«Мы сюда приехали, чтобы делать джихад на пути Аллаха, слово Аллаха превыше всего. Мы жаждем смерти на этом пути, чтобы Аллах принял нашу шахаду (свидетельство веры – ред.), чтобы даровал нам сады Фирдауса. Только ради этого мы здесь». Так сказал один из казахстанцев в середине октября в видеоролике, размещенном на видеохостинге Youtube. Говорил он, как и другие наши соотечественники, спокойно, без принуждения, говорил, как настоящий джихадист. И снят видеоролик вроде бы в Сирии.
Групповой портрет джихадистов
Казалось, за последние два года в Казахстане несколько успокоились после ряда «терактов» с религиозным контекстом в 2011 году, как вдруг социальную сеть взорвал видеоролик о «150 казахстанцах-джихадистах в Сирии». Он оказался не менее взрывоопасным, чем реальные действия экстремистов, и выявил ряд неприглядных картин нашей действительности. Несмотря на некоторую неправдоподобность сюжета 20-минутного видеоролика – шикарная вилла, множество маленьких детей, девочки с закрытыми лицами, казахи с оружием в руках, говорящие о джихаде – в реальности многое оказалось не из «турецкого сериала».
Все началось с того, что информационное агентство France 24 со ссылкой на ролик, размещенный на видеохостинге Youtube, сообщило о прибытии семейства из 150 человек из Казахстана в Сирию, чтобы участвовать в джихаде. Отрывки из ролика показали и в казахстанских новостях. В самом деле, в ролике в числе лиц, якобы прибывших в Сирию воевать, есть не только мужчины, но и женщины, подростки и совсем маленькие дети.
А когда отдельные казахстанские СМИ нашли некоторых родственников казахских «боевиков», то «киношный» характер видеоролика и вовсе исчез – родные «сирийцев» обратились к правительству Казахстана с просьбой способствовать возвращению «заблудившихся» сыновей на родину. Оказалось, есть и погибшие казахстанцы в боях в Сирии.
Информация о большой семье из РК – не ошибка, ибо отныне прибывшие в Сирию – братья и сестры, спаянные одной великой для них целью – джихадом. Семейное участие указывает на мощную материальную и моральную поддержку будущих боевиков, возможно, с гарантией обеспечения их жен и детей и в будущем. Недаром Саудовская Аравия открыто заявляла о финансовой помощи всем, кто появится на полях сражений с сирийским президентом Башаром Асадом. В Сирии, кроме политических, гражданских, экономических и иных причин войны, есть и борьба исламистов против светского правительства для установления халифата.
Благодаря корреспондентам стало известно, что казахстанцы в разное время разными путями выехали через Саудовскую Аравию, Египет, Турцию, а также Кыргызстан, Пакистан и Афганистан. Некоторые с семьями, нередко как туристы, по работе, на лечение, учебу и т.д. Это разные люди, из разных регионов Казахстана: по некоторым данным, это жители Атырауской, Южно-Казахстанской и Карагандинской областей, а также Астаны и Алматы. Их объединяет одно обстоятельство – религиозность нетрадиционного направления, о чем есть свидетельства.
Есть версия, что видеоролик – пропагандистская постановка, притом даже не в Сирии. Но в этой версии нет доказательств. А факты о воюющих в Сирии казахстанцев есть, в том числе и о погибших. В частности, корреспондентка Азаттыка Маншук Асаутай в статье «Братья-джихадисты» и еще одна супружеская пара» (13.11.2013) пишет о трех братьях из Жезказгана: двое запечатлены в групповом портрете в видеоролике, а старший до этого погиб в Сирии. Погибший в свое время учился в Египте, младший из братьев тоже был в Египте. Кстати, в Египте так же использовалась и используется радикальными исламистами религиозная карта в борьбе со светским правительством.
Как вербуют казахстанцев
Конечно, во все времена были «солдаты удачи», наемники, воюющие в зонах конфликтов за деньги или по другим причинам. Ситуация же с казахским семейством из 150 человек совсем иная – это «сенсация» для Казахстана. Ныне в Сирию из нашей страны добровольно(!) едут с семьями(!), чтобы совершить джихад, т.е. воевать по религиозным мотивам на территории иностранного государства. Какое разительное изменение сознания казахстанцев за последние десятилетия! Как легко обрабатывает наших граждан религиозная пропаганда других стран в нашей стране, что они в конечном итоге воюют за их интересы!
Анатолий Иванов в статье «По данным афганского журналиста в специфических медресе учатся до 700 граждан Казахстана. Знают ли об этом в Астане, остается только догадываться» (osdp.info, 19.11.2013) раскрывает методы вербовки казахстанцев для горячих точек. По свидетельству афганского журналиста Ахмеда Тарзи, в Вазиристане (Пакистан) возле городов Вана, Мираншах, Размак и др. имеются медресе, где обучают не только азам религии, но и готовят воинов. Их контролируют талибы. Только из Казахстана в разных медресе учатся около 700 человек. В основном с юга и запада страны, а также из Алматы и Астаны.
