МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

КАЗАХСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ АЛЬ-ФАРАБИ

Ф и л о л о г и ч е с к и й ф а к у л ь т е т

Кафедра Теории художественного перевода и литературного творчества

Д И П Л О М Н А Я Р А Б О Т А

Лексика с этнокультурным содержанием и проблема ее перевода

СОДЕРЖАНИЕ

СОДЕРЖАНИЕ………………………………………………………………… 2

РЕФЕРАТ……………………………………………………………………….. 3

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………… 5

Глава 1. ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ЛЕКСИКА КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА…………………………………………

1.1 Понятия этнокультурной лексики: топонимы, идиомы, реалии……7

1.2 Различная классификация понятий этнокультурной лексики………12

Принципы перевода понятий этнокультурной лексики…………….20

Глава 2 ПРИЕМЫ ПЕРЕДАЧИ ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ЛЕКСИКИ В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ…………………………………………………………….

2.1 Передача этнокультурной лексики в повести Чингиза Айтматова «Белый пароход» в английских текстах………………………………………….30

2.2 Передача этнокультурной лексики в поэме Г.У. Лонгфелло «Песнь о Гайавате»…………………………………………………………………………..37

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………49

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ…………………………….51

РЕФЕРАТ

Мы видим актуальность данной темы в том, что в настоящее время вопрос о способах перевода этнокультурной лексики является открытым. Вместе с тем, роль их в процессе межкультурной коммуникации достаточно важна. Выяснение национально-маркированной лексики и фразеологии, тех единиц, смысловое содержание которых трудно передать средствами другого языка, расширяет и обогащает имеющиеся знания о языке и действительности страны изучаемого языка. Топонимы — это неотъемлемая часть фоновых знаний носителей данного языка и культуры. В них как в зеркале, отражается история народа, история заселения и освоения территории. Поэтому именно эта часть лексики издавна привлекает внимание не только филологов, но и историков, этнографов, географов и т.п. [2, с 199.] Тоже можно сказать и об идиомах. Фразеология, являющаяся неотъемлемой частью и своеобразной сокровищницей любого языка мира, отражает многовековую историю народа, своеобразие его культуры и быта. Вот почему так важно их изучение. О реалиях же, как о носителях колорита, конкретных, зримых элементах национального своеобразия, заговорили где-то в начале 50-х годов [Влахов, Ф, 14с.] По определению профессора Г.Д. Томахина реалии-названия присущих только определенным нациям и народам предметов материальной культуры, фактов истории, государственных институтов, имена национальных и фольклорных героев, мифологических существ и т.п. При сопоставлении языков обозначающие эти явления слова относят к безэквивалентной лексики. Безэквивалентными являются слова, служащие для выражения понятий, которые отсутствуют в другой культуре и, как правило, не имеют эквивалентов за пределами языка, к которому они принадлежат. [3, 5с.]

Объем работы: 52

Количество использованных источников: 26

Структура работы: дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Первая глава дает сведения о таких понятиях как, реалии, идиомы и топонимы, о классификации и способах их перевода. Вторая глава посвящена приемам передачи данных лексических единиц в произведениях «Белый пароход» и «Песнь о Гайавате».

Методологической базой для дипломой работы послужили следующие источники: Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М.: Международные отношения, 1986. 416 с.; Казакова Т.А. Практические основы перевода. English<>Russian. –Серия: Изучаем иностранные языки.- СПб.: Издательство Союз, 2000, 320с.; Гачечиладзе Г.Р. Введение в теорию художественного перевода. Тбилиси: Издательство Тбилисского университета, 1970. 280 с.; Я.И.Рецкер Теория перевода и переводческая практика, М.: Международные отношения, 1974. 216с.; Томахин Г.Д. Реалии-американизмы. М.: Высшая школа, 1988. 239 с.; Швейцер А.Д. Теория перевода. М.: Наука, 1988, 215 с. и др.

Ключевые слова: Этнокультурная лексика, реалии, топонимы, идиомы, идиоматика, транскрипция, транслитерация, калькирование.

Предметом исследования данной дипломной работы является этнокультурная лексика и способы ее перевода.

Объектом исследования данной дипломной работы являются произведения Чингиза Айтматова «Белый пароход» и Г.У. Лонгфелло «Песнь о Гайавате».

Цель исследования: изучить методы и приемы перевода слов, не имеющих непосредственных лексических соответствий в русском языке.

Задачи исследования:

Ознакомиться с научной литературой по проблемам этнокультурной лексики.
Дать определение, классификацию лексическим единицам, входящим в состав этнокультурной лексики.
Выявить назначение и проблемы перевода лексических единиц, входящих в состав этнокультурной лексики.
Рассмотреть традиционные способы перевода лексических единиц входящих в состав этнокультурной лексики существуют.
Изучить приемы и трудности перевода этнокультурной лексики в произведениях «Белый пароход» Ч.Айтматова и Г.У. Лонгфелло «Песнь о Гайавате».

Методы: Сопоставительный анализ художественных произведений, классификация отобранных примеров, изучение исследуемого материала, описание.

Полученные результаты: Ознакомившись, с научной литературой многих известных исследователей, мы дали определение, классификацию лексическим единицам. Также мы выявили основные проблемы, возникающие при переводе культурно-маркированных единиц и способы их перевода. На основе произведений «Белый пароход» и «Песнь о Гайавате» мы сделали анализ и рассмотрели основные трудности при переводе этнокультурной лексики.

ВВЕДЕНИЕ.

Вопросы соотношения культуры в самом широком понимании этого слова и информации, заложенной, хранимой и сообщаемой в словах как элементах языка, издавна привлекала не только лингвистов, но и представителей других наук. Все большие и малые особенности жизни данного народа и его страны (такие, как природные условия, географическое положение, ход исторического развития, характер социального устройства, тенденция общественной мысли, науки, искусства) непременно находят отражение в языке этого народа. Поэтому можно утверждать, что язык являет собой некое отражение культуры какой-либо нации, он несет в себе национально-культурный код того или иного народа. В нем встречаются слова, в значении которых может быть выделена особая часть, отражающая связь языка и культуры, и которая называется культурным компонентом семантики языковой единицы. К таким словам, прежде всего, относятся реалии, антропонимы, топонимы, этнонимы, имена собственные и идиомы.

Следует отметить, что исследователи уделили достаточно внимания данным языковым единицам. К примеру, С.Влахов и С.Флорин в своей книге «Непереводимое в переводе» представили полную характеристику, классификацию и способы перевода этих языковых единиц. Эти же исследователи упоминают работы таких ученых, как Л.Н.Соболев, Г.В.Чернов, Г.В.Шатков, А.Е.Супрун. С.Влахов и С.Флорин обратили внимание на такие “непереводимые” элементы почти полвека тому назад (в 1960 году вышла их статья “Реалии”). Позже вышла в свет и сама книга.

Топонимы, антропонимы, реалии-американизмы составляют главный объект исследования Г.Д.Томахина. В своей книге он впервые сделал попытку отобрать и систематизировать реалии американской действительности, находящие свое выражение в американизмах – национально-маркированных единиц лексической системы американского варианта английского языка.

В своей книге «Введение в теорию художественного перевода» Гачечиладзе Г.Р. рассмотрел главные этапы развития художественного перевода на Западе, в России и Грузии и выдвинул основные проблемы теории перевода, одной из которых является идиоматика.

Казакова Т.А. в «Практической основе перевода. English<>Russian» в главе лексические приемы перевода также рассматривает способы передачи топонимов и идиом.

В учебниках по теории перевода Л.С.Бархударова, В.Н.Комиссарова, Л.К.Латышева, Я.И. Рецкер, М.М.Морозова, А.В.Федорова также представлена информация о культурно-маркированных словах. Проблемы соотношений языка и культуры рассматриваются также Е.М.Верещагиным и В.Г.Костомаровым. Они первыми ввели термин — безэквивалентная лексика. Под безэквивалентной лексикой они понимают «слова, служащие для выражения понятий, отсутствующие в иной культуре и в ином языке, слова, относящиеся к частным культурным элементам, т.е. к культурным элементам, характерным только для культуры А и отсутствующим в культуре В, а также слова, не имеющие перевода на другой язык, одним словом, не имеют эквивалентов за пределами языка, к которому они принадлежат». [5, с.53] При этом отмечается, что характерной чертой безэквивалентных слов является их непереводимость на другие языки с помощью постоянного соответствия, их несоотнесенность с некоторым словом другого языка. Но это не обозначает того, что они совсем непереводимы. [5, с.53]

ГЛАВА 1. ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ЛЕКСИКА КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА

При сопоставлении языков и культур выделяются элементы совпадающие и несовпадающие. Будучи компонентом культуры, язык в целом относится к элементам несовпадающим. Чем самобытнее сравниваемые языки, чем меньше в их истории было культурных контактов, тем меньше у них точек соприкосновения, тем более разнятся они в целом и поэлементно. К несовпадающим элементам относится этнокультурная лексика, присущая словам в одном языке и отсутствующая или отличающаяся в словах другого языка.

Этнокультурная лексика сравнительно легко опознается при сопоставлении языков, ибо в ней нагляднее всего проявляется специфика его культуры.

Термин «этнокультуроведческая лексика», «этнокультурная лексика», «этнолексемы», судя по дефиниции — «… словарь, характеризующий систему знаний о специфической культуре определенного народа как историко-этнической общности людей…» [1, 167с.], во многом соответствует нашему представлению о реалиях, топонимах, идиомах может быть, с некоторым этнографическим и культуроведческим уклоном.

В понятие этнокультурная лексика входят следующие лексические единицы, это топонимы, реалии, идиомы, антропонимы, этнонимы и т.д. В следующем параграфе мы хотим подробнее остановится на первых трех культурно-маркированных единицах.

Понятия этнокультурной лексики: топонимы, идиомы, реалии

Каждый человек постоянно встречается с географическими названиями. «Невозможно представить себе жизнь современного общества без географических названий, — пишет известный специалист в области топонимики Э. М. Мурзаев. – Они повсеместно и всегда сопровождают наше мышление с раннего детства. Всё на земле имеет свой адрес, и этот адрес начинается с места рождения человека. Родное село, улица, на которой он живёт, город, страна – всё имеет свои имена». [2, 5с.]

Топонимика сравнительно молодая наука, изучающая географические названия. Слово «топонимика» образовано от двух греческих слов: topos – место, местность и onoma – имя. Взгляните на географическую карту, она вся испещрена названиями стран, морей, островов, рек, озёр, городов. И это только малая часть существующих топонимов. Свои имена имеют и очень мелкие объекты: леса, луга, поля, болота, изгибы рек, холмы и ямы, части сёл и деревень. Такие названия, как правило, не зафиксированы в географических справочниках и редко встречаются в письменных документах, их хорошо знают лишь местные жители. В каждом селе можно записать, обычно, десятки таких названий. Изучение названий мелких объектов является предметом микротопонимики – особого раздела топонимики.

Все географические названия имеют свой смысл. Никакой народ не называл реку, озеро или селение «просто так», случайным сочетанием звуков. Отсюда вывод напрашивается сам собой: объяснить можно любое, даже самое сложное и, на первый взгляд, непонятное географическое название. Язык народа не является чем-то застывшим, он изменяется, развивается, некоторые слова исчезают совсем, некоторые меняют свой смысл. Поэтому трудно бывает найти объяснение имени той или иной речки, села, города. Но что удивительно, благодаря названиям в наши дни звучат вышедшие из употребления, давно забытые слова родного языка, слова чужих и даже исчезнувших, «мёртвых» языков. За каждым словом стоят удивительные истории, часто легенды, а иногда и курьёзы.

Топонимы — неотъемлемая часть фоновых знаний носителей данного языка и культуры. В ней как в зеркале отражается история народа. Поэтому именно эта часть лексики издавна привлекает внимание не только филологов, но и историков, этнографов, географов и т.д. [3. 199с.]

При изучении иностранного языка мы встречаемся с такими понятиями как идиоматические выражения и реалии, которые являются непосредственным объектом изучения многих ученных.

Идиома (фразеологизм) является важным экспрессивным средством языка. Идиома – это устойчивое выражение с самостоятельным значением. В своем большинстве идиомы созданы народом, и поэтому тесно связаны с интересами и повседневными занятиями простых людей.

Наука, изучающая строение, происхождение и случаи употребления идиоматических выражений (фразеологизмов) называется фразеологией. Она составляет наиболее живую, яркую и своеобразную часть словарного состава любого языка. Подавляющая часть фразеологии английского, французского, русского языков принадлежит к различным функциональным стилям и обладает экспрессивной окраской. Даже стилистически нейтральные фразеологизмы отличаются национальным своеобразием и могут приобретать экспрессивное значение в контексте. Поэтому есть все основания считать фразеологию одним из выразительных средств языка и рассматривать ее со стилистической точки зрения.

Хотя научная литература по фразеологии разных языков огромна, и по имеющимся данным число книг, статей докладов превышает несколько тысяч названий, но даже по основным вопросам единого мнения не существует. В частности по вопросу об определении фразеологической единицы и о рамках фразеологии. [4, 145с.] «Фразеологизмы являются сочетаниями слов, то есть раздельно оформленными образованиями с полностью или частично переосмысленными компонентами, фразеологическими значениями. Для фразеологических единиц характерна не вообще устойчивость, а устойчивость на фразеологическом уровне, закономерные зависимости словесных компонентов и структурно-семантическая немоделированность. Фразеологические единицы образованы по грамматическим моделям переменных сочетаний и предложений». [5, 25с.]

Таким образом, в этом определении фразеологической единицы устанавливается четыре критерия отграничения фразеологической единицы от переменных, нефразеологических сочетаний: раздельнооформленность, немоделированность, переосмысление и устойчивость.

Однако, с точки зрения переводчика, переосмысление (полное или частичное) и только переосмысление является решающим критерием фразеологичности. Даже промежуточные образования между фразеологическими единицами и переменными словосочетаниями, между фразеологическими единицами и сложными словами, частично или полностью переосмысленные, при переводе занимают законное место в ряду полноправных фразеологизмов.

