[:ru]
За последние месяцы в Казахстане приговорены к тюремным срокам трое «приверженцев салафитского направления в суннитском исламе» по обвинению в возбуждении религиозной розни. Ни один из них вину не признал, а их адвокаты говорят о нарушении их прав.
Представители одной общины — Сатымжан Азатов (27 лет), Нариман Сейтжанов (28 лет) и Куаныш Башпаев (30 лет) — учились в одном Исламском университете «аль-Джамия аль-Исламия» в Саудовской Аравии и через несколько лет после возвращения в Казахстан попали под арест, а потом и под суд по уголовным статьям о возбуждении религиозной розни. В деле Сатымжана Азатова есть еще и статья о пропаганде терроризма.
Основанием обвинений в отношении троих мусульман стали аудиозаписи об исламе — их разговоры с другими верующими, сделанные неизвестными лицами в разных местах: частных квартирах, кафе, и даже во время малого паломничества в Мекку (умру). Впоследствии эти записи были выложены в социальные сети.
САТЫМЖАН АЗАТОВ И «СМОТРЯЩИЙ» САЛАФИТ»
10 июля Сарыаркинский районный суд №2 города Астаны приговорил к четырем годам и восьми месяцам тюрьмы Сатымжана Азатова по обвинению в возбуждении религиозной розни и пропаганде терроризма. Предъявленное ему обвинение он не признал. В приговоре суда говорится, что подсудимый публично призывал к вооруженному джихаду против неверующих и оправдывал экстремистов.
На судебных заседаниях, на которых присутствовала репортер Азаттыка, свидетели говорили, что Сатымжан Азатов говорил о другом джихаде — внутреннем джихаде для мусульман. Прокурора интересовало, почему свидетели-мусульмане, которые выступали на суде, обращались за разъяснением каких-то определенных норм в исламе и толкованием Корана именно к подсудимому и считают его «образованным человеком».
Язык судопроизводства был казахским, но часть свидетелей говорила на русском, как и один из экспертов, которая выступала на русском, но исследовала стенограмму на казахском языке.
Примерно половину времени из всего судебного процесса над Азатовым в Астане он вынужден был защищать себя самостоятельно. В начале рассмотрения его дела он отказался от адвоката, в котором сомневался, и, пока не нашел нового, его интересы защищал государственный адвокат, которая присутствовала формально — отмалчиваясь на заседаниях.
Адвокат Айман Умарова после оглашения приговора по делу «о торговле младенцами». Алматы, 5 июля 2016 года.
Ставшая участником судебного процесса на его завершающем этапе один из адвокатов подсудимого Айман Умарова говорит Азаттыку, что вина ее подзащитного не была доказана в суде. По ее словам, заключение проведенных двух экспертиз сделано по стенограмме, которая была составлена сотрудником комитета национальной безопасности. Однако при прослушивании аудиозаписи в процессе суда выяснилось, что они не соответствуют друг другу.
— Причем речь не о каких-то мелочах, фразы, а большими кусками идет несоответствие в текстах. И даже если эксперты сделали заключение по стенограмме, которая составлена сотрудником, и эта стенограмма абсолютно не соответствует аудиозаписи. Как можно говорить, что это заключение может быть допустимым доказательством? Это заключение — ложное, — говорит Айман Умарова.
Она отмечает, что голос с аудиозаписи был отнесен якобы к голосу Азатова, но не соответствует ему и сказанное было произнесено не им, а человеком, хорошо владеющим русским языком, так как он сам говорит на родном языке — казахском.
— В экспертизе было указано, что это якобы голос Азатова, но фоноскопическую экспертизу никто не делал. В основу легли недостоверные доказательства. А то, что говорил он, вырвано из контекста. Никто не проверял, есть ли элементы монтажа, склейки, а там наглядно это слышно, — говорит Айман Умарова.
