Дипломная работа: Присоединительные конструкции в творческом контексте А.П. Чехова

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…………………………………………………………

1 Присоединительные конструкции в системе простого и сложного предложений………………………………………

1.1 Из истории изучения присоединительных конструкций в современном русском языке………………………….

1.2 Структурно-грамматические типы присоединительных конструкций………………………………………………….

1.2.1 Союзные присоединительные конструкции …….

1.2.2 Бессоюзные присоединительные конструкции …

1.3 Присоединительные и парцеллированные конструкции: черты сходства и различия…………………………….

1.4 Стилистические функции присоединительных конструкций…………………………………………………………

2 Присоединительные конструкции в творческом контексте А.П. Чехова……………………………………………………..

2.1 Структурно-грамматические типы присоединительных конструкций в рассказах А.П. Чехова……………………….

2.1.1 Союзные присоединительные конструкции и их типы………………………………………………………

2.1.2 Бессоюзные присоединительные конструкции и их типы…………………………………………………..

2.2 Семантико-стилистические функции присоединительных конструкций……………………………………………..

3 Методика изучения присоединительных конструкций в школе …………………………………………………………..

Заключение……………………………………………………..

Список литературы……………………………………………..

Приложение……………………………………………………..

ВВЕДЕНИЕ

В современном русском литературном языке широко распространен грамматико-стилистический прием, обозначаемый термином «присоединение», который связан с тенденцией к экономии речевых средств при большой информативной насыщенности.

Присоединительная структура — это такое синтаксическое построение, в котором обнаруживается две неравные по смысловому объему и значимости для целого высказывания части: начальная часть — это основное сообщение, а последующая представляет собой добавочное сообщение, вызванное содержанием первого. Семантическое отношение между двумя названными частями присоединительной конструкции, соответствующими основному и добавочному сообщениям, принято называть присоединительным, а добавление новых сведений к уже сказанному, что выражается посредством специальных грамматических форм, явлением присоединения. Такое понимание присоединения и присоединительных структур является традиционным. Основное и добавочное сообщения в присоединительной конструкции соотносятся между собой не просто как «данное» — «новое»: понятия «основное сообщение» и «добавочное сообщение» включают в себя сравнительно-ценностную информативную оценку этих сообщений говорящим. Присоединение, таким образом, как языковое явление связано с личностью говорящего в том смысле, что он изображает соотношение между сообщаемыми.

Присоединительные структура широко распространены в устной речи. Они возникают обычно в сознании не одновременно с основной мыслью, а лишь после того, как она высказана; как дополнительные сообщения, пояснения. Посредством присоединительной связи их приходится добавлять к основному высказыванию. Присоединения все шире проникают в книжную речь — в язык художественной литературы, публицистические и научно-популярные и газетные статьи. В связи с этим проблема изучения присоединительных конструкций представляется достаточно актуальной.

Основным объектом исследования являются синтаксические структуры предложений с маркированным присоединительным отношением в статическом и динамическом аспекте, т.е. статические и динамические присоединительные конструкции.

Материал исследования – рассказы А.П. Чехова.

Методы исследования:

лингвистическое описание в синхронном плане;
лингвистический анализ художественного текста.

Цель дипломной работы — конкретизация содержания категории присоединения в двуединстве статического и динамического аспектов и классификация на этой основе структур, в которых выражается присоединительное значение.

Задачи исследования:

проследить историю изучения присоединительных конструкций в современном русском языке;
изучить структурно-грамматические типы присоединительных конструкций;
разграничить расчлененные присоединительные и парцеллированные конструкции на базе стилистического и формального критериев;
изучить присоединительные конструкции в творческом контексте А.П. Чехова;
исследовать семантико-стилистические функции присоединительных конструкций в рассказах А.П. Чехова;
обосновать практическое применение расчлененных присоединительных конструкций в качестве учебного материала по русскому языку в школе.

Научная новизна дипломной работы. В дипломной работе предпринята попытка нового, расширенного толкования категории присоединения, исходя из двуединства ее существования в статическом и динамическом аспектах, но не ограничивающего ее проявление каким-либо одним из них или областью какого-либо из членов бинома «язык — речь». Манифестирующие данную категорию коммуникативно расчлененные и коммуникативно нерасчлененные присоединительные конструкции последовательно различаются в формально-структурном и стилистическом аспектах. В классификации присоединительных конструкций используются «признаки структуры» и «признаки поля». Подробно рассматриваются стилистические функции коммуникативно расчлененных присоединительных конструкций в письменном тексте. Уточняется содержание понятия парцелляция, используются формальные признаки для разграничения парцеллированных и периферийных динамических присоединительных конструкций. Обосновывается мысль, что динамические присоединительные конструкции представляют собой особую единицу текста, а не являются разновидностью сложного синтаксического целого.

Практическая значимость дипломного исследования. В дипломной работе методически обосновывается и демонстрируется, какое практическое применение могут найти расчлененные присоединительные конструкции в качестве учебно-языкового материала в школьном курсе изучения русского языка. В частности, расчлененные присоединительные конструкции могут быть использованы в качестве учебного материала по русскому языку в школе (например, как стилистически обусловленные речевые реализации синтаксических схем предложении).

Это оправдано и дидактически, поскольку целесообразность выбора в качестве единицы обучения языку связной последовательности высказываний отмечается в ряде исследований (например, в работах Л.И. Величко), и педагогически, поскольку учителю не должно быть безразлично, как воспринимаются учащимися (и воспринимаются ли вообще) «нестандартные» с точки зрения школьной грамматики, но обычные в реальном языкоупотреблении формы.

Структура дипломной работы традиционная. Научное сочинение состоит из введения, двух разделов, методической части, заключения.

Во введении обоснован выбор темы научной работы, определены ее новизна, актуальность, практическая значимость, перечислены методы исследования, объект и материал изучения; сформулированы цель и задачи, расписана структура.

В первом разделе – теоретическом – системно изложен теоретический материал по теме научного исследования, сделан обзор научных трудов, проведен сопоставительный анализ присоединительных и парцеллированных структур.

Во втором разделе — исследовательском – проанализированы структурно-грамматические типы присоединительных конструкций в рассказах А.П. Чехова, определены их семантико-стилистические функции.

В третьем разделе – методическом – представлен урок русского языка в 11 классе, посвященный изучению присоединительных конструкций.

В заключении сосредоточены основные выводы научной работы.

К работе прилагается список использованной литературы.

1 ПРИСОЕДИНИТЕЛЬНЫЕ КОНСТРУКЦИИ В СИСТЕМЕ ПРОСТОГО И СЛОЖНОГО ПРЕДЛОЖЕНИЙ

Присоединение — особенный вид синтаксической связи, она отличается и от сочинения и от подчинения. Н.С. Валгина указывает, что при сочинительной связи элементы высказывания выступают как равноправные в синтаксическом отношении единицы, при подчинительной предстают как зависимые [9, 67]. Однако в обоих случаях они, как пишет В.В. Виноградов, есть явления одной плоскости [15, 154]. Присоединение словно бы накладывается на сочинение и подчинение, явлестя вторичной связью. Особенность присоединения состоит в том, что последующие элементы высказывания возникают не сразу в сознании, а после того, как высказана основная идея. Присоединительные конструкции – это те, в которых фразы не умещаются часто в одну смысловую плоскость, однако образуют ассоциативную цепь присоединения [15, 155].

Характерная особенность присоединительной конструкции — синтаксический и интонационный разрыв между ним и основным высказыванием. Поэтому она выделяется логически.

Присоединительные конструкции, несмотря на отсутствие определенных лексико-грамматических средств выражения (исключение — специальные союзы и союзные сочетания: да и, притом, причем, а потому и некоторые другие) и многообразие структурно-грамматических типов объединяются рваным характером синтаксической связи, создающейся особой интонацией после паузы; дединством функционального употребления в речи (они призваны передавать мысль, возникшую после основного высказывания).

Функция дополнительного высказывания определяет основные значения присоединительных конструкций: они имеют характер добавочных сообщений, 1) развивающих, 2) поясняющих и 3) уточняющих основное высказывание. Все эти качества помогают считать присоединительные конструкции особым явлением синтаксиса. Целью использования присоединения является придание речи новых смысловых и экспрессивно стилистических оттенков, придание отдельным членам высказывания большой смысловой и эмоциональной нагрузки. Длительность паузы на письме передается разными знаками препинания.

Запятая обычно употребляется при союзном присоединении: Перед вами люди, имеющие в городе власть, и не малую (Н. И.). Иногда ставится тире: Дело мы делаем великое и сделали уже немало, а недостатки есть — и серьезные (Чак.).

При союзном присоединении возможно также многоточие в том случае, если надо передать некоторую незавершенность основного высказывания и, кроме того, паузу большой длительности: Страшно признаться, но я хочу, чтоб этот человек знал, что она мне как песня… И, должно быть, последняя (Н. Пог.).

Чаще других заков ставится точка: Города, начинающиеся с вокзалов… Есть у каждого города возраст и голос. Есть одежда своя. И особенный запах. И лицо. И не сразу понятная гордость (Р. Рожд.); Такая тишина в деревне бывает перед рассветом. Или в степи еще (Шукш.).

Точка обычно ставится при бессоюзном присоединении. В письменной речи реально она и служит только формальным показателем присоединения, обозначает паузу большой длительности: Действовать, действовать надо… Плакать потом. Ночью. Когда-нибудь (Н.И.).

Запятая, без сомнения, качественно изменила бы конструкцию, присоединение, вероятно, уступило б место обособлению в составе предложения: Плакать потом, ночью, когда-нибудь.

Однако в некоторых случаях при бессоюзном присоединении возможны и запятая, и тире. Например: Было даже страшно, иногда (М. Г.); Я поклялся не говорить ни слова — из любопытства (Л. Т.); Вот мазурка началась, и мы расстались — до свидания (Л.); Я поцеловал в последний раз, пожал руку, и мы расстались — навсегда (Ч.).

1.1 Из истории изучения присоединительных конструкций в современном русском языке

Понятие присоединения обязано своим широким распространением в научном синтаксическом обиходе работам Л. В. Щербы, В. В. Виноградова и С. Е. Крючкова, в которых были сформулированы основные признаки присоединения как особого вида синтаксической связи: 1) психологический признак «непреднамеренности», когда присоединительная связь объясняется, в отличие от соединительной, как такая, при которой «второй элемент появляется в сознании лишь после первого или вовремя его высказывания» [61, 126]; 2) экспрессивно-семантический признак, в силу которого присоединительными конструкциями называются такие, где «части не умещаются в одну смысловую плоскость, логически не объединяются в целостное, хотя сложное представление, где «субъективные мотивы, тонкие изломы экспрессивных форм меняют и разрушают привычную логику синтаксического движения, создавая разрывы, несоответствия между нормальными значениями синтаксических форм и их стилистическими применениями» [16, 167];

З) семантический признак, согласно которому «присоединение
представляет собою как бы добавочное суждение», которое возникает в сознании как бы в процессе высказывания — дополнительно [36, 75].