А. В. Кунин, в своей книге «Английская фразеология» оспаривает принадлежность к фразеологическим единицам образования с первым элементом в родительном падеже типа mare`s nest, dog`s life, husband`s tea, относя их к промежуточной категории между фразеологической единицей и сложным словом. Перевод этих единиц в «Англо-русском фразеологическом словаре», также как и перевод многих фразеологизмов, показывает, что в словаре невозможно предусмотреть контекстуальное употребление фразеологических единиц. В действительности, ни иллюзия, заблуждение, ни собачья жизнь, ни очень слабый чай, водичка не исчерпывают возможность передачи этих переосмысленных единиц, и даже иллюзия, нечто несуществующее – значение, которое приводит «Большой англо-русский словарь» — не предает характерной особенности первого выражения.

В идиоматических выражениях отражены представления, связанные с трудовой деятельностью, бытом и культурой народа. В них в полной мере раскрывается национальная специфика языка, его самобытность. Таким образом, основное назначение идиом — придание речи особой выразительности, неповторимого своеобразия, меткости и образности.

Фразеологизмы, или связанные, устойчивые словосочетания, иногда даже целые предложения, как правило, обладают либо полностью, частично переносным значением. Основной особенностью фразеологизмов, по мнению многих исследователей, является несоответствие плана содержания плану выражения, что определяет специфику фразеологической единицы, придает глубину и гибкость ее значению. Эти возможности коренятся, по-видимому, в самой природе фразеологизма — замкнутом микроконтексте, в котором реализуются не только формальные связи между планом выражения и планом содержания такого знака, но и ассоциативно-семантические, причем не обязательно логически выводимые из самого микроконтекста. Именно эта невыводимость и позволяет фразеологизму обозначать сложнейшие явления и отношения действительности в емкой и выразительной форме.

Наиболее убедительным доказательством богатых возможностей фразеологических единиц и особой сложности их перевода является то, что их охотно не только употребляют, но творчески преобразуют многие писатели, журналисты и другие творческие языковые личности:

Soames doggedly let the spring come- no easy task for one conscious that time was flying his birds in the bush no nearer the hand, no issue from the web anywhere visible.

В этом примере Голсуорси использует англ. пословицу “a bird in the hand is worth two in the bush” в преобразованном виде, придавая образу Сомса как бы дополнительную человечность, делая его более понятным, менее удачливым, способным совершать неразумные поступки, которые не приносят прибыли, и тем самым вызывает у читателясочувствие,ощущение того, что это непогрешимый бизнесмен- такой же ченловек, как и все.дословный перевод этой фразы невозможен, так как выражение, «птицы в кустах не даются в руки» не является осмысленной единицейдля русского языка, как не является ею и «одна птица в руках стоит двух в кустах». Следовательно,переводчик может лишь воспользоваться русской пословицей с аналогичным содержанием и близкой, но не идентичной образностью: «синица в руках дороже журавля в небе».

Такие единицы нередко представляют собой двойную ловушку для переводчиков, так как их существование, понятное и само сабой разумеющееся для носителей языка, может быть незафиксировано словарями, или они могут сочетать в себе возможности двойственного употреблегния: как связанной так и свободной единицы.

Поэтому переводчик не всегда может полагаться на данные словарей. Он сам должен разбираться в проблемах фразеологии.

Фразеологизмы играют важную роль в общении и придают разные оттенки способу выражения: они могут сделать высказывание более эмоциональным, придавая ему выразительность, определенным образом направить эстетическое восприятие, обеспечить те или иные культурные ассоциации.

Объектом исследования в переводоведения является и реалии. Само слово «реалия» — латинское прилагательное среднего рода, множественного числа (realis-e; мн.ч. realia – «вещественный», «действительный»), превратившееся под влиянием аналогичных лексических категорий в существительное. Реалии – предмет, вещь, материально существующая или существовавшая. Согласно словарным определениям, реалии – это «предметы материальной культуры» [6, т.6 228с.],об этом говорит и О.С. Ахманова. [7, 381с.]. В лингвистике и переводоведении реалиями называются слова и выражения, сдержащие в себе такие слова. Такие реалии – называния присущие только определенным нациям и предметам матариальной культуры, фактов истории, имена национальных героев, мифологических существ.

На наш взгляд наиболее полное определение реалии дают болгарские ученые С.Влахов и С. Флорин: «Реалии – это слова (и словосочетания),называющие объекты характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые и другому,и/или исторического колорита, они как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) в других языках, и, следовательно, не поддаются переводу на общем основании, требуя огсобого подхода». [8, 55с.]

Данное определение дано учеными с точки зрения перевода слов-реалий, поэтому представляет для нас большой интерес, так как в процессе перевода противопоставляются друг другу не только языки, но даже тексты, культуры и ситуации.

Релии характерны для любого языка, им присущ ярко выраженный национальный колорит. Сопоставление различных языков и культур, по мнению Г.Д. Томахина, позволяет выделить следующие особенности употредления реалий [9, 13с.]:

Реалия свойственна лишь одному языковому коллективу,а в другом она отсутствует: амер. drugstore аптека- закусочная /русского аналога нет.
Реалия присутствует в обоих языковых коллективах, но в одном из них она имеет дополнительное значение: амер. clover leaf – клеверный лист; автодорожное пересечение с развязкой в виде клеверного листа.
В разных обществах сходные реалии различаются оттенками своего значения: амер. sponge – губка / русс. мочалка (при мытье в ванной, в бане).
В разных обществах сходные реалии различаются оттенками своего значения: cuckoo`s call – кукование кукушки в народных поверьях американцев предсказывает, сколько лет осталось девушке до свадьбы, в русских – сколько лет осталось жить.

В реалиях наиболее наглядно проявляется близость между языком и культурой: появление новых реалий в материальной и духовной жизни общества ведет к возникновению соответствующих слов в языке. Отличительной чертой реалии является характер ее предметного содержания. Реалии могут быть ограничены рамками даже отдельного коллектива или учреждения. Реалиям присущ и временной колорит. Как языковое явление, наиболее тесно связанное с культурой эти лексические единицы быстро реагируют на все изменения в развитии общества; среди них всегда можно выделить реалии – неологизмы, историзмы, архаизмы.

По своим свойствам и функциям реалии близки к терминам и именам собственным. Исследователи культурно-маркированных единиц неоднократно отмечают, что граница между терминами и реалиями весьма условна и очень подвижна. В ряде случаев достаточно сложно установить отличие языковых реалий от терминов. Но все же есть признаки, по которым вполне возможно дифференцировать реалии от терминов. Сфера применения терминов- это научная литература. Реалии, напротив, чаще используется в художественной литературе, где они служат не только стилистическими целями, но и воссозданию национального, местного и исторического колорита Термины создаются большей частью искусственно для наименования тех или иных понятий и предметов, для чего иногда используются греческие и латинские морфемы. Реалии возникают естественным путем, в результате народного словотворчества. Термины, являясь наименованием каких-либо предметов, распространяются с распространением этих предметов, а реалии являются достоянием того народа, в культуре и языке которого они появились. Терминам, как правило, не свойственна ни эмоциональность, ни образность, но реалии, имея специфические свойства, обычно обладают этими. С. Влахов и С. Флорин также отмечают, что термины принадлежат к единицам, переводимым эквивалентам почти в любом контексте, а реалии, как уже упоминались выше, относятся к безэквивалентной лексике. От реалий термины отличаются и своим происхождением. Реалии характерны для подъязыка художественной культуры и средств массовой информации неразрывно связаны с культурой определенного народа, является общеупотребительными для языка этого народа и чуждыми для других языков. Термины лишены какой-либо национальной окраски, относятся в основном, к сфере науки, создаются искусственно, исключительно для наименования предмета или явления, с распространением которых и получает широкое применением. [8, 17с.] Некоторые реалии обладают сходством с именами собственными: Дед Мороз, Кощей Бессмертный, Царевна Лягушка. Иногда реалии являются отклонением от литературной нормы, к ним относятся, например, диалектизмы, элементы сниженного стиля (просторечия), жаргонизмы. В реалиях наиболее наглядно проявляется близость между языком и культурой: появление новых реалий в материальной и духовной жизни общества ведет к возникновению реалий и в языке. Отличительной чертой реалий предмета, явления с национальным, с одной стороны, и историческим отрезком времени – с другой. Можно сделать вывод, что реалиям присущ национальный и исторический колорит. И как языковое явление наиболее тесно связано с культурой страны изучаемого языка.

1.2. Различная классификация понятий этнокультурной лексики

О видах реалий, о делении их по тем или иным признакам упоминается у многих из писавших по этим вопросам, но более или менее оформленные классификации созданы лишь несколькими авторами.

У А.Е. Супруна реалии делятся, главным образом, по предметному признаку. Тоже можно сказать о небольшой классификации В.И. Репина, построенной с учетом частного положения – перевода с казахского языка на немецкий. Таблица А.А. Реформатского составленная для курса введения в языкознание, построена на предметно – языковом принципе: отмечается из каких языков в русскую лексику вошли иноязычные слова, означающие: 1) имена собственные, 2) должности и обозначения лиц, 4) детали костюма и украшения, 5) еда и напитки, 6) обращения и титулы при именах.

На сегодняшний день нет единой классификации культурно – маркированных единиц и исследователи предлагают различные классификации реалий, основываясь на тех или иных принципах.

Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров, взяв за основу материал русского языка, прокомментировали семь групп слов, наделенных национально – культурной семантикой [9, 60с.]:

Советизмы, т.е. слова, выражающие те понятия, которые появились в результате перестройки общественной жизни в России после Октябрьской революции (например: Верховный Совет, депутат).
Слова нового быта тесно примыкают к советизмам (например: парк культуры, субботник, ЗАГС, зачетка).
Наименования предметов и явлений традиционного быта (например: щи, бублик, валенки, гармошка).
Историзмы, т.е. слова, обозначающие предметы и явления предшествующих исторических периодов (например: сажень, фут, верста, кафтан, уезд).
Лексика фразеологических единиц (например: бить челом, узнать всю подноготную).
Слова нерусского происхождения, так называемые тюркизмы, украинизмы и т.д. (например: тайга, базар, аркан, халат, изюм, плов и др.)
Слова из фольклора (например: добрый молодец, не по дням, а по часам, суженый, чудо-юдо, жар-птица, домовой).

Судя по выше перечисленным группам, Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров характеризуют реалии как лексику, содержащую фоновую информацию.

Согласно В.С. Виноградову, содержание фоновой информации охватывает, прежде всего, специфические факты истории и государственного устройства национальной общности, особенности географической среды, характерные предметы материальной культуры прошлого и настоящего, этнографические фольклорные понятия т.п. – т.е. все то, что в теории перевода обычно именуется реалиями. [10, с.87] Те понятия, которые отражают реалии, носят национальный характер и материализуются в так называемой безэквивалентной лексике. В.С. Виноградов рассматривает проблему реалий на основе латиноамериканского материала. Запас лексических единиц, передающих исследуемую фоновую информацию, этот ученный подразделяет на ряд тематических групп:

Лексика, называющая бытовые реалии

а) Жилище, имущество;

б) Одежда, уборы;

в) Пища, напитки;

г) Виды труда и занятий;

д) денежные знаки, единицы меры;

е) Музыкальные инструменты, народные танцы и песни, исполнители;

ж) Народные праздники, игры;

з) Обращения;

Лексика, называющая этнографические и мифологические реалии

а) Этнические и социальные общности и их представители;

б) Божества, сказочные существа, легендарные места;

Лексика, называющая реалии мира природы

а) Животные;

б) Растения;

в) Ландшафт, пейзаж;

Лексика, называющая реалии государственно – административного устройства и общественной жизни (актуальные и исторические)

а) Административные единицы и государственные институты;

б) Общественные организации, партии и т.п., их функционеры и участники;

в) Промышленные и аграрные предприятия, торговые заведения;

г) Основные воинские и полицейские подразделения и чины;

д) Гражданские должности и профессии, титулы и звания;

Лексика называющая ономастические реалии

а) Антропонимы;

б) Топонимы;

в) Имена литературных героев;

г) Названия компаний, музеев, театров, ресторанов, магазинов, пляжей, аэропортов и т.п.

Лексика, отражающая ассоциативные реалии

а) Вегетативные символы (например: мадроньо – поэтический символ Мадрида);

б) Анималистические символы (например: кабуре – хищная птица, перья которой, согласно поверью, обладают магической силой);

в) Цветовая символика (например: зеленный – цвет надежды (Панама, Чили), символ будущего; желтый – цвет траура (Испания, средние века));

г) Фольклорные, исторические и литературно-книжные аллюзии. В них содержатся намеки на образ жизни, поведение, черты характера, деяния исторических, фольклорных и литературных героев, на исторические события, на мифы, предания и т.п.

д) Языковые аллюзии. Они обычно содержат намек на какой-либо фразеологизм, пословицу, поговорку, крылатую фразу.

Ассоциативные реалии связаны с самыми различными национальными историко-культурными явлениями и весьма своеобразно воплощены в языке. Такие реалии не нашли свое отражение в специальных словах, в безэквивалентной лексике, а «закрепились» в словах самых обычных (например: цвет, символы). Г.Д. Томахин также выделяет этот же тип реалий, но называет их коннотативными реалиями – «лексические единицы, которые, обозначая самые обычные понятия, выражают вместе с тем смысловые и эмоциональные «фоновые оттенки»». Коннотативные реалии противопоставлены денотативным – лексическим единицам, семантическая структура которых целиком заполнена фоновой лексической информацией. Коннотативные реалии находят свое материализованное выражение в компонентах значений слов, в оттенках значений слов, в эмоционально – экспрессивных обертонах, во внутренней форме слова и т.п., обнаруживая информационные несовпадения понятийно сходных слов в сравниваемых языках. Таким образом, словам «солнце», «луна», «море», «красный» и т.п., воплощающим в себе общечеловеческие фоновые знания, сопутствуют в художественных текстах того или иного языка страноведческие фоновые знания, фоновая информация, обусловленная ассоциативными реалиями.

