Дипломная работа. Охрана право собственности и его правовые проблемы

СОДЕРЖАНИЕ

 

Введение……………………………………………………………….………………………..  

 

I.Значение охрана право собственности и его правовые проблемы……

1.1 Общие положения о гражданско-правовой защите права

собственности……………………………………………………………………

1.2 Иск о признании права собственности ………………………………………

 

1. II. Виндикационный иск……………………………………….……………………..

2.1 Понятие и условия предъявления виндикационного иска……………..

2.2 Истребование имущества у приобретателя………….…………………….

2.3 Некоторые проблемы истребования имущества….…………………….

2.4 Расчеты при возврате вещей……………………………….…………………….

 

III. Негаторный иск ……………………………………………………………………

3.1 Общие положения о негаторном иске ………………………………………

3.2 Иск об освобождении имущества от ареста ………..……………………

 

1. IV. Защита вещных прав лица, не являющегося собственником ……

 

Заключение ………………………………………………………….………………….….

Приложение………………………………………………………………………………….                                         Список использованных источников………………………………………………

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 ВВЕДЕНИЕ

 

Охрана право собственности составляет важнейшую задачу всякой правовой системы. Не случайно в своем Послании народу Казах­стана «О положении в стране и основных направлениях внутренней и внешней политики: демократизация общества, экономическая и политическая реформа в новом столетии» от 30 сентября 1998 г. Президент Республики Казахстан Н.А. Назарбаев отметил, что «на­ше главное дело сегодня — выстроить широкую и мощную систему защиты экономической системы нашей страны и экономического здоровья нашего народа».[1] Эти слова явились подтверждением те­зиса Президента о необходимости «создания такой юридической системы, которая защищает права собственности…», выдвинутого в Послании народу Казахстана «Казахстан — 2030. Процветание, безо­пасность и улучшение благосостояния всех казахстанцев».[2]

Актуальность вопроса защиты права собственности вызвана все более широким обращением в судебные органы граждан и юриди­ческих лиц за защитой своих гражданских прав и возросшим коли­чеством исков, направленных на защиту права собственности. Так, например, если в 1995 г. судами Восточно-Казахстанской области было рассмотрено с вынесением решения всего 5901 дело, в 1996 году — 12144 дела, то в 1997 году — уже 18945 дел.[3] Причем, доля споров о праве собственности соответственно составила 1,1%, 2,12% и 3,16% . Более того, эти цифры не учитывают споры о праве собственности, рассмотренные судами в рамках других категорий дел, таких как «жилищные споры», «земельные споры» и др., а так­же споры, рассмотренные коллегией по хозяйственным делам. Примечательно также, что анализ кассационных определений су­дебной коллегии по гражданским делам и постановлений президиума областного суда позволяет сделать вывод о том, что споры о праве собственности в силу своей сложности нередко вызывают у судов значительные трудности.

Вопросы защиты права собственности всегда вызывали интерес у исследователей. Так, в Казахстане указанной проблеме посвящали свои работы Ю.Г. Басин, А.И. Беспалова, М.А. Ваксберг, А.Г. Диденко, А.Т. Джусупов, B.C. Ем, И.У. Жанайдаров, У.К. Ихсанов, Т.Е. Каудыров, Р.К. Мухамедшин, М.К. Сулейменов и другие авто­ры.

         Нельзя не отметить и того факта, что с принятием нового Граж­данского кодекса Республики Казахстан появилась необходимость в исследовании ряда новелл в вопросе защиты права собственности. В этой связи авторами предпринята попытка их анализа через со­поставление мнений различных исследователей, их соответствую­щую критику или поддержку, высказывание своего видения по ряду вопросов. Значительное место в работе отведено примерам из прак­тики работы судов Восточно-Казахстанской области, что, по наше­му мнению, будет способствовать уяснению рассматриваемой темы.

‘

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. ЗНАЧЕНИЕ ОХРАНА ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ И ЕГО ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

 

• ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЕ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ

         Значение охрана право собственности в широком смысле осуществля­ется практически всеми отраслями права. Так, конституционное право закрепляет общие принципы защиты права собственности[4], административное и уголовное право устанавливают меры ответст­венности за посягательство на чужую собственность[5], процессуаль­ное право определяет порядок применения соответствующих норм материального права, а также содержит самостоятельные нормы о защите собственности[6]. Семейное право среди других вопросов ре­гулирует отношения собственности супругов и детей и ее защиты, а трудовое право содержит нормы о материальной ответственности работников за причиненный вред имуществу работодателя. То же самое можно сказать и о других отраслях (подотраслях, институтах) права – земельном, финансовом, налоговом, банковском и так далее. 

         Поэтому для того, чтобы изучить проблему охраны собственности в полном её объеме, необходимо познакомиться с тем, как она решается во всех отраслях права. Совершенно очевидно, что наука гражданского права не ставит и не может ставить перед собой такой задачи. В рамках науки гражданского права изучаются не все, а лишь гражданско-правовые способы охраны собственности.[7]

         Безусловно, нормы гражданского права занимают в системе правовых норм о защите права собственности особое место. И это обстоятельство обусловлено прежде всего самим предметом этой отрасли. В соответствии с пунктом 1 статьи 1 ГК РК гражданским законодательством регулируются товарно-денежные и иные иму­щественные отношения, а также связанные с имущественными лич­ные неимущественные отношения. «Собственность как особое об­щественное, именно волевое, отношение есть непосредственный предмет юриспруденции, прежде всего гражданского права…»[8]

                Наиболее значимый спектр отношений, регулируемых граждан­ским правом, это отношения по поводу имущества, и, в том числе, — вещей. Но нормальный гражданский оборот предполагает не только признание за субъектами определенных гражданских, в том числе имущественных прав, но и обеспечение их надежной правовой за­щитой. «В отношениях собственности это означает, что у собствен­ника не должно быть никаких препятствий для того, чтобы он, по его свободному усмотрению, ограниченному только законом, мог владеть, пользоваться и распоряжаться вещами».[9]

         Говоря о гражданско-правовой охране собственности, следует отметить, что в науке принято понимать ее в широком и узком смысле. Гражданско-правовая охрана собственности в широком смысле — это совокупность всех способов и средств, предусмотрен­ных нормами гражданского права, которые обеспечивают нормаль­ное и беспрепятственное развитие экономических отношений об­щества.[10] Под охраной отношений собственности, в узком смысле. или их защитой, понимается совокупность только ‘тех способов, средств и предусмотренных законом мер, которые направлены на восстановление или признание этих прав и защиту интересов при их нарушении.

         В зависимости от характера нарушений права собственности и содержания предоставляемой защиты в гражданском праве исполь­зуется различные способы и средства, юридически обеспечиваю­щие интересы собственника. В литературе высказаны различные суждения по вопросу о классификации этих способов. Так, напри­мер. А.II. Сергеев, чья предложенная классификация, на наш взгляд, является наиболее верной, выделяет четыре группы спосо­бов:

— вещно-правовые;

— обязательственно-правовые;

— не относящиеся ни к вещно-правовым, ни к обязательственно-правовым, но вытекающие из различных институтов гражданского права;

— направленные на защиту интересов собственника при прекра­щении права собственности по основаниям, предусмотренным в законе.

         Так, он отмечает, что «прежде всего необходимо выделить вещ­но-правовые средства защиты права собственности, характеризую­щиеся тем, что они направлены непосредственно на защиту права собственности как абсолютного субъективного права, не связаны с какими-либо конкретными обязательствами и имеют целью либо восстановить владение, пользование и распоряжение собственника принадлежащей ему вещью, либо устранить препятствия или со­мнения в осуществлении этих правомочий. Соответственно, к вещ­но-правовым искам относятся иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения, иск об устранении нарушений, не соединенных с лишением владения, и, наконец, иск о признании права собственности. В точном смысле слова право собственности как конкретное субъективное право защищается лишь с помощью исков названной группы».[11]

         О.С. Иоффе, анализируя круг условий, при наличии которых могут получить применение вещно-правовые способы защиты соб­ственности, указывает на следующие: «Во-первых, необходимо, чтобы было нарушено именно право собственности, а не какое-либо иное субъективное гражданское право, ибо в противном случае применению подлежали бы нормы соответствующих других гражданско-правовых институтов,  хотя  бы    нарушенное субъективное право и было связано с правом собственности того же лица… Во-вторых, необходимо, чтобы совершенное правонарушение не при­вело к прекращению правоотношений собственности, ибо в против­ном случае интересы бывшего собственника нельзя было бы уже защитить при помощи норм о праве собственности и потому при­шлось прибегнуть к соответствующим другим нормам гражданско-правового законодательства»[12].

         Вторая группа образована обязательственно-правовыми сред­ствами. Примерами таковых могут быть иски о возмещении убыт­ков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением договора, о возмещении ущерба в рамках деликтного обязательства, о возврате имущества по истечении договора аренды, ссуды, хране­ния, о возврате имущества по обязательству из неосновательного обогащения и так далее. Иными словами, обязательственно-правовые иски хотя непосредственно и не направлены на защиту права собственности, тем не менее могут характеризоваться как способы защиты права собственности в широком понимании охра­ны интересов собственника[13]. Для этих исков характерно то, что со­ставляющее их притязание вытекает не из права собственности как такового, а основывается на других правовых институтах и соответ­ствующих этим институтам субъективных правах. Иными словами, обязательственно-правовые средства охраняют право собственно­сти не прямо, а лишь в конечном счете[14].

         Сравнивая вещно-правовые и обязательственно-правовые спо­собы защиты права собственности, Е.А. Суханов указывает, что при непосредственном нарушении права собственности (например, при похищении или изъятии имущества) вступает в действие его абсо­лютная защита от всяких посягательств на имущество, носящая, как и само право собственности, вещно-правовой характер. При иных нарушениях имущественного характера, затрагивающих основан­ные на собственности правомочия (например, в случае не возврата арендатором принадлежащей собственнику вещи в обусловленный договором срок, или при причинении имущественного вреда объек­ту права собственности путем его порчи или уничтожения), приме­няются способы защиты обязательственно-правового характера, учитывающие предшествующее нарушению существование между правонарушителем и собственником определенных правоотноше­ний (договорных или обязательственных)[15].

         Представляется, что с такой расширительной трактовкой согла­ситься нельзя, поскольку, например, при деликтном обязательстве вряд ли есть основания говорить о наличии между причинителем вреда и потерпевшим каких-либо определенных правоотношений до причинения вреда. В ином случае (как, например, при уничтожении арендатором арендуемой вещи) убытки собственнику подлежали бы возмещению по нормам договорного, но не деликтного права. Ду­мается, именно поэтому, в другой, более поздней работе, Е.А. Су­ханов осторожнее проводит это отличие: «Вещные права могут быть нарушены и косвенным образом, как последствия нарушения иных, чаще всего обязательственных прав.

           Например, лицо, кото­рому собственник передал свою вещь по договору (арендатор, хра­нитель, перевозчик и т.д.), отказывается вернуть ее собственнику либо возвращает с повреждениями. Здесь речь должна идти о при­менении обязательственно-правовых способов защиты имущест­венных прав. Они специально рассчитаны на случаи, когда собст­венник связан с правонарушителем обязательственными, чаще все­го договорными отношениями, и потому обычно применяются к неисправному контрагенту по договору, учитывая конкретные осо­бенности взаимосвязей сторон»[16].

         В этой связи считаем необходимым особо отметить тот факт, что виндикационный иск не может быть предъявлен в том случае, если вещь не возвращается собственнику после окончания срока действия соответствующего договора. Ведь, несмотря на то, что срок действия договора, установленный, как часто бывает на прак­тике, самим договором, истек, обязательство по возврату вещи соб­ственнику сохраняется. В такой ситуации, на наш взгляд, более точным было бы говорить не о наличии между сторонами договор­ных отношений, а о том, что обязанность возвратить вещь вытекает из договорных отношений сторон.

         Третью группу гражданско-правовых средств защиты права собственности составляют те из них, которые не относятся ни к вещно-правовым, ни к обязательственно-правовым средствам, но вытекают из различных институтов гражданского права. Речь идет, например, о защите имущественных прав собственника, признанно­го в установленном порядке безвестно отсутствующим или объяв­ленного умершим, в случае его явки (статьи 30, 32 ГК РК), о защите интересов сторон при признании сделки недействительной (статья 157 ПС РК) и так далее.

         Наконец, в особую, четвертую группу следует выделить те гражданско-правовые средства, которые направлены на защиту ин­тересов собственника при прекращении права собственности по ос­нованиям, предусмотренным в законе.

         Такие иски Е.А. Суханов называет исками к публичной власти, то есть требования, предъявляемые к государственным органам. Он отмечает, что «наличие у таких органов властных полномочий ис­ключает возможность предъявления к ним традиционных вещно-правовых или обязательственно-правовых исков в тех случаях, ко­гда они действуют не в качестве равноправных участников имуще­ственного оборота. При этом публичная власть может нарушать или ущемлять вещные права частных лиц как неправомерными, так и правомерными действиями, что также требует особых способов за­щиты»[17].

         В соответствии со статьей 266 ГК в случае принятия Республи­кой Казахстан законодательных актов, прекращающих право собст­венности, убытки, причиненные собственнику в результате приня­тия этих актов, возмещаются собственнику в полном объеме Рес­публикой Казахстан. Следует, однако, отметить, что в судебной практике споры по такого рода основаниям фактически не встреча­ются.

         Статьей 267 ГК установлено, что если в результате издания не соответствующего законодательству нормативного или индивиду­ального акта органа государственного управления, местного предста­вительного или исполнительного органа, либо должностного лица нарушаются права собственника и других лиц по владению, пользо­ванию и распоряжению принадлежащим им имуществом, такой акт признается в судебном порядке недействительным по иску собствен­ника или лица, права которого нарушены. При вынесении судом ре­шения по конкретному делу акты органов государственного управле­ния и местного представительного или исполнительного органа, про­тиворечащие законодательным актам, не применяются. Убытки, при­чиненные собственнику в результате издания указанных актов, под­лежат возмещению в полном объеме соответствующим органом вла­сти или управления из средств соответствующего бюджета. Также необходимо иметь в виду, что в соответствии с пунктом 5 статьи 9 ГК убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в ре­зультате издания не соответствующего законодательству акта органа государственной власти, иного государственного органа, а также действиями (бездействием) должностных лиц этих органов, подлежат возмещению Республикой Казахстан или соответственно админист­ративно-территориальной единицей.

         В литературе предложены и иные классификации способов за­щиты права собственности, однако практически во всех из них во­прос о наличии в гражданском праве самостоятельных вещно-правовых и обязательственно-правовых способов и их принципи­альных отличиях остается вне дискуссии. Так, например, Е.А. Су­ханов отмечает, что особым иском, обычно используемым для за­щиты права собственности, является требование об освобождении имущества из-под ареста (об исключении имущества из описи). Он является разновидностью иска о признании права — особого способа защиты гражданских, в том числе вещных, прав[18]. Н.М. Фролова вы­деляет лишь три разновидности способов защиты: вещно-правовые, обязательственно-правовые и иные способы, относя к последним иски о признании права собственности и иски к органам государст­венной власти и управления[19]. У.К. Ихсанов называет лишь две группы исков — вещно-правовые и обязательственно-правовые[20].

         Таким образом, гражданское право предусматривает возмож­ность защиты права собственности с помощью различных средств. Настоящее пособие посвящено рассмотрению лишь тех средств, посредством которых защищается право собственности в точном смысле этого слова, то есть вещно-правовых исков.

1.2  ИСК О ПРИЗНАНИИ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ

         В соответствии со статьей 259 ГК РК собственник вправе требо­вать признания права собственности.

         Эта норма является новеллой в казахстанском законодательстве, поскольку ни Гражданский кодекс Казахской ССР 1963 г., ни Осно­вы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. не предусматривали самостоятельного иска о признании права соб­ственности (как, впрочем, и новый ГК Российской Федерации).

         В этой связи В.А. Жакенов считает, что это обстоятельство пре­кратит споры о правовой природе такого иска, который ранее рас­сматривался в качестве виндикационного или негаторного иска и даже договорного иска[21]. Конечно же, научные споры о правовой природе этого иска не прекратятся только в силу того, что появи­лась такая норма[22]. Возникает лишь новый аргумент в пользу вещно-правового понимания данного самостоятельного иска.

         Примечательно, что ГК Российской Федерации не содержит са­мостоятельной нормы, посвященной такому способу защиты права собственности, чем объясняется незначительный (по сравнению, на­пример, с виндикационным или негаторным) аналитический матери­ал, посвященный таким искам. Этот момент порождал ранее и поро­ждает сейчас в российской цивилистической науке неоднозначное понимание и толкование юридической природы и места иска о при­знании права собственности в системе вещно-правовых способов за­щиты права собственности[23]. Ряд авторов считает, что российскому гражданскому законодательству не знаком самостоятельный иск о признании права собственности, поскольку такое требование входит в качестве одного из притязаний в составе виндикационного или не­гаторного иска. Иные авторы рассматривают такие иски в качестве самостоятельных вещно-правовых требований.

О.Ю. Скворцов, анализируя самостоятельный характер таких исков и сравнивая их с виндикационными и негаторными, допуска­ет возможность наличия конкуренции внутри вещно-правовых спо­собов защиты права собственности. Он, в частности, отмечает, что собственник, лишившийся вещи, может заявить виндикационный иск, а может сформулировать исковое требование о признании пра­ва собственности. И если истцом представлены доказательства, подтверждающие его права на спорное имущество, суд в своем ре­шении по сути будет высказываться о формально-юридическом оп­ределении собственника, хотя резолютивная часть судебного реше­нии будет звучать по-разному: в случае заявления виндикационного иска — как императивное требование к ответчику о возврате имуще­ства; в случае иска о признании права собственности — как конста­тация факта наличия права на спорное имущество. В то же время было бы неправильным абсолютизировать конкурентоспособность исков, так как она возможна в определенных рамках. Так, можно говорить о конкуренции виндикационного иска и иска о признании права собственности в случае, если лицо, обращающееся за судеб­ной защитой, не владеет спорным имуществом. Но в том случае, если истец владеет имуществом, то заявление виндикационного ис­ка невозможно. Однако собственник, если оспаривается его прича­стность к собственности, вправе заявить иск о признании права соб­ственности, даже если он реально владеет спорным имуществом. Для заявления иска о признании права собственности совершенно не имеет значения, владеет ли заинтересованное лицо спорным имущество либо имущество находится у третьих лиц[24].

