Дипломная работа. Экономико-правовое регулирование ресурсоориентированных стран

КАЗАХСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ                 АЛЬ-ФАРАБИ

 

Факультет экономики и бизнеса

 

Кафедра экономической теории

 

Дипломная работа

Экономико-правовое регулирование ресурсоориентированных стран

 

 

 

 

 

 

 

Исполнитель                  _______________________________ Батыркулова И.А.

студент 4 курса

 

Научный руководитель _______________________________ Махмеджанова Л.Н.

к.э.н.                                              (подпись, дата)

 

Нормоконтролер          _______________________________ Аскаров Д.Т.

ст. преп.                                        (подпись, дата)

 

Допущен к защите

зав. кафедрой                ________________________________ Тулегенова М.С.

д.э.н. профессор                           (подпись, дата)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Алматы, 2009

 

СОДЕРЖАНИЕ

	ВВЕДЕНИЕ	3
1	ТЕОРИЯ РАЗВИТИЯ РЕСУРСООРИЕНТИРОВАННОЙ ЭКОНОМИКИ: ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ	6
1.1	Особенности развития ресурсоориентированной экономики	6
1.2	Феномен «голландской болезни» и пути преодоления	14
1.3	Нормативно-правовое обеспечение использования и распределения доходов	25
2	ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН	35
2.1	Анализ мирового опыта и развития ресурсоориентированных экономик и его применение	35
2.2	Современные тенденции развития казахстанской экономики	44
2.3	Проблема подготовки национальных кадров	51
	ЗАКЛЮЧЕНИЕ	55
	СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ	57
	ПРИЛОЖЕНИЕ А	60
	ПРИЛОЖЕНИЕ Б	61
	ПРИЛОЖЕНИЕ В	64
	ПРИЛОЖЕНИЕ Г	65

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Эффективное распределение ресурсов является основной проблемой не только отдельных экономических агентов, но и государства в целом (национальных экономик), которое стремится с наибольшей выгодой участвовать в международном разделении труда и оптимально использовать существующие в рамках мировой экономики возможности.

Обладание большими запасами естественных ресурсов может иметь как положительный, так и отрицательный эффект на экономическое развитие страны. “Голландская болезнь” и тезис “ресурсного проклятия” определяют различные механизмы и эффекты, которые могут сдерживать рост в богатых ресурсами экономических системах. Однако, как показывает мировая практика, наличие богатых запасов ресурсов само по себе не всегда негативно влияет на экономику. А правильное использование этих ресурсов, в особенности доходов от них, позволяет экономике иметь положительную динамику в экономическом росте. Таким образом, проводимая государством экономическая политика оказывает главное влияние на рост в ресурсоориентированных странах.

Главная цель реформирования модели социально-экономического развития общества состоит в создании эффективной национальной экономики, способной обеспечить высокий уровень жизни населения страны. Решение вспомогательных задач, связанных с достижением макроэкономической стабилизации и выводом экономики из кризисного состояния, как бы они ни были важны сами по себе, не должны отодвигать на второй план интересы достижения этой стратегической цели. В соответствии с этим естественная цель хозяйственной политики заключается в создании и поддержании условий устойчивого экономического роста путем стимулирования совокупного спроса.

Для этого в странах с переходной экономикой, в том числе и в Казахстане, необходимо пересмотреть основные положения денежно-кредитной и бюджетной политики, изменить целевую функцию макроэкономической политики с формального доведения уровня макроэкономических показателей до среднемировых значений на поддержание потенциала экономического роста в области положительных значений. В этих целях важно рассмотреть основные пороговые значения для казахстанской экономики, принятые как индикатор, снижение которого свидетельствует о приближении экономического спада.

В трудах отечественных ученых рассматриваются отдельные проблемы развития богатой ресурсами страны, однако ряд теоретических проблем, связанных с разработкой основных направлений целостной системы экономической политики, отвечающей долгосрочным целям не получили должного освещения. Необходима также единая концепция подготовки национальных кадров, прежде всего, управляющего персонала.

В связи с вышеизложенным, необходимо комплексное изучение проблем воздействия богатых запасов естественных ресурсов на экономический рост, который требует рассмотрения двух и многосекторных моделей ресурсоэкспортоориентированных экономик, раскрытия сущности пороговой модели, обоснования приоритетных направлений и долгосрочных перспектив развития казахстанской экономики. Все это в комплексе определило научно-практическую значимость указных проблем и выбор темы дипломной работы.

Степень научной исследованности. Теоретические проблемы развития отдельных секторов экономики как предпосылки возникновения проблем однобокой направленности экономики изучены в работах Р. Фишера, П. Самуэльсона и др. Проблемы экономического развития ресурсоориентированной экономики, анализ причин негативных эффектов и стратегия развития освещалось во всем их многообразии в трудах отечественных ученых-экономистов Я.Аубакирова, А. Челекбая, А. Тлеппаева, О.Егорова, М. Спанова, А.Есентугелова, Е.Жатканбаева, Р.Жоламанова, К. Берентаева, А.Рамазанова, М.Тулегеновой и др.

В зарубежной экономической науке вопросы, посвященные ресурсоориентированным странам, получили развитее в работах В.Полтеровича, В.Попова, А.Тониса, Н. Волочковой, А.Илларионова, Н. Антюшиной, R. Auty, D. Rodrik, J. Sachs, A. Warner.

Цель и основные задачи исследования. Цель дипломной работы заключается в анализе экономико-правового аспекта регулирования ресурсоориентированных стран.

В соответствии с поставленной целью намечено решить следующие задачи:

— исследовать тенденции и особенности развития экспортоориентированных экономик;

— рассмотреть эффект “голландской болезни” в двухсекторной и многосекторной моделях национальной экономики и определить пути его преодоления;

— систематизировать правовую базу использования основных экспортных ресурсов и распределения полученных доходов;

— проанализировать развитие мировых ресурсоориентированных экономик и определить его отражение в казахстанской экономике;

— на основе предложенных моделей рассмотреть макроэкономические тенденции развития казахстанской экономики и определить ее перспективы;

— обосновать рекомендации по подготовке национальных кадров, соответствующих международным требованиям и отвечающих целям развития Республики Казахстан.

Объектом исследования выступает национальная экономика Республики Казахстан.

Предметом исследования являются отношения экономической безопасности и состояние социально-экономического развития казахстанской экономики в условиях интеграции Казахстана в мировое хозяйство.

Научно-методической базой исследования явилась совокупность общенаучных положений и принципов экономических исследований, разработанных в трудах отечественных и зарубежных ученых. Общими основами методологии работы послужили диалектика и абстрагирование, как всеобщие методы познания; системный и ситуационный подходы как основные направления реализации принципов методологии. В работе применялись общенаучные методы: эмпирико-теоретические (наблюдения, измерения, описания), логико-теоретические (сравнения, аналитический, логического моделирования, историко-логический).

Апробация результатов исследования. Основные теоретические и методологические положения и практические рекомендации дипломной работы докладывались и получили одобрение на следующих научных конференциях: II международной научно-практической конференции “Молодежь и наука: реальность и будущее” 2009 г., IX научно-теоретической конференции студентов и молодых ученых “Инновационное развитие национальной экономики в условиях глобализации” 2008 г.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, двух разделов, заключения, списка использованной литературы и приложений. Работа содержит 4 приложения, 5 таблиц, 5 рисунков; список использованной литературы включает 42 наименования.

 

1 Теория развития ресурсоориентированной экономики: институциональный аспект

1.1 Особенности развития ресурсоориентированной экономики

На первый взгляд кажется странным, что наличие у страны практически бесплатного доступа к дорогостоящим ресурсам может являться причиной экономических неудач. Однако, как это часто случается в экономических системах, разнообразные косвенные отрицательные эффекты могут доминировать над прямым положительным эффектом от дополнительных, соответственно с точки зрения развития всей экономики общий эффект обладания естественными ресурсами может оказаться как отрицательным, так и положительным.

Прежде всего необходимо рассмотреть влияние ресурсного богатства на макроэкономические индикаторы – дефицит бюджета, темп инфляции, накопление золотовалютных резервов, реальный валютный курс, а следовательно и на экономическое развитие.

Кажется очевидным, что страна, обеспеченная большими количествами природных ресурсов, имеет преимущество и (если другие условия являются подобными), должна расти быстрее чем страна, бедная ресурсами. Однако это не всегда верно. Между 1960 и 1990 годами доходы на душу населения в странах, ограниченных ресурсами, увеличивались в два — три раза быстрее чем доходы на душу населения в странах, имеющих ресурсы в изобилии, и различие в темпах роста, расширяется со временем [1]. Это удивительное явление стало предметом интенсивных исследований, как эмпирических, так и теоретических. Сотни работ были опубликованы, в последние годы поддерживая тезис “ресурсного проклятия” и предлагая различные объяснения механизмов и эффектов, которые могут сдерживать рост в богатых ресурсами экономических системах. Несколько недавних публикаций, однако (Alexeev, Конрад; Stijns; Brunnschweiler), подвергают сомнению простое существование “проклятия ресурса” и считают необходимым пересмотреть гипотезы о воздействии изобилия ресурса на экономический рост.

Даже без строгих вычислений, очевидно что не все богатые ресурсами страны потерпели неудачу. “Тридцать лет назад, Индонезия и Нигерия — обе зависящие от нефти — имели сопоставимый доход на душу населения. Сегодня, доход на душу населения Индонезии в четыре раза больше чем в Нигерии. Подобная ситуация характерна и для Сьерра-Леоне и Ботсваны. Обе богаты алмазами. Все же Ботсвана составляла в среднем ежегодный экономический рост на 8,7 % за прошлые тридцать лет, в то время как Сьерра-Леоне погрузилась в гражданскую борьбу” [2. С. 14]. Норвегия, где большие нефтяные залежи были обнаружены в семидесятых, была в состоянии избежать последствий Голландской болезни. Кроме того, Норвегия увеличила паритет покупательной способности (ППС) в валовом внутреннем продукте на душу населения очень значительно, оставляя позади своих соседей, и почти догоняя США.

Нет никаких убедительных доказательств, что изобилие ресурса, в отличие от физического и человеческого капитала, оказывает существенное влияние, или положительное или отрицательное, на экономический рост.

Эмпирическое исследование Полтеровича и Попова показывает, что страны богатые ресурсами имеют в среднем:

— более низкие бюджетные дефициты и инфляцию, более высокие валютные запасы и более высокие притоки прямых иностранных инвестиций (ПИИ);

— более низкие внутренние топливные цены и, следовательно, положительный эффект на долгосрочный рост даже при том, что они связаны с потерями, следующими из более высокой энергетической интенсивности;

— более высокое отношение инвестиций/валового внутреннего продукта;

— более низкое неравенство дохода.

Однако, изобилие ресурса

— увеличивает среднее отношение внутренних к американским ценам (голландская болезнь), искажения внутренних цен, и высокой энергетической интенсивности;

— ослабляет институты, если они были плохи в начале, не способствует накоплению человеческого капитала;

— препятствует экономическому росту под низким качеством институтов, но ускоряет рост экономических систем с высоким качеством институтов [3. С. 4-5].

Таким образом, кажется, есть два главных механизма условного ресурсного проклятия: ухудшение институтов и голландская болезнь. Соответствующая индустриальная политика (или ее нехватка) может быть третьим механизмом, который оказывает главное влияние на рост в богатых ресурсами странах.

Для страны, которая пытается избежать переоценки валюты в результате ресурсного бума, казалось бы есть две чрезвычайных политики реагирования. В первом случае, страна держит реальный обменный курс ее валюты достаточно низко, накапливая активы за границей (валютные запасы) и получая низкий но надежный процентный доход. Это имело место в политике Норвегии и многих других стран. Второй тип политики подразумевает перераспределение потоков дохода, чтобы стимулировать развитие секторов машиностроения и производства.

Первая политика безопасна, но при ней упускается момент для развивающейся страны для эффективного перераспределения доходов от ресурсов. Вторая политика могла бы дать шанс диверсифицировать национальную экономику, таким образом, чтобы она была менее зависимой от мировых цен на ресурсы. Эта политика опасна, так как она требует хорошей администрации и хорошей координации правительства и деловых кругов. Кроме того, можно рассмотреть и варианты смешанной политики, чтобы попытаться найти оптимальное сочетание запасного накопления и индустриальной перераспределительной политики. Компромисс между инфляцией и переоценкой внутренней валюты — часть этой проблемы.

Нужно отметить, что корреляция между запасами и производством весьма высока, тогда как корреляция между экспортом (нетто или общее количество), с одной стороны, и производством и запасами на душу населения, с другой стороны, заметно ниже. Этим объясняется различное потребление энергии на душу населения в странах с различными стадиями развития — богатые страны расходуют несколько раз больше энергии на человека чем развивающиеся страны. Например, на текущем среднем ежегодном уровне потребления энергии Западных стран (приблизительно 5 тонн нефтяного эквивалента на душу, и даже 8 тонн в США и Канаде) некоторые известные топливные экспортеры, как Азербайджан, Иран, Ирак, Мексика, Россия, не были бы экспортерами, потому что их топливное производство будет только достаточно, чтобы покрыть внутреннее потребление (Приложение А).

В последующих регрессах Полтерович и Попов включают только страны, которые производят топливо (69 стран), имеют запасы топлива (57), и экспортируют топливо (181); другие страны не включены в регрессы.

Априорно, не ясно, как изобилие ресурса влияет на макроэкономические индикаторы. С одной стороны, высокие экспортные доходы облегчают обслуживание низкой инфляции и высоких инвестиций. С другой стороны, возникает искушение заимствовать и потратить слишком много, так, что неблагоприятное изменение мировых цен или других условий может привести к кризису. Оказывается, что более высокое топливное производство на душу населения связано с более низкой инфляцией. Используя долю топлива в экспорте как индикатор изобилия ресурса, можно показать установленный порог: если средний индекс инвестиционного климата (IC) больше 49,9, экспорт топлива приводит к более низкой инфляции, иначе он стимулирует инфляцию. 49,9% — это — примерный уровень инвестиционного климата в 1984-90 годах в Аргентине, Египте, Пакистане, Филиппинах [4. С. 15].

Подобные отношения существуют между изобилием ресурса и излишком бюджета. Более высокая доля топлива в экспорте связана с более высокими излишками бюджета (более низкие дефициты). Так, изобилие ресурса фактически помогает уравновесить бюджет и стабилизировать цены. Это заключение, конечно, верно только в “среднем случае”. В таких странах как Бахрейн, Кувейт, Ливия, Катар, Оман, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты была очень низкая инфляция (некоторые — Бахрейн, Оман, Саудовская Аравия — даже испытывали дефляцию в 1984-91 гг), тогда как Ангола, Боливия, Мексика, Эквадор, Венесуэла испытали периоды высокой инфляции.

Ожидается, что рентная плата за ресурсы увеличивает сбережения, которые при разумном содействии компетентных институтов могут быть преобразованы в более высокие инвестиции. В странах с очень хорошим инвестиционным климатом (IC> 84,5, уровень Канады, Финляндии, Новой Зеландии, Великобритании), увеличение топливного производства не приводит к более высокой доле инвестиций в валовом внутреннем продукте, но во всех других странах это фактически имеет место, и эффект более силен в странах с IC < 49,9.

Отношения между иностранными прямыми инвестициями и экспортом ресурса и производством оказываются положительными — ПИИ выше в топливопроизводящих и экспортирующих странах. Возможно, топливо настолько важно, что иностранные компании желают вложить капитал в его производство и экспорт даже в странах с плохим инвестиционным климатом, коррупцией, и т.д. наглядно это можно увидеть на примере Казахстана. В период становления национальной экономики именно в нефтегазовую отрасль привлекалось наибольшее количество иностранных инвестиций.

Неравенства дохода, Ineq, в ресурсоэкспортирующих странах, оказываются ниже. EXfuel (доля топлива в экспорте) положительно влияет на излишек бюджета; поэтому у правительства есть больше возможностей уменьшить неравенство дохода. Отметим, что этот результат противоречит заключениям другого исследования Gylfason и Zoega, утверждающего, что изобилие ресурса — фактор, который способствует неравенствам. Но они использовали другой индикатор изобилия ресурса (доля природных ресурсов в богатстве страны).

Встает закономерный вопрос, если у богатых ресурсами стран есть значительные преимущества — макроэкономическая политика стабилизации (низкие бюджетные дефициты и инфляция), более высокий уровень внутренних и внешних инвестиций, более высокая продолжительность жизни и более низкие неравенства дохода, то почему эти преимущества не могут быть преобразованы в более высокий рост. Ни один главный экспортер топлива не стал случаем “чуда роста”, показывая темпы роста, сопоставимые с Японией, Tайванем, и Южной Кореей в 1950-ых-1980-ых.

Есть два главных препятствия для быстрого роста богатой ресурсами страны — низкое качество государственных институтов и неадекватная индустриальная политика (обслуживание низких внутренних топливных цен и высокого реального обменного курса, как предполагает теория голландской болезни).

Существуют различные взгляды на то, влияет ли изобилие ресурсов на качество институтов. Некоторые авторы (Alexeev, Конрад) утверждают, что нет никакой связи, тогда как другие (Kartashov, Chystyakov), находят более тонкие нелинейные отношения — никакое воздействие ресурсов на институты для богатых стран с хорошими институтами (или даже положительное воздействие) и негативное воздействие для стран со слабыми институтами. Возможные механизмы такого воздействия были предметом обсуждения в литературе не раз. Во-первых, изобилие ресурса создает стимулы, чтобы бороться за рентную плату за ресурсы — эта борьба становится возможной при содействии слабых институтов и, в результате ослабляет их даже больше. Во-вторых, отток ресурсов от вторичного производства и высоких технических отраслей промышленности в сектор ресурса уменьшает рост человеческого капитала, который в свою очередь чинит препятствия для совершенствования институтов. В-третьих, высокие доходы бюджета от сектора ресурса делают правительства менее согласными вложить капитал в создание сильных институтов.

Так, если IС <54,8 (уровень Алжира, Бразилии, Камеруна, Чили, Кении, Катара, Объединенных Арабских Эмиратов), у экспорта топлива есть негативное воздействие на последующем качестве институтов.

Нужно отметить, что у некоторых богатых ресурсами странах есть относительно высокие индикаторы качества институтов. Например, в Бахрейне, Брунее, Кувейте, Омане, Объединенных Арабских Эмиратах, не говоря о Норвегии, качество институтов сопоставимо с уровнем Италии. Худшие институциональные индикаторы наблюдаются в Анголе, Ираке, и Нигерии.

Относительно человеческого капитала оказывается, что со слабыми институтами и высоким производством топлива там не очень много возможностей улучшить образовательные уровни.

Самыми важными особенностями индустриальной политики в богатых ресурсами странах является обслуживание низких цен на внутреннюю энергию и топливо (через экспортные налоги и прямые ограничения на экспорт) и переоценка обменного курса. Последнее обычно не рассматривают как инструмент индустриальной политики, но фактически это – так и есть. Уровни и нормы роста валютных запасов (FOREX) сильно изменяются среди стран, даже после включения в исследование объективных факторов накопления запасов, таких как отношение торговли к валовому внутреннему продукту (ВВП), изменчивости торговли, качеству институтов, ВВП на душу населения, уровень внешнего долга. Эти различия в скорости накопления запасов  оказались очень информативными для объяснения изменений по пересеченной вариации в темпах роста: тогда как для развитых стран накопление запасов сверх объективных потребностей было вредно для роста, для развивающихся стран это накопление оказало сильное положительное влияние на рост даже после рассмотрения обычных переменных в регрессах роста, таких как начальный доход, качество институтов, темпов прироста населения, отношений инвестиций к ВВП.