Итак, В.С. Виноградов рассматривает и систематизирует запас лексических единиц, передающих фоновую информацию и отмечает, что «предлагаемая и, видимо, неполная классификация таких единиц неопровержимо свидетельствует, сколь глубоко уходят в народный язык и сколь широко разветвляются в нем корни национальной культуры».

В ряде работ исследователей культурно-маркированной лексики слова- реалии представляют собой отдельный разряд безэквивалентной лексики. Так Л.С. Бархударов выделяет следующие категории безэквивалентной лексики [11, 94-95с.]:

Имена собственные, географические наименования, названия учреждений, организаций, газет и пр., не имеющие постоянного соответствия в лексике другого языка.
Реалии-слова, обозначающие предметы, понятия и ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке.
Случайные лакуны – единицы словаря одного из языков, которым по каким-то причинам нет соответствий в лексическом составе другого языка.

Наиболее развернутая классификация слов-реалий предложена в монографии С.Влахова и С.Флорина:

ПРЕДМЕТНОЕ ДЕЛЕНИЕ

А. Географические реалии:

Названия объектов физической географии, в том числе и метеорологии;
Названия географических объектов, связанных с человеческой деятельностью;
Названия эндемиков (названия животных и растений);

Б. Этнографические реалии:

Быт:

а) Пища, напитки;

б) Одежда;

в) Жилье, мебель, посуда;

г) Транспорт;

д) Другие;

Труд:

а) Люди труда;

б) Орудие труда;

в) Организация труда;

Искусство и культура:

а) Музыка и танцы;

б) Музыкальные инструменты;

в) Фольклор;

г) Театр;

д) Другие искусства и предметы искусства;

е) Исполнители;

ж) Обычаи, ритуалы;

з) Праздники, игры;

и) Мифология;

к) Культы, служители и последователи;

л) Календарь

Этнические объекты:

а) Этнонимы;

б) Клички;

в) Названия лиц по месту жительства;

Меры и деньги:

а) Единицы мер;

б) Денежные единицы;

В. Общественно-политические реалии

Административно-территориальное устройство:

а) Административно-территориальные единицы;

б) Населенные пункты;

в) Части населенного пункта;

Органы и носители власти:

а) Органы власти;

б) Носители власти;

Общественно-политическая жизнь:

а) Политические организации и политические деятели;

б) Патриотические и общественные движения;

в) Социальные явления и движения;

г) Звания, степени и т.д.

д) Учреждения;

е) Учебные заведения и культурные учреждения;

ж) Сословия и касты;

з) Сословные знаки и символы;

Военные реалии:

а) Подразделения;

б) Оружие;

в) Обмундирование;

г) Военнослужащие;

МЕСТНОЕ ДЕЛЕНИЕ

А. В плоскости одного языка:

Свои реалии – это большей частью исконные слова данного языка:

а) Национальные реалии – называют объекты, принадлежащие данному народу, данной нации, но чужие за пределами страны;

б) Локальные – принадлежат не языку соответствующего народа, а либо диалекту, его наречию, либо языку менее значительной социальной группы;

в) Микролокальные – реалии, социальная или территоральная основа которых уже даже самых узколокальных: слово может быть характерным для одного города или села, не теряя своих особенностей и, следовательно, требуя такого же подхода при переводе;

Чужие реалии – это либо заимствования, либо транскрибированные реалии другого языка:

а) Интернациональные – это реалии, которые фигурируют в лексике многих языков и вошли в соответствующие словари и обычно сохраняют вместе с тем исходную национальную окраску;

б) Региональные — те, которые перешагнули границы одной страны или распространились среди нескольких народов (необязательно соседних), обычно с референтом, являясь, таким образом, составной частью лексики нескольких языков;

Б. В плоскости пары языков – реалии рассматриваются с точки зрения перевода:

Внешние реалии – одинаково чужды обоим языкам;
Внутренние реалии – слова, принадлежащие одному из пары языков, и следовательно, чужие для другого;

Здесь необходимо отметить, что все деления условно, в том смысле, что нередко одну и ту же единицу можно с одинаковым основанием отнести к разным рубрикам. [8, 72с.]

ВРЕМЕННОЕ ДЕЛЕНИЕ

А.Современные

Б. Исторические – в зависимости от степени усвоенности делятся на:

Знакомые (словарные);
Незнакомые (внесловарные);

Тесно связаны с историческими модные и эпизодические реалии. «Модные – нежданно-негаданно они врываются в язык, завладевают вниманием широких кругов общества, в первую очередь молодежи, и обычно скоро забываются. Эпизодические реалии – это внесловарные реалии. Авторы и переводчики вводят их в зависимости от требований контекста однократно или несколько раз, одним словом, эпизодически, но они не получают распространения, не закрепляются в языке». [8,.81с.]

Итак, предложенная болгарскими ученными классификация базируется на нескольких принципах. С. Влахов и С. Флорин учитывают не только тематический принцип, но и рассматривают также принцип местного деления.

Взяв за основу вышеуказанную классификацию, В.Н. Крупнов создает свою классификацию, В.Н. Крупнов создает свою классификацию национально – маркированных слов. Она практически во всем совпадает с разобранной выше и дополнена лишь одной группой – группой рекламных реалий. Как отмечает сам В.Н. Крупнов, «не случайно считается, что существует особый «язык рекламы». [12,152с.] В плане перевода рекламные реалии представляют исключительную трудность для переводчика.

Классификация, предложенная Г.Д. Томахиным, вызывает у нас не меньший интерес, так как в ней отражены реалии американской действительности:

Этнографические реалии. Реалии быта. Речевой этикет и нормы поведения

а) Реалии быта. Жилище:

б) Одежда;

в) Пища, напитки;

г) Бытовые заведения;

д) Реалии транспорта;

е) вязь: почта, телеграф, телефон;

ж) Отдых, времяпрепровождение;

з) Обычаи и традиции, праздники;

и) Меры, деньги;

к) Рутинное поведение;

л) Речевой этикет;

Географические реалии

Классификация географических реалий (названия особенностей береговой линии, названия особенностей рельефа, гидрографические названия и др.):

а) Флора;

б) Фауна;

в) Культурные растения;

г) Природные ресурсы и особенности их освоения;

Общественно-политические реалии

а) Государственные символы и символы штатов;

б) Реалии, связанные с конституцией США;

в) Реалии законодательной власти;

г) Президент и аппарат Белого Дома;

д) Исполнительные ведомства;

е) Агентство;

ж) Государственные служащие;

з) Судебная система;

и) Правительство штатов и местное самоуправление;

к) Выборы;

л) Политические партии и общественные организации;

Реалии системы образования, религии и культуры

а) Система образования;

б) Религия;

в) Литература;

г) Театр и кино;

д) Средства массовой информации;

е) Изобразительное искусство;

ж) Музыкальная культура;

Ономастические реалии.

Таким образом, рассмотрев различные точки зрения по проблемам классификации слов-реалий, можно сделать вывод о том, что в литературе по данному вопросу прочно утвердился способ группировки реалий по тематическому принципу. В целях систематизации реалий необходимо основываться на экстралингвистическом факторе – тематических ассоциациях, так как основным критерием их выделенния является фактор семантический, выявляемый в сопоставлении с лексико-семантической системой другого языка. Будучи словами, с ярко выраженной национальной спецификой, реалии представляют большую трудность при переводе.

Также в «шкале непереводимости» или «труднопереводимости» фразеологизмы или фразеологические единицы, занимают едва ли не первое место: «непереводимость» фразеологии отмечается всеми специалистами в числе характерных признаков устойчивых единиц; на нее неизменно ссылаются сторонники «теории непереводимости»; с трудностями перевода фразеологических единиц на каждом шагу сталкивается переводчик – практик, на них почтительно останавливается теоретик перевода.

Но чтобы в теоретическом плане говорить о приемах перевода фразеологических единиц, нужно всю фразеологию данного языка расклассифицировать по обоснованному критерию на группы, в границах которых преобладал бы тот или иной подход к передаче фразеологизма на язык перевода. Многие авторы принимают в качестве исходного пункта существующие лингвистические классификации, которые сводятся в основном к делению устойчивых словосочетаний в зависимости от степени слитности компонентов, на фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания и фразеологические выражения. (Ш.Балли, В.В. Виноградов, Б.А. Ларин, Н.М. Шанский)

Показательной в отношении творческого использования такой классификации в теории и практики перевода можно считать работу А.В. Федорова.

Разобрав основные лингвистические схемы, он останавливается на предложенной В.В. Виноградовым и осмысливает ее с точки зрения переводоведения например, он отмечает отсутствие четких границ между отдельными рубриками, «разную степень мотивированности, прозрачности внутренней формы и национальной специфичности» единств, которая может потребовать от переводчика «приблизительного такого же подхода, как идиомы». Та же классификация «весьма удобна для теории и практики перевода» и по мнению, Я.И. Рецкера, который, однако берет из нее только единства и сращения, считая что по мнению к этим двум группам фразеологических единиц следует применять неодинаковые приемы перевода: «перевод фразеологического единства должен по возможности, быть образным», а перевод фразеологического сращения «осуществляться преимущественно приемом целостного преобразования».

Такой подход к классификации приемов перевода фразеологических единиц нельзя считать неправильным, так как от степени слитности компонентов, несомненно, зависит в некоторой степени и возможность полноценного перевода, опираясь на лингвистические схемы, насыщают их своим содержанием, прибегая к ряду модификаций и оговорок, вводят дополнительно, с учетом переводческих требований, новые деления: на образные и безобразные (Комиссаров, Рецкер, Тархов), на фразеологизмы пословичного и непословичного типа (Катцер, Кунин).

Гачечиладзе Г.Р. в своей книге «Введение в теорию художественного перевода» приводит следующую краткую классификацию Россельса В.М.. Согласно этой классификации, идиомы, по существу, делятся на три категории [18, 64с.]:

Нейтральные идиомы, легко переводимые на другой язык, так как в них отражены повседневный быт людей и духовный мир человека, например, англ. To wipe the floor with (дословно: «вытирать пол») означает «унизить»; to throw a wet blanket (дословно: «бросить одеяло») означает «охладить»; to turn up one’s nose at (дословно: «поднять нос») означает «задирать нос, кичиться. » Нейтральные идиомы иногда представляют собой исторические реминисницензии, извне многим народам, например, «Ахиллесова пята», «перейти Рубикон» и другие.
Идиомы», с национальным оттенком или идиомы, обозначающие какие-либо национальные реалии, например, русские идиомы: «попасть впросак «у разбитого корыта», « Тришкин кафтан»; английские «Hobson’s choice» (дословно: « выбор Хобсона») означает невольный выбор»; «to dance attendance on» (дословно: « прислуживать во время танца») означает «притворство»; «to put salt on a bird’s tail» (дословно: «насыпать соль на хвост птице») означает «поймать, застать врасплох»; «to send to Coventry» (дословно: «послать в Ковентри») означает «объявить бойкот» и т.д.
Идиомы, содержащие каламбуры, которые связаны с языковыми особенностями и которые настолько удалены от первоначального значения, что в прямом значении даже на родном языке выглядят как бессмыслица, например, « пора меж волка и собаки»

1.3 Принципы перевода понятий этнокультурной лексики

Как отмечает В.С. Колесникова, процесс коммуникации между писателем и его адресатом (читателем) имеет свои особенности. Участники дискурса отдалены друг от друга в пространстве и во времени. [19,147с.] Даже тогда, когда читатель читает художественное произведение на русском языке, ему не всегда удается адекватно воспринять ту или иную авторскую посылку, тончайшие оттенки авторской мысли и авторских замыслов. [20, 81с.] «Ещё большие специфические особенности получает процесс коммуникации между писателем и иностранным читателем, читающим произведение не в оригинале, а в переводе.» [19, 147с.] Между писателем и читателем встает еще одна лингвокреативная личность, которая выполняет роль передатчика идей, мыслей, ощущений и настроений писателя. Переводчик должен как можно точнее и адекватнее донести до читателя авторскую информацию. [19, 147с.]

Различные исследователи предлагают разнообразные приемы перевода лексических единиц, включая тот или иной прием передачи национально- маркированных языковых единиц и не принимая во внимания другой. К примеру Л.К. Латышев предлагает способ «создания нового термина на языке перевода». В качестве иллюстрации здесь можно привести слово «вертолет», который заменил иностранный термин «геликоптер» (Helikopter) [21, с.126]

Существует несколько способов передачи топонимов. Одним из них является транскрипция. Транскрипция – это формальное пофонемное воссоздание исходной лексической единицы с помощью фонем переводящего языка, фонетическая имитация исходного слова.[14, 125с.] На общем основании ей поддаются и топонимы, но с некоторыми оговорками: с одной стороны, географические названия действительно передаются с учетом их национальной фонетической формы (Glasgow – рус. Глазго или с элементами перевода Great Britain – рус. Великобритания; Cape of Good Hope – рус. Мыс Доброй надежды), а с другой, — в каждом языке имеется набор традиционных топонимов-наименований более широко известных географических объектов, — являющихся, по существу, частью его лексики. (К сожалению, она не отражена в толковых словарях, а в переводных, если и приведена, то в качестве приложения [8, 279с.]).

Примером такого традиционного топонима является наименование реки, известной древним как Istros (Истр), рус. Дунай, нем. Donau, фр. и англ. Danube, тур. Tuna. Этот пример, не будучи чьей-то определенной национальной собственностью, не имеет и единого «национального» названия, показывает что соображения «собственничества» особой роли не играют, и традиционные имена наблюдаются в разных языках независимо от того, где находится референт, лишь бы он был достаточно «значительным». Таким образом, нем. Wien имеет свои эквиваленты на всех языках мира: рус. Вена, фр. Vienne, англ. Vienna. С точки зрения перевода необходимо важно знать, что эти названия нужно не транскрибировать, а уметь найти в имеющихся географических справочниках.