         Соглашаясь с высказанной позицией, обратимся к одному су­дебному делу. В соответствии с договором, заключенным между фирмой «И» и предприятием «О», в адрес последнего были поставлены два автомобиля модели Волга». Указанные машины были пригнаны ответчиками М. и К. При этом с целью экономичной транспортировки и оформления машин они были оформлены на имена ответчиков. Когда ответчики явились на предприятие, они отказались передать предприятию документы на автомашины. Несмотря на то, что автомобили находились на территории истца, он оказался лишенным возможности оформить их в ГАИ, по­скольку для этого необходимы документы, подтверждающие пра­во собственности на автомобили.

В суде ответчик К. иск не признал, указав, что, действительно, со знакомым ездил покупать автомобили для ответчика — пред­приятия «О», однако заплатил свои деньги. Поэтому предприятие обязано вернуть К. соответствующую денежную сумму, после че­го он передаст право устанавливающие документы на автомобили.

         Суд установил, что между предприятием «О» и заводом-изготовителем была совершена сделка купли-продажи спорных автомобилей, что подтверждается соответствующими догово­рами и письмами-подтверждениями. Не отрицает того факта, что машины предназначались для истца, и ответчик К., утвер­ждая лишь при этом, что самостоятельно оплатил стоимость машин. Однако в суде это обстоятельство не подтвердилось, по­скольку при продаже автомашины частному лицу и внесении по­следним наличных денег в кассу завода-изготовителя ему должна была быть выдана соответствующая квитанция, представляемая затем в ГАИ. Указанной квитанции у ответчика не оказалось. По­этому доводы ответчика судом были признаны неубедительными и бездоказательными, и право собственности на автомобили было признано за истцом — предприятием «О».

         Конечно же, то обстоятельство, что российский законодатель отказался от непосредственной регламентации на уровне ГК судеб­ного признания права собственности, совсем не означает отсутствия у заинтересованного лица возможности использовать этот способ защиты. Имеются иные законодательные предпосылки для предъ­явления иска о признании права собственности.

         Говоря об иске о признании права собственности, А.П. Сергеев отмечает, что не признавая его самостоятельности, невозможно юридически квалифицировать притязания собственников в целом ряде конкретных случаев и предлагает следующее определение иска о признании права собственности — это внедоговорное требование собственника имущества о констатации перед третьими лицами факта принадлежности истцу права собственности на спорное иму­щество, не соединенное с конкретными требованиями о возврате имущества или устранении иных препятствий, не связанных с ли­шением владения[25].

.               Считаем, что предложенное определение не лишено некоторых недостатков. Как показывает практика, основаниями для подобных дел являются не только споры между титульными и фактическими вла­дельцами вещи, но и необходимость судебного признания права на вещь при отказе соответствующих органов (центры по регистрации недвижимости, государственная автомобильная инспекция, нотариусы и так далее) в оформлении прав на имущество или сделок с ним.

         Действительно, в судебной практике часто встречаются именно такие требования. Так, по одному делу установлено, что решением общего собрания ликвидируемой организации «А » его участникам А. и И. были выделены соответственно автомобили Авиа» и «ГАЗ». Однако ГАИ перерегистрировать автомобили отказалась, в связи с чем заявители просили суд признать за ними право собственности на автомобили. В решении суд указал, что в соответствии со статьей 235 ГК право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества. Согласно протоколу общего со­брания членов организации «А » гражданину А. передан автомобиль «Авиа-31К», гражданину И. — автомобиль «ГАЗ-53Б». Решением суда заявления граждан удовлетворены.

         Ярким примером отсутствия какого-либо спора по поводу вещи является следующее дело. Гражданин П. купил у жителя города Тулы К. автомобиль. К. приехал на этой автомашине в город Зыряновск. Сделку надлежащее оформить они не смогли, поскольку ав­томобиль не был снят с учета в ГАИ г. Тулы. Продавец оставил П. доверенность, по которой последний в течение всего времени вла­дел автомобилем. В связи с тем, что перегнать машину в Тулу для снятия с учета П. был не в состоянии, срок доверенности истекал, а продавца найти не представлялось возможным, он обратился в суд с иском о признании права собственности на автомобиль, ко­торый и был удовлетворен.

         И в этой связи мы полностью разделяем точку зрения О.Ю. Скворцова, который отмечает, что заинтересованное лицо может заявить иск о признании права собственности на вещь, которая не имеет определенного юридического статуса даже в том случае, если никто непосредственно не предъявляет своих прав на нее. Следует также согласиться и с его мотивировкой возможности предъявления иска в отсутствие спора по поводу вещи: подлежит защите и сама возможность собственника осуществлять принадлежащее ему право собственности, и составляющие право собственности правомочия. Отсутствие свидетельств, подтверждающих право собственности у собственника (например, право устанавливающих документов) ме­шает собственнику осуществлять свои правомочия. Единственной возможностью защиты права собственности, создания ему юриди­ческой возможности реализации его права является признание этого права судом[26].

         Также вряд ли прав А.П. Сергеев, указывая на внедоговорный характер требований собственника. Вышеуказанные примеры гово­рят как раз об ином: иски о признании права собственности могут с равным успехом вытекать и из договорных отношений, подтвер­ждением чему является судебная практика.

         В 1970 году П. купила дом у Б. Нотариально договор оформлен не был. После смерти П. при обращении ее наследника Ж. в нота­риальную контору с заявлением о принятии наследства было ус­тановлено, что домостроение зарегистрировано за Б. Ж. обра­тился в суд с иском о признании сделки купли-продажи дома со­стоявшейся. В суде ответчик иск признал, показав, что в 1970 году продал свой дом П., о чем написал расписку при свидетелях. В решении суд указал, что в соответствии со статьей 226 ГК КазССР договор купли-продажи жилого дома должен быть со­вершен в письменной форме и нотариально удостоверен. Как вид­но из показаний сторон, купля-продажа была произведена лишь по расписке, но стороны выполнили все условия договора и фактиче­ски купля-продажа состоялась. В соответствии с частью 4 ста­тьи 44 ГК КазССР, если сделка, требующая нотариального удо­стоверения, фактически исполнена сторонами или одной из сто­рон, по своему содержанию не противоречит закону и не наруша­ет прав третьих лиц, суд по заявлению заинтересованной сторо­ны вправе признать сделку действительной. В этом случае после­дующее нотариальное удостоверение сделки не требуется. На этом основании суд признал сделку состоявшейся, а за П. — право собственности на домостроение[27].

         В судебной практике также имеют место дела, в которых истца­ми заявляются несколько требований одновременно. Таким приме­ром является дело о признании договора купли-продажи действи­тельным и признании права собственности на автозаправочную станцию, приобретенную в результате этого договора. Материа­лами дела установлено, что истец надлежащим образом уплатил цену договора, в подтверждение сделки сторонами составлен акт передачи автозаправочной станции. Сделка заключена по волеизъ­явлению сторон и совершена в письменной форме. Суд признал сделку действительной, за истцом — право собственности на станцию.

Однако нам представляется, что в особом признании за поку­пателем права собственности на предмет договора купли-продажи по этому делу необходимости не было, поскольку это обстоятель­ство вытекает из самого существа договора купли-продажи: в со­ответствии с пунктом 1 статьи 406 ГК по договору купли-продажи продавец обязуется передать имущество в собственность покупа­теля. Если покупателем выступает государственное предприятие или учреждение, то есть юридические лица-несобственники, то на предмет купли-продажи у них возникает либо право хозяйствен­ного ведения, либо оперативного управления. В указанном же случае покупателем являлось акционерное общество, и поэтому факт признания спорного договора заключенным означает и при­знание этого акционерного общества собственником автозапра­вочной станции.

         Заявление иска о признании права собственности не имеет ка­ких-либо существенных особенностей, которые с процессуальной стороны отличали бы его от, порядка заявления иных исков, направ­ленных на защиту права собственности.

         Рассматривая вопрос об основаниях предъявления иска о при­знании права собственности, B.C. Ем и Р.К. Мухамедшин отмечают следующие основания: «Во-первых, наличие титула у собственника и его оспаривание другими лицами. Во-вторых, отсутствие титула собственника у кого-либо вообще при наличии спорного имущест­ва. Наконец, в третьих, когда титул собственника ошибочно закреп­лен за лицом, не имеющим права на имущество, и невладеющий собственник оспаривает право лица, считающегося собственни­ком»[28].

         О.Ю. Скворцов к условиям предъявления иска о признании пра­ва собственности относит следующие:

1) наличие объекта, на который заявляется требование о при­знании права собственности;

2) неопределенность статуса вещи, по поводу которой идет спор о собственности;

3) наличие у истца правового интереса с связи с вещью, по по­воду которой заявляется иск о признании права собственности;

4) наличие субъекта права собственности;

5) наличие оснований, подтверждающих приобретение права собственности;

6) отсутствие оснований, указывающих на прекращение права собственности[29].

Однако, комментируя указанные условия, автор, как нам пред­ставляется, в ряде случаев выдвигает спорные суждения. Так, по первому условию он отмечает, что право собственности возможно как на объект материального мира (вещи, имущество), так и на ре­зультаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальная собст­венность)[30]. Мы считаем, что тем самым безосновательно расширя­ются границы права собственности, поскольку в эту категорию включается и интеллектуальную собственность. Термин «собствен­ность» в указанном словосочетании несет совсем иную нагрузку, никоим образом не совпадающую с той, которая обычно вкладыва­ется в это понятие. Так, анализируя вопрос об отнесении результа­тов интеллектуальной деятельности к объектам права собственно­сти, В.П. Мозолин отмечает, что правовой режим создания, исполь­зования и защиты продуктов интеллектуальной деятельности чело­века в корне отличен от правового режима возникновения, исполь­зования и защиты материальных объектов права собственности[31].

         Именно такие выводы следует из смысла и самого закона, нор­мы о праве собственности которого помещены в разделе «Право собственности и иные вещные права». Иными словами, право соб­ственности — это право на вещь. Поэтому предметом иска о призна­нии права собственности интеллектуальная собственность быть не может.

         На этот вопрос справедливо обращает внимание Т.Е. Каудыров: «Необходимо подчеркнуть и такие особенности объектов интеллек­туальной собственности, как невозможность их виндикации, т.е. истребования в натуре из чужого незаконного владения…»[32], под­черкивая тем самым невозможность защиты права интеллектуаль­ной собственности вещно-правовыми способами.

Нельзя согласиться и с другой точкой зрения О.Ю. Скворцова: «Не исключена ситуация, когда вещь утрачена, однако собственник имеет определенную заинтересованность в признании на нее права собственности, которое подвергается сомнению. По нашему мне­нию, возможно заявление в этом случае иска о признании права собственности на вещь, которая не сохранилась»[33]. Примечательно, что этот вывод автора входит в явное противоречие с другим его утверждением: отсутствие такового объекта влечет невозможность права собственности. Право собственности на ничто быть не может. Нет вещи — нет собственности, следовательно, нет и права собст­венности[34].

Мы не можем согласиться с возможностью признания права собственности на вещь, которая не сохранилась. Считаем, что в та­ком случае речь может идти лишь о требовании возмещения убыт­ков.

         В связи с введением института частной собственности за землю[35] в судебной практике появились и соответствующие споры. Так, К. обратилась в суд с иском к бывшему супругу о признании права соб­ственности на землю. В решении суд указал, что в соответствии со статьей 24 Указа Президента РК, и.с.з., «О земле» земельный участок, предоставленный супругам или приобретенный ими в ре­зультате сделок с землей, либо по иным основаниям, предусмот­ренным законодательными актами, находится в их общей совме­стной собственности (совместном землепользовании), если дого­вором между ними не установлено иное.

         Из материалов дела следует, что стороны на момент получе­ния земельного участка в 1989 году состояли в браке, поэтому он является их общей совместной собственностью. В соответствии со статьей 22 упомянутого Указа раздел земельного участка, на­ходящегося в общей совместной собственности, может быть осуществлен при условии предварительного определения земельной доли каждого участника. Истица просит выделить ей 1/3 часть, так как земельный участок был выделен на всю семью в составе 3 человек. Решением суда иск удовлетворен, спорный земельный уча­сток признан общей собственностью сторон и сына, истице выде­лена доля в размере 1/3 земельного участка. 

 

ВЫВОДЫ:

1. Право собственности защищается практически всеми отрас­лями права. В свою очередь, гражданско-правовая защита права собственности рассматривается в широком « узком смысле.
2. В литературе высказаны различные суждения по вопросу классификации гражданско-правовых способов защиты права соб­ственности.
3. Гражданское законодательство Республики Казахстан пре­дусматривает три вещно-правовых способа защиты права собствен­ности: иск о признании права собственности, виндикационный иск и негаторный иск.

4.Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая часть) прямо предусмотрел возможность заявления иска о признании пра­ва собственности.

5. Как показывает практика, основаниями для подобных дел являются не только споры между титульными и фактическими вла­дельцами вещи, но и необходимость судебного признания права на вещь при отказе соответствующих органов (центры по регистрации недвижимости, государственная автомобильная инспекция, нота­риусы и т.п.) в оформлении прав на имущество или сделок с ним.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. II. ВИНДИКАЦИОННЫЙ ИСК

 

2.1  ПОНЯТИЕ  И  УСЛОВИЯ   ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ               ВИНДИКАЦИОННОГО  ИСКА

В соответствии со статьей 260 ГК собственник вправе истребо­вать свое имущество из чужого незаконного владения.

         Такое истребование осуществляется посредством предъявления виндикационного иска (от лат. vim dicere — объявлять о применении силы[36]), иными словами, иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

         Значение виндикационного иска очень ярко характеризует А.А. Рубанов: «Основной смысл права собственности как института гра­жданского права состоит в предоставлении собственнику возмож­ности требовать возврата себе своей вещи. В сущности, все другие правовые нормы, входящие в право собственности, прямо или кос­венно работают именно в этом направлении. Есть основания утвер­ждать, что иск об истребовании вещи из чужого незаконного владе­ния… выражает саму сущность права собственности»[37].

         В цивилистической доктрине предложено значительное число определений виндикационного иска, отличия в которых не имеют принципиального значения, и заключаются, как правило, лишь в ином расположении слов.

Так, О.С. Иоффе определяет его как иск не владеющего собст­венника к владеющему несобственнику об истребовании имущества из его незаконного владения[38]; Е.А. Суханов — как требование не­владеющего собственника (или иного управомоченного лица — ти­тульного владельца) о возврате имущества в натуре (индивидуаль­но-определенной вещи) из незаконного владения других лиц [39]; А.П. Сергеев — как внедоговорное требование невладеющего собствен­ника к фактическому владельцу имущества о возврате последнего в натуре[40] и т.д.

Повторим, что указание на тот факт, что отношения сторон при виндикации не вытекают из их договорных отношений, имеет край­не важное значение для характеристики виндикационного иска. В литературе справедливо отмечается, что такие иски, вызванные аб­солютным характером права собственности, противопоставляются обязательственно-правовым способам защиты имущественных прав, рассчитанным на случаи, когда собственник связан с правона­рушителем обязательственными, чаще всего договорными, отноше­ниями. Например, в случае, когда арендатор не возвращает арендо­дателю-собственнику принадлежащее ему имущество по окончании срока договора и тем самым нарушает право собственности послед­него, используется обязательственно-правовые способы защиты, учитывающие специфику конкретных взаимоотношений сторон [41].

         Последовательно проводит эту мысль Е.А. Суханов, отмечая, что вопрос о так называемой конкуренции исков всегда должен ре­шаться в пользу обязательственно-правовых требований (способов), поскольку они основаны на специальном законодательстве, регули­рующем отношения сторон и исключающем действие общего зако­нодательства о праве собственности[42]. «Наше законодательство, -отмечает он, не предоставляет возможности выбора вида иска и не допускает так называемой конкуренции исков, свойственной англо­-американскому, а не континентальному европейскому правопоряд­ку. При наличии договорных или иных обязательственных отношений должны предъявляться специальные, обязательственно-правовые, а не вещно-правовые требования в защиту своих прав именно потому, что между участниками спора существуют относи­тельные, а не абсолютные правоотношения»[43].

         Изучение судебных дел показывает, что виндикационные иски встречаются реже обязательственно-правовых, и суды, к сожале­нию, зачастую не делают между ними различия.

         Так, 3. просила суд истребовать у ответчицы М. гараж, кото­рым временно разрешила пользоваться ответчице. Однако ответ­чица по окончанию срока соглашения отказалась возвращать клю­чи от гаража, ставя условие, что освободит гараж, лишь получив соответствующую компенсацию. В суде свидетель Н., брат исти­цы, показал, что по просьбе М. истица разрешила последней поль­зоваться гаражом, однако по истечению установленного догово­ренностью срока ответчица отказалась освобождать гараж. Также Н. уточнил, что истица не обещала передать гараж в соб­ственность М., разрешив лишь временно им пользоваться. Суд со ссылкой на статью 260 ГК удовлетворил требование 3.

         Таким образом, суд допустил смешение обязательственно-правового способа защиты права собственности с вещно-правовым способом. Данный спор возник в результате ненадлежащего испол­нения М. договора ссуды, по которому 3.передала ответчице гараж во временное безвозмездное пользование. Поэтому у суда не было оснований для применения норм о виндикации имущества. Спор должен был быть разрешен по нормам обязательственного права.

         Другим примером является иск об истребовании имущества в связи с выходом истца из состава участников хозяйственного то­варищества. Истец настаивал на передаче ему в натуре имущест­ва в виде здания и других основных средств, внесенных им в устав­ный капитал товарищества при его создании.

