни в какие стратегические и тактические альянсы, а индийско-американские отношения – это лишь пространство для маневра, они не являются системообразующими, довлеющими для индусов. Интересно, что сама Индия уже не считает приоритетом Движение неприсоединения: мол, побаловались некогда, но это там и умерло, другие времена, другие дела. Индия, напротив, хочет развивать свои технологии, свою мощь, включая ядерные и иные технологии, в частности, будет развивать добычу урана. Но это, отметим, говорит страна, население которой уже в ближайшее время опередит население Китая! Главное, что, на мой взгляд, правильно сделали индусы, они отказались от социалистического наследия и встали на путь капитализма, технологического рывка. Они спасают свою экономику, чтобы убить прежнюю и начать новую, которая позволит расти и развиваться. Если уж кто может сегодня начать «движение неприсоединения», то это не Индия, а Россия. И это, кстати, для нее было бы не самым плохим вариантом. А Индия сейчас сама идет по пути Китая, правда, без социализма и коммунизма. И ее бедности, нищеты, внутренних проблем хватит еще лет на 20-30 безальянсового развития. Тем более что она находится в окружении двух злостных врагов в лице Китая и Пакистана. На ее век сверхмобилизаторов и сверхмотиваторов хватает.
— А что будет таковым для Казахстана?
— Выживание! Самовыживание! Надо будет крутиться в два-три раза быстрее, чем мы крутились до сих пор. Надо учиться у всех стран, которые в свое время или сегодня оказались зажатыми между сверхдержавами.
— И других альтернатив нет?
— Не предвидится. Если вспомнить опыт прошлого, то для нас наиболее оптимальным был бы опыт внеблоковых Финляндии и Австрии. Я уже не один месяц говорил и писал о том, что нам надо очень серьезным образом смотреть на опыт той же Финляндии. Мы многое узнали об этой стране в последние годы, нам интересен и привлекателен ее опыт в части системы просвещения и образования. К тому же, это тоже бывшая колония России, которая прошла разные степени лимитрофности и зависимости от России, будучи зажатой между Россией и Европой. Там тоже после Второй мировой были правители-автократы, проблемы со свободой слова и демократией. Но в итоге они смогли ментально выйти из Российской империи. По мне, если честно, это лучший путь. Правда, у нас есть другие не менее значимые проблемы: соседство Китая, принадлежность Казахстана к исламскому миру, внутренние проблемы, в том числе идентификационные. У нас просто-напросто очень мало исторического опыта суверенности и независимости в новом и новейшем времени. Мы еще не научились в полной мере ценить и оценивать самозначимость и самоценность состояния Независимости, Суверенности, самобытия, самостояния. Это к нам придет, ведь в новое время мы живем лишь недавно.
— А что если принять ту или иную сторону? Стать частью России или Китая? Или же вопреки всему стать «частью Запада«?
— Мне очень нравится высказывание уважаемого мной писателя и госдеятеля Мурата АУЭЗОВА насчет выбора России или Китая. Он говорил, что выбор в пользу России или Китая – это все же выбор очередного хозяина, это все еще выбор раба. Это все еще вкусовщина, поиск менее вонючей подмышки. Нам не нужна чья-то подмышка, даже самая эстетически побритая и элегантно пахнущая. Мы не должны оставаться чьим-то подбрьюшьем, даже если мы пока еще ею являемся.
Вариант с Западом для некоторой части населения, интеллектуалов может казаться хорошим и выгодным, но здесь надо задаться одним вопросом: кто же этому будет рад из соседей? Думаете, что Россия или Китай, которые активно борются за Центральную Азию даже между собой, будут молча смотреть, как среднеазиаты становятся частью Западного мира, частью Европы? Они сделают много чего такого, что мы даже представить и проговорить даже внутри себя боимся, чтобы не допустить такого сценария.
— Китаефильский или русофильский «майдан» в центре Нур-Султана?
