Падение СССР отбросило составлявшие его республики (Россия не исключение) в области общественных отношений лет на 100 назад, к концу XIX — началу ХХ века. Как пример, в России некоторое время назад всерьез рассуждали (эти рассуждения собраны в нескольких томах «Проекта Россия» анонимного автора) о возрождении монархии. В Казахстане нечто подобное пытался продвигать нынешний демократ в изгнании Рахат Алиев. И все это на фоне разрозненных организаций, составляющих понятие «оппозиция».
Как и век назад, в революции 1905 года и февраля 1917 года основным ядром «противостояния режиму» является либеральная оппозиция. Которая, как у нас, так и в России, нынче начинает уступать в популярности националистам — которые, пользуясь определением Нуртая Мустафаева, не имеют ничего общего с подлинными националистами, а их идеи — с национализмом, но тем не менее они стали таковыми в глазах малообразованной публики при помощи поверхностных публицистов. Которыми, кстати, по большей части эти «националисты» и являются. По крайней мере, в Казахстане.
Что же до либерального ядра, если в России оно представляет хоть какое-то системное образование, способное инспирировать сценарии политических событий, выставляющих в негативном свете «режим», то у нас оно постепенно выродилось в некое подобие того, что сто лет назад называлось «реакцией». Эта модель политического поведения — реакция на то или иное событие — прежде была эксклюзивным методом действия националистов, теперь же ее вовсю использует наша либеральная тусовка. Да и то — без особого успеха.
Наверное, потому, что реагируют либералы не на все подряд негативные явления нашей жизни, а лишь на выборочные. Причем выбор этот, судя по всему, складывается исходя из резонансности события. К примеру, сомнительный бунт в Жанаозене, завершившийся расстрелом (никто, кстати, так до сих пор и не разобрался, почему в городе, где уже семь месяцев бьются в социальном протесте не самые спокойные люди в стране, в полицейском арсенале оказались только боевые средства подавления беспорядков, а не резиновые пули, которыми на Западе власть отстреливает своих демонстрантов), пользовался наибольшей популярностью у либералов, они даже попытались устроить многомесячное противостояние вроде российского «ОккупайАбай». Все затухло после третьего несанкционированного митинга, на который явились лишь немногочисленные участники группы «Несогласных» в Фейсбуке — журналистов и сотрудников органов было явно больше, чем отчаянных протестующих. Сами же либералы, получив в худшем случае по пятнадцать суток, слились уже после второго митинга.
Из других деяний, сразу всплывающих в памяти, оказалась поддержка дольщиков, обманутых недобросовестными застройщиками. Впрочем, повезло дольщикам лишь двух населенных пунктов — Алматы и Астаны, в то время как жильцы карагандинского дома «Бесоба», чей дом просто тупо рухнул, вынуждены бороться за свои кровные самостоятельно. О других регионах и говорить нечего — не ступала там нога алматинского либерала.
Удивительно, но парламентская оппозиция, пользующаяся у наших реакционных либералов славой «соглашательской», в деле социального протеста сделала намного больше «радикальной оппозиции». Тот же «Ак жол» неоднократно устраивал парламентские запросы на самые неприятные темы, а связанные с этой партией общественные организации в основном и занимаются выявлением и публичным оглашением скрытых и явных проблем, возникающих вследствие неуклюжего поведения правительства и местных органов власти.
КНПК, как истинные леваки, организовывали народ на протест против социальных изменений, ведущих к ухудшению жизни людей — пенсионная реформа, повышение тарифов, поддержка женщин, протестующих против изменений порядка начисления декретных (то, что сотрудники сферы социального обеспечение презрительно окрестили «бунтом норковых шуб»). Эти и другие проблемы почему-то либералов Казахстана не зацепили.
Российские коллеги наших либералов, сделано такое наблюдение, стремительно левеют, будучи отлученными от кормушки — все становятся борцунами за социальное счастье и против экономии государства на разных выплатах незащищенным группам населения. Вернувшись во власть они, конечно, забывают все эти прекраснодушные порывы раздать всем государственные деньги и начинают думать интересами федерации. Но наши-то почему уже сейчас, будучи бесконечно далеки от возможности занятия постов во власти, забывают, что народу важны именно государственные выплаты и снижение тарифов, то есть, свои мелкие, как раньше говорили, шкурные, мещанские интересы, нежели завихрения в духе анекдотичного сантехника с его знаменитым «Всю систему менять надо». Подкупить народ можно, если начнешь трястись над его благосостоянием больше, чем он сам — поборы в школах, неповоротливые акиматы, постоянное отключение горячей воды и невключение вовремя отопления (в Алматы, к примеру, это традиционные ежегодные мероприятия, растягивающиеся на несколько месяцев), да мало ли еще «мелких» дел. Дарига Назарбаева была права, когда организовывала свою партию «Асар» как партию именно мелких дел. Она рассчитывала именно на массовую поддержку электоратом своей партии.
Есть еще один показатель, который четко характеризует либералов как импотентную политическую «силу» — то есть, ту, которая ни в коем случае не претендует на власть. Хотели бы они власти, при таком положении дел их не остановила бы и необходимость ради ее захвата организовать переворот. Но перевороты делаются только в столицах, а львиная доля поголовья казахстанских либералов (как, кстати, и практикующих националистов) сосредоточена в Алматы — за тысячу с лишним километров от места потенциальных революционных событий.
Короче говоря, ни на что эти либералы в политическом смысле не претендуют. Так зачем же они нужны? И самое главное — кому?
Источник: www.dialog.kz