Их манит не только религия, но и большие деньги. Согласно рассказу Ахмеда, на юге Афганистана давно ходят разговоры, что иностранцам за учебу в этих «учебных заведениях», которые больше напоминают военно-полевые лагеря, платят от 1500 до 2000 долларов в месяц. Большинство «студентов» уже через полгода отправляются на «священную войну с неверными» в разные страны.
Наиболее распространенный метод вербовки казахстанцев – это «работа» возле мечетей. В течение нескольких месяцев, посещая мечеть, специально нанятые вербовщики, ими могут быть даже имамы, отмечает Ахмед, внимательно наблюдают за молящимися молодыми людьми, испытывающими материальные затруднения. Эмиссар должен стать вначале ему другом. Потом слушать его, сочувствовать, разговаривать с ним, помогать с деньгами и ждать. Человек сам примет «правильное» решение, и даже приведет бедных друзей.
Другой действенный способ вербовки – время сразу после несчастного случая. Например, потеря жилья или работы. Чаще всего человек, потерявший дом, к примеру, после пожара, обращается за помощью к местным властям. Но у них до простого человека обычно нет никакого дела. Тогда, рассчитывая на помощь добрых людей, человек идет в официально разрешенную мечеть или церковь. Приходит время «вербовщиков». Они дают много денег: 10 тысяч долларов, даже 50 тысяч, помогают восстановить дом и т.д. Не просто так. Через месяц предлагают попавшему в беду человеку поехать учиться в Вазиристан: там будут платить хорошую стипендию. Если сам не может, то сына может отправить. Многие соглашаются.
По словам Ахмеда Тарзи, ему говорили, что именно по такому сценарию в Вазиристан попадает большинство людей из Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, Туркмении, Кыргызстана и украинского Крыма.
Законные плоды
В историческом и законодательном контексте история «150 казахстанцев-джихадистов в Сирии» – это «плоды» закона от 1992 года «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях», который открыл двери в Казахстане для многочисленных сект и религиозных организаций. Это результат слабости и государственной идеологии и пропаганды. 20-летний опыт показал пагубность такой политики. Этот закон противоречил многовековым традициям казахского народа, законам, идеологии и Конституции светского государства, где свобода вероисповедания должна регулироваться соответствующими законами, не говоря о наплыве зарубежных религиозных организаций, нередко связанных со спецслужбами отдельных стран. История о 150 казахстанцах свидетельствует о глобальной сети вербовки джихадистов, а также о распространении идей джихада в нашей стране.
В 90-ые годы осуществлялся свободный выезд молодых людей в страны Ближнего Востока, Пакистан, Афганистан, Египет, Турцию, Саудовскую Аравию, где им прививались идеи, чуждые традиционной для казахов форме ислама, нередко и радикальные, экстремистские идеи, образ жизни, отличный от казахского. Крайне удивительно, что наши идеологи, законодатели, духовенство не просчитали риски религиозной и идеологической экспансии в молодую республику. К тому же необходимо учесть и мировую тенденцию конфронтации Запада с исламом, в которой «все средства хороши». Информация о «150 казахстанцев-джихадистов» – это лишь верхушка исламистского «айсберга», которая стала видна благодаря интернету.
Характерен вопрос отца одного из «сирийцев»: куда смотрели правоохранительные органы, когда выехало 150 человек – это ведь не 2 человека. Те, кто узнал в рядах сирийских боевиков своих родных, уверены: казахстанцев в зону боевых действий заманили обманом. Возможно, это так. Но каким образом? По свидетельству родных и знакомых, среди отбывших нет атеистов или приверженцев «степного» ислама, которому не присуще понятие «джихад» в том значении, в котором используют джихадисты. Более того, в Степи не было войн под лозунгами джихада: казахи в сражениях обращались к духам предков, Аруахам, в уранах (боевых кличах) не звучали суры из Корана. Поэтому, чтобы быть «обманутым», по крайней мере, надо отойти от традиций и веры предков.
Крайне удивительно, что наши идеологи, законодатели, духовенство не просчитали риски религиозной и идеологической экспансии в молодую республику. К тому же необходимо учесть и мировую тенденцию конфронтации Запада с исламом, в которой «все средства хороши» – те же талибы в свое время поддерживались спецслужбами отдельных стран, как и «Аль-Каида». Это результат слабости и государственной идеологии и пропаганды. 20-летний опыт показал пагубность такой политики. Этот закон противоречил многовековым традициям казахского народа, законам, идеологии и Конституции светского государства, где свобода вероисповедания должна регулироваться соответствующими законами, не говоря о наплыве зарубежных религиозных организаций, нередко связанных с иностранными спецслужбами.
