МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ  И НАУКИ

РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

 

 

УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ КУНАЕВА

 

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

На тему:

 

История джунгарского ханства

 

Алматы — 2010

СОДЕРЖАНИЕ

 

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………….3

 

ГЛАВА 1. ОБРАЗОВАНИЕ ДЖУНГАРСКОГО ХАНСТВА………………….8

• Территориальное образование джунгарского ханства…………..8-19
• Социально-бытовые условия господствующие в

       джунгарском ханстве…………………………………………….21-26

 

ГЛАВА 2. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ХАНСТВА…………………………….27

2.1 Внешняя политика монголов – ойратов по отношению к 

       казахскому ханству……………………………………………..27-33

2.2 Внешняя политика монголов – ойратов в отношении

       Российского государства……………………………………….32-37

 

ГЛАВА 3. ПАДЕНИЕ ДЖУНГАРСКОГО ХАНСТВА………………………38

3.1 Междоусобные войны внутри джунгарского ханства………..38-55

3.2 Раскол джунгарского ханства и его падение………………….55-65

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………..66

 

 

СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ………………………71-74

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Философия «хочешь мира – готовься к войне — для меня не приемлема. Она является неверной сегодня, — такое  заявление сделал  Президент Казахстана Н. Назарбаев1

Данное изречение было высказано на открытии  мемориала борцам  против Джунгарского нашествия. Кроме этого  Президент заявил, что  «историю Великой Отечественной войны казахского народа с джунгарами, которая длилась 250 лет, мы стали узнавать сегодня»2.

Говоря об истории казахского народа, глава государства подчеркнул, что она не хуже истории любого другого  государства, что история  казахского ханства, основанного еще в 15 веке, до настоящего времени оставалась в тени.

Победа казахов, как нации, в войне с джунгарами была одержана  благодоря  объединению  всех наций, всех родов на полном доверии  друг к другу и единстве всех народов, подчеркнул глава государства.

История «последней большой кочевой империей в Средней Азии» — Джугарского ханства — одна из наиболее актуальных проблем международных  отношений в Центральной Азии в позднее средневековье. Упорная борьба между странами Центральной Азии на протяжении двух столетий оказывала огромное влияние на внутреннее и внешнеполитическое положе­ние Джунгарского ханства, на положение других племенных и государственных образований Средней и Центральной Азии, воздействовала на поли­тику Цинской и Российской империй. Как в советской, так и в дореволюционной историографии, в том числе и в казахстанской ее ветви, до сих пор практически нет специальных исследований по этой проблеме. Без глубокого исследования взаимоотношений этих кочевых социумов невозможно реконструировать не только исто­рию их внешнеполитических связей, место и роль в сис­теме международных отношений в Центральной Азии, но и внутреннюю политику правящих классов в этих государственных образованиях, понять и объяснить многие элементы духовной культуры и т. д.

Цель настоящей работы заключается в том, чтобы раскрыть ход и характер политически взаимоотношений между Джунгарским и Казахским ханствами  и влия­ние их взаимоотношений на политику России, Китая, Коканда. В связи с этим основное внимание в исследо­вании было уделено таким вопросам, как обстоятельст­ва и время установления ранних связей ойратов с народами Казахстана, ход и результаты военных дейст­вий, борьба казахского народа против агрессии джунгарских феодалов, политика Русского государства в отношении притязаний ойратов в Казахстане, попытки правящих кругов Джунгарии помешать присоединению Казахстана к России, участие казахских владетелей в межфеодальных войнах в Джунгарии и т. д.

Хронологические рамки исследования в ходе работы над этой темой определяются временем установления первых   контактов ойратов с казахами в середине XVI в. до гибели Джунгарии в 50-е гг. XVIII в. По мере необходимости были сделаны небольшие исторические экскурсы в более ранние пе­риоды истории Монголии и Казахстана.

Базовыми источниками в период проведения изучения были проблемы явились документы и материалы цент­ральных и местных архивохранилищ страны, использованные ведущими специалистами в этой отрасли. Ими было изучено десятки фондов, исследовано множество доку­ментов и материалов: грамоты и послания русских царей джунгарским и казахским ханам, указы прави­тельства сибирским воеводам по вопросам внешних сношений, послания правителей Джунгарии и Казахста­на в Москву и Петербург, отчеты глав дипломатических миссий, записки, разного рода «сказки», дневники, статейные списки, доезды, отписки и т. д., в которых не только прослеживается политика России по отношению к названным государствам, но и содержится важная, порой уникальная информация о политических связях Джунгарии и Казахстана, которые были взяты для изучения в ходе работы над темой «История Джунгарского ханства»

О роли и значимости архивного материала в деле изучения истории народов Средней Азии и Казах­стана в новое время свидетельствует известный востоко­вед академик В. В. Бартольд, который подчеркивал, что «в действительности …географические сведения, добы­тые во время сибирских походов и сношений со средне­азиатскими владетелями, представляли   совершенно новый материал не только для русской, но и для миро­вой географической науки». Высокую оценку русским архивным источникам для изучения   истории ойратов дал монголовед В. Л. Котвич.

Помимо архивов были привлечены материалы ряда  фондов     библиотеки им.А. Пушкина.В работе широко использованы различные   документальные сборники, опубликованные в дореволюционной русской печати, а также многочисленные тематические подборки архив­ных материалов советских ученых.

Атмосферу тех далеких времен, характеры отдель­ных наиболее выдающихся казахских деятелей, мотивы некоторых их поступков можно было понять, обращаясь к собственно казахским источникам, особенно произве­дениям знаменитых акынов, жырау, жыренши: Жием-бета Бортогаш-улы, его современника жырау Маргасха, Татикары, Умбетея Тлеу-улы, Бухар-жырау Калкаман-улы и др.

Для восстановления отдельных событий внутренней истории Джунгарского ханства, уточнения некоторых фактов из жизни известных монгольских деятелей авторам использованной мною литературы,   при­ходилось обращаться к монгольским и ойратским лето­писям. Некоторые факты были заимствованы из китай­ских источников, а также документальных сборников и биографических словарей на английском языке.

Взятые в совокупности, официальные документы, источники различного языкового проис­хождения составили основу для исследования проблемы взаимоотношений Джунгарского ханства с Казахстаном и в определенной степени с государственными образова­ниями Средней Азии.

 В работе в основном использована книга И. Я. Златкина «История Джунгарского ханства». Данная книга послужила не только для изучения мною данной темы, но  послужил толчком для оживления дискуссий о сущности и характере различных социаль­но-экономических институтов в ойратском, да и вообще в средневековом монгольском обществе. В настоящее время мнения относительно того, что представлял собой оток, разделились. А. И. Чернышев полагает, что оток — «это территориальное деление земель, занятых кочевниками», и что они никак не связываются с населе­нием. Напротив, анги (анки) — это социальные группы родового характера, подчинявшиеся тому или другому феодалу. На основании по существу тех же источников Е. И. Кычанов пришел к другому, более правильному, на наш взгляд, выводу о том, что «джунгарский оток был административно-хозяйственной единицей удель­ных, т. е. личных владений Джунгарского хана», причем некоторые из них, что подтверждают и русские архив­ные документы, вообще не имели территориального единства, а анги «были владениями (уделами) родовой ойратской знати — тайчжи».

Несколько уделов (улусов) составляли племя. Четы­ре главных ойратских племени — чоросы,  дербеты, хошоуты и хойты — представляли к началу XVII в. княжеские владения.

В данной работе   представлены исследования  известных исследователей средней Азии и Казахстана. Одним из таких исследователей является  профессор из Турции Михмед Сарай. На протяжении  долгого времени он  занимался  историей , особое внимание уделил  изучению казахстанско – джунгарским отношениям.

В своей исторической работе «История казахов», изданная в Стамбуле в 1993 году, Мехмед Сарай указывает, что первая четверть   ХХ VIII  века  казахско – джунгарских отношений обострились  и ранней весной  1723 года джунгары    джунгары  со своим 70 тысячным войском  обрушился на казахов. Причиной  такой трагической ситуации  стали внутренние, междуусобные войны  и раздоры среди  казахских правителей. 

К тому же надо добавить  тяжелое  внешнеполитическое  положение Казахского ханства. Соседи казахов,  пользуясь слабостью последних, постоянно совершали набеги.

Исследователи отмечают, что военные столкновения между казахами, калмыками (джунгарами), башкирами, привели  к  ослаблению государства – казахского ханства.  Переломным  моментом в борьбе с джунгарами явилось  замечательная встреча  представителей трех джузов на Ордабасы в 1726 году., результатом которого стало объединение  казахского народа.  Данная встреча стала  началом борьбы против Джунгарского нашествия. История  еще раз доказала, что за счет объединения  возможно преодолеет  любое сопротивление1.

Следовательно, изучая данную тему, можно сделать вывод, что  рассматриваемая тема является  актуальной.  За счет изучения данной темы можно познать историю своего отечества, его лидеров на определенных этапах истории.

Кроме исследований  Мехмеда Сарай  в работе были  использованы исследования  А. И. Левшина, М. Тынышпаева, Н. Г, Апоялова, В. А. Моисеева.

Все исследователи сошлись во мнении, что в завершение  Великого бедствия ( в конце 1726 года)  были даны  сражения джунгарам. Ордабасы, объединило казахов, стало легендой.1

 

Глава 1.Образование Джунгарского ханства.

 

1.1 Территориальное образование джунгарского ханства.

 

Средневековая история монголов, в том числе ойратов, четко делятся на два периода: до и после образования империи Чингизхана.

Обитавшие в гороно – таежных районах Монголии и Сибири отдельные племена ойратов в 1204 году признали над собой власть Темуджина и были включены в состав его водчины.

В империи Чингисхана ойратские князья занимали сравнительно привилегированное положение, составляли со своими подвластными  отборную гвардию императора. Ойратская знать была связана с домом Чингисхана династионными браками. После разгрома Чингисханом найманы в 1204 – 1205 годах уходят в  Дешт – и – кыпчак, а ойраты постепенно продвигаться на запад, занимая опустевшие кочевья найманов на Алтае.

Соседним народам ойраты знакомы под различными названиями, название «джунгары» произошло  от того, что в период  завоевательных походов Чингисхана ойраты всегда находились  на левом крыле армии, что по – монгольски означает «зюнгар», отсюда и название территории, которую они заняли – «Джунгария».

Конец XIV – первая половина XV были времнем политического господства  ойратов в Монгольских степях. После изгнания  из Китая последнего великого монгольского хана Тогон – Тэмура (1333 – 1368)  в Монголии началась ожесточенная межфеодальная борьба за ханский трон, и «центральная ханская власть утратила всякий авторитет и значение». Монголия фактически распалась на два независимых друг от друга  владения: Западную Монголию, где доминировали ойраты, и Восточную, находившуюся под контролем потомков бывших юаньских императоров. В этот период владения ойратские феодалы располагались на территории, простиравшиеся от Верховий Иртыша и Енисея на Севере до границ пустыни Гоби на юге, от Хангайских гор  на востоке до Монголистана на Западе.

Период правления у ойратов Тогона (1434 –1438), а затем и сына его Эсена (1439 –1455) ознаменовался внешнеполитической активностью ойратов, нашедшее свое коренное выражение в борьбе против восточно – монгольских феодалов, походах против Минского Китая и Моголистана, в создании монгольского государства с единой центральной властью. «С гибелью Эсена , — писал Н. Я. Бичурин, — закончился первый, хотя и краткий, но блистательный период чжуньгарского ойратства. С падением Эсена ойраты не способны были поддержать  свое влияние на Монголию; они были принуждены отказаться от  участия в общих делах целого народа и ограничить круг действий своих на  пределами собственных владений»1.

Постепенно продвигаясь в юго-западном направлении, ойраты в первой половине XV века  столкнулись с правителями Моголистана. Это государство возникло в восточной части  по существу распавшегося в середине четырнадцатого века  улуса Чагатая. Основателем его являлся сын одного из монгольских эмиров Туглуг –  Темур  — хан (1348 – 1363). В XIV – XV веке границы Моголистана  простиралось от  Туркестана до Ташкента на западе от Турфана  и Хами (Комула) на востоке. На юге моголистанские  ханы  владели Ферганской областью, северная граница  достигла верховий  Иртыша. Таким образом, в состав этого государственного  образования входил  Восточный Туркестан ( без Хами и Турфана), Юго – Восточный Казахстан  и обширные области  Средней Азии. Название Моголистан  произошло от  «могол» – так в Средней Азии  произносилось слово «монгол».

Первые набеги на Моголистан ойраты совершили в конце XIV в., а начиная с 20-х годов XV  их вторжения в эту страну  приняли систематический характер. Китайские источники  сообщают, что в 1408 году ойраты отбили у моголов Бишбалык. Особенно упорная борьба между ойрайскими феодалами и моголистанскими беками была в период правления в Моголистане Вейс – хана (1418 – 1428). Основными причинами ожесточенной борьбы  было стремление ойратов захватить важный стратегический, политический и торговый оазис Хами и Турфан. В конечном итоге Вейс – хан не только уступил своему противнику, но и перенес свою ставку  из восточного Туркестана в Семиречье и породнился с ойратскими князьями.

После гибели Вейс – хана в одном  из сражений  с тимуридом Улугбеком (1411 – 1499) в Моголистане  вспыхнули межфеодальные  усобицы и государство фактически распалось на ряд самостоятельных владений. Смерть энергичного ойратского правителя Эсена и некоторое укрепление государственности в Моголистане   в годы правления Есен – Буки и Юнуса (1472 – 1487) позволили несколько сдержать наступление ойратов.

XIV – XV веках в истории народов Средней Азии и Казахстана отмечены постепенным преодолением тяжелых последствий  монгольского завоевания. Восстанавливалось разоренное хозяйство, отстраивались города, возрождалась торговля, укреплялось экономическое и социальное положение тюркской знати, тяготившихся игом завоевателей. В то же время, не спаянные экономическми узами, монгольские владения  — улус Чагатая, Золотая Орда и другие  стали распадаться  на ряд фактически независимых государств.

На политической карте  Дешт – и – кыпчака возникает новое государство Ак – Орда – «первое крупное государственное образование на местной этнической основе в после июньский период на территории Казахстана». Границы этой державы простирались от р. Яика до Иртыша, от Западно – Сибирской низменности до среднего течения р. Сырдарьи. Основное население Ак – Орды составляли издревле проживавшие на этой земле тюркоязычные племена кыпчаков, а также переселившиеся сюда с Алтая найманы, конграты, киреиты и др. Столицей государства был город Сыгнак. К середине XIV в. правители Ак – Орды не только окончательно порвали с зависимостью от золотоардынских ханов, но и сами стремились захватить ханский престол в Золотой Орде.

В начале XV в. центральная власть в Ак – Орде перешла к потомкам сына Джучи Шейбана. После занятия престола Абулхайром в 1428 году государство получило название «Узбекский улус», в исторической литературе принято название «Государство кочевых узбеков». Возникновение  Казахского ханства и формирование казахской народности  было закономерным итогом социально – экономических и этнополитических процессов, протекавших на территории Казахстана в XIV – XVв.

Спустя несколько  десятилетий Казахское ханство превратилось в сильное кочевое государство, правителем которого был Бурундук и Касым. Укрепившись, казахи вытеснили из Семиречья могулов, и в 1514 году могульский правитель  Султан – Саид – хан перенес свою ставку в Яркенд, основав в Восточном Туркестане Могольское государство, известное в истории  под названием Яркендского ханства.

Одной из причин, побудивших могулистанского  хана Есен – Буку не припядствовать казахам обосновываться в Семиречье, была надежда использовать их силы в борьбе против ойратов, поэтому вполне естественно предположить, что  с первых дней своего возникновения  Казахстанскому ханству пришлось отстаивать право на существование с ойратами.

Одним из сравнительно крупных государств, возникших  в процессе распада Золотой Орды в нижнем Приволжье и Западном Казахстане, была Ногайская Орда.

Быстрое укрепление Казахского ханства за счет притока  родственных кочевых племен, активная внешняя политика  первых казахских ханов по расширению своих владений  неизбежно привели к столкновению с ойратами.

Казахские ханы и султаны активно вмешивались в межфеодальную войну в Могольском государстве, поддерживая сепаратистские  устремления правителей Чалыша и Турфана.

Известный историк Мохамед – Хайдар отмечает многочисленные набеги ойратов на монгольские владения. Главной причиной  ожесточенной борьбы было стремление ойратов захватить важный стратегический,  политический и торговый  оазис Хами и Турфан.

История взаимоотношений ойратов с казахами уходит в глубь веков, ко времени совместного проживания в горно – таежных районах Монголии и Южной Сибири.

Таким образом, между двумя мирами: монгольским, представленным  западными монголами  — ойратами  и тюркским, представленным  рядом государственных образований, в которых государственный  ойратами, и тюркским, представленным рядом государственных образований, в которых монгольский элемент уже растворился в местной среде, в конце XV века устанавливаются первые, еще эпизодические связи, прежде всего политических и военных контактов.