Она также рассказывает о засекреченном свидетеле в парандже, который в процессе суда назвал подсудимого «смотрящим» по Казахстану салафитом».
— Я сама зоны посещаю последние три года. Я знаю, что такое «смотрящий», но чтобы «салафит смотрящий» — я такое первый раз слышу, — говорит Айман Умарова.
Я знаю, что такое «смотрящий», но чтобы «салафит смотрящий» — я такое первый раз слышу.
В сентябре прошлого года Сатымжан Азатов и еще один его единоверец Нариман Сейтжанов были оштрафованы административным судом Астаны более чем на 200 тысяч тенге каждый «за незаконную миссионерскую деятельность» в кафе «Бублик», где присутствовало около 50 человек, которых следствие считает «салафитами». Против них была представлена аудиозапись с этой встречи, которая позже исследовалась и в этом суде.
Один из верующих, который попросил не называть его имени, сказал Азаттыку, что присутствовал на встречах Сатымжана Азатова, где тот говорил о безопасности и о необходимости быть благодарным за то, «что у нас хороший правитель, никто не заставляет нас бороды брить». Этот мужчина сказал также, что у Сатымжана Азатова очень много друзей и что после намаза люди стремились пойти попить с ним чай, послушать аят или хадис.
Сатымжан Азатов вернулся в Казахстан в 2014 году из-за проблем со здоровьем, ему диагностировали гепатит. По словам его отца Багиджана Жанасова, он работал в частных компаниях, занимаясь торговлей.
НАРИМАН СЕЙТЖАНОВ И РАССТАВЛЕННЫЕ ТЕЛЕФОНЫ
9 июня городской суд Кокшетау Акмолинской области приговорил в закрытом режиме 28-летнего Наримана Сейтжанова к пяти годам тюрьмы по обвинению в возбуждении религиозной розни. В приговоре суда говорится, что он «негативно высказывался о мазхабах с использованием сетей телекоммуникаций», а также использовал выдержки из Корана, Книги хадисов и исторические факты «для придания своей лекции правдивости и аргументированности, при этом комментируя их по-своему, используя психологические манипуляции, высказывался о разделении, разделяя себя как истинно верующий».
Адвокат Наримана Сейтжанова Бахыт Сулейменова рассказала ранее Азаттыку, что ее подзащитного осудили на основе «аудиозаписи, выставленной не им» в Интернете из паломнической поездки, в которую он возил людей в прошлом году. Аудиозапись состоит из трех частей и доступна до сих пор в Интернете.
— В ней ничего не сказано такого противозаконного. Там было всё, как говорят имамы, министерство по делам религии. Мы показывали, говорили и ссылались на книги, которые выпущены с разрешения, там хуже говорят, чем он говорил. Он прям там и сказал, что это цветочки по сравнению с тем, что написано в книгах, — говорит Бахыт Сулейменова.
Есть протокол об осмотре места происшествия, где совершается преступление, а осматривают его квартиру. А почему квартиру, на каком основании?
Она также отмечает, что суд постоянно отклонял ходатайства защиты и разрешил из всех свидетелей допросить только одного — из центра по развитию языков. По словам адвоката, свидетели со стороны обвинения не указали, что Сейтжанов говорил «что-то предосудительное». Также точно не было уставлено, как проводилась запись его слов. По одной из версий, он самостоятельно расставил телефоны и записывал себя — он говорит, что ничего такого не было. Другие говорят, что у него был простейший телефон, не имеющий такой функции.
— Есть протокол об осмотре места происшествия, где совершается преступление, а осматривают его квартиру. А почему квартиру, на каком основании? Вы же не установили, что из квартиры это было сделано, — говорит Бахыт Сулейменова.
28-летний Нариман Сейтжанов был арестован также спустя несколько лет после возвращения на родину из Саудовской Аравии.