Признаки присоединения, выдвинутые Л.В. Щербой и В.В. Виноградовым, есть обобщение многочисленных фактов речевой действительности. Однако использованные многими учеными-последователями без учета специфических условий, применительно к которым они были сформулированы, признаки эти не смогли послужить основой для выделения в синтаксисе четко очерченной категории присоединительной связи. Причина в том, что Л.В. Щерба, высказывая свои умозаключения о присоединении, имел в виду в основном живую русскую речь или звучащую (устную) речь. Этот факт обязывает исследователей, заимствующих у Л.В. Щербы критерий присоединительности, использовать последний в своей сфере — при анализе определенной группы фактов непринужденной устной речи. На практике же в большинстве научных исследований, посвященных проблеме присоединения, критерий Л.В. Щербы ученые пытаются распространить на всю область русского литературного языка, и в основном — на область языка книжно-письменного.

Последовательное разграничение непринужденной разговорной речи и речи книжно-письменной позволяет отметить, что признак
непреднамеренности, приписываемый присоединению многими языковедами, объясняет лишь некоторые факты устно-разговорной речи и ее письменных отражений и не может быть распространен на всю сферу
присоединения.

Это же относится и к признаку присоединительности, выдвинутому
В.В. Виноградовым. Присоединение интересует В.В. Виноградова
не столько как грамматическое явление, сколько как стилистическое.
Анализ размышлений о присоединении и примеров присоединительных конструкций, содержащихся в статье «Стиль «Пиковой драмы»», не оставляет сомнений в том, что присоединение понимается В.В. Виноградовым как стилистический прием, имеющий в языке семантико-экпрессивную основу; как семантико-стилистическая категория. В.В. Виноградов в своей работе стремится установить связь (единство принципов построения) между композиционным «монтажом» и «монтажом» речевых единиц в тексте («субъективные разрывы»), а не признаки синтаксической категории присоединения. Именно этим объясняется парадоксальное, на первый взгляд, утверждение В.В. Виноградова о том, что союзы частенько бывают в стиле Пушкина обманчивыми сигналами связи, которая иногда и совсем не осуществляется, что
союзы вовсе не обязательны для присоединительных структур:
существенен лишь момент соседства, соположенности, примыкания,
а также не менее парадоксальные (с чисто грамматических позиций) примеры связи присоединения, как, снаприер, такой: Бабушка сдала ему
пощечину и легла спать одна, в знак своей немилости (формы «последовательного присоединения» с союзом и) [16, 140].

Данные обстоятельства объясняют, почему на основе критерия присоединительности, выдвинутого В.В. Виноградовым, не удалось определенно очертить границы категории присоединения в синтаксисе СРЯ.

Сформулировав свое понимание присоединения как дополнительного сообщения в высказывании, представляющего собой «как бы добавочное суждение, С.Е. Крючков сделал существенный шаг в направлении выявления синтаксической категории присоединения, поскольку указал на значение этой связи. Однако семантический критерий дополнительного сообщения или добавочного суждения, сам по себе достаточно широкий и неопределенный (это дало повод некоторым языковедам толковать его как указание на «смысловую второстепенность, ущербность» присоединяемого предложения) [40, 275], не был в работе С. Е. Крючкова ограничен строго определенными и специфичными только для данного типа связи формальными признаками. Это приводит к тому, что границы категории присоединения у С.Е. Крючкова неправомерно расширены. В качестве присоединительных в этой работе рассматриваются как предложения со специальными присоединительными союзами и союзными сочетаниями, так и разнообразные типы сложных предложений с сочинительными и подчинительными союзами, предложения с бессоюзной связью частей, явные случаи парцелляции (разрыва) простого предложения, как, например: «Напомнила взять тазик и кисточку для бритья. И крем для сапог. И щетку» (В. Панова); «Они увидели молнию. И побежали домой» [36,78]. Некоторые примеры С.Е. Крючкова обнаруживают не присоединение в узком (специальном) смысле этого термина, а такую синтаксическую связь предложений, которую А.М. Пешковский определил как «сочинение предложений после точки» и которую иногда называют (зацеплением, как, например, в предложении: «Проклятый сон! . . А все перед лампадой старик сидит и пишет» (Пушкин).

Портретные описания главной героини встречаются на страницах произведения многократно. В основном портреты Пелагии принадлежат личному повествователю.

Портретные характеристики монахини двоятся: одни детали передают первичное впечатление от внешности героини, другие – глубокое видение сущности Пелагии.

Двойственность внешности героини подчеркивается не только в портрете, нарисованном повествователем, но явно проступает и в оценке других героев произведения. Портретная двойственность Пелагии отражает противоречивость ее характера и подвижность психологических состояний героини. В разных ситуациях она выступает то как робкая и смиренная монахиня, то как дерзкая и решительная женщина.

Не случайно именно Пелагии, наделенной пытливым умом и наблюдательностью, доверяет Митрофаний детективное расследование. С образом Пелагии связан мотив маскарада. Она в роли черницы незаметна для окружающих, а в маске светской дамы допущена в общество избранных. В момент, когда в качестве монахини героиня уже не может следить за подозреваемыми, она преображается в Полину Андреевну Лисицыну. Причем это преображение настолько удачно, что знакомые люди не признают в ней затворницу. Так, фотограф, организатор выставки Аркадий Сергеевич Поджио восхищается «новой знакомой».

Поджио, наделенный острым взглядом художника, не видит подмены, что свидетельствует о мастерстве мимикрии Пелагии.

Пелагия обнаруживает удивительную способность вживаться в роль. Лицедейство изменяет поведенческий репертуар героини: в образе монахини она неуклюжа, в роли светской дамы — грациозна. Сопоставим формы поведения героини в двух эпизодах.

Актерство меняет не только поведение Пелагии, но даже и внутреннее ощущение. Итак, маска для Пелагии – это не только деформация портрета, лица, но и изменение форм поведения, внутреннего состояния.

В рамках сюжетного действия главная героиня не только меняет костюмы, но и в один из переломных моментов повествования оказывается без костюма.В минуту опасности Пелагия, спасаясь от убийцы, вынуждена сначала влезть на дерево, а потом и прыгнуть в реку. Эти действия сопряжены с постепенным разоблачением (обнажением) монахини: В результате чудом уцелевшая Пелагия выбирается на берег в одной полотняной рубашке. И почти обнаженная находит доказательства убийства, максимально приблизившись в своем расследовании к разоблачению преступника. Таким образом мотив разоблачения (раздевания) монахини соотносится с мотивом разоблачения преступника.

В роли злодеев в произведении выступают столичный чиновник Бубенцов и его помощники.

В романе эти герои не только носители преступных замыслов, но и представители темных сил, вступивших в борьбу с силами добра. Однако это вечное противостояние в романе Б. Акунина иронически переосмыслено, что отразилось в портретной характеристике персонажей. Вот один из ярких примеров, представляющих собой портрет Бубенцова.

Портрет Владимира Львовича Бубенцова возникает в произведении многократно. Впервые мы видим его глазами Людмилы Платоновны, на которую столичный гость произвел двойственное впечатление.

Через оценку героини проступает авторское ироничное отношение к Бубенцову. Определение «вихлястый» явно из лексикона Людмилы Платоновны, как и сравнение героя с местным учителем танцев, в то время как употребление слова физиономия принадлежит повествователю. Оценка повествователя и первичное впечатление героини совпадают.

В «свиту необычного синодального проверяльщика» входили губернский секретарь Тихон Иеремеевич Спасенный, «благообразного вида господин», и «зверообразный бубенцовский кучер» Мурад.

В портретную характеристику секретаря включены прозвища героя, отражающие восприятие Спасенного Бубенцовым; в характеристику кучера – гипнотическое действие, которое он производил на мало знакомых людей.

Отметим, что основные портретные детали Мурада остаются неизменными. Таким его видит Пелагея, таким предстает он перед Бердичевским. Во всех портретных описаниях, когда Мурад трезв и спокоен, он замкнут и молчалив. Таким образом, Мурад в романе Б. Акунина являет свое истинное лицо. Его портреты можно рассматривать как характерологические. И только в моменты пьянства и схватки Мурад теряет свое невозмутимое спокойствие, что запечатлено в психологическом портрете. В отличие от Мурада, Бубенцов и Спасенный предстают в романе в поведенческих и речевых масках.

При первом знакомстве с Бубенцовым Пелагия замечает его способность производить эффект мгновенных метаморфоз. Он «препотешно» описывает анекдотические ситуации, старательно развлекает старуху Татищеву, блестя «белыми зубами». Однако уже через несколько минут Владимир Львович ведет себя иначе, чем в спальне у Марьи Афанасьевны.

На суде во время выступления Митрофания Бубенцов продемонстрировал свой талант лицедейства.

В психологическом портрете отчасти проступает настоящее лицо героя. Во время разговора в гостиной, когда Пелагия доказала, что убийцей собак является Наина Георгиевна, поведение Бубенцова изменяется.

Обычно обходительный и любезный, Бубенцов в сцене задержания преступной троицы, забывает о приличиях. Эволюция Бубенцова от личиньы к лицу происходит неожиданно. В тот момент, когда Спасенный вдруг стал клеветать на своего покровителя, Бубенцов оказался не в силах играть роль равнодушного наблюдателя.

В целом в истории изучения присоединение трактовалось учеными-лингвистами преимущественно как особое языковое явление, грамматический «статус» которого в языке не совсем ясен и которое не может быть объяснено с помощью традиционных понятий, например, сочинения и подчинения.

1.2 Структурно-грамматические типы присоединительных

конструкций

В структурно-грамматическом отношении присоединительные конструкции делятся на следующие типы:

1) конструкции с присоединительными союзами и союзными словами;
2)конструкции с сочинительными союзами в присоединительном значении; З) конструкции с подчинительными союзами в присоединительном значении; 4) бессоюзные конструкции.

Смысловые связи присоединительных конструкций с базовым высказыванием очень разнолики: они содержат важные сведения, другие — дополнительные детали, третьи — уточняют или усиливают значение частей основного высказывания. Присоединительные конструкции по составу бывают отдельными словоформами — членами предложения, сочетаниями слов, а даже целыми предложениями.

1.2.1 Союзные присоединительные конструкции

Присоединительные союзы и союзные сочетания, указывает Н.С. Валгина, образуются обычно путем соединения сочинительных и подчинительных союзов, а также некоторых частиц и местоименных наречий с союзами и, а. Именно эти союзы и придают связи характер присоединения, а вторая часть связующего элемента — союзы, частицы, местоименные наречия — служит показателем смысловых отношений между основным высказыванием и присоединением (например, присоединительная конструкция может обозначать причину, обоснование того факта, о котором сообщается в основном высказывании).

Маска Бубенцова не является постоянным атрибутом этого образа-персонажа: она спадает в моменты сильных психологических потрясений, не обнаруживая лика (поскольку герой лишен духовности), но обнажая лицо — телесное я персонажа.

Мастерством контролировать не только выражение своего лица, но и управлять речью и формами поведения непревзойденно владеет Тихон Иеремеевич Спасенный. Постоянными деталями его портрета-маски являются: заискивающая улыбочка и самоуничижительное поведение. Апогей лицедейства Спасенного наступает на суде, когда он решает дать ложные показания против своего начальника. Приведем сцену лжераскаяния.

Маска со Спасенного срывается только в финале судебного заседания, когда Пелагия выступила с разоблачительной речью.

Прием сокрытия/обнаружения истинной сущности образа-персонажа под маской (костюмной, поведенческой, речевой) является одним из признаков детективного произведения. Он выполняет сюжетную функцию: ведет к развитию действия, движет детективный сюжет к его кульминации и развязке.