Некоторые затруднения для переводчика представляет так называемый микротопоним: имя-название природного физико-географического объекта, реже созданного человеком, имеющего узкую сферу употребления: «функционирующее в пределах лишь микротерритории, известное узкому кругу людей, живущих вблизи именуемого объекта»- говорит Подольская. Наиболее часто ставят переводчика в тупик названия улиц, площадей, кварталов и другие детали населенных пунктов, по отношению к которым, по наблюдениям А.В. Федорова, чаще применяется перевод.[15, 130с.] Но и здесь нельзя сбрасывать со счетов традицию: во многих языках утвердилось «Красный форт» в Дели, Собор Парижской богоматери, но Унтер-ден-Линден сохраняет свой немецкий облик, хотя перевод – «Под липами»- никого бы не затруднил. Так что в области микротопонимов остается в силе правило: прежде чем транскрибировать или переводить — справиться, нет ли в ПЯ готового решения. Имена собственные, в особенности «рукотворных» топонимов, меняются во времени. Переводчика это обязывает «докапываться» до выявления каждого из встречаемых в тексте географических названий, увязывая его с эпохой. Несоблюдение этого правила может легко привести к анахронизмам примерно такого характера: «Он родился в Петербурге в 1916г.», — но с 1914г. Петербург был переименован в Петроград. Полезно помнить, что столица Болгарии, прежде чем стать Софией, называлась в римское время Сердика (по имени фракийского племени сердов), в начале IX в. была переименована в Средец болгарами (у византийцев – Триадица). Таким же образом прослеживается и другие имена: Бизантион (рус. Византия)– Константинополь–Царьград–Стамбул–болг. Истамбул; при этом любопытно, что Царьградом русские звали его в древности, в то время как для болгар Царьград и до сих пор синоним Истамбула.

Говоря об изменениях топонимов, отметить и стилистический вариант названия Петербурга – Питер, достаточно распространенного в IXX в., но и настоящее время употребляющегося довольно часто, в особенности жителями Петербурга, с оттенком разговорно-фамильярного стиля. В принципе Питер при переводе передавать ни на Ленинград, ни на Петербург (в зависимости от эпохи) но, во-первых, нужно дать понять, что речь идет об одном и том же городе, и, во-вторых, очень желательно намекнуть на экспрессивность имени.

Казакова Т.А. в своей книге, давая определение лексическим приемам перевода, говорит и о языковых единицах поддающихся такому способу передачи. Помимо имен собственных в группу единиц, переводимых посредством переводческой транскрипции, большинство специалистов включают также названия народов и племен, географические названия, наименования деловых учреждений, компаний, фирм, периодических изданий, названия – имена хоккейных и иных спортивных и команд, устойчивых групп рок — музыкантов, культурных объектов и т.п. Большая часть таких имен сравнительно легко поддается переводческой транскрипции или, реже, транслитерации:

Bank of London – Бэнк оф Лондон.

Minnesota – Миннесота.

Wall Street Journal – Уолл Стрит Джорнал.

Detroit Red Wings – Детройт Ред Уингз.

Beatles – Битлз

The Capitol – Капитолий.

Metropolitan – Метрополитен и т.д.

В чистом виде транслитерация (формальное побуквенное воссоздание исходной лексической единицы с помощью алфавита переводящего языка, буквенная имитация исходного слова. При этом исходное слово в переводном тексте представляется в форме, приспособленной к произносительным характерам переводящего языка.) встречается сравнительно редко и как правило, связано с давно установившимися формами именований:

Illinois – Иллинойс (а не Иллинойс)

Michigan – Мичиган (а не Мишиган)

В отношении целого ряда объектов установились традиционные формы перевода, которые либо совпадает с исходным именованием частично:

Москва – Moscow

The Hague – Гаага

Санкт – Петербург – St. Peterburg,

Либо вообще могут не совпадать с именованием объекта на исходном языке:

England – Англия

The English Cannel – Ла–Манш и т.п.

При транскрипции географических названий нередко происходит сдвиг ударения, обусловленный фонетическими предпочтениями переводящего языка:

Florida (ударение на первом слоге)

Флорида (ударение на втором слоге)

Washington (ударение на первом слоге)

Вашингтон (ударение на последнем слоге)

Существует правило, согласно которому, если в состав названия входит значение слова, нередко применяется смешанный тип перевода, то есть сочетание транскрипции и семантического перевода:

River Thames – река Темза

The Pacific Ocean – Тихий океан.

Казакова в своей книге предлагает «Правила переводческой транскрипции» придерживается какой-либо системы международной транскрипции или межалфавитного соответствия. Большинство схем переводной транскрипции сводятся к следующему (отсчет от русского алфавита).

А – a	З – z	Р – r	Ш – sh
Б – b	И – I, y	С – s	Щ – shch
В – v	К – k	Т – t	Ъ – “
Г – g, gh	Л – l	У – u	Ы – y
Д – d	М – m	Ф – f	Ь – ‘
Е – e ye	Н – n	Х – kh, h	Э – e
Е – e, yo	О – o	Ц – ts, c	Ю – yu
Ж – zh, j	П — p	Ч — ch	Я – ya

Единой системы таких соответствий на сегодняшний день не существует. Только в США действует, по крайней мере, два различных принципа переводной транскрипции: the Library of Congress System и the Russian Translation Project of the American Council of Learned Societies.

Несколько различных подходов существует в Великобритании: так называемая Liverpool scheme (British Academy System) и the University Teachers of Russian and Slavonic Languages system. Многие авторы «корректируют» эти системы по тем или иным, чаще всего эмоционально оценочным, соображениям. Изменения, впрочем, касаются лишь частностей; основная часть соответствий встречается довольно регулярно.

Транскрипции/транслитерации подлежат практически все имена собственные, включая имена людей, географические названия, наименования компаний (когда они носят характер личного имени), фольклорных персонажей, названия стран, именования национально-культурных реалий и т.п.[16, 87с.]

Географические названия гор, озер, морей и т.п. переводятся путем калькирования, если в них входят «переводимые» компоненты:

the Rocky Mountains –Скалистые Горы.

the Salt Lake – Соленное озеро

the Indian Ocean – Индийский океан

Ivory Coast – Берег Слоновой Кости

Черное море – the Black Sea.

Если же в название входят слова, значение которых забыто или по каким-либо причинам не может быть переведено, употребляется смешанный способ, когда часть названия переводится транскрипцией, однако в целом сохраняется принцип калькирования:

Ладожское озеро – Lake Ladoga

River Dart – река Дарт.

К теме способы передачи топонимов, или же перевод слов, не имеющих непосредственных лексических соответствий, обращалась и СарсекеноваВ.Ж. в своей книге «Пособие по практическому переводу с английского языка на русский». Сопоставление словарного состава английского и русского языков обнаруживает, что у многих английских слов нет прямых соответствий среди лексических единиц русского языка.[17, 11с.] Она говорит о том, что переводческая практика выработала несколько способов передачи таких слов:

Транслитерация
Описательный перевод
Калькирование

Когда перед переводчиком стоит задача передать английское слово, он может прибегнуть к попытке воссоздать в переводе форму английского слова с тем, чтобы ввести в русский язык лексическую единицу, соответствующую переводимому английскому слову.

Передать иноязычную форму в переводе можно двумя способами: транслитерацией или транскрипцией. Общим термином для этих способов является «транслитерация». Хотя транскрипция гораздо точнее передает звучание английского слова, в ряде случаев сочетается с транслитерацией. Например, Уолл-Стрит. Здесь передается удвоенная согласная на конце слова.

Этот способ перевода используется для передачи собственных имен, географических названий, реалий и т.п. Также при передаче некоторых географических названий применяется калькирование. Например:

Cape of Good Hope – Мыс Доброй Надежды

New South Wales – Новый Южный Уэльс

St. Lawrence River – река Св. Лаврентия.

При калькировании существует опасность появления в переводе ненужного буквализма. Переводчик должен прибегать к этому способу перевода лишь тогда, когда в русском языке действительно отсутствует соответствующее слово или выражение.[17, 16с.]

Существует еще одна проблема, о которой нам хотелось бы упомянуть в курсовой работе, это проблема пересмотра написания искаженных в речи иноязычных названий. Возражений много, и большинство основательны: можно ли, в самом деле, переучивать раз выучено? Можно ли в сотнях и тысячах книг и миллионных тиражах, в тысячах библиографий и в каталогах тысяч библиотек менять Гюго на Юго? Одним словом, «Каково нам будет привыкать к «Хайнриху Хайне», как написано в заключении редакции «Литературной газеты» к статье Редько (1982), и можно ли, нужно ли нам сегодня переворачивать пласты истории во имя фонетической точности?». Следует уточнить несколько последний вопрос – не «во имя фонетической точности», а во имя сохранения колорита, во имя уважения к культуре того или иного народа. И проходить этот процесс должен очень медленно, постепенно, и, по мере возможности, направляемом, сознательном процессе. И к тому же менять традиционные топонимы никто не собирается – пусть изменения там идут естественным путем[8, 140с.]

И поэтому она требует особого подхода в процессе перевода. Казалось бы наличие специальных двуязычных и одноязычных фразеологических словарей и выделение фразеологии в больших толковых словарях должны давать наиболее полное и точное ее описание. Однако, даже «Большой англо-русский словарь» далеко не всегда может удовлетворить переводчика.

Трудности перевода фразеолгизмов начинается с их распознания в тексте. [14, 129с.] Двойное, а то и тройное «дно» фразеологической единицы объясняется многоступенчатостью семиотического процесса означивания, соотносимого с фразеологизмом. Например англ. выражение: “to come through with flying colors” имеет непосредственное значение «пройти весь путь под развевающимся знаменем», в то же время эта единица имеет устойчивое переосмысленное значение («второе дно» фразеологизма) «успешно завершить дело», а в некоторых случаях может выражать так же и еще более эмотивно окрашенное содержание «показать характер, действовать с открытым забралом» («третье дно»).

Практически в любом языке существует несколько уровней фразеологизмов зафиксированные словарем и известные всем; выходящие из употребления, но отмеченные словарем; известные всем, но по каким-либо причинам не зафиксированные словарем; известные отдельным общественным группам. В принципе таких уровней может быть и больше, однако первое и самое главное в любом случае – уметь распознать в тексте фразеологизмы, в отличии от свободных языковых единиц. Наиболее продуктивный путь – это навык выделения в тексте противоречащих общему смыслу единиц, поскольку, как правило, именно появление таких единиц и свидетельствует о присутствии переносного значения:

By that time he had reached the condition to see pink elephants.

Если перевести эту фразу дословно, то «розовые слоны» будут создавать совершенно бессмысленный контекст, например:

К этому времени он был уже готов полюбоваться розовыми слонами.

Можно сформулировать сравнительно несложное правило для переводчика, правило «розовых слонов»: как только в тексте появляется выражение логически противоречащее контексту, следует рассматривать его как возможный фразеологизм. [14, 133с.] Однако, несмотря на простоту, этому правилу не так легко следовать, о чем свидетельствуют многочисленные казусы при переводе. Например, американский роман “Dead – eye Dick” известен русскому читателю под названием «Одноглазый Дик», хотя на самом деле английское название означает «меткий стрелок», а герой романа, заслуживший это прозвище, имеет оба (и весьма зорких) глаза; один из романов Агаты Кристи “The Underdog” опубликованный под названием «Собака, которая не лает» тогда как на самом деле это означает «Побежденная собака», или «Неудачник» и т.д.

Второе важное условие в процессе распознания фразеологизмов заключается в умении анализировать их речевые функции. Например, конфликт между переносным и буквальным значением нередко используется автором текста для обыгрывания каких-либо образных, эстетических, эмоционально оценочных и других ассоциаций или для создания юмористического эффекта. Кроме того, фразеологизмы довольно точно закреплены за определенными социально-культурными слоями общества и служат признаком опосредованного присутствия того или иного слоя в тексте. Далее, фразеологизмы имеют определенную стилистическую окраску: это может быть элементы высокого, нейтрального или низкого стиля, профессиональные или другие жаргонизмы. Например, появление в русском тексте фразеологизма типа «середка на половинку» свидетельствует о сравнительно низком социальном статусе связанного с ним персонажа или явления, чаще всего с диалектно- провинциальным оттенком.

Урал- край суровый, тут середки на половинку ни от кого и ни от чего не жди.

Переводя, следует учитывать, что диалектный вариант эмоциональной окраски русского текста не передается обычным соответствием “betwixt and between”, поскольку в английском соответствии содержится элемент архаического словаря “betwixt”, уместное речи более образованного слоя людей.

Чтобы передать своеобразный колорит русского предложения, в данном случае лучше либо опустить фразеологизм, либо употреблять антонимический перевод:

In the Urals things do not go easy? There you have a hard row to hoe about everything everybody.

Для такого рода случаев можно сформулировать правило функционального соответствия: переводится не столько сама фразеологическая единица или даже ее значение, сколько та роль, которую она выполняет в исходном тексте. Например, в данном случае необходимо придать тексту более разговорный и даже простонародный характер.

Помимо проблемы распознавания фразеологизма, переводчик встречается с национально-культурными различиями между сходными по смыслу фразеологизмами в двух разных языках. Совпадая по смыслу, фразеологизмы могут иметь разную стилистическую окрашенность, разную образную основу, наконец, разную эмотивную функцию. Проблема при переводе фразеологизмов, происходящих из античной культуры и получившие различную трактовку эмоциональную окрашенность или даже разную форму в разных культурах, например, английская пословица “Rome was not built in a day” в русской традиции получила национальную окрашенность «Москва не сразу строилась». Однако его использование в качестве соответствия не всегда возможно, так звучит весьма неуместно в контексте английской культуры:

Jones was very eloquent to persuade his master, telling him that Rome was not built in a day.

Более подходящим в данном случае было бы воспользоваться дословным переводом:

Джонс потратил все свое красноречие, чтобы убедить хозяина, напоминая, что Рим строился не за один день.