К концу  XVII в ойрато – казахских взаимоотношениях   произошли изменения. Вторжение  ойратских  феодалов в Казахстан и Среднюю Азию  преследовали цель захвата добычи у местного оседлого и кочевого населения. Начались взаимные нападения друг на друга, походы. Т. е. Не  земельный голод, не пастбищная  теснота, а стремление  к богатству служило главным образом мотивом появления  ойратских отрядов в Казахстане и Средней Азии в этот период.

Конец  XVI — начало  XVII веков  характеризуется нарастанием борьбы с джунгарской опасностью. Несмотря на занятость своими делами казахские  правители нанесли  ойратам ряд поражений.

Между тем в истории Средней Азии на рубеже XVI  и  начала XVII веков произошли существенные изменения. В Бухаре воцарилась  династия Аштарханидов, выходцев из Астархани.

В жизни ойратов также произошли изменения. Часть их стали продвигаться в северо-западном направлении через южные горы Западной Сибири северные пределы Казахстана. Через несколько десятилетий они образовали  в нижнем течении реки Волга Калмыцкое государство под протекторатом  России. Другая часть  ойратов – хошоуты – также покинули пределы своего кочевья и переселились в Кокунор, образовав самостоятельное ойратское государство.

В годы правления  Баки – Мухамеда  (1599 – 1605гг.) ойраты совершили нападание на  Хорезм. По существу это был первый серьезный поход  ойратов  в Казахстан и Среднюю Азию. Его неудача свидетельствовала, что путь в этом направлении ойратам был закрыт и, часть их теснимая Алты – ханом  (1567 – 1627гг.) – главой монголов – хотогойтов в Северо – Западной части Монголии, двинулись на западном направлении через южные горы Западной Сибири. Однако и здесь их ждали,  ойратов ожидали не менее серьезные противники  — гарнизоны русских крепостей: Тюмень, Тобольская, Тары. Не имея сил сражаться  одновременно с несколькими противниками, ойраты в 1608 году принесли клятву о подданстве русскому  царю. К тому же обострились отношения ойратов с ногаями, проживавших в бассейне реки Эмба и Яика, Волги. “Дальнейшая борьба с три фронта – с казахами, русскими и ногаями, — была непосильна, и потому калмыки  поспешили помириться с русскими и обеспечить себе тыл в борьбе с казахами и ногаяим”.

Получив себе заверения от русского царя, что русские  ратные люди не пойдут на них войной, ойраты сначала напали на казахов, а затем обрушились на владения Алтын – хана  Шолобая – Убаши.

Борьба казахов и проживавших в районе реки Эмбы, Яика и Волги ногайцев нашла свое отражение в героическом эпосе этих народов.

Сумев нанести поражение казахам в результате успешных боев  против Алтын – хана, ойраты резко изменили отношение к Русскому государству и совершили ряд набегов на сибирские селения, и на принявших подданство русских татар.

Политически нестабильной  оставалась обстановка в Казахском ханстве.    В частности обострилась борьба между  наследником Тевеккеля ханом Есимом (1598 –1628 гг.) и султаном Турсуном. Воспользовавшись этим ойраты совершили очередной поход в казахские кочевья.

Внутриполитическая обстановка в Казахском государстве осложнялась также в связи с походами казахских дружин в Среднюю Азию и ответным вторжением в южные районы Казахстана бухарского хана Имамкули (1611 – 1642 гг). “Сразу же после своего вступления на престол, — указывал Мухамед Юсуф – Мунши, вследствие того, что как казахи подошли к богоспасительному городу Бухаре, и ограбили его окрестности”.

Взяв Ташкент Иманкали назначил там правителем  своего сына Искендера, который вскоре был свергнут и убит жителями этого города.

В середине второго десятилетия XVII некоторые казахские и киргизские владетели вынуждены были признать  свою зависимость от ойратов. Участившиеся нападения ойратов на сибирские поселения  и остроги побудили русского царя, первого представителя династии Романовых, искать союзников среди казахских владетелей. Русскому правительству было известно, что одним из сильных правителей среди казахского ханства является султан Аблай. Оно  попыталось заключить с ним военно-политический союз против ойратов. 

Одной из причин, побудивших русского правителя искать союзников в лице казахских султанов было восстановление торговых связей  с владениями Средней Азии, нарушенных вторжениями ойратов.

Однако это не произошло. Между султаном Аблаем и бухарским  ханом Иманкули разгорелась борьба, султан Аблай потерпел поражение  и вынужден был вернуться  в свои кочевья, разграбленный и обессиленный.

В 1620 году Есим совершил поход  и нанес ойратам поражение. Тогда же большие  массы ойратов появились в верховьях Оби, в районе Чумыша, Томи и других местах Южной Сибири. Активную борьбу против ойратов принимали ногайцы и киргизы Тянь – Шаня. Не исключено, что между казахским ханом Есимом  и киргизскими феодалами  существовала на этот счет договоренность.

В последующие  несколько лет перевес сил в военных действиях неизменно склонялся в сторону казахских правителей и Алтын – хана.

В Сибири, теснимые с востока Алтын – ханом, с юга казахами, торгуты и часть кочующих с ними дербетов продвигались все ближе к Тюмени и Тобольску.  Грабежи и разорение ойратами ясачного населения Западной Сибири, нападения на Сибирские населения и остроги побудили русское Правительство издать указ: не пропускать ойртских послов в столицу. Продвижение ойратов к Эмбе, Ямку, Волге прервали  торговые отношения  Русского государства с государствами и народами Средней Азии и Казахстана и сильно ударили по экономическим интересам обоих сторон.

В это время были заложены основы регулярных контактов  между Московским государством и казахскими владениями. Взаимная заинтересованность в борьбе против продвигавшийся в Северный Казахстан и Западную Сибирь ойратов, прерывавшие торговые отношения  Руси с Казахстаном и Средней Азией, побуждали как Москву так и другие казахских и среднеазиатских владельцев искать возможности для заключения договора с ойратами. Внутриполитическая же обстановка во второй половине  XVII в Казахстане характеризуется нарастанием напряженности и обострением борьбы между ханом Есимом и султаном Турусом.

Таким образом, на  рубеже XVI –XVII веков  между казахскими феодалами и  различными группировками ойратских тайш, и прежде всего той частью ойратов, которая располагалась к северо-западу от казахских кочевий, а так же по Иртышу, Тоболу, начали устанавливаться торговые отношения. Правящие круги  как той так и другой стороны стремились к обогащению за счет грабежа друг – друга, организуя для этого военные походы.

30-е годы XVII знаменуют новый этап ойратского становления как государства, Хара –Хула возглавил, и его сын продолжил создание могущественного кочевого  государства – Джунгарское ханство, с которым Казахстану  и Средней Азии пришлось которым вести длительную и упорную борьбу.

Следовательно, ойратские племена, оставшиеся в Джунгарии, объединились в единое государственное образование — Джунгарское ханство  и в середине  30-х гг. XVII в было образовано Джунгарское ханство.

В первый год правления сына Хара-Хулы Хото-Хочнна, принявшего от Далай-ламы титул Эрдэни Батур-хунтай-джи (1635—1654), начал свое правление.

Образование Джунгарского ханства происходило не только благодаря личным качествам Батура-хунтайджи, сумевшего окончательно подчинить своей власти ойратские племена, но и под влиянием объективных процес­сов феодализации, подспудно развивавшихся в монголь­ском обществе.

Основой экономики джунгар являлось кочевое скотоводство, но территориальная  отдаленность от оседлых земледельческих   и ремесленных центров и внешнеполитические затруднения в сношениях с ними стимулировали развитие у них в значительных размерах собственного земледелия, ремесла, что придавало эко­номике более разносторонний характер и делало их независимыми от соседей.                      

Предприимчивость, дальновидность Хара-Хулы и Хото-Хочина также сыграли свою роль в сплочении ойратских племен. «Батор-хонтайдзи, — отмечал в свое время Н. Я. Бичурин,— был то же для элютов, что Петр I для России…». Однако этого было совершенно недостаточно для того, чтобы подчинить своей власти других ойратских князей, если бы тайши из дома Чорос не опирались на могущественную силу, превосходящую всех других ойратских феодалов вместе взятых. Так, по данным «Синьцзян шилюе», приведенным Н. Я. Бичуриным, общая численность населения Джунгарского ханства составляла 600 тыс.  человек, из них почти 10 тыс. семей принадлежала лично хану. Раньше, пока­зывал в апреле 1757 г. в Усть-Каменогорской крепости нойон Норбо-Данжин, «владение имели каждой ноен особливо, а не под властью контайши, точию тот контайша чрез множественную силу всех во владение свое присовокупил».

«Опираясь на силу своего домена,— подчеркивал И. Я. Златкин,— включавшего многочисленные улусы и обширные нутуги, располагая значительной военной силой, хан имел возможность навязать свою волю дру­гим владетельным князьям и держать их в повинове­нии»^.

Необходимость сохранить классовое господство над массой аратов (рядовых кочевников) и рабов, населением завоеванных территорий,  ожесточенная борьба с Цинской империей, наряду со всегда сущест­вовавшими в Монголии идеями единства привели к высокому уровню централизации власти в Джунгарском ханстве, более прочной и эффективной государственности по сравнению с соседними кочевыми и земледель­ческими государствами Средней и Центральной Азии.

Основным феодальным объединением у ойратов являлся улус, состоявший из ряда родовых союзов — отоков, анги и аймаков. Оток представлял собой объеди­нение как родственных  групп, так и представителей других родов и племен, кочующих на определенной территории и зависимых от одного владельца. Одновре­менно это была и военная единица (хошун), выстав­лявшая определенное количество воинов. Аймак же являлся объединением только родственных семей, как правило, ведущих свое происхождение от одного общего предка. По мнению Б. Я. Владимирцова, как оток, так и аймак являлись кочевыми феодами^.

В Джунгарии охранялась введенная когда-то в Монголии Чингисханом десятиричная система.   Взрослое мужское население страны, за исключением духовенства и рабов, делилось на десятки, сотни, тьмы, обязанные по приказу своих начальников участвовать в охране границ, воен­ных походах и войнах.

0сновой всего фундамента экономической и общест­венной структуры ойратов был аил, называвшийся в Джунгарии хотон, иногда куря (в русских источниках — курень), объединявший группу родственных семей.

Господствующий класс ойратского общества состав­ляли ханы и тайджи (в русских документах—тайши), принадлежавшие к аристократическому сословию ной­онов. Другой влиятельной группой светских феодалов были представители  жалованной знати — зайсаны, подразделявшиеся на знатных или старейших, управ­лявших стоками, анги, аймаками, и на меньших, ведавших небольшими подразделениями — десятками, двадцатками и т. п. Помимо этих «чиновных» зайсанов были и «изгойные», т. е. не имевшие должности и свою подвластных. «В административном отношении,— указывал Ф. И. Леонтович,— зайсанги играли ту же роль, как у нас в старое время мужи и бояре в значении княжеских советников или думцев, также наместников волостей и пр.»1

Огромное влияние на духовную и светскую жизнь ойракского общества оказывало ламаистское духовенст­во, тесно связанное с центром ламаистской религии — Лхасэй. Как известно, монголы познакомились с буддиз­мом еще в начале XIII в. в  эпоху завоевательных походов и образования империи Чингисхана. Основате­лем Оаньской династии Хубилаем (1260—1294) буд­дизм был объявлен государственной религией монголов. Широкое распространение в Джунгарии буддизм в его ламаютской форме получил в начале XVII в., что, по мнению исследователей, было связано с «окончательной победой феодальных отношений»^. Огромную роль в распространении и пропаганде буддизма среди ойратов и калмыков сыграл в середине XVII в. знаменитый ойратский проповедник и реформатор письменности Зая-Пандита. В первой четверти XVIII в. вся Джунгария была покрыта ламаистскими церквями и монасты­рями, располагавшими значительными богатствами, в том числе «цзисаями», т. е. землями, с прикрепленными к ним крестьянами-шабинарами^.

Социально-классовая структура Джунгарского ханст­ва имела строго иерархический характер и делилась не только на класс феодалов и класс зависимых от них рядовых общинников, но и ряд сословий. Основным и самым многочисленным податным сословием были араты — албату, закрепленные за каким-либо феода­лом. В их обязанности входило: платить натуральный налог скотом и продуктами животноводства своему господину, выполнять повинности по сбору топлива, доставке почты, снабжения продовольствием проезжаю­щих послов и гонцов, участвовать в облавных охотах, в ополчении феодала и т. п. За  невыполнение этих и других повинностей араты подвергались строгим наказаниям. Аналогичным было положение шабинаров. Общественное неравенство и феодальная эксплуатация маскировались родовыми пережитками, оправдывались и освящались силой традиций, обычаями и юридически­ми нормами.

Как правило, албату уплачивали своим владельцам подать в размере одной десятой части  имевшегося в их собственно­сти скота. Русский посол в Джунгарии в 1743 г. К. Мил­лер отмечал в дневнике, что «когда подвластные калмы­ки платят дань, то берут с них от скотов десятое число, самих же их по очереди в работу употребляют». При этом владельцы светские и духовные, в том числе и сам хунтайджи, имели право собирать подать лишь с лично им принадлежавших стоков, анги и цзисаев. Хан имел право на большую часть захваченной во время военных походов добычи. Дань с покоренных ойратами народов полностью поступала в ханскую казну.

Весьма значительной была прослойка так называе­мых средних слоев — дружинников, слуг, телохраните­лей, тарханов (лиц, освобожденных от повинностей), монахов и т. д. Рабство, как и у многих других кочевых народов, в экономической и социальной жизни ойратов существенной роли не играло.

Политическая структура государства в значительной степени совпадала с родоплеменным делением. Хан, носивший в Джунгарии титул хунтайджи, являлся верховным собственником всех земель страны и обладал большой, но все же несколько ограниченной властью. «В делах, относившихся до всего народа (хунтайджи) не мог ничего важного предпринять без совета с прочими владетельными князьями и высшим духовен­ством». Верховная ханская власть являлась наследст­венной и переходила от отца к сыну одной и той же фамилии дома Чорос. На ступеньку ниже в политиче­ской и социальной иерархии стояли главы четырех ойратских племен — большие или старшие тайчжи (тайши). Далее шли младшие тайши, зайсаны и прочий служилый люд. Как при хане, так и при четырех глав­ных тайшах имелись феодальные дружины, которые в случае необходимости собирали ополчение.

Высшим правительственным и одновременно судеб­ным органом ханства являлся зарго, состоявший из владетельных князей, специально назначаемых ханом зайсанов, высших иерархов ламаистской церкви; в кон­це XVII—начале XVIII в. в него входили и уйгурские беки. «Великих дел контайша без советов зайсанских не делает,—писал русский посол в Джунгарии в 1722— 1723 гг. И. Унковский,— а в иные дела и прочих на­чальных людей и из знатных калмык призывают».

Административный аппарат Джунгарского ханства состоял из 4-х тушимелов, ведавших делами четырех ойратских племен, 6-ти их помощников—джаргучи (джархуци). Покоренными народами ведали два выс­ших сановника—дэмчи, в их обязанности входило также наблюдение за домом хана. Сбор и раскладку податей осуществляли специальные зайсаны (арбаци),

опиравшиеся на многочисленный штат чиновников — албачи.

Управление ханством осуществлялось на основании законов, разработанных на общемонгольском съезде в 1640 г. Инициатором созыва этого съезда и, вероятно, главным организатором был Батур-хунтайджи. В ос­нове этого законодательства лежало обычное право монголов. Степень централизации власти в Джунгар-ском ханстве была намного выше, чем у халхасов, волжских калмыков, хошоутов Кукунора. Это было, подчеркивал И. Я. Златкин, «сравнительно высокоорга­низованное, объединенное феодальное государство, с твердой центральной властью, успешно преодолевавшее сепаратизм местных князей.

 

 

1.2 Социально-политические условия господствующие в джунгарском ханстве

 

По своему политическому и общественному устрой­ству Джунгарское ханство являлось типичным феодаль­ным кочевым государством, правитель которого, как уже отмечалось, номинально являлся верховным собствен­ником всех земель государства. Право же распоря­жаться этими землями, и прежде всего пастбищами, находилось всецело в руках ойратской знати. Скот находился в личной собственности отдельных семей, но содержание его носило общинный характер. Лишь богатые скотовладельцы могли позволить себе кочевать отдельно. В связи с этим, что «богатому скотом кочевнику и особенно коневоду неудобно кочевать в большом обществе, заботы о своих’ стадах и табунах заставляют его искать более приволь­ного существования отдельным   аилом». Рядовые кочевники, объединяя свои стада, нанимали для при­смотра за ними общинных пастухов.