Реальный обменный курс (RER) обычно рассматривают как внешнюю переменнюю (в долгосрочной перспективе), но факт — то, что различия среди стран в нормах накопления запасов приводят к драматическим изменениям в уровне реальных обменных курсов. Политика недооценки реального обменного курса через накопление валютных запасов в результате приводит к заниженному обменному курсу и нарушает равновесие — этот эффект является весьма большим и иногда называется “протекционизмом обменного курса”. Резонно, что такая политика, поощряющая рост, является по крайней мере двойной. Во-первых, она позволяет получать доходы от экспорта, особенно производственного и экспорта на основе высоких технологий, предоставляя дополнительную защиту отечественным производителям, увеличивая их конкурентоспособность против иностранных производителей, и переориентируя их к экспортным рынкам. Поскольку развитый экспорт стран в отношении валового внутреннего продукта уже может быть на оптимальном уровне, тогда как для развивающихся стран они все еще низки, таким образом специальные правительственные усилия необходимы, чтобы поднять их к оптимуму. Во-вторых, быстрое накопление запасов предоставляет сигнал зарубежным инвесторам (что правительство сильно), и также занижает внутренние активы, так, чтобы был дополнительный приток иностранных прямых инвестиций, которые способствуют росту. Модель Полтеровича и Попова обеспечивает эмпирическое свидетельство, страны, которые накапливают лишние запасы, имеют более низкие реальные обменные курсы, более высокий рост экспорта и торговли к отношениям валового внутреннего продукта, более высокие инвестиции к отношениям валового внутреннего продукта и в конечном счете развиваются быстрее. Rodrik также обеспечивает свидетельство, что страны с недооцененными обменными курсами действительно развиваются быстрее [5].

Теоретически, тот же самый эффект может быть достигнут через наложение таможенных пошлин на ввозимые товары и экспортных субсидий (политика, которая была присуща многим странам с  быстрым ростом, особенно в Восточной Азии), но преимущество недооценки обменного курса через накопление запасов состоит в том, что эта политика не является отборной и следовательно может быть эффективной даже с бедными институтами и низким качеством бюрократии.

Независимо от существования долгосрочного воздействия недооценки реального обменного курса на росте, большинство экономистов согласилось бы, что обменный курс не должен быть по крайней мере переоценен, как это часто случается в ресурсоэкспортирующих странах (голландская болезнь). Однако, в то же самое время эти страны обычно держат относительно низко внутренние цены за топливо и энергию, что имеет два эффекта на рост: отрицательный (из-за более высокой интенсивности энергии, приводящей к трате энергии) и положительный (из-за более высокой конкурентоспособности отечественных производителей, наслаждающихся низкими затратами энергии), и второй, стимулирующий эффект, преобладает. Лучшая политика, таким образом, должна занизить обменный курс и держать внутренние топливные цены высоко, но обычно у богатых ресурсами стран есть противоположная комбинация.

В Казахстане же наблюдается следующая картина. С 2001 по 2008 гг. реальный обменный курс тенге, как и реальный эффективный обменный курс (REER) значительно поднимались (Приложение Б). Укрепление реального курса тенге составило 30%. По данным Национального банка, в результате за 11 месяцев 2008 года укрепление реального эффективного обменного курса тенге по отношению к валютам стран торговых партнеров составило 13%, а с учетом предварительных данных января 2009 года — 16%. И в условиях роста давления на обменный курс национальной валюты Национальный банк принимал значительные усилия по обеспечению стабильности обменного курса и сохранению коридора в пределах 117-123 тенге за доллар [6].

Однако наряду с высоким курсом национальной валюты топливные цены на внутреннем рынке также стремятся к увеличению. По мнению главы Минэнерго Сауата Мынбаева, сейчас с учетом внешних цен на нефть отечественные недропользователи заинтересованы исключительно в экспорте. Если они и поставляют нефтепродукты на внутренний рынок, то по завышенной стоимости.

Как результат рынок нефтепродуктов у нас непрозрачен, выполняет функцию процессинга, недропользователи стараются сами распоряжаться нефтепродуктами через аффилированные структуры и, несмотря на дешевизну оптовых цен — рынок доступен не всем, до розницы обязательно ступенчато присутствуют посредники.

Чтобы удерживать цены в долгосрочной перспективе у государства нет достаточных рычагов, чтобы на законодательном уровне ограничить экспорт, а с расширением мощности трубопроводов, в частности КТК, положение еще более усугубится. Кроме того, большая часть недропользователей не скреплена контрактными обязательствами по поставкам на отечественные нефтеперерабатывающие заводы.

Одним из способов регулирования может стать экспортная пошлина. Регулировать цены высокооктановых марок бензина и авиакеросина государству не удастся, так как эти продукты Казахстан импортирует из России, а вот сдерживать цены на мазут, дизельное топливо и бензин марки А-80 вполне возможно. Экспортная пошлина на нефть и нефтепродукты по предварительным расчетам может составить 103 доллара США за тонну при цене барреля нефти в 60 долларов США. На таких условиях выгода от экспорта и поставок на внутренний рынок для недропользователей будет равнозначна. По расчетам ведомства, нововведение позволит не вывозить за рубеж порядка 27 миллионов тонн нефти, именно такой объем находится у тех компаний в контрактах, в которых не предусмотрена стабильность по таможенным платежам.

То есть собственники этих объемов будут перед альтернативой поставлять на экспорт с учетом экспортной таможенной пошлины или на внутренний рынок, при введении обоснованной таможенной пошлины эти объемы, конкурируя на внутреннем рынке, обеспечат разрыв цен внутреннего и внешних рынков [7].

Легко продемонстрировать, что богатые ресурсами страны обычно поддерживают более низкий уровень внутренних топливных цен. Это особенно верно для богатых ресурсами стран с плохим инвестиционным климатом (IC<64.4): выше доля топлива в экспорте — ниже внутренние топливные цены.

Также очевидно, что более низкие цены на энергию связаны с более низкой эффективностью использования энергии: эффективность энергии выше в странах с более высокими ценами на энергию. Можно также показать, что эффективность энергии ниже в топливопроизводящих и экспортирующих странах. Рассматривая начальный доход, размер страны (население), и качество институтов, оказывается, что темпы роста зависят отрицательно от уровня внутренних топливных цен, то есть более низкие цены связаны с более высокими темпами роста. Низкие внутренние топливные цены затрагивают рост положительно (через увеличенную конкурентоспособность отечественных производителей) и отрицательно (через трату энергии), но первый эффект преобладает.

Также интересно отметить, что расходы R&D (на научные исследования и разработки) выше в странах с низкими внутренними топливными ценами.

Интерпретация этих отношений могла быть такой, что там вероятно существует корреляция между различными инструментами индустриальной политики: страны, которые пытаются разносторонне развить их экспорт и продвинуть рост, сохраняют внутренние топливные цены низкими и также поддерживают научные исследования. Низкие внутренние топливные цены позволяют поддерживать национальных производителей, не обращаясь к импортным тарифам — есть существенная положительная корреляция между уровнем топливных цен и тарифами импорта (R = 0,39).

Если попытаться соединить качество институтов и изменения относительного уровеня внутренних топливных цен, получается, что топливный экспорт препятствует росту в странах с низким качеством институтов, тогда как низкий уровень топливных цен имеет стимулирующий эффект на рост независимо от качества институтов. Эти отношения предполагают, что с бедными институтами (IC <65.8, близко к порогу был Кипр, Венгрия, Малайзия, Таиланд) экспорт топлива (EXfuel) связан с более низким ростом, тогда как, чем ниже уровень относительных внутренних топливных цен, тем выше рост.

Недооценка RER имеет тот же самый стимулирующий эффект на рост как низкий уровень внутренних топливных цен, таким образом в некотором смысле эти две политики взаимозаменяемые. Также важно, что эти две политики являются в значительной степени неотборными — они дают преимущества для большинства производителей. Однако, обе политики являются дорогостоящими. Низкий внутренний топливный ценовой результат в энергии тратит впустую и стимулирует экспорт энерго интенсивных продуктов, а не продукты на основе высоких технологий, у которых обычно есть очень низкая интенсивность энергии. Недооценка RER обычно связывается с валютным накоплением запаса, которое также означает трату ресурсов.

Увеличение внешнего отношения торговли/валового внутреннего продукта было самым быстрым в странах, которые занижали их RER больше всего. Также самый сильный рост внешней торговли к отношению валового внутреннего продукта наблюдался в странах с низким реальным обменным курсом.

Тем временем, недавнее исследование предполагает, что у индустриальной политики, нацеленной на стимулирующий высокотехнологичный экспорт, есть важные факторы для роста. По-другому, экспорт ресурсов и энерго интенсивных товаров не столь выгодно для роста как экспорт высоко технических товаров. С этой точки зрения лучше занизить обменный курс, а не внутренние цены за топливо [8]. Однако, практически большинство богатых ресурсами стран держат высоко RER и низко внутренние топливные цены.

Таким образом, богатые ресурсами страны страдают от нескольких недостатков, препятствующих их росту. Во-первых, качество их институтов ниже, чем в других странах — если у страны вначале была плохая институциональная способность, то она ухудшается в будущем пропорционально к величине экспорта/производства ресурса. Во-вторых, богатые ресурсами страны страдают от голландской болезни. Чтобы продвинуть рост такие страны держат внутренние топливные цены на низком уровне — эта политика действительно помогает стимулировать рост, но платя при этом за высокую интенсивность энергии (которая убивает часть роста, и отклоняет ресурсы далеко от высоко технических отраслей промышленности). Не удивительно, что у богатых ресурсами стран есть относительно более низкое качество человеческого капитала. Кроме того, в богатых ресурсами экономических системах изменчивость темпов роста выше, и возможности развить устойчивый демократический политический режим ниже.

Однако, не кажется, что ресурсо-богатые страны развиваются менее быстро из-за их богатства ресурсами. Это объясняет тот факт, что они преследуют хорошую политику в некоторых областях и наслаждаются преимуществами наличия рентной платы за ресурсы. В частности у богатых ресурсами экономических систем есть более низкие бюджетные дефициты и инфляция, более высокие отношения инвестиций/валового внутреннего продукта, более высокие притоки ПИИ по сравнению с валовым внутренним продуктом, и больше равноправного распределения дохода. Так, наш анализ поддерживает тезис условного, но не абсолютного проклятия ресурса — богатые ресурсами страны не развиваются более медленно чем другие, но они действительно отстают от пути роста, который, возможно, был возможен для них из-за их богатства ресурсами.

Принимая во внимание, что трудно быстро улучшить качество институтов, теоретически возможно переключиться на более многообещающую индустриальную политику. Правительство должно попытаться привлечь бизнес для объединенных проектов, которые заимствовали бы новые технологии с Запада, чтобы увеличить продуктивность главных нересурсных секторов. Нужно держать RER достаточно низко, чтобы продвинуть высоко технологичный экспорт и постепенно поднимать внутренние цены на топливо, чтобы увеличить эффективность использования энергии. При содействии слабых институтов правительственное вмешательство всегда опасно. До сих пор, не было никакой богатой ресурсами страны с этой комбинацией политики. Однако, это, кажется, единственный вариант стратегии с разумным шансом для успеха.

Слабая активность богатой ресурсами экономической системы является относительно недавним явлением. В конце девятнадцатого столетия они развивались так быстро, чтобы их средний доход на душу населения был выше чем тот из средней ограниченной ресурсами страны в начале 1960-ых. Поэтому возникает гипотеза, что имеющаяся слабая активность является результатом глобализации. Однако примечательно, что Норвегия не торопится участвовать в процессах объединения Европы.

 

1.2 Феномен “голландской болезни” и пути ее преодоления

“Голландская болезнь” – негативный эффект, оказываемый укреплением реального курса национальной валюты на экономическое развитие в результате бума в добывающем секторе. Этот эффект получил свое название после открытия Голландией месторождений природного газа в 1959 г. Рост экспорта газа привел к увеличению инфляции и безработицы, падению экспорта продукции обрабатывающей промышленности и темпов роста доходов в 70-х гг. Рост цен на нефть в середине 70-х и начале 80-х гг. вызвал подобный эффект в Саудовской Аравии, Нигерии, Мексике.

Увеличение экспортных доходов в результате шока в добывающем секторе экономики ведет к дополнительному притоку иностранной валюты в страну. В итоге номинальный курс национальной валюты растет, а иностранной – падает. Кроме того, резкий рост доходов создает дополнительный спрос как на обмениваемые, так и на необмениваемые блага. Поскольку обмениваемые блага участвуют в международной конкуренции, их внутренняя цена принимается фиксированной на уровне мировой (при условии, что страна является маленькой относительно мировой экономики). Однако цена необмениваемых благ определяется равновесием на внутреннем рынке (равенством спроса и предложения). Поэтому резкое увеличение спроса на них ведет к росту цен. Результатом этих процессов является рост инфляции и еще большее укрепление реального курса.

Растущие цены не “оподотворены” реальной добавленной стоимостью, поэтому в структуре цены существенную часть занимает “инфляционная подушка”, которая, как легкие деньги, расхолаживает предпринимателей, сводя всю деловую активность к погоне за сиюминетной выгодой [9. С.29].

Реальное удорожание национальной валюты снижает конкурентоспособность отечественной продукции, что влечет за собой ряд негативных последствий. В частности, сокращается выпуск и экспорт обрабатывающих отраслей, что может привести к росту безработицы, увеличивается импорт, снижается чистый экспорт и, в конечном итоге, валовый внутренний продукт.

В долгосрочной перспективе “голландская болезнь” приводит к перемещению ресурсов из обрабатывающего сектора в добывающий, который создает меньшую величину добавленной стоимости. Кроме того, длительная зависимость экономики от экспорта природных ресурсов ослабляет стимулы для развития обрабатывающих отраслей и создания новых технологий. При том, что именно технический прогресс, а не накопление факторов производства, является источником долгосрочного роста (Приложение В).

Термин “голландская болезнь” встречается довольно часто в экономической литературе. Однако его использование не всегда правильно, так как нередко он употребляется в контексте несколько иной проблемы, нежели той, для описания которой он был изначально введен в экономическую науку. Оригинальный смысл термина “голландская болезнь” относится к ситуации, когда открытие в стране запасов некоторого естественного ресурса или неожиданный рост на мировом рынке цены на экспортируемый ресурс отрицательно сказываются на развитии других, как правило обрабатывающих, отраслей экономики, товары которых экспортируются на мировой рынок. В обоих случаях внешний баланс страны будет характеризоваться ростом условий торговли. Но довольно часто этот термин употребляется в контексте возможного отрицательного влияния обладания естественными ресурсами на долгосрочное развитие страны, безотносительно к конкретным эпизодам экзогенного роста условий торговли. Хотя, несомненно, оба эти явления тесно взаимосвязаны, необходимо их различать, так как механизмы их влияния на экономику различны, а соответственно, должны использоваться разные инструменты экономической политики для влияния на них [10. С. 4].

Механизмы голландской болезни и причины, по которым страны, богатые приподными ресурсами, подвержены ей могут быть рассмотрены на основе модели торговой теории, моделей двух- и четырехсекторной экономики.

Стандартные модели торговой теории показывают, что ресурсный бум неизбежно ведет к движению ресурса от торгового к быстро развивающимуся, которое приводит к всеобщему снижению или деиндустриализации торгового сектора. Такой результат был распространен (по крайней мере первоначально) во всех нефтеэкспортирующих странах с существенным торговым, таким как сельскохозяйственный, сектором. Согласно теории, этого последствия можно избежать через политику финансового, денежно-кредитного и обменного курса, направленную на сдерживание, если не на полное изменение, негативных воздействий на обмен всех экспортируемых товаров.

Важно рассмотреть неизбежное различие между тем, что утверждает теория, что может случиться и какова фактическая практика. Следует выдвинуть на первый план некоторые из недавних расширений в торговой теории, которые до некоторой степени “оправдали” правительственную политику, которую стандартная экономическая теория определила бы как “иррациональную”. Они показывают, что иногда может быть экономически рационально странам бросить вызов стандартным предписаниям экономистов и принять, (например) завышенные обменные курсы или наложить торговые барьеры [11].

В частичной модели равновесия экономика разделена на два главных сектора. Один называется торговым (T) сектором, который производит товары и услуги и для экспорта (импорта) и для внутреннего потребления. Другой сектор — неторговый (N), который производит товары и услуги только для внутреннего потребления. В модели и торгуемые и неторгуемые товары, как предполагается для аналитической простоты, являются сложными товарами, каждый из которых является совокупностью всех товаров, произведенных в том специфическом секторе.

Когда внезапное открытие ресурса или товарный бум происходит, то расширяющийся «подсектор» торгуемых товаров становится ясно различимым в остальной части небыстро развивающегося торгового сектора в показателях предельной ценности продукта в этом подсекторе. В таких случаях, быстро развивающийся (B) подсектор (например, нефть, природный газ, кофе или фосфаты), рассматривается отдельно от остальной части торгуемых товаров (T) так, чтобы его эффекты и на T и на N секторах могли быть изучены. Также предполагается, что рынок для неторгуемых товаров всегда очищается (предположение не далекое от действительности).

Предположим, что сектор, B, приносит внезапный доход. Он увеличит реальные доходы и благосостояние потребителей и поэтому, по крайней мере к этому пункту, этот эффект нельзя назвать “болезнью”. Его “патологические” признаки становятся очевидными только после изучения эффектов расходов и движений ресурса, которые немедленно следуют за увеличением дохода.

Эффект движения ресурсов выработан в результате увеличения предельного продукта капитала и труда (и  соответственно, где Q — совокупный продукт). Таким образом, спрос на капитал и труд в быстро развивающихся секторах увеличивается, черпая ресурсы как из небыстро развивающегося торгового сектора (T), так и из неторгового сектора. В краткосрочной модели движение ресурса можно рассмотреть в двух частях. Во-первых, ресурсы перемещаются от торгового (T) к быстро развивающемуся сектору (B). Это называют прямой деиндустриализацией, так как неторговый сектор не вовлечен вообще. Затем, ресурсы перемещаются от неторгуемых товаров (N) к сектору В. Это создает лишний спрос на неторгуемые товары так как, согласно начальному предположению, рынок для неторгуемых товаров должен всегда очищаться. Этот лишний спрос приводит к увеличению цены неторгуемых товаров. Важно заметить, что это ценовое увеличение независимо от эффекта расходов.

Чтобы очистить лишний спрос на неторгуемые товары, ресурсы должны переместиться от торгового до неторгового сектора, что называют косвенной деиндустриализацией (рисунок 1). Чистый результат прямой и косвенной деиндустриализации в том, что происходит резкое снижение в торговом секторе.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Если капитал и технология, используемые в быстро развивающемся секторе, являются определенными, и он не требует существенного количества труда из других секторов, то в модели нет эффекта движения ресурса. Фактически, нефтяной сектор — возможно самый наглядный пример. Даже в разгаре нефтяного бума, меньше чем 1% совокупной нигерийской и индонезийской рабочей силы был занят в нефтяном секторе. Быстро развивающийся сектор, который не вырабатывает эффект движения ресурса, называют “анклавом”.

Эффект расходов имеет место, когда некоторый процент от более высокого реального дохода, произведенного быстро развивающимся сектором, потрачен на торгуемые и на неторгуемые товары. Если эластичность дохода спроса на неторгуемые товары, которая является их чувствительностью к изменениям дохода, положительна, более высокий доход должен увеличить их цену. Однако, цена торгуемых товаров, в широком смысле, установленна, потому что они реализуются по всему миру и повинуются закону одной цены в отсутствии экспортных налогов/субсидий и тарифов на импорт. Поэтому, лишний спрос на торгуемые товары может быть устранен только увеличением объема импорта.