Жанровым признаком детективного произведения является также трактовка портретных деталей как улик. Так, адвокат Бубенцова говорит о своем подзащитном. На сопоставлении величины рук подозреваемых выстраивает свою версию преступления и Пелагия, убеждая суд в том, что только «господину Спасенному» под силу обхватить пальцами орудие убийства – статив. Кроме того, монахиня-детектив призывает осмотреть тело секретаря, поскольку по ее предположению на ногах преступника должны остаться следы от спиц.

Для детективного произведения свойственно изображение портретов героев с точки зрения детектива.

Большинство портретов образов-персонажей в романе Б. Акунина дано через восприятие героини, ведущей расследование. Приведем примеры индивидуальных портретов:

В романе есть и групповые портреты. Так описываются персонажи, которых Пелагия видит в доме Татищевой впервые.

Портреты героев, так или иначе имеющих отношение к детективной интриге, встречаются в произведении неоднократно.

Для развития действия значимым явились фотографические портреты Наины Георгиевны, созданные Поджио. Из-за этого портрета возникает ссора на вечере, а художественные детали на другой фотографии становятся уликами, заставившими Пелагию двигаться в нужном направлении.

В структуре портрета в произведении Б. Акунина наиболее значимой деталью являются глаза персонажа. Например, Сытников обвиняет глаза Наины Георгиевны в своем безрассудстве, Пелагея, говоря с Владыкой говорит о глазах животных, сравнивая их с человеческими.

1.2.2 Бессоюзные присоединительные конструкции

Бессоюзные присоединительные конструкции, как пишет Н.С. Валгина, употребляемые только после длительной паузы (чаще всего парцеллированные), по своим функциям делятся на четыре группы: 1) присоединительные конструкции, выполняющие роль членов, однородных с имеющимися в основном высказывании; 2) присоединительные конструкции, уточняющие или поясняющие члены основного высказывания; З) присоединительные конструкции, в составе которых повторяется член основного высказывания с дополнительной характеристикой; 4) присоединительные конструкции, распространяющие основное высказывание [10].

В целом в тексте произведения глаза как элемент портрета упоминаются 113 раз, передавая физическое, психологическое состояние героев, для этого автор использует большое количество эпитетов и стилистически-окрашенных оборотов. Портреты основных героев произведения — развернутые; действующих лиц, не имеющих отношение к интриге — фрагментарные. Портретные описания эпизодических безликих персонажей сведены к минимуму, к одной детали, которая лежит в основе метонимии.

В романе Б. Акунина превалируют динамические портреты, рассредоточенные в художественном тексте; в портретных описаниях преобладает экстериоризация, поскольку персонаж вписан в окружающий мир. Во всех портретах очевиден субъективизм автора; представлены характерологические и психологические портреты; индивидуальные и групповые. Портреты основных героев произведения — развернутые; действующих лиц, не имеющих отношение к интриге, — фрагментарные. Портретные описания эпизодических безликих персонажей сведены к одной детали.

В структуре портрета в произведении Б. Акунина наиболее значимой деталью являются глаза персонажа. В тексте произведения глаза как элемент портрета упоминаются 113 раз, передавая физическое, психологическое состояние героя. Один из доминирующих мотивов произведения — мотив маскарада. Маска для Пелагии – это не только деформация портрета, лица, но и изменение форм поведения, психологического состояния. Однако внешняя маска не изменяет лика героини, ее ценностной ориентации. Маска Бубенцова не является постоянным атрибутом этого образа-персонажа: она спадает в моменты сильных психологических потрясений, не обнаруживая лика (поскольку герой лишен духовности), но обнажая лицо — телесное я персонажа. Под богоугодной маской Спасенного обнаруживается лицо убийцы.

Прием сокрытия/обнаружения истинной сущности образа-персонажа под маской (костюмной, поведенческой, речевой) в произведении выполняет сюжетную функцию: ведет к развитию действия, движет детективный сюжет к его кульминации и развязке.

Жанровыми признаками детективного произведения являются: трактовка портретных деталей как улик, изображение портретов героев с точки зрения детектива.

В первом романе 67 интерьерных описания, из них 60 можно отнести к философским.

Задумав убить старуху, герой был удивлен и поражен. Одним из этих «совпадений» был тот факт, что в трактире герой слышит спор незнакомых ему студента и офицера, рассуждающих о процентщице, о ее сестре Лизавете, о том, что убить злую, никому ненужную старушонку, а затем с помощью ее денег «посвятить себя на служение всему человечеству, спасти десятки семей от нищеты» — разве это правое дело?! Вслед за этим спором автор дает описание следующего интерьера.

Автор, описывая в интерьере отсутствие свечи, темноту, озноб и лихорадку героя, показывает, как страшна мысль о преступлении, никакого просвета и лучика надежды на благополучный исход нет, что вся эта идея нездоровая, душевно болезненная. Проснувшись утром, герой, ослабевший без еды, вновь погружается в полусон. В этом сне образ пустыни навеян «желтым» колоритом душного Петербурга. Оазис воплощает представление о «золотом веке», о светлой гармони человека и природы. Чистый источник, из которого пьет герой, символизирует начальную чистоту и бескорыстие его намерений. Писатель недаром упоминает, что действие сна происходит «где-то в Африке, в Египте». Весь роман пронизан мотивами Священного писания. И читателю этот эпизод по ассоциации мог напомнить о том, как Моисей вывел свой народ из Египта, спасая его от рабства, и достиг наконец земли обетованной. Раскольников хотел бы стать таким же вождем и проком, спасающим свой народ.

У писателя лестницы, передние и коридоры, а также продолжающие их улицы и площади являются главными местами действия произведений, где совершаются события кризисов, падений, воскресений, обновлений, прозрений, решений, определяющих всю жизнь человека. Их интерьеры предельно просты.

К примеру, спрятав драгоценности старухи, герой «вышел и направился к площади. Опять сильная, едва выносимая радость, как давеча в конторе овладела им на мгновение. При этом автор описывает окружающий внешний интерьер глазами героя. Подобно тому, какая грязная и вся в помоях лестница, так и «он чувствовал во всем себе страшный беспорядок. Он сам боялся не совладать с собой». В данном примере лестница и прихожая явились «точкой», где совершилась радикальная смена в поведении и настроении героя. Мы видим этот беспорядок как в мыслях, так и в интерьерах.

Когда художник достигает в своем создании абсолютного единства содержания и формы, мы испытываем эстетическое наслаждение, как бы ни была мрачна изображенная им жизнь.

Что касается интерьера, то это не просто удачный прием наиболее объективного изображения, автор придает ему философское значение, реализует через него свой взгляд на героя.

В романе интерьерные изображения являются важнейшим элементом художественного мира. Тесные и темные комнаты; старые, обшарпанные дома; грязные, вонючие, замусоренные лестницы и площадки; сырые и неприветливые улицы; площади и скверы, полные агрессивных людей-все это с предельной точностью и достоверностью отражают материальные условия жизни, тесно связывая их с индивидуальными качествами героев, их внутренним миром, интересами, мировоззрением. При детальном рассмотрении интерьерных изображений, несложно заметить, что в большинстве из них преобладают мрачные, холодные, пессимистические тона. В творчестве Л. Толстого интерьерам характерно много воздуха, света, красоты и изящества (к примеру, описание великосветских гостиных, барских усадеб и т. д.), то у Достоевского — картина совершенно обратная.

Надо отметить, что несмотря на различие героев, их философские взгляды и отношение к окружающему, писатель в изображении интерьеров вносит немало деталей, которые часто повторяются и создают тем самым впечатление чего-то общего, малоразличимого друг с другом.

Начнем с интерьеров комнат, в которых проживают главные герои. В своей клетушке Раскольников вынашивал и обдумывал свою пробу.

С первых страниц романа, знакомясь с персонажем, его квартирой, бытом, начинаешь испытывать чувство угнетенности и подавленности. Раскольников живет, в сущности, на пороге: его узкая комната выходит прямо на площадку лестницы, и дверь свою, даже уходя, он никогда не запирает (т. е. это незамкнутое внутреннее пространство). В этом «гробу» нельзя жить биографической жизнью, — здесь можно только переживать кризис, принимать последние решения, умирать или возрождаться.

И у героев мы находим страшную нищету, убогость, плачевное состояние жилищ. Им свойственны маленькие размеры. Присоединительные конструкции, распространяющие основное высказывание, могут выражать отношения определительные, определительно-обстоятельственные, временные, причинно-следственные, пространственные, объектные.

1.3 Присоединительные и парцеллированные конструкции: черты сходства и различия

Высказывания Щербы, Виноградова, Крючкова о присоединительной связи надолго определили характер исследований в этой области. Работы по присоединению, написанные в 50-х и 60-х годах, в большинстве своем характеризуются чрезмерно широкой, не введенной в четкие грамматические рамки трактовкой этого понятия. Сложившееся и ставшее традиционным широкое понимание присоединения, естественно, не способствовало выделению в самостоятельный объект синтаксического и стилистического исследования того круга явлений, которые сейчас часто называют парцелляцией. Отсюда неразличение присоединительных и парцеллированных конструкций во многих исследованиях.

Отсутствие душевной гармонии, свежих, прогрессивных, позитивных мыслей, застой, отсталость идей подчеркивают в романе «Бесы» интерьеры помещений, где обитают герои произведения. Всего в романе 37 интерьерных описания, из них 18 относятся к философским. В данном произведении можно выделить первичные философские интерьеры и вторичные. Первичные интерьеры характеризуются тем, что именно здесь зарождаются те или иные философские идеи. Это интерьеры, связанные с образами Стафрогина, Тихона. Вторичные философские интерьеры — это интерьеры, в которые привносятся те или иные философские взгляды. Это интерьеры, связанные с образами Кириллова, Шатрова, Петра Верковенского.

Главный герой романа Николай Стафрогин – сложный и трагический образ. Стафрогин – самая спорная и наиболее загадочная фигура романа. Если в других персонажах романа исследователи усматривают носителей тех или иных точек зрения на мир и, как правило, сводят их к тому, что принято называть «идеологией» (Шатов олицетворяет почвенничество, Кириллов – богоборчество, Ширгалев – нечаевщину и т.д.), то Стафрогин вызывает самые разные, порой противоречивые интерпретации. Обратимся к интерьерным описаниям, связанным с образом Стафрогина.

Обратим внимание на то, что в интерьерных описаниях встречается повторяющаяся деталь старинная, тяжелая мебель. Данная деталь указывает на силу личности Стафрогина, невозможность перерождения и на его влияние на окружающих: он внушает своим ученикам противоположные идеи: увлекает Шатова идеей русского народа–Богоносца, призванного обновить Европу, и развращает Кириллова идеей «человекобога».

В Стафрогине нравственный нигилизм достигает крайних пределов. «Сверхчеловек» и индивидуалист, преступающий нравственные законы, Стафрогин трагически бессилен в своих попытках к духовному обновлению.

Символическое значение имеют образ лампадки и иконы в доме Кириллова. Выражается неверие героя в Бога. Ярким является описанием комнаты Кириллова, которое раскрывает сущность героя, неопределенность его жизненных позиций.

Интерьерные описания подчеркивают сумбурность убеждений героя – мебель сборная, разнокалиберная и совершенный брак; комнаты чисты, но обои грязны. Вторичность философского интерьера подчеркивает деталь стол из какой-нибудь кухни, то есть не приобретен хозяином, а принесен из вне. Идеи Кириллова тоже являются по сути не его идеями. Во время разговора со Ставрогиным Кириллов излагает свое знаменитое кредо: Время, страх и смерть, несчастье – суть всего-навсего идеи. Преодолев их, человек достигает блаженства. Дойдя до последнего в преодолении страха путем самоубийства, человек станет Богом (или, по выражению Кириллова, «человекобогом»), ибо бог есть всего лишь проекция человеческого страха. Эту мысль Стафрогин пренебрежительно относит к «старым философским местам».