Вызывает удивление, что в светском государстве духовные ценности безоговорочно были отданы только священнослужителям, религия чуть ли не заменила культуру и идеологию, а дома культуры, библиотеки, музеи закрывались или пришли в запустение – вместо них были открыты большое количество мечетей, церквей и храмов. Ныне человек ищет истину не в знаниях, культуре, науке, а в сектах и нетрадиционной религии, не получает высшее образование и хорошую работу, а ищет причины несправедливости в светской политике. Литература, искусства, культура в целом, которая учит человека мыслить, осталась не у дел в условиях рынка и религиозной экспансии. Неудивительно, что разлом идет не только в религиозной сфере, но и в традиционной культуре, обычаях, образовании и т.д.
Печально известный Макатов Рахимжан, который совершил акт самоподрыва в здании ДКНБ Актюбинской области, в свое время был лауреатом конкурса «Жас қанат», но с «уходом» в нетрадиционный ислам забросил игру на домбре. Как пишет культуролог Зира Наурзбаева: «У нас же в Казахстане без всяких теологических дискуссий десятки молодых музыкантов-народников, принявших различные формы ислама, ушли из профессии, а некоторые до сих пор в музыкальных учебных заведениях, вместо того, чтобы учить студентов игре на домбре или пению, проповедуют в студенческой аудитории о сатанинской природе казахской традиционной музыки. Но ведь речь идет не только о легкой музыке, но и о музыке серьезной, той, которая с древнейших времен высоко оценивалась всеми культурами. Речь идет не о цензуре, а о фундаментальном отказе, запрете музыкального искусства в большинстве богословских и правовых школ ислама. Откуда в исламе негативное отношение к музыке? Заявляющие, что музыка является харам, запрещенной для мусульманина, не могут обосновать свое мнение ссылкой на Коран» (http://otuken.kz/index.php/skpubl?start=6).
Многовековая культура под угрозой
В образовательных школах страны с недавних пор появилась «проблема хиджаба». Запреты ношения хиджаба в школах сопровождались многочисленными конфликтами между семьями верующих школьниц и органами образования. Правозащитники и отдельные эксперты встали на защиту ношения хиджаба в школах. Однако государственные школы – это светские школы, в которых действуют внутренние порядки и правила, в том числе о единой школьной форме. Единая школьная форма необходима для унификации школьного процесса, в том числе для нивелирования социального расслоения школьников, которое может проявиться в одежде. Высших учебных заведений и государственных учреждений запрет на хиджаб не коснулся, потому что там нет единой формы, кроме специализированных организаций.
Но основной национальный разлом идет на уровне традиционной религии и культуры. Религия в любой стране имеет свою национальную специфику. Толерантный «степной» ислам органически сосуществовал с древним тенгрианством: в течение веков между ними был достигнут удачный симбиоз, без войн и потрясений многие элементы тенгрианства вошли в «степной» ислам, в том числе вера в Аруахов, почитание природы, свадебные, погребальные обряды, открытое лицо женщин и др. Те же мазары, против которых ополчились исламисты, имеют корни в древних курганах. Особенности «степного» ислама принимали и учитывали во всем мусульманском мире – это выразилось, в частности, в признании учения известного из суфиев Ходжа Ахмет Яссауи, который способствовал «примирению» ислама с тенгрианством.
Тенгрианство, древнейшая религия номадов, наиболее полно отражало верования степняков, отвечало их образу жизни и лежало в основе казахской традиционной культуры: в музыке, архитектуре, фольклоре, эпосе, поэзии. Тенгрианство раскрывало весь мир как единый живой организм, «одушевленное единство», и человек в отрыве от природы не рассматривался. В средние века мусульманские реформаторы учли эту многовековую культуру, они адаптировали исламское учение под степные особенности, не преследовали тенгрианство, что в известной мере определило толерантность «степного» ислама.
Несмотря на тот факт, что ислам в Степи функционирует в течение веков, тенгрианский сегмент существенно изменил его в контексте культуры номадов, и ныне эта особенность делает «степной» ислам способным адаптироваться и в век глобализации. В известной мере об этом свидетельствует традиционная казахская культура, в которой мало мусульманских сюжетов и мотивов. Однако адаптации соответственно процессам глобализации может помешать нехарактерный для Степи исламский фундаментализм.
Другими словами, в век конфронтации разных цивилизаций стоит проблема выживаемости, в которой существенную роль сыграет сохранение нравственности, традиционной культуры и стремление к современным знаниям. Та же новая Япония появилась на принципах «традиции плюс инновации», «японский дух плюс западная технология».
Ныне религиозная экспансия в виде различных зарубежных направлений ведет к вытеснению «степного» ислама. И теперь можно объяснить религиозный экстремизм социальными проблемами, бедностью, безработицей, отсутствием демократии, слабостью работы ДУМК, неэффективностью государственной идеологии и т.д. Однако общеизвестна основа государственной политики в этой сфере: развитие традиционной культуры и религии, а не «импорт» зарубежных верований и миссионеров. А в светском государстве дополнительно к этому – развитие светского образования, научного атеизма, идеологии и культуры, отделенной от религии.