В основе экономики ойратов Джунгарии лежало кочевое скотоводство, дополняемое земледелием, охотой, ремеслом и подсобными промыслами. В дореволюцион­ной и советской историографии весьма распространена упрощенная точка зрения на экстенсивный характер скотоводства у кочевых народов — монголов, казахов и др. Ряд современных исследователей пытаются не­сколько  скорректировать  подобные  оценки.  Так, Н. Э. Масанов полагает, что кочевое скотоводство строилось «на предельно рациональном использовании пастбищных угодий, кормовых и водных ресурсов среды обитания, продуктивных свойств животных». Аналогич­ную позицию занимают некоторые ученые МНР. Д. Майдар ссылается при этом на высокую степень терминоло­гической разработки в кочевом хозяйстве. Например, у монголов терминология, применяемая для определе­ния возраста скота по зубам, насчитывает более чем 150 выражений, в монгольских диалектах зафиксирова­но свыше 300 терминов для определения внешнего вида лошадей по масти, свыше 500 терминов по таврированию скота и т. д. Другое дело, что кочевники были в большей зависимости от стихийных сил природы, чем оседлое земледельческое население.                 

Выпас и перекочевка скота совершались куренным, или хотонным способом. Хотон (курень) являлся основ­ной клеточкой   социально-экономической   структуры ойратского общества и включал в себя несколько близкородственных семей. Земля формально являлась общим достоянием того или иного племени, однако преимущественным правом распоряжения кочевьями и охотничьими угодьями пользовались главы племен и родов. Характер кочевания, направление и длина перекочевок зависели от структуры стада и количества скота, травостоя, запасов воды. Заняв богатые и плодо­родные районы верховий или и Черного Иртыша, ойраты, как правило, совершали перекочевки на неболь­шие расстояния. Их зимние стоянки находились у под­ножия гор, в закрытых от ветра долинах, летом они со своими стадами поднимались на горные пастбища, а к осени вновь спускались вниз. Таким образом, кочевание осуществлялось в зависимости от расположения горных хребтов и долин. Такой цикл кочеваний называют вер­тикальным.

Возможность прокормить свои стада на сравнитель­но ограниченной территории имела следствием более высокую плотность населения на единицу площади, чем в Казахстане. Это обстоятельство играло определенную роль и во взаимоотношениях с соседями. Ойратские феодалы могли, например, в более короткие сроки, чем казахские правители осуществлять сбор войск, более эффективно контролировать политическую ситуацию в стране.

Порядок перекочевок был следующий: сначала пере­кочевывал владелец, выбирая для своей ставки (урги) и своего скота наиболее удобные и богатые водой и травой пастбища, а затем все остальные. П. С. Паллас так описывал ход перекочевки у волжских калмыков:

«Если Калмыцкая орда или улус для сыскания своих паств переходит с места на место, что в каждые 4, 6 и 8 дней, то наперед высылаются люди, которые для хана пли для князя, для ламы и для кибиток, где их идолослужение совершается, выбирают лучшие места, после чего сии, по объявлении чрез провозгласителей о их выступлении шествуют первые, а потом за ними следует весь народ и выбирает для себя удобные места»1.

Между основными ойратскими племенами террито­рия распределялась таким образом: торгоуты и дербеты кочевали в северных  районах Джунгарии — по Иртышу, в Монгольском Алтае, Тарбагатае. Чоросы занимали бассейн верхнего и среднего течения р. Или и ее притоков, далее на восток кочевали хошоуты и часть бежавших в 1701 г. с Волги в Джунгарию торгоутов. По Черному Иртышу и его притокам в бассейне р. Коб-До проживали хойты.

В XVII в. в Джунгарии зарождается национальная литература, создаются оригинальные произведения на ойратском языке, осуществляются переводы литературы и прежде всего религиозных сочинений с индийского, тибетского и других языков. Так, один только реформа­тор ойратской письменности и известный проповедник ламаизма в Монголии Зая-Пандита перевел 177 произ­ведений. Исследования советских археологов в восточ­ных и юго-восточных районах Казахстана, где в конце XVII — первой половине XVIII в. кочевали ойраты, показали, что ойраты имели высокую материальную культуру. Такова была в самых общих чертах социаль­но-экономическая и политическая структура Джунгарского ханства, сыгравшего исключительно важную роль в истории народов Казахстана, Средней Азии и Сибири в рассматриваемый период.

В экономике Казахского ханства господствующее положение занимало кочевое скотоводство. Однако природно-климатические условия Казахстана — обшир­ные степи со скудной растительностью, пустыни и полу­пустыни — заставляли казахов со своими стадами совершать более дальние перекочевки, порой до полу­тора и более тысяч километров, как правило, в меридиональном направлении с юга на север и обратно. Географическая среда определяла состав стада. Пре­обладающую роль в хозяйстве казахов играли овцы, лошади и верблюды, т. е. такие породы, которые были способны совершать длительные переходы в трудных условиях недостатка воды и корма. Рогатый скот в структуре стада занимал незначительное место по при­чине своей неприспособленности к условиям круглого­дичного выпаса. Недаром у казахов бытовала поговор­ка «малдын жаманы сыир» («худший вид скота — рогатый скот»). Скот обеспечивал население всеми основными   средствами жизни, служил транспортом, средством обмена на ремесленные изделия, являлся мерилом богатства кочевника.

Скот находился в частной собственности их владельцев, пастбища номинально принадлежали всем свобод­ным членам общины, фактически же право распоряже­ния ими присвоили знатные лица — ханы, султаны, родоправители.

В южных районах Казахстана, в местах зимних стоянок, существовали очаги земледелия, игравшие однако незначительную роль в кочевом хозяйстве каза­хов. Ремесло и домашние промыслы носили вспомога­тельный характер и были в основном связаны с обработ­кой продуктов животноводства, изготовлением жилищ, оружия и предметов обихода.

Социальная структура казахского государства носи­ла иерархический характер. На вершине общественной пирамиды находились потомки Чингисхана по мужской линии — чингисиды (Ак-суйек—белая кость), составлявшие отдельную аристократическую   феодальную группу ханов и султанов, не входивших в состав общи­ны. Далее располагалась феодально-родовая знать (Кара-суйек — черная кость), не принадлежавшая к роду чингисидов,— бии, баи, батыры, аксакалы. К ним примыкали представители мусульманского духовенст­ва — муллы и ходжи, влияние которых в степи было не столь велико, как, например, у мусульманского духовен­ства в Средней Азии. Основную массу населения состав­ляли родовые общинники — шаруа. Рабство в казах­ском обществе, как и в Джунгарии, носило домашний характер, и рабы (кулы) больше выступали в качестве товара, чем рабочей силы.

В политическом отношении страна делилась на улу­сы, на смену которым во второй половине XVI в., по мнению Т. И. Султанова, приходят жузы. Жуз (сотня, часть, сторона, в дореволюционной русской литерату­ре — орда) -этнотерриториальное объединение казах­ских кочевников, время, причины и механизм образова­ния которых до сих пор окончательно не выяснены. В Казахстане уже в начале XVII в. (русские документы упоминают о них в 1616 г.) существовало три жуза-Улы (Старший) жуз, Орта (Средний) жуз и Киши (Малый, или Младший) жуз. Первый располагался в Семиречье и Южном Казахстане; второй — в Централь­ном, Восточном и Северном Казахстане; третий — жуз в Западном Казахстане.

Существуют различные точки зрения по поводу причины образования жузов. На наш взгляд, заслу­живает внимания и выглядит наиболее правдоподобной позиция В. П. Юдина, полагавшего, что «во взаимном расположении казахских жузов, видимо, зафиксирована последовательность распространения власти казахских ханов на территории Казахстана.

Племенной состав жузов в общих чертах выглядел следующим образом: Старший жуз — дулаты, албаны жалаиры, суаны, чапрашты, ысты, чанышклы и др. В Средний жуз входили такие крупные племена, как аргыны, найманы, кыпчаки, конграты, кереи, уаки и др. Младший жуз составляли три племени: байулы, алиму-лы, жетиру. По подсчетам Т. И. Султанова, в XVII— первой половине XVIII в. в состав всех трех жузов входило 112 племен, родов и поколений. Общая числен­ность населения различными исследователями опреде­ляется по-разному, но, вероятнее всего, она колеблется в пределах 2 — 3 млн. человек.

Казахское ханство было рыхлым государственным образованием с непрочной, слабой центральной властью. Родовая и племенная рознь, отсутствие тесных экономи­ческих связей между жузами и внутри них, стремление феодалов к самостоятельности, кочевой образ жизни населения, отсутствие регулярных доходов у власти и невозможность вследствие этого содержать государст­венный аппарат делали власть ханов и султанов неэффективной. Свободное население ханства, хотя и должно было вносить своим владетеля:; 1/20 часть доходов, на практике ограничивалось добровольными подношения­ми. Большую часть поступлений в казну хана и султанов составляли торговые пошлины, пошлины за решения судебных дел, подати, взимаемые с населения городов. Сила власти зависела прежде всего от личных качеств казахских правителей, а также от численности и влия­тельности того племени или рода, которым они непо­средственно управляли.

Сравнивая степень развития государственности Ка­захского и Джунгарского ханств, можно сделать вывод, что уровень ее в государстве западных монголов был значительно выше, действовала она более эффективно, опираясь на разветвленный и сравнительно многочис­ленный аппарат, имея в своем распоряжении необходи­мые материальные и людские ресурсы. Это обстоятель­ство, безусловно, играло значительную роль в джунгаро-казахских отношениях, позволяя ойратским феодалам в более короткие сроки организовывать военные втор­жения или оказывать сопротивление неприятелю.

 

 

Глава 2. Внешняя политика Джунгарского ханства.

 

2.1 Внешняя политика монголов – ойратов по отношению к  казахскому ханству.

 

Объединение ойратских племен в единое государст­венное образование под главенством ханов из дома Чорос привело к усилению внешнеполитической актив­ности западных монголов. При этом острие их внешней политики после общемонгольского съезда 1640 г. повер­нулось в сторону Казахстана. Приход к власти в Джунгарии Батура-хуитайджи по времени почти совпал с началом правления в Казахстане предприимчивого и энергичного сына Есима Джангира (1629—1680). Перед тем, как стать ханом и возглавить борьбу против джунгар, Джангнр испытал горечь поражений и плена. В русских документах того времени об этом говорится следующее: в 1635 г. в Тобольск приехал татарский князек Абак, который, со слов ойратов, рассказал, что «чорные колмаки тайши:

Талай-тайша, да контайша, да Кужи-тайша, да Тоургоча-тайша со всеми черными коладаки сошлись Казачьи орды с людьми и был де у них бой великой. И черные де колмаки Казачьи орды людей побили и взяли у них царевича Янгыра, Ишимова сына, а Ышим в Казачьей орде был царь, и тот де царевич в черных калмаках». При этом Абак добавил, что, видимо, ободренные этим успехом «и иные чорные колмаки, те же тайши Талай-тайша с товарищи пошли опять войною на Казачью орду»1.

Невольными свидетелями этого второго  похода ойратов в Казахские степи стали русские послы — казачий атаман Гаврила Ильин со спутниками,— отправ­ленные тобольским воеводой М. Темкиным-Ростовским к Далаю-тайше с требованием добиться выдачи захва­ченных ойратами под Тюменью и Тарой пленных. «И при нем де (Г. Ильине), государь, — писал позже сменивший на посту тобольского воеводу М. Темкина-Ростовского воевода П. И. Пронский в Сибирский приказ,— Талай-тайша со многими колмацкими тайши ходили в поход Казачьи орды против Яныбека-царя». И на этот раз поход был для ойратских феодалов успешным. В сле­дующем году ойраты нанесли поражение хотогой-там.

Образование Джунгарского ханства и одержанные в это время ойратскими армиями победы в Казахстане, Монголии, Восточном Туркестане подняли международ­ный авторитет Батура-хунтайджи, сделали его ставку одним из важнейших политических центров Централь­ной Азии. Побывавший в конце сентября 1640 г. в став­ке хунтайджи сын боярский Меньшой Ремезов сообщал, что «были у контайши в те поры …Ильден-тайша, Урлюков сын, да четверы послы бухарские, Казачьи орды Янгиря-царевича, да Далайлабы…». Вскоре, однако, Батуру-хунтайджи пришлось испытать тяжесть поражений.

Зимой 1643 г. ойратские владетельные   князья, примкнувший к ним сын Алтын-хана Омбо-Эрдэни, во главе с ханом двинулись в Казахстан, ограбив по пути кочевья киргизов. Узнав об этом, Джангир с небольшим по численности отрядом, по сведениям Г. Ильина в 600 человек, двинулся навстречу. Как разворачивались события дальше, свидетельствуют показания очевидцев:

«…И Янгир де, покопав шанцы меж каменем, и в те шанцы посадил 300 человек с вогненным боем, а сам с тремя станами став в прикрытье за каменем. И кон де тайша с воинскими людьми приступил к шанцам и исшанцов де у контайши побили многих людей. И с дру­гую де сторону на нево ж контайшу приходил с воин­скими людьми сам Янгир и побил де у контайши на тех двух боях людей тысяч с десять».1 Вскоре к казахам пришло подкрепление в лице известного узбекского бека Ялантуша с 20 тысячами войска. Батуру-хунтайджи с огромной 50-тысячной армией пришлось отступить.

Это поражение в войне  с казахами, отмечал II. Я. Златкин, имело важные последствия для ойратского общества. Батур-хунтайджи решил расправиться с теми ойратскими князьями, которые не приняли учас­тия в походе против Джангира. В Джунгарии вспыхну­ли феодальные усобицы.

Стремясь во что бы то ни стало отомстить Джангиру и Ялантушу, Батур-хунтайджи   пытался заключить военный союз с ханом волжских калмыков Хо-Урлюком, «чтоб де Урлюк-тайша дал ему, контайше, людей своих на помочь и велел бы де людем своим итти на Кунделе-ня-тайшу войною. А он де контайша, пойдет в другую сторону на Янгира-царевича и на Алантуша для того, что де с ним, контайшею, Кунделен-тайша на Янгира и на Ялантуша войною сам не ходил и людей своих не посылал и стоит за Янгира и называет его названым сыном». Однако послы хунтайджи к волжским калмы­кам по дороге были перехвачены людьми Хунделена-тайши, одного из наиболее влиятельных ойратских вла­дельцев, родного брата главы хошоутов Байбагаса (Байбагиша) — тайши. Между тем Хо-Урлюк в одном из многочисленных сражений калмыков с горцами Север­ного Кавказа в 1644 г. был убит. Таким образом, попыт­ка нанести удар по Казахскому ханству одновременно с двух сторон оказалась неудачной.

Несмотря на это, а также на открытое противодейст­вие ряда влиятельных владельцев во главе с Хунделе-ном. придерживавшихся проказахской ориентации, Ба­тур-хунтайджи приступил к подготовке нового похода в Казахстан. В связи с этим приводятся факты закупки оружия ойратами у тюркских народов Сибири: представители ханской власти в Кузнецком уезде «у государевых ясачных людей покупают куяки (кольчуги), и шеломы, и стрелы, и копья, и всякое железо», в больших количествах лошадей, «потому что у него лошади на боях побиты». Он полагал, что вследствие борьбы Батура с Хунделеном поход Джунгар на казахов весной 1645 г. не состоялся и что «оче­редная ойрато-казахская война началась в 1652 г.»

Мнение это не соответствует действительности. Там в статейном списке посланца к джунгарам тобольского сына боярского Данилы Аршинского, ездившего в Джунгарию в 1646 г., говорится: «А до их де, Данилова с товарищи, приезду ходил контайша войною в Казачью орду на Янгира царевича и многих людей побил, да и брата Янгирова с женою и з детьми и со многими людьми в полон взял. Сразу после возвращения и| этого похода состоялась схватка между Батуром и  Хунделеном. Тот же Данила Аршинский сообщал, что «как де с того бою контайша поехал назад и ево, конайшу, встретил не доехав до улусов ево за два дни Кунделен-тайша со многими воинскими людьми и тут у них был бой… да за тем боем меж собя помирился».

Этот поход 1646 г. на казахов был одним из послед­них в годы правления в Джунгарии Батура-хунтайджи.  Трудно определить, с какой стороны исходила инициатива мирных переговоров, тем не менее они состоялись, и между двумя наиболее сильными кочевыми государ­ствами Центральной Азии на некоторое время воцарил­ся мир. Ойратский посол Хорохай Далдин в 1647 г. сообщал томским властям, что «была де у контайши война с черными ж колмаками с Кунделенем-Убашою. Да он же бился с Казачьею ордою и после де с ними помирился докаместа от них задору не будет». Воз­можно, что определенное давление на Батура оказал Хунделен-тайша, связанный узами дружбы с Джангиром.

Борьба между Джунгарским и Казахским ханствами в этот период велась с переменным успехом для двух сторон, однако ойратам удалось захватить и удержать за собой небольшую восточную часть Семиречья, ранее принадлежавшую казахам. Так было положено начало территориальным захватам ойратских феодалов в Казахстане.