КУАНЫШ БАШПАЕВ
7 апреля этого года суд Павлодара приговорил к четырем с половиной годам тюрьмы по обвинению в разжигании религиозной розни магистранта Исламского университета Медины Саудовской Аравии Куаныша Башпаева, уроженца города Экибастуз Павлодарской области. Азаттык рассказывал о его деле. Его осудили за аудиолекции с его словами, размещенными неизвестными в социальной сети «ВКонтакте», в которых нашли «признаки разжигания межрелигиозной розни».
Мусульмане во время празднования Курбан-айта. Иллюстративное фото.
Куаныш Башпаев все обвинения отвергал, называя эти лекции беседами, которые вел в 2011 году в одном из кафе Алматы. Еще какие-то беседы, по версии следствия, тремя годами ранее Башпаев проводил в мечети Экибастуза. Башпаев заявлял в суде, что нигде их не публиковал и не знает, кто это сделал, а представленные в его деле аудиозаписи являются вырезками из его бесед.
РЕАКЦИЯ
Сами мусульмане, которых власти называют «салафитами» в негативном ключе, — якобы они несут некую угрозу — приговоры воспринимают смиренно, хотя и не согласны с ними. Один из верующих сказал Азаттыку, что «каждые сто лет знающих людей по-всякому испытывали, и сегодня их испытывают».
По мнению руководителя программы внутриполитических и социальных исследований Института мировой экономики и политики из Астаны Серика Бейсембаева, в последнее время в отношении представителей салафитской общины стали чаще применяться карательные меры. Поводом для этого он называет «другое» проявление религиозности либо распространение взглядов, не соответствующих канонам «традиционного» ислама.
Большую роль играют представители духовенства, а также часть экспертов, создающих широкий дискурс, легитимизирующих карательную политику в отношении «нетрадиционного» ислама в Казахстане.
— Насколько мне помнится, одним из первых таких случаев было, когда в мечети человека оштрафовали за то, что он громко произносил «аминь». Такая политика проводится под общим лозунгом противодействия религиозному экстремизму. После прошлогодних терактов «салафиты» были определены в качестве главных источников радикализма. Хотя и официального запрета на эту идеологию не последовало, но для многих это послужило сигналом о необходимости проводить более жесткую политику, особенно на местах. При этом я не думаю, что это прямое указание официальной Астаны. Мне несколько раз приходилось разговаривать с представителями профильных ведомств в регионах, которые жаловались, что нет внятного курса в отношении того, как быть с салафитской идеологией в Казахстане, — говорит Серик Бейсембаев.
По его словам, эта неопределенность как раз и создает возможность для различных трактовок центральной политики, в том числе в сторону репрессирования, а в лице представителей салафитской общины сформировался новый образа «врага», с которыми правоохранительная машина ведет своеобразную борьбу.
— Большую роль при этом играют представители духовенства, а также часть экспертов, создающих широкий дискурс, легитимизирующих карательную политику в отношении «нетрадиционного» ислама в Казахстане. Лично я не думаю, что это может привести к чему-либо хорошему. Наоборот, будет нарастать общая напряженность в сфере конфессиональных отношений, а также будет формироваться атмосфера страха и недоверия между людьми, что само по себе имеет крайне отрицательные последствия для развития любого общества, — говорит Серик Бейсембаев.
Галым Шойкин, председатель комитета по делам религий министерства культуры и спорта. Астана, 29 октября 2015 года.
В июне председатель комитета по делам религий Галым Шойкин сказал журналистам в кулуарах заседания дискуссионного клуба «Эксперт», что в Казахстане насчитывается около 15 тысяч последователей салафизма. Шойкин также высказался, что некоторые эксперты говорят о необходимости их запрета.
В прошлом году министр по делам религий и гражданского общества Нурлан Ермекбаев высказывался, что «течение салафизм — неприемлемая идеология для Казахстана», а «салафизм вызывает неприятие у наших граждан». Он отметил, что, по мнению современных отечественных теологов, салафизм для Казахстана имеет «серьезный деструктивный потенциал».
[:]