Аналогичные проблемы могут возникнуть даже при переводе интернациональных фразеологизмов, имеющих одинаковый источник и примерно одинаковый смысл в разных языках, но получивших различные функциональные характеристики, различное эмоционально-ассоциативное переосмысление или различное формальное развитие. Например, в английском языке известное изречение “Ceaser’s wife must be above suspicion” соответствует русскому «Жена Цезаря должна быть вне подозрений», но в отличие от английского языка, где этот фразеологизм легко расщепляется на составляющие, которые могут употребляться отдельно, подразумевая целое, в русском языке, эти составляющие не настолько автономны, поэтому при переводе наиболее правильный путь – это восстановить целое:

Madam, you are Ceasar’s wife.

Мадам, жена Цезаря должна быть выше подозрений.

Вариант: «Мадам, вы жена Цезаря» для русского восприятия безусловно носит характер буквального значения и с трудом ассоциируется с целым фразеологическим выражением, так как оно менее интенсивно адаптировалось в русской культуре.

В целом, имея дело с фразеологическими единицами при переводе, переводчик должен обладать не только знание обоих языков, но и уметь анализировать стилистические и культурно исторические аспекты исходного текста в сопоставлении с возможностями переводного языка и культуры.

Казакова Т.А. предлагает следующее решение при возникновении трудностей с переводом фразеологических единиц:

Оптимальное решение при переводе фразеологизмов – это поиск идентичной фразеологической единицы в другом языке. Следует принимать во внимание, что число таких непосредственных соответствий между русским и английским языками весьма ограничено.
При отсутствии непосредственных соответствий исходный фразеологизм можно перевести путем поиска аналогичной фразеологической единицы, имеющей общее с исходным значением, но построенной на иной словесно-образной основе. При этом следует помнить о том, что не редко сходные по значению, но разные по форме фразеологизмы в разных языках имеют различные эмоционально- ассоциативную окраску.
Менее эффективным, но иногда допустимым приемом при переводе фразеологизмов является калькирование, последовательный перевод. Иногда таким образом удается внедрить в переводящий язык и даже культуру новое фразеологическое выражение. Такой путь чаще всего применяется по отношению к фразеологическим единицам, ведущих происхождение из античной культуры, религиозно-библейских или иных широко известных источников.
В отдельных случаях, особенно в связи с текстами культурно-исторической тематики, применяется двойной или параллельный перевод фразеологизмов, когда в одной фразе сочетается фразеологическая единица (например, перевод посредством калькирования) и объяснение ее переносного значения в возможно в более кратком виде.
В случае отсутствия идентичной или аналогичной фразеологической единицы в переводящем языке, а также при условии невозможности пословного перевода, применяется перевод-объяснение переносного значения фразеологизма, то есть посредством трансформации устойчивого словосочетания в свободное. При таком переводе фразеологизм теряет свои образно-ассоциативные свойства. Практически единственным способом сообщить получателю переводного текста о наличии в исходном тексте фразеологизма является переводческий комментарий.
В любом случае при работе с фразеологизмами в исходном тексте переводчик, помимо собственной памяти, может полагаться на целый ряд толковых фразеологических словарей, а также и прежде всего на два наиболее полных двуязычных словаря, изданных в России.

Еще до Казаковой Т.А. к этой теме обращались Рожанский А.И., Россельс В.М., Гачечиладзе Г.Р. и многие другие.

Россельс к примеру предлагает три способа перевода идиом:

При переводе одного типа идиом следует либо подобрать соответствующие на другом языке (если таковое имеется), либо попытаться перевести сам образ. При этом не стоит стремиться к буквальной передаче смысла. Например, немецкое «beide Flagin mit eine Klappezu schlagen» (дословно: « убить двух мух одним ударом») по – русски вполне может быть переведено идиомой «убить двух зайцев», по англ. – «to kill those birds with one stone» (дословно: «убить этих птиц одним камнем»). В первом случае вместо птиц упоминаются зайцы, а во втором – выстрел из ружья заменен ударом камня. Однако это не имеет существенного значения для правильного восприятия читателем смысла идиом.
Идиомы второго типа, как правило, дословно не переводятся; для них следует либо подыскать аналогии, либо сконструировать новые идиомы с тем, чтобы ввести их в обиход на родном языке.
Третий, содержащий каламбур, тип идиом требует замены и создания на родном языке аналогичного каламбура, ибо каламбур особенно тесно связан с языком.

Мнение В.Россельса о переводе идиом, изложенное нами, кажется нам принципиально правильным для разрешения языковых вопросов, непосредственно связанные с художественным переводом, то же самое следует сказать о суждении Россельса относительно передачи в переводе национальной специфике подлинника.

Таким образом, как показал обзор работ, посвященный этнокультурной лексики, мы выяснили, что в ее понятие входят реалии, топонимы, идиомы, этнонимы, антропонимы и т.д. Подробнее мы остановились на первых трех лексических единиц. В первой главе мы постарались дать каждому понятию определение, учитывая различные трактовки (мнения) известных ученых теории перевода и языкознания, также мы дали подробную классификацию и способы их перевода.

ГЛАВА 2. ПРИЕМЫ ПЕРЕДАЧИ ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ЛЕКСИКИ В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ

О способах передачи этнокультурной лексики мы говорили в предыдущей главе и теперь на основе этого материала мы хотим рассмотреть два произведения, это повесть Чингиза Айтматова «Белый пароход» и поэма Г.У. Лонгфелло «Песнь о Гайавате».

2.1 Передача этнокультурной лексики в повести Чингиза Айтматова «Белый пароход» в английских переводах

Повесть Ч. Айтматова «Белый пароход» вызвала живой интерес к киргизской литературе в англо-говорящих странах в связи с публикацией её переводов в Соединенных Штатах Америки и Великобритании в 1972 году и его переизданием в США в 1974году.

Основной причиной обращения к повести с целью перевода Татьяна и Джордж Фейферы (авторы английского перевода) и Мирра Гинсбург (автор американского) отмечают художественное решение в ней проблем общечеловеческого характера. Однако если Фейферы склонны абсолютизировать общечеловеческий аспект, то Гинсбург рассматривает проблему общечеловеческого в непосредственной связи с проблемой национального, что проявилось в характере интерпретации переводчиками идей, образов, проблематики произведения Айтматова, их переводческую концепцию.

Общей для всех переводчиков стала задача воссоздания свойственного для произведений Чингиза Айтматова контрастного противопоставления характеров и ситуаций, что определяет развитие в повести двух основных стилевых пластов, соотносящихся друг с другом и объединенных в её общем контексте в единое художественное целое: стиля легенды о Рогатой матери-оленихи и сказки о белом пароходе, с одной стороны, и прозы повседневной суеты жителей кордона, с другой. Развитие и разрешение внутреннего конфликта повести, отражение данного процесса в переводе во многом зависело от максимально точной передачи авторской характеристики героев, их речевых особенностей. В языке персонажей, раскрывающем отличительные черты их мышления, в целом, а авторской характеристике каждого героя в значительной мере воплощается национальное своеобразие повести. Одна из трудностей при воссоздании стиля Айтматова заключается в том, что писатель естественно, без напряжения вводит в авторский текст рассуждения мальчика, Момуна, Орозкула, Кокетая, передающие образ мышления, лексический, интонационный строй речи героев. Так, простодушие, ощущение своего бессилия перед невежественным Орозкулом проявляются в просторечной лексике Момуна. Слушая окрики зятя и мысленно давая оценку Орозкулу и ему подобным, Момун думает: «Опять нашло на него, опечалился старик про себя, — Выпьет – звереет. С похмелья тоже – не скажи ничего…».[29,10с.]

В переводе Фейферов главные особенности лексики и интонации, свойственные Момуну, стираются, что приводит к частичному обезличиванию образа старика, к абстрактному восприятию его читателем: “He is out of his senses again”, the old man sadly to himself. He turns into some kind of animal when he drinks. And when he’s in one of his hangovers, you can’t say anything to him either.”[30,11p.]

Перевод М. Гинсбург, на наш взгляд, точнее передает смысл характеристики Орозкула Момуном. В её переводе отчетливее проявляются основные черты разговорной речи героев, стиль перевода обладает внутренней энергией, напряженностью: “ It’s come over him again, the old man thought sadly. Takes a drink and turns into a beast. And when he has a hangovers you aren’t say a word either”. [32,6p.]

Руководствуясь авторским принципом раскрытия того или иного образа, Гинсбург стремиться к воссозданию главных особенностей речи героя в соответствии с его психологией и социальной принадлежностью. В результате она добивается органичности в передаче основных черт мышления и речи Орозкула и Момуна, образы обретают живость и достоверность.

Однако в отдельных случаях, когда Гинсбург отходит от авторского принципа раскрытия характера героя, в её переводе теряются лаконизм, точность. Так произошло при переводе сцены, важной для понимания степени падения деда Момуна, крушения патриархальных ценностей вообще. Лаконизм, точность и выразительность стиля позволили Айтматову дать художественно убедительную картину человеческого унижения: «Он почти оттолкнул внука от себя и, будто отвернувшись от всего мира, снова повернулся лицом к очагу». В переводе Гинсбург данная сцена оказывается размытой, стилистически аморфной: “He almost pushed the boy away from himself. As though turning his back on the whole world, he knelt again before the hearth, never glancing around, absorbed only in himself and in the fire”. Подстрочник: “Он почти оттолкнул мальчика прочь от себя. Как бы отвернувшись от всего мира, он упал на колени перед очагом, ни разу не оглядываясь вокруг, поглощенный только собой и огнём”.

Стремление переводчицы к усилению внешнего приводит её к дистрофии эмоционального эффекта.

В обоих вариантах наблюдается некоторое смещение акцентов в характеристике образа Момуна в связи с тем, что в английском переводе к нему обращаются все, в том числе и Орозкул, как к “grandfather” (дедушка), в американском – “grandpapa” или “grandpa” (дедушка). Момун – дедушка лишь для мальчика, для остальных же он – жалкий и глупый старик (oldman). Переводческая трактовка образа Момун не позволяет читателям английского и в определенной мере американского вариантов понять, что покорность Момуна – основа деспотизма Орозкула.

В повести развенчивается не столько система патриархально- родового уклада, сколько негативные стороны современной действительности, отраженные в образах Орозкула, Сейдахмата, Кокетая, которых писатель в более позднем своем произведении назовет манкуртами.

Речь Орозкула – грубая, нарочито приземленная, с характерной отрывистой интонацией, убогой лексикой. В переводе Гинсбург его внутренние монологи звучат более естественно и художественно убедительно, чем в переводе Фейферов. В английском варианте речь Орозкула грамотна, правильна, что совершенно не соответствует логике развития его характера. Это, в частности, наблюдается в выражении бессильной злобы Орозкула на галок, галдящих над головой, на бессловесного Момуна, на лентяя Сейдахмата, на весь мир, не желающий быть таким, каким его угодно видеть Орозкулу. Жизненное кредо Орозкула выражено в его окрике: «Ну ладно, красота, недовольно перебил Орозкул. — Нечего стоять. Красотой сыт не будешь».[29,20с.]

Буквалистский подход Т. и Дж. Фейферов в данном случае лишает речь прагматика Орозкула достоверности, в результате чего ослабляется эффект противопоставления добра и зла, человеколюбия и антигуманности: «All right, enough of the beauty stuff, ‘ interrupted Orozkul in resentment. ‘And enough standing around. You can’t fill your belly on beauty» [30,25p.]

Перевод же М. Гинсбург отражает характерные лексические и интонационные особенности отрывистой, словно рубленой, речи Орозкула, цедящего сквозь зубы: «Never mind beauty’, Orozkul broke in morosely. ‘ No use standing here. Beauty won’t fill your belly» [31,21p]

Переводу Гинсбург присущи лаконизм, большая выразительность. В этом плане, на наш взгляд, применимо утверждение В. Станевича: «Чем выразительнее художественный прием, тем он экономичнее. Эмоция, вступив в сферу искусства, хочет быть выражена быстрейшим и действеннейшим образом» [27, 109с.].

Торжествуя по поводу «победы» над слабым стариком, исполнившись сознания собственного «величия», Орозкул сварливо сетует: «Распустили народ. А сами теперь жалуются: председателя мол не уважают, директора не уважают» Английский вариант: «They’ve got too loose with handling people now. Then they themselves complain: people don’t respect the chairman, don’t you see, people don’t look up to the director». [29,38с.]

Американский вариант: «Giving people too much leeway. And then they complain there’s no respect for chairman and directors». [31,45p.]

В данном случае в переводе Фейферов утеряны характерные особенности лексики и интонации «жалобы» Оразкула, речь его построена правильно, лишена живости, присущей оригиналу. Гинсбург же убедительно подчеркивает неправильность речи Орозкула: отрывистость, незавершенность фраз в определенной степени являются эквивалентом просторечному «жалуются» в оригинале. Неожиданный эффект вызывается словом «leeway», что буквально означает «дрейф (судна) под ветром, снос ветром». Оно соответствует глаголу «распустили» в подлиннике. Обывательская психология Орозкула, его духовное убожество проявляются и в размышлениях о прелестях жизни в городе, о «недостойном» существовании в селе. В переводе Фейферов недостаточно точная передача лексических особенностей размышлений Орозкула ведет к обезличиванию его образа, к необоснованному смягчению резкости авторской характеристики героя. Так, Орозкул, браня тех, кто берет у него бревна, а потом жалуется на него, взяточника, заключает: «Темнота!». В переводе Фейферов данное пренебрежительное выражение теряет характерные особенности мышления ограниченного Орозкула: «Plain ignorance!» (Обычное невежество!). М. Гинсбург, на наш взгляд, находит более точный эквивалент:»Bastards. Ignorant fools! » (Гады. Невежественные дураки!).

Различными принципами переводческой интерпретации оригинала руководствовались переводчики при воссоздании особенностей разговорной речи Сейдахмата, представленного в повести самодовольной, ленивой, эгоистичной посредственностью. В целом переводчики достаточно точно воспроизводят отмеченные черты его «широкой натуры», доказательством чего является перевод фразеологического оборота «И чашка в жиру, и ложка в жиру, и рот в жиру», в котором выражено жизненное кредо таких, как Сейдахмат. Эти слова пьяного Сейдахмата после убийства маралицы приобретают смысл кощунственного издевательства над всем живым. Т. и Дж. Фейферы применяют принцип переводческой трансформации — эквивалентной замены: » A full bowl, a full spoon, a full mouth». (Полная чашка, полная ложка, полный рот). Гинсбург же сохраняет точный смысл оригинала: «The bowl is fat, the spoon is fat, and the mouth is fat» (чашка жирна, ложка жирна и рот жирен). Оба варианта содействуют верному пониманию смысла данного оборота. В трактовке переводчиков образ Сейдахмата в конечном итоге становится олицетворением слепого зла, которое, торжествуя над добром и светом, одерживает победу.