В решении суд указал, что в силу пункта 5 статьи 61 ГК РК участники хозяйственного товарищества имеют право выйти из товарищества с получением стоимости доли в имуществе, про­порциональной внесенному вкладу, если иное не предусмотрено до­говором[44]. Поскольку учредительным договором или иным соглаше­нием участников не было предусмотрено право на получение доли в натуре при выходе из товарищества, суд ограничился взысканием с ответчика в пользу истца стоимости имущества, пропорциональ­ной его доли в уставном капитале товарищества.

         Однако в соответствии с частью 1 пункта 1 статьи 58 ГК РК хо­зяйственное товарищество является собственником имущества, вне­сенного участниками в качестве вклада в уставный капитал. Пункт 2 статьи 36 ГК устанавливает, что участники хозяйственного това­рищества сохраняют на имущество товарищества обязательствен­ные права. Таким образом, требования участника к хозяйственному товариществу о передаче ему в натуре имущества, внесенного в ус­тавный капитал, не основаны на нарушении его прав как собствен­ника, поскольку собственником этого имущества является само то­варищество. Такие требования основаны на обязательственном пра­воотношении, возникшем в силу учредительного договора о созда­нии товарищества. Поэтому для решения подобных дел нельзя ис­пользовать нормы о защите права собственности. Такие споры должны находить свое разрешение по нормам ГК о хозяйственных товариществах и специального законодательства о них.

         Подобного рода ошибки встречаются и в практике российских су­дов. Так, в арбитражный суд обратилось предприятие с иском о вы­селении акционерного общества из принадлежащего предприятию нежилого помещения в связи с окончанием срока действия договора аренды. Из представленных документов следовало, что спорное по­мещение необходимо предприятию для собственных нужд. Арбит­ражный суд обязал ответчика освободить нежилое помещение и пе­редать его в пользование истцу, руководствуясь статьями 301, 305 ГКРФ (соответственно статьи 260,265 ГК РК — Т.К., С.К).

         Ошибка суда заключается в том, что статья 301 ГК РФ применя­ется в том случае, когда лицо, считающее себя собственником спорного имущества, истребует это имущество из чужого незакон­ного владения, т.е. из владения лица, обладающего имуществом без надлежащего правового основания. В данном случае ответчик за­нимал помещение на основании договора аренды, поэтому его обя­занность вернуть имущество в освобожденном виде должна опре­деляться в соответствии с условиями, предусмотренными законода­тельством об аренде[45].

         Существуют следующие условия, соблюдение всей совокупно­сти которых необходимо при предъявлении виндикационного иска:

а) собственник лишен фактического господства над своим иму­ществом, которое выбыло из его владения;

б) имущество, которого лишился собственник, сохранилось в натуре и находится в фактическом владении другого лица;

в) виндицировать можно только индивидуально-определенные вещи;

г) истребовать свое имущество собственник вправе только в случае, если иное лицо владеет им незаконно.

Как указывает О.Ю. Скворцов, для того, чтобы виндикационный иск был удовлетворен, суду необходимо представить следующие доказательства:

— о наличии у истца права собственности, иного вещного права, либо иного юридического титула на обладание вещью;

— о том, что имущество выбыло из владения собственника;

— о том, что имущество поступило к ответчику;

-о том, что ответчик не имеет правовых оснований владения имуществом;

— о том, что имущество сохранено в натуре[46].

         Так, Я. обратился в суд с иском об истребовании квартиры из чужого незаконного владения и о выселении Б. Истец представил доказательства права собственности на квартиру, а также пояс­нил, что после смерти его наследодателя работники милиции ста­ли его шантажировать, требуя освободить квартиру, затем ото­брали ключи и опечатали ее. Через некоторое время в квартиру вселился Б., получив на эту квартиру ордер.

В суде представитель городской администрации с иском согла­сился и пояснил суду, что ордер на спорную квартиру выдан Б. ошибочно. Ответчик также согласился с иском и пояснил, что вселился в квартиру на основании ордера, однако его вина отсут­ствует, поскольку он не знал о том, что ордер выдан незаконно.

         По другому делу К., наследник Р., обратился в суд с иском об истребовании имущества из чужого незаконного владения. В обос­нование исковых требований истец пояснил, что его мать Р. про­живала с ответчиком Е., но брак зарегистрирован не был. За время проживания с Е. она продала дом, доставшийся ей в наследство, а также делала сбережения. Ответчик все время пил, лечился в ЛТП и практически не работал. После смерти Р. ответчик забрал себе вещи, которые были приобретены на личные деньги Р. Добровольно ответчик вещи не отдает, поэтому истец просит истребовать из незаконного владения Е. мягкий уголок, холодильник, трюмо, два паласа, ковер, люстру и прихожую.

         В суде показания истцов как в первом, так во втором случае получили свое подтверждение. Ими были представлены соответ­ствующие доказательства, и суды в соответствии со статьей 260 ГК РК удовлетворили исковые заявления.

         Предметом виндикационного иска может быть индивидуальная вещь, сохранившаяся в натуре, поскольку такой иск направлен на восстановление владения вещью, а не замену ее другой вещью.

         Примером тому может служить следующее дело. К. предъявил виндикационный иск к бывшей супруге. Предметом иска являлось истребование имущества, которое досталось ему по наследству после смерти бабушки, подарено матерью и куплено им после рас­торжения брака с ответчицей (перечень имущества прилагался). Как утверждал истец, ответчица вывезла истребуемое имущест­во в неизвестное место и добровольно возвратить отказалась.

         Ответчица, не отрицая принадлежности названного имущест­ва истцу, пояснила, что унты и два полушубка она выбросила, по­скольку они были сильно попорчены молью и ценности не представ­ляли. Концертные колонки ею были проданы с разрешения истца во время болезни дочери, спортивный костюм она не видела. Что ка­сается мебельной стенки «Альбина», она ее не вывозила и считает, что это сделал сам истец. Против возврата остального имущест­ва она не возражала.

         Оценив доводы сторон, изучив материалы дела, суд пришел к следующему выводу. Факт принадлежности истцу спорных вещей, заявленных в исковом заявлении, ответчицей не оспаривался, и со­мнений у суда не вызвал. Вывезя указанные вещи с места житель­ства истца в неизвестное место, ответчица лишила его возмож­ности владеть ими, пользоваться и распоряжаться, фактически незаконно ими завладела. Поэтому суд решил, что исковые требо­вания подлежат удовлетворению в откорректированном истцом объеме (за исключением унтов, полушубков и концертных колонок).

         Представляется однако, что вынесенное решение не в полной мере соответствует закону. Так, в суде свидетели дали противо­речивые показания по поводу вывоза ответчицей спорной стенки «Альбина», и судом не проверен факт ее наличия у ответчицы. При этих обстоятельствах суд не имел права выносить решение о вин­дикации вещи, не имея соответствующих подтверждений о нали­чии у ответчицы мебельной стенки в натуре.

         По вопросу о возможности виндикации лишь тех вещей, кото­рые сохранились в натуре и находятся во владении ответчика, показательным является дело по иску Г. к К. Согласно завещанию, наследницей имущества являлась дочь умершей Г. Наследственная масса состояла, помимо дома, из двух диванов, стола письменно­го, ковра, двух паласов, дорожек, холодильника «Бирюса», сти­ральной машинки «Алма-Ата», газовой плиты, постельного белья, электросамовара, штор, вентилятора, шести венских стульев и бака для полива. После открытия наследства сожительница брата истицы К. отказалась передать наследнице завещанное ей имущество.

         Суд удовлетворил требования истицы, указав при этом, что диваном и баком сожитель ответчицы распорядился при жизни, и в настоящее время они отсутствуют, поэтому исключил из переч­ня истребуемого имущества указанные вещи. Доводы ответчицы о том, что холодильник ее сожитель сдал в ремонт и не привез до­мой, суд посчитал несостоятельными, поскольку, как было указано в решении, на момент смерти наследодателя холодильник был, им пользовались ответчица и ее сожитель.

         Кассационная инстанция решение суда первой инстанции из­менила, указав следующее. Показания ответчицы, что ее сожи­тель увез холодильник в ремонт и больше не привозил домой, в су­де нашли свое подтверждение. Таким образом, ответчица не удерживала незаконно холодильник в своем владении, поэтому он подлежал исключению из описи истребуемого имущества. Также нашли подтверждение показания свидетелей о том, что одеяло и матрац находились в непригодном состоянии. Шторы и ковровую дорожку истица забрала у ответчицы ранее. Исходя из вышеиз­ложенного, постельные принадлежности и ковровая дорожка также должны были быть исключены из перечня имущества, подлежащего виндикации.

         С известными оговорками возможна виндикация и вещей, оп­ределенных родовыми признаками. Так, например, В.А. Рясенцев и Г.И. Ческис отмечают, что виндикационный иск применяется и к тем вещам, которые по общему правилу определяются родовыми признаками (строительный материал, стандартные детали, зер­но, овощи и т.д.), но к моменту предъявления иска уже индиви­дуализированы в силу факта нахождения их у ответчика на опре­деленном складе, участке, в подвале жилого дома, в определенной таре и т.д., отдельно от других однородных вещей[47]. М.Я. Кирил­лова также справедливо считает, что вещи, определяемые родовыми признаками, могут быть виндицированы, если они к момен­ту правонарушения были так или иначе отграничены от других вещей того же рода, обособлены (например, мешок муки, карто­феля, пшеницы и т.д.) с тем, чтобы принадлежность собствен­нику именно этих вещей не вызывала сомнения[48].

         Нередко суды до вынесения решения о виндикации имущества признают истца собственником спорной вещи. Таким примером может служить дело по иску В. к П. Истцу В. был выделен лодоч­ный гараж в кооперативе Нептун «. Со слов ответчика П. позднее к нему обратился В. с предложением купить у него гараж. Ответ­чик заплатил истцу 1000 рублей. При этом присутствовали брат и знакомый ответчика. Какие-либо подтверждающие сделку доку­менты (договор купли-продажи, расписка в получении денег) от­сутствовали.

         Председатель кооператива показал, что разговора о продаже гаража между сторонами не слышал. К тому же это была бы слишком маленькая суммы, поскольку такой гараж стоил не ме­нее 3,5 тысяч рублей, и, заключив такую сделку, В. обрекал бы се­бя на крайне невыгодные условия. Заявления о приеме и выходе из кооператива не могут рассматриваться основанием перехода гаража в собственность П., поскольку эти заявления подтвер­ждают лишь право быть членом кооператива. И истец, и ответ­чик платили установленные платежи за гараж, также имелись карточки члена кооператива на каждого из них.

         Рассматривая дело, суд сослался на статью 235 ГК РК и тре­бования закона к форме сделки. Учитывая путанные показания свидетелей со стороны ответчика и то обстоятельство, что истец и его свидетели отрицают получение денег от П., суд ука­зал, что в основу решения не могут быть положены сомнитель­ные, не подтвержденные доказательствами факты. Факт за­ключения договора купли-продажи в суде подтверждения не на­шел. На основании этих и других фактов суд решил признать за В. право собственности на спорный лодочный гараж и обязать П. вернуть его истцу.

 

 

2.2 ИСТРЕБОВАНИЕ ИМУЩЕСТВА У ПРИОБРЕТАТЕЛЯ

         Поводя итог вышесказанному, следует отметить, что виндикационный иск собственника, предъявленный непосредственно к ли­цу, совершившему хищение или иным образом незаконно завла­девшему имуществом собственника, подлежит безусловному удов­летворению с применением статьи 260 ГК РК. Сложнее разрешить ситуацию, когда такое имущество обнаруживается не у непосредст­венного нарушите.™ его права, а у третьего лица, которое приобре­ло это имущество у правонарушителя либо у иного лица.

         Как отмечает О.С. Иоффе, удовлетворение иска собственника, за­явленного против такого лица (приобретателя), причинило бы послед­нему определенный имущественный урон, так как он лишился бы приобретенной вещи, хотя и уплатил за нее отчуждателю соответст­вующую денежную сумму. Правда, приобретатель имел бы вслед за этим право предъявить к отчуждателю регрессный иск для взыскания ранее уплаченной ему покупной цены. Но такое право не всегда осу­ществимо практически ввиду, например, невозможности впоследствии разыскать отчуждателя, а, кроме того, дело не только в наличии или отсутствии такой возможности, но прежде всего в том, допустимо ли в принципе истребование собственником вещи не у непосредственного нарушителя права собственности, а у ее приобретателя. Отрицательное решение этого вопроса означало бы, что предпочтения заслуживают интересы приобретателя, а при положительном его решении преиму­щественную защиту получили бы интересы собственника[49].

         Действующее гражданское законодательство Казахстана, опира­ясь на правовой опыт мировой цивилизации, устанавливает условия удовлетворения виндикационного иска, заявленного против третье­го лица (приобретателя).

         Возможность виндикации у третьего лица (приобретателя), прежде всего, зависит от самого приобретателя, точнее от того, добросовестен он или нет. Пункт 1 статьи 261 ГК РК добросовест­ным признает такого приобретателя, который не знал и ‘не должен был знать о том, что лицо, у которого была приобретена вещь, не имело право ее отчуждать. Если же владелец недобросовестен (то есть знал или должен был знать о том, что отчуждатель не управомочен на отчуждение), вещь подлежит безусловной виндикации.

         Следует отметить, что разграничение категорий «знал (не знал)» и «должен был знать (не должен был знать)» имеет исключительно важное значение. Ведь лицо могло не знать, но должно было знать об указанном обстоятельстве, и этого факта может быть достаточно для признания такого приобретателя недобросовестным (например, приобретателя вещи «с рук» по заведомо низкой цене). По мнению А.П. Сергеева, при решении этого вопроса следует опираться на фактические обстоятельства каждого конкретного случая, принимая во внимание как обстановку и условия приобретения вещи, так и субъективные свойства самого приобретателя — его жизненный опыт, юридическую грамотность и т.п. Необходимо также учиты­вать, что действующее право исходит из презумпции добросовест­ности приобретателя, т.е. приобретатель признается добросовест­ным до тех пор, пока его недобросовестность не будет доказана[50].

         При решении вопроса об истребовании вещи у добросовестного приобретателя важное значение имеет то обстоятельство, как приобре­тена вещь, или, иными словами, характер приобретения — по возмезд-ной или же по безвозмездной сделке. Если имущество приобретено безвозмездно от лица, которое не имело права его отчуждать, собст­венник вправе истребовать имущество во всех случаях (п. 2 ст. 261 ГК). О.С. Иоффе указывает, что отобрание у него этого имущества в пользу собственника более справедливо, чем принесение в жертву ин­тересов собственника для защиты безвозмездного приобретения[51].

         В этой связи А.П. Сергеев верно отмечает следующее: «Нередко указанное правило закона истолковывается в литературе и на прак­тике в том смысле, что вещь может быть изъята собственником у любого безвозмездного приобретателя, например, у одаряемого, к которому вещь поступила от добросовестного возмездного приоб­ретателя, с чем, конечно, нельзя согласиться. По сути дела, такое расширительное толкование закона лишает добросовестных возмездных приобретателей, ставших собственниками имущества, права дарить имущество, передавать его по наследству и т.д., т.е. вводит не основанные на законе ограничения права собственности. Сторонники этой точки зрения не учитывают того, что правило ч. 2 ст. 302 ГК (п. 2 ст. 261 ГК РК — Т.К., С.К.) рассчитано на случаи, когда отчуждатель не управомочен на отчуждение вещи. Если же сам отчуждатель стал собственником вещи, уже не имеет значения, на каких условиях он передает вещь третьему»[52].

         Если же имущество приобретено добросовестным приобретате­лем возмездно, возможность его истребования зависит от характера выбытия этого имущества из владения собственника или иного ти­тульного владельца. Закон говорит о двух возможных способах вы­бытия имущества — по воле собственника и помимо его воли.

         Так, из материалов одного судебного дела (Российская Федера­ция) следует, что Комитет по управлению госимуществом по дого­вору купли-продажи, заключенном}’ в соответствии с законода­тельством о приватизации, продал акционерному обществу нежи­лое помещение. Акционерное общество продало помещение индиви­дуальному частному предприятию. КУГИ обратился в арбитраж­ный суд с иском об истребовании v индивидуального частного предприятия этого помещения, ссылаясь на то. что договор купли-продажи, по которому акционерное общество приватизировало нежилое помещение, признан судом недействительным, а поэтому у акционерного общества право собственности не возникло и оно не вправе было отчуждать помещение.

         При рассмотрении дела арбитражный суд исходил из следую­щего. В данном споре помещение выбыло из владения собственника — Комитета по управлению имуществом — по его воле на основании договора купли-продажи. Последний приобретатель имущества — индивидуальное частное предприятие — не знал и не мог знать об отсутствии у акционерного общества права продавать нежилое помещение, так как общество представило договор купли-продажи, ‘заключенный с Комитетом по управлению имуществом, и справку бюро технической инвентаризации о регистрации спор­ного здания на праве собственности за акционерным обществом. Поэтому арбитражный суд правомерно отказал Комитету по управлению имуществом в удовлетворении исковых требовании [53].

         Анализируя эти вопросы, О.С. Иоффе отмечает, что приобрета­теля ввиду его добросовестности нельзя считать виновным в том, что он приобрел имущество от несобственника. Собственник же, напротив, допустил известную неосмотрительность, вручив свою вещь во временное владение тому, кто, как в этом убеждают его последующие действия, не заслуживает никакого доверия. Невы­годные последствия допущенной им неосмотрительности и должен нести собственник. Поэтому виндикационный иск, предъявленный к добросовестному приобретателю при таких условиях, удовлетво­рению не подлежит[54].

         Схожие рассуждения демонстрирует и Е.А. Суханов, который считает, что в подобном случае приобретатель «действовал субъек­тивно безупречно, в отличие от самого собственника, допустившего неосмотрительность в выборе контрагента»[55].