Когда номинальный обменный курс установлен (что имело место в большинстве стран-производителей нефти), и цена торгуемых товаров не изменяется в ответ на более высокие реальные доходы, более высокий спрос (приводящий к ценовому увеличению) для неторгуемых товаров приводит к переоценке реального обменного курса (RER), q, который определен как:

                                                                                                       (1)

где  и — цены торгуемых и неторговых товаров соответственно;

      e — номинальный обменный курс между внутренней и зарубежной cтранами.

Увеличение  понижает ценность q, что называют переоценкой, потому что ценность внутренней валюты касательно иностранной фактически повысилась. Единственный способ устранить лишний спрос на неторгуемые товары состоит в том, чтобы привлечь ресурсы из быстро развивающегося  (если это не анклав) и торгового сектора. Однако, если B — анклав, то торговый сектор — единственный сектор, теряющий ресурсы в пользу неторгового сектора. В этой модели что импорт и произведенные внутри страны товары – идеальные заменители.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Можно сделать вывод, что неожиданный ресурсный бум /доход определенно приводит к снижению в торговом секторе. Однако, если эту частичную модель равновесия заменить общей моделью равновесия (закон Вальраса), то вышеупомянутые аргументы должны быть немного изменены. Результаты общей модели равновесия (GE) более наглядны, если рассматривать два периода: настоящее и будущее. Предположим, что в первом периоде, бум происходит в секторе B, что будет иметь эффекты равномерного распространения в T и N секторах. Также рассмотрим ситуацию, в которой B — анклав и поэтому только эффект расходов имеет место. Эффект расходов отклонит ресурсы от T к N, чтобы устранить лишний спрос в N. Лишний срос в N устраняется увеличением продукции в N и ценовым увеличением неторгуемых товаров. Это — результаты первого периода. Так как ресурсы отклонены от T к N, согласно закону Вальраса, лишний спрос на торгуемые товары должен появиться во втором периоде.

Лишний спрос на T будет устранен через вмешательство государства. Правительство может очистить рынок во втором периоде или импортом однажды экспортированных (торгуемых) товаров или предоставлением субсидий, которые увеличивают продукцию в секторе T. Если правительство выберет первый путь, то импорт увеличится резко, пока относительное ценовое увеличение товаров N полностью не устранится. Если правительство выбирает последний вариант, то оптимальные субсидии могут привести рынки к равновесию.

В действительности, немного стран позволили бы свободному потоку импорта устранять избыток спроса на неторгуемые товары, и субсидии, которые оптимальны в экономическом смысле, возможно, политически не лучшее решение. Фактически, лишний спрос на неторгуемые товары, вероятно, будет преобладать, даже когда он приносит экономически вредные результаты в отдаленном периоде. Вопрос тогда в том, могут ли политические правила (институциональное давление) совместить краткосрочные и долгосрочные экономические цели с политическими. Страны, которые избегают цикла экономического застоя, возможно, достигают этого, сочетанием этих двух сил.

Модель четырех секторов обеспечивает более реалистичную картину развивающейся экономики. Вместо рассмотрения сельскохозяйственного сектора как одно целое, он разделен на две части: тот, который производит товарные культуры и который производит зерновые пищевые культуры. Это — несколько произвольный план, так как некоторые сельскохозяйственные продукты могут и быть пищевыми и товарными культурами в одно время (например, рис). Однако, сельскохозяйственные продукты, попадающие в обе категории, весьма редки.

Поскольку традиционные товарные культуры обращаются интернационально, они рассматриваются как торгуемые с ценами, отражающими глобальные тенденции спроса и предложения, а пищевые культуры — как неторгуемые. Подобное различие сделано в индустриальном секторе: импортоконкурирующие отрасли промышленности рассматриваются как часть неторгового сектора вместо торгового. Однако стоит отметить, что большинство этих отраслей не достигло конкурентоспособного уровня. Данные по работе индонезийских и нигерийских производственных секторов во время нефтяного бума (1970-81) показывают, что подобная характеристика импортоконкурирующего сектора весьма вероятна. Так, в этот периода темпы роста сектора в производстве увеличелись на 11,7% в Нигерии и 13,4% в Индонезии, несмотря на предполагаемую (косвенную) “деиндустриализацию” торгового сектора в результате эффекта расходов. В обеих странах эти секторные увеличения заменили даже увеличения традиционного неторгового сектора [12. С. 43]. Эта характеристика импортоконкурирующего сектора требует в перспективе “защиту зарождающейся промышленности” и указывает, почему и либерализация торговли и девальвация были отклонены многими развивающимися странами. Однако, важно понимать, что это различие между экспортирующими и импортоконкурирующими секторами действительны поскольку реальный обменный курс выше уровня равновесия.

В четырехсекторной модели неторговые сектора также разделены на две группы: который производит средства производства (например, строительство) и тот, который производит товары народного потребления (например, пищевой сектор). Импортоконкурирующий производственный сектор и сектор услуг могут принадлежать любой группе в зависимости от их технологий производства.

Воздействие нефтяного дохода на каждый сектор может существенно отличаться. Например, Bevan, Collier, Gunning показывают, почему сектор производства испытывает бум относительно сектора товаров народного потребления. Важно, воспринят ли неожиданный доход как временный или постоянный. Временные доходы приводят к инвестиционным бумам, которые приходятся в основном на сектор средств производства. Например, нефтяные доходы могут побудить правительства вкладывать капитал (в инфраструктуру). В результате цена неторговых средств производства увеличивается относительно цены неторговых товаров народного потребления (рисунок 3). Если неожиданный доход является постоянным, такая незамедлительность весьма негарантированна.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

На рисунке 4 P_K и P_C цены на неторгуемые средства производства и товары народного потребления соответственно. P_T — цена торгуемых товаров.

Графики K-K и C-C показывают предложение неторгового капитала и товаров народного потребления по относительным ценам между торговыми и неторговыми средствами производства (ось Y) и товарами народного потребления. Два графика пересекаются в e₀. Это — равновесие предбума. Если бум будет постоянным, то и цены будут увеличиваться пропорционально и два графика пересекутся в e₁. Пункт e₂ является равновесием временного бума, где инвестиции увеличиваются весьма непропорционально к потреблению, по крайней мере в краткосрочном периоде. Поэтому цены на неторгуемые средства производства увеличиваются быстрее чем цены на неторгуемые товары народного потребления.

Из четырехсекторной модели можно сделать вывод, что неожиданный доход/ ресурсный бум может улучшить импортоконкурирующий производственный сектор и пищевой сектор в результате увеличения внутреннего спроса (вызванный эффектом расходов и переоценкой RER). Таким образом у правительств есть стимул поддержать внутренний спрос через политику финансового, денежно-кредитного и обменного курса.

Часто утверждается, что часть причины длительной экономической отсталости развивающихся стран в том, что у них недостаток сравнительных преимуществ во многих областях, как и в ресурсах, чтобы специализироваться. Внезапные доходы/ресурсный бум дают вполне достаточную возможность достигнуть этой цели. Поэтому любая попытка, сделанная в этом направлении, допустима по причине долгосрочного экономического роста. Это может объяснить, почему многие страны-производители нефти решили улучшить их импортоконкурирующие отрасли промышленности и инфраструктуру, даже ценой уменьшающегося торгового сектора. Чаще всего эти цели были достигнуты через переоценку номинальных обменных курсов.

Модель Фишера и Самуэльсона и ее расширение Кругманом могут быть использованы для анализа того, возможно ли изменить сравнительное преимущество в краткосрочном периоде и каковы долгосрочные последствия таких попыток.

Предположим, что (a₁…a_n) и (…) постоянная необходимость рабочей силы для n предметов потребления, которые производятся внутри страны и за ее пределами. Они оцениваются путем, который уменьшает сравнительное преимущество родной страны:                                                                              (2)

где,  — потребность в иностранной рабочей силе.

Также принимается, что: , где A’(z)<0 и z — товар в каждом пункте интервала. Получаем график A(z) на рисунке 4.

                                                 ,                                              (3)

где, L_i и l_i трудовые ресурсы, затраченные на производство того товара в домашней и зарубежных странах соответственно и

W — заработная плата во внутренней стране, и w — в зарубежной.

                                                                                                          (4)

Баланс условия оплаты – когда внутренний трудовой доход WL равняется мировым расходам на товары, произведенные внутри страны:

                                                                                     (5)

                                                                         (6)

где  часть дохода, потраченного на товары, по которым у страны есть сравнительное преимущество. (1-) — часть дохода, потраченного на иностранные произведенные товары.

                      , где                            (7)

                          , где                                 (8)

b (z) – доля бюджета на континуум товаров, где

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Теперь видно что, когда часть дохода потраченная на товары, по которым у страны есть преимущество, , увеличивается, специализация становится более острой из-за относительного изменения производительности в отечественной и в зарубежной странах. Это изменит график на пошаговую функцию.

Тогда становится понятным то, как некоторые страны — производители нефти (например, Нигерия и Мексика), использовали свои нефтяные доходы на основании специализации и постоянного изменения в сравнительном преимуществе, хотя эта политика и привела к значительному снижению их традиционных торговых секторов. Однако, проблема состоит в том, чтобы полностью изменить эту политику, когда желательные цели были достигнуты. То есть, устранить ограничения и/или обесценить валюту, для достижения эффективного перераспределения ресурсов, как только эти защищенные сектора стали торговыми. Например, промышленность может стремиться к получению защиты даже по достижении международного конкурентоспособного уровня, потому что сильные заинтересованные группы могут сопротивляться потере преимущества, выигранного во время этого периода. “Автоматическая” оценка RER через эффект расходов обеспечивает дополнительную выгоду, не делая явных изменений в политике обменного курса. Другими словами, высшие чиновники могут воздержаться от переоценки номинального обменного курса, если реальная оценка “автоматически” имеет место в результате эффекта расходов (например, увеличенные правительственные расходы). Поэтому то, что, могло бы казаться “беззразличной политикой”, может фактически быть сознательным усилием высших чиновников, чтобы не вмешиваться в процесс, который может привести к желательным краткосрочным политическим и экономическим целям.

Институты — ключ к ограничению власти политических деятелей нарушать экономически значимый план действий. Например, процедуры выработки тактики, законодательные акты, законодательство о Национальном банке, парламентское подтверждение и т.д., институты, которые базируются на нейтральном стандартном порядке работы (как отмечает Миллер), могут ограничить такие нарушения. Поэтому они крайне важны для достижения долгосрочных целей [13].

В то время как лоббирование ограничений может иметь сильную политическую поддержку, “эффективный тариф” может быть наложен с минимальным обеспечением для общества, и доходы этой частичной защиты могут использоваться, чтобы субсидировать трудовой доход. Уровень частичной защиты, предоставленной в этом случае, всегда ниже чем уровень, необходимый рабочей силе для торговли между правительством и рабочей силой. Конечно это — только “вторая лучшая” альтернатива решению свободной торговли.

Различие между режимом с подорожавшей валютой (сознательно или через “автоматическое” регулирование) и режимом с управляемым обменным курсом и торговыми защитами (через тарифы или квоты или в сочетании) становится весьма очевидным во время внешних потрясений. По нескольким причинам в режиме, поддерживающим перецененную валюту, чрезвычайно трудно, если невозможно, принять решительное переключение на другую политику распределения доходов перед лицом внешних потрясений. Главная трудность исходит от тех, кому такая политика приносит пользу.

Можно утверждать, что “эффективный” (в экономическом смысле) обменный курс приносит пользу сельскохозяйственным и производственным экспортным группам так же, как импортоконкурирующие отрасли промышленности под переоцененным режимом валюты. “Эффективный” режим обменного курса, может однако, быть не в состоянии достигнуть краткосрочных политических и экономических целей правительства. Поэтому чаще всего чиновники прибегают к девальвациям и управляемым режимам валюты в последнюю очередь, когда альтернативные результаты политики потерпели неудачу. Тогда институты, применяющие эту политику, становятся дисфункциональными. Однако, простое существование дисфункциональных учреждений не гарантирует само по себе полный крах системы. Даже в случаях, где это наблюдалось (например, СССР и Сомали), процесс длился годы до того, как достиг этого заключительного результата, достаточно длинный промежуток, который дает политическим агентам немного стимула отказаться от их краткосрочных целей для коллективной пользы.

Девальвация полностью изменяет соотношение импортных и экспортных цен и делает население беднее. Поэтому девальвациям сопротивляются не только те сектора, у которых была защита под прежним режимом обменного курса, но также и существенный процент населения, кто наслаждался ложным чувством богатства.

Ключ в том, чтобы рассмотреть правила, которые помогают развивать и стимулировать каждый отдельный режим (в этом случае, обменного курса). Если установленные правила ясно определены, то легче проследить их и изменить, когда они производят совокупные вредные результаты. Это однако, невозможно, когда установленные правила случайны, и потому трудновыполнимы. Например, страна может выбрать определенный режим обменного курса (например, способ скользящей фиксации, валютная корзина, или свободно плавающий курс) в зависимости от ее целей развития. Фактически, на сам выбор этого режима влияют как политические интересы, так и экономическая эрудиция. Его долгосрочные эффекты (включая внешние) предсказуемы только, когда правила, управляющие режимом, являются четко определены. Рассмотрим страну, выбравшую способ скользящей фиксации (например, Бразилия с 1970) вместо закрепленного обменного курса с неопределенным правилом регулирования (например, Нигерия). Так как способ скользящей фиксации требует периодических регуляторов (обесценивание), реальное обесценивание может быть введено без большой политической суматохи, как часть того же самого пакета политики. Это не может быть возможным в последнем случае, где правила регулирования ясно не определены. Любая девальвация в результате является неожиданной.

Возможность “голландской болезни” в Казахстане не раз обсуждалась в литературе. Нефтяной сектор, составляющий приблизительно четверть валового внутреннего продукта и половину экспорта, поднял доходы бюджета и стимулировал рост строительства, транспортных и других услуг. Значительные нефтяные доходы позволили Казахстану накопить большие резервы иностранной валюты и уменьшить внешний и внутренний долг, а также способствовали присвоению инвестиционного рейтинга, даже более высокого, чем у России.

Однако международный валютный фонд определил “ловушки”, стоящие перед богатыми нефтью странами, в том числе и Казахстаном, — поток правительственных доходов от нефти и других сырьевых ресурсов зачастую позволяет Правительству, а не частному сектору, принимать на себя центральную роль в экономике. Более того, по мнению экспертов МВФ, Астана уже демонстрирует привычку к экстравагантным расходам, к которым они отнесли космическую программу стоимостью 350 млн. Долларов США [14].

Тем не менее они обращают внимание на то, что Казахстан, в отличие от Венесуэлы в 1970-х, не допустил необратимых ошибок. Так в Казахстане наиболее действенной мерой стало создание Национального фонда, в котором аккумулируются “лишние” средства, поступившие от нефтяного сектора. Кроме этого, Правительство пытается усилить несырьевой сектор экономики. Для этого была разработана кластерная система, принята программа “30 корпоративных лидеров”, а также новый налоговый кодекс, уменьшивший нагрузку на предприятия несырьевого сектора. Однако все эти традиционные “лекарства” не спасают экономику от проявлений “голландской болезни”. Свидетельство тому — рост инфляции. К числу неблагоприятных факторов, способствующих развитию “голландской болезни”, можно также отнести планы по наращиванию объемов добычи нефти. Таким образом, в борьбе с “голландской болезнью” следует применять более сильные меры, такие как структурные реформы экономики. Однако “лечение” это не только довольно затратное, но и весьма длительное [15].

Рассмотрев такие показатели, как импорт/ВНП =0,486 и экспорт/ ВНП = 0,333 можно с уверенностью сказать, что симптомы “голландской болезни” ярко проявляются в Республике Казахстан (Приложение Г). А сверхдоходы от ресурсного сектора увеличивают уровень мнимого богатства и перераспределяют доходы в добывающий сектор.

На основе неэффективного режима обменного курса через “автоматическое” регулирование для стабилизации финансовой ситуации Национальный Банк Республики Казахстан применил девальвацию обменного курса, что является крайней мерой для развития экономики. Институт, который реализовывал данную политику изменил соотношение импортно-экспортных цен на товары и услуги. Однако уровень реального и мнимого богатства понизился. Следствием его явилось снижение уровня благосостояния населения, снижение уровня прироста ВНП, вытеснение частных инвестиций из реального сектора экономики  и увеличение внутренней процентной ставки и огромные вливания несударственных инвестиций.

 

1.3 Нормативно-правовое обеспечение использования и распределения доходов

Как закреплено в Конституции Республики Казахстан, земля и ее недра, воды, растительный и животный мир, другие природные ресурсы находятся в государственной собственности [16].

Основу деятельности недропользователей составляет Закон Республики Казахстан “О недрах и недропользовании”, задачами которого являются регулирование проведения операций по недропользованию в целях обеспечения защиты интересов Республики Казахстан и ее природных ресурсов, рационального использования и охраны недр, защиты интересов недропользователей, создания условий для равноправного развития всех форм хозяйствования, укрепления законности в области отношений по недропользованию.

Для предоставления права на проведение разведки, добычи и совмещенной разведки и добычи компетентный орган проводит конкурс по установленному перечню участков недр, а также перечню участков недр, условием конкурса которых является долевое участие национальной компании.

Предоставление такого права возможно при принятии потенциальными участниками обязательств по:

— привлечению казахстанских кадров, в том числе с учетом их категории и стадии проведения операций по недропользованию;

— привлечению на конкурсной основе в порядке, установленном Правительством Республики Казахстан, к подрядным работам при проведении операций по недропользованию казахстанских производителей товаров, работ и услуг при условии их соответствия государственным и (или) международным стандартам;

— развитию и использованию высоких технологий, новых и перерабатывающих производств, магистральных и иных трубопроводов, сооружению и совместному использованию инфраструктурных и иных объектов [17].

Таким образом, важным аспектом, вытекающим из государственной собственности на недра, является поддержка казахстанских производителей. При проведении операций по недропользованию подрядчик в соответствии с требованиями Закона “О недрах и недропользовании” обязан приобретать товары, работы и услуги у казахстанских производителей при их соответствии государственным и (или) международным стандартам.

Организатор конкурса при определении победителя конкурса условно уменьшает цену конкурсной заявки участников конкурса — казахстанских производителей на двадцать процентов при условии соответствия товаров, работ и услуг требованиям конкурса и установленным стандартам.

Кроме того, Республика Казахстан имеет первоочередное право на приобретение полезных ископаемых недропользователя по ценам, не превышающим цены мирового рынка.

Для проведения операций по недропользованию заключается контракт. При чем условия контракта не могут быть менее выгодными по отношению к Республике Казахстан в сравнении с условиями конкурсного предложения.

Закон “О недрах и недропользовании” действует в сочетании с Законом Республики Казахстан “О нефти”, где отражены особенности проведения нефтяных операций.

Одной из важных обязанностей для недропользователя является обеспечение безопасных для населения и персонала условий недропользования, а также проведение мероприятий по предупреждению и ликвидации аварий, несчастных случаев и профессиональных заболеваний. Также запрещается проведение операций по недропользованию, если они представляют опасность для жизни и здоровья людей.

Безопасность при проведении нефтяных операций и транспортировки нефти обеспечивается соблюдением установленных норм, выполнением комплекса организационных и технических мероприятий, направленных на защиту жизни и здоровья человека и окружающей среды, созданием условий безопасного строительства и эксплуатации наземных и подземных сооружений и оборудования, а также устранением возможных аварий.