Эмоционально-оценочное отношение автора, а затем и переводчиков, к героям проявляется и в ритмико-интонационном строе. Так, впечатление от тяжелой поступи Орозкула, которого Айтматов сравнивает с волом в борозде, воспроизводится Гинсбург намного ярче, чем в английском переводе: » Like a bull, with his head thrust forward, his cost catching at the bushes, he breathed heavily». Сравненим с переводом Фейферов: «Tensed like a bull, his rain coat catching on the bushes, he clumped down like an ox ploughing a furrow». Оригинал: «Набычившись, цепляясь плащом за кусты, он шел, как вол в борозде».

В американском варианте благодаря воссозданию лексических, интонационных особенностей речи Орозкула отчетливо проявляются такие черты его характера, как тупое упрямство, ограниченность. Это способствует формированию в сознании англоязычного читателя авторского представления об образе Орозкула: в нем причудливо совмещаются стародавние байские привычки и замашки современного бюрократа.

В переводе Фейферов слово писателя в большинстве случаев передается вне его живой, динамической связи с действительностью, так как данная задача переводчиками и не ставилась, а потому оно теряет художественную убедительность. По справедливому замечанию П. Мовчана буквализм, «механическое овладение словом (языком), без органического погружения в суть национального мировосприятия, культуры приводит к стертости понятий — переводческое слово уравнивается с подстрочником» [28, 5с.].

Одним из важнейших художественных приемов, использованных в повести, является прием контраста, с помощью которого основной конфликт между тупой жестокостью Орозкула и нравственной чистотой мальчика раскрывается с наибольшей полнотой. Он получает достаточно яркое выражение прежде всего благодаря авторской концепции природы. Пейзаж в произведении имеет значение не только фона, на котором разворачивается действие, он — важнейший конструктивный элемент сюжета. В авторском понимании природы, в восприятии мальчиком окружающего растительного и животного мира, обладающего разумом, судящего и карающего за жестокость и эгоизм, проявляются сущностные черты национального мировидения героя и писателя.

В обоих переводах отчетливо отражено противопоставление, выраженное сменой настроения: в спокойную, торжественную строгость картины увядания осеннего бора резко вторгается шумная суета людей, вырубающих заповедный лес. В результате людская бессмысленная жестокость предстает еще более противоестественной.

Смысл авторского противопоставления проявляется и в сцене водопоя маралов, в которой применяется художественный прием, характерный для стиля писателя, в повествование неожиданно врывается фраза, отражающая взгляд маралов на людей: «Маралы пили воду, когда люди пришли к реке на противоположный берег. Странные существа эти люди — суетливые, шумливые. Занятые своими делами и разговорами, они не замечали животных, стоящих напротив» [29,97с.]

Перевод Фейферов: » The marals were drinking when the group arrived at the opposite bank of the river. People are strange creatures — full of noise and commotion. Absorbed in their own talk and concerns, they didn’t notice the animals opposite, just across the river» [30,140p.]. Перевод Гинсбург: «The deer were drinking when the men came to the river at the opposite bank. Busy with their own affairs and conversations, the people did not even notice the animals across the river» [31,135 p.].

При переводе данного фрагмента Фейферы отразили двоякость авторского видения, достигли они этого, точно следуя оригиналу в воссоздании этого видения. В американском варианте фраза «Странные существа эти люди — суетливые, шумливые» опускается, что не позволяет англоязычному читателю понять: суетливость людей, занятых своими мелочными заботами, не замечающих ничего вокруг себя, резко контрастирует со спокойствием и безмятежностью природы. Это сама природа смотрит на жалкую людскую суету. Не случайно далее, сразу же после описания картины утреннего леса и появления маралов, неторопливо пьющих воду из горной реки, звучит фраза: «А люди так и не замечали маралов» [29,98c.].

Совершенно иное настроение доминирует в эпизоде, описывающем встречу маралов с мальчиком. Сцена водопоя маральей семьи, которую наблюдал мальчик, олицетворяет вечную красоту и гармонию природы. Данная сцена воссоздана в обоих переводах поэтично и зримо.

Оригинал: «Наконец поднял голову, протер глаза и, глянув перед собой, оцепенел. Прямо перед ним, на другом берегу, у воды стояли три марала. Настоящие маралы. Живые» [29,73с.]. Американский вариант: «At last he raised his head, wiped his eyes, looked up, and turned numb. Right before him, on the opposite bank, three deer stood by the water. Real deer. Real, living deer» [31,99p.]. Английский вариант: «At last he raised his head, wiped his eyes and, casting a glance out in front of him, grew rigid from head to toe. Directly in front of him, on the opposite bank, stood three marals at the water. Real marals. Alive» [30,103 p.].

В варианте М. Гинсбург впечатление неожиданности, в целом эмоционально-экспрессивный эффект усилены благодаря тому, что картина, пропущенная через восприятие мальчика, лаконична, выразительна: передано изумление ребенка, увидевшего чудо. В переводе пейзажных картин особую важность представляет передача тропов, воссоздание которых в переводах осуществляется различными путями. Например, картина листопада в горах в оригинале передана так: «От самой реки и вверх, до границы черного бора, бездымным пожаром шел по крутому мелколесью осенний пал» [29,50с.]. Английский вариант: «From the river upwards — up to the border of Black Pine Forest — autumn’s foliage raged like a smokeless fire through the steep thickets of smaller trees» [30,72-73p.]. Американский вариант: «From the very edge of the water and up to the line of the Black Forest, the smokeless fire of autumn ran over the steep wall of the smaller leafy trees» [31,68 p.]. В данном случае английские переводчики, на наш взгляд, не приняли во внимание важности глагола «шел» и передают его как «raged» (бушевал, неистовствовал). В итоге впечатление гармонии, покоя, охватившего увядающую природу, сменяется в переводе настроением беспокойства. Здесь излишняя экспрессия, отсутствующая в оригинале, по существу, способствует тому, что читатели перевода наблюдают совершенно иной пейзаж, чем тот, который дал автор. В переводе Гинсбург, напротив, благодаря введению глагола «ran» (двигался, шел), картина сохраняет настроение покоя: осень, как живое существо, идет бездымным пожаром по горному лесу. Перевод М. Гинсбург отличается предельной чуткостью к художественному слову писателя, в прозе которого каждое слово играет важную роль в раскрытии концепции всего произведения. Так, автор сознательно не дает своему главному герою конкретного имени, руководствуясь определенной целью: это придает повести известную философскую направленность, ведь неважно, как зовут мальчика — безымянный герой становится нашей совестью, частью нашей души. М. Гинсбург не отступает от авторской позиции: в ее переводе мальчик назван «boy» (мальчик). В переводе же Фейферов встречаем то «boy», то «lad» (парень, юнец), имеющие несколько пренебрежительный оттенок. Значительный для понимания концепции повести авторский монолог-прощание в финале в переводе Гинсбург воссоздан с гораздо большей полнотой идейно-эмоционального смысла, чем в варианте Фейферов. Одной из причин творческой удачи переводчицы стало ее стремление передать трагический оптимизм повести, страстную веру автора в человеческий разум и совесть. Различия в подходах проявились также в переводе реалий. — Ведущим принципом передачи реалий в варианте Фейферов стал принцип пояснения в сносках. Подобным образом поясняются такие реалии, как ата, энеке, джигит, юрта и т.д. Гинсбург в сносках поясняет лишь три реалии: аксакал, кымыс, астапралла. — Большинство реалий в переводах транслитерируется. Например, beshik — в американском варианте, dzhigit, yurt — в английском. — В переводе Фейферов все центральноазиатские реалии графически выделяются в тексте, что дает возможность сосредоточить на них внимание читателя. Гинсбург же в основном от данного принципа отступает. — В соответствии с авторским принципом воссоздания реалий в обоих вариантах целый ряд реалий помещен в контекст. — Своеобразие переводческих трактовок оригинала наблюдается при передаче таких ключевых понятий, как марал. Фейферы, следуя за автором, вводят данное понятие в свой перевод, поясняя его. Гинсбург же не видит необходимости акцентировать внимание на том, что маралы — разновидность оленей, и потому в ее переводе понятие марал звучит как deer — олень. — В переводе Гинсбург в ряде случаев осуществляется замена отдельных малознакомых реалий на более понятные для англоязычного читателя. К примеру, батыр заменяется понятиями герой, воин (hero, warrior). В переводе Фейферов подобных замен не наблюдается. — В передаче реалий Фейферами проявились элементы буквализма. Так, английские переводчики применительно к Момуну передают понятие джигит-самоварщик как dzhigit-samovarboy, поясняя при этом в сноске — a skilled young horseman [30,17p.] — ловкий молодой всадник, что противоречит авторской характеристике деда Момуна. Гинсбург точнее передает дух оригинала, в некоторых случаях жертвуя буквой. К примеру, она отмечает, что Момун часто выполнял роль молодого парня, простого помощника (a role of a young fellow a mere helper. [31,11 p.] — В переводе Фейферов наблюдается тенденция к неверной трактовке отдельных понятий, вызывающая искажение национальных особенностей оригинала. Так произошло при воспроизведении ответа мальчика продавцу автолавки: «Нет, дядя, денег нет» [29,12с.] как » No, sir, I’ve got no money» [30,14p.]. Использование здесь обращения сэр в речи маленького киргизского мальчика неуместно. В переводе Гинсбург данное обращение звучит более естественно — uncle (дядя). — В ряде случаев авторы обоих переводов придерживаются принципа излишней конкретизации объекта изображения. Так, при описании внешности деда Момуна Айтматов сравнивает его с важным, осанистым стариком с бородой, как сноп [29,15с.]. В переводах данное сравнение вызывает ассоциации, далекие от тех, которые оно должно вызывать в соответствии с авторским замыслом. Английский вариант: «… a beard like a sheaf of wheat» [30,18 p.]. Американский вариант: «…a beard like a sheaf of grain» [31,12 p.]. В целом перевод реалий Гинсбург дает возможность для глубокого восприятия национального своеобразия повести Ч. Айтматова, тогда как ряд случаев буквалистского подхода Фейферами к передаче реалий в определенной мере препятствует такому восприятию. Таким образом, почти одновременная публикация в США и Великобритании двух самостоятельных переводов повести Чингиза Айтматова «Белый пароход» свидетельствует об объективной возможности создания ряда версий талантливого произведения с актуальной морально-этической проблематикой, с ярко выраженной национальной самобытностью и универсальным, общечеловеческим содержанием. Каждый перевод, отличаясь самостоятельной переводческой концепцией, содействует выработке определенных представлений англоязычного читателя о художественном, национальном мире киргизского писателя. Оба варианта содержат в себе установку на воспринимающую сторону. Однако переводы неравнозначны по полноте и глубине воссоздания идейно-стилевых, национальных особенностей оригинала, что обусловлено прежде всего различиями в творческих установках, в принципах интерпретации подлинника. Для Фейферов характерен недифференцированный подход к слову писателя, выражающийся в том, что переводчики, как правило, не стремились к передаче ключевых понятий, имеющих важной значение для раскрытия идей, они зачастую переводили все слова, не учитывая социально-психологической детерминированности того или иного образа. Гинсбург же следует авторскому принципу раскрытия социальных и психологических особенностей героев. Она, на наш взгляд, более свободно по сравнению с Фейферами владеет ценным умением перестройки синтаксической структуры оригинала, обусловленной лексическими и грамматическими нормами английского языка. Справедливо сознавая невозможность описательного перевода ассоциативной прозы Айтматова, Гинсбург стремилась к максимально точному воссозданию ключевых слов, фраз, ритма того или иного периода или фрагмента, имеющих решающее значение для восприятия идейно-эстетического и национального своеобразия оригинала. Переводчица обоснованно вводит то или иное слово, имеющее эффект неожиданности и вызывающее определенное эстетическое воздействие. Отход от вышеназванных принципов, наблюдаемый в отдельных случаях в переводе Гинсбург, как правило, ведет к творческой неудаче, к ним можно отнести не всегда верный перевод реалий, важных для восприятия и понимания англоязычному читателю культуры киргизского народа.

2.2. Передача этнокультурной лексики в поэме Г.У. Лонгфелло «Песнь о Гайавате» В этом параграфе мы собираемся рассмотреть форму представления реалий самим писателем, т.к. для Лонгфелло индейские реалии были явлением иноязычным, поэтому мы сочли возможным воспользоваться переводческим анализом способов воспроизведения реалий в языке перевода.

Способы передачи реалий

«Транскрибирование» – запись средствами данного национального алфавита непереводимых иноязычных слов. Проблема транскрибирования возникает при передаче на письме иностранных личных имен, фамилий, географических названий и т.п.

Каждый язык имеет свой собственный фонетический состав. В произведении «Песнь о Гайавате» Лонгфелло употребляет большое количество транскрибированных индейских слов-реалий. Произношение и написание этих слов не характерно для носителей английского языка. Написание слов с заглавной буквы и их непривычный для английского слуха звуковой состав в отдельных случаях дает понять читателю, что перед ним реалия.

Сначала приведем примеры чистого транскрибирования, т.к. автор не считает нужным давать объяснение или эквивалент в силу того, что эти реалии были объяснены в ранее написанных главах поэмы.

Yenadizee

Oweenee

Mudjekeewis

Mohawks

Nawadaha

Hiawatha

Iagoo

Такие звуки и буквосочетания как —dji-, -ее-, —ai-, —awk-, —aha-, —ah-, —ia-, —djoo- не присущи для английского языка, но близки по звучанию к исконным индейским названиям.