— Мы, опять же, смотрим на мир слишком узко и схематически. Конечно, в нашей синофобской стране и культуре движения в пользу КНР или прокитайских митингов еще не было. Но кто сказал, что это нереально? Ежегодно сотни тысяч наших сограждан посещают Китай, там учатся около двух десятков тысяч студентов. Есть огромное число совместных предприятий, есть масса граждан, которые торгуют на базарах китайскими товарами. В ходе недавнего карантина мы видели митинги за открытие базаров. Людям сложно выживать, надо кормить свои семьи: вот они и готовы несмотря на риск заболевания и даже смерти снова становиться за прилавки. Теоретически можно смоделировать ситуацию искусственного закрытия границ, списания долгов, выдачи товарно-денежных кредитов и вот вам масса, готовая требовать не только открытия рынков, но и каких-то подвижек в сторону Китая.
К тому же Китаю вовсе не обязательно добиваться прихода китаефильских властей путем смены режима. Любой режим, даже самый прозападный, самый демократический, самый мусульманский, будет примерно повторять ту политику, которая осуществляется сегодня. НАЗАРБАЕВ или ТОКАЕВ вынуждены считаться с фактором Китая не в силу своей любви или приязни к Китаю. Просто в условиях Казахстана по иному быть не может. Мы просто еще не знаем, даже понять и оценить не можем дестабилизационного потенциала Китая для региона или нашей страны, в частности…
— Не дай бог узнать и почувствовать…
— Вот-вот. Чтобы привести малые страны в чувство, вовсе необязательно там что-то менять. Теоретически, опять же, на территории Казахстана можно профинансировать и организовать самые разные модели дестабилизанса: от этнического сепаратизма, религиозного экстремизма и заканчивая местными беспорядками и этническими чистками. Теоретически можно даже ожидать внутриказахских столкновений, скажем, между местными жителями и оралманами-кандастарами. Некоторые силы внутри страны открыто их стравливают, начинают предпринимать неумные шаги и действия в этом направлении. В условиях бедности и нищеты можно всегда организовать какой-то антикитайский погром, который может стать китайским аналогом операции «Вайс» в Казахстане…
— Это?
— Это спецоперация германского вермахта по захвату Польши в 1939 году.
— Что-то звучит совсем как-то неправдоподно…
— В 1939 году многие тоже не верили во многое. В 2013 году абсолютное большинство украинцев даже в страшном сне не могло представить себе отторжение Крыма Россией, дестабилизации и войны в Восточной Украине. Но это же реальность! Мы же с вами живем в двадцать первом веке.
Самой большой наивностью в наше время было бы верить одним только заявлениям дипломатов и силе договорных отношений. Почти все страны, которые были уничтожены или захвачены в истории, по всей видимости, слышали и слушали заверения дипломатов стран-агрессоров о вечной дружбе, мире, нерушимости границ и так далее. Но, как показывает история, помимо дипломатов, чья работа — говорить правильные вещи, в соседних странах бывают еще военные, есть разведки, есть крупный капитал, есть мафиозно-криминальные структуры. В их функции и заветные цели не всегда входит говорение правильных слов, иногда они ведут свои игры, имеют свои цели. Ни одно государство в мире сегодня не может жить, полагаясь только на добрые намерения соседей, за исключением, быть может, стран Евросоюза. Да и то, как мы видели, там быстро забылись многие обязательства, когда странам пришлось эгоистично спасать прежде всего своих. Так всегда было, боюсь, так будет и впредь. Какого-то ошеломительного сдвига в сознании политиков мира не происходит, и коронавирус тоже мало что сможет изменить. Мы должны научиться жить так, будто никаких соглашений о нашей безопасности не существует, а подписанные соглашения надо заставить работать больше, чем на сто процентов. Это лучше иллюзий и самонадеянности. Национальная безопасность, которая зиждется на чужих гарантиях, это просто другая форма несостоятельности.
— Как-то даже жить после этого не хочется, если честно. Но давайте завершим по США, а потом отдельно поговорим про Россию и Китай.
— Хорошо, давайте.