Подрядчик, осуществляющий Нефтяные операции на море, должен осуществлять данные операции таким образом, чтобы не препятствовать и не наносить вреда морскому судоходству, рыбной ловле и иной правомерной деятельности, обычно осуществляемой на конкретном участке моря. При этом подрядчики, осуществляющие такое правомерное использование Моря, в свою очередь, должны соблюдать режим Морских охранных зон или зон безопасности [18].

Другим важным аспектом деятельности по недропользованию является охрана недр и окружающей среды. Экологический Кодекс Республики Казахстан регулирует отношения в области охраны, восстановления и сохранения окружающей среды, использования и воспроизводства природных ресурсов при осуществлении хозяйственной и иной деятельности, связанной с использованием природных ресурсов и воздействием на окружающую среду, в пределах территории Республики Казахстан.

Так начиная с 2008 года Министерство охраны окружающей среды (МООС) Казахстана будет выдавать хозяйствующим субъектам разрешения на выбросы вредных веществ только при наличии у них многолетних комплексных планов природоохранных мероприятий.

В Главе 38 Экологического Кодекса РК закреплены экологические требования при осуществлении хозяйственной и иной деятельности в государственной заповедной зоне в северной части Каспийского моря.

Так, бурение скважин должно осуществляться на основе передовых апробированных принципов и методов, принятых в международной практике, в области охраны окружающей среды при проведении нефтяных операций. Места для размещения морских буровых платформ в пределах контрактной территории должны выбираться с учетом максимально возможного сохранения морских районов, имеющих перспективное значение для рыболовного промысла, сохранения и воспроизводства ценных видов рыб и других объектов водного промысла.

При проведении нефтяных операций недропользователь должен обеспечить мероприятия по предупреждению, ограничению и ликвидации аварийных разливов. Строительство береговых баз, в том числе складов горюче-смазочных материалов, станции технического обслуживания транспортных средств, кроме портов и причалов, должно осуществляться вне водоохранной зоны берега Каспийского моря с использованием существующей инфраструктуры. Допускаются строительство объектов и выполнение работ в водоохранной зоне, предусмотренных законодательством Республики Казахстан [19].

Однако законы “О недрах и недропользовании” и “О нефти” не регулируют исчерпывающим образом порядок предоставления права недропользования и в большинстве случаев содержат отсылочные нормы к значительному количеству подзаконных нормативных правовых актов. В указанных законодательных актах не предусмотрен порядок предоставления права недропользования на условиях конкурса, отсутствует процедура предоставления права недропользования на основе прямых переговоров.

Кроме того, в Законе Республики Казахстан “О недрах и недропользовании” отсутствуют нормы, регулирующие порядок реализации приоритетного права государства на приобретение отчуждаемого права недропользования (его части) и (или) доли участия (пакета акций) в юридическом лице, обладающем правом недропользования, а также в юридическом лице, которое имеет возможность прямо и (или) косвенно определять решения и (или) оказывать влияние на принимаемые таким недропользователем решения; отсутствует процедура выдачи разрешения на отчуждение права недропользования (его части) и (или) доли участия в юридическом лице, обладающем правом недропользования; неоднозначно решены вопросы порядка и последствий передачи в залог права недропользования (его части) и (или) доли участия (пакета акций) в юридическом лице, обладающем правом недропользования, обращения взыскания на соответствующее имущество, его передачу в порядке правопреемства, в том числе при реорганизации юридических лиц; отсутствуют основания и порядок возобновления действия контрактов на недропользование в случае прекращения их действия в одностороннем порядке по инициативе компетентного органа.

Закон Республики Казахстан “О нефти” содержит значительное количество отсылочных норм к другим законодательным и подзаконным актам. При этом указанный Закон регулирует отношения, входящие в сферу правового регулирования Закона “О недрах и недропользовании”, что предопределяет необходимость систематизации положений, содержащихся в этих законодательных актах. В Мажилисе Парламента был представлен новый законопроект, которым предусматриваются следующие меры по оптимизации деятельности в сфере недровользования:

— сокращение перечня разрешительных документов, сроков их рассмотрения и упрощение порядка предоставления права недропользования;

— детальное урегулирование процедур реализации приоритетного права государства и выдачи (отказа в выдаче) разрешений на отчуждение права недропользования (его части), долей участия (пакетов акций) в юридических лицах, обладающих правом недропользования;

— определение процедуры прекращения права недропользования в принудительном порядке;

— установление порядка предоставления права недропользования на основе конкурса и на основе прямых переговоров;

— введение порядка возобновления действия контрактов на недропользование в случае прекращения их действия в одностороннем порядке по инициативе компетентного органа;

— систематизация правовых норм, регулирующих проведение нефтяных операций;

— упразднение соглашений о разделе продукции как модели контракта на недропользование в Республике Казахстан и др.

Важное значение в регулировании деятельности, связанной с природными ресурсами, имеют такие нормативно-правовые акты, как Закон Республики Казахстан “О регулировании торговой деятельности” и в особенности Налоговый кодекс.

Недавно введенный в действие новый Налоговый кодекс, значительно снизил ставки по основным налогам. По сравнению с прошлым годом корпоративный подоходный налог в текущем году уже снижен на треть и составляет 20 процентов, а в 2011 году составит 15 процентов. Ставка НДС снижена до 12 процентов. Вместо регрессивной шкалы ставок социального налога введена единая ставка в размере 11 процентов. А для предприятий, осуществляющих инвестиции, предусмотрены налоговые преференции.

Все это стало одним из важнейших стимулов развития несырьевого сектора экономики, малого и среднего предпринимательства.

В настоящее время в Казахстане существует две модели контракта на недропользование – соглашение о разделе продукции (СРП) и налоговый режим “налоги + роялти”. Во втором варианте добывающая компания не является собственником полученного сырья и должна платить налоги, в соответствие с текущим законодательством. Основные проблемы при заключении СРП, состоят в отсутствие единого методологического подхода к составлению ТЭО (технико-экономическое обоснование проекта), влияющего на сумму затрат при реализации проекта и, следовательно на долю делимого дохода, а также при этом не учитываются текущие мировые цены на нефть и инфляционные процессы. Кроме того, отсутствует механизм по эффективному управлению передаваемых государству активов и ренты от использования невоспроизводимого ресурса. Основными рисками государства по СРП, является удорожание проекта или пересмотр начала разработки месторождения, что может оказать отрицательное влияние на долю государства в СРП в виде неполучения предполагаемой прибыли, так как уплата дополнительного платежа и доля прибыльной продукции зависит от окупаемости проекта.

Для государства отказ от модели СРП – это стратегически важное решение, так как поступления в бюджет от уплаты налогов с нефтедобывающих компаний должны значительно увеличиться, по прогнозам некоторых аналитиков в два раза.

Для недропользователей же – это крайне невыгодно. На фоне прошлогоднего ужесточения требований к сырьевым компаниям и введением дополнительных экологических норм, многие нефтедобытчики уже несут значительные экономические потери, а у некоторых отозваны лицензии на деятельность.

По тем контрактам, которые уже заключены, Казахстан будет продолжать исполнять свои обязательства, как это отражено (в соглашениях).

К сырьевому сектору применяются налоги: акцизы; рентный налог на экспорт; специальные платежи и налоги недропользователей; а также сборы: регистрационные сборы; лицензионный сбор за право занятия отдельными видами деятельности; плата: за пользование водными ресурсами поверхностных источников; за эмиссии в окружающую среду.

Акцизами облагаются товары, произведенные на территории Республики Казахстан и импортируемые на территорию Республики Казахстан, к которым относятся бензин (за исключением авиационного), дизельное топливо; сырая нефть, газовый конденсат. Ставки акцизов устанавливаются в процентах (адвалорные) к стоимости товара и (или) в абсолютной сумме на единицу измерения (твердые) в натуральном выражении.

Таблица 1

Исчисление суммы акциза [20]

 

N п/п		Ставки акцизов на 1 тонну (в тенге)
		Бензин (за исключением авиационного) (ТН ВЭД ЕврАзЭС 2710 11410 0 -2710 11590 0)	Дизельное топливо (ТН ВЭД ЕврАзЭС 2710 19 3100-2710 19 490 0)
1	2	3	4
1.	Оптовая реализация производителями бензина (за исключением авиационного) и дизельного топлива собственного производства	4 500	540
2.	Оптовая реализация физическими и юридическими лицами бензина (за исключением авиационного) и дизельного топлива	0	0
3.	Розничная реализация производителями бензина (за исключением авиационного) и дизельного топлива, использование на собственные производственные нужды	5 000	600
4.	Розничная реализация физическими и юридическими лицами бензина (за исключением авиационного) и дизельного топлива, использование на собственные производственные нужды	500	60
5.	Импорт	4 500	540

 

Следующим видом налога является рентный налог на экспорт, плательщиками которого являются физические и юридические лица, реализующие на экспорт сырую нефть, газовый конденсат, уголь, за исключением недропользователей, экспортирующих объемы сырой нефти, газового конденсата, добытые в рамках контрактов о разделе продукции, заключенном между Правительством Республики Казахстан или компетентным органом и недропользователем до 1 января 2009 года и прошедшем обязательную налоговую экспертизу, а также контракте на недропользование, утвержденном Президентом Республики Казахстан. При экспорте сырой нефти, газового конденсата рентный налог на экспорт исчисляется по следующим ставкам: от 0% (при мировой цене до 40 долларов США за баррель включительно) до 32% (при 190 долларов США за баррель и выше).

Специальные платежи и налоги недропользователей включают:

1) специальные платежи недропользователей:

а) подписной бонус;

б) бонус коммерческого обнаружения;

в) платеж по возмещению исторических затрат;

2) налог на добычу полезных ископаемых;

3) налог на сверхприбыль.

Подписной бонус является разовым фиксированным платежом недропользователя за приобретение права недропользования на контрактной территории.

Стартовый размер подписного бонуса устанавливается отдельно для каждого заключаемого контракта на недропользование в размерах от 2800- кратного размера месячного расчетного показателя (МРП) до 3000-кратного.

Стоимость запасов полезных ископаемых определяется по биржевой цене, установленной на данные полезные ископаемые на Международной нефтяной бирже или Лондонской бирже металлов и публикуемой в справочнике “Platt’s Crude Oil Marketwire” компании “The McGraw-Hill Companies Inс”, журнале “Metal Bulletin” издательства “Metal Bulletin Journals Limited”, журнале “Metal-pages” издательства “Metal-pages Limited” на дату объявления конкурса на получение права недропользования.

Бонус коммерческого обнаружения уплачивается недропользователем за каждое коммерческое обнаружение полезных ископаемых на контрактной территории, в том числе за обнаружение в ходе проведения дополнительной разведки месторождений, приводящее к увеличению первоначально установленных извлекаемых запасов, за исключением случаев, когда по контрактам на проведение разведки месторождений полезных ископаемых, не предусматривающим последующей их добычи.

Бонус коммерческого обнаружения уплачивается по ставке 0,1 процента от налоговой базы (стоимость объема извлекаемых запасов полезных ископаемых, утвержденного уполномоченным для этих целей государственным органом).

Платеж по возмещению исторических затрат является фиксированным платежом недропользователя по возмещению суммарных затрат, понесенных государством на геологическое изучение и обустройство соответствующей контрактной территории до заключения контакта на недропользование.

Налог на добычу полезных ископаемых уплачивается недропользователем отдельно по каждому виду добываемых на территории Республики Казахстан минерального сырья, нефти.

В целях исчисления налога на добычу полезных ископаемых из общего объема добытой за налоговый период нефти и погашенных запасов полезных ископаемых подлежат исключению объем полезных ископаемых, извлекаемых из состава списанных запасов (возврат потерь) по месторождению, а также объем нефти, минерального сырья, переданный для проведения технологического опробования и исследований.

В целях исчисления налога на добычу полезных ископаемых стоимость добытых за налоговый период сырой нефти и газового конденсата определяется в следующем порядке:

1) при реализации на нефтеперерабатывающий завод, в том числе через третье лицо, — как произведение фактического объема реализованных сырой нефти, газового конденсата и фактической покупной цены нефтеперерабатывающего завода за единицу продукции;

2) при передаче для переработки в качестве давальческого сырья и (или) использовании недропользователем на собственные производственные нужды — как произведение фактического объема поставленных на нефтеперерабатывающий завод, в том числе через третье лицо, сырой нефти, газового конденсата и (или) использованных недропользователем на собственные производственные нужды и производственной себестоимости добычи единицы продукции, определяемой в соответствии с международными стандартами финансовой отчетности и требованиями законодательства Республики Казахстан о бухгалтерском учете и финансовой отчетности, увеличенной на 20 процентов.

Стоимость товарной сырой нефти, газового конденсата и природного газа, добытых недропользователем в рамках каждого отдельного контракта на недропользование за налоговый период, определяется как произведение объема добытых товарной сырой нефти, газового конденсата и природного газа и мировой цены за единицу продукции.

Мировая цена сырой нефти и газового конденсата определяется как среднеарифметическое значение ежедневных котировок каждой в отдельности марки “Юралс Средиземноморье” (Urals Med) или “Датированный Брент” (Brent Dtd) в налоговом периоде на основании информации, публикуемой в определенных кодексом источниках, а при отсутствии информации о ценах на указанные марки используется источник «Petroleum Argus», по следующей формуле:

                                                                          (9)

где: S — мировая цена сырой нефти и газового конденсата за налоговый период;

P1, P2,… Pn — ежедневная среднеарифметическая мировая цена сырой нефти, газового конденсата в дни публикации котировок в течение налогового периода;

п — количество дней в налоговом периоде, в которые были опубликованы котировки.

Ежедневная среднеарифметическая мировая цена сырой нефти, газового конденсата определяется по формуле:

                                                                      (10)

где: Рп -ежедневная среднеарифметическая мировая цена сырой нефти марки “Юралс Средиземноморье” или “Датированный Брент”;

С1 — ежедневная среднеарифметическая мировая цена сырой нефти марки “Юралс Средиземноморье” или “Датированный Брент” на момент открытия биржи;

С2 — ежедневная среднеарифметическая мировая цена сырой нефти марки “Юралс Средиземноморье” или “Датированный Брент” на момент закрытия биржи.

Ставки налога на добычу полезных ископаемых на сырую нефть, включая газовый конденсат, устанавливаются в фиксированном выражении по следующей шкале: от 3% при годовой добыче до 250 000 тонн включительно до 20% (свыше 10 000 000 тонн)

Объектом обложения налогом на сверхприбыль является часть чистого дохода недропользователя по каждому отдельному контракту на недропользование за налоговый период. Налог на сверхприбыль уплачивается недропользователями по скользящей шкале от 10 до 60%, в зависимости от  соотношения совокупного годового дохода к вычетам.

Лицензионный сбор за право занятия отдельными видами деятельности (сбор) взимается при выдаче (переоформлении) лицензий (дубликата лицензий) на занятие определенными видами деятельности, подлежащими лицензированию в соответствии с законодательством Республики Казахстан.

Ставки сбора устанавливаются исходя из размера МРП и составляют в отеошении деятельности, связанной с сырьевым сектором 10 МРП [20].

В целях обеспечения стабильного социально — экономического развития страны, накопления финансовых средств для будущих поколений, снижения зависимости экономики от воздействия неблагоприятных внешних факторов Указом Президента “О Национальном фонде Республики Казахстан” был создан Казахстанский фонд будущих поколений.

Фонд выполняет две функции – сберегательную (формирование накоплений для будущих накоплений) и стабилизационную (снижение зависимости бюджетных поступлений от конъюнктуры мировых цен).

Для того чтобы обеспечить выполнение стабилизационной функции, в фонд зачисляются средства, превышающие утвержденные в республиканском и местных бюджетах суммы налоговых и иных обязательных платежей в бюджет от организаций сырьевого сектора. К этим поступлениям относятся корпоративный подоходный налог, налог на добавленную стоимость, налог на сверхприбыль, бонусы, роялти, доля Казахстана по Соглашениям о разделе продукции и средства. С целью реализации сберегательной функции фонд формируется за счет трансфертов из республиканского и местных бюджетов, рассчитываемых в размере 10% от плановых сумм по указанным выше поступлениям [21].

Активы Фонда сосредоточиваются на счете Правительства Республики Казахстан в Национальном Банке, который осуществляет управление активами Фонда. Объем и направления использования Фонда определяются Президентом Республики Казахстан по предложению Правительства. Правительство ежегодно представляет на утверждение Президенту годовой отчет о формировании и использовании Фонда.

 Сейчас в связи с мировым финансовым кризисом Президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаев в своем Послании народу Казахстана Через кризис к обновлению и развитию отметил, что доходы от сырьевого сектора, которые традиционно зачислялись в Нацфонд, в 2009 — 2010 годах будут направлены на осуществление нового плана. В целом это составит порядка 600 миллиардов тенге в дополнение к уже утвержденным трансфертам из Национального фонда [22].

Таким образом, при обеспечении экономического развития республики необходимо эффективние и действенное обеспечение нормативно-правовой базой. В Казахстане сформирована полноценное законодательство, регулирующее правовые отношения между Правительством, собственником, недропользователем и другими лицами. Кроме этого, Казахстан одним из первых среди стран СНГ обратил внимание и закрепил в Экологическом кодексе основные положения об охране окружающей среды, в том числе при осуществлении добывающей деятельности.

 

2.Государственное регулирование и перспективы развития Республики Казахстан

2.1 Анализ мирового опыта развития ресурсоориентированных экономик и его применение Республикой Казахстан

Как показывает мировая практика, наличие богатых запасов ресурсов не всегда является “проклятием” для экономики. Правильное использование этих ресурсов, в особенности доходов от них, позволяет экономике иметь положительную динамику в экономическом росте. В качестве одного из таких положительных примеров можно назвать Норвегию. Так Майкл Росс в своей работе указал лишь одну страну, которая является исключением из этих правил, где нефтедобыча обеспечивает более 30% ВВП. Основное объяснение данного “феномена” в том, что нефтяной бум начался в Норвегии тогда, когда в стране уже существовала развитая экономика и мощные демократические институты. В связи, с чем общество смогло установить эффективный контроль за сверхдоходами, получаемыми за счет продажи нефти, а правительство страны стремилось и стремится поощрять развитие иных отраслей экономики, готовясь к тому моменту, когда запасы нефти и газа будут исчерпаны [23].

Изучение опыта этой страны для Казахстана имеет важное значение при проведении собственной политики.  К тому же при создании Национального фонда Республики Казахстан использовалась именно норвежская модель.

Экономическая политика Норвегии обращает на себя внимание своей самостоятельностью и эффективностью управления разнообразными экономическими ресурсами, включая и такой, как среда обитания человека. Индустриализация норвежской экономики началась с освоения природных ресурсов, но постепенно происходило облагораживание структуры ее производства и экспорта путем перехода к более высоким ступеням переработки первичного сырья: от древесины к экспорту целлюлозно-бумажной массы, от руды к производству сплавов цветных металлов, от вывоза рыбы к экспорту рыбных полуфабрикатов и консервов и т.д. Ход этих процессов, характерных для всех стран Скандинавии, был прерван переходом к широкой разработке месторождений нефти и газа, расположенных на норвежской части континентального шельфа Северного моря. Это резко усилило сырьевую направленность норвежского экспорта: на топливо приходится в разные годы от 45 до 63% экспорта страны [24]. Однако экономика Норвегии и в этих условиях продолжала развиваться в качественном отношении. В начале столетия страна вышла на первое место в мире по индексу человеческого развития, определяемого по комплексу показателей, характеризующих качество и уровень жизни, а также одно из первых мест по конкурентоспособности – показателя, который характеризует использование в норвежской экономической системе тех ресурсов, которые она получила от природы или благодаря труду своего населения.

Норвегия находится на первом месте среди стран ЕС по уровню экономического развития и благосостояния (40 тыс. долл. США на душу населения), а также является наиболее крупным донором структурных фондов ЕС в перерасчете на душу населения.

