Не стало Валерии Новодворской. Она умерла в субботу, 12 июля, в Москве в одной из московских больниц. О правозащитнице, диссиденте и общественном деятеле вспоминает Александр Подрабинек, участник диссидентского движения и московский корреспондент RFI.
Валерию Новодворскую знали, кажется, все – и те, кто зачитывался ее публицистикой, и те, кто ее страстно ненавидел. Таких было много, потому что Новодворская в своих статьях не щадила врагов свободы, которых она считала и своими личными врагами тоже. Она подбирала несокрушимые аргументы, ее эмоции перехлестывали через край, она никого и ничего не боялась, считая глупым осторожничать и рассчитывать.
Ее борьба с коммунизмом началась в студенческие годы, когда она в одиночку вышла на свой первый протест: разбросала антисоветские листовки во Дворце съездов в Кремле.
Потом на нее обрушилась вся мощь карательной психиатрии, были обыски, допросы и нескончаемые административные аресты в эпоху перестройки. Репрессии не убавляли в ней желания отстаивать справедливость; скорее, наоборот – они зажигали в ней чувство протеста. Она возглавила партию Демократический Союз, под знаменами которой собрались люди, готовые жертвовать собой ради российской свободы и едва различимой в будущем демократии. Она выходила на пикеты и демонстрации с трехцветным российским флагом, когда он был запрещен и за этот флаг давали 15 суток ареста.
Она ощущала полноту жизни в противостоянии с властью. Поэтому ее часто называли революционеркой, но это только внешнее сходство, вызванное ее упорством, несгибаемостью и готовностью к самопожертвованию. В отличие от революционеров она была противником насилия и могла пожертвовать собой, но не другими.
В российской публицистике последних лет, пожалуй, не было второго такого автора, который с такой яростью, непримиримостью и отчаянием обличал бы пороки российской власти и российского общества. Она занимала в отечественной публицистике свое законное место. Теперь оно пустует.
http://www.russian.rfi.fr/rossiya/20140712-aleksandr-podrabinek-o-valerii-novodvorskoi-ona-mogla-pozhertvovat-soboi-no-ne-drug