— Понятно, что Америка – это где-то далеко. Они и украинцам с грузинами не смогли помочь, что уж говорить про далекий, непонятно где расположенный, незнаемый рядовыми американцами Казахстан. Какова все же должна быть политика Казахстана в отношениях со Штатами?
— Ну, надо начать с того, что Штаты – это один из главных наших инвесторов и торговых партнеров. И нам очень важно сохранить высокий уровень отношений между нашими странами. При любых раскладах. Можно вспомнить про относительно близкую к нам Монголию, которая уже давно ведет политику «третьего соседа».
— Постойте, но ведь у Монголии только два соседа – Россия и Китай!
— Да, у Монголии, надо признать, ситуация еще хуже, чем даже у нас. Именно поэтому, Монголия при всех режима и ведет политику «третьего соседа», отдавая предпочтение при заключении инвестконтрактов третьим странам, которые не имеют общих границ не только с самой Монголией, но даже не соседят с Россией и Китаем. В геополитических играх есть правило — выбирать наиболее близкого стратегического партнера издалека. Монголы такую политику пытаются вести, иногда вполне удачно, хотя и очень непросто. Особенно если учесть, что большинство монголов мира живут в Китае и России, а не в самой Монголии.
США, в нашем случае более шире — страны Запада, должны быть нашими стратегическими партнерами. Надо делать все, чтобы не впасть в ловушки региональных альянсов, не допустить ухудшения отношения с ними в угоду России или Китаю. Это будет крайне сложно.
— А разве нельзя с ними просто торговать, мирно покупать, продавать товары, не принимая на себя каких-то дополнительных обязательств?
— Торговля сегодня – это и есть главная политика, по большому счету. Кроме того, мы вступаем в такой период человеческой истории, когда определяются технологические контуры будущего.
Вот у вас какой телефон, например? Вам что больше нравится: самсунг или айфон?
— А при чем здесь сотовые телефоны?
— Видите ли, мы с вами рядовые пользователи, а значит, можем иметь свои предпочтения, заскоки, капризы. Но когда речь идет о больших технологических системах, особенно технологиях двойного назначения, здесь уже вступают другие правила. Вот мы знаем, что китайские сотовые телефоны формало мало чем отличаются от корейских или американских. Долгое время китайцы были производителями и тех, и других. Технологические компании долго шли по пути глобализации, унификации, например, делали едиными зарядные устройства, открывали какие-то протоколы. Теперь же, как выясняется, страны при выборе технологий, заимствовании, привлечении инвестиций будут делать еще и геополитический выбор, терять часть своей суверенности. Происходит глобальный тренд на то, что теперь вопросы инвестиций и технологий будут становиться и вопросами национальной безопасности. А это, в свою очередь, удорожание проектов, новые сложности, процедуры… К тому же, многие страны уже не один год как испытали такую внеэкономическую, нерыночную штуку, как санкции. Сегодня можно заключить контракт, полезный, нужный, а завтра оказаться в чьем-нибудь санкционном списке. Головняк тот еще…
— Каким это образом?
— Представим, что мы решили телефонизировать какой-то аул или район. Самые дешевые станции, скажем, предложат китайцы. По логике, мы должны выбирать подешевле и покачественнее, полагая, что все технологии примерно одинаковы и заместимы. Но не тут-то было. Сразу возникнет ворох проблем: мы должны будем смотреть все остальное: а какие технологии из какой страны уже работают в районе, городе, области? Какие у нас есть стратегические контракты с Западом или Китаем? Судя по шпиономании и конфликтам между техническими гигантами, это теперь будет выходить на передний план. Нам будут говорить: мы вам поставим технику, но вы откажитесь от того-то и того-то, не дружите с теми-то и теми-то. Посмотрите, какой шум и скандал стоит вокруг сотовой связи пятого поколения! США и европейцы выдавливают «Хуавэй», а китайцы грозят применить санкции против «Нокии» и ряда других компаний.
— А не проще и дешевле было бы всем договориться и внедрить общую технологию 5G?
