После двух десятилетий безоговорочной зависимости от Москвы Александр Лукашенко, похоже, делает шаг в неожиданном направлении. На совещании с премьер-министром и представителями силового блока белорусский лидер заявил, что готов к «большой сделке» с Соединёнными Штатами. Заявление, на первый взгляд риторическое, стало самым громким сигналом за последние годы о том, что Минск ищет новый внешний вектор — возможно, впервые с начала российско-украинской войны, сообщает Altyn-orda.kz
От союзника до заложника
С 2020 года, после массовых протестов и международной изоляции, Лукашенко оказался в полной зависимости от Кремля. Беларусь предоставила России плацдарм для вторжения в Украину, стала мишенью западных санкций и потеряла остатки суверенной внешней политики. Однако в 2025 году геополитический контекст изменился. Россия, истощённая войной и санкциями, сама нуждается в союзниках. Это создаёт для Минска редкий шанс — превратить уязвимость в инструмент торга.
Лукашенко, как и прежде, говорит языком «многоходовок». Но в этот раз — не в сторону Востока. Его похвалы в адрес Дональда Трампа, который вновь занимает кресло президента США, прозвучали с оттенком демонстративного тепла. Лукашенко назвал политику Трампа «честной» и «ориентированной на мир», подчеркнув готовность к «компромиссам» и «честной сделке». Для наблюдателей это не просто дипломатический реверанс — это тестовый шар, брошенный в сторону Вашингтона.
Вашингтонский вектор
Американо-белорусские отношения начали медленно оттаивать ещё в начале осени. После визита в Минск заместителя спецпосланника США Джона Коула Вашингтон частично снял санкции с национального авиаперевозчика «Белавиа». Тогда Лукашенко пообещал «гуманитарные шаги», намекнув на возможность освобождения заключённых. Через несколько недель более полусотни человек, включая журналистов и оппозиционеров, действительно покинули страну.
Для белорусского режима, который ещё недавно отрицал сам факт политзаключённых, это беспрецедентный шаг. Для США — потенциальный сигнал: Минск готов к торгу.
Новая прагматика Минска
В отличие от прежних попыток «разморозить» отношения с Западом — например, в 2015–2019 годах — нынешняя дипломатическая линия не выглядит косметической. Лукашенко играет ва-банк. Его экономика, ослабленная санкциями и зависимостью от российских субсидий, требует новых источников валюты и технологий. В то же время Москва уже не может обеспечить ни то, ни другое.
Беларусь постепенно утрачивает выгоду от прежнего «союзного контракта»: российский рынок сжимается, энергетические дотации сокращаются, а политическая цена за союз становится всё выше. Лукашенко, чуткий к балансу сил, пытается использовать открывшееся окно возможностей — как минимум, чтобы получить пространство для манёвра, как максимум — чтобы изменить архитектуру своего режима без потери власти.
Трамп и Лукашенко: популизм в зеркале
Любопытно, что Лукашенко выбрал именно Трампа как объект публичных комплиментов. В их политическом стиле есть немало общего: оба склонны к персонализированной политике, непредсказуемым заявлениям и презрению к бюрократическим институтам. Лукашенко льстит Трампу, называя его «человеком, который понимает, что такое мир», и даже советует ему «не переживать из-за Нобелевской премии мира».
Для внутренней аудитории это звучит как проявление независимости — белорусский лидер снова в центре мировой политики. Для внешней — как сигнал новой лояльности: не Москве, а тому, кто сегодня определяет американскую политику.
Тихий разрыв с Москвой
Пожалуй, самое интересное в выступлении Лукашенко — не то, что он сказал, а то, чего он не сказал. Москва не упоминается ни как гарант, ни как обязательный посредник. Напротив, акценты расставлены так, будто Беларусь — самостоятельный игрок, способный влиять на украинское урегулирование и региональную безопасность.
Фраза о том, что «Беларусь может сыграть роль в разрешении украинского кризиса», звучит как явное дистанцирование от роли «соучастника» войны. Ещё недавно Минск называл Украину «плацдармом НАТО». Сегодня Лукашенко говорит о её «суверенитете» и «праве на существование».
Это не миролюбие — это стратегия выживания. Лукашенко, вероятно, осознаёт, что Путин теряет рычаги влияния не только на Запад, но и на ближайших союзников. С каждым месяцем Россия всё меньше способна диктовать Минску условия, а белорусский режим всё больше напоминает партнёра по необходимости, а не по идеологии.
Сделка или шантаж
Готовность к «большой сделке» с США — не столько конкретное предложение, сколько попытка изменить восприятие Беларуси на Западе. Лукашенко предлагает себя в роли посредника между Россией и Западом, «нейтрального актёра», способного помочь остановить войну.
В этом есть циничная логика: пока мировое внимание сосредоточено на конфликте в Украине и политических переменах в Вашингтоне, Беларусь может попытаться выйти из-под санкций, не меняя сути режима. Однако на этот раз, в отличие от 2010-х, Лукашенко торгует не просто риторикой, а собственным внешнеполитическим курсом.
Время перемен
Наблюдатели в Минске отмечают, что впервые за долгое время официальная риторика изменилась не на уровне лозунгов, а на уровне направленности. В коридорах белорусской власти говорят о «возможности перезагрузки» с США и ЕС. Для Лукашенко это шанс — не только выжить, но и закрепиться в новой системе координат, где Россия — ослабленный партнёр, а Запад — потенциальный инвестор.
Но поверят ли в Минске, что Трамп действительно готов заключить сделку с авторитарным лидером, которого ещё недавно называли «последним диктатором Европы»? В Вашингтоне к этому относятся прагматично: если Беларусь способна сыграть роль в урегулировании конфликта и сдерживании Москвы, то с ней будут разговаривать.
Перспектива
Лукашенко не первый раз делает ставку на двойную игру. Но сейчас ставки выше, чем когда-либо. Впервые за десятилетие Беларусь не выглядит просто сателлитом России — и сама Москва, ослабленная, не в силах этому помешать.
Если «большая сделка» действительно начнётся, она станет не просто дипломатическим манёвром, а символом конца постсоветского порядка, где Минск и Москва действовали как единый блок.
Беларусь снова пробует стать центром — пусть маленьким, но самостоятельным. И если Лукашенко сумеет конвертировать этот момент в реальные политические дивиденды, история может запомнить его не как тень Путина, а как человека, который сумел вовремя отойти от падающего дерева.