         Иначе обосновывает это положение закона А.П. Сергеев, кото­рый утверждает, что собственника, однако, далеко не всегда можно упрекнуть в этом плане в какой-либо неосмотрительности. Поэтому предпочтительней конструкция наименьшего зла, в соответствии, с которой коллизия интересов собственника и добросовестного возмездного приобретателя решается в зависимости от того, кто из них имеет больше возможностей защитить свои имущественные инте­ресы, если вопрос об отобрании самой вещи будет решен не в его пользу. Так, отказывая собственнику в виндикации имущества, вы­бывшего из его обладания по его собственной воле, законодатель учитывает, что собственник, как правило, знает то лицо, которому он вручил свое имущество и потому имеет возможность взыскать с него понесенные убытки, если ему будет отказано в возврате вещи. По сравнению с ним добросовестный возмездный приобретатель, в случае отобрания у него вещи, находился бы в худшем положении, ибо он, как правило, меньше знает то лицо, у которого он приобрел вещь, и соответственно имеет меньше шансов возместить за счет последнего понесенные убытки. Напротив, в случае выбытия вещи из владения собственника помимо его воли в лучшем положении, в смысле возможности возмещения убытков, оказывается уже добро­совестный возмездный приобретатель. В отличие от собственника, у которого в этой ситуации вообще нет контрагента, приобретатель имущества имеет хоть какое-то представление о лице, у которого он купил вещь. По этой причине вещь возвращается собственнику, а добросовестному возмездному приобретателю предоставляется возможность покрыть возникшие у него убытки за счет продавца[56].

         Итогом настоящего анализа может являться таблица 1.

Отметим, что на практике суды иногда допускают необоснован­ное применение норм об истребовании имущества у добросовестно­го приобретателя.

         Так, А. обратился в суд с иском к супругам Б. о выселении их из квартиры, указав, что он приобрел у ответчиков квартиру в счет погашения долга. Договор купли-продажи зарегистрирован в уста­новленном порядке, но ответчики не освобождают квартиру. Суп­руги Б. предъявили встречный иск о признании договора купли-продажи квартиры недействительным.

         Суд пришел к выводу, что А. является добросовестным приоб­ретателем, и в силу статьи 261 ГК квартира не может быть истребована из его законного владения по встречному иску. Кассаци­онная инстанция оставила решение без изменения.

         Однако следует заметить, что суду следовало в обоснование ре­шения о выселении ответчиков сослаться на статью 260 ГК: «Соб­ственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконно­го владения».

 

ПРИОБРЕТАТЕЛЬ

Таблица 1

ДОБРОСОВЕСТНЫЙ не знал и не должен был знать о том, что приобретает вещь у лица, не имеющего права на ее отчуждение

НЕДОБРОСОВЕСТНЫЙ знал или должен был знать о том, что приобретает вещь у лица, не имеющего права на ее отчуждение

 

 Вещь подлежит виндикации

 

ХАРАКТЕР ПРИОБРЕТЕНИЯ

ПО ВОЗМЕЗДНОЙ СДЕЛКЕ                        ПО БЕЗВОЗМЕЗДНОЙ СДЕЛКЕ

                                                                                 Вещь подлежит виндикации

 

ХАРАКТЕР ВЫБЫТИЯ ВЕЩИ ИЗ ВЛАДЕНИЯ СОБСТВЕННИКА

ПО ВОЛЕ СОБСТВЕННИКА       НЕ ПО ВОЛЕ СОБСТВЕННИКА                     вещь не подлежит виндикации                         вещь подлежит виндикации

 

• НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТРЕБОВАНИЯ ИМУЩЕСТВА

         Как уже отмечалось, предметом виндикации является вещь, со­хранившаяся в натуре. Именно поэтому нельзя виндицировать имущество, которое в результате произведенной фактическим вла­дельцем переработки стало практически новой вещью или же было уничтожено, либо потреблено.

         Думается, что в случае спора по поводу вещи, подвергшейся переработке, вряд ли вообще есть необходимость в использовании в полной мере норм о виндикации. Нам представляется, что такая ситуация может быть разрешена с использованием статьи 237 ГК РК, в соответствии с которой, по общему правилу, право собст­венности на новую движимую вещь, изготовленную лицом путем переработки не принадлежащих ему материалов, приобретается собственником материалов¹. Собственник материалов, приобрет­ший право собственности на изготовленную из них вещь, обязан компенсировать стоимость переработки осуществившему ее лицу (спецификатору). В том же случае, если материалы были утрачены собственником в результате недобросовестных действий специфи­катора, собственник, помимо передачи новой вещи, вправе требо­вать от последнего также и возмещения причиненных убытков. Если же стоимость переработки существенно превышает стои­мость материалов, право собственности на новую вещь приобрета­ет лицо, которое, действуя добросовестно, осуществило перера­ботку для себя.

Таким образом, ГК РК однозначно разрешил возникавшие ранее проблемы с применением виндикационного иска в том случае, если истребуемая собственником вещь переработана и уже не может счи­таться прежней вещью, поскольку утратила свои первоначальные свойства. Поэтому полагаем, что буквальное толкование статьи 237 ГК предполагает (при наличии между сторонами спора по поводу вещи, подвергшейся переработке) предъявление требования о признании права собственности, и лишь затем виндикационного иска.

         Отметим, что переработку следует отличать от улучшений ве­щи, поскольку в первом случае речь идет о производстве таких из­менений, в результате которых прежней вещи уже фактически нет, поскольку она утратила свои первоначальные свойства, став прак­тически новой вещью (например, спорное строение капитально пе­рестроено, а не просто отремонтировано). Хотя такое разграничение носит, конечно же, оценочный характер.

         В литературе, как правило, не проводится различий в определе­нии последствий потребления или уничтожения вещи приобретате­лем либо же лицом, непосредственно изъявшим имущество у собст­венника. Тем не менее, на наш взгляд, этот вопрос требует к себе самого пристального внимания[57].

         Не представляет особой сложности решение этого вопроса, если потребление или уничтожение вещи произведено лицом, завладев­шим вещью в результате противоправных действий (например, ли­цом, укравшим эту вещь у собственника). Ситуация усложняется, если вещь потреблена или уничтожена приобретателем. Имеет ли в таком случае собственник право требовать у приобретателя возме­щения стоимости вещи?

         Рассуждения на эту тему мы находим, например, у А.И. Беспа­ловой и М.А. Ваксберга. Так, они отмечают: «Возможно, что лицо, к которому собственник предъявил требование о возврате своей ве­щи, действительно ранее имело эту вещь, но к моменту рассмотре­ния спора в суде у него ее уже нет, так как вещь уничтожена, по­гибла, продана и т.п. В таком случае собственник при наличии оп­ределенных условий может требовать от лица, которое ранее владе­ло его вещью, возмещения ущерба, т.е. денежной компенсации стоимости вещи или замены ее однородной вещью»[58].

         М.Я. Кириллова отмечает, что в судебной практике имеются примеры, когда к моменту рассмотрения дела ответчиком спорное имущество уничтожено, использовано, реализовано. Иногда в таких случаях суды отказывали в исках собственника, считая, что если имущество в натуре не сохранилось, то вопрос исчерпан. Верхов­ный суд СССР в своих определениях по подобным делам указывал, что собственник может взыскивать убытки, причиненные ему от­ветчиком, по правилам об обязательствах, возникших их причине­ния вреда. В подобных случаях необходимо прежде всего исходить из обоснованности самого виндикационного иска, а затем уже при­менять нормы об обязательствах из причинения вреда»[59]. 

На наш взгляд, такую идею нельзя оценить однозначно. Дело в том, что решение вопроса о возмещении убытков в рамках деликтного обязательства через механизм обоснованности виндикационного иска, как нам представляется, в полной мере невозможно. Ос­нованием наступления деликтной ответственности является нали­чие, по общему правилу, целого ряда условий, таких, как причинен­ный вред, противоправность действий причинителя, причинная связь между противоправными действиями причинителя и вина причинителя.

         Очевидно, что при потреблении или уничтожении вещи добро­совестным приобретателем причинная связь между его действиями и наступлением вреда отсутствует. Убытки у собственника возни­кают в результате противоправного поведения отчуждателя, но не приобретателя. Также нельзя считать добросовестного приобрета­теля и виновным в потреблении вещи, поскольку его невиновность исходит из формулы «не знал и не должен был знать».

         Поэтому, по нашему мнению, в ситуации, когда имущество не сохранено в натуре, разрешение спора посредством использования механизма обоснованности самого виндикационного иска привело бы к невольному использованию так называемой теории причине­ния, по которой достаточным условием наступления ответственно­сти является наличие лишь самого факта причинения вреда. Но это противоречит действующему законодательству.

         С учетом вышеизложенного нам представляется, что использо­вание механизма виндикационного иска в этом случае должно оканчиваться уже на стадии решения вопроса о добросовестности или недобросовестности приобретателя. Ведь если приобретатель является добросовестным, то и потребление им вещи также являет­ся добросовестным, ибо он распоряжается вещью (в смысле реше­ния ее фактической судьбы) как своей, не зная и не будучи обязан­ным знать, что эта вещь принадлежит другому лицу. Поэтому, счи­таем, что в такой ситуации собственник не имеет права предъявлять деликтный иск к добросовестному приобретателю. Однако это об­стоятельство, конечно же, не лишает его права на предъявление та­кого иска к отчуждателю.

         Совершенно иначе следует разрешать этот вопрос в отношении недобросовестного приобретателя. Поскольку само приобретение им вещи являлось изначально недобросовестным, то и потребление им этой вещи нельзя признать добросовестным. Поэтому в случае потребления или уничтожения вещи недобросовестным приобрета­телем собственник должен иметь право выбора ответчика по иску о возмещении вреда. Им может быть как отчуждатель, так и недобро­совестный приобретатель.

         В литературе справедливо обращается внимание на некоторые другие вопросы, оставшиеся не решенными статьей 261 ГК РК (соответственно ст. 302 ГК РФ). Так, А.А. Рубанов, в целом критиче­ски относясь к тексту анализируемой статьи, считает, что круг во­просов, которые получили решение в ст. 302 ГК РФ, гораздо уже круга вопросов, которые оставлены ею без внимания. Это — ее серь­езный недостаток. Подавляющее большинство этих пробелов не­возможно устранить путем толкования[60]. Далее автор указывает на некоторые проблемы, которые, возможно решить только путем дальнейшего совершенствования гражданского права. Первая не­определенность правового режима вещи, которая не может быть истребована собственником. Каковы права на нее добросовестного приобретателя? Каковы изменения в правах собственника на нее после отказа в иске? Продолжает ли эта вещь после отказа в иске вообще оставаться объектом чьего-либо права собственности или она становиться бесхозяйной вещью?[61].

         Не дает ответа на эти вопросы и пункт 4 статьи 240 ГК РК, кото­рым установлено, что течение срока приобретательной давности в отношении имущества, находящегося у лица, из владения которого оно могло быть истребовано в соответствии со статьями 260-263, 265 ГК, начинается не ранее истечения срока исковой давности по соот­ветствующим требованиям. Иными словами, право собственности у добросовестного приобретателя, несмотря на отказ собственнику в виндикационном иске, возникает, во-первых, не только не ранее ис­течения соответствующего срока исковой давности, но и, во-вторых, по истечение срока приобретательной давности. Таким образом, пра­вовой статус этого имущества с точки зрения его принадлежности еще в течение пяти (пятнадцати) лет не будет определен.

         Такая ситуация, порожденная несовершенством Гражданского ко­декса, в силу ее практической значимости требует своего разрешения. Представляется, что возникновение права собственности на вещь в случае отказа собственнику в удовлетворении виндикационного иска, заявленного к добросовестному приобретателю, может быть обосно­вано со ссылкой на пункт 3 статьи 235 ГК РК: в случаях и в порядке, предусмотренных настоящим Кодексом, лицо может приобрести пра­во собственности на имущество, собственник которого утратил право собственности по иным основаниям. Считаем, что суд, отказывая соб­ственнику в виндикации имущества, должен одновременно признавать право собственности на это имущество за добросовестным приобрета­телем. Именно таким способом, на наш взгляд, будет разрешен вопрос о принадлежности вещи, о ее правовом режиме.

         Не менее интересен и другой вопрос, поднимаемый А.А. Рубано­вым, чьи рассуждения строятся следующим образом. Ограничивая в известных случаях виндикацию вещи у добросовестного приобрета­теля, закон тем самым санкционирует сделку отчуждения имущества, совершаемую незаконным владельцем. Однако продавец вещи не имеет права на ее отчуждение, поскольку не является собственником. Это означает, что такой договор не соответствует требованиям зако­на и является недействительным по статье 158 ГК РК. Напротив, ста­тья 261 ГК устанавливает, что такая сделка имеет правовые послед­ствия, она, следовательно, является действительной.

         Нужно отметить, что в литературе высказывалось мнение о воз­можности виндикации вещи у приобретателя через признание сдел­ки недействительной: поскольку отчуждатель на отчуждение вещи не был управомочен, сделка по отчуждению вещи недействительна, а потому вещь может быть истребована у того, кто ее приобрел[62]. Не соглашаясь с такой идеей, А.П. Сергеев указывал, что эта аргумен­тация сводит на нет правила о невозможности виндикации в извест­ных случаях. Приобретатель становится собственником вещи со всеми вытекающими из этого последствиями»[63].

         Как видим, существующие проблемы крайне остры и требуют законодательного разрешения.

         Пункт 3 статьи 261 ГК РК устанавливает, что истребование имущества по основаниям, указанным в пункте 1 этой статьи, не допускается, если имущество было продано в порядке, установлен­ном для исполнения судебных решений.

         Также закон не допускает виндикацию денег и ценных бумаг на предъявителя от добросовестного приобретателя (ст. 262 ГК). В ли­тературе, как правило, это обосновывается тем, что деньги и ценные бумаги на предъявителя являются средством обращения, в связи с чем требуется обеспечить им повышенное доверие со стороны уча­стников гражданского оборота.

         В этом отношении показательным выглядит пример из судебной практики, приведенный А.И. Беспаловой и М.А. Ваксбергом [64]. Гра­жданином Кругловым были утеряны облигации 3% государствен­ного займа, номера которых были у него записаны. Спустя некоторое время на одну из облигаций пал крупный выигрыш, и Круглое подал в сберегательную кассу заявление, в котором просил задер­жать выплату выигрыша по этой облигации. Выигравшая облига­ция была предъявлена для оплаты гражданином Мироновым, кото­рый пояснил, что он получил спорную облигацию по наследству от отца, что подтверждается свидетельством о праве наследования, выданным нотариальной конторой, а где приобрел облигацию отец, он не знает. Поскольку Миронов оказался добросовестным приобретателем, право на облигацию было признано за ним, а в требованиях Круглова было отказано.

         Представляется, что ограничение в виндикации указанных объ­ектов может иметь и еще одно объяснение. При обращении денег и предъявительских ценных бумаг, как правило, не принимается во внимание и не имеет практического значения их индивидуальная определенность (номер, серия и т.д.). Расчеты производятся деньга­ми как таковыми, а не конкретными купюрами. То же самое можно сказать и о предъявительских ценных бумагах. Поэтому в обороте эти объекты выступают как вещи, определенные родовыми призна­ками, и, естественно, не могут являться предметом виндикационного иска. Подтверждение тому мы встречаем у Е.А. Суханова: «У добросовестного приобретателя, напротив, невозможно истребовать деньги и предъявительские ценные бумаги.., во-первых, из-за прак­тических сложностей теоретически возможного доказывания их ин­дивидуальной определенности, во-вторых, по причине возможности получения однородной по характеру (денежной) компенсации от непосредственного причинителя имущественного вреда»[65].

         К сожалению, в литературе, по сути, остаются без какого-либо внимания вопросы, связанные с виндикацией объектов, отнесенных Кодексом к категориям «находка» и «безнадзорные животные». В со­ответствии с пунктом 4 статьи 245 ГК если по истечении шести ме­сяцев с момента заявления о находке милиции или местному испол­нительному органу лицо, управомоченное на получение утерянной вещи, не будет установлено и не заявит о своем праве на вещь лицу, ее нашедшему, либо милиции или местному исполнительному орга­ну, нашедший вещь приобретает право собственности на нее. Если нашедший вещь откажется от приобретения найденной вещи в соб­ственность, она переходит в коммунальную собственность. Пункт 3 статьи 246 Кодекса устанавливает, что если в течение шести месяцев с момента заявления о задержании рабочего и крупного рогатого ско­та и двух месяцев — других домашних животных их собственник не будет обнаружен и не заявит о своем праве на них, право собственно­сти на этих животных переходит к лицу, у которого они находились на содержании и в пользовании. При отказе этого лица от приобрете­ния содержавшихся у него животных они поступают в коммуналь­ную собственность и используются в порядке, определяемом соот­ветствующим местным исполнительным органом.

Нам представляется, что указанные статьи входят в противоре­чие с общими нормами и принципами виндикации, что способно порождать на практике довольно сложные ситуации. Так, следует иметь в виду, что виндикационные требования подлежат удовле­творению в течение общего трехгодичного срока исковой давности. Однако суд обязан вынести иное решение, если в роли ответчика выступает лицо, нашедшее эту вещь и выполнившее соответствую­щие требования закона, то есть ставшее по истечение шестимесяч­ного (двухмесячного) срока собственником вещи.

         Таким образом, лишившееся вещи лицо имеет право на удовле­творение виндикационного иска в течение общего трехгодичного срока исковой давности, если утраченное им имущество не будет кем-либо обнаружено как находка (безнадзорное животное) и не перейдет при наличии известных условий в собственность нашед­шего или коммунальную собственность.