До изложения Кирилловым заветной «идеи» Стафрогин сформулировал почти аналогичную мысль, но применительно к другим вопросам и притом с вопросительным знаком. Эта реплика конкретного диалога, таким образом, одновременно является и спором героя с самим собой. Кириллов настолько одержим своими мыслями, что не узнает их в формулировке Стафрогина, — он даже ставит под сомнение их новизну. Субъективизм Кириллова ведет к отрицанию иерархии ценностей. «Все хорошо», — утверждает она значит не существует различия между добром и злом.

Некогда услышанные у Стафрогина мотивы философии Фейербаха Кириллов превратил в догмат, в некую законченную правду. Они стали для него самодовлеющей, упорядоченной монологизированной системой.

Стафрогин навещает Шатрова и Хромоножку с ее братом капитаном Лебяздкиным. Неизменно открываются двери, элементы обстановки малоприметны.

После разговора с Кирилловым Стафрогин отправляется к Шатрову, который живет в том же доме. Это подчеркивает условность внешне вполне реалистических деталей, ибо разговоры персонажей ведутся как бы в «беспредельности», «вне пространства и времени».

Стафрогин занимает в беседе доминантную позицию, позицию беспрекословного разума. Внешне его речь в высшей степени объективна и беспрестрастна. Речь Шатова эмоциональна.

В VII подглавке Шатов взволнованно излагает славянофильские идеи, некогда пропагандировавшиеся Стафрогиным, причем эти слова он выдает за точный пересказ ставрогинских. Из прежнего устного заявления Стафрогина Шатов создал себе канон веры. Как Кириллов, он абсолютизирует, замыкает, опредмечивает чужую речь. Таким образом рождается идеология, она выражается в форме непреложных истин, наделенных устойчивой формой общеобязательных законов: «Атеист не может быть русским, атеист тотчас же перестанет быть русским (…) Не православный не может быть русским».

В обоих случаях идеи исходят от Стафрогина, но Кириллов об этом забыл, Шатов же не хочет понять, что забыл Стафрогин.

Философский интерьер наблюдается в комнате Марии Тимофеевны. Среди огромного количества разнообразных вещей особое место занимают образы, связанные с верой героини: образ, лампадка. Марья Тимофеевна, как и Тихон, представляют в романе народную Россию. Чистота сердца, детскость, радостное приятие мира роднят ее с другими персонажами Достоевского. Однако она, как и другие герои романа, пребывает во власти демонических чар Стафрогина. В минуту прозрения она обличает Стафрогина. Образ Стафрогина подвергается ряду снижений. Разоблачение достигает кульминации в слове «самозванец». Самозванец Стафрогин заражает других своим самозванством. Ибо им, того не замечая, они заменяют себя, собственное «я». Одна Хромоножка не поддается его искушениям.

Нестойкость убеждений Виргинеского подчеркивается на уровне интерьерных описаний.

Деталь не совсем чистая комната выражает авторское отношение к идеям Виргинеского.

Интерьерные детали Степана Трофимовича: беспорядок, сор, прокуренный воздух – характеризуют либерального западника как личность не цельную.

Перемены в идеологии героев также подчеркиваются на уровне интерьерных описания. Вот как изображается дом Степана Трофимовича Верховенского. Такие детали как светлая, чистая, ощущение тепла указывают на отход героя от своих былых убеждений.

В романе особое место занимают интерьерные описания кельи Тихона:

Описание комнаты Тихона имеет характерологическое значение и связано с личностью героя, о котором ходили слухи, что он не совсем нормален. Однако в интерьерном описании важное значение имеет угол комнаты, ассоциирующийся с самыми укромными уголками души, в котором большой киот с сиявшими золотом и серебром иконами, с мощами. С помощью этих деталей выражается христианская человеколюбивая концепция Тихона.

Философский интерьер романа — это интерьер, в пространстве которого 1) зарождаются идеи, формируется мироотношение героев произведения; 2) реализуются философские концепции. В романе всего 45 интерьерных описания, из них – 22 философских.

Главными героями произведения являются представители семьи. Интерьер семейной обители в определенной степени сыграл роль в становлении взглядов каждого из членов семьи, в частности, владельца дома, Федора Павловича.

На первый взгляд, нейтральный внешний интерьер подчеркивает некое сходство жизни хозяина и его дома: хозяин одинок – дом одноэтажный, хозяин стар – дом ветх; наиболее существенно сходство дома и внутреннего состояния его владельца: у хозяина множество темных, скрытых от постороннего взгляда сторон личности (он пьянствует, развратничает, насильничает, наживается на ростовщичестве и винной торговле) — в доме много чуланчиков, разных пряток и неожиданных лесенок. Извращенность сознания Федора Павловича подчеркивает такая интерьерная деталь как крысы. Этот гости в любом доме не желанны, однако для Карамазова, привыкшего искать развлечений, и не брезговать даже самыми гадкими из них, крысы – спасение от одиночества.

Федор Павлович — носитель идей крайнего эгоизма. Автор произведения считал важным раскрыть, какая система взглядов движет этим героем. Безнравственность, разгул похоти, которому он предается, основаны, по замыслу автора, на безбожии. Немаловажной интерьерной деталью является лампадка. Для интерьера дома Федора Павловича значимым является красный цвет: крыша его дома красная, в его спальне красные ширмочки, на голове появляется красная повязка.

Отметим, что красный цвет также отражает жизненные установки героя: это цвет сладострастия, которое так свойственно Федору Павловичу, с другой стороны, красный цвет – цвет крови, проливающейся во многом по вине самого же Федора (поскольку он ведет разгульную жизнь и является зачинателем «карамазовщины», со всеми ее вариациями), а также — цвет вина, к которому неравнодушен герой. В интерьере Федора Павловича частотной деталью является рюмочка, к которой так и тянется рука Карамазова.

Детали: рюмочка, шкапик, ключик – составляют ряд ценностей героя, недаром слова, обозначающие эти понятия, стоят в уменьшительно-ласкательной форме. Грязное и мутное в душе героя ничем не очищается, не сдерживается.

Некоторое сходство наблюдается в интерьерных описаниях, связанных с образами Федора Павловича и Дмитрия Федоровича. Одной из таких деталей является красный цвет. Однако если в эпизодах, связанных с Федором Павловичем, это — элемент внутреннего интерьера, то в эпизоде с Дмитрием – внешнего.

Данная деталь указывает на сходство героев, которые в равной степени не умели управлять своими страстями.

Интерьер, в котором чаще всего находится Митя – это мир вещей бытовых, приземленных, мир, в котором существует и его отец. Приведем примеры: герой — в избе у лесника, на столе у которого «допитая бутылка рому, не совсем допитый штоф водки и объедки пшеничного хлеба», в квартире Грушеньки «на столе лежали карты, была сдана игра в дурачки (…) была постлана постель» и т.д.

Однако, в отличие от старика, в Дмитрии борется «идеал мадонны» с «идеалом содомским». Несмотря на то, что это человек буйного, неукротимого нрава, Дмитрий не преступник, ибо вера в Бога еще не покинула его душу. Перед разговором с братом Алешей описывается внешний интерьер – это интерьер соседского сада, в котором расположился Дмитрий.

В отрывке Дмитрий Федорович предстает не в тесном помещении, а в открытом пространстве сада, интерьер которого составляют деревья и растения. В описании доминирующим цветом является зеленый – цвет обновления и возрождения, однако такие детали интерьера как полбутылки коньяка и рюмочка указывают на то, что прежние привычки и взгляды еще имеют власть над героем.

Мировоззрение Дмитрия выстрадано. В своих мытарствах он видит пророческий сон о плачущем дите, которое воскресило в нем человека. В «Исповеди горячего сердца» герой славит «высшее» в человеке.

Следующий интерьер внешний. Вот Митя, измученный допросами, уязвленный недоверием к нему, смотрит в окно. Серый и беспросветный вид как нельзя лучше отвечает настроению Мити, его отчаянию, смертельной усталости, овладевшей им. Однако уже не раздражение и ненависть руководят героем, а христианское смирение. Недаром во внешнем интерьере отмечены такие детали как «черные, бедные неприглядные ряды изб». Митя задумывается о страданиях и несчастьях людей, о черной беде, которая ходит по свету. Накануне суда он обещает Алеше запеть из «каторжных недр земли трагический гимн богу, у которого радость». Ошибочно обвиненный, он видит свое будущее возрождение в страдании – и готов пострадать безвинно, лишь бы нравственно возродиться и искупить уже не свои, а чужие прегрешения. Его жизненная философия в финале произведения перекликается с идейными убеждениями старца Зосимы и Алеши, и сближается с библейскими заповедями.

Во внутреннем интерьере Ивана акцентируется диван, появляющийся в описаниях неоднократно: именно диван является свидетелем раздумий Ивана, и на нем впервые герой обнаруживает черта.

Оппозиция интерьерных вещей по принципу свой — противоположный указывает на раздвоенность в сознании героя. Весь путь Ивана искажен чертом, и уже начался распад личности и сознания – он не может преодолеть в себе черта. Он мыслит не фактами, а условиями: он отрицает Бога и создает свою теорию «новой» морали, которая по-разному выглядит в разных ситуациях; он допускает существование Бога, но не принимает «мир божий»: перед ним и Бог виноват. Мука Ивана заключается в том, что он допускает существование религиозного нравственного закона, но не верит в бессмертие собственной души и добро, заложенное в человеке. В связи с этим он приходит к интеллектуальному положению, что «все дозволено». Его философия не допускает открытого санкционирования смерти отца, но эти идеи воспринимаются его «учеником» Смердяковым, который и воплощает их с безжалостной логикой.

Смердярков, как и черт, является одной из ипостасей Ивана. Порожденный грязной похотью Федора, сын полоумной нищенки Лизаветты Смердярщей, воспитанный в обстановке, где господствовал эгоизм старика, он вырос, не зная ничего святого. Интерьер дома Смердяркова соотносится с его мировоззрением.

1.4 Стилистические функции присоединительных конструкций

Присоединительные конструкции обладают огромными выразительными возможностями: они могут передавать очень тонкие смысловые и экспрессивные оттенки значений.

Интерьер жилища Смердяркова свидетельствует о беспринципности героя, характеризует его как личность не цельную. Обстановка в его доме – не свидетельство вкуса или безвкусия, внимания или невнимания к дому. Интерьер смердярковского дома — цепь случайных совпадений: есть обои, но изодранные; стол простой, но накрыт скатертью, да еще и розовыми разводами; есть цветы, но только по одному на каждом окне; в углу киот с образами, а на столе помятый самоварчик. Сам герой ограничен, необразован, но у него есть своя логика, своя лакейская диалектика, циничная и гибкая, изворотливая, оправдывающая любую подлость. Скептико-рационалистические тирады Ивана своеобразно преломляются в сознании Павла Смердяркова. Главный вывод делает Смердярков из богоборческих рассуждений Ивана. В тупых фразах Смердяркова карикатурно повторяются мысли. Иван восстает против неразумности и бессмыслицы существующего, Смердярков считает, что если мир бессмыслен и рушится, значит можно убить старого Карамазова и выкрасть из потайного места три тысячи рублей. Низкий и до предела опустошенный, зараженный идеями Ивана, он даже себя не любит и умирает потому, что в мире ему все стало ненавистно.