Приведем несколько примеров транскрибирования, которое сопровождается эквивалентом:

Subbekashe, the spider

Kagh, hedgehog

Kayoshk, sea-gull

Keneu, eagle

Adjidaumo, the squirrel

Pishnekuh, the brant

Буквосочетания —ashe-, —agh-, —ashk-, -еu-, -ито-, —uh— также не характерны для английского языка и не встречаются в словах английского происхождения.

Таким образом, мы делаем вывод, что почти все реалии в произведении в первую очередь воспроизводятся Лонгфелло в их исконном звучании и соответствующем ему английском написании, и непривычный фонетический состав слова помогает читателю определить, что перед ним находится реалия. Почти всегда транскрибированные реалии сопровождаются переводом с помощью эквивалентов или аналогов.

«Калька» — это буквальный дословный перевод слова с одного языка на другой. Понятия, присущие только определённым нациям, объединяются в денотативные реалии, обозначающие предметы и явления, характерные для данной культуры, но не имеющие соответствий в сопоставляемой культуре. В своей поэме Лонгфелло воссоздает быт, традиции, индейскую культуру и т.д., используя множество реалий, каждая из которых объясняется в отдельных случаях с помощью кальки. Давая одно слово в индейском звучании, он также дает кальки существующих синонимов, или функциональный аналог:

Wigwam

Sacred lodge

Sacred chamber

Home

По мере того, как продвигается рассказ, и слова становятся привычными для читателя, автор дает их либо в индейском звучании, либо дает уже приводившуюся кальку. Очень часто калька идет сразу после реалий через запятую:

Cheezis, the great sun

Sebowishe, the brook

Wabemo-wusk, the yarrow

Dahinda, the bull-frog

Ahmeek, the beaver

Утверждать, что вышеперечисленные примеры являются калькой или эквивалентом мы не можем по причине незнания индейского языка.

Нами было выявлено в произведении более 200 реалий. И практически все они калькируются, тем самым автор облегчает читателю понимание значения индейской реалии в тексте поэмы.

Помимо транскрибирования и калькирования индейских реалий Лонгфелло использует описательный перевод для того, чтобы дать более точную характеристику героев, воссоздать всю полноту и реальность обычаев и обрядов.

По этим строкам читатель узнает, что Gitche Manito был Верховным Божеством, спустившимся на землю:

Gitche Manito, the mighty

The creator of the nations [32, I, 79-80p.]

He the Master of Life, descending [32, I, 3p.]

Здесь Лонгфелло объясняет индейскую реалию с помощью английского эквивалента, подчеркивая главную черту персонажа – трусость.

“Back, go back! O Shaugodaya!

Back to old Nokomis, Faint-heart!” [32, IX, 81-82p.]

Лонгфелло с помощью описательного перевода раскрывает значение индейской реалии the Keneu, показывая читателю, что он был боевым орлом могучим, предводителем пернатых.

And the noble Hiawatha

Sang his war-song wild and woful

And above him the war-eagle

The Keneu, the great war-eagle,

Master of all fowls with feathers [32, IX, 61-65p.]

В этом отрывке автор описывает злобного волшебника, Духа Богатства, того, кого Пером Жемчужным называли все народы.

«Yonder dwells the great Pearl-Feather,

Megissogwon, the Magician,

Manito of Wealth and Wampum, [32, IX, 20-24p.]

Во всех вышеперечисленных примерах Лонгфелло использует описательный перевод, раскрывая читателю значение реалии, в точности поясняя ее.

В следующем эпизоде само описание события по своему содержанию и смыслу является реалией, т.к. присуще только определенной нации – индейцам. Здесь описывается традиция сбора урожая, которой племена, а в частности женщины этих племен Minnehaha, Nokomis и др., придавали большое значение.

Then Nokomis, the old woman,

Spake, and said to Minnehaha:

`T is the Moon when, leaves are falling;

All the wild rice has been gathered,

And the maize is ripe and ready;

Let us gather in the harvest,

Let us wrestle with Mondamin,

Лонгфелло приводит описание народного гадания на жениха, что также является этнографической поведенческой реалией.

And whene’er some lucky maiden

Found a red ear in the husking,

Found a maize-ear red as blood is,

«Nushka!» cried they all together,

«Nushka! you shall have a sweetheart,

You shall have a handsome husband!»

«Ugh!» the old men all responded

К описательным реалиям относится также сцена изгнания воронов — похитителей урожая:

«Wagemin, the thief of cornfields!

Paimosaid, who steals the maize-ear!»

Till the cornfields rang with laughter,

Till from Hiawatha’s wigwam

Kahgahgee, the King of Ravens,

Screamed and quivered in his anger,

And from all the neighboring tree-tops

Cawed and croaked the black marauders.

«Ugh!» the old men all responded,

From their seats beneath the pine-trees! [32, XIII, 180-235p.]

В приведенных нами отрывках автор сочетает реалии двух типов: транскрибированные реалии и английские слова, которые мы также вправе считать описательными индейскими реалиями, т.к. они описывают обычаи, свойственные только индейскому народу.

Из вышеприведенного анализа можно сделать вывод о том, что Лонгфелло выбрал, на наш взгляд, самые оптимальные способы представления индейских реалий: транскрибирование, транскрибирование и эквивалент, калькирование и описание, и практически ни одна из реалий не осталась не объясненной перед читателем.

Лингвострановедческий анализ реалий

Изучив и проанализировав реалии в произведении Лонгфелло «Песнь о Гайавате», мы посчитали необходимым и возможным расклассифицировать их по семантическим группам. В ходе анализа по семантическому признаку нами выделены следующие группы реалий:

— географические

— этнографические

— религиозно-мистические

— реалии быта

— антропонимы

Для более чёткого представления о сущности вышеуказанной классификации охарактеризуем каждую группу отдельно и приведем примеры выявленных нами реалий в произведении Лонгфелло «Песнь о Гайавате» в последующих разделах нашей работы. Географические реалии

К географическим реалиям, в основном, можно отнести названия населенных пунктов, их местоположение, характеристику растительного и животного мира, а также природные условия. При исследовании географических реалий в произведении Лонгфелло «Песнь о Гайавате» мы разделили их на следующие группы:

а) название территорий, владений, районов, островов

the kingdom of Ponemah

the kingdom of Wabasso

the realm of Wabun

the realm of Megissogwon

the valley of Tawansentha

the valley of Wyoming

the Islands of the Blessed

Keewaydin, the region of the homewind (North-West wind)

Sand Hills of the Nagow Wudjoo

б) названия рек, гор

Sebowisha

Pauwating

Taquamenan

Mississippi

Esconaba

Mountains of Prairie

Red Pipe-stone Quarry

Gitche Gumo – озеро Верхнее

в) характеристика флоры

При чтении поэмы нам встретились названия деревьев, кустарников и растений, характерных для данной местности.

Nohma — wusk, the spearmint

Wabemo — wusk, the yarrow

Apukwa — bulrush

Mondamin — maize

cedar

older-bushes

barberry-bushes

red willow

г) характеристика фауны

Используя большое количество реалий, обозначающих птиц, животных и насекомых, Лонгфелло пытался показать разнообразие природы и его обитателей

— животные

Ahmeek, the beaver

Lynx, the fox

Kagh, the hedgehog

woodchuck

ermine

— птицы

Shada, pelican

Ahmo, golden swan

Shuh, shuh-gah, the heron

Owaissa, the bluebird

Waw-be- wawa, the white goose

Kayoshk, sea-gull

Koko-koho, the owl

Mama, wood-pecker

— насекомые и пресмыкающиеся

Dush-kwo-neshe, the dragon fly

Subbekashe, the spider

Kenabeek, the serpent

Dahinda, the bull-frog

Wah-wah-taysee, the fire-fly

— рыбы

Kenozha, the pickerel

Nahma, the sturgeon

Maskenozha, the pike

Sahwa, yellow perch

Shawgashee, craw-fish

Также к географическим реалиям можно отнести реалии — названия племен. У каждого народа складывались свой быт и культура, что сначала привело их к делению на различные кланы, а потом к возникновению наций:

Delawares

Mohawks

Choctaws

Pawnees

Omahas

Mandas

Dacotahs

Hurons

Ojibways

Shoshonies

Camanches

Таким образом, Лонгфелло использовал в своей поэме географические реалии для того, чтобы более красочно показать читателю экзотическую красоту американской природы через географические названия коренных жителей. Использованные географические реалии в произведении Лонгфелло «Песнь о Гайавате» отображают:

— названия территорий, областей, районов, островов

— названия рек и гор

— характеристику флоры

— характеристику фауны

— название наций. Этнографические реалии

Этнографические реалии включают в себя описания праздников, обозначения традиций и обычаев, культуру, присущую определенной нации. В произведении «Песнь о Гайавате» Лонгфелло дает широкое представление о культуре североамериканских индейцев, используя этнографические реалии.

Большой интерес при чтении поэмы вызывает описание свадьбы Гайаваты и его избранницы Минехахи.

She had sent through all the village

Messengers with wands of willow

As a sign of invitation

Это словосочетание показывает, что культура индейцев поднималась уже на более высокий уровень. Чтобы свадьба не была скучной, индейцы исполняли множество песен, танцев, различные фокусы. Реалии, обозначающие имена собственные, дают нам представление, насколько у индейцев были развиты фольклорные жанры:

Osseo, Son of the Evening Star

Chibiabos, musician

Nawadaha, musician, the sweet singer

Megissogwon, the magician

Yenadizze, the dancer

Но был среди индейцев известный Iagoo, the great boaster, который развлекал народ своими историями, легендами. Познание легенд расширяло кругозор народа. Чтобы скрасить свой досуг, индейцы играли в игры

Kuntasoo, the Game of Plumstones

Ozawabeek, a round piece of brass

Copper in the Game of Bowl

Pugasaign, the Game of Bowl

Рассмотрим еще один интересный пример, описывающий названия месяцев года и сезонов. Названия эти у индейцев ассоциируются с явлениями, характерными для каждого из месяцев.

Moon of Falling Leaves, September

Moon of Bright Nights, April

Moon of Leaves, May

Moon of Strawberries, June

Moon of Snow-Shoes, November

Mighty Peboan, the Winter

Segwun, Spring

Когда начинался сезон Mighty Peboan индейцы катались на лыжах. Из вышеизложенного мы видим, что цивилизация индейцев поднялась уже на достаточно высокий уровень, и появление талантливых людей способствовало развитию культуры в целом.

Религиозно-мистические реалии

Религиозно-мистические реалии отражают приверженность к определенному вероисповеданию и выполнению культовых обрядов. Индейцы верили в духов, взывали к их силе, просили о помощи. В их понимании существовали боги добра и зла. Самым высшим богом, к которому они обращали свои взоры, был

Gitche Manito, the Mighty.

«Gitche Manito, the Mighty!

Give your children food, о father!

Give us food or we must perish!

К числу злых духов они относили Puk-Wudjie и т.к. индейцы были необразованны, то для них такие явления природы, как Waywassimo, the lightning; Annemeekee, the thunder, они относят к проявлению злых духов и гневу богов. Чтобы избежать гнева богов, они совершали ритуальные танцы the Death-Dance of spirits и жертвоприношения.

Олицетворением добра и единения народов считался священный пояс the Sacred Belt of Wampum, который по преданию приносит счастье тому, у кого он находится. Но этот пояс находился у злого духа Mishe-Mokwa, и для того чтобы на земле воцарился мир между народами, Западный Ветер уничтожил Mishe-Mokwa и вернул священный пояс людям. Гайавата не ел ничего семь суток, чтобы обратиться к Верховному Божеству, чтобы он дал им Mondamin – corn.

Показывая поклонение индейцев духам добра и зла, Лонгфелло использовал различные описательные реалии:

the magic virtues, the power of evil,

the envious evil spirit

Индейцы поклонялись множеству разных богов, которые имели свои названия и выраженные в поэме с помощью транскрибированных и калькированных реалий:

Cheezis, бог солнца

Unktahee, бог воды

Manito of Wealth, дух богатства, которого все народы называли

«Пером Жемчужным».

Например, когда индейцы работали на поле, они взывали к богу и пели песню «Blessing of the Cornfields» так как верили, что бог пошлет им богатый урожай. Они также исполняли песни, которые отгоняли злых духов полей

Wagemin, the thief of cornfields

Paimosaid, who steals the maize

Религия у североамериканских индейцев представлена сильной верой в сверхъестественные силы. Боги играли в жизни индейцев главенствующую роль, индейцы надеялись на их помощь. В то же время считали, что несчастья и неприятности обусловлены вмешательством злых духов и недобрых сил и совершали культовые обряды, чтобы изгнать их. Реалии быта

Реалии быта отражают характер жилья, убранства, особенности национальной одежды, посуды, пищи и т.п.

Так в поэме «Песнь о Гайавате» первое, что бросается нам в глаза, всем известная реалия wigwam, обозначающая жилище североамериканских индейцев. Внутри вигвама разводили костер, который служил для отапливания помещения. Целый день над вигвамом струился дым костра, который был виден издалека. Для названия вигвама автор использует такие аналоги и синонимы как lodge, chamber, Sacred Lodge, что в понятии индейцев означает священное жилище.

Описывая внешний вид индейцев, Лонгфелло акцентирует наше внимание на праздничном одеянии людей во время торжеств с помощью описательных реалий:

He was dressed in deer-skin leggings,

Fringed with hedgehog quills and ermine,

And in moccasins of buck-skin,

Thick with quills and beads embroidered.

On his head were plumes of swan’s down,

On his heels were tails of foxes,

In one hand a fan of feathers,

And a pipe was in the other.

Barred with streaks of red and yellow,

Streaks of blue and bright vermilion, [32, XI, 77-86p.]

Индейцы были очень искусны в украшении своей одежды, используя при этом вышивку, отделку мехом, перьями, полудрагоценными камнями, бисером.

As a token of the feasting;

And the wedding guests assembled,

Clad in all their richest raiment,

Robes of fur and belts of wampum,

Splendid with their paint and plumage,

Beautiful with beads and tassels. [32, XI, 22-27p.]

