В понедельник премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон объявил пятилетнюю войну с исламским экстремизмом. Главным оружием в этой войне должны выступить британские либеральные ценности-закон, демократия и равноправие.
Может ли быть успешной эта стратегия, а также, как защитить молодых людей от радикализма и экстремизма? Об этом ведущий «Пятого этажа» Михаил Смотряев беседовал с Джоном Расселлом, профессором Брэдфордского университета.
Михаил Смотряев: Уже не первый раз объявляются попытки усиления интеграции. Последний раз об этом говорили открыто и много, около десяти лет назад, после взрывов на лондонском транспорте в 2005 году. Создается впечатление, что за десять лет ничего не изменилось, хотя попытки интегрировать предпринимались. Почему об этом заговорили сегодня, неужели не смогли придумать лучшей стратегии?
Джон Расселл: Многие считают, что надо было предпринимать меры по этой проблеме десять лет тому назад. Сегодня Кэмерон говорил о пятилетке против исламского экстремизма. Россияне хорошо знают, что такое «пятилетка», и несколько парадоксально, что теперь Кэмерон объявляет свою пятилетку. Мне кажется, что через пять лет ничего не изменится, и надо будет объявлять вторую пятилетку, и так далее. Потому что эта работа должна длиться по крайней мере одно поколение, 15 лет. Это очень долгая тщательная работа.
М.С.: Большинство этих доморощенных начинающих британских джихадистов, как тех, которые уезжают в Ирак или Сирию, так и тех, кто остается в Британии, довольно молодые люди. Это поколение, которое родилось и выросло в Соединенном Королевстве, получило образование и с британскими либеральными западными ценностями знакомо не понаслышке. Почему именно среди них идея поехать и принять участие в джихаде столь популярна, и где гарантия, что следующее поколение не вырастет еще более пропитанным этими идеями?
Д.Р.: С начала глобальной войны против террора прошло уже 15 лет, и многие молодые мусульмане не только в Великобритании, но и во всем мире, до сих пор думают, что глобальная война против террора – против мусульман. Если молодому мусульманину сейчас 17 лет, то получается, что всю свою жизнь он слышит, что главная угроза миру исходит от мусульман. Поэтому им трудно интегрироваться в общество, которое имеет такие взгляды.
М.С.: Когда мы говорим об интеграции на всех уровнях, создается впечатление, что на бытовом уровне она происходит сама собой, не надо применять никаких специальных методов, будущие джихадисты ходят в кино, ходят в магазин. Другое дело, что происходит в этих замкнутых анклавах, где они проживают, там отследить труднее. Но на бытовом уровне интеграция уже состоялась, надо переходить на другой уровень. Какой он должен быть?
Д.Р.: Великобритания – светское общество. Если спросить у среднего англичанина, он не скажет, что он католик, протестант, иудей. Он ответит – британец или англичанин. С мусульманами дело обстоит по-другому. Подавляющее большинство молодых мусульман в первую очередь считают себя мусульманами, и только во вторую – британцами. Золотое правило светского общества – превосходство светского закона над религиозными. Для молодых мусульман согласится с этим иногда очень трудно.
М.С.: Дэвид Кэмерон сегодня сказал, уже не первый раз, что главное оружие – это либеральные ценности, которые необходимо противопоставить лицемерию, угнетению, теократии – речь шла, прежде всего, об ИГ, но не только о нем. Но часто приходится слышать такую точку зрения: «если вы желаете воевать за ценности, отличные от европейских, зачем мы вас задерживаем»? Новое законодательство, которое собираются представить в парламенте осенью, позволит родителям обращаться в британское министерство внутренних дел, чтобы у их детей отняли паспорта. «Езжайте и сражайтесь за свои ценности, но обратно не возвращайтесь». Почему нельзя так поступить?
Д.Р.: Одно из важных свойств британца – пассивная толерантность. Именно это Кэмерон хочет изменить. Мы не знаем, что такое агрессивная толерантность. Если человек подчиняется закону, он может быть экстремистом на словах, но, если он не нарушает закон, трудно назвать его экстремистом, представляющим угрозу для общества. Но мы знаем, что радикализм ведет к экстремизму, а экстремизм – к терроризму. Так бывает не всегда. Поэтому попытки искоренить радикализм, экстремизм в обществе очень опасны. Это играет роль в борьбе против террора, но у радикализма есть и хорошая сторона. Недавно французы праздновали 14 июля. Где была бы французская революция без радикалов? Это беспокоит многих англичан – человек подчиняется закону, но все же может быть репрессирован как экстремист.
М.С.: Еще один аспект, который тоже возникает не в первый раз, это обращение к самим мусульманам, вернее, к их умеренным религиозным лидерам, поскольку это для них имеет значение. По мнению Кэмерона, им надо чаще и более активно высказываться против экстремизма и вырастающего из него терроризма. Это ценная стратегия?
Д.Р.: А что такое экстремизм? Наверное, мнение руководителей исламского общества не совпадает с мнением Дэвида Кэмерона? Он сказал, например, что он против антисемитской теории заговоров. А я знаю, что среди молодых мусульман, в их мировоззрении, внешняя политика Израиля играет очень большую роль. Если они не соглашаются с мнением, с подходом нашего правительства, это не значит, что они опасные люди. Очень многие из них – образованные молодые люди. У них свои политические идеалы. Для меня, как англичанина неприятны массовые демонстрации с требованием шариата в Лондоне, но гораздо лучше позволить такие демонстрации, чем их запретить, что было бы очень опасно.
http://www.bbc.com/russian/multimedia/2015/07/150720_5floor_pm_strategy_against_is