Большую роль в сражениях с джунгарами сыграл Джангир, которого за личную храбрость казахский народ прозвал «Салкам» («Внушительный»). Активны­ми союзниками казахов в отражении наступления ойратских феодалов были некоторые узбекские владель­цы и киргизы Тянь-Шаня. Киргизы, как правило» первыми подвергались нападению со стороны ойратских войск⁵⁴. Например, в ойратской версии биографии Зая-Пандиты отмечается, что в 1652 г. глава хошоутов Цэцэн-хан совершил поход против киргизов Тянь-Шаня. В походе участвовал его 17-летний сын Галдама, герой ойратских героических легенд и преданий. «В память союза киргизов и казаков,—указывал Ч. Валиханов,— Ишим построил в Ташкенте башню, которая существует до сих пор и называется «Синий купол Кукема», так звали влиятельного киргизского родоначальника, союз­ника хана Есима.

Смерть Батура-хунтайджи, последовавшая в период между 1653—1655 гг., ослабила напряженность во взаи­моотношениях Джунгарского   ханства с Казахским ханством. Некоторое время ойратские феодалы были заняты исключительно внутренними делами. У Батура-хунтайджи осталось 11 (по другим данным—12) сыновей. По мнению большинства исследователей, ханский трон после смерти Батура достался его стар­шему сыну Сенге, в связи с чем Батур-Убаши-Тюмен в своем «Сказании о дербен-ойратах» замечал: «Хун-тайчжи Батур разделил своих подвластных на две рав­ные части: одну половину отдал одному сыну (Сенге), а другую половину прочим восьми сыновьям своим (Галдан был десятый сын)». Многочисленные братья Сенге, считая себя несправедливо обойденными, попы­тались силой перераспределить отцовское наследство. Джунгария фактически распалась на ряд враждующих между собой феодальных группировок.

Чтобы укрепить свое положение, Сенге занялся решением внешнеполитических вопросов. В начале 1658 г. ойратские войска нанесли тяжелое поражение армии Бухарского ханства. Битва произошла на р. Та­лас. По сведениям, собранным А. М. Позднеевым, в начале 1658 г. бухарский военачальник Абаду-Шукур с 38-тысячным войском прибыл на р. Талас. В юго-запад­ных районах Джунгарии кочевал хошоутский князь Галдама. Собрав 3000 воинов, ойратский князь неожи­данно напал на противника в урочище Хулан-Чжилин и разбил его, взяв при этом в плен одного из бухарский военачальников Шак-Хозо, «который во главе 300 богатырей стоял отдельным лагерем». Так вновь начались вторжения ойратов в Казахстан. Мир, заключенный между Джангиром и Батуром-хунтайджи, оказался недолговечным. По некоторым данным,  во время возобновившихся джунгаро-казахскнх столкновений и взаимных набегов казахи захватили одного из сыновей Батура — Ончона, также считавшегося претендентом на ханский престол в Джунгарии. Они вылечили его от оспы и через три года возвратили в Джунгарию.                          

Власть Сенге была непрочной и, по мнению многих исследователей, не распространялась даже на все племя Чорос. «Сэнгэ,— отмечал А. М. Позднеев, —  никогда не был подобно своему отцу владыкою Ойратского союза. Можно думать, что спустя шесть-семь лет по смерти Батур-хун-тайчжия Сэнгэ достиг того, что сделался правителем зюнгарских родов. Выше этого его значения никогда не поднималось». В разгоревшейся борьбе ( между ним и его старшими братьями от другой матери (Цэцэном и Цзотбой) успех оказался на стороне последних. В 1670 г. Сенге был убит ими. Однако вопреки их расчетам, верховная ханская власть пере шла к энергичному и предприимчивому родному брат Сенге Галдану (1671—1697). Сняв с себя с разрешения Далай-ламы духовный сан служителя ламаистской церкви, он нанес убийцам молниеносный удар и про­возгласил себя ханом Джунгарии.

Первые годы правления Галдана были наполнены борьбой с соперниками, укреплением государственности, восстановлением отношений с Русским государством и Цинским Китаем. Характеризуя политику Галдана в этот период, А. М. Позднеев подчеркивал, что без учета внешнеполитических факторов, и прежде всего экспан­сии Цинского Китая в Халхе, нельзя дать объективную оценку деятельности нового хана. Галдан, указывает русский монголовед, «видел, что одно средство спасти Монголию от ига китайцев — соединить раздробленные участки под властью одного. Для чего он употребил оружие и обратил его против тех князей, которые при­знали себя данниками Китая. Сначала отнял владения у хошотского хана, брата Гуши-хана, в 1678 г. напал на Очирту-Цецен-хана, владевшего западной частью Юж­ной Монголии от Ордоса до Хухунора, разбил его и умертвил…»1.

В конце 70-х гг., продолжая политику Сенге, Галдан активно вмешался в борьбу черногорских и белогорских ходжей в Восточном Туркестане и установил свою власть над большей частью этой страны. Господство над уйгурскими полисами  укрепило  экономическое положение Джунгарии. Не случайно в русских источни­ках отмечалось, что «контойши у бухарских отложив­шихся владельцев несколько городов взял и богатым местом завладел, в нынешнее время передо всеми народами разсеяниыми между Индиею, Китаями, Си­бирью, Россиею и Персиею сильнее стал и ружья и пороху имеет довольно и хлеб заводит, чего никогда у них не бывало».

 

2.2 Внешняя политика монголов – ойратов в отношении Российского государства.

 

В русских документах того времени Восточный Тур­кестан фигурирует под названием «Малая Бухария».

Опираясь на материальные ресурсы Восточного Туркестана, покоренных к тому времени ойратами народов Сибири, Галдан в начале 80-х гг. начал военные деиствия против Казахского ханства и государственных образований Средней Азии. «Со второй половинь XV 11 в. …—отмечал советский исследователь истории народов Средней Азии П. П. Иванов,— связано продайжение новой волны калмыков на северо-восточные окраины Средней Азии, что вызвало за собой обще продвижение кочевого населения по направлению к центральной полосе среднеазиатского района». 0бщая численность воинов, которых могли выставите среднеазиатские владения, прежде всего Бухара и Казахское ханство, превышала  численность армии джунгар. В русских источниках отмечалось, что «в Бухарской земле збирается ратных людей с туркестанцы и каракалпаки и с казаки с полтораста тысяч н болши а балховского царя збирается ратных людей менш бухарского виолы. А конные бухарские и балховскй ратные люди к бою незаобычны и плохи, а надежный люди к бою в Бухарской земле туркистанские казаки и подданные бухарскому царю царевичи каракалпацкие, А збирается каракалпаков и казаков с пятьдесят тысяч, А ходят на помочь к бухарскому царю пополам, потому, что спасают улусов своих от черных калмык, что по китайским городом». Численность ойратской армии исследователи определяют в 100 тыс. воинов.       

В начале 80-х гг. ойратская армия под командованием Галдана вторглась в Семиречье и Южный Казахстан. В одном из сражений погиб казахский хан Джангир. Согласно ойратским преданиям, он погиб в единоборстве с хошоутским тайшой Галдамой. Несогласованность в действиях казахских, бухарских и киргизских владельцев, стремительность и сила джунгарского вторжения привели к разгрому целого ряд казахских улусов, захвату некоторых полисов бассейн р. Сырдарьи. Автор «Тарих и   Амнийа» («История спокойствия и безопасности») Молла Муса бен Молла Айса-ходжа Сайрами писал, что в это время власть ойратского хана распространилась до Ташкента. Со­противление жителей Сайрама, поднявших восстание и убивших оставленных Галданом наместника и неболь­шой отряд воинов, привело к повторному вторжению ойратской армии в Южный Казахстан в 1684 г., взятию и жестокому разграблению Сайрама. Часть уцелевших во время резни жителей была уведена в Джунгарию и Восточный Туркестан.

По мнению П. П. Иванова и некоторых других ис­следователей, именно со времени этого погрома Сайрам потерял значение политического   и экономического центра Казахстана и Средней Азии и стал приходить в упадок.

Это вторжение по своему характеру отличалось от всех предыдущих. Ойратские феодалы пытались закре­питься и собрать дань с жителей городов Средней Азии и Казахстана. Более того, как свидетельствуют новые документы, были и другие причины, побуждавшие Гал­дана предпринять столь широкомасштабное вторже­ние.

В марте 1691 г. послы Галдана Аюка-Кашка и Очин-Кашка рассказывали иркутскому воеводе Л. И. Кислянскому о причинах войны их повелителя с казаха­ми следующее: «Посылал ду Бушухту-хан в Казачью орду, чтоб они съединачились (объединились) и веровали с ним, калмыцким Бушухту-ханом и с оными орды в одного их ламу, оттого де с ними учинилась и ссора, потому что они не похотели по калмыцки в Далай-ламу веровать и за то де у них были бои великие…»1. Из этих сообщений видно, что объединительная и законотворческая деятельность нового казахского хана Тауке вызывала серьезную обеспокоенность джунгарского хана Галдана, попытавшегося  вооруженным путем не допустить укрепления Казахского ханства. Вполне достоверным, на наш взгляд, является свндетельство о том, что Галдан пытался побудить казахских владетелей и население принять ламаизм. Не следует забывать, что Галдан много лет провел в центре лама­изма—Лхасе, собирался посвятить жизнь служению Шакьямуни и впоследствии поддерживал с Далай-Ламой V Агван-Лобсан-Чжамцо (1617—1682) и его реген­том Дэсрид-Санчжай-Чжамцо (1653—1705) тесные от­ношения.

Согласно показаниям этих послов, войсками Галда-на были захвачены девять городов, ранее признававших власть казахского хана Тауке, среди них «кроме де Ясу, другой город Сайрам, третей Менкент, четвертой Харас-ман, пятой Чимыгэт, шестой Текек, седмой Бабан Ел-ган, осмой Харамурол, девятой Ташкент, десятой Чинак, а одиннадцатому де городу зов забыли, а стоит де на реке Цырцект…». Осаде не подверглись лишь города Ясы (Туркестан) и Ташкент. Туркестан — в результате того, что там находился с основными войсками сам хан Тауке, а Ташкент — потому, что жители его доброволь­но признали власть ойратского хана. «Те де вышеопи­санные девять городов,— сообщали  Аюка-Кашка и Очин-Кашка,— и в городах дворы разбиты все и люди развоеваны от Бушухту-хана их, и с тех де десятой городок Ташкент остался в целости для того, что де учинились они, того городка люди, Бушухту-хану их в подданство и дали с себя ясак». Кроме того, по их сведениям, джунгары взяли в плен одного из сыновей Тауке по имени Солтон (возможно, это не имя, а звание султана), которого отправили в Лхасу к Далай-ламе. Это доказывает серьезность намерений Галдана наса­дить среди казахов ламаизм.  «И тот де Салтон и до днесь (до сего времени.— В. М.), — говорили послы, б -у Далай-ламы живет, а живет де он по воле и дает до ему (Далай-лама.) честь достойную».    

Захватив обширные районы Южного Казахстана часть Средней Азии, Галдан не двинул свои войска в глубь Средней Азии. Это дало основание автору «Му-ким-ханской истории» заявить: «Калмыцкий народ, по численности больший чем муравьи и саранча, боле дерзкий и бесстрашный чем лев и тигр, выступив против нас, понес наказание». Вовсе не мифическим пораже­нием от бухарского хана Субханкули (1680—1702) объясняется уход ойратских войск из занятых городов. Галдан решил активно вмешаться в события, разыграв­шиеся в первой половине 80-х гг. в Халхе, связанные с возникновением феодальных усобиц между Дзасакту-ханом Цэнгуном и Тушету-ханом Чихунь-Доржи. Галдан, стремясь к объединению всех монгольских земель под своей эгидой и предотвращению присоедине­ния Монголии к Цинской империи, в 1688 г. с 30-тысяч­ной армией вторгся в Халху, нанес поражение Чихунь-Доржи и другим северо-монгольским князьям и столк­нулся с Цинской империей.

Сразу же после ухода Галдана в Халху в Джунгарии произошли важные события, в известной мере предопре­делившие исход борьбы Галдана с Цинской империей. Во-первых, Джунгария была атакована   казахским ополчением, разорившим ряд приграничных ойратских кочевий, во-вторых, произошел захват власти в стране племянником   Галдана — Цэван-Рабданом. В свое время, преследуемый дядей, он бежал в Уч-Турфан, и теперь решил воспользоваться ситуацией и занять ханский трон. Присланные в 1691 г. в Томск ойратские послы Манжи-Иштемин и Шара-Ензан сообщали, что «как де пошел Бошекту-хан в Мугалскую землю, а ургу свою оставил на речке Кобыде (Кобдо.), и после де ево Бошекту-ханя пришел в ургу было Чаган-Араптан и ургу ево, Бошекту-ханову, он, Чаган-Арап-тан, взял себе…».

В ходе ожесточенных сражений с цинскими войсками Галдан потерпел поражение и в 1697 г. покончил с собой. После его гибели в развитии джунгаро-казахских отношений наступил новый этап.

Факты свидетельствуют, что образование Джунгарского ханства повлекло за собой усиление ойратского давления на Казахстан, Киргизию, отчасти на Бухар­ское ханство. От обыкновенных в период средневековья грабительских набегов ойратские ханы перешли к тер­риториальным захватам казахских земель и включению их в состав Джунгарского государства. После походов Галдана в Казахстан и северные районы Средней Азии;

В начале 80-х гг., подчеркивал В. В. Бартольд, «власты калмыков в Семиречье, насколько известно, никем на оспаривалась и многочисленные войны их с казаками» монголами и китайцами не имели отношения к этой области». В период правления Галдана ставка ханов и основные кочевья были перенесены с Иртыша в бас­сейн р. Или при впадении в нее р. Текес.

С другой стороны, в противостоящем ойратам лагере предпринимались попытки создания антиджунгарской конфедерации. К союзу между казахами и киргизами начали присоединяться владетели Бухары, в резуль­тате чего, например, было отражено вторжение войск Батура-хунтайджн в 1643 г. Однако такого рода союзы были недолговечными и непрочными, что позволяло ойратским ханам разбивать своих противников поодиночке.

Междоусобные войны разоряли край, приводили к массовой гибели  населения. Попытки ханов силой расправляться с непокорными феодалами нередко пре­вращались в избиение ни в чем неповинных людей. Во время очередного карательного похода войск Убай-дуллы-хана, по свидетельству очевидцев, «для населе­ния Балха тот день стал днем Страшнего суда и смяте­нием второго пришествия и оно воочию увидело ужасы кончины мира на этой земле…».

 

Глава 3. Падение Джунгарского ханства.

 

3.1 Междоусобные войны внутри джунгарского ханства

 

Несмотря на тяжелое поражение Джунгарского ханства в войне против Цинской империи в 1690 году – 1697 году, значительные территориальные и людские потери, в том числе гибель самого хана Голдана – Бошакту ойратское государство не развалилось. Вставший еще при жизни Гплдана во главе государства его племянник Цэван – Рабдан (1697 – 17527) энергично принялся за дело укрепления ханства, повернув острие внешней политики в сторону Восточного Туркестана, Казахстана, Средней Азии и Южной Сибири.

В короткий срок Йэван – Рабдан вновь вернул Джунгарии ее былое могущество. Но ему в основном способствовали обстоятельства, сложившиеся с его Восточным соседом – Китаем. Цинский двор, расправивший с Галданом, рассчитывал дипломатическим путем   заставить его приемника на ханском троне признать власть Багдыхана. В ставку молодого правителя постоянно направлялись послы, с целью  показать ему преимущества вассальной жизни.

Осторожная политика Цэван – Рабдана в отношении с Цинской империей позволила ему выиграть  время и избежать военных конфликтов с маньчжурской династией на протяжении двух десятков лет, сосредоточив свои силы против кочевых и оседлых государств на западе.

Первыми подверглись нападению Джунгарского ханства кочевья казахов.

Большое значение для становления Джунгарского ханства стало перекочевка в Джунгарию несколько десятков тысяч волжских калмыков.

Приход волжских калмыков, общая численнсоть которых составлял, как минимум, 60 тыс. человек, значительно усилило военный патенциал Джунгарского ханства. Присоединение калмыков,- было  дело гораздо большей важности, чем такое же присоединение нескольких поколений Бухары.

Так же считали это и соседи Джунгарского ханства – Китай. Столь быстрое усиление Джунгарского ханства, его активная завоевательная политика  вызвала серьезную озабоченность  Цинского двора, не терявшего надежды  заставить Цэвана – Рабдана признать сюзеренитет маньчжурской династии.

Падение Джунгарского ханства начало в период его столкновений с соседними государствами – Казахстаном и странами Средней Азии.

С 1712 года началась упорная борьба между Джунгарским ханством и казахами.

Начало второго десятилетия XVIII века характеризуется нарастанием политической активности Джунгарского ханства. Прежде всего Цэван – Рабдан восстановил власть ойратов в Восточном Туркестане. В этот период Цэван _ рабдан вел войну в двух направлениях – с казахами и Восточным Туркестаном.