С вопросами о Боге и миропорядке Иван начал жить в совершенно особом круге бытия и сознания. В романе это понимает более всех старец. Все же основным идейным противником Ивана в произведении выступает старец Зосима.

Кредо старца выражается в словах. Эта свобода – полное самоотречение, подавление человеческих желаний. Четкость концепции христианской добродетели и смирения, которую проповедует старец, подчеркивается интерьерными описаниями: весь монастырь засажен цветами, причем цветы есть и средь могил, тем самым выражается авторская идея о вечной жизни, противоречащая идеологическим установкам Ивана. Домик, в котором находилась келья старца, «деревянный, одноэтажный». Характеристика внешнего интерьера – одноэтажный — на первый взгляд сближает образы дома Карамазовых и жилища старца. Однако если интерьерная деталь одноэтажный в случае с Федором означает вынужденное одиночество, то в случае старца– осмысленное, намеренное.

Интерьер кельи определяет мировоззрение и определяется им.

Центром художественного пространства монастыря является келья и спальня старца. Подробная, конкретная интерьерная картина кельи содержит материал экспозиционного характера. Читатель получает предварительные сведения об образе жизни старца. В интерьерных описаниях подчеркивается набожность старца и его аскетизм.

Еще более непритязательно выглядит спальня старца. Интерьер спальни старца выражает мысль о том, что герой не имеет личного пространства, мыслей вне веры.

Именно в келье старца вступают в спор два идейных антипода. Здесь заключена отправная точка спора-диалога – статья Ивана о церковном суде, содержание которой становится предметом обсуждения собравшихся в келье. Идеи, развитые Иваном, основываются на теоретическом допущении, что есть Бог и бессмертие. Старец совершенно убежден в своей концепции. Это подчеркивается и на уровне интерьерных описаний.

В келье у старца ключевые детали интерьера – т.еплящаяся лампадка, иконы – ассоциируются с умиротворением, истинной набожностью и смирением. Нет несоответствия в том, что рядом с изящными гравюрными изображениями находятся простонародные русские литографии. Старца интересует не качество, а сущность – святой лик, изображенный на иконе.

Старец в идейном плане имеет ученика, это — Алеша Жизненная программа Алеши реализация его слова. Алеша открывает мальчикам свою педагогическую правду. В воспоминаниях самого Алеши присутствуют интерьерные детали. Интерьерное описание, возникшее в воспоминаниях Алеши, имеет символическое значение: лучи солнца ассоциируются с образом Бога, детали образ, богородица атрибуты религиозности. Вышеописанная картина повлияла не только на психологию героя, но и на его мировоззрение: навсегда связал он свои мысли и свою судьбу с христианством. Он, также как и старец, осознанно отстранил себя от мирской жизни, подготовив свою душу для служения людям, выполняя миссию служения Богу. Ключевое значение имеет интерьер в момент философского спора Алеши с братом Иваном в трактире.

Интерьерная картина, казалось бы, совершенно не подходит для основного философского диалога в романе. Однако данное описание укрупняет позиции участников спора, для которых даже совершенно нерасполагающая атмосфера трактира смогла стать ареной философской битвы. В поэме «Инквизитор» отразился важнейший поисковый момент в жизни Ивана. Иван в своем воображении создает ситуацию: Христос оказывается перед лицом инквизитора, который и есть воплощение того голоса, который не приемлет Христа. В инквизиторе Иван испытывает себя на миропонимание, оспаривающее Христа.

Иван Карамазов не может принять религиозного смирения и покорности. Он гневно протестует против примирения матери ребенка. Затравленного генеральской собачьей сворой, с генералом, отдавшим злодейский приказ. Иван не может оправдать и мучений девочки, которую истязают озверевшие родители. Всепрощение и примирение, с точки зрения Карамазова, — это оправдание зла, примирение с жестокостью.

Женские портреты в романе-эпопее делятся на две группы: 1-с доминантой телесного и 2 — душевно-духовного начала.

В структуре образов Аксиньи (в первых частях произведения) и Дарьи доминирует эротическая сфера. Так, в портрете Аксиньи в начале произведения акцентирована ее телесная привлекательность. Читатель впервые видит ее глазами Григория, неожиданно вошедшего в дом к соседям. В облике героини ключевыми являются эротические детали. Следующие портретные характеристики, формально принадлежащие автору, отражают впечатления Григория от созерцания Аксиньи.

Первоначальный интерес к замужней соседке возникает у Григория именно в результате зрительных впечатлений: его взгляд избирательно останавливается на привлекательных телесных деталях облика Аксиньи.

Первое изображение лица героини сводится к крупному плану соблазнительных губ, «бесстыдно-жадных, пухловатых».

Однако в облике героини присутствует и недоступность, сопротивление натиску Григория.

Тяжелое душевное состояние, обусловленное внутренней борьбой, проявилось в психологическом портрете героини.

В портрете Аксиньи значимы не только зрительные, но и обонятельные образы. Запах Аксиньи волнует, притягивает Григория.

Именно через запах возникает в романе мотив опьянения, помешательства. Недаром образ дурнопьяна далее возникает и в авторском слове.

Страстная натура Аксиньи, сила ее переживаний часто получает образное воплощение в сравнениях с «полыменем». Сравнение Аксиньи с огнем, пожаром определяет эмоционально-стилевое содержание образа. С поразительным разнообразием оно проходит через всю книгу. На луговом покосе в тот день, когда они впервые сблизились, Григорий прижимает к себе Аксинью, «послушную, полыхающую жаром». Любовь разительно меняет Аксинью, что выражается и портретных описаниях. Теперь в портрете героини доминирует изображение лица и глаз. Этот огонь страсти не смогли потушить ни хуторские сплетни, ни смертные побои вернувшегося из лагерей мужа. Прошли годы, после пяти лет разлуки Аксинья встречается с Григорием у Дона. В этот переломный момент Шолохов дает развернутую портретную характеристику. Пережитое за эти годы передано писателем в новом выражении глаз Аксиньи: «Из них уже глядела скорбная усталость». Мотив скорби и усталости развертывается и в дальнейших портретных описаниях. Писатель сосредотачивает внимание на описании глаз. В конце книги Аксинья, взволнованная короткой встречей с Григорием, возвращается от Мелеховых к себе в курень. Перед читателем возникает новый облик Аксиньи. В четвертом томе в Аксинье пропадает то порочное, что раньше неоднократно отмечалось писателем. Но в финале произведения этого порочного уже не было в героине, доказавшей своей жизнью любовь и верность Григорию, заменившей мать его детям. Облик Аксиньи приобрел в романе гармоническую завершенность прекрасного.

Последний портрет Аксиньи – портрет обессиленной, умирающей женщины. В этом портрете доминируют детали внутреннего тела героини. Ощущение трагической потери вызывает у Григория созерцание мертвого тела Аксиньи.

В облике Дарьи преобладает телесное начало. Во всех портретах героини нет и намека на ее душевные переживания. Искаженная человеческая сущность скрывается под маской красавицы. В портретах героини, в которых отражен преимущественно авторский взгляд, неизменно присутствуют детали: подведенные брови, прищуренные глаза, искусственный румянец.

Перед нами во многих жизненных обстоятельствах проходит нарядная, красивая Дарья своей «виляющей, быстрой походкой». Не скрывая своей порочной сущности, она подсмеивается и над недалеким мужем, которого легко обманывает, и над вспыльчивым свекром.

Категория присоединения имеет полевую структуру, в которой выделяется центральная и периферийная зоны. В «центральной» зоне присоединение и парцелляция всегда формально разграничены, в том числе и тогда, когда сосуществуют в одном высказывании. В «периферийной» зоне присоединение и парцелляция всегда находятся в позиции формального неразличения. Для их дифференциации необходим контекстно-семантический анализ.

2 ПРИСОЕДИНИТЕЛЬНЫЕ КОНСТРУКЦИИ

В ТВОРЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ А.П. ЧЕХОВА

2.1 Структурно-грамматические типы присоединительных конструкций в рассказах А.П. Чехова

Как известно, присоединительные конструкции могут представлять собой слово, словосочетание, предложение.

Анализ художественных текстов А.П. Чехова показал, что присоединительные конструкции, представляющие собой словоформу или словосочетание, в рассказах не представлены; в то время как широко распространены союзные и бессоюзные конструкции.

2.1.1 Союзные присоединительные конструкции и их типы

Союзные присоединительные конструкции, встречающиеся в рассказах А.П. Чехова, чаще всего представляют собой целые предложения. Это могут быть простые предложения. Например:

Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение, односоставное, именное, безличное (бытийное).

Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение, двусоставное, нераспространенное, полное.

Нередко в простых предложениях, составляющих присоединительную конструкцию, отмечается редукция сказуемого:

Присоединительная конструкция представляет собой простое двусоставное предложение с редуцированным сказуемым (И так [продолжается] каждый день).

Присоединительная конструкция представляет собой простое двусоставное предложение с редукцией сказуемого, осложненного обращением (И вы тоже [слабы], дорогой мой).

Иногда встречаются осложненные простые предложения. Например:

Присоединительная конструкция представляет собой простое двусоставное предложение, осложненное обособленными определениями.

Для синтаксиса рассказов А.П. Чехова не характерно использование присоединительных конструкций, представляющих собой сложносочиненные предложения.

Напротив, сложноподчиненные предложения, выполняющие функцию присоединения, достаточно частотны. Причем, распространены как сложноподчиненные предложения нерасчлененного, так и расчлененного типов.

Приведем примеры:

Присоединительная конструкция — сложноподчиненное предложение элементарной структуры одночленное (нерасчлененное), местоименно-соотносительное, подлежащное.

¹[то]

↓

²(что…)

Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным условным.

Да и¹[не смешно ли помышлять]

↓ при каком условии?

² (когда…)

Иногда между присоединительными конструкциями, представляющими собой самостоятельное предложение, и основным высказыванием отмечается синтаксический разрыв:

Базовая конструкция – многочленное сложное предложение с разнотипной связью (сочинительной и подчинительной); доминирует сочинительная:

1 СБ	2 СБ
¹[слезы облегчили и прояснили],	и²[была рада]
	↓ чему?
	³(что…)

1-ый семантический блок – простое предложение двусоставное, осложнено однородными сказуемыми.

2-ой семантический блок – сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным присказуемостно-изъяснительным.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой многочленное сложное предложение (сложноподчиненное предложение и прямая речь):

1 СБ	2 СБ
²[она предложила]	Прямая речь
↓ для чего?
¹(чтобы…)

Базовая конструкция – многочленное сложное предложение (3 ПЕ) с разнотипной связью (сочинительной и подчинительной).

1 СБ	2 СБ
¹[ужасы были, есть и будут], и	²[жизнь не станет лучше]
	↓ почему?
	³(оттого что…)

1-ый семантический блок – простое предложение двусоставное, распространенное, полное.

2-ой семантический блок – сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным расчлененного типа, с придаточным причины.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое односоставное предложение (глагольное, безличное). Присоединительная конструкция связана с основной лишь ассоциативно.