         Объяснение такой позиции законодателя, возможно, кроится в том, что лицо, утратившее вещь, должно было поставить соответст­вующие органы в известность о том, что вещь у него украдена или потеряна. Наличие у них такой информации позволило бы при на­ходке вещи возвратить ее, поскольку нашедший обязан, как отмеча­лось выше, немедленно заявить об этом в милицию или исполни­тельный орган при неизвестности управомоченного на получение лица или его местопребывания. Иными словами, утратившему вещь лицу вменяется его собственная небрежность, выразившаяся в не­принятии соответствующих мер, которые могли бы способствовать возвращению вещи. Однако даже такое предположение следует де­лать крайне осторожно хотя бы потому, что лицу, потерявшему вещь или у которого вещь украдена, нельзя ставить в вину факт не­информирования об этом соответствующих органов, ибо это — его право, но не обязанность.

         Таким образом, нельзя не заметить, что приобретение при нали­чии соответствующих условий права собственности лицом, нашед­шим вещь, фактически ведет к необоснованному ограничению сферы применения виндикационных исков. В этой связи представляет­ся необходимым увязать правила, установленные статьями 245-246 Кодекса, с нормами о виндикации.

         Новый ГК РК вслед за ОГЗ предусматривает равные пределы возможности виндикации имущества у добросовестного приобрета­теля вне зависимости от субъекта собственности, поскольку в соот­ветствии с пунктом 1 статьи 6 Конституции в Республике Казахстан признаются и равным образом защищаются государственная и ча­стная собственность¹.

  

 

2.4   РАСЧЕТЫ ПРИ ВОЗВРАТЕ ВЕЩЕЙ

         При возврате вещей из чужого незаконного владения между сторонами могут возникать споры о судьбе доходов, принесенных вещью, расходов, осуществленных владельцем, а также улучшений, произведенных им за время владения. Решению этих вопросов по­священа статья 263 ГК РК.

         а) Судьба доходов.

         Добросовестный владелец обязан вернуть собственнику помимо вещи лишь те доходы (плоды), которые он получил или должен был получить с момента, когда он узнал или должен был узнать о не­правомерности своего владения или получил повестку по иску соб­ственника о возврате вещи.

         От недобросовестного владельца собственник вправе требовать возвращения или возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь за все время владения. Как отмечается в лите­ратуре, доходы, плоды возвращаются в натуре, если они имеются на момент рассмотрения дела в суде (например, приплод животного), или собственнику возмещается их стоимость, если в натуре доходов не имеется.

         б) Судьба расходов.

         Добросовестный владелец вправе получить от собственника воз­мещение произведенных им необходимых затрат на имущество с того момента, с какого собственнику причитаются доходы от имущества.

         По одному делу К. обратилась в суд с иском о возврате имуще­ства из незаконного владения О. В исковом заявлении она указала, что после того, как умерла ее сестра, с тем, что бы как-то от­влечь малолетнюю дочь умершей, она приобрела и передала девочке щенка породы ягд-терьер, на которого суду были представлены все соответствующие документы. Племянница полюбила щенка, рас­тила его, однако однажды он убежал через открытую дверь. Через полгода девочка обнаружила свою собаку в соседнем дворе, однако ответчик отказался добровольно передать собаку.

         В судебном заседании стороны заключили мировое соглашение, утвержденное судом, по которому ответчик передал собаку К., а истица обязалась возместить О. расходы по содержанию собаки в сумме 4000 тенге.

Недобросовестный владелец вправе получить возмещение пол­ностью или частично лишь в тех случаях, когда требование вла­дельца признано судом основательным.

         На фоне соответствующей нормы российского Кодекса подход казахстанского законодателя по отношению к недобросовестному владельцу выглядит более справедливым, поскольку такой владелец имеет право на возмещение расходов «лишь в случаях, когда требо­вание признано судом обоснованным». На самом же деле это не со­всем так. Следует учитывать, что требование любого владельца, как недобросовестного, так и добросовестного подлежит удовлетворе­нию вообще лишь при условии его обоснованности. Поэтому эта норма не должна создавать иллюзии, что якобы любое требование добросовестного владельца в отличии от требований недобросове­стного подлежит удовлетворению. Считаем, что существующая ре­дакция этой нормы объясняется, скорее, психологическими момен­тами, не подкрепленными, однако, наличием каких-либо более же­стких критериев оценки обоснованности требований недобросове­стного владельца по сравнению с добросовестным.

         в) Судьба улучшений.

         Наряду с судьбой доходов и расходов статья 263 ГК определяет и судьбу улучшений, то есть расходов, которые, собственно, не диктуются какой-либо необходимостью их производства, но, вместе с тем, носят полезный характер, так как повышают качество вещи, ее цену и т.д.[66]

Незаконный владелец (как добросовестный, так и недобросове­стный) вправе оставить за собой произведенные им отделимые улучшения. Под отделимыми понимаются такие улучшения, кото­рые могут быть изъяты без повреждения вещи.

         Добросовестный владелец в отличие от недобросовестного име­ет также право на возмещение стоимости неотделимых улучшений, но не свыше размера увеличения стоимости вещи.

         Итогом проведенного анализа расчетов при возврате вещи из незаконного владения может являться таблица 2, приведенная на стр. 43.

 

ВЫВОДЫ:

1. Если спор вытекает из договорных отношений сторон, виндикационный иск заявлению не подлежит.
2. Предметом виндикационного иска может быть индивиду­ально-определенная вещь, сохранившаяся в натуре.
3. Действующее гражданское законодательство Республики Казахстан, опираясь на правовой опыт мировой цивилизации, уста­навливает условия удовлетворения виндикационного иска, заявлен­ного против третьего лица (приобретателя).
4. Спор по поводу вещи, подвергшейся переработке, может быть разрешен с использованием ст. 237 ГК РК.
5. В случае, если вещь потреблена или уничтожена добросове­стным приобретателем, собственник не имеет права предъявлять к нему деликтный иск. Однако это обстоятельство, конечно же, не лишает собственника права на предъявление такого иска к отчуждателю.
6. Ряд вопросов (напр., о юридической судьбе вещи, которая не может быть истребована собственником, о виндикации вещей, отнесенных Кодексом к категориям «находка» и «безнадзорные жи­вотные» и т.д.) может быть разрешен лишь через дальнейшее со­вершенствование законодательства.
7. Решению вопросов, связанных с судьбой доходов, прине­сенных вещью, расходов, осуществленных владельцем, а также улучшений, произведенных им за время владения, посвящена ст. 263 ГК РК.

 

А) судьба доходов

Получены добросовестным владельцем     Собственник   вправе   тре- бовать  возвращения или возмещения  всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь со времени, когда узнал или должен был узнать о неправомерности своего вла­дения или получил повестку по иску собственника о воз­врате имущества

Получены недобросовестным владельцем Собственник вправе требовать возвращения или   возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был-    влечь за все время владения

 

 

 

 

 

 

Б) судьба расходов

Добросовестный владелец Вправе требовать от собственника возмещения  Произведенных им необходимых затрат на имущество с того времени, с какого собственнику причитаются доходы от имущества

Недобросовестный владелец Вправе получить от собственника возмещение необходимых затрат полностью или частично лишь в случаях, когда его требование признано      судом обоснованным

 

В) судьба улучшений

Добросовестный владелец   Вправе  оставить за   собой отделимые улучшения.  Если же отделение    улучшений    невозможно без повреждения вещи, он   имеет  право  требовать  от собственника возмещения стоимости  улучшений,   но   не свыше размера     увеличения стоимости вещи

Недобросовестный владелец Вправе оставить  за  собой отделимые улучшения. Не имеет права требовать возмещения стоимости   неотделимых  улучшений

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

III. НЕГАТОРНЫЙ ИСК

 

3.1 ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О НЕГАТОРНОМ ИСКЕ

         Нарушение права собственности не всегда бывает связано с ли­шением собственника владения принадлежащей ему вещью. Такое нарушение может быть также выражено в совершении действий, которые препятствуют собственнику осуществлять другие его пра­вомочия.

         В соответствии со статьей 264 ГК собственник вправе требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения. «Такой иск называется негаторным (actio negatoria — отрицающий иск[67]). Негаторный иск -это иск владеющего вещью собственника к третьему лицу об устра­нении препятствий, мешающих нормальному осуществлению права собственности. При помощи негаторного иска отрицается право третьего лица вторгаться в сферу правомочий собственника», — та­кое определение этому иску дает Ю.К. Толстой.[68]

         Как отмечает О.С. Иоффе, сущность негаторного иска иногда усматривается в том, что он предъявляется в целях устранения по­мех в осуществлении только одного правомочия собственника -права пользования. Подобное ограничение содержания негаторного иска, считает автор, не основано на законе, который говорит о всех вообще нарушениях права собственности, не сопряженных с выхо­дом имущества из обладания собственника.[69]

         Мы полностью разделяем такую позицию, более того современ­ная судебная практика все чаще сталкивается со случаями защиты правомочия распоряжения, а не только пользования.

         Общими условиями предъявления негаторного иска, применяе­мыми в совокупности, являются следующие:

а) собственник или иной титульный владелец, обращающийся в суд, сохраняет имущество в своем владении;

б) нарушения прав собственника или иного титульного владель­ца со стороны другого лица, то есть действия нарушителя, должны носить противоправный характер;

в) существо требования по негаторному иску составляет устра­нение длящегося нарушения права пользования или права распоря­жения, сохраняющегося к моменту предъявления иска.

Примером предъявления и рассмотрения негаторного иска может служить следующее дело. Г. обратился в суд с иском к кооперативу собственников квартир об устранении препятствий в проживании в квартире. Иск мотивировал тем, что под окном его квартиры была выстроена кран-балка высотой 6,5 метров, а позднее построена при­стройка для выполнения газосварочных работ. Сделано это было без разрешения соответствующих органов. Данная пристройка сущест­венно ухудшила жилищные условия истца: был перекрыт доступ све­та в квартиру, присутствовал постоянный шум от работающих ап­паратов, состояние пристройки стало антисанитарным. На неодно­кратные обращения истца к руководству КСК о переносе пристройки реакции не последовало. В связи с этим истец просил суд обязать от­ветчика устранить чинимые препятствия в проживании в квартире, а также взыскать моральный вред, поскольку в результате противо­правных действий ответчика сложились невыносимые условия в проживании истца в квартире, он вынужден уходить из нее и жить у посторонних лиц. Истец испытывал дискомфортное состояние, раз­дражение от того, что не может жить у себя в квартире.

         Ответчик иск не признал, предъявив встречный иск о взыскании с Г. ущерба, мотивируя свои требования тем, что Г. с помощью лома повредил крышу пристройки. Лишь на следующий день крыша была восстановлена, но сварочный аппарат вышел из строя от по­падания влаги через поврежденную крышу.

         Решением суда постановлено обязать КСК снести пристройку (сварочный пост) и частично удовлетворить требование о взыска­нии морального вреда.

         В кассационной жалобе ответчик указал, что сварочный аппа­рат, расположенный в пристройке, разрешен к эксплуатации со­ответствующими органами. Размещение пристройки не оказыва­ет вредного действия на условия проживания и здоровье жильцов дома, поскольку у сварочного аппарата имеется вентиляция, сва­рочные работы производятся не более 1 часа в рабочие дни и при авариях, чистота на крыше пристройки систематически соблюда­ется. Кроме того, ответчик считал, что сварочный пост нахо­дится не в пристройке, а под навесом, для установки которого со­ответствующего разрешения не требовалось, и средств для де­монтажа сварочного поста у него нет.

         Однако из материалов дела следовало, что пристройка, в кото­рой размещен сварочный аппарат, построена без получения на это необходимых разрешений. Более того, о необходимости устранения указанных нарушений соответствующими органами давались необходимые предписания.

         При таких обстоятельствах в соответствии со статьей 144 ГК РК самовольная пристройка подлежала сносу осуществившим ее лицом, либо за его счет.

         В суде нашли подтверждение доводы истца о том, что соору­жение пристройки к дому и проведение в ней сварочных работ на­рушало его права. Из результатов проведенных проверок следовало, что при работе на оборудовании, размещенном в пристройке, соз­давался шум, превышающий предельно допустимый уровень, уро­вень естественной освещенности квартиры составлял 80 процен­тов от допустимых санитарных норм из-за затемнения квартиры крышей пристройки. Сварочный пост эксплуатировался с грубыми нарушениями норм и правил противопожарной безопасности.

         С учетом изложенного, а также того, что действия истца, начавшего самостоятельно разбирать крышу пристройки, были спровоцированы незаконными действиями ответчика, несмотря на запреты продолжавшего эксплуатацию самовольного сооружения, коллегия оставила решение суда первой инстанции без изменения, кассационную жалобу — без удовлетворения.

На практике негаторный иск нередко заявляется одновременно с виндикационным иском. Так, Д. обратилась в суд с иском к П. об истребовании части земельного участка из незаконного владения ответчицы и устранении препятствий в пользовании этим земель­ным участком. Из материалов дела следовало, что истицей был приобретен жилой дом, расположенный на земельном участке площадью 566 кв. м. В соответствии с заключением комитета по земельным отношениям и землеустройству фактическая площадь земельного участка составила 516 кв. м. Недостающая площадь объяснялась добровольной передачей истицей части земельного участка соседям по задней меже и самовольным захватом П. зе­мельного участка, принадлежащего истице. Из письма главного архитектора города следовало, что ответчица самовольно, без отступа от межи соответствующего расстояния, возвела хозяй­ственные постройки, за счет чего расширила свой земельный уча­сток. Суд со ссылкой на статью 260 ГК признал правомерными требования истицы о возврате ей земельного участка, а также со ссылкой на статью 264 ГК обязал ответчицу снести самовольные постройки, расположенные на участке Д.

         Следует особо отметить, что действия ответчика должны носить именно противоправный характер, в ином случае негаторный иск удовлетворению не подлежит. Так, Г. обратился в суд с иском к К. об устранении препятствий в пользовании квартирой, принадлежащей ему на праве собственности, указав, что ответчица самовольно, без его согласия установила железную перегородку на общей площадке. Это обстоятельство мешает ему пользоваться общим имуществом, так как одновременно нельзя открыть двери двух квартир и ухудша­ются условия эвакуации. В этой связи истец был вынужден обра­щаться в органы милиции, департамент жилищно-коммунального хозяйства, управление госпожарной службы, КСК, однако ответчица на предписания этих органов не реагировала, поэтому истец просил суд обязать ответчицу снести спорную перегородку.

Решением суда К. была обязана произвести перенавеску дверно­го полотна в сторону другой квартиры. В части сноса перегородки истцу было отказано за необоснованностью требований.

         В кассационной жалобе истец поставил вопрос о правомерности установки К. железной перегородки на лестничной площадке без со­гласия проживающих там жильцов. Ответчица, по мнению истца, захватила часть нежилого помещения, относящегося к общему имуществу, чем нарушила право собственности других жильцов.

         В своем определении судебная коллегия указала следующее. Спорная территория является общим имуществом собственников, проживающих в квартирах на этой площадке. В соответствии со статьей 33 Закона РК «О жилищных отношениях» ответчице принадлежит доля в общем имуществе, и она, в целях безопасно­сти поставив перегородку, правомерно пользуется своими правами. Судом была назначена техническая экспертиза, которая установи­ла, что в целях устранения препятствий для открывания двери квартиры истца ответчице необходимо произвести перенавеску дверного полотна. Других нарушений нормативно-технических по­казателей обнаружено не было. На установление данной перего­родки имелось разрешение государственной пожарной службы, в котором также указывалось, что данная конструкция находится не на путях эвакуации. Таким образом, установка железной пере­городки не является незаконной. С учетом этого судебная коллегия оставила решение суда первой инстанции без изменения, кассаци­онную жалобу без удовлетворения.

         Предъявление негаторного иска осуществимо лишь до тех пор, пока длится состояние правонарушения. С его прекращением пре­кращаются и помехи в осуществлении права собственности, и осно­вания для предъявления негаторного иска также отпадают. Как ука­зывает О.С. Иоффе, если же действия правонарушителя, совершен­ные им ранее, причинили собственнику материальный ущерб, по­следний вправе требовать возмещения ущерба, но у него нет повода для предъявления негаторного иска, поскольку самое неправомер­ное состояние уже устранено[70].

         Поскольку основанием для предъявления негаторного иска яв­ляется длящееся, непрекращающееся правонарушение, действие сроков исковой давности на этот иск не распространяется. Об этом прямо указано в пункте 4 статьи 187 ГК РК.

         Целью негаторного иска может быть как требование к суду об связывании ответчика совершить какое-либо действие (действия), например, снести забор, так и о запрещении или ограничении в со­вершении им какого-либо действия (действий), например, о запрете парковки автомобиля напротив выезда из гаража истца.

 

 

3.2 ИСК ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ ИМУЩЕСТВА ОТ АРЕСТА

         Иск об освобождении имущества от ареста является также клас­сическим средством защиты права собственности. Условием предъ­явления такого иска (его иное название — иск об исключении иму­щества из описи) является наложение ареста на имущество, не при­надлежащее должнику. Истцами по данным Делам являются, как правило, собственники арестованного имущества, оспаривающие принадлежность его лицу, в обеспечении долга которого имущество было описано. Заявление таких исков возможно также лицами, об­ладающими иными вещными правами на арестованное имущество (учреждениями, государственными предприятиями). В литературе совершенно справедливо отмечается, что иск об освобождении имущества от ареста не предполагает выступление в качестве истца должника или осужденного, поскольку прав на имущество, оши­бочно включенное в опись, они не имеют[71].

         Ответчиками выступают должник, чье имущество описано, и лицо (лица), в интересах которых наложен арест. Если арест вызван предполагаемой последующей конфискацией имущества, ответчи­ками по делу выступают подсудимый (подследственный) и уполно­моченный государственный орган как представитель государства. То есть, такие иски предъявляются независимо от того, на каком основании произведен арест имущества (гражданское, уголовное дело, действия нотариуса и т.д.).

         К сожалению, в некоторых случаях суды испытывают затрудне­ния в вопросе, кто может выступать истцом и ответчиком по этим делам. Нередки случаи рассмотрения дел вообще без участия ответчиков. Имеют место случаи, когда взыскатель и должник привле­каются к участию в деле в качестве заинтересованных лиц. Подоб­ного рода судебные ошибки существенно нарушают права и инте­ресы заинтересованных лиц.