На пути к нефтяному богатству Норвегии пришлось решать множество сложных задач. Одной из главных был раздел шельфа. Но здесь сыграло свою роль европейское единство и стремление к сотрудничеству. Соседи сочли необходимым поделить шельф по срединной линии, равноудаленной от берегов заинтересованных государств. Это позволило без долгих споров приступить к разработке месторождений. Этот опыт оказался продуктивным. Не случайно большинство прикаспийских государств, в том числе Казахстан, после длительных дискуссий также решили следовать этому пути.

Норвегия как и многие богатые ресурсами страны сталкивается с одной и той же проблемой: из-за топливной направленности экспорта экономика приобрела двойственный характер, т.е. сформировалось резкое различие между топливно-энергетическим сектором, зависящим от сбыта на внешнем рынке, и внутренним сектором экономики, связь которого с мировым рынком менее интенсивна (в Норвегии он называется материковой экономикой в отличие от так называемой шельфовой). Эти сектора резко различаются по своим движущим механизмам развития и динамике, зависимости от внешних импульсов, и экспортный сектор довольно слабо взаимодействует с внутренним.

Состояние норвежской экономики, ее государственных финансов, социальное благополучие, достижение экономической безопасности, одним из показателей которой можно считать отсутствие внешнего долга, относительная политическая стабильность свидетельствуют о высокой эффективности системы управления природными ресурсами. Разные элементы ее направлены к одной цели – обеспечению экономической безопасти страны в основных ее аспектах. Главное место в системе принадлежит ТЭК, на который в отдельные годы приходится от 18 до 46% ее ВВП. За 30 лет эксплуатации месторождений нефти и газа государство получило более 4000 млрд. норвежских крон дохода, из которых 1184 млрд. было перечислено в Нефтяной фонд Норвегии, что соответствует 454,5 млрд. долл. США (по курсу 8,8 крон за доллар) и 181,5 млрд. долл. США соответственно [25].

Добыча нефти и газа превратилась в самый крупный сегмент норвежской экономики: третье место в мире по экспорту нефти и газа (после Саудовской Аравии и России) и седьмое по экспорту газа. По состоянию на 2005 г. Норвегия обеспечивала потребности Западной Европы в природном газе на 14%, а в сырой нефти – на 20%, а в Германии и Франции норвежским газом обеспечивается 30% потребления. По объему создаваемой продукции норвежский ТЭК в 2 раза превосходит обрабатывающую промышленность, а ее доля в норвежском импорте в 2000 г. составила 63,5%, но в 2004 г. снизилась до 47%, с 2005 – 2007 г. она вновь несколько поднялась из-за роста цен.

Тем не менее страна планирует свое будущее. А потому уже сейчас готовится к тому, что с 2010 года ожидается спад добычи нефти, а приоритетным направлением станет добыча природного газа. По состоянию на январь 2005 года Норвегия занимает восьмое место по производству природного газа в мире. Крупнейшими импортерами газа являются Великобритания, Германия, Франция, Бельгия.

По оценке специалистов норвежского министерства нефти и энергетики, Норвегия обеспечена нефтяными запасами на 50 лет, а газом на 100 лет. В настоящее время на норвежском шельфе эксплуатируется 51 месторождение.

Добыча норвежской нефти началась в 1971 году на месторождении Экофикс, в котором до сих пор сконцентрирована большая часть запасов нефти и газа. Норвежская система управления топливными ресурсами отличается инновационным характером и активной ролью государства, которая основана на государственной собственности и нескольких инструментах регулирования. Именно государственные компании начали впервые в конце 1960-х гг. поиск нефтегазовых месторождений, а в начале 1970-х гг.  – их разработку. На протяжении последующих 30 с лишним лет государство сохраняет контроль над топливными ресурсами страны.

Государство владеет большинством акций крупнейшей норвежской нефте- и газодобывающей компании “Статойл” (в государственной собственности находится пакет акций в 70,9%) и значительной частью капитала второй по значению компании “Норшк Гидро” (43,8%).

Компания “Статойл” длительное время находилась полностью в государственной собственности, частичная приватизация ее началась 18 июня 2001 г. и предполагается дальнейшее разгосударствление, но по решению Стортинга в частные руки перейдет не более трети акций компании, а две трети должно остаться за государством. Одновременно было установлено, что государство будет иметь в каждом месторождении, предоставляемом во временное пользование той или компании, не менее 50% (теперь эта доля стала устанавливаться более гибко).

Частичная приватизация двух крупных нефте- и газодобывающих компаний была вызвана вхождениям Норвегии в единое экономическое пространство с ЕС, в соответствии с которым Норвегия должна гармонизировать свое внутреннее законодательство с законодательством ЕС, учитывая в своей экономической политике директивы Комиссии ЕС, в том числе о либерализации энергетического рынка. В частности, в Норвегии существовала особая система торговли природным газом под управлением Переговорного комитета по газу, который служил посредником между производителями газа и его покупателями. При этом покупатель не знал, с какого месторождения поступил купленный им газ. Такая обезличенная система торговли из общего пула пришла в противоречие с директивой ЕС по открытию газового рынка, которая в соответствии с соглашением о ЕЭП была инкорпорирована в норвежское законодательство, поэтому деятельность комитета была упразднена в 2002 г.

Однако если Казахстан выдвигает интеграционные инциативы, то Норвегия не является членом Европейского сообщества. Проводимые референдумы показывают, что большинство норвежцев против вхождения в ЕС. По многим и многим вопросам в ЕС устанавливаются общие правила, независимо от различий в культуре, языке, климате, экономике и политических традиций. Таким образом, власть удаляется от тех, кого затрагивают ее решения, то есть от народа. Кроме того ЕС получит право управления рыбными ресурсами.

В начале становления нефтегазового сектора в Республике Казахстан большинство месторождений разрабатывалось совместно с иностранными компаниями. Причем ради привлечения в страну инвестиций контракты часто заключались на невыгодных для республики условий. И только с недавнего времени государство стало отстаивать свои интересы в данном секторе экономики.

В основном в разработке месторождений Казахстана участвуют такие международные компании, как “Аджип” (Италия), “Бритиш Газ”, “Бритиш Петролеум” (Великобритания),  “Мобил”, “Тоталь”, “Шелл” и др.

Формирование национальной компании началось в марте 1993 года, в связи с возникшей необходимостью проведения разведки Казахстанского сектора Каспийского моря, когда постановлением правительства Казахстана была создана Компания “КазахстанКаспийШельф”. 4 марта 1997 года было упразднено Министерство нефтегазовой промышленности РК и создана Национальная нефтегазовая компания “Казахойл”, которой были переданы все права на участие Казахстана в крупнейших нефтегазовых проектах и в предприятиях отрасли.

Указом Президента Республики Казахстан от 20 февраля 2002 года в целях повышения уровня обеспечения эффективного и транспарентного развития нефтегазового комплекса и защиты интересов Республики Казахстан в нефтегазовом секторе экономики страны было образовано Акционерное общество Национальная компания “КазМунайГаз” со 100% долей государства. НК “КазМунайГаз” является правопреемником ЗАО “ННК “Казахойл” и ЗАО “НК “Транспорт Нефти и Газа”.

Национальная компания представляет государственные интересы в контрактах с подрядчиками, осуществляющими нефтяные операции посредством обязательного долевого участия в контрактах, а также осуществляет контроль, наблюдение и регулирование нефтяных операций, за исключением осуществления контрольных и надзорных функций государственных органов.

Сейчас в Норвегии политика расширения государственной политики сменилась приватизационной волной, однако она подчинена задаче повышения эффективности управления, и государство сохраняет ведущие позиции во многих областях. Производство и распределение электроэнергии по большей части остаются в руках центрального правительства или муниципалитетов. 90% государственного предпринимательского капитала приходится на четыре крупнейшие компании: “Статойл”, “Норшк Гидро”, “Статкрафт”, “Теленур”, “Ден Ногшке Банк”. Норвегия не планирует проведения масштабной приватизации. По данным ОЭСР, в Норвегии за 1992-2004 гг. была проведена приватизация в масштабе 1,7% ВВП за 2008г. по сравнению с 2,9 – в Дании, 5,7 – в Швеции, 6,6 – в Финляндии и 20% — в Португалии [26].

В Казахстане также ведется работа по совершенствованию управления госактивами. По результатам 2007 года общий суммарный доход всех организаций, находящихся в государственной собственности, в Казахстане составил около 20% к объему ВВП республики.

На сегодняшний день в государственной собственности находятся 4660 государственных предприятий и 461 АО и ТОО с участием государства в уставном капитале, что  меньше на 27 и 90 предприятий соответственно. Это связано с проводимой политикой правительства в области управления госактивами, направленной на оптимизацию состава государственной собственности путем преобразования государственных предприятий в акционерные общества и товарищества с ограниченной ответственностью с последующей передачей пакетов госакций (долей) в уставный капитал государственных холдингов, управляющей компании, социально-предпринимательских корпораций (СПК), а также в конкурентную среду [27].

Помимо участия государства в разработке всех месторождений в течение длительного времени правительство Норвегии проводило политику обучения национальных кадров. Как отмечали работники компании “Статойл”, бывшим механикам, рыбакам, штурманам приходилось обучаться добыче нефти и газа на шельфе, создавать новое производство, разрабатывать экологически чистые технологии. Естественно, что вначале на предприятиях доминировали иностранные специалисты. Но сегодня во всех сферах преобладают норвежцы. Правильно составленные контракты, общая политика провительства, активное замещение иностранных компаний норвежскими превратили нефтедобычу в национальную отрасль экономики страны. Более того накопленный опыт позволил перешагнуть национальные границы. В 2008 году 25 тысяч сотрудников компании “Статойл” работали в 33 странах мира. Большинство нефтедобывающих стран, ведущих разработку месторождений на море, используют опыт и возможности норвежских специалистов.

Государство участвует в эксплуатации абсолютно всех месторождений на норвежском континентальном шельфе прямо через государственные компании, через выделение государственной доли, через выдачу лицензий, разрешающих деятельность других, негосударственных компаний на поиск и добычу углеводоров, приобретая таким образом долю в их доходах от добываемого ими топлива. В 1984 г. был принят закон о разграничении доли государственной компании «Статойл» и самого государства в нефте- и газодобывающей леятельности. Сначала государственными долями в каждом месторождении (этот инструмент называется в Норвегии “Стэдифин” – процентный доход государства от непосредственного финансового участия) управляла “Статойл”, после приватизации эта функция была передана новой, полностью государственной компании “Петоро”. Компания не только управляет государственными долями в каждом месторождении нефти и газа, но и продает лицензии и право использовать норвежские трубопроводы, распоряжается государственными долями в совсестных предприятиях. Вся торгово-предпринимательская деятельность осуществляется практически через “Статойл”, а “Петоро” только наблюдает за тем, чтобы не было нанесено ущерба интересам государства. Одновременно управление трубопроводами было передано вновь созданной компании “Гасско”, которая также находится в государственной собственности. Компания учреждена 14 мая 2001 г. и с 1 января 2002 г. взяла под свое управление все норвежские трубопроводы протяженностью 6,6 тыс. км., которые связывают Норвегию и НКШ с Францией, Британией, Германией и Бельгией [28. С. 65].

Государство проводит в ТЭК особую налоговую политику, оно налагает на нефте- и газодобывающие компании налоги по повышенной ставке, а также специальные сборы. Помимо обычного корпоративного налога на прибыли в пределах 28% введен дополнительный специальный налог в 50%, в пользу государства изымается 78% прибылей топливодобывающих компаний. Существует еще два вида сборов: ежегодный сбор с компаний в пользу государства за доступ к территории (от 7 до 70 тыс. норвежских крон за квадратный километр на ежегодной основе. Этот сбор может взиматься по особым правилам в случае длительно действующих лицензий или лицензий в Баренцевом море), налог на выбросы двуокиси углерода (0,76 норвежских крон за сжигание литра нефти или кубического метра газа). Период амортизации установлен длительностью в шесть лет.

Доходы государства, полученные за счет налогов и сборов, взимаемых с нефте- и газодобывающих компаний (два вида налогов и два вида сборов), составили, например, в 1994 г. 28,3 млрд., 2000 г. – 65,5 млрд., а в 2006 г. – 102,9 млрд. норвежских крон. Эта налоговая политика распространяется как на норвежские, так и на иностранные компании. В Норвегии ведут разведку и добычу нефти и газа примерно 30 иностранных компаний, в том числе такие всемерно известные крупные нефте- и газодобывающие компании, как “Шелл”, “Шеврон Тексако”, ЭНИ, “КонокоФиллипс”, “ЭкссонМобил”, “Маратон Петролеум”, “Тоталь”, “Рургаз”, “Газ де Франс” и др.

Норвежское государство через Совет по ценам на нефть ежемесячно устанавливает так называемую нормальную цену на сырую нефть. Нормативная цена определяется после всесторонней оценки состояния рынка, учитывая различные виды трансакций, представительность рынка, методы оценки, и основывается на сделках между независимыми участниками торговой сделки (т.е. исключая возможность сговора о ценах). Цены на нефтепродукты не устанавливаются. Нормативные цены используются не для регулирования рынка, а только в расчетных целях при начислении налогов на нефтедобывающие компании, чтобы исключить попытки уклонения компаний от налогов путем искусственного занижения своей прибыли.

Законодательную основу для регулирования нефте- и газодобывающей деятельности создает закон о нефтяной деятельности, утверждающий право государственной собственности на нефтяные запасы на норвежском континентальном шельфе, фактически с 31 мая 1963 г. над ними был установлен норвежский суверенитет. Закон допускает возможность передачи им права на добычу нефти по лицензиям частным или государственным компаниям. В нем закреплено, что нефть и газ представляют собой часть национального богатства, и поэтому все население должно извлекать пользу от разработки этих ресурсов. В соответствии с норвежской экономической политикой нефтяными ресурсами следует управлять так, чтобы не наносить вреда интересам не только нынешнего, но и будущих поколений граждан Норвегии.

Поэтому в Норвегии большое внимание уделяется защите окружающей среды. Здесь введенные экологические стандарты очень строги. А их игнорирование просто не возможно.

Как заявил министр иностранных дел Норвегии Кжетил Скугранд, сотрудничество с Казахстаном представляется очень важным направлением, в том числе в сфере экологии и охраны окружающей среды. Тем более, что в настоящее время в Казахстане работают 10 норвежских компаний, в основном нефтегазовых и сервисных [29].

Определенная работа уже ведется. Так начиная с 2008 года Министерство охраны окружающей среды Казахстана будет выдавать хозяйствующим субъектам разрешения на выбросы вредных веществ только при наличии у них многолетних комплексных планов природоохранных мероприятий. Таково требование нового Экологического кодекса, вступившего в силу с 1 января прошлого года. Его нормы предусматривают, что разрешения на выбросы в окружающую среду будут выдаваться на периоды до 3 и до 5 лет в зависимости от категории объектов и сроков действия экологических нормативов.

Однако для казахстанской экономики из понятие “устойчивое развитие” выпали главные моменты в его содержании, а именно защита окружающей среды и забота о будущих поколениях в результате возможного исчерпания невоспроизводимых природных ресурсов [30. С. 4].

Следующий инструмент регулирования – лицензии. Первоначально доля государства по каждой выдаваемой лицензии в период с 1973 по 1991 г. была установлена в размере 50%, затем эта система стала применяться более гибко: на более выгодных месторождениях она может быть больше 50%, а на менее выгодных – ниже. Тарифы на транспортиповку нефти или газа по трубопроводам установлены в инструкции норвежского министерства нефти и энергетики в 2003г.

Непосредственно управление нефтяным сектором возложено на министерство нефти и энергетики, в подчинении которого находится норвежский нефтяной директорат, который служит консультативным органом правительства по вопросам шельфовой экономики; с 2004 г. выделен в отдельный орган, отвечающий за вопросы безопасности в нефтяной промышленности, включая безопасность людей и окружающей среды.

В Норвегии большое внимание уделяется развитию технологий добычи нефти и газа, так как эта отрасль промышленности является самым важным источником средств для финансирования государства всеобщего благоденствия. Кроме того, поскольку топливо добывается в море на континентальном шельфе, а рыболовство является третьей опорой промышленности, то важно обеспечить сохранение морской среды. В частности, благодаря совершенствованию технологий добычи норвежцам удалось увеличить отдачу нефтяных пластов с 17 до 46%. Предполагается повысить ее до 50%. Постоянно растет глубина бурения. Новые технологии были разработаны компанией “Статойл” для подводной добычи газа на шельфе Баренцева моря. Добываемый газ будет направляться по газопроводу на расположенный на суше завод по сжижению газа, а затем в сжиженном виде поставляться заграничным потребителям, прежде всего, в таких поставках заинтересованы США.

В результате рационального управления топливными ресурсами под государственным контролем и постоянного развития применяемых технологий выработка на одного занятого в нефтегазовом секторе Норвегии достигла в 2006 г. 3,88 млн. крон в год (441 тыс. долл.). (В ТЭК Норвегии занято 76 тыс. человек.) По данным норвежского министерства нефти и энергетики в 2007 г. на нефте- и газодобывающую отрасль приходилось 23% ВВП, 32 – государственных доходов, 22 – совокупных инвестиций, 45 – экспорта, но только 3% занятых [31].

Норвежская система управления финансовыми ресурсами используется для обеспечения стабильности государственного бюджета и поддержания сложившейся системы социальной защиты населения. Главной гарантией устойчивости государственных финансов является Нефтяной фонд Норвегии. Он образован в 1990 г. и за период с 1996 г. когда были сделаны первые отчисления, по 2008 г. в нем накоплено 2479 млрд. норвежских крон (380 млрд. долл.), что сопоставимо по размеру с ВВП страны (390,5 млрд. в 2008 г.)[32]. Фонд создает финансовый буфер, обеспечивающий свободу маневра при проведении экономической политики в случае, например, падения мировых цен на нефть или обоснованного увеличения государственных расходов. Долгосрочной целью является превращение Норвегии в государство-рантье (как Швейцария или Лихтенштейн) путем приобретения постоянного рентного дохода, с тем чтобы компенсировать последующим поколениям норвежских граждан сокращение доходов от нефти, которое может быть вызвано истощением нефтяных запасов.

С января 2006 года он стал Государственным пенсионным фондом, поскольку одна из основных задач фонда – страховое обеспечение пенсионных выплат и социальных расходов. Пенсионный фонд не имеет отдельной бюрократической структуры. Его обслуживанием занимаются полтора десятка человек, работающих в правительстве и Центральном Норвежском банке. На консолидированный банковский счет поступает не экспортная выручка, а налоги, собираемые с нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих компаний, платежи за государственные лицензии на право освоения нефтяных недр. Фонд интегрирован в государственный бюджет. Часть прибыли поступает в бюджет на социальные программы. По поручению правительства эти средства находятся в управлении Центрального Норвежского банка, который инвестирует средства за рубежом. При этом банк избегает рискованных инвестиций. Только небольшие суммы могут быть вложены в такие операции.  Но самой главной чертой фонда является его прозрачность. На каждом уровне принятия решений существует отчетность перед гражданами и парламентом. Отчеты Пенсионного фонда ежеквартально публикуются в СМИ и размещаются на соответствующем веб-сайте. По поручению парламента независимые компании проводят аудит. Каждый гражданин Норвегии может потребовать дополнительную информацию о фонде, его инвестиционной политике. Это обеспечивает поддержку деятельности министерства финансов Норвегии населением страны.

