Все имеет свою цену – когда в деньгах, когда в вещах заметно более важных, но за все приходится платить. Если не тебе, то твоим близким. Потому что, когда ты, повиснув на стропах парашюта, чувствуешь последнюю в жизни боль от впившихся в тело пуль, выпущенных туркменами, которых ты только что бомбил, дальше уже платишь не ты, а близкие тебе люди. Но – платят. Самую высокую цену. Куском своей жизни. Тем, что был связан с тобой.
И платят они потому, что ты – побоялся. Побоялся встать и процитировать боевой устав. Гласящий: «Военнослужащий не обязан выполнять незаконные или преступные приказы своих командиров». А приказ не обращать внимания на узкий язык турецкой территории, вдающийся с севера на юг в Сирию, и лететь, пересекая его и не задумываясь о последствиях, незаконен, потому что войну Турции никто не объявлял, значит, нарушение границ ее воздушного пространства является международным преступлением. Но ты не встал, как не встал и твой товарищ, не вернувшийся из полета потому, что следовал полученному инструктажу. Инструктаж гласил: «Возможны провокационные попытки сорвать выполнение вами боевой задачи. Провокации будут иметь форму ложных предупреждений о нарушении вами воздушного пространства сопредельной стороны с требованием отвернуть от боевого курса, тем самым сорвав выполнение боевого приказа. Ваш долг – не поддаваться на провокации». Ведущий пары Су-24М твердо выполнил эту инструкцию, и следовавший за ним ведомый был сбит пушечным огнем турецкого F-16. Потому что ведущий, выходит, побоялся не выполнить приказ и инструкцию, которые были, что уж там темнить, незаконными. Потому что незаконно приказывать не принимать в расчет предупреждения о том, что ты следуешь к смерти, если этот курс не ведет тебя к удару по напавшему на Родину врагу, а ведет только ко вторжению в воздушное пространство не враждебного твоей стране соседнего государства.
Ведущего пощадили – по нему огонь не открывали.
Вот так твои близкие платят непомерно высокую цену за то, что ты – побоялся. Побоялся возразить командиру. Побоялся иметь свое мнение, предпочел переложить ответственность – за свою жизнь и будущее близких тебе людей – на командиров. И близкого, и тех, далеких, с очень большими звездами или даже уже без них где-то на Арбатской площади или Боровицком холме. И твой ведущий побоялся. И уже неважно, что командиры тоже совершили преступление, отдавая незаконный приказ, потому что боялись других командиров с более крупными звездами. Неважно, потому что заплатят куском своей жизни не их родные, а твои. Ты мог и обязан был облететь тот «язык», если так уж надо было тебе разбомбить эту чертову деревню. Но тебе приказали – и возразить ты побоялся. И полетел, как приказали. Или пустил со своего крейсера ту ракету, которая по приказу президента еще только собьет турецкий, британский или французский самолет.
И теперь за твою – и твоего командира – боязнь платят самые близкие тебе люди. Ты не себя – ты их не сумел защитить. Побоявшись сказать: «Незаконных приказов исполнять не буду».
Игорь Сутягин – лондонский военно-политический эксперт
http://www.svoboda.org/content/article/27386047.html