         Судебным исполнителем за долги мужа истицы К. были описа­ны палас, телевизор, ковер, сервант, шкаф плательный, диван. К. обратилась в суд с заявлением об исключении из описи этого иму­щества, мотивируя свои требования тем, что все эти вещи при­надлежат ее матери и были переданы истице во временное пользо­вание. Дело было рассмотрено судом без привлечения должника и взыскателя.

         Аналогичная ошибка допущена судом при рассмотрении дела по иску К. об исключении из описи кухонного гарнитура и электрочай­ника, описанных судебным исполнителем за долги его жены.

         Неменьший интерес представляет дело, по которому прокурор в интересах акционерного общества «Р» обратился в суд с заявлени­ем об освобождении от ареста двух коттеджей, которые, по мне­нию прокурора, принадлежали другой организации- «О». Решением суда иск удовлетворен частично, арест снят с одного коттеджа. Дело рассматривалось без привлечения ответчиков, при этом суд не выяснил, почему, заявляя иск в интересах «Р», прокурор утвер­ждал, что коттеджи являются собственностью «О».

         Изучение дел показывает, что подобные иски заявляются в боль­шинстве случае супругом должника в связи с осуществлением своих правомочий в праве общей совместной собственности супругов.

         Приговором суда Н. был осужден к лишению свободы с конфи­скацией имущества. В опись имущества, подлежащего конфиска­ции, было включено все имущество, нажитое им за время брака с истицей Н. Последняя обратилась в суд об~ исключении из описи по­ловины имущества, принадлежащего ей как супруге осужденного.

         Решением суда иск был удовлетворен, из описи имущества, под­лежащего конфискации, были исключены две квартиры, дача, ав­томашина, гараж, мебельная стенка, видеомагнитофон.

         Разрешая данный спор, суд обоснованно признал несостоятель­ными доводы ответчика — налоговой инспекции о том, что описан­ное имущество приобретено на средства, добытые преступным путем, поскольку приговором суда по уголовному делу этот факт установлен не был. Суд правильно признал описанное имущество общей совместной собственностью супругов и исключил из описи половину имущества, принадлежащей супруге по закону.

         Следует отметить, что суд, вынося решение об освобождении имущества от ареста, должен указать, какое конкретно имущество признано принадлежащим истцу и в связи с чем оно освобождается. Если имущество неделимо, суд может в порядке компенсации вы­делить ему другое имущество, включенное в опись. В случае, когда такая замена имущества невозможна, суд может применительно к предусмотренным законом способам раздела имущества, являюще­гося общей собственностью, освободить неделимое имущество от ареста, обязав истца выплатить денежную компенсацию, равную стоимости имущества за вычетом принадлежащей ему доли. К со­жалению, на практике суды не всегда выполняют это требование.

         Б. обратилась в суд с иском к супругу и предприятию «А» об ос­вобождении от ареста холодильника «Памир» и двух плательных шкафов. Суд своим решением признал это имущество совместной собственностью супругов и освободил от ареста часть холодиль­ника и часть двух плательных шкафов. Абсурдность данного реше­ния очевидна, исполнение его затруднительно, если не сказать — невозможно.

         При рассмотрении другого дела суд установил, что арестован­ная квартира принадлежит на праве общей собственности шести истцам и ответчице М. Долю последней суд определил в размере 1/7 части квартиры и своим решением требования истцов удовле­творил, освободив от ареста 6/7 частей квартиры как принадле­жащих истцам и, кроме того, признал за ними право собственно­сти на всю квартиру.

         С таким решением нельзя согласиться, поскольку суд не решил во­прос о выплате денежной компенсации за долю ответчика в квартире.

         Правовая природа исков об освобождении имущества от ареста рассматривается различными авторами по-разному: как разновид­ность виндикации, как негаторный иск, как особый иск о признании права собственности. Так, Н.М. Фролова указывает, что значитель­ную долю исков о признании права собственности составляют пре­жде всего иски об освобождении имущества от ареста (об исключе­нии имущества из описи). От иных исков в группе исков о призна­нии права собственности они отличаются тем, что кроме требова­ния подтвердить в суде право собственности (иное вещное право), составляющую предмет спора, иск об освобождении имущества от ареста содержит требование исключить спорную вещь из описи, следствием которой явилось фактическое либо юридическое изъя­тие вещи и лишение собственника права владеть, пользоваться, распоряжаться ею либо только распоряжаться (при юридическом изъятии)[72].

         Менее последовательны по этому вопросу рассуждения А.Т. Джусупова. Так, в одном случае, говоря об иске о признании права собственности, он отмечает, что «на практике часто встречается один из видов таких требований в виде иска об освобождении иму­щества от ареста, т.е. об исключении имущества из описи»[73]. Далее, рассуждая об иске об исключении имущества из описи, автор про­должает: «К виндикации его относить неправомерно, поскольку в большинстве имущество продолжает находиться у собственника (до момента его фактического изъятия). Указанный иск нельзя считать и негаторным, ибо здесь не просто создаются в реализации право­мочий собственника, а по существу происходит юридическое (а иногда и фактическое) изъятие имущества у собственника, с лише­нием его всяких прав на данное имущество… Все изложенное по­зволяет считать данный иск самостоятельным вещно-правовым способом защиты права собственности. И эта точка зрения получи­ла законодательное подтверждение в ст. 259 ГК РК» . В конечном счете создается впечатление, что автор смешивает, а точнее сказать, понимает и толкует иск о признании права собственности только как требование лица об освобождении имущества от ареста. Одна­ко, даже рассматривая иск об освобождении имущества от ареста как разновидность иска о признании права собственности, послед­ний не следует понимать столь узко, как это делает А.Т. Джусупов.

         Е.А. Суханов считает, что такой иск является разновидностью иска о признании права — особого способа защиты гражданских, в том числе вещных, прав.

         Также, обращая внимание на юридическую природу таких ис­ков, B.C. Ем и Р.К. Мухамедшин указывают, что «наложение ареста на имущество, принадлежащее не должнику, а третьему лицу, за­трагивает не только возможности пользования и распоряжения этим имуществом данным лицом, но и, как мы полагаем, практически означает лишение владения арестованным имуществом»[74]. Сопря­женность иска об освобождении имущества от ареста с возможно­стью защиты от нарушений всех полномочий собственника, вклю­чая владение, придает этому иску, по мнению авторов, качества са­мостоятельного, отличного от негаторного[75].

         А.П. Сергеев придерживается иной точки зрения, указывая, что если при аресте имущества должника в опись случайно попали ве­щи, принадлежащие другим лицам, эти лица лишаются возможно­сти распоряжаться своим имуществом ввиду возложенных на него ограничений. Средством защиты в данном случае выступает так называемый иск об освобождении имущества от ареста (исключе­ния из описи), который с точки зрения своей материально-правовой сущности является чаще всего негаторным иском[76]. В том же случае, если описанное имущество изымается из владения собственника или титульного владельца, указанный иск по своей юридической природе будет виндикационным.

Как нам представляется, мнение А.П. Сергеева является наибо­лее верным. Так, в соответствии со статьей 40 Закона РК от 30 июня 1998 г. «Об исполнительном производстве и статусе судебных ис­полнителей» арест имущества должника состоит в производстве описи имущества и запрете на распоряжение этим имуществом, а также объявлении запрета пользования и распоряжения денежными суммами должника, находящимися в банковских и иных кредитных учреждениях. Арест может быть наложен на имущество должника, принадлежащее ему на праве собственности, хозяйственного веде­ния или оперативного управления (с учетом ограничений, установ­ленных гражданским законодательством), независимо от того, где и в чьем фактическом пользовании оно находится. Нарушение запре­та судебного исполнителя распоряжаться или пользоваться имуще­ством, на которое наложен арест, влечет ответственность, преду­смотренную законодательством.

Вышесказанное позволяет квалифицировать такой иск как негаторный, поскольку лицо, чье имущество было ошибочно включено в опись, лишается права распоряжения и (в некоторых случаях) пользования. Тем не менее, при аресте имущества собственник (ти­тульный владелец) в определенном случае может оказаться лишен­ным также и права владения описанной вещью. Такая ситуация возможна, если арестованное имущество передается судебным ис­полнителем на хранение третьему лицу (то есть не должнику), что допускает статья 44 упомянутого Закона. Понятно, что в этом слу­чае иск заинтересованного лица об исключении имущества из описи по своей юридической природе будет виндикационным иском.

На практике суды иногда ошибочно расценивают такого рода дела как обжалование действий судебного исполнителя. Так, в порядке исполнения решения суда о взыскании с С. в пользу Р. суммы долга был наложен арест на домашнее имущество С. Ее брат Г. обратился в суд с жалобой на действия судебного исполнителя, считая их незаконными, поскольку наряду с имуществом С. были арестованы и некоторые его вещи, переданные сестре во времен­ное пользование. Определением суда жалоба была удовлетворена. Кассационной инстанцией данное определение отменено, дело на­правлено на новое судебное рассмотрение. При этом судебная кол­легия указала, что в данном случае имеет место спор о праве гра­жданском, связанном с принадлежностью арестованного имуще­ства, поэтому Г. должен был обратиться в суд по правилам иско­вого производства. Кроме того, коллегия сочла, что Г., не будучи ни взыскателем, ни должником, не вправе был обращаться в суд с жалобой на действия судебного исполнителя.

Соглашаясь с отменой определения суда первой инстанции, следует отметить, что последний вывод судебной коллегии не осно­ван на законе. В соответствии с процессуальным законодательством в случае допущения судебным исполнителем при производстве аре­ста имущества нарушения закона, которое является основанием к отмене ареста независимо от принадлежности имущества должнику или другим лицам, заявления должника и этих лиц об отмене ареста рассматриваются судом в порядке, установленном ГПК.

Из изложенного следует, что подобное заявление в суд вправе подавать наряду с должником и взыскателем и другие лица, чьи права нарушены, если в их требованиях идет речь о допущенных судеб­ным исполнителем нарушениях закона, которые должны повлечь от­мену ареста имущества (арест имущества в большем количестве, чем это нужно для взыскания, наложение ареста на имущество, на кото­рое по закону нельзя обращать взыскание и другие случаи).

Довольно схож с иском об исключении имущества из описи иск об освобождении от ареста расчетного счета. Так, с таким иском обратились В. и Ш., соучредители товарищества с ограниченной ответственностью «М». Как следует из материалов, указанное товарищество учреждено с участием Минина, являющегося так­же учредителем фонда «К». К последнему был предъявлен ряд исков со стороны граждан о взыскании долга. Эти иски были удовлетво­рены, а также был наложен арест на расчетный счет ТОО «М». Как пояснили истцы, наложение ареста фактически парализовало деятельность организации.

Ответчик Минин иск признал, пояснив, что действительно яв­ляется участником товарищества «М» и имеет долю в уставном капитале в размере 20 процентов.

Суд снял арест с расчетного счета ТОО «М», обязав его главно­го бухгалтера перечислять причитающиеся 50% доли Минина от прибыли на расчетный счет нарсуда.

Такое решение нуждается в критической оценке, поскольку су­дом четко не определена стоимость доли Минина в тенге исходя из размера чистых активов товарищества. Также не был решен вопрос о правовом статусе Минина как участника этого товарищества по­сле обращения взыскания на его долю в уставном капитале товари­щества.

С теоретической же точки зрения указанное дело не может в пол­ной мере подходить под категорию дел об освобождении имущества от ареста. Следует иметь в виду, что предметом таких дел является спорная вещь в натуре. Расчетный счет же не является вещью, и его правовую природу следует раскрывать через обязательственные пра­воотношения, а именно — через договор банковского счета[77].

ВЫВОДЫ:

1. Посредством негаторного иска защищается не только право пользования, но и право распоряжения.
2. Предъявление негаторного иска осуществимо лишь до тех пор, пока длится состояние правонарушения.
3. Иск об освобождении имущества от ареста в большинстве случаев является негаторным, поскольку лицо, чье имущество было ошибочно включено в опись, лишается права распоряжения и (в не­которых случаях) пользования. Тем не менее, при аресте имущества собственник (титульный владелец) в определенном случае может оказаться лишенным также и права владения описанной вещью. В этом случае иск заинтересованного лица об исключении имущества из описи по своей юридической природе будет виндикационным.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. IV. ЗАЩИТА ВЕЩНЫХ ПРАВ ЛИЦА, НЕ ЯВЛЯЮЩЕГОСЯ СОБСТВЕННИКОМ

 

Статья 265 ГК РК устанавливает, что права, предусмотренные статьями 259-264 Кодекса, принадлежат также лицу, хотя и не являющемуся собственником, но владеющему имуществом на праве хозяйственного ведения, оперативного управления, постоянного землепользования либо по иному основанию, предусмотренному законодательными актами или договором. Это лицо имеет право на защиту своего владения также против собственника.

В соответствии со статьей 195 ГК РК к вещным правам наряду с правом собственности относятся[78]:

1) право землепользования;

2) право хозяйственного ведения;

3) право оперативного управления;

4) другие вещные права, предусмотренные настоящим Кодексом или иными законодательными актами[79].

Статья 194 ГК РК устанавливает также, что особенности осуще­ствления права собственности и иных вещных прав на жилище ре­гулируются жилищным законодательством.

К вещным правам применяются нормы о праве собственности, если иное не предусмотрено законодательством или не противоре­чит природе данного вещного права.

Право землепользования определено в Указе Президента РК, имеющем силу закона, от 22 декабря 1995 г. «О земле» как право лица владеть и пользоваться земельным участком, находящимся в государ­ственной собственности, бессрочно (постоянное землепользование) или в течение определенного срока (временное землепользование).

В соответствии со статьей 115 упомянутого Указа право собст­венности и право землепользования могут защищаться в порядке, предусмотренном статьями 259-267 ГК РК.

         Р. обратился в суд с иском и просил устранить препятствия в праве пользования земельным участком со стороны Ж., мотивируя тем, что ответчик самовольно захватил часть его участка. Ис­тец просит обязать Ж. перенести забор с его территории.

Из материалов дела и в судебном заседании установлено, что Р. отведен земельный участок площадью 1100 квадратных метров по указанному адресу. Согласно плану размер земельного участка Ж. должен составлять 600 квадратных метров, однако, фактиче­ски им занято 808 кв. м., то есть на 208 кв. м. больше выделенного. Истцом оспаривается участок размером 47 кв. м.

         По делу проведена строительно-техническая экспертиза, по заключению которой со стороны ответчика в отношении Р. име­ется нарушение землепользования, которое выражается в увеличе­нии длины левой границы участка Ж. за счет истца. Результатом этого является уменьшения отведенной Р. площади на 47 кв. м.

         Таким образом, суд установил, что Ж. пользуется земельным участком Р., то есть нарушает его право землепользования. В со­ответствии с пунктом 8 статьи 29 Указа «О земле» собственники земельных участков и землепользователи обязаны не нарушать прав других собственников и землепользователей. На этом основа­нии судом вынесено решение обязать ответчика устранить пре­пятствия при пользовании земельным участком в отношении зе­мельного участка Р., а также перенести забор с территории ист­ца на границу своего участка, освободив тем самым 47 кв. м.

         Землепользователь имеет право на защиту своего права и в слу­чаях принудительного изъятия у него земельного участка. Г.И. Тулеугалиев отмечает, что, «как общее правило, изъятие (выкуп) зе­мельного участка у землепользователя не допускается. Однако, за­коном предусмотрены определенные случаи, когда это возможно:

1) обращение взыскания на земельный участок по обязательст­вам землепользователя. Причем, право землепользования прекра­щается с момента возникновения права землепользования у лица, к которому это право переходит в порядке, предусмотренном законо­дательством;

2) изъятие (выкуп) у землепользователя земельного участка для государственных надобностей. Условия и порядок изъятия (вы­купа) земельных участков определяются по правилам статей 63-70 Указа «О земле» и постановлением Правительства;

3) изъятие у землепользователя земельного участка, не исполь­зуемого по назначению или используемого с нарушением законода­тельства;

4) конфискация. В случаях, предусмотренных законодатель­ными актами, земельный участок может быть безвозмездно изъят у землепользователя в судебном порядке в виде санкции за совер­шенные преступления»[80].

В соответствии со статьей 196 ГК РК право хозяйственного ве­дения является вещным правом государственного предприятия, по­лучившего имущество от государства как собственника и осуществляющего в пределах, установленных Гражданским кодексом и иными законодательным актами, права владения, пользования и распоряжения этим имуществом.

         Государственное унитарное предприятие (Российская Федера­ция) обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обще­ству, являющемуся правопреемником производственного объедине­ния, о признании права хозяйственного ведения на имущество, включенное в уставный капитал акционерного общества.

         По существу между государственным предприятием и акцио­нерным обществом возник спор о том, является ли включенное в уставный капитал акционерного общества имущество государст­венной собственностью, поскольку признание за госпредприятием права хозяйственного ведения имуществом и есть признание права государственной собственности.

         Поскольку спорное имущество включено в уставный капитал акционерного общества на основании распоряжения комитета по управлению имуществом, арбитражным судом дана правовая оценка данному распоряжению и оно признано недействительным в части, касающейся спорного имущества, так как принадлежащее государственному унитарному предприятию на праве хозяйствен­ного ведения имущество не может быть включено в уставный ка­питал акционерного общества, созданного в порядке приватизации производственного объединения, не обладавшего вещными правами на спорное имущество. Арбитражный суд исключил спорное иму­щество из уставного капитала акционерного общества и признал право хозяйственного ведения на это имущество за истцом[81].

         Статья 202 ГК РК устанавливает, что право оперативного управления является вещным правом учреждения, финансируемого за счет средств собственника, и казенного предприятия, получив­ших имущество от собственника и осуществляющих в пределах, установленных законодательными актами, в соответствии с целями своей деятельности, заданиями собственника и назначением иму­щества, права владения, пользования и распоряжения этим имуще­ством.