Средства фонда находятся под строгим контролем: ни правительство, ни Центральный банк не могут их тратить без разрешения Стортинга, без предварительного проведения парламентских дебатов и без информирования общественности о результатах обсуждения. Средства фонда вкладываются в иностранные ценные бумаги (40% в акции и 60% — в ценные бумаги). Большая часть средств инвестируется в европейские ценные бумаги. В 2001 г. при фонде был создан в качестве отдельного портфеля ценных бумаг Экологический фонд, который в 2004 г. был слит с Нефтяным.

В ноябре 2004 г. был принят Этический кодекс политики инвестирования Нефтяного фонда, включающий три компонента: ориентацию на документы ООН и ОЭСР относительно принципов корпоративного управления и выработанных ОЭСР направлений долгосрочного финансирования многонациональных предприятий; мониторинг осуществленных инвестиций, с тем чтобы обнаруживать такие компании, которые осуществляют деятельность, связанную с производством вооружений, применяемых в целях, противоречащих основным гуманитарным принципам; исключение из списка для возможного инвестирования таких компаний, которые систематически нарушают человеческие права, причиняют большой вред окружающей среде, участвуют в коррупции и т.д. Иллюстрацией того, как применяется этот кодекс может служить исключение американской нефтедобывающей компании Kerr McGee Corp из списка возможных капиталовложений. Данная компания проводит поиски нефти в захваченной Марокко части Западной Сахары, в которой ООН пытается организовать референдум по самоопределению. Если корпорация найдет там нефть, то это поддержит претензии Марокко на данную территорию. Другой пример – решение, принятое руководством фонда в текущем году, продать акции трех американских компаний (Textron Systems Corporation, Alliant Techsystems, General Dynamics Advanced Systems), которые, как оказалось, участвуют в производстве противопехотных мин, так как Норвегия является участником Конвенции против их использования.

В 2006 г. фонд получил доходы в размере 11,1 %, при этом 22,5 % от портфеля акций и только 3,8 % от инструментов с фиксированной доходностью. С самого основания фонд постоянно получает доходы, превышающие целевое значение в среднем на 4,12 % в год, после вычета административных расходов и с учетом инфляции. Один доллар США, инвестированный в акции в 1900 г. к концу 2007г. вырос до 376 долл. США, для инструментов с фиксированным доходом он вырос почти до 6 долл. США, а для нефти — лишь до 2 долл. США [33].

При этом одной из самых больших трудностей, связанных с позицией такого крупного инвестора, каким является в настоящее время норвежский фонд, — это опасность оставить большой “след”, который может исказить рыночную ситуацию, возможно, побуждая других инвесторов покупать ценные бумаги всякий раз, когда они узнают, что их купила Норвегия. Во избежание этого по возможности применяются новейшие технологии. В прошлом году покупка акций осуществлялась в основном через прямые электронные связи с фондовыми биржами. К тому же, это сокращает прямые затраты на транзакции.

Банком Норвегии управляется 78% капитала фонда, остальное передается в управление иностранным финансовым институтам. Предполагается, что доля фонда в капитале иностранной компании, акции которой приобретаются, не должна превосходить 1%, а количество приобретаемых акций должно быть пропорционально ее доле на фондовом рынке соотвветствующей страны. Среди компаний, акциями которых владеет Государственный пенсионный фонд, фигурируют всемирно известные и высоконадежные компании. Всего ценные бумаги покупаются в 27 странах и включают в себя акции более чем 2 тыс. компаний. Предпочтение отдается телекоммуникациям, добыче углеводородного топлива нефтехимии, а также производству оборудования для этих отраслей.

Если провести международные сравнения, то Государственный пенсионный фонд уступает по своим размерам такому фонду, как голландский фонд ABP, зато опережает национальный шведский пенсионный фонд AP.

Именно такая модель использовалась при создании Национального фонда (НФ) Республики Казахстан, так как наши страны имели много схожих параметров на соответствующих этапах социально-экономического развития.

Согласно “норвежской модели” доверительное управление НФ в Казахстане (по итогам 2008 года средства фонда составляли 31,6 млрд. долл. США) осуществляет Национальный банк республики. В договоре «О доверительном управлении Национальным фондом Республики Казахстан» говорится, что «Нацбанк в целях сохранности активов Нацфонда, поддержания достаточного уровня ликвидности активов и обеспечения достаточно высокого уровня доходности активов в долгосрочной перспективе при умеренном уровне риска осуществляет инвестиционные операции, включая передачу части НФ под управление надежным внешним управляющим и зачисляет в НФ инвестиционный доход от его управления [34].

Таким образом, несмотря на перераспределение финансовых средств между отраслями народного хозяйства в пользу добывающей промышленности, Норвегии удалось избежать голландской болезни, подтверждая существование лишь “условного ресурсного проклятия”.

 

2.2 Современные тенденции развития казахстанской экономики

Для экономической безопасности важное значение имеют не столько сами показатели, сколько их пороговые значения. Пороговые значения это предельные величины, подход к которым создает препятствия для нормального развития различных элементов воспроизводства, приводит к экономическим потерям и, соответственно, к экономическим угрозам. Наивысшая степень безопасности достигается при условии, когда весь комплекс показателей находится в пределах допустимых границ пороговых значений и пороговые значения одного показателя достигаются не в ущерб другим.

Пороговые значения целесообразно применить и для характектеристики ресурсного потенциала страны. Здесь можно отметить, что в западной экономической литературе отсутствуют как само понятие, так и пороговые значения индикаторов экономического развития. Впервые эти термины ввели в научный обиход российские экономисты. В частности, С. Глазьев попытался определить пороговые значения показателей экономической безопасности для российской экономики [35]. Примерно такой же перечень показателей и их пороговые значения используют и казахстанские исследователи [36].

Зависимость между ресурсными запасами экономики и темпами экономического роста немонотонная и имеет пороговый вид. У каждой страны есть определенный пороговый уровень ресурсного богатства, ниже которого рост ресурсных доходов увеличивает темпы роста экономики, а выше которого влияние противоположное. Пороговый уровень зависит от ряда характеристик экономики, поэтому две страны с одинаковым запасом ресурсов могут по-разному реагировать на подъем ресурсного сектора.

Зависимость порога от институционального развития страны является положительной: благодаря сильным институтам пороговый уровень страны может оказаться выше ее запасов. Это объясняет различия в развитии ресурсно-богатых стран с сильными и слабыми институтами.

Используя пороговые значения, которые как отмечалось выше, индивидуальны для каждой страны, можно отметить, что иногда “иррациональная” экономическая политика может привести к положительным результатам. Кроме этого, как известно, цели экономической политики зачастую противоречат друг другу и необходим разумный компромисс между ними для реализации политики роста. Поэтому необходима структуризация и последующее выявление целей экономической политики, достижение которых находится под угрозой, что представляет, в свою очередь, наибольшую опасность для национальной экономики.

Так, в настоящее время преобладает мнение, что наиболее уязвимым участком экономики является высокий уровень инфляция. Согласно неолиберальной концепции оживление инвестиционной деятельности (которое может быть вызвано, в частности, ресурсным бумом) и начало экономического роста однозначно увязывается с поддержанием уровня текущей инфляции до умеренной.

Вместе с тем, международный опыт показывает, что возможен продолжительный экономический рост при достаточно высоких среднегодовых темпах инфляции, так как инфляционное давление при определенных условиях подталкивает инвестиционный процесс и тем самым помогает экономическому росту. Для этого нужно, чтобы экономическая политика государства обладала определенной степенью доверия со стороны как местных предпринимателей, так и международных организаций.

Это можно подтвердить примером развития отдельных стран за достаточно длительный период времени. Так, экономическая политика в Бразилии была сознательно направлена на поддержание высоких темпов инфляции как своеобразной подпитки реального сектора экономики. В период 1967-1975гг. при среднегодовом уровне инфляции, равным 23%, среднегодовые темпы экономического роста на душу населения составили 6,8%, что на 4,3% превышали среднемировые темпы экономического роста. В 1976 — 1992 г.г. среднегодовые темпы инфляции составили 259%, а темпы экономического роста — 0,6% или всего на 0,4% были ниже среднемировых.

Такая же ситуация имела место и в ряде других стран. Например, в Индонезии, Израиле, Мексике и Чили. Так в Индонезии в 1951-1960гг. при среднегодовом уровне инфляции 21% среднегодовые темпы экономического роста на душу населения составили 1,2%, в 1961-1968гг., соответственно, 18,9% и 0,9% и в 1969-1990гг. 17% и 2,3% [37].

Таким образом опыт отдельных стран показывает, что нет прямой зависимости между темпами экономического роста и уровнем инфляции, а является производной. Действительно, зависимость между темпами экономического роста и изменением уровня инфляции описывается весьма простой формулой:

                                                                         (11)

где: X — объем ВВП в сопоставимых ценах;

Y — объем ВВП в текущих ценах;

Р — средний уровень цен.

Очевидно, что существует пороговый уровень инфляции s* = dP*, при котором темпы экономического роста h = dХ = 0. При введении понятия «пороговый уровень» инфляции можно утверждать, что существует прямая зависимость между темпами экономического роста и разницей между пороговым и текущим уровнем инфляции: [38]

                                                                                   (12)

В этой связи справедливым является утверждение что необходимым и достаточным условием для обеспечения экономического роста является поддержание текущего уровня инфляции на уровне, меньшем ее порогового значения s*.

Можно отметить, что пороговый уровень инфляции s* полностью определяется экономической политикой Правительства и Национального Банка.

Действительно,                                  (13)

где: z — темпы прироста мультипликатора инвестиций;

y₀ — значение мультипликатора инвестиций в базовом году;

l — темпы прироста инвестиций в основной капитал;

s₀ — инвестиции в основной капитал в базовом году;

t — темпы прироста государственных расходов;

q₀ — удельный вес налогов в базовом году;

h₀ — относительный дефицит государственного бюджета (относительный дефицит государственного бюджета — это разница между государственными расходами и налоговыми поступлениями).

Следовательно, значение порогового уровня инфляции определяется как текущим состоянием экономики, так и основными параметрами экономической политики. Изменяя эти параметры государство в той или иной мере может регулировать значение потенциала экономического роста, поддерживая его в области положительных значений. В соответствии с этим, потенциал экономического роста x может рассматриваться как естественный критерий экономической безопасности, снижение которого свидетельствует о приближении экономического спада и, следовательно, о возможных угрозах экономической безопасности.

Поэтому для каждой страны основные параметры макроэкономической политики должны разрабатываться с учетом требований создания макроэкономических условий для роста экономики, а не абстрактных требований поддержания низких темпов инфляции и дефицита государственного бюджета. В противном случае экономическая политика, как видно из примеров постсоветских республик, может привести и приводит не только к большим социальным издержкам, но и к длительной стагнации экономики.

В соответствии с этим коренным образом должен измениться подход к выработке макроэкономической политики как на долгосрочную перспективу, так и на ближайший период, формированию ее краткосрочных и долгосрочных целей. Исходным пунктом и основной целью макроэкономической политики при этом должно быть не поддержание темпов инфляции на уровне 8 — 10 % в год, а увеличение потенциала экономического роста, т.е. целевая функция s (r) min должна быть заменена на x (r) max.

Проводившаяся в Республике Казахстан экономическая политика была в основном направлена на подавление инфляции, рассматриваемую как одно из негативных проявлений “голландской болезни”, в ущерб развитию реального сектора экономики. В этой связи, по расчетам Берентаева К.Б. и Торгаева Р.А., в 1996г. была упущена реальная возможность вывода казахстанской экономики на траекторию роста. Продолжение монетарной политики, в то время как следовало бы перейти к более активной политике стимулирования совокупного спроса, привело к тому, что фактический рост ВВП был на 5 — 6 % ниже потенциально возможного. В результате стартовые условия для подъема казахстанской экономики ухудшились по сравнению с 1996г., а объем производства ВВП в 2000г. при наиболее благоприятной международной конъюнктуре всего на 3% превысил уровень 1994г. [39].

Главная цель реформирования модели социально-экономического развития общества состоит, как уже отмечалось, в создании эффективной национальной экономики, способной обеспечить высокий уровень жизни населения страны. Решение вспомогательных задач, связанных с достижением макроэкономической стабилизации и выводом экономики из кризисного состояния, как бы они ни были важны сами по себе, не должны отодвигать на второй план интересы достижения этой стратегической цели. В соответствии с этим естественная цель хозяйственной политики заключается в создании и поддержании условий устойчивого экономического роста путем стимулирования совокупного спроса.

Для этого в странах с переходной экономикой, в том числе и в Казахстане, необходимо пересмотреть основные положения денежно-кредитной и бюджетной политики, изменить целевую функцию макроэкономической политики с формального доведения уровня макроэкономических показателей до среднемировых значений на поддержание потенциала экономического роста в области положительных значений.

В этих целях важно рассмотреть основные пороговые значения для казахстанской экономики. При этом стоит отметить, что эти значения не фиксированны. Экономика страны является самоприспосабливающейся системой, поэтому пороговые показатели носят динамичный характер. Соответственно, количественные характеристики системы действительно могут определить момент, когда происходят качественные изменения в системе, но не всегда. Например, при принятии новых законодательных решений, влекущих качественные изменения в системе, показатели экономической динамики могут в течение длительного времени изменяться незначительно, учитывая лаговую структуру и мультипликаторы фискальной и монетарной политик.

Важны не сами макроэкономические индикаторы, а их динамика. Лишь динамика отражает соотношение показателей и пороговых значений, указывая перемены в развитии системы. Мониторинг и анализ динамики могут способствовать прогнозированию направлений грядущего кризиса или экономического рывка.

Таблица 2.

Показатели экономической безопасности*

№	показатели	пороговые значения	фактическое состояние	соотношение фактическо го и порогового значения
1.	Объем ВВП: в целом от среднего по семерке на душу населения от сред. по семерке на душу населения для среднемирового	75% 50% 100%	29% 19% 25%	0.39 0.38 0.25
2.	Доля в промышленном производстве обрабатывающей промышленности	70%	50%	0.71
3.	Доля в промышленном производстве машиностроения	20%	15%	0.75
4.	Объем инвестиций, % к ВВП	25%	30,7%	1,23
5.	Расходы на научное исследование, % к ВВП	2%	0.7%	0.33
6.	Доля новых видов продукции в объеме выпускаемой продукции (машиностроение)	6%	1.6%	0.27
7.	Доля в населении людей, имеющих доходы ниже прожиточного уровня	7%	26,1%	0.81
8.	Продолжительность жизни населения	70 лет	66.34 года	0.95
9.	Разрыв между доходами 10% самых высокодоходных и 10% самых низкодоходных групп населения	8 раз	8 раз	1
Продолжение таблицы
10.	Уровень преступности (количество преступлений на 100 тыс. населения)	5 тыс.	5,6 тыс.	0.89
11.	Уровень безработицы	7%	9.2%	0.76
12.	Уровень инфляции за год	20%	11%	1.82
13.	Объем внутреннего долга, % к ВВП	30%	39,4%	0.76
14.	Текущая потребность в обслуживании и погашении внутреннего долга, в % к налоговым поступлениям бюджета	25%	Более 100%	0.25
15.	Объем внешнего долга, в % к ВВП	25%	31%	0.8
16.	Доля внешних заимствований в покрытии бюджетного дефицита	30%	45%	0.66
17.	Дефицит бюджета, % к ВВП	5%	3.3%	1.5
18.	Объем иностранной валюты по отношению к тенговой массе в национальной валюте	10%	50%	0.2
19.	Объем наличной иностранной валюты к объему наличных тенге	25%	100%	0.25
20.	Денежная масса, М2, % к ВВП	50%	12%	0.24
21.	Доля импорта во внутреннем потреблении Всего В том числе продовольствия	30% 25%	53% 30%	0.56 0.83
22.	Дифференциация субъектов Республики по прожиточному минимуму	1.5 раза	5 раз	0.3

 

*Источник: С.Глазьев. «Основа обеспечения экономической безопасности страны – альтернативный реформационный курс». Сборник социально-экономических показателей РК.

 

Таким образом, на основе данной таблицы можно сказать, что по 15 показателям Казахстан находится в тяжелом положении. Для экономического роста требуется восстановление платежеспособности спроса, как в потребительском, так и в инвестиционном секторе. Низкий платежеспособный спрос ведет к вымиранию многих видов производств, особенно и условиях сильно монополизированной экономики, что присуще нашей стране. Однако слишком высокий платежеспособный спрос при снижении производства и предложения товаров и услуг ведет к росту цен, эмиссии денег, способствуя тем самым усилению инфляции.

В Казахстане длительное время проводилась политика, разработанная международными финансовыми организациями для слаборазвитых стран. Ее теоретической основой является неоклассическая теория рыночного равновесия, а политическим оформлением — идеология радикального либерализма, которая называется политикой «Вашингтонского консенсуса». Эта теория построена с учетом рационального поведения экономических агентов, в то время как в реальном мире, особенно при процессах трансформации, неопределенность существенна, поэтому ею пренебрегать нельзя. Значительна и асимметрия информации, т.е. различные экономические агенты, владеют разной информацией об одном и том же товаре или услуге. «Вашингтонский консенсус» сводится к трем постулатам: либерализация, приватизация и стабилизация посредством жесткого планирования денежной массы. Данная политика отвечает интересам МВФ, так как жесткий план прироста денежной массы, либерализации цен и внешней торговли позволяет обеспечить большую предсказуемость в кратко- и среднесрочной перспективах и укрепить финансовый сектор экономики, способствуя повышению вероятности возвращения кредитов. В то же время такой акцент не дает возможности увидеть проблемы реального производственного сектора экономики и в долгосрочном плане не способствует развитию экономики.

Следовательно, при разработке экономической политики необходимо учитывать особенности функционирования богатой ресурсами страны и долгосрочные цели.

Если мировые цены природных ресурсов являются стохастическими и их поведение соответствует геометрическому броуновскому процессу (аналогично ценам акций на фондовой бирже), то богатая ресурсами страна должна сократить, в сравнении с детерминированным случаем, текущее внутреннее потребление ресурса, а в будущем увеличить его потребление относительно случая детерминированной цены.

При наличии международных финансовых потоков оптимальная политика ресурсоэкспортирующей страны такая же, как и в отсутствии финансовых потоков, с заменой нормы дисконтирования на зарубежную норму процента.

Либерализация международных финансовых потоков приводит к уменьшению ренты владельцев ресурса.

В условиях казахстанской экономики увеличение мощностей по экспорту энергетических ресурсов весьма эффективно. А резкое повышение мировой цены природного ресурса, хотя и увеличивает в относительно краткосрочной перспективе ВВП ресурсоэкспортирующей страны, в долгосрочной перспективе ведет к снижению темпов экономического роста.

Таким образом, чем выше доля природноресурсного сектора в экономике богатой природными ресурсами страны, тем ниже темпы роста ВВП в данной стране. Повышение же издержек добычи природных ресурсов по мере истощения повышает возможность деиндустриализации богатой природными ресурсами страны, что является в перспективе внутренней угрозой экономической безопасности развития национальной экономики [40].

В рассмотренных выше показателях экономической безопасности не отражалось влияние влияние научно-технического процесса (НТП) на значение пороговой функции.

Раширяя пороговую модель Mehlum, Moene, Torvik (2005), Жукова Н.А. рассмотрела динамическую модель эндогенного роста с двумя положительными экстерналиями, включив фактор технического прогресса. Однако в ее модели рассматриваеся только имитация технологий как способ увеличения производительности. Иными словами, не учитывается возможного перехода экономики на развитие собственных инноваций, и в этом смысле модель переоценивает негативное влияние ресурсов.