Подобными описаниями автор хотел показать читателю, как индейцам много приходилось трудиться, чтобы одеть, обуть себя в тех сложных условиях, в которых они проживали.

Из поэмы мы узнаем, что индейцы делали детские колыбельки из липы, периной служили мох и камыши, ребенка пеленали с помощью высушенных жил оленей

There the wrinkled old Nokomis

Nursed the little Hiawatha,

Rocked him in his linden cradle,

Bedded soft in moss and rushes,

Safely bound with reindeer sinews; [32, III, 74-78p.]

Мужчины умели делать лук из ветвей ясеня, тетиву из оленьей кожи, стрелы из ветвей дуба, наконечники изготавливали из кремня, халцедона, яшмы; для увеличения скорости стрелы прикрепляли к ней перья.

Made a bow for Hiawatha;

From a branch of ash he made it,

From an oak-bough made the arrows,

Tipped with flint, and winged with feathers,

And the cord he made of deer-skin. [32, III, 163-168p.]

Индейцы умели делать лодки – canoe из коры березы, укрепляли их прочными, но гибкими ветвями кедра, перевязывая волокнистыми корнями larchtree и заделывая щели и отверстия смолой хвойных деревьев. Они владели искусством украшать свои лодки, окрашенные соком корней и ягод.

Всеми своими знаниями, умениями и навыками в любой области индейцы делились со своими детьми, молодежью. Вот как воспитывался Гайавата:

Out of childhood into manhood

Now had grown my Hiawatha,

Skilled in all the craft of hunters,

Learned in all the lore of old men,

In all youthful sports and pastimes,

In all manly arts and labors. [32, IV, 1-6p.]

Для более четкого представления жизнедеятельности индейцев Лонгфелло использует не только реалии, обозначающие одежду, но и дает названия орудий труда, кухонной утвари, различных деликатесов, употребляемых во время праздников.

Орудия труда:

fishing line of cedar

canoe, bow, silver arrows, lances

arrow heads of flint, jaspher, chalcedony

Puggawaugun

Cheemaun, a birch canoe

Кухонная утварь:

bowls of bass-wood

the spoons of wood

the spoons of horn of bison

Пища:

Mondamin, corn

Mahnomonue, wild rice Meenahga, the blueberry

the Bemahgut, grave-vine

suger from the maple

Вот ещё один пример праздничного стола, данный Лонгфелло в поэме.

First they ate the sturgeon, Nahma

And the pike, the Maskenozha,

Caught and cooked by old Nokomis;

Then on pemican they feasted

Pemican and buffalo marrow

Haunch of deer and hump of bison

Yellow cakes of the Mondamin

And the wild rice of the river [32, XI, 28-35p.]

Многочисленное количество реалий быта, использованных автором в поэме, дают читателю возможность узнать более подробно об образе и укладе жизни индейцев, о разнообразии их занятий: охоте, рыболовстве, земледелии, ремесле. Красота одежды и использование удобной обуви, предметов кухонной утвари говорит нам о зарождении и развитии культуры у индейских племен. Антропонимы

Антропонимы относятся к ономастическим реалиям. Они включают в себя: имена исторических личностей, общественных деятелей, ученых, писателей, деятелей искусства, персонажей художественной литературы и фольклора.

При чтении поэмы большой интерес у читателей вызывают необычные имена героев, среди которых мы выделили:

а) имена исторических личностей

Hiawatha — главный герой произведения

Wenonah — его мать, известное лицо мифологической литературы

Mudjekeewis — отец Гайаваты, которого по легенде индейцы знают

как the West-Wind

друзья Гайаваты певец Chibiabos, Strong man Kwasind

б) имена людей, имеющих отношение к фольклору

Nawadaha, musician

Yenadizze, the dancer

lagoo — the story-teller

в) имена героев, которым индейцы дали клички, отражающие их поступки

Soan- getaha. Strong — Heart

Mahn-go-taysee, Loon Heart

Yenadizze, whom the people called

the Storm – Fool

При исследовании во второй главе целью было выявление и анализ национальных реалий в произведениях «Белый пароход» и «Песнь о Гайавате» и их классификация. Ознакомившись с ними, мы пришли к выводу, что авторы широко используют реалии, отражающие уклад и образ жизни, религию, культуру и историю народа, и у читателя создается ощущение присутствия при всех описываемых событиях.

В рамках комплексного исследования в работе проведен переводческий и структурно-грамматический анализ реалий. Проанализировав реалии с точки зрения переводческой классификации мы выделили 5 основных способа передачи:

1) пояснение в сносках

2)транслитерация

3) транскрибирование + объяснение или перевод с помощью эквивалента или аналога

4) калькирование + объяснение

5) описательный перевод

Грамматический анализ реалий показал, что в подавляющем большинстве они являются существительными. Некоторые из них могут употребляться в качестве наречий.

Семантический анализ реалий в произведениях помог обнаружить пять основных групп:

1) географические

2) этнографические

3) религиозно-мистические

4) реалии быта

5) антропонимы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В ходе данной работы мы попытались дать объяснение таким лексическим единицам как реалии, топонимы и идиомы. Основная часть дипломной работы состоит из двух глав, в первой речь шла о проблеме перевода реалий, топонимов, идиом. Поставив цель, мы попытались выявить и изучить способы передачи данных лексических единиц. Для начала мы ознакомились с трудами многих известных исследователей, таких как Флорин С. Влахов С. «Непереводимое в переводе», Казакова Т.А. «Практические основы перевода. English<>Russian», Гачиечиладзе Г.Р., «Введение в теорию художественного перевода», Федоров А.В. «Основы общей теории перевода», Томахин Г.Д. «Реалии-американизмы», Виноградов В.С. «Лексические вопросы перевода художественной прозы.» и т.д., уделивших достаточно много внимания данным языковым единицам. Каждый из этих ученых попытался дать определение реалиям, топонимам и идиомам, ознакомившись с ними, мы выбрали наиболее полное и точное. Для топонимов это определение Томахина Г.Д.: « Топонимы — это неотъемлемая часть фоновых знаний носителей данного языка и культуры. В них как в зеркале, отражается история народа, история заселения и освоения территории. Поэтому именно эта часть лексики издавна привлекает внимание не только филологов, но и историков, этнографов, географов и т.п.» Для идиом: «Идиома (фразеологизм) является важным экспрессивным средством языка. Идиома – это устойчивое выражение с самостоятельным значением. В своём большинстве идиомы созданы народом, и поэтому тесно связаны с интересами и повседневными занятиями простых людей».

В ходе данной работы мы попытались выяснить проблемы перевода реалий, топонимов и идиом. К примеру, у переводчика они могут возникнуть при переводе микротопонимов, которые известны только узкому кругу людей, живущих вблизи именуемого объекта; также названия кварталов, площадей, улиц и т.п. В топонимике существует еще одна проблема, это проблема пересмотра написания искаженных в речи иноязычных названий. В фразеологии же трудности перевода идиом начинается с их распознания в тексте. Помимо проблемы распознавания фразеологизма, переводчик встречается с национально- культурными различиями между сходными по смыслу фразеологизмами в двух разных языках. Аналогичные проблемы могут возникнуть даже при переводе интернациональных фразеологизмов. Еще одной проблемой является наличие двойного, а то и тройного «дна» фразеологической единицы.

К теме способы передачи топонимов, или же перевод слов, не имеющих непосредственных лексических соответствий, обращалась многие исследователи и переводчики. Существует несколько способов передачи топонимов. Это транскрипция/транслитерация, калькирование, нередко применяется смешанный тип перевода, то есть сочетание транскрипции и семантического перевода или когда часть названия переводится транскрипцией, однако в целом сохраняется принцип калькирования.

При переводе идиом лучше следовать совету Казаковой Т.А. или Россельса М.В., который предлагает три способа перевода идиом:

1.При переводе одного типа идиом следует либо подобрать соответствующие на другом языке (если таковое имеется), либо попытаться перевести сам образ. При этом не стоит стремиться к буквальной передаче смысла.

2.Идиомы второго типа, как правило, дословно не переводятся; для них следует либо подыскать аналогии, либо сконструировать новые идиомы с тем, чтобы ввести их в обиход на родном языке.

3.Третий, содержащий каламбур, тип идиом требует замены и создания на родном языке аналогичного каламбура, ибо каламбур особенно тесно связан с языком.

Анализ системы слов-реалий в произведениях «Белый пароход» и «Песнь о Гайавате» и способов их передачи при переводе в произведениях «Белый пароход» и «Песнь о Гайавате» позволяет сделать следующие выводы:

1.Слова-реалии являются очень своеобразной и вместе с тем довольно сложной и неоднозначной категорией лексической системы любого языка.

2.Являясь одной из важнейших групп безэквивалентной лексики, реалии выступают как своего рода “хранители” и “носители” страноведческой информации, этим определяется их особая роль в художественном произведении.

3.Нет единого определения лексики, имеющей в своем значении культурный компонент. В научной литературе для этого используются разные термины: фоновая лексика, культурно-маркированные слова, национально-маркированные лексические единицы, фоновая информация, реалии. Мы придерживались в исследовании последнего термина.

4.Проблема единой классификации слов-реалий остается неразрешенной, однако в основу всех имеющихся классификаций положен предметный принцип.

И в заключении хотелось бы сказать, что работа по данной теме расширила наши знания в области лексического приема перевода данных языковых единиц.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Шейман Л.А. Основы методики преподавания русской литературы в киргизской школе. Фрунзе. 1982. -624с.
Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. М. 1984.- 561с.
Томахин Г.Д. Реалии-американизмы. М.: Высшая школа, 1988. 239с.
Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М.: Международные отношения, 1974. -216с.
Кунин А.В. Английская фразеология. М.: Высшая школа, 1970. -380с.
Краткая литературная энциклопедия, т.6. М.: Советская энциклопедия, 1971. -587с.
Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966.- 640с.
Влахов С. Флорин С. Непереводимое в переводе. М.: Международные отношения, 1986. -416с.
Томахин Г.Д. Реалии в языке и культуре//ИЯШ. – 1997. — №3. -13-18с.
Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык, 1983. -269с.
Виноградов В.С. Лексические вопросы перевода художественной прозы. М.: Издательство Московского университета, 1978. -172с.
Бархударов Л.С. Язык и перевод. М.: Международные отношения, 1975.- 240с.
Крупнов В.Н. В творческой лаборатории переводчика. М.: Международные отношения, 1976.- 192с.
Казакова Т.А. Практические основы перевода.English<>Russian.-Серия: Изучаем иностранные языки.- СПб.: Издательство Союз,-2000.-320с.
Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М.: Высшая школа, 1983.- 303с.
Кабакчи В.В. Основы англоязычной международной коммуникации. СПб.: РГПУ им. А.И.Герцена,1998.- 166с.
Сарсекенова В.Ж. Пособие по практическому переводу с английского языка на русский. Алматы: Университет «Кайнар»,2000. -136с.
Гачечиладзе Г.Р. Введение в теорию художественного перевода- Тбилиси: Издательство Тбилисского университета, 1970.-280с.
Колесникова В.С. К проблеме художественного перевода как речемыслительной деятельности//Мир языка и межкультурная коммуникация / Материалы международной научно-практической конференции. Ч.1. Барнаул: Изд-во БГПУ, 2001. – 147-153с.
Галеева Н.Л. Основы деятельностной теории перевода. Тверь: Тверской государственный университет, 1997.- 80с.
Латышев Л.К. Перевод: Проблемы теории, практики и методики. М.: Просвещение, 1988.- 159с.
Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М.: Международные отношения, 1980.- 167с.
Комиссаров В.Н. Общая теория перевода. М.: ЧеРо, 1999.- 133 с.
Швейцер А.Д. Теория перевода. М.: Наука, 1988.- 215с.
Виноградов В.В. Основные понятия русской фразеологии.- Труды юбилейной научной сессии Ленинградского Государственного Университета, Секция филологических наук, Лгр., 1946.- 290с.
Гарбовский В.С. Теория перевода: Учебник. М.: Из-во Моск. у- та, 2004.-582с.
Станевич В. Ритм прозы и перевод // Вопросы теории художественного перевода. М.: Художественная литература, 1971. -109с.
Мовчан П. Не корысти ради //Литературная газета. — 1985.- №3.- 5с.
Айтматов Ч. После сказки. Белый пароход// Айтматов Ч., Повести и рассказы.- Фрунзе: Кыргыстан, 1971. – 52с.
30. Aitmatov Ch. The White Steamship. — London: Hodder and Stoughton, 1972 -168Р.
31. Aitmatov Ch. The White Ship. — New York: Crown, 1972. – 170Р.
Longfello H. W.-Houghton Mifflin Company, 1902. – 240P.

Тюркские страны приступили к созданию общего гимна

Кремль сообщил о готовности к диалогу в…

Зеленский: Если штаты сократят помощь, то мы…

Президент Абхазии подал в отставку

В Иране будут перевоспитывать женщин, снимающих хиджабы

Мировые цены на нефть продолжают падать

Нурила Асанкызы стала первой в истории казахстанской…

Казахстанские спортсмены продолжают радовать победами на международной…

Москву массово атаковали беспилотники

Число беженцев в мире перевалило за 123…

Дипломная работа: Лексика с этнокультурным содержанием и проблема ее перевода

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

КАЗАХСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ АЛЬ-ФАРАБИ

Лексика с этнокультурным содержанием и проблема ее перевода

1.1 Понятия этнокультурной лексики: топонимы, идиомы, реалии……7

2.1 Передача этнокультурной лексики в повести Чингиза Айтматова «Белый пароход» в английских текстах………………………………………….30

Маслоэкстракционный завод мощностью 370 тысяч тонн откроется в СКО

Мошенник обманул 30 граждан на сумму 64 млн тенге

В каких городах Казахстана сильнее всего подорожал доллар?

Женис Касымбек: Женщина, четверо детей которой погибли в пожаре, получит дом согласно очереди

Их бросил отец семейства! Блогер Дархан Жолшыбеков подарил многодетной маме дом

О НАС

Мобильное приложение

Наши контакты