         Примером защиты права оперативного управления может слу­жить следующее дело. Учреждение «С» предъявило иск к организа­ции об освобождении помещений: гаражей и подсобных производ­ственных помещений, в которых ответчик разместил свое обору­дование, химические реактивы и транспорт. Решением суда иск удовлетворен. При этом суд исходил из того, что принадлежность спорных помещений истцу на праве оперативного управления под­тверждается решением территориального комитета по управле­нию государственным имуществом, а также наличием у истца соответствующих документов на спорные объекты недвижимо­сти.

Гражданский Кодекс не дает исключительного перечня вещных прав, оставляя его открытым. «Новое вещное право, — отмечает М.К. Сулейменов, было введено в Указе Президента Республики Казахстан, имеющем силу закона, от 27 января 1996 г. «О недрах и недропользовании». В Указе «О недрах и недропользовании» право недропользования построено точно по такой же модели, что и право землепользования. Дальнейшая задача заключается в том, чтобы перевести на договорные принципы другие отношения по исполь­зованию природных ресурсов и разработать такие вещные права, как право лесопользования, водопользования и т.п., а также более общий правовой институт — право природопользования»[82].

         Специфическим объектом права собственности и иных вещных прав является жилище. Правовое регулирование жилищных отно­шений давно сложилось в прочный самостоятельный законодатель­ный институт, и именно в силу этого обстоятельства статья 194 ГК носит отсылочный характер.

         В настоящее время основным специальным нормативным пра­вовым актом, регулирующим права граждан на жилье, является За­кон РК от 16 апреля 1997 г. «О жилищных отношениях», в котором также содержатся нормы, отражающие особенности защиты права собственности и иных вещных прав на жилище. Современное жи­лищное законодательство о защите этих прав впитало в себя луч­шие традиции прежних кодификаций жилищного законодательства. Однако в связи с тем, что в жилищных отношениях появились такие новые явления, как кондоминиумы, жилищные кооперативы, в за­конодательстве нашли отражение и новые способы защиты прав. Судебная практика также столкнулась с новыми разновидностями споров по поводу защиты вещных прав на жилье.

         В научной литературе ответ на вопрос о правовой природе прав на жилище участников кондоминиума и члена жилищного коопера­тива еще окончательно не сложился. Мы разделяем позицию Ю.Г. Васина, который исходит из того, что указанные права по всем основным признакам (объекты права, содержание правомочий и их абсолютный характер, защищенность против нарушений со сторо­ны других лиц и т.д.) могут быть отнесены к категории вещных прав[83].

         Одним из вещных прав на жилище является право на жилье членов семьи собственника квартиры или жилого дома. Оно может защищаться всеми традиционными способами: виндикационным, негаторным исками и признанием права. Споры о защите вещных прав членов семьи можно разделить на две категории. К первой от­носятся споры между членами семьи, с одной стороны, и собствен­никами, членами кооператива, нанимателями жилья в государст­венном жилом фонде — с другой. Вторую группу составляют споры между членами семьи и третьими лицами.

         Иллюстрацией споров первой категории могут служить сле­дующие достаточно типичные дела.

         К-в предъявил иск к К-вой и ее сыну о признании последних ут­ратившими право на жилплощадь. Суд установил, что К-в и К-ва проживали на государственной жилплощади, состояв в зарегист­рированном браке. Основным квартиросъемщиком являлся истец. Он утверждал, что ответчица как член семьи утратила право на жилплощадь, так как фактически не проживала на ней свыше шести месяцев. Поскольку в суде последний факт не нашел своего подтверждения, то суд отказал истцу в иске и удовлетворил встречный иск К-вой о признании за ней как за членом семьи права на жилплощадь. Что же касается прав на проживание сына и сно­хи К-вой, поселенных ею на эту жилплощадь, то суд правильно от­метил, что для приобретения гражданами прав на жилье как чле­нов семьи в государственном жилом фонде требуется соблюдение определенного порядка вселения. В соответствии со статьей 84 Закона «О жилищных отношениях» наниматель вправе вселить в занимаемое жилище из государственного жилищного фонда супру­га, детей, родителей, других лиц, получив на это письменное согла­сие совершеннолетних членов семьи, проживающих вместе в ним. Лица, вселившиеся в таком порядке в жилище, приобретают право пользования этим жилым помещением наравне с остальными проживающими в нем лицами, если при вселении между этими граж­данами, нанимателем и проживающими с ним совершеннолетними членами семьи не было иного письменного соглашения. Поскольку К-ва вселила в квартиру сына со снохой без письменного согласия нанимателя, то они не могут считаться членами семьи, и это да­ет право истцу потребовать их выселения.

         По другому делу С-на, собственница квартиры, обратилась в суд с иском о выселении. В квартире с ее согласия проживал ее сын с сожительницей Ш. В последствии Ш. вселила в квартиру свою мать с пятью несовершеннолетними детьми. Совместная жизнь у сына истицы с сожительницей не сложилась, и он был вынужден покинуть квартиру. Истица неоднократно обращалась к Ш-вым с просьбой освободить квартиру, но они отказывались, в связи с чем был заявлен иск об их выселении. Ответчики иск не признали, ссы­лаясь на то, что они как члены семьи сына истицы имеют право на жилье, поскольку вселились на жилплощадь с его согласия, по просьбе которого для покрытия недостачи на его работе мать Ш. продала свою квартиру.

         Суд, принимая решение о выселении Ш-вых указал, что на ос­новании статьи 21 Закона «О жилищных отношениях» членами семьи собственника жилища признаются постоянно совместно проживающие супруг и дети. Дети, имеющие свои семьи и посто­янно проживающие с собственником, могут быть признаны чле­нами семьи только по взаимному согласию. Так как в рассматри­ваемом споре такого согласия достигнуто не было, то у Ш-вых не возникло вещных прав на жилье, которые могли бы быть за­щищены от нарушений со стороны собственника. Факт оплаты ответчиками долга за сына истицы к спору о выселении отноше­ния не имеет.

         Примером споров второй категории дел может служить иск го­сударственного предприятия «Д» к семье А-вых о выселении без предоставления другого жилого помещения. По делу было уста­новлено, что в подлежащем сносу доме проживала семья С-вых. В 1996 году в дом заселилась семья А-вых — сестры супруга С-вых, где они проживали до предъявления к ним иска в августе 1998 го­да. А-вы предъявили встречный иск о признании их членами семьи С-вых. Суд, руководствуясь пунктом 2 статьи 21 Закона «О жи­лищных отношениях», согласно которому членами семьи собст­венника жилища в исключительных случаях могут быть признаны другие лица, если они постоянно проживают с собственником и ведут общее хозяйство, признал А-вых членами семьи собствен­ника дома.

         Довольно важным и интересным представляется вопрос о воз­можности предъявления титульным владельцем соответствующих требований к собственнику имущества.

         При его рассмотрении следует учитывать, что права на предъяв­ление таких требований ГК КазССР 1963 г. не содержал. Такое пра­во было введено ОГЗ 1991 г. и национальными законами о собст­венности.

         Анализируя этот вопрос, Е.А. Суханов замечает: «Важно под­черкнуть, что иски о защите вещных прав могут быть предъявлены их субъектами и к собственнику соответствующего имущества, что прямо отмечено в законе. Следовательно, обладатель вещного права может предъявить, например, виндикационный иск или негаторный иск и к собственнику имущества, оспорить законность ведомствен­ных актов, затрагивающих его имущественные интересы. Предос­тавление такой возможности особенно важно для государственных организаций и других обладателей вещных прав на хозяйствование с чужим имуществом, поскольку ставит их в смъгсле правовой за­щищенности фактически в положение собственников»[84].

         Согласно статье 205 ГК РК, собственник закрепленного за уч­реждением или казенным предприятием имущества вправе изъять это имущество либо перераспределить его между другими создан­ными им юридическими лицами по своему усмотрению, если иное не установлено законодательными актами. Комментируя это поло­жение, И.У. Жанайдаров указывает, что в соответствии с этим сле­дует считать, что собственник сам или в лице уполномоченных ор­ганов может изъять любое имущество казенного предприятия (уч­реждения), закрепленное на его балансе, если только это не проти­воречит законодательным актам[85]. Таким образом, в том случае, если такое изъятие произошло с нарушением .законодательных актов, казенное предприятие или учреждение вправе предъявить к собст­веннику виндикационный иск.

         Следует, однако отметить, что далеко не все авторы оптими­стично расценивают предоставление возможности для такой защи­ты юридическому лицу, владеющим имуществом на праве хозяйст­венного ведения или оперативного управления, против собственни­ка. Наличие такого права, считает А.А. Рубанов, имеет преимуще­ственно теоретическое значение. Органы юридического лица фор­мируются и контролируются собственником имущества. Это делаетмаловероятным владельческие иски таких юридических лиц, предъ­являемые ими к собственникам[86].

         На наш взгляд, не менее проблематичной выглядит реализация такой возможности лицом, получившим имущество от собственни­ка на основании договора. Нельзя не согласиться с мнением Е.А. Суханова, отмечающего, что «важным условием предъявления вин-дикационного иска является отсутствие между сторонами договор­ных отношений. В ином случае речь надо вести об обязательствен­но-правовых требованиях, вытекающих из договорных условий»[87]   Тем не менее, поскольку возникают такие вопросы, им следует находить свое объяснение. В этой связи считаем необходимым от­метить, что, на наш взгляд, указанная проблема должна рассматри­ваться и разрешаться через вопрос о специфике правовых основа­ний возникновения права владения у титульного владельца. Так, если имущество принадлежит лицу на праве хозяйственного веде­ния, оперативного управления или иного вещного права, нет ника­ких причин для отказа в защите нарушенного собственником права этого лица посредством вещно-правового иска. Если же отношения по поводу вещи между собственником и титульным владельцем вы­текают из договора между ними, соответствующие требования вла­дельца следует квалифицировать как обязательственно-правовые.

 

ВЫВОДЫ:

1. С помощью вещно-правовых исков защищается не только право собственности, но и другие вещные права.
2. Лицо, которому принадлежит имущество на праве хозяйст­венного ведения, оперативного управления или иного вещного пра­ва, может предъявлять против собственника вещно-правовые иски. Если же отношения по поводу вещи между собственником и ти­тульным владельцем вытекают из договора между ними, соответст­вующие требования владельца следует квалифицировать как обяза­тельственно-правовые.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

         Осуществление проводимой в Республике Казахстан радикаль­ной экономической реформы, направленной на создание в стране рыночной экономики, принципиально новых экономических отно­шений, невозможно без обеспечения действенной защиты права собственности. Этой цели в большей или меньшей степени посвя­щены нормы практических всех отраслей законодательства, и в первую очередь — гражданского права. Гражданское право защища­ет право собственности несколькими способами, значительное ме­сто среди которых занимают вещно-правовые способы защиты пра­ва собственности. Однако, несмотря на известную традиционность этого института, на веками проработанную систему правил этого института, он, тем не менее, таит в себе множество проблем как теоретического, так и чисто практического свойства. Как отмечает М.К. Сулейменов, в настоящее время назрела настоятельная необ­ходимость теоретического обобщения тех положений, которые бы­ли заложены в законодательстве, и тех проблем, которые появились на практике в процессе проведения экономической и правовой ре­формы[88]. Это вопросы определения места исков о признании права собственности и об исключении имущества из описи в системе вещно-правовых способов защиты права собственности; проблемы виндикации специфицированных вещей, находки и безнадзорных животных; проблемы, связанные с возмещением убытков собствен­нику (титульному владельцу) при потреблении или уничтожении вещи;   пределы   предъявления   титульным   владельцем   вещно-правовых требований против собственника и многие другие.

         Понятно, что не все вопросы, рассмотренные в настоящем посо­бии, требуют своего разрешения на уровне законодательства. Боль­шинство из них представляют, скорее, больше научный, чем прак­тический интерес. Однако не менее важное значение в правоприменительной деятельности имеет и их доктринальное толкование, дающее возможность при отсутствии законодательного регулиро­вания конкретного вопроса использовать выработанные наукой пу­ти его разрешения в качестве аргументационной базы.

 

 

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН (ОБЩАЯ ЧАСТЬ)

от 27 декабря 1994 г.

(ИЗВЛЕЧЕНИЯ)

Статья 259. Признание права собственности

Собственник вправе требовать признания права собственности.

Статья 260. Истребование имущества собственником из чу­жого незаконного владения

Собственник вправе истребовать свое имущество из чужого не­законного владения.

Статья 261. Истребование имущества у добросовестного приобретателя*

1. Если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не дол­жен был знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя лишь в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похи­щено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.
2. Если имущество приобретено безвозмездно от лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе истребовать имущество во всех случаях.
3. Истребованное имущество по основаниям, указанным в пунк­те 1 настоящей статьи, не допускается, если имущество было про­дано в порядке, установленном для исполнения судебных решений.

Статья 262. Ограничение истребования денег и ценных бу­маг

Деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя.

Статья 263. Расчеты при возврате вещей из незаконного владения

1. Истребуя имущество на основании статьи 260, 261 настоящего Кодекса, собственник вправе также требовать от недобросовестного владельца возвращения или возмещения всех доходов, которые он из­влек или должен был извлечь за все время владения; от добросовест­ного же владельца — всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь со времени, когда узнал или должен был узнать о неправомер­ности владения или получил повестку по иску собственника о возврате имущества. Добросовестный владелец, в свою очередь, вправе требо­вать от собственника возмещения произведенных им необходимых затрат на имущество с того времени, с какого собственнику причита­ются доходы от имущества. Недобросовестный владелец вправе полу­чить такое возмещение полностью или частично лишь в случаях когда требование владельца признано судом основательным.
2. Незаконный владелец вправе оставить за собой произведен­ные им улучшения, если они могут быть отделены без повреждения вещи. Если такое отделение улучшений невозможно, добросовест­ный владелец имеет право требовать возмещения произведенных затрат на улучшение, но не свыше размера увеличения стоимости вещи. Недобросовестный владелец такого права не имеет.

Статья 264. Защита прав собственника от нарушений, не со­единенных с лишением владения

Собственник вправе требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения.

Статья 265. Защита вещных прав лица, не являющегося собственником

         Права, предусмотренные статьями 259-264 настоящего Кодекса, принадлежат также лицу, хотя и не являющемуся собственником, но владеющему имуществом на праве хозяйственного ведения, опе­ративного управления, постоянного землепользования либо по иному основанию, предусмотренному законодательными актами или договором. Это лицо имеет право на защиту его владения также против собственника.

Статья 266. Защита интересов собственника при прекраще­нии его прав по основаниям, предусмотренным законом

В случае принятия Республикой Казахстан законодательных ак­тов, прекращающих право собственности, убытки, причиненные

собственнику в результате принятия этих актов, возмещаются соб­ственнику в полном объеме Республикой Казахстан.

Статья 267. Недействительность актов органов власти, управления и должностных лиц, нарушающих права собствен­ника и другие вещные права

1. Если в результате издания не соответствующего законода­тельству нормативного или индивидуального акта орган государст­венного управления, местного представительного или исполнитель­ного органа, либо должностного лица нарушаются права собствен­ника и других лиц по владению, пользованию и распоряжению при­надлежащим им имуществом, такой акт признается в судебном по­рядке недействительным по иску собственника или лица, права ко­торого нарушены.
2. При вынесении судом решения по конкретному делу, акты органов государственного управления и местного представительно­го или исполнительного органа, противоречащие законодательным актам, не применяются.

Убытки, причиненные собственнику в результате издания ука­занных актов, подлежат возмещению в полном объеме соответст­вующим органом власти или управления из средств соответствую­щего бюджета.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

 

НОРМАТИВНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ

1. Конституция Республики Казахстан от 30 августа 1995 г.
2. Гражданский кодекс Казахской ССР от 28 декабря 1963 г.
3. Основы гражданского законодательства Союза ССР и рес­публик от 31 мая 1991 г.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации от 21 октября 1994г.
5. Гражданский кодекс Республики Казахстан от 27 декабря 1994 г.
6. Указ Президента Республики Казахстан, имеющий силу за­кона, от 22 декабря 1995 года «О земле».
7. Указ Президента Республики Казахстан, имеющий силу за­кона, от 27 января 1996 года «О недрах и недропользовании».
8. ‘Закон Республики Казахстан от 16 апреля 1997 г. «О жи­лищных отношениях».
9. Уголовный кодекс Республики Казахстан от 16 июля 1997 г.
10. Закон Республики Казахстан от 2 марта 1998 г. «О внесении изменений и дополнений в Гражданский кодекс Республики Казах­стан (Общая часть)».
11. Закон Республики Казахстан от 30 июня 1998 г. «Об испол­нительном производстве и статусе судебных исполнителей».

 

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Назарбаев Н.А. Казахстан — 2030. Процветание, безопас­ность и улучшение благосостояния всех казахстанцев. Послание народу Казахстана // Казахстанская правда, 1997, 11 октября.
2. Назарбаев Н.А. О положении в стране и основных направ­лениях внутренней и внешней политики: демократизация общества, экономическая и политическая реформа в новом столетии. Посла­ние народу Казахстана от 30 сентября 1998 г. // Казахстанская прав­да, 1998, 1 октября.
3. Алексеев С.С. Собственность — право — социализм: Полеми­ческие заметки. — М: Юрид. лит., 1989.
4. Басин Ю.Г. Вещные права участников кондоминиума и чле­нов жилищных кооперативов // Научные труды «Эдiлет», 1998, № 2.
5. Беспалова А.И, Ваксберг М.А. Правовая охрана личной соб­ственности в СССР. — М.: Государственное издательство юридиче­ской литературы, 1961.
6. Венедиктов А.В. Гражданско-правовая охрана социалистиче­ской собственности в СССР. — М.-Л.: Изд. АН СССР, 1954.
7. Вещные права в Республике Казахстан / Отв. ред. М.К. Сулейменов. — Алматы: «Жетс жаргы», 1999.
8. Витрянский В.В. Проблемы арбитражно-судебной защиты гражданских прав участников имущественного оборота. Авторефе­рат докторской диссертации. — М., 1996.