Для богатой ресурсами открытой экономики чрезвычайно важно поведение мировых цен на ресурсы. Если темп НТП достаточно мал в сравнении с темпом роста цены ресурса, так что внутреннее потребление ресурса снижается, неопределенность приводит к замедлению темпов этого снижения. В случае, когда темп НТП высок, в сравнении с темпом роста цены природного ресурса, так что внутреннее потребление ресурса растет, неопределенность приводит к повышению темпов этого роста. Иными словами, стохастический характер поведения мировых цен на природные ресурсы ведет к тому, что текущее вну­треннее потребление природного ресурса снижается, а будущее — растет, если внутреннее потребление падает по времени. Обратный эффект имеет место, если внутреннее потребление природного ресурса растет по времени.

Таким образом, если экспорт природного ресурса падает по времени, неопределенность цены ведет к более высоким (низким) темпам падения, так что текущий экспорт становится больше (меньше).

 

2.3 Проблема подготовки национальных кадров

Проблема энергоресурсов стала самой приоритетной в экономической и политической жизни XXI века. Добыча, переработка и реализация нефти, нефтепродуктов и природного газа в современном мире является крупнейшим и самым распространенным видом предпринимательства. Значимость нефтяной промышленности определяется не только ролью углеводородов в решении энергетических проблем страны, но и уникальной способностью нефтяного сектора аккумулировать финансовые ресурсы — не только для решения собственных экономических проблем, но и инвестирования в экономику страны. Однако, ресурсный бум может также привести и к негативным последствиям для экономики страны (“ресурсное проклятие”, “голландская болезнь”). В этой связи важнейшей задачей руководства государства является поиск путей экстенсивного и интенсивного развития нефтегазовой отрасли страны, используя собственный и богатейший зарубежный опыт.

В связи с этим, проблема формирования организационно-экономического механизма и моделей управления предприятиями нефтегазовой отрасли является весьма актуальной и своевременной.

Однако многие вопросы управления предприятиями нефтегазовой промышленности (вертикально-интегрированными предприятиями) можно считать недостаточно изученными и решенными, что негативно отражается на эффективности их функционирования в настоящее время и успешном развитии на перспективу.

Первопричиной процветания или упадка и предприятия, и государства, как известно, является соответственно хорошее или плохое управление.

Чаще всего под управлением понимается определенная совокупность управленческих действий, которые логично связываются друг с другом, чтобы обеспечить достижение поставленных целей путем преобразования ресурсов.

В этом определении подчеркивается целенаправленный характер процесса, осуществляемого аппаратом управления организации, а также его связь с функциями и целями. Наряду с этим определением в литературе широко используется и другое определение процесса управления, в котором в качестве его ключевого момента рассматриваются не функции, а управленческое решение, на разработку, принятие и выполнение которого направляются усилия и организационная деятельность профессиональных управляющих. Процесс управления представляется как совокупность циклических действий, связанных с выявлением проблем, поиском и организацией выполнения принятых решений.

Управление ставит своей непосредственной задачей внести определенную упорядоченность в производственный процесс, организовать совместные действия людей, работников, участвующих в этом процессе, достичь согласованности, координации действий.

Сегодня общепризнано, что плохой менеджмент служит главной причиной убыточности основной массы субъектов экономики. В современных теориях менеджмента и маркетинга подчеркивается, что предприниматель, у которого отсутствует стремление к постоянному совершенствованию своего дела, не может иметь успех в перспективе.

Многие представители экономической мысли обращались к факторам предпринимательского успеха. Первые элементы будущей теории предпринимательского успеха, отражающие экономические аспекты формирования способностей человека к труду, сложились в XVIII столетии.

В экономической науке В.Петти был первым, кто пытался дать денежную оценку полезных свойств человека и включил их в понятие «капитал». А.Смит в классическом труде «Благосостояние народов» также включал знания, мастерство и опыт в капитал наряду с землей, зданиями, оборудованием. Смит установил, что для формирования знаний и мастерства требуются время, труд и расходы, т. е. действительные издержки и отмечал, что от различного уровня затрат на образование и обучение в значительной мере зависит дифференциация заработной платы и способность производить товар.

Практически все экономисты рассматривали приобретенные знания и способности человека к труду как важнейшие факторы предпринимательского успеха. Среди них Ж.Б.Сей, Ф.Лист, У.Рошер, Дж. Милль. Некоторые из них пытались выделить и оценить стоимость человеческого капитала в общем результате и использовать оценки последнего для практических целей.

Гелбрейт и Натансон, Лейард, Лендник-Хел относятся к первым теоретикам в области управления, которые признали необходимость согласовать между собой стратегии управления человеческими ресурсами и стратегии предпринимательства в целом. Цедек, Кабсио, Райт и Снелл стали рассматривать проблематику управления предпринимательским потенциалом, как часть открытой системы.

Сегодня мировыми экономическими лидерами являются страны, которые богаты не природными, а интеллектуальным и предпринимательским ресурсами. Резко возросший культурный и образовательный уровень людей обусловил принципиально новую парадигму потребностей в предпринимательском потенциале.

Генри Форд писал, что “служебный талант — это самая большая ценность. Он не учитывается ни в каких балансах, но он будет иметь больше влияние на наш прогресс, наши прибыли, цены нашего капитала, чем любая другая ценность, которой мы обладаем” [41].

Видные руководители-практики конца XX века все чаще повторяют тезис о том, что ключ к овладению искусством организационных перемен лежит в эффективном использовании человеческих ресурсов, раскрепощении творческой энергии сотрудников компании. Однако, в реальной жизни по-прежнему существует значительный разрыв между потенциалом сотрудников и степенью его использования организацией. Но, также существует проблема, связанная с тем, что во многих организациях у большинства сотрудников этот потенциал невелик, что приводит к неэффективной работе.

Как уже отмечалось, от качества развития институтов страны и выбранной экономической политики государства во многом зависит то, каким будет влияние изобилия ресурса на экономику страны. Если к этому добавить и степень профессионализма управляющего персонала в нефтегазовой отрасли (являющейся наиболее значительной в экономике), то видна необходимость и перспективность недавно появившегося понятия “энергетической дипломатии”.

Словосочетание «энергетическая дипломатия» многими воспринимается как очередное модное поветрие. Однако другие экономисты, занимающиеся проблемами топливно-энергетического комплекса отмечают, что «энергетическая дипломатия» — отнюдь не мода, а насущная мировая потребность.

Дефицит энергоносителей превращает газ и нефть из коммерческого в стратегический ресурс — главный ресурс нашей страны во внешней политике. Энергетическая дипломатия является новым функциональным направлением современной дипломатии. К ее основным составляющим относят политику и экономику мирового ТЭК, конкуренцию и взаимодействие на глобальных и региональных энергетических рынках, международную энергетическую стратегию ведущих государств и корпораций мира.

Энергетическая дипломатия не случайно стала приоритетным направлением внешней политики. И госструктуры, занимающиеся вопросами энергетической политики, и крупные компании нефтегазового комплекса уже не в состоянии решать вопросы порознь. Поэтому современная энергетическая дипломатия — это не только активная самостоятельная роль нефтегазовых компаний на международной арене, но и тесное взаимодействие с внешнеполитическими ведомствами. Государство и энергетический комплекс должны стать согласованной командой. Нужны специалисты, которые могли бы эффективно решать вопросы на международном уровне, а для этого необходимо профессиональное владение иностранными языками, знание международного права и мировой экономики.

Для Казахстана и мирового сообщества сегодня на первом месте стоит проблема глобальной энергетической безопасности. Для решения этого вопроса, например, в России в 2006 году компания «Роснефть» и МИЭП МГИМО создали кафедру «Глобальная энергетическая политика и энергетическая безопасность». Возглавил кафедру президент «Роснефти» Сергей Богданчиков. Лекции читают студентам топ-менеджеры компании. Кроме этого, это сотрудничество означает интересные стажировки и практики, проведение мастер-классов, презентаций, а также учреждение стипендий и грантов для наиболее талантливых студентов [42].

Это, безусловно, показательный пример для Казахстана, где давно ведется обсуждение проблем получения студентами практических навыков, помимо сильной теоретической базы и взаимодействия компаний с высшими учебными заведениями.

В связи с значительной ролью топливных ресурсов в развитии страны, необходимы новые курсы, связаные с ключевыми проблемами — глобальной энергетической безопасностью, глобализацией системы нефтеобеспечения, развитием рынков энергоресурсов и межгосударственным взаимодействием в энергетической сфере. Например, таким курсом может быть: «Энергетические стратегии государств и частных компаний, модели и системы энергетической безопасности».

Таким образом, выпускник должен обладать сочетанием нескольких качеств. Прежде всего, это серьезная фундаментальная подготовка по специальностям: юриспруденция, мировая экономика и менеджмент. Затем — глубокое знание специфики международного энергетического сотрудничества. То есть, необходимо понимание взаимосвязи мировых политических процессов и развития энергетических рынков, ключевых тенденций в мировой энергетике, приоритетов энергетической дипломатии, умением анализировать влияние различных, в том числе политических и макроэкономических, факторов на развитие международного энергетического сотрудничества.

Помимо этого — серьезная практическая подготовка в сфере международного права, международного энергетического бизнеса, которая охватывает вопросы стратегического менеджмента, инвестиционного анализа, проектного финансирования, оптимизации управления активами, разрешения кризисных ситуаций, корпоративного управления. Это позволит решить проблемы подготовки национальных высококвалифицированных кадров, соответствующих международным стандартам в свете введения кредитной системы образования согласно Болонскому процессу.

 

Заключение

Решив поставленные в работе задачи, можно сделать следующие выводы:

1. Принимая во внимание, что трудно быстро улучшить качество институтов, теоретически возможно переключиться на более многообещающую индустриальную политику. Правительство должно попытаться привлечь бизнес для объединенных проектов, которые заимствовали бы новые технологии с Запада, чтобы увеличить продуктивность главных нересурсных секторов. Нужно держать RER достаточно низко, чтобы продвинуть высоко технологичный экспорт и постепенно поднимать внутренние цены на топливо, чтобы увеличить эффективность использования энергии. При содействии слабых институтов правительственное вмешательство всегда опасно. До сих пор, не было никакой богатой ресурсами страны с этой комбинацией политики. Однако, это, кажется, единственный вариант стратегии с разумным шансом для успеха.
2. Слабая активность богатой ресурсами экономической системы является относительно недавним явлением. В конце девятнадцатого столетия они развивались так быстро, чтобы их средний доход на душу населения был выше чем тот из средней ограниченной ресурсами страны в начале 1960-ых. Поэтому возникает гипотеза, что имеющаяся слабая активность является результатом глобализации. Однако примечательно, что Норвегия не торопится участвовать в процессах объединения Европы.
3. На основе неэффективного режима обменного курса через “автоматическое” регулирование для стабилизации финансовой ситуации Национальный Банк применил девальвацию обменного курса, что является крайней мерой для развития экономики. Институт, который реализовывал данную политику изменил соотношение импортно-экспортных цен на товары и услуги. Однако уровень реального и мнимого богатства понизился. Следствием его явилось снижение уровня благосостояния населения, снижение уровня прироста ВНП, вытеснение частных инвестиций из реального сектора экономики и увеличение внутренней процентной ставки и огромные вливания несударственных инвестиций.
4. При обеспечении экономического развития республики необходимо эффективние и действенное обеспечение нормативно-правовой базой. В Казахстане сформирована полноценное законодательство, регулирующее правовые отношения между Правительством, собственником, недропользователем и другими лицами. Кроме этого, Казахстан одним из первых среди стран СНГ обратил внимание и закрепил в Экологическом кодексе основные положения об охране окружающей среды, в том числе при осуществлении добывающей деятельности.
5. Несмотря на перераспределение финансовых средств между отраслями народного хозяйства в пользу добывающей промышленности, Норвегии удалось избежать голландской болезни, подтверждая существование лишь “условного ресурсного проклятия”.
6. Для каждой страны основные параметры макроэкономической политики должны разрабатываться с учетом требований создания макроэкономических условий для роста экономики, а не абстрактных требований поддержания низких темпов инфляции и дефицита государственного бюджета. В противном случае экономическая политика, как видно из примеров постсоветских республик, может привести и приводит не только к большим социальным издержкам, но и к длительной стагнации экономики.

В соответствии с этим коренным образом должен измениться подход к выработке макроэкономической политики как на долгосрочную перспективу, так и на ближайший период, формированию ее краткосрочных и долгосрочных целей. Исходным пунктом и основной целью макроэкономической политики при этом должно быть увеличение потенциала экономического роста.

8. Для богатой ресурсами открытой экономики чрезвычайно важно поведение мировых цен на ресурсы. Если темп НТП достаточно мал в сравнении с темпом роста цены ресурса, так что внутреннее потребление ресурса снижается, неопреде­ленность приводит к замедлению темпов этого снижения. Стохастический характер поведения мировых цен на природные ресурсы ведет к тому, что текущее внутреннее потребление природного ресурса снижается, а будущее — растет. Обратный эффект имеет место, если внутреннее потребление природного ресурса растет по времени. Таким образом, если экспорт природного ресурса падает по времени, неопределенность цены ведет к более высоким (низким) темпам падения, так что текущий экспорт становится больше (меньше).
9. Выпускник должен обладать сочетанием нескольких качеств. Прежде всего, это серьезная фундаментальная подготовка по специальностям: юриспруденция, мировая экономика и менеджмент. Затем — глубокое знание специфики международного энергетического сотрудничества. То есть, необходимо понимание взаимосвязи мировых политических процессов и развития энергетических рынков, ключевых тенденций в мировой энергетике, приоритетов энергетической дипломатии, умением анализировать влияние различных, в том числе политических и макроэкономических, факторов на развитие международного энергетического сотрудничества.

Помимо этого — серьезная практическая подготовка в сфере международного права, международного энергетического бизнеса, которая охватывает вопросы стратегического менеджмента, инвестиционного анализа, проектного финансирования, оптимизации управления активами, разрешения кризисных ситуаций, корпоративного управления. Это позволит решить проблемы подготовки национальных высококвалифицированных кадров, соответствующих международным стандартам в свете введения кредитной системы образования согласно Болонскому процессу.

 

Список использованной литературы

1. Auty R.M. (ed.) Resource Abundance and Economic Development. — Oxford University Press, 2005. — 340 pp.
2. Stiglitz J.E. The Resource Curse Revisited, Project Syndicate, 2004.
3. Полтерович В., Попов В., Тонис А. Механизмы ресурсного проклятия, экономическая политика и рост. /Препринт №WP/2008/082 — М.: Российская Экономическая Школа, 2008. – 34 с.
4. Polterovich, V., Popov V. Resource abundance, globalization, and economic development, New Economic School, Research Project 2006-2007.
5. Rodrik, D. The Real Exchange Rate and Economic Growth: Theory and Evidence. Undervaluation is good for growth, but why? //Harvard University, July 2007.- 59 рр.
6. Корн П. Курс тенге: заметает зима, заметает //ОКО от 6 февраля 2009.
7. Намазбеков М. Экспортные пошлины //Petroleum №6, декабрь 2008.
8. 8. Hausmann, Ricardo, Dani Rodrik “Economic Development as Self-Discovery” // Journal of Development Economics, December 2003.
9. М. Тулегенова, К. Юсупова Перспективы повышения конкурентоспособности Казахстана //Аль Пари. – 2006. — № 3-4. – С. 27-29.
10. Шмыкова С.В. Голландская болезнь //Экономический журнал ВШЭ. — 2004.- № 1.- С. 3-16.
11. Migara K., O. de Silva The political economy of windfalls: the “Dutch Disease” – theory and evidence. — Washington University, St. Louis, 2004. – 22 pp.
12. Челекбай А.Д. “Перегрев ” экономики, “голландская болезнь” и ресурсное проклятие: Проблемы и пути выхода // Материалы II Республиканской учебно-методической конференции (25-26 января 2007) – Алматы, 2007. — 422 с.
13. Miller G. “Confiscation, Credible Commitment and Peogressive Reform in the United States” //Journal of Institutional and Theoretical Economics. – 2002. — Vol 145, No. 4. — pp. 686-692.
14. Урынгалиев А. Касымгалиевич Нефтяные сверхдоходы: плюсы и минусы //Вестник ЕНУ им. Л.Н.Гумилева. — 2006. — №5(51).
15. А. Тлеппаев – Устойчивость экономического роста в Казахстане. Вестник КазНУ. Серия экономическая № 1(65) – Алматы: Қазақ университетi, 2008 г. – с. 31-35.
16. Конституция Республики Казахстан. — Астана, 2008. – 40 с.
17. Республика Казахстан. Закон от 27 января 1996 года, № 2828 (с изменениями и дополнениями по состоянию на 1.12.2004 г.) О недрах и недропользовании // Ведомости Парламента РК, 2006 г., № 2, стр. 182.
18. Республика Казахстан. Закон от 28.06.1995 года, № 2350 (с изменениями и дополнениями по состоянию на 15.05.2007 г.) О нефти // Казахстанская правда от 18.10.2007 года.
19. Экологический Кодекс (с изменениями и дополнениями по состоянию на 10.12.2008 г.) № 212-III ЗРК. – Астана.: Акорда, 9 января 2009 года.
20. Кодекс Республики Казахстан от 10.12.2008 года, № 99-4 О налогах и других обязательных платежах в бюджет (Налоговый кодекс) http://www.salyk.kz.
21. Назарбаев Н. Казахстанский путь. – Астана, 2004. – 372 с.
22. Послание Президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаева народу Казахстана Через кризис к обновлению и развитию от 6 февраля 2009 года http://www.akorda.kz.
23. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. Пер. с англ., 6-е изд.–М.: “Дело Лтд”, 2004.
24. Nordic Statistical Yearbook. Copenhagen (за разные годы).
25. Fact Sheet 2007 Norwegian Petroleum activity //Guidelines and brochures of Ministry of Petroleum and Energy, 2007.
26. Friedrich Schneider Privatisation in OECD Countries: Theoretical Reasons and Results, 2005. – 275 pp.
27. Пирматов Г. Наша задача – повысить эффективность управления госактивами http://www.eng.minplan.kz.
28. Антюшина Н. Норвежская модель управления ресурсами // Экономист. — 2005.-№ 11- С. 63-74.
29. Бисенбаев А. “Северный путь к процветанию” //Известия. Казахстан. – 2006. -27 октября.
30. Я. Аубакиров, А. Бибатырова О соотношении понятий “Устойчивое развитие”, “Экономическая стабилизация”, “Экономический рост” //Вестник КазНУ серия экономическая. – 2004. — №3(43). – С. 3-6.
31. Oil and Gas Activities. Report N 38 to the Storting. (2005-2007). – pp. 11.
32. Jack Gage, 03.18.09 Forbes The Best Countries For Business.
33. Питер Уилсон $350 млрд. для будущих поколений Норвегии http://www.inosmi.ru.
34. Республика Казахстан. Договор от 30.05.2001 года О доверительном управлении Национальным фондом Республики Казахстан //Пресс-релиз № 24 Министерства финансов Республики Казахстан.
35. Глазев С.Ю. Геноцид. Россия и новый мировой порядок. Стратегии экономического роста на пороге XXI века. — М., 1997.
36. Спанов М.У. Экономическая безопасность: опыт системного анализа. — Алматы, 1999.
37. Бруно М. Глубокие кризисы и реформа // Вопросы экономики. – 1997. — №2.
38. Берентаев К.Б., Торгаев Р.А. Некоторые аспекты оценки экономической безопасности в странах с переходной экономикой в контексте устойчивого экономического роста (на примере Казахстана). – Алматы, 2004. – 126 с.
39. Берентаев К. Материалы круглово стола «Мониторинг формирования и использования доходов от сырьевых секторов Казахстана» от 02.06.05 г.// Алматы, с. 54-61.
40. Махмеджанова Л.Н., Жатканбаев Е.Б. Феномен эффекта «голландской болезни» в экспортоориентированных странах. Материалы международной научно-практической конференции «Евразийская интеграция: перспективы экономического, культурного развития и политической консолидации» 29-31 октября 2001г. — Алматы, 2001. – 87 с.
41. Старобинский Э.Е. Некоторые особенности кадровой политики за рубежом //Управление Персоналом. – 2000. -№7. – С. 14-20.
42. Трубецкой М. Дипломатия нефти http://www.kariera.idr.ru.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ А