Присоединительная конструкция часто представляет собой не новое предложение, а часть сложного предложения. Например:

Присоединительная союзная конструкция в рамках сложноподчиненного предложения с последовательным подчинением придаточных (уступительного и причины):

1 СБ	2 СБ
¹[это была живая, искренняя, убежденная девушка], и	²[слушать было интересно]
	↓ вопреки чему?
	³(хотя…)
	↓ почему?
	⁴(оттого, что)

Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение с придаточным местоименно-соотносительным:

¹[Никита бьет]; и ²[страшно не то, — а то]

↓ ↓

³ (что…), — [можно привыкнуть]

⁴(что…)

Союзная присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение с последовательным подчинением придаточных (причины и присказуемостно-изъяснительного):

¹[оставалось выбрать] — и ²[это не представлялось трудным]

↓ почему ?

³ (так как … казалось)

↓ что ?

⁴(что…)

Сочинительный союз присоединяет сложноподчиненное предложение с придаточным присказуемостно-изъяснительным:

¹[ковры], ²[кресла], ³[бронза], ⁴[картины],⁵[рамы], ⁶[на фотографиях женщины];⁷[дверь ведет], ⁸[видна сирень], ⁹[виден стол], ¹⁰[много бутылок],¹¹[букет из роз], ¹²[пахнет весной], ¹³[пахнет счастьем], — и ¹⁴[все хочется сказать],

↓ что ?

¹⁵(что…)

Присоединение, входящее в состав сложного предложения, находится в большей зависимости от основного высказывания в сравнении с присоединением, представляющим собой самостоятельное предложение:

Базовая конструкция – сложноподчиненное предложение с последовательным подчинением придаточных (присказуемостно-изъяснительное и присубстантивно-определительное):

¹[Ему казалось]

что?

² (что…), ³ ( что…), и оттого ⁴[ ]

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении, лексический конкретизатор (оттого) усиливает значение причины и следствия. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение элементарной структуры нерасчлененного типа с присловной прикомпаративной придаточной частью:

¹[сгустились быстрей]

↓

² (чем надо)

Присоединительная конструкция поясняет члены основного высказывания:

[она краснела, оставляла… рассказывала о том… например, о том]

↓когда? _.↓ о чем? о чем?

(когда…) (что…) (что…) или (что…)

В рассказах А.П. Чехова нередко предложения, входящие в базовую и присоединительную конструкции, составляют сложное синтаксическое целое. Например:

1-ое предложение (базовая структура) – предложение, включающее прямую речь.

2-ое предложение — присоединительная конструкция. Она подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение с однородным подчинением присказуемостно-изъяснительных придаточных.

И ¹ [ рассказывает ]

²(как…),

³(какая…) и

⁴(как…)

3-ье предложение – присоединительная конструкция, представляющая собой бессоюзное сложное предложение (3ПЕ) однородного состава.

А ¹[были походы, приключения, стычки], ²[какие товарищи], ³[какие женщины].

4-ое предложение — присоединительная конструкция, представляющая собой сегментированную конструкцию: А Кавказ – какой удивительный край!

5-ое предложение – присоединительная конструкция, представляющая собой бессоюзное сложное предложение элементарной структуры:

А ¹[жена…], ²[надевала и уезжала].

6-ое, 7-ое и 8-ое предложения – присоединительные конструкции, представляющие собой простые предложения.

Сложное синтаксическое целое несет заряд экспрессии. С целью эмоционального воздействия используются 1) именительный представления (в 4 предложении (Кавказ — …)), 2) эмоционально-оценочные морфологические средства (какие, как…), 3) прием экспрессивного синтаксиса – градация.

Сложное синтаксическое целое представляет цепочку присоединительных конструкций с союзом а в присоединительном значении.

1-ое предложение – простое, двусоставное, распространенное, полное;

2-ое предложение – сложноподчиненное (2 ПЕ), с придаточным присказуемостно-изъяснительным:

¹[ отчесал за то ]

↓ за что?

² (что…)

3-ое предложение – сложносочиненное (3 ПЕ):

¹[хозяйка велела], а ²[я начал], и ³[она взяла и начала тыкать]

4-ое предложение – сложносочиненное (2 ПЕ):

¹[подмастерья насмехаются, посылают, велят], а ²[хозяйка бьет]

5-ое предложение – простое, односоставное, безличное, отрицательное

6-ое предложение – сложносочиненное (3 ПЕ):

¹[дают…], а ²[чтоб чаю ил щей дать], и ³[хозяева трескают]

7-ое предложение – многочленное сложное предложение с разнотипной связью (сочинительной и подчинительной); доминирует сочинительная.

1 СБ	2 СБ
¹[спать велят], а	²[я не сплю, а качаю]
	↓ когда?
	³(когда…)

В сложном синтаксическом целом из рассказа «Ванька» эмоциональный эффект достигается с помощью повтора слов; однотипного построения фраз.

В рассказах А.П. Чехова в присоединительном значении наиболее употребителен сочинительный союз и. Приведем примеры:

Присоединительная конструкция – простое предложение с редукцией сказуемого.

Присоединительная конструкция подключается к базовой (сложноподчиненному предложению элементарной структуры с придаточным присубстантивно-определительным) сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение, двусоставное, нераспространенное.

Базовый компонент – многочленное сложное предложение с разнотипной связью: сочинительной и подчинительной. Доминирующая связь — сочинительная.

1 СБ	2 СБ
¹[он был красив и имел успех],	и ³[рассказывали]
↓	↓ что?
²(так что…)	⁴(будто…)

1-ый семантический блок – сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным следствия.

2-ой семантический блок – сложноподчиненное предложение с придаточным присказуемостно-изъяснительным.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое двусоставное предложение, осложненное обособленным обстоятельством уступки.

Базовая конструкция – сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным присказуемостно-изъяснительным; главная часть осложнена однородными сказуемыми:

¹[Ягич вошел, нагнулся, перекрестил, дал поцеловать и сказал]

↓ что?

² (что…)

Присоединительная конструкция (И вышел) подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция продолжает ряд однородных сказуемых в базовой части.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложносочиненное предложение элементарного типа, с соединительными отношениями (оттенок последовательности).

Базовая конструкция – простое, двусоставное, полное, распространенное предложение: [Он улыбался].

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным нерасчлененным, присубстантивно-определительным:

И ¹[она тоже улыбнулась, волнуясь от мысли]

↓ какой?

² (что…)

Базовая конструкция – сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным присказуемостно-изъяснительным. Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение с однородным подчинением придаточных причины.

¹[Заметив], и ³[ она вдруг почувствовала радость ]

↓ что? ↓ ↓ ↓ ↓ ↓ почему?

² (что…) ⁴(оттого что) и ⁵(что) и ⁶ (…) и ⁷(оттого что) и ⁸(оттого что)

Базовая конструкция – сложноподчиненное предложение элементарной структуры расчлененного типа с придаточным условным.

¹[могут ли люди жить]

↓ при каком условии?

² (если…)

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение элементарной структуры расчлененного типа с придаточным причины:

И ¹[правительства не могут дозволить]

↓ почему?

² (потому что…)

Базовая конструкция – простое предложение, двусоставное, осложнено вводным словом и обращением:

[Это моя жена]

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение: неполное, осложнено однородными сказуемыми:

И [не извинился, а чмокнул]

Базовая конструкция – сложное синтаксическое целое, в состав которого входят 6 предложений.

1-ое предложение – нечленимое.

2-ое предложение – односоставное, глагольное, определенно-личное.

3-ье предложение — односоставное, глагольное, безличное.

4-ое предложение — односоставное, глагольное, безличное.

5-ое предложение – двусоставное, осложнено однородными сказуемыми.

6-ое предложение – сложноподчиненное предложение (элементарной структуры), с придаточным нерасчлененным, присказуемостно-изъяснительным.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция – это сложноподчиненное предложение (элементарной структуры), с придаточным нерасчлененным, присказуемостно-изъяснительным:

И ¹[ скажи ]

↓ что?

² (что…)

Союзная присоединительная конструкция: сочинительный союз и в присоединительном значении присоединяет придаточное причины:

¹[была дурная репутация]

² (оттого что … ), и ³(оттого что…)

Базовая конструкция представляет собой бессоюзное сложное предложение (элементарной структуры), однородного состава, перечислительные отношения, оттенок одновременности:

¹[благодарить], ²[не на что жалиться]

1-ое предложение — односоставное, глагольное, инфинитивное.

2-ое предложение — односоставное, глагольное, инфинитивное.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным расчлененным, условным:

¹[И сыты, и одеты, и … можем даже кого осчастливить]

↓ при каком условии?

² (ежели…)

Базовая конструкция – прямая речь:

1-ое предложение — односоставное, глагольное, инфинитивное.

2-ое предложение — бессоюзное сложное предложение элементарной структуры.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение распространенное, полное, эмоционально-оценочное.

Базовая конструкция – односоставное, глагольное, определенно-личное.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение двусоставное, распространенное, полное.

Базовая конструкция – простое, двусоставное, распространенное, полное, осложнено однородными сказуемыми.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение, двусоставное, распространенное, полное.

Присоединительная конструкция подключается к базовой (многочленному сложноподчиненному предложению с параллельным и последовательным подчинением придаточных) сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении, лексический конкретизатор оттого ярко проявляет причинно-следственные отношения.

1-ое предложение включает прямую речь.

2-ое предложение соответствует следующей схеме:

¹[Я ли … или этот эгоист]
↓ какой?	↓ какой?
²(который)	³(который думает)
	↓
	⁴(что…), ⁵ [и…]

Присоединительные конструкции с союзом и дополняют, уточняют или развивают мысль основного высказывания.

Частотны в произведениях А.П. Чехова и присоединительные конструкции с сочинительным союзом а в присоединительном значении. Приведем примеры.

Присоединительная конструкция присоединяется сочинительным союзом а в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложносочиненное предложение элементарной структуры:

А [ошибка возможна],

и [нет].

↓

двусоставное

односоставное,

безличное,

отрицательное

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (сопоставительным) союзом а в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение элементарной структуры с местоименно-соотносительным типом придаточного.

Вместе с базовой конструкцией представляет собой сложное синтаксическое целое.

А ¹[земство не открывало… на то…]

↓

²(что…)

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (сопоставительным) союзом а в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой бессоюзное сложное предложение элементарной структуры неоднородного состава с изъяснительным значением.

А ¹[в душе какой-то голосочек] : ²[не верь, не умрешь!..].

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (сопоставительным) союзом а в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение, односоставное, глагольное, безличное.

Присоединительные конструкции представляют собой цепочку. Первая присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (сопоставительным) союзом а в присоединительном значении.

1-я присоединительная конструкция – сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным присубстантивно-определительным:

¹[А записная книжка ]

↓ какая?

² (что…)

2-я присоединительная конструкция – простое предложение с редукцией сказуемого.

Базовая конструкция – многочленное сложное предложение с разнотипной связью (сочинительной и подчинительной); доминирует сочинительная.

1 СБ	2 СБ
¹[сослали], и	²[теперь неизвестно]
	↓ что?
	³(где…)

1-ый семантический блок – простое предложение односоставное, глагольное, неопределенно-личное.

2-ой семантический блок – сложноподчиненное предложение с придаточным присказуемостно-изъяснительным.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (сопоставительным) союзом а в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое двусоставное предложение.

Базовая конструкция – бессоюзное сложное предложение элементарной структуры неоднородного состава, со значением обусловленности. Оттенок причины:

¹[обычай ездить не нами выдуман],²[не нами и окончится]

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (сопоставительным) союзом а в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое односоставное предложение (глагольное, определенно-личное).