В это же время он начинает поход на Тибет.  Крупное сражение произошло между казахами и джунгарами  в 1717 году.

После разгрома  казахов на рек Аягуз на казахстанско – джунгарской границе было относительное затишье.

Весной 1721 года создалась реальная угроза  разгрома Джунгарии Цинским Китаем. Цэван — Рабдан  направил в Петербург своего посла  с просьбой принять его подданство, при условии оказать немедленной военной помощи в борьбе с моньчжуро – китайскими армиями. Однако смерть императора  Канси изменило отношение политики Пекина к Джунгарии. Новый император предложил Цэвану – Рабдану начать мирные переговоры. Последний  охотно согласился, сняв свои предложения относительно  подданства России.

Джунгарские  феодалы, после мирного урегулирования вопроса на Китайской границе решили  нанести удар по казахским границам и срочно приступили к совершенствованию своих планов. Казахские феодалы не подозревали о готовящемся нападении и сами были в это время заняты к вторжению волжских калмыков.

В феврале  — марте 1723 года джунгары обрушились на кочевья старшего и Среднего джуза.

Бежав из своих кочевий казахи стали теснить калмыков и каракалпаков калмьпков.  Казахи среднего джуза распространили свои кочевья до  реки Оби, потеснив башкир. Часть населения Старшего джуза откочевала в  Фергану,  в Среднюю Азию и Памир.

Экономическая жизнь Средней Азии была парализована. Хлынувшие туда  массы кочевников  — казахов, каракалпаков, киргизов,  вытаптывали своими стадами сады, посевы. Пострадали и другие области Средней Азии.

Судьба народов Средней Азии была бы еще трагичнее, если бы не нашлись способные люди не только остановить, но и изгнать, завоевателей.

Успешному для казахов ходу войны послужило начавшиеся в Джунгарском ханстве междуусобицы., вызванные борьбой за престол между сыновьями Цэван — рабдана.

Вторжение Джунгарского ханства в Казахстан и Среднюю Азию было трагичным.

Военные действия не прекращались. Начались укрепления позиций России на Урале. Укрепление этих позиций в основном было связано в русско – джунгарскими отношениями.

Между тем активность ойратов в Казахстане и Средней Азии в конце 20 –х годов значительно упала. Джунгарское ханство продолжало войну с Китаем В ходе третьей по счету войне джунгарское ханство неоднократно обращалось к Русскому правительству с предложениями о союзе.

Русское правительство поддерживало с джунгарским правительством нормальные политические и экономические  отношения, отказывая в помощи как моньчжурии.

Эти события послужили тому, что казахские феодалы Среднего и Старшего джуза и для того, чтобы обезопасить свои владения со стороны России, побудили  принять подданство России. Русское правительство, принимая казахские джузы под свою протекцию, в первую очередь рассчитывало защитить границы своей империи и получить в лице казахских ополчений  союзника  против возможных вторжений ойратов в Сибирь.

Однако это не спало казахские земли от нашествия ойратов.

Первые сведения о нападении ойратов на  казахские ханства  начали поступать  сразу же после  джунгаро – цинской войны.  В 1738 —  1739 годах ойратские войска стали сосредотачиваться на  для вторжения в Средний джуз на стовестном протяжении  левого берега р. Иртыш между Семипалатинской и Ямышовской крепостями.  Оренбугская администрация, в обязанность которой входила наблюдение за политической обстановкой  в Казахской степи, сознавала  нарастающую угрозу со стороны Джунгарского ханства, чего нельзя сказать об администрации Сибирской концелярии. Заявление Сибирского губернатора о том, что Средний джуз не находится  в российском подданстве, развязало руки  Гплдан – Церену. Эта неосведомленность  сибирского губернатора дорого обошлась  казахскому народу. В разгар Джунгарского наступления на средний Джуз было уведомлено начальство Оренбургской комиссии  о результатах переговоров  с ойратскими послами по казахскому вопросу. Особое опасение русского правительства было то, что оно опасалось, что ойраты могут вторгнутся  на Волгу и соединиться с враждебными калмыками, среди которых не затихали междуусобные войны. Чуть посже  Коллегия иностранных дел России направила в Оренбург рапоряжение  сделать все возможное для прекращения  ссоры между ойратами и Средним джузом.

В августе 1741 года  стаку младшего Джуза  Абулхаира, которая располагалась  в пределах Хивинского ханства,  посетил  посол русского праителства.  Русский представительзаявил, что  Абулхаир и население Млажшего Джуза  десять лет назад приняты  в росийское подданство и что противоречит  нормам отношений между Российской империей и Джунгарским ханстом. Ойратские послы ответили, что Галдан –Цэрен «не силою  его в свое подданство влечет, а  хан саизвоьно  того просит». В  августе 1742 года  Абулхаир вместе с послами Ойратами прибыл в Оренбург.  Представители русского государства заявили, что Младший и Средний джузы находятся в подданстве Российского государства. Ойратские послы заявили что в таком случае необходимо отправить послов к Галдан – Цэрену и уведомить его об этом. Тогда же была принята повторная присяга Младшего джуза на  верность Российскому государству.

Энергичные меры были приняты российским государством по отношению к Среднему джузу.  Посланные к  хану Абулмамбету послы постарались его убедить  присягнуть на верность императрице российской и не посылать в качестве заложника своего сына в Джунгарское ханство.

Абдулмамабет заявил русским послам, что вынужден отправить своего сына в заложники, ибо ойрайты грозятся начать войну против Среднего джуза.

8 августа  1742 года российское правительство дало распоряжение отправить в джунгарию послов  с письмом от хунтайджи. В письме обязательно указать, что  Абулхаир – хан со своей ордою  находится в подданстве  Российской империи, в связи с чем брать подати с Абулхаир – хана  и его подданных.  16 ноября 1742 года российское посольство со своей свитой прибыло  на джунгарскую границу.  Прибытие русского посла в джунгарию через Казахстан, а не через Сибирь, как обычно, произвело на ойратов огромное впечатление и послужило поводом для рассправы джунгар с главным проводником  русского посла, племянником батыра Джанибека  Байгулаком.  Он был схвачен и казнен за то, что привел русских послов по новой дороге и «путь к ним из Оренбурга открыл».

1 февраля российским послам было дано ответное письмо, и основные направления, что обратно они будут отправлены  другой дорогой, через  Туркестан. Послание ойратского нойона весьма  характерный образ степной дипломатии, в данном случае, довольно не плохо проведенной игры, в которой все действия были тщательно рассчитаны и поставили царскую администрацию в невыгодное положение. Тот факт, что российских послов не проводили в  ургу, под предлогом свирепствующей в Джунгарии оспы, Галдан –Цэрен мог использоать в свою пользу, заявив, что ничего не знает о подданстве вышеназванных казахских джузов России, тем более, что ответ был послан от пограничного командира, а не из урги.

Ответ же джунгарского правителя вполне устраивал российскую сторону, они по своему рассмотрели данный вопрос, считая, что отках джунгарских властей проводить их в ургу был не как вызов, а как стремление джунгарского правителя скрыть действительное положение вещей в Джунгарии.

Русское правительство, оренбургская и сибирская администрация пытались пресечь или хотя бы нейтрализовать джунгарские акции в Казахстане. В связи с этим вопрос о урегулировании политического положения в Казахстане не однократно обсуждался на заседаниях высшего государственного органа России – Сената. 12 декабря 1742 года Коллегия иностранных дел указала, что необходимо изыскать способы пресечь притязания джунгарских феодалов на Казахстан.

Тот факт, что Галдан – Цэрен отпустил султана Аблая и других казахских пленников, как ни странно еще больше встревожило российское правительство.

17 марта 1742 года в России состоялось совещание начальника Оренбургской комиссии и сибирского губернатора, в котором рассматривались вопрсы военно – политического противодействия джунгарским феодалам в Казахстане и укрепление сибирских крепостных линий.

Информируя хана Младшего джуза Абулхаира русское правительство считало, что угроза со стороны Джунгарского ханства по отношению к Младшему джузу ликвидирована российскими  властями. Кроме того послам от Джунгарского ханства в России российским правительством было сделано представление, что Младший и Средний джузы находятся под российским подданством и нападение на них со стороны Джунгарского ханства, взятие зложников, требование подати будет расцениваться как вторжение в Российские пределы и дает право Российскому государству принимать военные меры относительно Джунгарского ханства. Решено было потребовать от Галдан – Цэрена возмещения ущерба и наказания виновных в разграблении  русского торгового каравана, отправленного в 1738 году в Ташкент.

В 1744 году в Российско-джунгарских отношениях резко стали проявляться ухудшения. Вызвано это было тем, что местные русские власти из разных источников стали получать сведения о концентрации близ сибирских и Казахстанских границ крупных контингентов ойратских войск, и о намерении джунгарского правительства напасть на сибирские города.

В связи с тем, что Россия в это время не имела ни с кем военных действий, то было произведено направление в Джунгарское ханство послов, что  Русское правительство в свое время спасло Джунгарское ханство от поражения с Цинской империей, и если в настоящее время не произойдет потепление в их отношениях, то правительство России будет находить другие способы для урегулирования данного вопроса. Кроме того, российским правительством были даны команды « спровоцировать отношения с джунгарами. Кроме того, склонить к данной войне Средний и Младший джузы казахского ханства».

В связи  с такими обстоятельстами старшины Казыбек – бий, а позже Толебий также обратились к русскому правительству о принятии их в свое подданство.

Военные приготовления российских войск вызвало панику  в урге Галдан – Цэрена. Русские пограничные  власти уточнили, что джунгары  угоняют в отдаленные районы свои стада, уводят аулы, собирают и отправляют на границу с Россией войска.

Русские же правительство, провоцируя военные действия, старалась вести политику, направленную на предотвращение сближения  Среднего и Младшего джузов с Джунгарией. Призрак объединения  казахских джузов  с Джунгарией и образование мощного государства на границе с Россией  вызывали серьезные опасения у российского правительства. Поэтому главная цель дипломатических отношений было не допустить  джунгаро – казахских сближений. 

Укрепление границ в Сибири российским государством в основном было продиктовано укрепить безопасность границ своего государства. Тем не менее объективность этих мероприятий привело к тому, что правитель Джунгарского ханства перестал требовать от казахских  ханов предоставления заложников и уплаты дани от владельцев Среднего и Младшего джузов, а затем стал добиваться их поддержки  в борьбе с Кокандом.

История взаимоотношений Джунгарского ханства накануне своего падения  с возникшим в результате раздробленности Бухарского ханства Кокандским бегством в 40-х годах  XVIII века  окончательно подорвало силы Джунгарского ханства, способствовало его ослаблению, что привело к изменению политической обстановки не только в Средней Азии, но и Центральной Азии. Важную роль в этом сыграли  владетели Старшего и Среднего казахских джузов.

Следовательно, в конце 40-х годов основной политикой Джунгарского ханства было  взаимоотношения с Россией, Казахскими и  феодалами и ханствами Средней Азии, в отношении Бухарского ханства у Джунгар были свои планы. Бухарское ханство в этот период было раздроблено, стремление  кокандского бека объединить  всю Фергану под своей властью, растущие притязания кокандских правителей на соседние земли – южные районов Казахстана, Киргизии и особенно попытки овладеть Ташкентом, занимали важное стратегическое положение, давно уже вызвали  в джунгарском ханстве беспокойство. Однако длительная война Джунгарии с Цинской империей, неурегулированность отношений с казахским государством, военно-оборонительные  мероприятия Российского государства не позволяли западно-монгольским  феодалам вплоть до начала 40-х годов приступить к осуществлению  военного действия против Коканда. Есть основания утверждать, что Галдан – Цэрен не хотел обострять отношения с персидским  шахом Надиром, войска которого под предлогом наказания хивинского хана Ильбарса, образовавшего несколько набегов на  районы Персии, вновь вторглась в Среднюю Азию.

Распавшаяся на несколько отдельных самостоятельных государств Бухарское ханство не смогло оказать какое – то серьезное сопротивление  персидским завоевателям. Разгромив войска Бухарского хана, полководец Надира – Кули –хан захватил Самарканд, нанес поражение хивинским войскам, захватил в плен и казнил Ильбарса и его приближенных. Правитель Бухары в спешном порядке принес свои заверения о послушании и верности персидскому ханству.

Захват узбекскими феодалами  главных городов – Намангане, Ходженте, Маргелане привел  к ослаблению политического господства влияния джунгар на  среднюю Азию. Многие полисы прекратили выплату дани, стали препятствовать ойратским  торговым караванам осуществлять торговлю.

Попытки Галдан – Цэрена  дипломатическими усилиями  заставить платить дань Абд – ал – Карим – бека  не привели к успеху.

Но уже в первых боях с бухарским войском джунгары потерпели поражение. Безрезультатные итоги в войне с бухарскими войсками  привело к тому, что ойраты прекратили военные операции в этом направлении.

Но однако они не отказались от задуманных планов.  Учитывая опыт прошлого года в Среднюю Азию, ойратское командование  решило объединить все войска против Кокандского государства.

Однако и потом они потерпели поражение.  Поражение  джунгар  в этой войне привело к ослаблению их политического влияния в Средней Азии  и к огромным военным и экономическим  потерям,  ослаблению последней могущественной империи Центральной Азии, освобождение от  джунгарского влияния Старшего джуза казахского ханства.

Отчетливо обозначались основные направления ойратов по отношению к Казахстану.  Русское правительство, получив тревожные известия о нападении на казахов Джунгарского ханства  дало команду помочь казахам в случае нападения со стороны ойратов.

Джунгарское ханство было не только воинственно, но и дипломатично. Они  в тактичной форме установили отношения России  Казахстану, и на вопрос о границах России, ответили, что России не надо боятся за свои границы.

Летом в ставках Младшего и Среднего джузов происходили переговоры по вопросу  отношений с Джунгарским ханством: основным вопросом было готовиться к войне или заключить мирный договор, решение было принято о начале заключения мира.

Галдан-Цэрен в ответ на предложение о заключении» мира предъявил владетелям Среднего джуза следующие требования. Прислать в качестве заложников «знатных людей детей десять человек с домами их и со скотом», в том числе таких влиятельных в Казахской степи владетелей как султан Барак, батыр Джаныбек и др. Кроме того, Галдан-Цэрен потребовал немедленной выдачи «бывшего в Башкирии возмутителя Карасакала, коего в той орде называют контайшиным сыном Суною-батырем, объявляя, что ежели де оных те киргисцы отдадут, то зенгорской владелец Галдан-Чирин и воевать с ними не будет,  же не отдадут, то просят срочного дни когда и на котором месте быть бою». В ответ на это требование ойратских послов было сказано, что казахские   владельцы «желают собраться и учинить о том совет и намерены ответство­вать, что понеже ныне орда их кочует на разно, а более к Оренбургу, того ради без совету всех и ответу учинить не могут»1.

Несмотря на то, что волна джунгарского нашествия практически не задела Младший жуз, положение его было сложным. В значительной степени это объяснялось вторжением в Бухару, а затем и в Хиву войск персид­ского шаха Надира, который имел планы нанести удар и по казахским ханствам.. В такой обстановке Абулхаир, находившийся в Хиве, куда он был приглашен местной знатью в ханьк, решил использовать прибывше­го к нему из Оренбурга геодезиста Ивана Муравина. Русский представитель вместе с депутацией аральских узбеков и каракалпаков был отправлен к шаху Надиру. С Муравиным Абулхааир   отправил   грамоту Анны Иоанновны и свое письмо, в котором писал Надиру, что «ежели он вашему и. вв. мирен, то и нам мирен». Хоро­шо приняв И. Иуравшна и признав, что Абулхаир действительно является подданным России, шах тем не менее потребовал, чтобы «хан со всеми старшинами хивинскими, аралскими, каракалпаками и киргисцами приехал ко мне, …а еж:ели де он не будет, то б на меня не пенял и уйти де ешу от меня некуда». Абулхаиру была послана шахская грамота и направлен посол.

На словах и в письме, врученном шахским послом Абулхаиру, последний  настоятельно приглашался в персидское войско. В письме императрице Анне Иоанновне Абулхаир сообщал, что намеревается послать к Надиру своего родственника Нияза-султана, нескольких казахских и каракалпакских биев, главу аральских узбеков Артука и некоторых других. Однако в момент отправления посольства люди Абулхаира перехватили указ Надира к хивинским бекам не выпускать Абулхаи­ра из Хивы. Захватив с собой хивинских биев, «которые владели оным городом», Абулхаир бежал из Хивы в свои кочевья, Персидское войско захватило и разграби­ло Хиву. «Мы им, персиянам, ничего не смеем, — писал Абулхаир императрице,— пока от вашего и. в. приедет сила»

По сведениям геодезиста Муравина, сообщенным ему офицерами персидской армии. Надир-шах после завоевания Хивы действительно «намерение тогда имел итти по Сырдарье на Туркестант и Ташкент и их взять под власть свою».  Эти сведения подтверждались другими лицами. Бежавшие вместе с Карасакалом в Казахстан башкиры рассказывали в 1742 г. приезжав­шему к ним казаку Федору Найденову, «что персицкое войско к Туркестанту городу и поблизости того мусульманские городы и местечка все взял…»^.            