9.Гражданский право Республики Казахстан (Общая часть). Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Ба­син. — Алматы: «КазГЮА», 2000.

10.Гражданский право Республики Казахстан (Общая часть). Отв. ред. А.Г. Диденко – Алматы: 2003.

11. Гражданское право. В 2-х томах. Том 1. Учебник. / Под ред. Е.А. Суханова; М.: БЕК, 2002.
12. Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. -М.: Юристь, 2001.
13. Гражданское право. Учебник. Часть 1. Изд. 3-е, перераб. и доп. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. — М.: Проспект, 2003.
14. Гражданское право Республики Казахстан (Часть Общая). Учебное пособие. Том 2 / Отв. ред. Г.И. Тулеугалиев, К.С. Мауленов. — Алматы: Рылым, 1998.
15. Гражданское право. В 2 т. Том 1: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов; 2-е изд., перераб. и доп. — М.: БЕК, 2003.
16. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. — М.: БЕК, 1996.
17. Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая часть). Комментарий. В двух книгах / Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Ба­син. — Алматы: «Жег! жаргы», 1998.
18. Диденко А.Г., Киреева Т.Т. Защита сервитутов. В кн. Граж­данское законодательство Республики Казахстан: Статьи, коммен­тарии, практика. Вып. 7 / Под общ. ред. А.Г. Диденко. — Алматы: ВШП «Эдшет», 1999.
19. Джусупов А.Т. Право собственности и иные вещные права -Алматы: «Жег! жаргы», 1996.
20. Ем В.С, Умуркулов М.К, Жанайдаров И.У, Мухамедшин Р.К. Осуществление и защита личной собственности / Караганда: КарГУ, 1988.
21. Информационное Письмо Президиума Высшего Арбитраж­ного Суда Российской Федерации от 28 апреля 1997 года N 13 «Об­зор практики разрешения споров, связанных с защитой права собст­венности и других вещных прав».
22. Иоффе О.С. Советское гражданское право. — М.: Юрид. лит., 1967.
23. Каудыров Т.Е. Право интеллектуальной собственности по законодательству Республики Казахстан. В кн. Актуальные вопросы коммерческого законодательства в Республике Казахстан и практи­ка его применения. Материалы семинаров. Том 1. — Алматы: «ЭдiлетПресс», 1996.
24. Киреева Т.Т., Климкин С.И. Последствия невозможности виндикации при потреблении или уничтожении вещи. В кн. Граж­данское законодательство Республики Казахстан: Статьи, коммен­тарии, практика. Вып. 7 / Под общ. ред. А.Г. Диденко. — Алматы: ВШП «Эдiлет», 1999.
25. Комментарий части первой Гражданского кодекса Россий­ской Федерации / Под общ. ред. В.Д. Карповича. — М.: Редакция журнала «Хозяйство и право», Фирма «СПАРК», 1995.
26. Мозолин В.П. Право собственности в Российской Федера­ции в период перехода к рыночной экономике. — М., 1992.
27. Новицкий И.Б. Римское право. Изд. 5-е, стереотипное. — М., 1994.
28. Осакве К. Сравнительный анализ Гражданских кодексов России и Казахстана 1994 г. : Биопсия экономических конституций двух постсоветских республик. Учебное пособие. — Алматы: ВШП «Эдшет», 1998.
29. Право и собственность в Республике Казахстан: Моногра­фия / Отв. ред. М.К. Сулейменов. — Алматы: «Жетi жаргы», 1998.
30. Скворцов О.Ю. Защита права собственности и судебно-арбитражная практика. — М., 1997.
31. Скворцов О.Ю. Иски о признании права собственности в судебно-арбитражной практике. — М.: ЗАО «Бизнес-школа «Интел-Синтез», 1997.
32. Советское гражданское право. Т. 1 / Под ред. О.А. Красавчикова. — М., 1968.
33. Советское гражданское право. Том I. Изд.2-е. Учебник для вузов / Под ред. О.А. Красавчикова. -М.: Высшая школа, 1972.
34. Советское гражданское право. 2-е изд., испр. и доп. Часть I / Под ред. В.Т. Смирнова, Ю.К. Толстого, А.К. Юрченко. — Л.: Изд. Ленинградского университета, 1982.
35. Советское гражданское право. Учебник / Под ред. О.Н. Садикова. — М.: Юрид. лит., 1983.
36. Советское гражданское право: Учебник. В 2-х томах. Т. 1 / Под ред. О.А. Красавчикова. 3-е изд., испр. и доп. — М.: Высшая школа, 1985.
37. Советское гражданское право. Часть I. Изд. третье, перераб. и доп. / Под ред. В.А. Рясенцева. — М.: Юрид. лит., 1986.
38. Сулейменов М.К. Вещные права по гражданскому законода­тельству Республики Казахстан. В кн. Актуальные вопросы ком­мерческого законодательства в Республике Казахстан и практика его применения. Материалы семинаров. Т. 1. — Алматы: «Эд1летПресс», 1996.
39. Суханов Е.А. Лекции о праве собственности. — М., 1991.
40. Шкредов В.П. Метод исследования собственности в «Капи­тале» К. Маркса. — М., 1973.

 

[1] Казахстанская правда, 1998 г., 1 октября.

[2] Казахстанская правда, 1997 г., 11 октября.

[3] Следует, однако, учитывать, что столь резкое увеличение числа заявлений вызвано, в том числе, объединением в 1996 г судов Восточно-Казахстанской и Семипалатинской облас­тей.

[4] В соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конституции РК от 30 августа 1995 г в Республике Казахстан  признаются и равным образом защищаются государственная и частная собствен­ность.

[5] Глава 6 УК РК от 16 июля 1997 г. называется «Преступления против собственности».

[6] Так, например, пункт 1 статьи 43 УПК РК предусматривает возмещение имущества, не­законно конфискованного или обращенного в доход государства на основании приговора или иного решения суда.

[7] Иоффе О.С. Советское гражданское право.-М.: Юрид. лит., 1967.С.472.

[8] Шкредов В.П.  Метод исследования собственности в «Капитале» К. Маркса.-М., 1973. С.256.

[9] Алексеев С.С. Собственность — право -социализм: Полемические заметки.- М.: Юрид. лит., 1989.С.98.

[10] Такой подход к этому вопросу мы наблюдаем у О.С.Иоффе в упом. работе со ссылкой на А.В. Венедиктова.

[11] Гражданское право. Учебник Часть 1 Издание 3-е. перераб и доп / Под ред. А.П. Сер­геева, Ю.К. Толстого. 2003 г. С. 442-443

[12] Иоффе О.С. Указ. соч. С 474.

[13] Советское гражданское право: Учебник В 2-х томах. Т 1 / Под ред. О А. Красавчикова; 3-е изд., испр. и доп — М.: Высшая школа, 1985 С. 397

[14] Гражданское право. Учебник Часть 1 Издание 3-е. перераб и доп / Под ред. А.П. Сер­геева, Ю.К. Толстого. С. 442-443

[15] Суханов Е.А. Лекции о праве собственности — М., 1991. С 209-210.

[16] Гражданское право В 2 т Том 1: Учебник / Отв ред. Е.А Суханов, 2-е изд.. перераб и доп -М.: БЕК. 2002. С. 612.

 

[17] Гражданское право В 2 т Том 1: Учебник / Отв ред. Е.А Суханов, 2-е изд.. перераб и доп -М.: БЕК. 2002. С. 612.

[18] Там же. С. 613-614.

[19] Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред А.Г. Калпина, А И. Масляева. -М.: Юристъ, 1997. С. 336, 342-348

[20] Гражданское право Республики Казахстан (Часть Общая). Учебное пособие. Том 2 / Отв. ред Г.И. Тулеугалиев, К.С. Мауленов. — Алматы: Рылым, 1998. С 437.

[21]  Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая часть). Комментарий. В двух кни­гах. Книга 2 / Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. — Алматы: «Жег! жаргы», 1998. С. 107.

[22] Ярким примером тому является следующее высказывание У.К. Ихсанова: «Некоторые цивилисты к числу вещно-правовых исков относят иск о признании права собственности. Однако, гражданское законодательство, как прежнее (ГК 1964 года), так и ныне действующее (ГК), никакого самостоятельного иска о признании права собственности не предусматрива­ют… Возможные требования о признании права собственности могут быть рассмотрены в составе таких традиционных вещно-правовых исков, как виндикационный и негаторный иски» (см.: Гражданское право Республики Казахстан (Часть Общая). Учебное пособие. Том 2 / Отв. ред. Г.И. Тулеугалиев, К.С. Мауленов. С. 438-439). С такой позицией, буквально про­тиворечащей как содержанию статьи 259 ГК РК, так и самой практике казахстанских судов, конечно же, согласиться нельзя.

23 В этой связи, как, впрочем, и по многим другим позициям нельзя согласиться с мнением К. Осакве, считающим, что «современное казахстанское право собственности, воплощенное в статьях 188-267 Гражданского кодекса 1994 г…, является зеркальным отражением россий­ского права. . Отклонения казахстанского закона от его российского прототипа минималь­ные» (см.: Осакве К. Сравнительный анализ Гражданских кодексов России и Казахстана 1994 г.: Биопсия экономических конституций двух постсоветских республик. Учебное пособие -Алматы: ВШП «Эдитет». — 1998. С. 113).

[24] Скворцов О.Ю. Иски о признании права собственности в судебно-арбитражной практи­ке — М.: ЗАО «Бизнес-школа «Интел-Синтез», 1997 С 8-9

[25] ‘ См.: Гражданское право. Учебник. Часть 1  Издание 3-е. перераб и доп / Под ред А П Сергеева. Ю.К Толстого С. 457

[26] Скворцов О.Ю. Указ, работа. С. 12-13

 

[27] Это дело было рассмотрено сравнительно недавно, но суд правильно применил законо­дательство, действовавшее в момент совершения сделки, то есть ГК КазССР от 28 декабря 1963 г.

 

[28] Ем В.С., Умуркулов М.К. , Жанайдаров И.У., Мухамедшин Р.К. Осуществление и защита личной собственности.- Караганда: КарГУ, 1988.С.76.

[29] Скворцов О.Ю. Указ, работа. С. 11-41.

[30] Там же, С 11.

[31] Мозолин В П. Право собственности в Российской Федерации в период перехода к ры­ночной экономике. — М., 1992. С. 53.

[32] Каудыров Т.Е Право интеллектуальной собственности по законодательству Республики Казахстан. В кн. Актуальные вопросы коммерческого законодательства в Республике Казах­стан и практика его применения Материалы семинаров Том 1 — Алматы: «ЭдьпетПресс», 1996. С 293.

[33] Скворцов О.Ю Указ, работа. С. 12.

[34] Там же, С  11.

[35] Отметим, что в течение некоторого времени статья 193 ПС РК противоречила статье 6 Конституции РК, предусматривающей частную собственность на землю. Законом РК от 2 марта 1998 г., которым статья 193 ГК РК была изменена, это противоречие устранено.

 

[36] Такой перевод мы встречаем у рада авторов. Однако, например, М Г. Масевич считает, что этот термин происходит от латинского vindiko — «требую» (см Советское гражданское право: Учебник / Под ред. О.Н. Садикова — М.: Юр..лит„ 1983. С. 143.

[37]Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический ком­ментарий /Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю Кабалкин, В.П. Мозолин. -М.: БЕК, 1996. С 482

[38] Иоффе О.С. Указ, работа. С. 476.ч

[39] Суханов Е.А. Указ, работа. С. 212.

[40] Гражданское право. Учебник. Часть 1. Издание второе, перераб. и доп. / Под ред. А.П Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 444.

[41] Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации / Под общ. ред. В.Д Карповича. — М : Редакция журнала «Хозяйство и право», Фирма «СПАРК», 1995 С. 313-314.

[42] Гражданское право В 2-х томах. Том 1 Учебник / Под ред Е.А Суханова. — М : БЕК, 2003г. С. 302.

[43] Гражданское право. В 2 т. Том 1: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов: 2-е изд., перераб. и доп. С. 612-613.

[44] Пункт 5статьии 61 ГК РК исключен Законм РК от 2 марта 1998 г. 

[45] См.: Пункт 17 Приложения к Информационному письму ВАС РФ от 28 апреля 1997 г., №13

[46] Скворцов О.Ю. Защита права собственности и судебно-арбитражная практика. – М., 1997. С. 9.

[47] Советское гражданское право. Часть 1. Издание третье, перераб. И доп. / Под ред. В.А. Рясенцева. – М. : Юрид. лит., 1986. С. 405.

[48] Советское гражданское право. Том 1. Изд. 2-е. Учебник для вузов / Под ред. О.А. Красавчикова. – М.: Высшая школа, 1972. С. 327.

[49] Иоффе О.С. Указ. работа. С. 476.

[50] См.: Гражданское право. Учебник. Часть 1. Издание третье, перераб. и доп. / Под ред. А.П Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 448.

[51] Иоффе О.С. Указ. соч. С. 478.

[52] См.: Гражданское право. Учебник. Часть 1. Издание третье, перераб. и доп. / Под ред. А.П Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 448.

 

[53] См.: Пункт 19 Приложения к Информационному письму ВАС РФ от 28 апреля 1997 г., №13.

[54] Иоффе О.С. Указ. соч. С. 478.

[55] Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации / Под общ. ред. В.Д Карповича. С. 315.

[56] См.: Гражданское право. Учебник. Часть 1. Издание третье, перераб. и доп. / Под ред. А.П Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 450.

[57]См.: Киреева Т.Т., Климкин С.И. Последствия невозможности виндикации при потреблении или уничтожении вещи. В кн. Граж­данское законодательство Республики Казахстан: Статьи, коммен­тарии, практика. Вып. 7 / Под общ. ред. А.Г. Диденко. — Алматы: ВШП «Эдiлет», 1999. С. 75-82.

 

[58] Беспалова А.И, Ваксберг М.А. Правовая охрана личной соб­ственности в СССР. — М.: Государственное издательство юридиче­ской литературы, 1961. С. 28-29.

[59] Советское гражданское право. Том 1. Изд. 2-е. Учебник для вузов / Под ред. О.А. Красавчикова. – М., 1968. С. 399.

[60]Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. — М.: БЕК, 1996. С. 483.

[61] Там же. С. 484.

[62] Витрянский В.В. Проблемы арбитражно-судебной защиты гражданских прав участников имущественного оборота. Авторефе­рат докторской диссертации. — М., 1996. С. 9, 22-23.

[63] См.: Гражданское право. Учебник. Часть 1. Издание третье, перераб. и доп. / Под ред. А.П Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 451.

[64] Беспалова А.И, Ваксберг М.А. Правовая охрана личной соб­ственности в СССР. — М.: Государственное издательство юридиче­ской литературы, 1961. С. 37.

[65] Гражданское право. В 2 т. Том 1: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов; 2-е изд., перераб. и доп. — М.: БЕК, 2003. С. 617.

[66] См.: Гражданское право. Учебник. Часть 1. Издание третье, перераб. и доп. / Под ред. А.П Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 443-454.

[67] Новицкий И.Б. Римское право. Изд. 5-е, стереотипное. — М., 1994.

[68] Советское гражданское право. 2-е изд., испр. и доп. Часть I / Под ред. В.Т. Смирнова, Ю.К. Толстого, А.К. Юрченко. — Л.: Изд. Ленинградского университета, 1982.

[69] Иоффе О.С. Указ. соч. С. 488-489.

[70] Иоффе О.С. Указ. соч. С. 490.

[71] См. Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. -М.: Юристь, 2001. С.345.

[72] См. Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. -М.: Юристь, 2001. С.343.

[73] Джусупов А.Т. Право собственности и иные вещные права -Алматы: «Жег! жаргы», 1996. С. 111.

[74] Ем В.С, Умуркулов М.К, Жанайдаров И.У, Мухамедшин Р.К. Осуществление и защита личной собственности / Караганда: КарГУ, 1988.

[75] Там же. С. 75.

[76] Гражданское право. Учебник. Часть 1. Изд. 3-е, перераб. и доп. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. — М.: Проспект, 2003. С. 455.

[77] Гражданское право. В 2 т. Том 1: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов; 2-е изд., перераб. и доп. — М.: БЕК, 2003. С. 613.

[78] Вещные права в Республике Казахстан / Отв. ред. М.К. Сулейменов. — Алматы: «Жетс жаргы», 1999.

[79] Диденко А.Г., Киреева Т.Т. Защита сервитутов. В кн. Граж­данское законодательство Республики Казахстан: Статьи, коммен­тарии, практика. Вып. 7 / Под общ. ред. А.Г. Диденко. — Алматы: ВШП «Эдшет», 1999. С. 49-57.

[80] Гражданское право Республики Казахстан (Часть Общая). Учебное пособие. Том 2 / Отв. ред. Г.И. Тулеугалиев, К.С. Мауленов. — Алматы: Рылым, 1998. С. 316.

[81] См.: Пункт 12 Приложения к Информационному письму ВАС РФ от 28 апреля 1997 г., №13

[82] Вещные права в Республике Казахстан / Отв. ред. М.К. Сулейменов. — Алматы: «Жетс жаргы», 1999.

[83] Басин Ю.Г. Вещные права участников кондоминиума и чле­нов жилищных кооперативов // Научные труды «Эдiлет», 1998, № 2. С. 27.

[84] Гражданское право. В 2-х томах. Том 1. Учебник. / Под ред. Е.А. Суханова; М.: БЕК, 2002. С. 310-311.

[85] . Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая часть). Комментарий. В двух книгах / Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Ба­син. — Алматы: «Жег! жаргы»,  С.33.

[86] Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. — М. С. 486.

[87] Суханов Е.А. Лекции о праве собственности. С. 212.

[88] Право и собственность в Республике Казахстан: Моногра­фия / Отв. ред. М.К. Сулейменов — Алматы: «Жет! жаргы», 1998. С. 3.