Базовая конструкция – сложноподчиненное предложение элементарной структуры.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (сопоставительным) союзом а в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение, односоставное, глагольное, неопределенно-личное.

В рассказе «Смерть чиновника» Червяков чихнул на лысину генерала и замучил «значительное лицо» извинениями. Маска раба приросла к лицу чиновника, он так привык подчиняться, что не мог понять, почему «сиятельное лицо» «не распекает его». Дождавшись генеральского гнева, «придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и … помер» [8,8].

В рассказе «Хамелеон» повествуется о полицейском надзирателе, с легкостью меняющем свои маски. Например, полагая, что Хрюкина укусила собака, принадлежащая кому-то из рядовых горожан, Очумелов намеревается наказать хозяина щенка. Однако как только возникает предположение, что щенок принадлежит генералу, речевое поведение героя мгновенно меняется. Многократная смена речевой маски в зависимости от ситуации создает комический эффект и проявляет двуличную натуру главного героя, названного в тексте хамелеоном. Очумелов способен играть роль холопа и надменного повелителя.

В рассказе «Толстый и тонкий» происходит встреча двух приятелей. При этом, как только тонкий узнает, что его старый товарищ занимает более высокое социальное положение, сразу надевает маску подобострастия. В то время как толстый вовсе не собирается унижать своего школьного товарища. Напротив, он добродушен и искренне рад встрече. Но тонкий, услышав о том, что друг ныне стал тайным советником и имеет две звезды, «съежился, сгорбился, сузился». На его лице появились необходимые в таких случаях «сладость и почтительная кислота», он отвратительно захихикал и стал прибавлять ко всем словам частицу «с».

Человеческое достоинство тонкого подавлено, маска подобострастия вросла в него; герой не делает ни малейшей попытки увидеть в собеседнике человека, равного себе.

Маска тонкого проявляется в выражении лица, положении тела, речевом поведении. Лицемерие героя в произведении комически преувеличивается: вместе с ним перед толстым, добившимся высокого социального положения, заискивают все члены семьи и даже вещи.

В рассказе «Маска» описывается ситуация, когда люди согласно правилам появления на бал-маскараде надевают маски. Однако слово маска в рассказе приобретает и другое значение. В самый разгар веселья некто в костюме кучера и черной маске устаивает в читальне клуба дебош, возмутивший городскую интеллигенцию. Он вытолкал из читального зала благородных господ и устроился за сервированным столиком с двумя девицами. Никакие увещевания клубного старшины и полицейского не производили на него никакого впечатления. Он только еще больше ругался и куражился над негодующими гостями. Однако как только в нарушителе порядка узнали местного миллионера и благодетеля Егора Нилыча Пятигорова, всеобщее возмущение сменилось одобрительными смешками. Каждый попытался угодить «почетному гражданину». Распорядитель провожает почетного гостя к экипажу и к большому удовольствию собравшихся говорит, что Егор Нилыч уехал довольным.

Маска в рассказах более позднего периода у чеховского персонажа появляется или исчезает, знаменуя этапы эволюции героя. Смена маски происходит в психологически знаменательные, поворотные моменты сюжетного действия.

В рассказе «Ионыч» главный герой постепенно теряет человеческие качества, закрываясь от мира маской равнодушия, которая все плотнее и плотнее прирастает к его лицу.

При знакомстве с Туркиными Старцеву в их доме нравилось все, кроме игры Котика на рояле. Музыка становится препятствием, отделяющим Котика от Старцева.

После отказа Екатерины Ивановны выйти за него замуж Старцев чувствует себя оскорбленным. Оберегая себя от душевных тревог и боясь неприятных ситуаций, Старцев начинает избегать тесных отношений с людьми. Постепенно доктор совсем разочаровывается в людях и не желает даже разговаривать с ними о чем-либо серьезном. Надев маску равнодушия, Старцев обрекает себя на одиночество и заполняет пустоту в жизни материальными предметами.

Развязка обнаруживает, что в памяти Ионыча осталось только первичное впечатление, — опошленное в той мере, в какой Ионыч отличается от Старцева. Так развязка отрицает все живое, что было в жизни персонажа. Причем это не возвращение к исходной точке, а нисхождение, отрицание личности.

Маска Старцева, надетая однажды для сохранения душевного равновесия, видоизменяется, прирастает к лицу героя, полностью преображая его. Маска Ионыча поглощает все качества Старцева, характеризующие его как живого человека (гуманизм, умение любить, желание трудиться, интерес к искусству, эмоциональность, физическая и духовная активность), и проявляет такие черты характера, доминирование которых свидетельствует об угасании личностного начала (равнодушие, жадность, злость, раздражительность, неподвижность). Движение от лица к маске в рассказе «Ионыч» можно рассматривать как деградацию персонажа, движение от жизни к фикции.

В рассказе «Дама с собачкой», в отличие от «Ионыча», эволюция главного героя совершается от маски к лицу-лику.

В начале рассказа охладелость Гурова – это маска безличностного отношения к жизни, шаблонно-внешнего ее восприятия.

Гуров, не познавший счастья истинной любви, пытается компенсировать эту пустоту, постоянно ища развлечений. Маска определяет стандартный комплекс представлений и поступков: заинтересовавшись молодой одинокой женщиной в Ялте, Гуров без лишних размышлений решается на флирт с ней.

Для Гурова его роман – не более чем очередная интрижка; поведение его диктуется пошлой целью и трезвым расчетом.

Неестественность маски Гурова обнаруживается при сопоставлении с искренностью Анны Сергеевны, в поведении которой неуловимо присутствует ее духовная неопытность, наивность.

Возрождение личности Гурова связано с обретением любви. Серьезность и наивность Анны Сергеевны в отношениях постепенно пробуждают в нем «молодые» чувства. Они усиливаются под воздействием красоты и величавости природы. Постепенно герой понимает, что маска выхолостила всю его жизнь. Симптомами отслоения маски от лица, духовного перелома, являются эмоционально-психологические переживания героя: бессонница, сердцебиение, головная боль.

Уезжая в город С. Гуров не осознает до конца произошедшего в нем переворота. Но в тот момент, когда он видит белого шпица, он забывает себя прежнего. Маска окончательно спадает с его лица: на смену ролевому поведению приходит живое волнение; искреннее, естественное восприятие жизни.

Маска Дон-Жуана, надетая в молодости, спадает с лица Гурова, обнаруживая нежную человеческую сущность тогда, только «когда голова у него стала седой». Название рассказа «Попрыгунья» выявляет в характере главной героини основные черты: неестественность, непостоянство, неустойчивость.

Ольга Ивановна постоянно спешит, торопится – и в поступках, и в мыслях. Маска светской попрыгуньи отчетливо заметна при сравнении с естественностью Дымова.

Мир героя, с точки зрения «попрыгуньи», — это мир статичный, неподвижный; когда ею овладевает стремление к покою, отдыху, она мысленно представляет, как «сидит неподвижно рядом с Дымовым».

С позиции автора, Дымов живет разнообразной, динамичной жизнью, ставит перед собой и решает все новые и все более сложные задачи.

Он живет в естественной среде; Ольга Ивановна создает вокруг себя искусственную обстановку. Всё: люди, природа, предметы искусства – оцениваются ей не с точки зрения их истинной ценности, а в сравнении с каким-то эталоном.

Ольга Ивановна создала для себя строгий порядок, «расписание», которое превращает ее жизнь в замкнутый круг: монотонное повторение одного и того же ритуала – изо дня в день. Ее жизнь стандартизирована, речь превращена в штампы.

Ольга Ивановна одарена (обладает некоторым актерским и певческим талантами, пишет этюды, аккомпанирует), но, поскольку не имеет своего лица, не способна создать что-либо оригинальное. Обилие разнообразных увлечений героини свидетельствует об их иллюзорности, в отличие от истинных интересов Дымова.

Героиня постоянно выбирает такую точку зрения, в которой обыкновенное выглядит как необыкновенное (например, в 6-ой главе). Она сама позирует и заставляет позировать всех вокруг. Так, ее супруг вынужден каждую среду, отрываясь от своих научных трудов, заходить в столовую и произносить ритуальную фразу.

Ольга Ивановна, внешне совершая множество действий, на самом деле не эволюционирует, в то время как Дымов постепенно продвигается по пути своего внутреннего развития, напряженность работы героя все более возрастает («ложился в три, а вставал в восемь»).

Маска прирастает к лицу героини, она уже не способна на естественные человеческие чувства. Эта особенность проявляется в сцене у зеркала. Дымов пришел в спальню поделиться с женой своей радостью. Но Ольга Ивановна даже не повернулась к мужу, и он вынужден ловить ее взгляд в зеркале. Событие в жизни супруга — для нее лишь досадная помеха, которая может угрожать выполнению «распорядка»: «боялась опоздать в театр». Ситуация равнодушия к настоящей, истинной жизни еще более усугубляется, когда Ольга Ивановна отворачивается от заболевшего мужа, покидает его в беде.

Маска светской львицы спадает с Ольги Ивановны неожиданно. Ролевое поведение героини, обусловленное маской светской попрыгуньи, сменяется на естественное в тот момент, когда мир Дымова гибнет. Героиня, действия которой всегда были целенаправленными, сейчас «без всякой надобности… взяла свечу и пошла к себе в спальню…», здесь к ней приходит осознание своей вины, и тут же она в зеркале трюмо видит себя «страшной и гадкой».

¹[благодарить], ²[не на что жалиться]

1-ое предложение — односоставное, глагольное, инфинитивное.

2-ое предложение — односоставное, глагольное, инфинитивное.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение элементарной структуры с придаточным расчлененным, условным:

¹[И умыты, и обуты, и … можем даже кого осчастливить]

↓ при каком условии?

² (ежели…)

Базовая конструкция – прямая речь:

1-ое предложение — односоставное, глагольное, инфинитивное.

2-ое предложение — бессоюзное сложное предложение элементарной структуры.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (соединительным) союзом и в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение распространенное, полное, эмоционально-оценочное.

Базовая конструкция – предложение с прямой речью.

Присоединительная конструкция подключается к базовой сочинительным (сопоставительным) союзом а в присоединительном значении. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение нерасчлененного типа с придаточным присказуемостно-изъяснительным:

А ¹ [ значит ]

↓ за что?

² (что…)

Присоединительная конструкция с союзом а содержит сообщение, продолжающее, развивающее мысль предшествующего высказывания. Использование этого союза придает высказыванию разговорный характер.

В рассказах А.П. Чехова используется и союз да и специальное союзное сочетание да и. Они подключают к базовой присоединительную конструкцию, которая не является самостоятельным предложением.

Присоединительная союзная конструкция подключается к базовой сочинительным союзом да в присоединительном значении и частицей еще. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение с придаточным определительным.

Присоединительная конструкция подключается к базовой союзом да и, она представляет собой простое предложение (односоставное, глагольное, безличное, распространенное).

Базовая конструкция – предложение с прямой речью.

Присоединительная конструкция подключается к базовой присоединительным союзом да и. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение (двусоставное, распространенное).

Базовая конструкция – сложноподчиненное предложение с последовательным подчинением придаточных (нерасчлененных, присказуемостно-изъяснительных). Присоединительная конструкция подключается к базовой присоединительным союзом да и. Присоединительная конструкция представляет собой сложноподчиненное предложение с последовательным подчинением придаточных (времени и пространственно-определительного):

¹[ говоря ]

↓ ↓ что?