Английский купец Гок, ездивший по торговым делав в Казахстан и Среднюю Азию, сообщал в Оренбург что в апреле 1742 г. Галдан-Цэрен   прислал xaн Среднего жуза Абулмамбету грамоту, в которой пред писывал, чтобы «Абулмамет-хан,   Батыр-салтан протчие владельцы и главные старшины приехали жить к Туркестану, прислали заложников и дань с каждой кибитки Среднего и Младшего жузов по одной шкурке степной лисицы». В грамоте говорилось о том, чтобы казахи беспрепятственно пропускали торговые карава­ны и не нападали на пограничные джунгарские ко­чевья. Если эти требования не будут выполнены, «то он, Галдан-Чирин, пришлет   двух зайсангов с войском своим, одного на Среднюю, а другого на Меньшую орду и велит всех разорить». В начале 1742 г. с аналогич­ными требованиями появились ойратские послы Кашка и Баранг в ставке хана Абулхаира.

10 января   1742 г. у Д. Гладышева и ойратского посла Кашки состоялся разговор. На вопрос русского представителя о цели приезда ойратских послов в Младший жуз Кашка заявил, что в 1740 г. Абулхаир присылал к Галдан-Цэрену в качестве посла Кутлум-бета-батыра с просьбой, «чтоб ему владеть городом Туркестаном и Ташкентом, за что будет он хан у него Галдан-Чирина в подданстве и в верности того обещал дать сына своего в аманаты, зачем де он Кашка-зайсанг к нему Абулхаир-хану и приехал».

18 июня 1742 г. Абулхаир прислал И. И. Неплюеву письмо, полученное им от Галдан-Цэрена. Письмо это, написанное в ультимативном тоне, содержало ряд тре­бований: «…3 белыми кибитками Абулхаир-ханова сына Айчувака-салтана, то есть с молодою женою в аманаты прислать» и, кроме него, сыновей 9 наиболее влиятель­ных старшин. Джунгарский хан требовал уплаты подати со ста дворов по одному корсаку, поимки и выдачи Карасакала, беспрепятственного пропуска торговых караванов.

Требования Галдан-Цэрена обсуждались на собра­нии Младшего жуза, где присутствовало около полу­торы тысячи человек. После окончания собрания, как доносил И. И. Неплюеву Д. Гладышев, в юрту к Абул-хаиру пришли четыре бия и объявили, что большинство участников собрания   решили принять треоования джунгарского хана. «Мы де Меншая и Средняя орда, — заявили бии Абулхаиру,  — в том состоим, что от калмыц­ких посланцов с порядком отправить для того, что на здешнем месте кочевья наши утеснились, не примирить­ся де с калмыками, ежели отечественный юрт отдадут, нельзя. Мы де с калмыками довольно привыкли и что де те калмыки просят, то надобно дать».

Принять требования джунгарского правителя озна­чало бы фактическое признание ойратского сюзеренитега. В сложившейся обстановке большинство казахских султанов и старшин Среднего жуза высказались за сохранение и упрочение отношений с Россией. Выступая на собрании знати Среднего жуза осенью 1741 г., сул­тан Барак заявил, что «сколько до сего при российской стороне они не находились, то от оной не только ника­кого озлобления не видали… и жили во всяком покое и по своей земле, а к зюнгорской стороне не успели еще и пристать, то видите какое от них благополучие являет­ся». Все же целый ряд влиятельных феодалов Сред­него жуза, стремясь извлечь для себя ряд политических и материальных выгод, в частности, вернуть захвачен­ные джунгарами районы Южного Казахстана, согласи­лись выполнить некоторые требования Галдан-Цэрена. Отправил своего сына в качестве заложника джунгар-скому хану Абулмамбет. Его примеру последовали некоторые султаны и старшины—Абулфеиз, Нияз-ба-тыр, Девлетбай и другие, которые, как докладывали возвратившиеся из Казахстана русские представители Уразин и Лихачев, «наперед сего с лежащих около Ташкента городков дань обирывали».

В годы правления Цэван-Доржи характер казахско-джунгарских отношений постепенно изменялся: казах­ские владетели начали диктовать ойратскому хану свои условия, брать на себя инициативу в решении ряда политических вопросов взаимоотношений между двумя государствами. Наиболее активные политические и тор­говые связи поддерживали в эти годы с Джунгарией султаны Среднего жуза Аблай и Барак. Возвративший­ся весной 1746 г. из Джунгарии русский представитель С. Соболев сообщал, что «киргис-кайсацкие владельцы Абулхаир-хан и Абулмамет-хан с их зенгорским владельцом согласия дальнего не имеют и киргис-кайсаки в их владения не ездят. А Аблай салтан и Барак-салтан согласие имеют и владения их киргисцы друг к другу переезжают почасту.. и аманатов у онаго зенгорскаго владельца как от киргис-кайсаков, так и от каракалпаков не имеетца».

Довольно оживленными были торговые контакты. Свои потребности в хлебе часть населения Среднего жуза обеспечивала за счет торговли с Джунгарией. (можно отмечал, что «восточ­ные улусы киргизов достаточно снабжались хлебом из Джунгарии, но чем дальше к западу, тем недостаток хлеба был сильнее, потому что с русскими прежде не было торговли ни на Ишиме, ни на Иртыше». Харак­теризуя структуру казахско-джунгарской   торговли, батыр Кутыр в июле 1748 г. говорил А. И. Тевкелеву, что казахи «ездят поблизости к границам зенгорских калмык там корсоков, лисиц меняют на разные товары, ежели что там достать не можно, в таком случае ездят в Бухары».

Постепенно втягивались   в эту торговлю казахи Младшего жуза. Представитель хана Абулхаира султан Байназар на вопрос А. И. Тевкелева о том, почему казахи откочевали от русских пределов, заявил, что самые нужные вещи они покупают у зенгорцов, а прочие в приданое для дочерей: бархат, ковры, парчу персид­скую—в Бухаре. По мнению батыра Джаныбека, эта временная переориентация торговых связей Среднего и отчасти Младшего жузов произошла вследствие того, что был закрыт рынок в Орске, «а ныне учрежден торг в Оренбурге и им стало очень далеко и неспособно, того ради отдалились и торг получают поблизости тех мест от тамошних народов». Торговые караваны бес­препятственно ходили из страны в страну.

Несколько укрепившись на ханском престоле, Цэ­ван-Доржи попытался вновь добиться от ряда казах­ских владетелей, чтобы они присылали дань и заложни­ков. Так, в 1747 г. в ставке султана Барака появилось очередное ойратское посольство,   которое требовало присылать аманатов и 60 иноходцев. Отправив в Джунгарию своих посланцев, Барак пообещал прислать требуемое осенью, но не сделал этого^. Отношения джунгар с казахами Старшего жуза были откровенно враждебными. Попытки ойратских феодалов оружием принудить правителей Старшего жуза к покорности были неудачны.

Свидетельством начавшегося   распада ойратской державы стало бегство из Джунгарии вначале пленных или служивших в армии казахов, киргизов, волжских калмыков, а затем и собственно ойратов в соседние страны. Так, в 1749 г. ойратские зайсаны говорили постоянно торгующему в их улусах русскому купцу А. Верхотурову, что в Джунгарии «было немалое число в урге под командою бурутов и киргис и оные из урги бежали к Аптикирим-беку и за ними была в погоню высылка чирику, то есть войска и ничего сделать с ними не могли».                                     

В то время как население Старшего жуза поднялось на борьбу против чужеземных   угнетателей, среди феодалов Среднего и Младшего жузов вспыхнули меж­доусобицы. Давняя неприязнь между султаном Бараком и ханом Абулхаиром вылилась в открытую вражду и привела к вооруженному столкновению, в ходе которого в 1748 г. Абулхаир был убит. Столкновение между султаном Бараком и ханом Абулхаиром назревало давно и оба чувствовали, что развязка их затянувшегося конфликта неизбежна и близка.                

Обострение отношений произошло зимой 1747—т 1748 гг., когда люди Абулхаира перехватили направлявшееся от хивинского хана Каипа к Бараку посольство с дарами, предназначавшимися в качестве выкупа за  сосватанную у него дочь. Наиболее подробные известия о причинах ссоры и обстоятельствах убийства султаном Бараком хана Абулхаира содержатся в письме батыра Джаныбека И. И. Неплюеву. Причиной ссоры явилось то, что Барак напал на прикочевавших к Абулхаиру каракалпаков. Схватка произошла на местности между речками Тургай и Улыкаяк. Так как свита хана была немногочисленной, она, практически не вступая в бой» начала уходить, вслед за ними поскакал и Абулхаир. Однако сын Барака Шигай сбил его с лошади копьем, а Барак саблей отрубил ему голову. О том, что Абул­хаир выехал к каракалпакам, сообщил Бараку один из претендентов на ханский трон в Младшем жузе султан Батыр.

По сведениям Я. Гуляева, когда Абулхаир поехал вызволять каракалпаков, с ним было 150 воинов. Одна­ко число бойцов султана Барака намного превосходило численность людей Абулхаира. В ответ на уговоры уклониться от схватки Абулхаир заявил: «Кто де Бара­ка боится, тот может бабой прослыть, ибо де Барак и сам не лутче бабы». Однако большинство бросилось бежать, оставив хана с группой из 5-6 человек против многотысячной толпы.

Со слов же самих участников, столкновение про­изошло следующим образом. Около 2-х тысяч семей каракалпаков, не выдержав беспрестанных набегов на их селения казахов Младшего жуза, решили отдаться под покровительство хана Абулхаира и двинулись в его улусы. Однако по дороге они были перехвачены султа­ном Бараком. Узнав об этом, Абулхаир потребовал от султана «отдачи и персонального свидания». Барак приехал и «вдруг на него хана учинил нападение и притом де хан по несколкой драке с стороны Бараковой одним киргисцом так жестоко ударен копьем, что и с лошади упал, а Барак де салтан сверх того, слезши с своей лошади ево хана, уже лежачего, раза с три в живот ножем приколол и тако он, хан, того ж часа и умер».

Получив известие о смерти хана Абулхаира 20 ав­густа 1748 г., оренбургская администрация развила энергичную деятельность с тем, чтобы события, проис­ходящие в степи, не вышли из-под ее контроля. В Млад­ший жуз к ханше Бопай и детям Абулхаира был направлен весьма опытный и знающий обстановку в ханстве переводчик Я. Гуляев с ногайским старшиной Кубеком. Перед ними была поставлена задача от имени оренбургской администрации выразить семье покойного сочувствие, удержать от немедленного похода против султана Барака, наблюдать за ходом выборов нового хана, добиться того, чтобы казахские владетели обратились к царскому кабинету с просьбой об утверждении императрицей Елизаветой Петровной нового  хана. К Бараку через Ямышевскую крепость были отправлены М. Арапов, В. Сальников и С. Бардугин с целью узнать о его намерениях и дальнейших планах.

27 сентября 1748 г., по сведениям   Я. Гуляева» состоялся совет биев, батыров и старшин Младшего жуза. От Среднего жуза на этом совете присутствовал Джаныбек. Совет работал в течение нескольких дней, главным вопросом был вопрос об избрании нового хана Младшего жуза. В основном кандидатур было 3: сын Абулхаира Нуралы, султаны Батыр и Барак. 2 октября было принято решение провозгласить ханом Нуралы. «Однако ж,— замечал Я. Гуляев,— тот выбор учинили не так как у них прежде сего бывало публично, но токмо выбранных из всех родов десятью человеки знатными биями, да и то в ханской кибитке». Брат покойного Абулхаира султан Байбек в сопровождении родственников поехал в столицу с просьбой об утверж­дении Нуралы ханом Младшего жуза.

В 20-х числах июня 1749 г. из Петербурга возвратилась делегация Младшего жуза, доставившая патент об утверждении правительством Нуралы ханом Младшего жуза. Он был приглашен И. И. Неплюевым на конфир­мацию в Оренбург, куда отправился 30-го июня. А чуть раньше в ставку матери Нуралы ханши Бопай прибыли ойратские послы, которые предлагали  владетелям Младшего жуза заключить мир и «чтоб де кашкарцам свободно было ездить для торгу в Оренбург».        

Перспектива обострения межфеодальной борьбы в Казахстане   вызывала серьезную озабоченность орен­бургской администрации и русского правительства. Получив известие об убийстве султаном Бараком хана Младшего жуза Абулхаира и об избрании новым ханом Нуралы, А. И. Тевкелев представил правительству записку о возможном, с его точки зрения, развитии событий в дальнейшем. Он полагал, что Барак «при­нужден будет Среднюю орду сколько возможно домогаться интриговать от российской стороны отдалять и к себе туда привлекать, или уже по необходимости будет искать протекцию зенгорского владельца»1.

Однако правителями Казахстана  осенью 1749 г. в Джунгарию из Младшего жуза вместе с возвращавшимся ойратским посольством было отправлено очередное казахское посольство. В подарок Аджа-хану Нуралы послал золотую саблю. Однако начавшиеся в Джунгарии феодальные распри помеша­ли осуществлению задуманного. В то время как между ханом Младшего жуза и правителем Джунгарии велись переговоры о союзе, казахи Старшего жуза начали теснить ойратов под Ташкентом и в других районах Южного Казахстана.

 

3.2 Раскол джунгарского ханства и его падение

 

В 1748 г. погиб бухарский хан Абдулмумин. В ургу из Бухары прибыл посол с известием о том, что «В боль­шой Бухареи хан умре». Со смертью   этого эмира прекратила правление в Средней Азии династия аштар-ханидов. Власть в Бухаре захватил представитель племени мангытов Мухаммед-Рахим, в 1753 г. провоз­глашенный эмиром и положивший начало правлению в стране новой династии мангытов, правившей до 1820 г. Аштарханиды в течение нескольких лет после гибели Абдулмумина пытались возвратить ханскую власть. В этой связи они обращались за помощью к джунгар-скому хану Цэван-Доржи. В конце 1748 г. в Джунга­рии стало известно о том, что жители Ташкента восстали, убили Хакима Бахадур-бека, ставленника урги, и прогнали присланных к ним ойратских наместников джунгара Дельчина и уйгура Мэд-Юсуфа. В связи с этим зимой 1749—1750 г. под Ташкент был отправлен трехтысячный отряд во главе с нойоном Саин-Белеком и зайсаном Намджилом с приказом восстановить поло­жение и наказать виновных⁶⁶. Прибывшему из Коканда старшему сыну Абд ал-Карим-бия Цэван-Доржи пред­ложил идти с этим войском и после восстановления прежнего положения в Ташкенте двинуться на Коканд. Однако осуществить этот план не удалось.

Казахи, приехавшие зимой 1750 г. из Туркестана в ставку Нуралы, рассказывали переводчику Я. Гуляеву, что джунгары «город Ташкент осадили, токмо де ташкенцы им, калмыкам, не давались и тако оные зенгор-ские калмыки около Ташкента прожили несколько времени и напала де на них калмыков воспа, почему разделились де на три части: одна тысяча на которых воспа пала и многие померли, а остальные де в свою Зенгорскую землю как по древнему их обыкновению не поехали, кони, седла, ружья и платье, яко все на степи покидали… учиня с ташкенцами мир и оправляя их правителей в свою землю поехали»1.

Находившийся в это время в Джунгарии купец А. Верхотуров сообщал, что джунгарскне войска, стоя­щие под Ташкентом, действительно «от воспы бежали от Ташкану вниз по той реке, над которой Ташкен-город. И оные ташкенцы вымыслили: в оспе пропащего человека в воду в реку привязать и от того калмыцкой силе великой урон был». Позже ойратские воины, возвратившиеся в живых из похода, рассказывали о тактике кокандцев. «Войска из урги командировано было по три тысячи и следовали на три партии справа, слева и посреди по распределению командующего со означенными командиры. Токмо оного абдыкарымского горотка взять не могли, кроме что по многом труде крайних деревень несколько разбили, а более того с уроном отходили. А они за ними погони не чинят, но ждут всегда на них приходу, а тогда на выласку ходят из горотка не далече, в выстрел ружья, спереди конныя, а позади пешия». С другой стороны на ойратские улусы нападали казахи Старшего жуза.

Разорив несколько близлежащих деревень, разгра­бив шедший из Оренбурга в Ташкент торговый кара­ван, ойратская армия, потеряв значительное число воинов от болезней и в результате сражений, весной 1750 г. возвратилась в Джунгарию, преследуемая ка­захскими и киргизскими отрядами. Немедленно под стенами Ташкента оказались казахские войска и не­ожиданным ударом захватили часть города. Сержант Филимонов, находившийся в Джунгарии с июня по октябрь 1750 г. с поручением сибирского губернатора А. Сухорева, после возвращения показал, что в том же 1750 г. «бухарский город называемой Ташкан взят Казачьею ордою владельцом кайсацким…  которому от владельца зенгорского послан был посланец». Несмот­ря на неудачные действия под Ташкентом, ойратским феодалам удалось посадить на кокандском престоле своего ставленника Баба-бека,   вскоре свергнутого Ирдана-бием.