— Дешевле – да. Но давайте понимать, что новые технологии дают невиданные возможности для контроля не только над гражданами, но и целыми государствами. Речь идет не только о том, что теперь за вами можно будет подсматривать через чайник или подслушивать через кофемолку, но и о том, что одной кнопкой можно будет выключать целые страны. А кто из больших стран может себе позволить такой неоправданный стратегический риск? У кого будут коды и технологии, тот и получит глобальный контроль. И чем больше стран будут выбирать те или иные страновые техбренды, тем больше стран могут теоретически контролировать страны-производители конечных технологических цепочек. Радужные разговоры о том, что мир стал маклюэновской «большой деревней», хороши для книг и мечтатателей. А государства и страны как конкурировали, так и будут конкурировать между собой. И судя по всему, мы будем видеть новый рост роли национальных государств и множественные факты деглобализации. Скорее всего, теперь развитие мира будет зависеть от членства в том или ином клубе стран, региональных блоков. Плохо и то, что происходит девальвация международного права, ломаются мировые структуры по климату, здравоохранению, теперь уже и по торговле…
— А если допустить, что мы сможем договориться с США относительно своей особой роли: мол, мы здесь такие особые, не трогайте нас, а мы как-нибудь не будем сильно дружить с Россией и Китаем?
— Это, если честно, было бы идеальным вариантом. Просто идеальным. Другое дело, что во многом мы для кого-то и чего-то тоже своего рода ключевая страна. Мы не просто находимся здесь и граничим с Россией и Китаем, мы являемся призом в их противостоянии. Россия считает Казахстан и Центральную Азию зоной своих исключительных интересов. Китай по факту становится очень важным игроком в регионе. И их противостояние уже происходит. Это не только создает какое-то поле для дипломатических комбинаций, политического маневра, но и ограничивает. Любая стратегия, если вы правильно ее понимаете, это не только путеводная звезда, но и самые крепкие кандалы и глубокая колея. Нам уже завтра придется от многих стратегических ништяков отказаться, сесть на жесточайшую стратегическую диету. Стратегически мы будем знать только одну доминантную идею: это сохранение своей Независимости. Во всем остальном приходит время тактического маневрирования, маленьких, осторожных шагов, мелких побед и договоренностей. Самым ужасным для нас будет оказаться в ситуации предвоенной Польши. Иначе говоря, оказаться в ситуации, когда большие державы тихо договорятся между собой о территориальном разделе региона, определении зон ответственности и кровных интересов. Это станет стратегическим ужасом и, возможно, создаст прямой риск потери суверенитета и субъектности Казахстана.
Нам, еще раз, будет очень важно сохранить очень хорошие отношения со всеми. Американцы Россией в годы холодной войны работали по принципу «Доверяй, но проверяй», а теперь с Китаем они будут работать по принципу «Не доверяй. И проверяй». Нам не получится стать для США «своими сукиными сынами», но нельзя попасть в категорию «проверяемых». Сегодня в США наступает эпоха «реал политик», идет период отрезвления, когда вопросы демократии хоть и остаются в приоритете, но будут уступать вопросам нацбезопасности. США знают цену стратегических ошибок в Ливии, Ираке, где решение одной проблемы, создало ворох других, а на месте некогда хоть плохих, но государств, появились черные дыры. Нам же, в такой ситуации, важно не стать страной-изгоем, не стать страной-людоедом. Показать вдолгую и гарантировать движение в сторону демократии и рыночного капитализма. Идеальным было бы сохраняя хорошие, особые отношения с Россией и Китаем, все же во внутренней политике идти по европейскому выбору и вектору. Не в плане вступления в ЕС, а в плане унификации и имплементации европейских стандартов права, качества жизни, соблюдения прав и свобод собственных граждан. Чтобы не быть полностью и тихо проглоченными Россией или Китаем, нам не надо быть «вторым Китаем» или «мини-Россией». Думаю, что при всех трудностях, прямом и косвенном сопротивлении такому сценарию со стороны наших соседей, это возможно. И на этом можно было бы договориться с США, шире — со странами Запада.
(Окончание следует).
[:]