Рисунок 5. Топливное производство на душу населения, кг нефтяного эквиваллента, ведущие страны*

 

 

*Источник: Полтерович В., В. Попов, А. Тонис Экономическая политика, качествоинститутов и механизмы «ресурсного проклятия». — Издательский дом ГУ ВШЭ, 2007. — 98 с.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ Б

Таблица 3

Индексы реальных обменных курсов тенге¹*

		Реальный эффективный обменный курс (REER)
		к группе стран СНГ и ДЗ (24 страны)2				к группе стран СНГ(4 страны)				к группе стран ДЗ(20 стран)
		Индекс	изменение, %			Индекс	изменение, %			Индекс	изменение, %
			к пред. пер.	к пред. году3	к дек. пред. года		к пред. пер.	к пред. году3	к дек. пред. года		к пред. пер.	к пред. году3	к дек. пред года
Месячные индексы		дек. 00 =100				дек. 00 =100				дек. 00 =100
2000	янв	100,5	3,1	-25,4	3,1	113,6	5,2	-26,9	5,2	91,6	1,5	-23,4	1,5
	фев	101,0	0,5	-24,4	3,6	113,2	-0,3	-25,3	4,8	92,7	1,2	-23,0	2,7
	мар	99,7	-1,3	-24,6	2,2	110,1	-2,7	-26,3	2,0	92,4	-0,3	-22,9	2,4
	апр	99,8	0,1	-7,4	2,3	109,5	-0,6	-10,9	1,4	93,0	0,6	-3,8	3,0
	май	101,3	1,5	-1,7	3,8	107,8	-1,6	-6,6	-0,2	96,6	3,8	2,7	7,0
	июн	98,9	-2,3	2,3	1,4	105,7	-1,9	-0,6	-2,1	94,1	-2,6	4,3	4,2
	июл	98,1	-0,8	1,9	0,6	103,0	-2,6	-1,7	-4,6	94,6	0,6	4,1	4,8
	авг	99,5	1,3	3,3	2,0	102,5	-0,5	-3,5	-5,1	97,2	2,7	8,7	7,6
	сен	100,6	1,1	6,6	3,1	102,0	-0,5	-2,5	-5,6	99,5	2,4	14,0	10,2
	окт	101,6	1,0	12,3	4,1	101,4	-0,6	0,7	-6,1	101,7	2,2	22,1	12,6
	ноя	101,2	-0,3	7,0	3,8	100,4	-1,0	-4,1	-7,0	101,9	0,2	16,2	12,8
	дек	100,0	-1,2	2,5	2,5	100,0	-0,4	-7,4	-7,4	100,0	-1,8	10,7	10,7
2001	янв	98,1	-1,9	-2,5	-1,9	99,4	-0,6	-12,5	-0,6	97,2	-2,8	6,1	-2,8
	фев	99,1	1,0	-2,0	-0,9	98,8	-0,6	-12,7	-1,2	99,2	2,0	7,0	-0,8
	мар	100,0	1,0	0,3	0,0	98,0	-0,9	-11,1	-2,0	101,3	2,1	9,6	1,3
	апр	101,0	1,0	1,3	1,0	97,5	-0,5	-11,0	-2,5	103,3	2,0	11,1	3,3
	май	101,0	-0,1	-0,3	1,0	96,5	-1,0	-10,5	-3,5	103,9	0,5	7,5	3,9
	июн	101,2	0,2	2,3	1,2	95,0	-1,6	-10,2	-5,0	105,2	1,3	11,8	5,2
	июл	100,7	-0,4	2,6	0,7	94,8	-0,2	-8,0	-5,2	104,6	-0,6	10,5	4,6
	авг	98,9	-1,8	-0,6	-1,1	95,0	0,2	-7,4	-5,0	101,4	-3,0	4,3	1,4
	сен	98,0	-0,9	-2,6	-2,0	94,5	-0,5	-7,3	-5,5	100,2	-1,2	0,7	0,2
	окт	98,4	0,5	-3,1	-1,6	94,3	-0,2	-7,0	-5,7	101,1	0,9	-0,6	1,1
	ноя	99,3	0,9	-1,9	-0,7	94,3	0,0	-6,0	-5,7	102,5	1,4	0,6	2,5
	дек	98,5	-0,8	-1,5	-1,5	93,5	-0,9	-6,5	-6,5	101,8	-0,7	1,8	1,8
2002	янв	97,9	-0,7	-0,2	-0,7	92,0	-1,7	-7,5	-1,7	101,7	-0,1	4,6	-0,1
	фев	98,3	0,4	-0,8	-0,2	91,8	-0,2	-7,1	-1,8	102,5	0,8	3,3	0,7
	мар	97,6	-0,7	-2,4	-1,0	91,5	-0,3	-6,6	-2,2	101,6	-0,9	0,2	-0,2
	апр	96,8	-0,8	-4,2	-1,7	91,0	-0,5	-6,6	-2,7	100,6	-1,0	-2,6	-1,2
	май	95,6	-1,3	-5,3	-3,0	90,5	-0,6	-6,2	-3,2	98,9	-1,7	-4,8	-2,8
	июн	94,4	-1,3	-6,7	-4,2	90,9	0,4	-4,3	-2,8	96,6	-2,3	-8,1	-5,0
	июл	92,6	-1,9	-8,1	-6,1	90,7	-0,3	-4,4	-3,1	93,8	-2,9	-10,3	-7,8
	авг	92,7	0,2	-6,2	-5,9	90,3	-0,4	-5,0	-3,5	94,3	0,5	-7,0	-7,3
	сен	92,4	-0,4	-5,7	-6,3	90,1	-0,2	-4,7	-3,7	93,9	-0,5	-6,3	-7,8
	окт	92,6	0,2	-6,0	-6,1	89,9	-0,2	-4,7	-3,9	94,3	0,5	-6,7	-7,4
	ноя	92,0	-0,6	-7,4	-6,6	89,6	-0,3	-5,1	-4,2	93,6	-0,8	-8,7	-8,1
	дек	91,3	-0,8	-7,4	-7,4	88,8	-0,9	-5,1	-5,1	92,9	-0,7	-8,8	-8,8
2003	янв	89,5	-1,9	-8,6	-1,9	87,7	-1,1	-4,6	-1,1	90,6	-2,4	-10,9	-2,4
	фев	89,9	0,4	-8,6	-1,5	87,5	-0,3	-4,7	-1,4	91,4	0,8	-10,9	-1,6
	мар	90,7	1,0	-7,1	-0,6	87,5	0,0	-4,4	-1,5	92,8	1,5	-8,7	-0,1
	апр	89,8	-1,0	-7,2	-1,6	86,0	-1,7	-5,6	-3,2	92,3	-0,5	-8,2	-0,6
	май	87,8	-2,2	-8,2	-3,8	85,3	-0,8	-5,8	-4,0	89,5	-3,1	-9,6	-3,7
	июн	87,7	-0,1	-7,1	-3,9	84,7	-0,6	-6,8	-4,6	89,6	0,2	-7,3	-3,5
	июл	89,3	1,8	-3,5	-2,1	85,3	0,7	-5,9	-3,9	91,8	2,5	-2,1	-1,1
	авг	90,8	1,7	-2,1	-0,5	86,0	0,8	-4,7	-3,1	93,9	2,2	-0,5	1,1
	сен	90,2	-0,7	-2,4	-1,2	86,1	0,0	-4,5	-3,0	92,8	-1,1	-1,1	-0,1
	окт	88,8	-1,5	-4,1	-2,7	85,1	-1,1	-5,3	-4,1	91,1	-1,9	-3,4	-1,9
	ноя	89,9	1,3	-2,3	-1,5	85,2	0,1	-4,8	-4,0	92,9	2,0	-0,7	0,0
	дек	88,9	-1,1	-2,5	-2,5	85,1	-0,2	-4,2	-4,2	91,4	-1,6	-1,5	-1,5
2004	янв	89,4	0,5	-0,1	0,5	84,8	-0,3	-3,3	-0,3	92,4	1,0	1,9	1,0
	фев	90,4	1,1	0,6	1,6	84,9	0,1	-2,9	-0,1	94,0	1,8	2,9	2,8
	мар	91,7	1,5	1,1	3,1	84,7	-0,2	-3,1	-0,4	96,1	2,2	3,6	5,1
	апр	93,1	1,6	3,7	4,7	85,3	0,7	-0,7	0,3	98,1	2,0	6,3	7,3
	май	94,3	1,2	7,3	6,0	86,3	1,1	1,2	1,4	99,3	1,3	11,0	8,6
	июн	93,8	-0,5	6,9	5,4	86,4	0,1	2,0	1,6	98,4	-0,9	9,9	7,7
	июл	92,2	-1,7	3,2	3,6	85,3	-1,3	-0,1	0,2	96,5	-1,9	5,1	5,6
	авг	94,0	2,0	3,5	5,7	86,6	1,5	0,6	1,8	98,7	2,2	5,1	7,9
	сен	94,9	1,0	5,3	6,7	87,3	0,8	1,4	2,6	99,8	1,1	7,5	9,1
	окт	95,6	0,7	7,7	7,5	88,0	0,8	3,3	3,4	100,4	0,7	10,3	9,8
	ноя	95,5	-0,1	6,2	7,4	88,2	0,3	3,5	3,7	100,1	-0,4	7,7	9,5
	дек	94,4	-1,2	6,1	6,1	86,8	-1,6	2,1	2,1	99,1	-0,9	8,4	8,4
2005	янв	95,3	1,0	6,6	1,0	85,7	-1,3	1,0	-1,3	101,3	2,2	9,7	2,2
	фев	95,5	0,2	5,7	1,2	85,0	-0,8	0,1	-2,1	102,0	0,7	8,5	2,9
	мар	94,3	-1,3	2,8	-0,1	83,3	-2,0	-1,7	-4,0	101,1	-0,9	5,2	2,0
	апр	94,8	0,5	1,7	0,4	82,7	-0,7	-3,1	-4,7	102,1	1,1	4,2	3,0
	май	96,2	1,5	2,0	1,9	82,7	-0,1	-4,2	-4,8	104,4	2,2	5,2	5,4
	июн	96,7	0,5	3,1	2,4	82,4	-0,4	-4,7	-5,1	105,4	0,9	7,1	6,4
	июл	95,9	-0,8	4,1	1,6	81,7	-0,8	-4,2	-5,9	104,6	-0,7	8,4	5,6
	авг	95,3	-0,7	1,4	1,0	81,5	-0,2	-5,8	-6,1	103,7	-0,9	5,1	4,6
	сен	96,6	1,4	1,7	2,3	82,4	1,1	-5,6	-5,1	105,2	1,5	5,5	6,2
	окт	98,6	2,1	3,1	4,5	83,4	1,2	-5,2	-3,9	107,9	2,5	7,5	8,9
	ноя	99,8	1,3	4,5	5,8	83,7	0,3	-5,2	-3,6	109,8	1,8	9,7	10,8
	дек	100,3	0,4	6,2	6,2	83,9	0,3	-3,4	-3,4	110,3	0,5	11,3	11,3
2006	янв	99,3	-1,0	4,1	-1,0	81,9	-2,4	-4,4	-2,4	109,9	-0,4	8,5	-0,4
	фев	102,2	3,0	7,0	1,9	82,8	1,1	-2,6	-1,3	114,1	3,8	11,9	3,4
	мар	104,4	2,2	10,7	4,1	83,7	1,1	0,5	-0,2	117,1	2,7	15,9	6,2
	апр	104,6	0,2	10,4	4,3	84,3	0,6	1,9	0,4	117,1	-0,1	14,6	6,1
	май	106,2	1,5	10,4	5,9	86,1	2,2	4,2	2,6	118,5	1,3	13,5	7,4
	июн	109,3	3,0	13,1	9,1	88,0	2,2	6,9	4,9	122,4	3,3	16,1	11,0
	июл	110,2	0,8	14,9	9,9	88,7	0,7	8,5	5,7	123,5	0,9	18,0	12,0
	авг	105,8	-4,1	11,0	5,5	85,0	-4,1	4,3	1,3	118,5	-4,1	14,3	7,4
	сен	103,6	-2,0	7,3	3,3	82,7	-2,7	0,3	-1,5	116,4	-1,8	10,6	5,5
	окт	103,4	-0,2	4,9	3,1	82,1	-0,6	-1,5	-2,1	116,5	0,1	8,0	5,6
	ноя	102,1	-1,3	2,3	1,8	81,2	-1,1	-2,9	-3,2	114,9	-1,4	4,6	4,2
	дек	100,9	-1,2	0,6	0,6	80,5	-0,9	-4,0	-4,0	113,4	-1,3	2,8	2,8
2007	янв	104,5	3,6	5,3	3,6	82,2	2,1	0,3	2,1	118,3	4,3	7,6	4,3
	фев	105,1	0,5	2,8	4,1	82,1	-0,1	-0,9	1,9	119,3	0,8	4,5	5,2
	мар	105,2	0,1	0,7	4,2	82,1	0,0	-2,0	2,0	119,3	0,1	1,9	5,2
	апр	105,5	0,3	0,9	4,6	82,6	0,7	-1,9	2,6	119,5	0,2	2,1	5,4
	май	107,6	2,0	1,4	6,7	84,0	1,7	-2,4	4,4	122,1	2,2	3,0	7,7
	июн	106,7	-0,8	-2,4	5,8	82,8	-1,5	-6,0	2,8	121,5	-0,6	-0,8	7,1
	июл	105,1	-1,6	-4,7	4,1	81,7	-1,3	-7,9	1,4	119,4	-1,7	-3,3	5,3
	авг	103,9	-1,1	-1,8	3,0	80,5	-1,4	-5,2	0,0	118,2	-1,0	-0,2	4,2
	сен	106,3	2,3	2,6	5,4	82,1	1,9	-0,7	2,0	121,2	2,5	4,1	6,8
	окт	109,7	3,2	6,1	8,7	83,9	2,2	2,1	4,2	125,5	3,6	7,8	10,7
	ноя	109,2	-0,5	6,9	8,2	83,9	0,0	3,2	4,2	124,7	-0,7	8,5	10,0
	дек	111,2	1,8	10,2	10,2	84,8	1,2	5,4	5,4	127,4	2,1	12,3	12,3
2008	янв	110,6	-0,5	5,8	-0,5	83,9	-1,1	2,0	-1,1	127,0	-0,3	7,4	-0,3
	фев	110,3	-0,3	4,9	-0,8	83,4	-0,6	1,6	-1,8	126,8	-0,2	6,3	-0,5
	мар	105,8	-4,0	0,6	-4,8	80,2	-3,8	-2,3	-5,5	121,5	-4,1	1,8	-4,6
Годовые индексы
2000		100,2	-5,9			105,8	-11,2			96,3	-1,2
2001		99,5	-0,7			96,0	-9,3			101,8	5,7
2002		94,5	-5,0			90,6	-5,6			97,1	-4,7
2003		89,4	-5,4			86,0	-5,1			91,7	-5,5
2004		93,3	4,3			86,2	0,3			97,7	6,6
2005		96,6	3,6			83,2	-3,5			104,8	7,3
2006		104,3	8,0			83,9	0,9			116,9	11,5
2007		106,7	2,2			82,7	-1,4			121,4	3,9

 

Примечание:

¹ Увеличение индексов отражает удорожание национальной валюты, а их снижение – удешевление.

² СНГ: Беларусь, Кыргызстан, Российская федерация, Украина.

Дальнее зарубежье: Великобритания, Германия, Италия, Нидерланды, Финляндия, Франция, Венгрия, Латвия, Литва, Польша, Чехия, Швейцария, Эстония, Иран, Китай, Республика Корея, Турция, Япония, США, оффшорная зона (Британские Бермудские, Британские Виргинские острова)

³ Процентное изменение по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года

 

*Источник: Национальный банк Республики Казахстан http://www.nationalbank.kz

 

ПРИЛОЖЕНИЕ В

Таблица 4

 

Некоторые типичные черты «голландской болезни»*

Реструктуризация	Деиндустриализация Труд перемещается из обрабатывающей промышленности в секторы услуг и строительства, а также в ресурсный сектор. Общее число рабочих мест в промышленном секторе уменьшается.  Инвестиции в промышленность как доля ВВП уменьшаются, как и расходы на научные исследования и опытно-конструкторские разработки
Сдвиг реального обменного курса	Реальное укрепление национальной валюты Уменьшение чистого экспорта Протекционизм как результат высокого реального обменного курса
Вытеснение инвестиций	Если ресурсный сектор располагает достаточными средствами для инвестиций, возникают трудности в трансформации сбережений домохозяйств в инвестиции. Сбережения аккумулируются в иностранной валюте или уходят из страны
Рост реальных зарплат	Заработная плата увеличивается, чтобы обеспечить реструктуризацию
Изменчивость	Большие циклические колебания, связанные с неустойчивостью источников дохода (например, цен на ресурсы) Рост изменчивости обменного курса
Борьба за ренту и коррупция	Большой и плохо функционирующий общественный сектор в условиях “голландской болезни” ведет к борьбе за ренту и коррупции, к концентрации власти и богатства, росту неравенства и бедности,  подрыву демократии
Снижение качества образования	Реструктуризация ведет к кризису технического образования. Присутствие источников дополнительного дохода ведет к уменьшению спроса на человеческий капитал, и образовательная система в целом ухудшается Возможно, связь между качеством образования и размером заработной платы ослабевает, и люди становятся незаинтересованы в высоком качестве образования.
Уменьшение положительных экстерналий, создаваемых сектором обрабатывающей промышленности	В частности, сокращение сектора науки и опытно-конструкторских разработок
Рост оборонных расходов	Высокие расходы на оборону необходимы для защиты источников дохода
Ошибочная уверенность в завтрашнем дне	Беспечное отношение к “легким деньгам” Часто, рост финансовой зависимости

*Источник: Матвеенко В.Д. Ресурсозависимость и экономическое развитие // Научные доклады EERC № 98/05. – С. 4-22.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ Г

Таблица 5

Внешняя торговля Республики Казахстан*

млн. долларов США
2003	2004	2005	2006	2007
21 335,4	32 877,5	45 201,2	61 927,2	80 511,7	Товарооборот – всего
в том числе:
6 912,8	10 215,1	12 200,6	16 637,5	22 564,6	страны СНГ
14 422,6	22 662,4	33 000,6	45 289,7	57 947,1	другие страны мира
12 926,7	20 096,2	27 849,0	38 250,3	47 755,3	Экспорт — всего
в том числе:
2 980,5	4 097,2	4 066,7	5 574,0	7 965,3	страны СНГ
9 946,2	15 999,0	23 782,3	32 676,3	39 790,0	другие страны мира
8 408,7	12 781,3	17 352,2	23 676,9	32 756,4	Импорт — всего
в том числе:
3 932,3	6 117,9	8 133,9	11 063,5	14 599,3	страны СНГ
4 476,4	6 663,4	9 218,3	12 613,4	18 157,1	другие страны мира

 

*Источник: Казахстан в 2007 году. Статистический сборник /Под ред. А.Е. Мешимбаевой/ Агентство Республики Казахстан по статистике – Астана, 2008. 494 с. на государственном и русском языках.