В 1749 г. в Оренбург приехал посланец Барака аталык Улжабай с письмом, в котором Барак сообщал, что его приглашают ханом в Старший жуз и заверял в своей преданности российской короне. Сведения о том, что бий Старшего жуза пригласили Барака на ханство, подтвердил Толе-бий. Во второй половине сентября 1749 г. в Оренбург прибыл посланец Толе-бия Айтбай. В своем письме к оренбургскому губернатору И. И. Не» плюеву Толе-бий от имени всех феодалов Старшего жуза просил принять их в подданство и отмечал, что «Барак же хана владелцом себе приемлем». И. И. Неплюев в ответном послании уведомлял Толе-бия, что его прошение будет доставлено императрице и просил «в засвидетельствование» российского подданства опе­кать караваны, идущие из Средней Азии в Россию и обратно.

Таким образом, гибель Абулхаира послужила при­чиной активизации казахско-джунгарских отношений. Новый хан Нуралы попытался путем установления род­ственных связей с ойратским правителем не только наказать убийцу своего отца, но и извлечь из этого политическую выгоду. Со своей стороны Барак стремил­ся заручиться поддержкой джунгарского хана. Однако внутриполитическая   нестабильность,   неспособность Цэван-Доржи своевременно решать назревшие внутренние и внешнеполитические проблемы, бессмысленная жес­токость в отношении своих подданных привели к государственному перевороту в Джунгарском ханстве и началу ожесточенных межфеодальных усобиц.

Свержение Цэван-Доржи положило начало факти­чески не прекращавшимся до последних дней существо­вания Джунгарского ханства межфеодальным усобицам за ханский трон. Этот факт мог привести государство к кризису.

Более того, в кратковременный период его правления экономическое и политическое положение страны еще более ухудшилось. Причиной этого явилась сначала скрытая, а затем прямая враж­дебность со стороны ряда знатных ойратских князей, считавших себя более достойными кандидатами на хан­ский престол. Уже в июле 1750 г. находившийся в Джунгарии поручик Мякинин   сообщал сибирской администрации, что там «великое между ноенов и зайсанов смятение и несогласие происходит и в ургу их никого пропущать не ведено».

Положение осложнилось в связи с обрушившимися на Джунгарию стихийными бедствиями. В 1752 г. ойратские кочевья, поля, сады подверглись опустоши­тельному нашествию саранчи. Уйгурские и китайские купцы сообщали кяхтинскому таможенному комиссару П. Бурлакову, что ойраты массами откочевывают из центральных районов Джунгарии на окраины, ибо находиться там и содержать скот было невозможно.

Окончательно пришли в упадок построенные с помощью русских и шведских пленных заводы по добы­че и выплавке меди, серебра, золота, завод по изготов­лению пушек. Продолжал действовать лишь неболь­шой завод по выделке кож, построенный беглым масте­ровым с Колывано-Воскресенских заводов Ефимом Вяземским (Билдягой). Лама-Доржи пытался наладить в Джунгарии собственное монетное производство. Руссийский купец Алим Шихов, торговавший в Джунгарии| и Восточном Туркестане, сообщал, что русский масетеровой Терентий Кузнецов «в городе Еркене делал по их калмыцкова маниру яко денги медные, ходясие, едина, называются пула, а когда их пятдесят, то именуются денга… и отпущают в народ»^. Внешнеполитическое положение ханства все ухудшалось. Цинский двор, внимательно следивший за обострением  межфеодальных усобиц в Джунгарии, начинал сосредоточивать на ойратских границах значительные контингенты войск, радушно принимал и не возвращал Ламе-Доржи беглецов. По всем вопросам, касающимся ойрато-цинских отношений, занял жесткую и непримиримую позицию. Возвратившийся в 1751 г. из Северной Монголии толмач Василий Шарин со слов халхасов сообщал в Селенгинске, что «на контайшинскую границу к прежним войскам из мунгальцов для предосторожности по указу ханскому прибавлено кон­ницы три тысячи человек». В следующем 1752 г. числен­ность цинских войск на джунгарской   границе была вновь увеличена. У крепости, называемой Хараусуйской, стояла конница в девять тысяч человек, в Улясутае— пять тысяч, триста пушек   со всем снарядом, при урочище Хангае конница в три тысячи пятьсот человек, при урочище Эрдэни-Дзо — тысяча пятьсот человек. По указу императора Хун Ли в приграничных районах Джунгарии велась тщательная разведка. В Северной и Южной Монголии производилась интенсивная про­верка боеготовности монгольских войск.

В 1751 г. Лама-Доржи направил в Пекин посольство с просьбой разрешить ойратам торговлю в пригранич­ных китайских городах и пропускать ойратских богомольцев в Тибет на поклонение к Далай-Ламе. На обе просьбы цинский двор ответил решительным отка­зом.

Между тем внутриполитическое положение в Джун­гарии все более осложнялось. Группа феодалов попы­талась использовать в борьбе против Ламы-Доржи его малолетнего брата Цэван-Дашу (Мокуша), но потерпе­ла неудачу. Вслед за этим в урге стало известно о враждебных замыслах чоросского нойона, хойтского князя Амурсаны, также приходившегося по матери родственником Галдан-Цэрена. Вскоре между Давации его сторонниками, с одной стороны, и Ламой-Доржи с другой, началась открытая борьба. «Ханский престол,- писал в связи с этим известный русский китаевед С. Липовцов,— сделавшись   единожды приобретением Дерзости и злодеяния, лишился должного уважения и служил глазам властолюбцев   лестным   предметов усильных домогательств».                     

По свидетельству русских людей, находившихся в Джунгарии, борьба между Даваци и Ламой-Доржи возникла на почве «незаконности» занятия Ламой-Дорми ханского престола, как рожденного от простой, незнатного рода женщины. «Дебача-ноен как нанешнего владельца Ламу-Доржу удостоили с товарыщи не знали,- сообщали возвратившиеся из Джунгарии кап-тенармус А. Черемисин и житель г. Тары Г. Зенков,— и по той злобе в ургу по многим призывам не ездил с тем выговором, что он сам ево честняя и природной по коктайша наследник, а он незаконно рожденной, но прижит от посторонней, а которыя были законныя наследники, тех погубили и лутче б по крови ему быть владельцом, а нежели оному».

Непосредственным поводом для открытого конфликта послужило разорение и ссылка по приказу Ламы-Доржи правителя дербетов нойона Даши-Давы, приходившегося Даваци дядей, а Амурсане тестем. Имеющиеся в нашем распоряжении факты не подтверждают убийства Ламой-Доржи своего младшего брата Цэван-Давши в связи с делом Даши-Давы. До ноября 1750 г. Цэван-Даши жил при ставке хана. В сентябре 1751 г. Давацк, вновь отказавшись явиться в ургу, прислал хану с одним из своих зайсанов письмо, в котором просил, чтобы Лама-Доржи своего восьмилетнего брата отпустил к нему или бы «ему Мокуше отдал владение». Отправив обратно представителя Даваци с категориче­ским отказом, хан 5 октября того же года приказал «вышегомянутого   наследника Макушу, выколовши глаза, сослать в ссылку в Аксу». Когда весть об этом достигла ставки Даваци и кочевьев Амурсаны, они  расценили этот шаг как откровенно враждебный, и собрав своих людей, двинулись на север.

У Амурсаны были свои причины испытывать не­приязненные чувства к Ламе-Доржи. В 1750 г., расска­зывал находившийся в это время в Джунгарии толмач С. Томский, ранее кочевавшие вместе братья Амурсана и Чавдар начали между собой тяжбу из-за улусных людей. Лама-Доржи, когда нойоны обратились к нему, принял сторону Чавдара. Дружба и союз Даваци и Амурсаны подтверждаются многими источниками, хотя «сей последний ко владению зенгорскаго народа права не имел, будучи из фамилии называемой хойт, но пото­му, что с Дебачею кочевал всегда вместе…».

Во внутриполитической жизни Казахстана на рубеже 50-х гг. произошли некоторые события, в определенной степени повлиявшие на взаимоотношения с Джунгарией. Весной 1750 г. при весьма загадочных обстоятельствах скончался султан Барак. Наиболее достоверные сведе­ния о причинах и обстоятельствах гибели этого султана доставил в Оренбург 2 мая 1750 г. переводчик Мансур Делной. Он сообщил, что Барак со своей семьей был в гостях у ходжи г. Карнака и вскоре после приезда «все на одних днях и в краткое время умерли». Как сам Барак перед смертью, так и все   жители города, по словам переводчика, «той их смерти причиною признавают тутошняго ходжу…, что он их окормил зелием… по приказу зенгорского владельца».  Высказывались предположения, что Цэван-Доржи пошел на этот шаг по просьбе хана Нуралы.

Казахи стали называть покойного Абулхаира «богоугодником». Русская администрация пыталась извлечь из этого выгоду. Находившийся тогда в Младшем жузе посланец И. И. Неплюева переводчик Я. Гуляев исполь­зовал факт гибели Барака для расстройства свадьбы дочери Абулхаира с ойратским ханом. «Родитель ваш Абулхаир-хан,— уверял он Нуралы,— знатно был под-линно угодник и не желает, чтобы вы дочь ево, вашя сестру за идолопоклонника отдали».             

В первое время после воцарения на джунгарском престоле Ламы-Доржи  существенных  изменений в казахско-ойратских отношениях не произошло. Хану Нуралы, его братьям и старшине новый хан направил послание с предложением поддерживать политические и торговые связи, ибо «чрез то со обоих сторон народное благополучие и обходительство происходить могло». В ставке Ламы-Доржи, как сообщали русские люди, «кайсаков имеется доволное число», большинство из них приезжали выкупать своих пленных.

По мере ослабления Джунгарского ханства утрачи­валось его влияние на положение дел в Казахстане и Средней Азии. Фактически не было контроля над Ташкентом. Ставленник джунгарских правителей таш­кентский наместник Парван-бек был осажден казахами Старшего жуза. В результате неожиданной и смелой вылазки осажденных нападавшие казахи были выбиты из города. Решающую роль в этом сыграла поддержка жителей, ибо кратковременный период правления горо­дом Хазкельды-батыра и его дружины ознаменовался тяжелыми поборами и вымогательствами. «Казаки с ташкенцов,—рассказывал русский купец С. Малков,— брали на месяц по тридцати тысяч денег медных и значительную сумму серебра. Посол Ламы-Доржи, требовавший от казахских феодалов прекратить осаду Ташкента, вынужден был возвратиться ни с чем.

В 1750 г. умер правитель Коканда Абд ал-Карим-бий. На престол был посажен его младший сын Абд ар-Рахман-хан. Через девять месяцев его отправили хакимом в Маргелан и кокандским правителем стал сын Абд ар-Рахим-бека Ирдана-бий. Его брат Баба-бек, опасаясь преследований, бежал в Джунгарию и обра­тился к хунтайджи за помощью, «чтоб… меншаго брата ссадить и самому завладеть всей Бухарией и за то обещался в подданство».

Вторжение джунгарских войск и разорение ими ряда приграничных казахских кочевий привели к тому, что резко изменилось отношение рядового казахского насе­ления к ойратским князьям, и среди феодалов Среднего жуза появились разногласия. В свое время Аблаю удалось убедить своих соплеменников не выдавать Даваци и Амурсану в Джунгарию тем, что скоро к нойонам из Джунгарии прибудут войска. Однако этого не произошло. Казахские воины в присутствии А. Яков­лева выговаривали Аблаю, что обещанных джунгарских войск «ничего не находится, а за них киргисцам раззорение причинилось немало и тако за стыдом и опасностию в киргиские улусы быть им нечают». Многие султаны и старшины предлагали схватить Даваци и Амурсану с Банчжуром и выдать ойратским войскам. Последние, зная об этих настрое­ниях, держались от казахских ополчений подальше.

Постепенно ход войны изменился в пользу казахов. Аблай, собрав дополнительные силы, нанес ойратским войскам ряд серьезных поражений. Тобольский дворя­нин А. Плотников сообщал командующему на Сибир­ских линиях бригадиру Крофту, что 29 октября 1752 г. «прибежал из войска служащей при урге ево зайсанг Цебей и по прибытии его разглашеность, якоб по набегу киргисцов поймано четыре человека старшин с малыми людми и отгнано до двух тысяч лошадей, токмо ис пойманных старшин и полученного в добычу скота к владелцу в ургу в высыл­ке не оказалось… А после от подлых людей слышно было, якоб в добычю того ничего не получено, но сами де едва на присталых лошадях вышли… и потом ноября 4 дня прибыл в угру ноен Заин-Белек из войска и слышно было якоб привез ко владелцу два панцыря, три турки и киргиских два малчнка и дзе дсвкн мален-ких».

В Петербург в Кол­легию иностранных дел, сообщалось, что хотя управление Казахстана Аблайханом идет по пути, в основном разработанное Россией, налаживаются отношения с Джунгарским ханством: в основном выдаются беглые джунгарцы. Эти данные сообщал помощник оренбургского губернатора. Оптимизм помощника орен­бургского губернатора, вероятно, основывался на том, что отношения как рядовых казахских общинников, так и феодалов к Даваци, Амурсане и Банчжуру ухудши­лись. Между тем, действительно, многие из казахских старшин начали склоняться к мысли выдать беглецов в Джунгарию, предварительно обговорив с Ламой-Дор-жи определенные гарантии в том, что ойратские князья «з добрым намерением приняты и ево (Даваци) улусы по-прежнему ему отдать и ево так, как владелца содер­жать, а не убить…. А. И. Тевкелев, опасаясь «не изведены ль те нойоны тайным образом кнргнс-касака-ми в отвращение от зенгорцов на них нападения», срочно направил в Средний жуз казака М. Ара­пова.

Вместе с тем, что отношения между Аблай ханоми правителем Джунгарского ханства постепенно налаживались, Лама-Доржи отклонял все предложения Аблая о прекращении воен­ных действий и мирных переговорах.

Однако Аблай отправил в Джунгарию очередное посольство во главе со знатным батыром из найманов Маджитом, другими батырами с просьбой, чтобы де калмыцкое войско отступило и на киргисцов  и не нападало. Так на протяжении сравнительно небольшого времени казахско – джунгарские отношения претерпели ряд  изменений. От нормальных, почти дружественных отношений между Средними и Младшими джузами, с одной строны, и  Джунгарией с другой, сменились крайне враждебными, что привело к ожесточенной войне. Причинами войны 1752 года послужило  стремление казахских феодалов во главе с Аблаем и Толе – бием возвести на джунгарский престол своих ставленников и лице Давци, а затем Амурсаны, воспользовавшихся усобицами  и ослабить своего давнего неприятеля, возвратить захваченное ойратами земли, получить добычу. Попытка царского правительства побудить казахских властей отказаться от этой политики успеха не принесла.

Вторжение казахских дружин парализовало экономическую жизнь Джунгарского ханства, способствовали постоянным выступлениям  против центральной власти.

Основные удары казахстанские отряды наносили по дербетам. Пользуясь сложной обстановкой в Джунгарское ханство начали вторгаться какандцы, киргизы, пытаясь вернуть свои кочевья по северному берегу Иссык – куля. Активное дипломатическое наступление начал основатель Мангыиской династии в Бухаре Мухамед – Рахим, поддерживающий контакты с ходжами Ташкента и Кашгара.

К этому времени политическая ситуация в Джунгарском ханстве резко изменилась.  Изменилась и обстановка казахских воинов. В 1754 году началось попытка наступления Аблаем против Даваци. Однако она закончилась неудачей.  Поддержка Аблаем Амурсаны побудила Даваци отправить к Средний джуз посольство с требованиями возвратить захваченное  в Джунгарии и прекратить военные действия. Аблай отправил послов без ответа.

По всей видимости, это поражение Аблая и Амурсаны весной 1754 года сыграло определенную роль в дальнейшем развертывании событий. В случае их успеха трон Джунгарсткого ханства мог бы занять Амурсана и ситуация, возможно, не имела бы трагичный для Джунгарского ханства исход. По предложению Амурсаны казахские дружины напали на джунгарские улусы в районе Калмык – Тологоя. В июле – августе, желая улучшить положение Амурсаны, Аблай совершил новый поход в Джунгарию. Аблай готовился к новым походам в Джунгерию, когда, Амурсана, разбитый Даваци бежал  в Китай.

Такова была обстановка в Джунгарии накануне нападения Цинской империи. Вероятно не будет преувеличено, что активное участие казахских властителей в межфеодальных усобицах ойратских князей способствовало упадку и гибели Джунгарского ханства.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

В своем Послании народу  страны  Президент  Казахстана Н. А, Назарбаев  отметил, что  в потоке  бурных  исторических событий и катаклизмов казахский  этнос сумел сохраниться только благодоря  внутринациональной  консолидацией. Даже  в самое трудные годы отечественной  истории казахи  выстояли  только  потому, что еще теснее сплотились вокруг общенациональных идей и лидеров1.

 Рассматривая  данну тему можно сказать, что не смотря на то, что Джунгарское ханство было почти  непобедимым, однако консолидация и объединение помогли выстоять и победить.   Данная победа была знаменита  с двух сторон;

1. Произошло объединение трех ждузов.
2. Имела стратегический аспект.

Расширялась территория. Освобождены были  Южный Казахстан, долина Сыр – Дарьи, горы Кара – Тау, долина Сары – Су и значительная  часть  Улу – Тау. Это давало возможность предпринять  военные действия для дальнейшего продвижения  казахских ополченцев в районы Сары – Арки и наступления  против джунгар в Семиречье.

Политика ойратских феодалов в Казахстане и в северных районах Средней Азии не являлась неизмен­ной и в определенные исторические периоды была обусловлена различными факторами. Под влиянием внешне- и внутриполитических обстоятельств она посте­пенно эволюционировала. Первые походы ойратских феодалов в Казахстан в конце XVI — начале XVII в. и ответные вторжения казахских владетелей в ойратские кочевья преследовали грабительские цели.

После образования Джунгарского ханства, особенно после прихода к власти Галдана   и завоевания им Восточного Туркестана, характер политики джунгар-ских феодалов в Казахстане и Средней Азии изменил­ся: джунгарские правители стремились уже к террито­риальным захватам в Семиречье, бассейне р. Сырдарьи. Вторжение 1723—1725 гг. было продиктовано стремле­нием восстановить и расширить утраченное в годы вой­ны с Цинской империей в 1717—1722 гг. влияние в южных районах Казахстана и в Средней Азии, восстано­вить за счет захваченной добычи подорванное войной хозяйство.

Поражения джунгарских армий в сражениях с казахами в 1726—1730 гг. показали Галдан-Цэрену, что, объединившись, казахские жузы представляют собой силу, способную если не сокрушить, то нанести тяжелый удар по Джунгарскому ханству. В связи с этим с сере­дины 30-х гг. XVIII в. хунтайджи стремился уже не столько к грабежу и новым территориальным захватам, сколько к разгрому военных сил казахов, к политиче­скому раздроблению казахских жузов, пытаясь при этом помешать процессу присоединения их к России. Отсюда дифференцированный подход Галдан-Цэрена к различным группам казахских феодалов, попытки сор­вать их совместные выступления против Джунгарии. В 1742—1745 гг. Галдан-Цэрен развил активную дипло­матическую деятельность в борьбе с Кокандом по созданию джунгаро-казахской коалиции и стремился добиться от казахских владетелей Среднего и Младше­го жузов политической и военной поддержки. Однако его преемники были не в состоянии не только проводить активную внешнюю политику в Казахстане и Средней Азии, но и сохранить единство в собственном государ­стве.

Характер казахско-джунгарских  отношений также не оставался неизменным. В целом это были взаимоот­ношения двух суверенных кочевых государств, которые определялись соотношением сил между ними. Впрочем, характер этих отношений был неоднозначным для казахских жузов. Старший жуз, подвергнувшись очеред­ному вторжению ойратов в 1735 г., признал свою зави­симость от Джунгарского ханства, хотя она продолжа­лась всего десятилетие. Владетели и старшины этого жуза обязаны были отправлять в Джунгарию в качест­ве заложников своих детей, население платило хотя и незначительную, но все же унизительную дань. Прави­телями городов назначались ставленники хунтайджи. как правило, из казахов, узбеков или уйгуров, контро­лируемые и нередко охраняемые джунгарскими вой­сками.

Говорить о политической зависимости Среднего жуза от ойратских правителей нет достаточных оснований. Несмотря на военные победы, сильнейший дипломати­ческий нажим и запугивания со стороны джунгарских феодалов в 1742—1745 гг., его правители фактически не платили Галдан-Цэрену дань, ограничиваясь только тем, что присылали подарки. В ставку хунтайджи официально были отправлены в качестве заложников два человека: сын хана Абулмамбета Абулфеиз и сын султана Барака Шигай (на смену Абулфеизу). Источ­ники различного происхождения единодушно свиде­тельствуют, что отправка в ургу  Галдан-Цэрена этих султанов была продиктована прежде всего личными соображениями их родителей: добиться права владения Туркестаном и другими городами и оазисами в бассейне р. Сырдарьи, но не являлась выражением воли правящего класса Среднего жуза и не принималась на общем съезде феодалов. Как в области внутренней, так и внешней политики владетели Среднего жуза были независимы от ойратского хана.

Старший жуз сбросил иго джунгарских феодалов фактически уже в 1745 -1746 гг., решительно поддержав кокандского владетеля Абдал-Карим-бия, вставшего во главе антиойратской борьбы народов Узбекистана, Киргизии, Южного Казахстана. Поражения Джунгарии в войнах с Кокандским бекством подорвали силы ойратской державы, привели к резкому падению авто­ритета ее правителей и также способствовали распаду этого политического государства. Феодальные усоби­цы и активное вмешательство в них казахских правите­лей окончательно деморализовали ойратское общество, дестабилизировали политическую структуру ханства, лишили его возможности к организованной обороне. Поэтому Цинская империя в 1755 г. практически не встретила в Джунгарии сколько-нибудь   серьезного сопротивления.                                   

Внешняя политика Джунгарского ханства носила двойственный характер: с одной стороны, ойраты сдер­живали и почти в течение ста лет отбивали вторжения в Центральную Азию Цинской империи, вели на своих восточных рубежах оборонительную и в целом справед­ливую войну за свое независимое государственное существование. В то же время по отношению к своим тюркским соседям на западе — Казахстану, а также Киргизии и Узбекистану джунгарские феодалы прово­дили захватническую политику, осуществляли широкие завоевательные вторжения. Борьба казахского, узбек­ского и киргизского народов носила освободительный характер. Основную тяжесть этой борьбы вынесли казахские жузы, сдержавшие завоевательные устремле­ния ойратских феодалов не только в Средней Азии, но и в Сибири. Одновременно частые вторжения казахских войск на территорию Джунгарии и разорение ойратских кочевий способствовали ослаблению   Джунгарского государства. Активное участие казахских феодалов в межфеодальных усобицах ойратских князей, вторжение Цинской империи привели к исчезновению Джунгарско­го ханства как политической единицы и населения этого государства как этнического целого.

Причины временных успехов джунгар в борьбе с народами Казахстана и Средней Азии в войнах 1723— 1725 гг., 1739—1741 гг. заключались прежде всего в более высоком уровне централизации государственной власти по сравнению с рыхлыми государственными оброзованиями казахов, киргизов и даже узбеков. Не уступая ойратам в вооружении, военном мастерстве, казахи действовали разобщенно, довольно долго соби­рали и организовывали ополчения, тогда как война на обширных степных пространствах требовала быстрых и неожиданных действий, стремительных маневров круп­ными вооруженными силами.

Политика русского правительства в отношении завоевательных устремлений джунгарских феодалов в Казахстане была непоследовательной и противоречивой. Она пыталась создать в Центральной Азии такой воен­но-политический баланс, такую расстановку сил, при которой наилучшим образом обеспечивалась бы без­опасность владений Русского государства в Сибири. Поэтому царское правительство было заинтересовано в существовании Джунгарского ханства как противовеса агрессивным устремлениям Цинской империи в Цент­ральной Азии. В то же время русское правительство и местная администрация опасались чрезмерного усиле­ния ойратского государства как за счет военного поко­рения казахов, так и возможного мирного объединения этих кочевых государств. Поэтому все усилия России в 30—40-е гг. XVIII в. были направлены на то, чтобы не допустить такого сближения, а в случае обострения русско-джунгарских отношений использовать военную силу казахов против джунгар. При рассмотрении цар­ским правительством вопроса о присоединении Младше­го, а затем и Среднего казахских жузов к России это обстоятельство играло исключительно важную роль.

Падение Джунгарского ханства изменило соот­ношение сил, политическую и экономическую си­туацию в Центральной Азии. Казахские ханства на некоторое время стали доминирующей политиче­ской и военной силой в регионе. Одновременно на политическую сцену вышли новые действующие лица — царская Россия и Цинская империя, отношения между которыми постепенно начали определять всю систему международных отношений в северо-западной части Центральной Азии. Начался новый этап в жизни наро­дов этого региона

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

 

1. Абдураимов М. А. Очерки аграрных отношений в Бухарском ханстве в XVII—первой половине XIX века. Ташкент, 1966.
2. Бартольд В. В. Очерк истории Семиречья. Собр. соч.: В 9 т. М., 1961.
3. Бурковский А. Ф. Борьба киргизского народа за свою незави­симость в первой пол. XVIII в. Страницы истории и материальной культуры Киргпзстана. Фрунзе, 1975..
4. Бадмаев Л. Роль Зая-Пандиты в истории духовной культуры калмыцкого народа. Элиста, 1968;
5. Златкин И. Я. Зая-Пандита как политический деятель 320 лет старокалмыцкой письменности. Эли­ста, 1970.
6. Бартольд В. В. Восток и русская наука Собр. соч.: В 9 т. М., 1977.
7. Бартольд В. В. Калмыки Собр. соч.- В 9 т М., 1968. Т. 5..
8. Бекмаханов Е. Б. Присоединение Казахстана к России. М., 1957.
9. Бичурин Н. Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. Спб., 1834..
10. Бичурин Н. Я. Историческое обозрение ойратов. с — 127-128.Посольство к зюнгарскому хун-тайчжи Цеван-Рабтану ка­питана от артиллерии И. Унковского и путевой журнал его за 1722—1724 годы. Спб., 1887, Богоявленский С. И. Материалы по истории калмыков в пер­вой половине XVII в. Исторические записки. 1939. № 5..
11. Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. Монголь­ский кочевой феодализм. Л., 1934.
12. Добросмыслов А. И. Ташкент в прошлом и настоящем. Ис­торический очерк. Ташкент, 1911. Вып. 1..
13. Соколов Ю. Ташкент, ташкентцы и Россия. Ташкент, 1965..
14. Дорджиева Г. Ш. Социальные корни ламаизма и основные вехи его распространения среди ойратов и калмыков Ламаизм в Калмыкии. Элиста., 1977.
15. Златкин И. Я. История Джунгарского ханства. М .
16. История Казахской ССР… Т. 2.
17. Их Цааз (Великое уложение). Памятник монгольского фео­дального права Пер., введ. и коммент. С. Д. Дылыкова. М., 1981.
18. Калмыцкие историко-литературные памят­ники в русском переводе. Элиста, 1969;
19. Культура Монголии в средние века и новое время. Улан-Удэ, 1986;
20. Черников С. С. Памятники архитек­туры ойрат-калмыков [материалы] Ученые записки Калмыцкого НИИ языка, литературы и истории. 1960. Вып. 1.
21. Котвич В. Л. Русские архивные документы по сношениям с ойратами в XVII и XVIII вв. ИРАН. Пг., 1919.
22. Кычанов Е. И. О джунгарских отоках и анги НКОГК. М. 1989.
23. Леонтович Ф. И. К истории права русских инородцев. Записи император. Новороссийского университета. Одесса, 1880. Т. 29.
24. Голстунсший К. Ф. Монголо-ойратские законы 1-640 г. Спб.» 1880.
25. Леонтович Ф. И. К истории права русских инородцев. М., 1881
26. Майдар Д. Памятники истории и культуры Монголии. М., 1981
27. Масанов Н. Э. Дисперсное состояние — всеобщий закон жиз­недеятельности кочевого общества. Вестник АН КазССР. 1988. № 3.
28. Моисеев В. А. Некоторые вопросы казахско-джунгарских отношений в советской историографии, Вопросы историографии и источниковедения Казахстана. Алма-Ата, 1988.
29. Паллас П С. Собрание исторических известий о монгольских народах Санкт-Петербургский вестник. 1778.
30. Позднеев А. М. Образцы народной литературы монгольских племен. Спб., 1880.
31. Михайлов Г., Яцк.овская К. Мон­гольская литература. Краткий очерк. М., 1969;. Зая-Пандита. Элиста, 1968;
32. Потанин Г. Н. О караванной торговле с Джунгарской Бухарией в XVIII столетии ЧОИДР. М., 1868.
33. Левшин. А. И. Описание киргиз-казачьих, или .киргиз-кайсацких орд и степей. Этнографические известия. Спб., 1832
34. Зиманов С. 3. Общественный стройказахов первой по­ловины XIX века. Алма-Ата, 1958.
35. Кузнецов В. С. К вопросу о владычестве Джунгарского хан­ства над Восточным Туркестаном. Материалы по истории и фило­логии Центральной Азии. Улан-Удэ, 1970. Вып. 5.
36. Иванов П. П. Очерки истории каракалпаков Труды Института востоковедения. М.; Л., 1935.
37. Мухаммед-Юсуф-Мунши. Муким-ханская история Пер. с тадж., предисл., примеч. и указат. А. А. Семенова. Ташкент, 1956.
38. Ермаченко И. С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. М., 1974.
39. Гонгор Д. Ойратский князь Галдан-Бошигт Современная Монголия. 1967. № 3.
40. Иванов П. П. Очерки по истории Средней Азии. М., 1958. С. 90.История Узбекской ССР: В 2 т. Ташкент, 1967. Т. 1
41. Потанин Г. Н. О караванной торговле с Джунгарской Бухарией в XVIII столетии ЧОИДР. М., 1866. Кн. 2.
42. ГАОРО, ф. Оренбургская губернская канцелярия, оп. 1. 1748 г., д. 3, л. 153 сб.,
43. ГАОРО, ф. Оренбургская губернская канцелярия, оп. 1. 1748 г., д. 18, л. 198 об.—201 об.
44. Валиханов Ч. Ч. О хонтайше Валиханов Ч. Ч. Собр. соч.: В 5 т. Алма-Ата, 1985. Т. 2.
45. Бартольд В. В. История культурной жизни Туркестана. М.. 1963. Т. 2. Ч. 1. С. 277.
46. Материалы по истории киргизов и Киргизии. М., 1973. Вып.
47. Ловцов С. Обозрение Зюнгарии Сибирский вестник. 4. С. 49. 1757 г
48. Бейсембиев Т. К. «Тарих- и Шахрухи» как исторический ис­точник. Алма-Ата, 1987
49. Старицина П. П. [Рецензия] НАА. 1965. № 6.
50. Султанов Т. И. Кочевые племена Приаралья в XV—XVII вв. М., 1982.
51. Чернышев А. И. К характеристике администра­тивного управления в Джунгарском ханстве НКОГК. М., 1983.
52. ; Кычанов Е. И. О джунгарских отоках и анги..
53. Шахматов В. Ф. О пастбищно-кочевой (земельной) общине у казахов Вопросы истории Казахстана и Восточного Туркестана. Алма-Ата, 1962.
54. В. Галиев. Битва при Буланты. Мысль. №6
55. Новое поколение. 2001 г. 31 августа.
56. Южный Казахстан. 2001 г. 20 апреля.
57.  

1 Новое Поколение. 31 августа 2001 года № 35 (17).

2 Новое поколение. 31 августа 2001 г. № 35 (17).

1 Сабри Хизмелти. Доктор, профессор Стамбулского университета. Новое Поколение. 31 августа № 35 2001г.

1 Сайдула Тулеукулов. Южный Казахстан. 20 апреля. 2001 года. № 44

1 Позднеев А. М. Образцы народной литературы монгольских племен. Спб., 1880. С. 139—140;

1 Позднеев А. М. Образцы народной литературы монгольских племен. Спб., 1880. С. 1452 — 162;

1 Чернышев А. И. Цинь-дин хуан-юй Сиюй ту-чжи. Ташкент, 1958.Вып. 126. С.

1 Чернышев А. И. Цинь-дин хуан-юй Сиюй ту-чжи. Ташкент, 1958.Вып. 126. С.

 

1 Чернышев А. И. Цинь-дин хуан-юй Сиюй ту-чжи. Ташкент, 1958.Вып. 126. С.

 

1 Позднеев А. М. Образцы народной литературы монгольских племен. Спб., 1880. С. 142

1 ГАОРО, ф. Оренбургская губернская канцелярия, оп. 1. 1752—1753 гг., д. 31, л. 51—51 об.

1 Позднеев А. М. Образцы народной литературы монгольских племен. Спб., 1880. С. 139;

1 Потанин Г. Н. О караванной торговле с Джунгарской Бухарией в XVIII столетии  ЧОИДР. М., 1868.

 

1 Ловцов С. Обозрение Зюнгарии  Сибирский вестник. 4. С. 49. 1757 г., д. 46, л. 205 об.—206.

1 Галиев. Доктор  исторических наук.  Битва при Бутанды.  Мысль. 2000г. С.61