² (что…) и ³(…), да и ⁴[ скучно слушать ]

↓ когда?

⁵(когда… девушке)

↓ какой?

⁶(которой…)

Союзы да, да и имеют разговорный оттенок.

В произведениях А.П. Чехова редко используется присоединительный союз а то. Он подключает к базовой присоединительную конструкцию; обе конструкции составляют одно предложение. Например:

Присоединительная конструкция подключается к базовой (односоставное, глагольное, безличное) собственно присоединительным союзом а то. Присоединительная конструкция представляет собой односоставное, глагольное, безличное предложение.

Присоединительная конструкция подключается к базовой присоединительным союзом а то. Присоединительная конструкция представляет собой простое предложение (двусоставное, распространенное).

Присоединительный союз а то придает высказыванию разговорную окраску.

Редко в произведениях А.П. Чехова в присоединительном значении используются разделительный союз или, противительный союз но:

Союзом или присоединяется сообщение с оттенком уточнения, в то же время союз сохраняет свое основное значение.

Союз но сохраняет свое основное противительное значение.

Уступительный союз хотя также иногда вводит присоединительную конструкцию в рассказах А.П. Чехова:

Союз сохраняет свое основное уступительное значение.

В целом в творческом контексте А.П. Чехова (проанализировано 17 рассказов) отмечается тенденция к использованию сочинительных союзов и (43%), а (39%) в присоединительном значении. Другие союзы: присоединительные (да и — 7%, а то –5%), сочинительные в присоединительном значении (или – 2%, но — 2 %) и подчинительные в присоединительном значении (хотя и др. – 2%) — встречаются в произведениях А.П. Чехова крайне редко.

Присоединительные конструкции представляют собой в синтаксисе рассказов А.П. Чехова преимущественно целые предложения (простые или сложноподчиненные), реже — являются частью сложного предложения или сложного синтаксического целого; используются с целью уточнения и развития предыдущего высказывания.

2.1.2 Бессоюзные присоединительные конструкции и их типы

В рассказах А.П. Чехова наиболее распространены присоединительные конструкции, в которых повторяется член предыдущего высказывания с дополнительной характеристикой. Приведем примеры:

Присоединительная бессоюзная конструкция; повторяется член основного высказывания (дополнение — дом) с дополнительной характеристикой:

¹[Я постоял и поплелся]

↓ для чего?

³(чтобы на дом… дом)

↓ какой? ↓ какой?

⁴(в котором) ⁵(который)

Присоединительная бессоюзная конструкция, в составе которой повторяется член основного высказывания с дополнительной характеристикой: в 1-ом случае повторяющаяся словоформа (сказуемое — засела) распространяется придаточным степени; во 2-ом (сказуемое – боюсь) придаточным присказуемостно-изъяснительным:

¹[Я люблю], и ²[засела привычка…, засела…. так крепко];

⁴[я бывая прав или виноват], но ↓ в какой степени ?

³(что…)

⁵[я боюсь огорчить.., боюсь]

⁶(что…) и ⁷(как бы…)

В тексте присутствует малый временной круг (утро – вечер – ночь) и большой временной круг («день за днем, сегодня – как вчера»). Конкретное суточное время отражает время вечности.

Отметим, что на грамматическом уровне конкретный временной план перетекает в обобщенный: прошлое, настоящее, будущее – представление о вечности, неизменности.

В стихотворении автор использует разные временные формы глаголов (настоящее, прошедшее и будущее).

Открыл – прошедшее время;

Завожу, толпятся, пляшут, вьются – настоящее время;

Любить не перестану, настанет, погашу, улягусь спать – будущее время.

Последние два стиха противопоставляются всему стихотворению: используется форма императива «пусть приснится».

Таким образом, происходит перемещение из реального плана в план ирреальный. В стихотворении рисуется реальный эмпирический мир, за которым скрывается инобытие.

Ключевым образом стихотворения является магазин игрушек. Этот образ приобретает символическое значение. Первая строфа является зачином стихотворения. Здесь возникает реальный образ магазина игрушек со всеми его атрибутами: «Ленты, куклы, маски, мишура…» В этом реальном магазине игрушек лирический герой – хозяин.

Мир игрушек трансформируется в земной мир. Лирический герой – это уже не просто хозяин магазина, это человек вообще.

Для лирического героя земной мир – это рай. Однако лирическое пространство и время раздвигается до бесконечности. Оно уже не просто пространство земли и личное время лирического героя (равное жизни), а мистическое пространство и время.

Происходит наложение временного плана реального человека и временного плана Бога. Человек произносит: «Зимний вечер, длинный, длинный, длинный!», а Бог подхватывает: «Милый отблеск вечности моей». Вечность – время Бога. Время человека конечно. Слово «отблеск» указывает на соотношение реального мира и высшей реальности. На то, что одной из ипостасей лирического героя является ипостась Бога, указывает и тип рифмовки. В целом рифмовка стихотворения – перекрестная, однако рифмуются не только стихи внутри строфы, но и стихи первой и второй строф.

Необычно рифмующиеся стихи отражают символический смысл стихотворения. Следуя за логикой рифмовки стихотворения, соотносятся 1 и 3, 2 и 4 стихи.

Выражается мысль о том, что воля лирического героя простирается не только на игрушки, но и на людей.

То есть действие, производимое лирическим героем, характеризуется постоянством. Это действие – завод, то есть оживление игрушек, оживление неживого. Таким образом, лирический герой соотносится с Богом, ибо удел Бога – вечное оживление и вечное управление всем живым.

Отметим, что на ритмическом уровне выделяется последний стих в первой строфе (Все стихотворение написано пятистопным хореем, четвертый стих в первой строфе – шестистопным).

Мотив оживления (завода) укрупняется. Иное значение получают и слова «с раннего утра». Утро соотносится с началом. Начало – это есть жизнь, оживление (Бог положил начало жизни на земле, оживив неживое).

Последняя строфа (ритмически соотносимая с четвертым стихом первой строфы – шестистопный хорей) является лирической кульминацией стихотворения. Эпитет заветный (колпак) рождает ассоциации с Ветхим заветом, а также актуализирует все значения слова «завет» — знание, закон, совет, сокровенное, свято хранимое.

Последние два стиха являются квитэссенцией всего стихотворения. Все символические планы связываются воедино.

Сознание лирического героя трансформирует реальность (узорный полог), видя в ней иную высшую сущность (высоту сапфирную). И трансформация эта происходит не вне воли лирического героя, эта трансформация желанна и задана.

Лирический герой – творец мифа о мире.

Для учащихся 6-го класса анализ упрощается, однако учителю необходимо сформировать представление о символистской сущности данного стихотворения. Лирический герой – не просто хозяин магазина игрушек, но Человек; рай для него – не только магазин, но весь мир, за которым скрывается иной мир (мир сновидений).

Присоединительная бессоюзная конструкция: повторяется член основного высказывания (дополнение — сочувствия) с дополнительной характеристикой.

Присоединительная бессоюзная конструкция; повторяется член основного высказывания с дополнительной характеристикой:

¹[Я был полон … довольства… довольства и …. мысли ]

↓ какого? ↓ какой?

²(что…) ³(что… Лида)

↓ какая?

⁴(которая)

Повторение слова (довольства) усиливает значение члена основного предложения – дополнения.

При повторении члена основного высказывания в присоединительных конструкциях происходит его распространение, ему сообщается дополнительная характеристика и расширяется его содержание. Длительность паузы отмечается чаще запятой, реже – точкой.

Синтаксической особенностью произведений А.П. Чехова является частотное использование присоединительных конструкций, содержащих вывод из основного высказывания. Например:

Присоединительная бессоюзная конструкция содержит итог рассуждений:

¹[Народ опутан], и ²[вы не рубите, а прибавляете] — ³[убежденье]

Присоединительная бессоюзная конструкция содержит вывод.

¹[Представьте]

↓ что?

² (что…), — ³[останется]

Присоединительная бессоюзная конструкция содержит вывод из рассуждения:

¹[Надо]

↓ что?

² (чтобы…); ³[поступать иначе – быть нерасчетливым]

Длительность паузы перед данной разновидностью присоединительных структур передается знаком «тире», реже — «точкой с запятой».

В рассказах писателя менее употребительны присоединительные конструкции, выполняющие функции уточнения и пояснения членов основного высказывания. Приведем примеры:

Присоединительная бессоюзная конструкция со значением уточнения:

¹[мезонина… блеснул свет] — ³[накрыли]

↓ какого?

² (в котором…)

Пауза между основным высказыванием и присоединительной структурой отмечается знаком «тире».

Редко встречаются в произведениях А.П. Чехова и присоединительные структуры, выполняющие роль членов, однородных с имеющимися членами в основном высказывании. Например:

Конструкция с присоединяемым глагольным сказуемым есть как присоединение части сложного предложения:

¹[Все они были с некрасивыми острыми подбородками, близоруки, сутулы, одеты так же, как мать, …шепелявили… и …делали…] — ²[играли, читали, пели]

Пауза между основным высказыванием и присоединительной конструкцией передается тире.

В целом в творческом контексте А.П. Чехова отмечается тенденция к использованию присоединительных конструкций, в которых повторяется член предыдущего высказывания с дополнительной характеристикой (42%), и присоединительных конструкций, содержащих вывод из основного высказывания (40%).

В рассказах писателя менее употребительны присоединительные конструкции, выполняющие функции уточнения и пояснения членов основного высказывания (10%), и присоединительные конструкции, выполняющие роль членов, однородных с имеющимися в основном высказывании (8%).

2.2 Семантико-стилистические функции присоединительных конструкций

В произведениях А.П. Чехова присоединительные конструкции в основном используются в речи персонажей.

Присоединение в речи героев выполняет следующие функции: служит для речевой характеристики персонажа; создает иллюзию высказываний, спонтанно возникших в речи героев; передает разговорный характер диалогов; делает речь персонажей экспрессивной. Приведем примеры:

Присоединительная конструкция, внезапно возникшая в речи героя, передает его волнение. Экспрессия отмечается скоплением однородных сказуемых в главном (не оставьте, присматривайте) и придаточном предложениях (благородно… без шалостев..), а также знаком «многоточие», указывающим на прерывистость речи, психологические паузы.

Базовая и присоединительные конструкции входят в состав сложного синтаксического целого. В пределах ССЦ отмечается три присоединительных конструкции, подключаемых сочинительными (а, и, а) союзами в присоединительном значении. Нагнетание присоединительных конструкций создает эффект эмоциональной детской речи взахлеб. Лексическое наполнение высказываний способствует воссозданию просторечия и характеризует героя как необразованного.

Широко представлены бессоюзные сложные предложения, которые имитируют разговорную речь:

[я видал], [крючки продаются], [стоющие]

В бессоюзных сложных предложениях смысловые отношения между частями не имеют эксплицитного выражения и должны извлекаться адресатом речи из содержания частей с опорой на пресуппозицию и общий фонд знаний у слушающего и говорящего.

Базовая и присоединительные конструкции входят в состав сложного синтаксического целого. В пределах ССЦ отмечается пять присоединительных конструкций, присоединяемых к базовой без союзов. Нагнетание присоединительных конструкций создает эффект экспрессивной речи. Повтор слова «собака» связывает все высказывание. Все предложения, составляющие присоединительные конструкции, располагаются по принципу градации. Это позволяет воссоздать нарастание гнева у героя.

Лексическое наполнение высказываний (с одной стороны, пора обратить внимание, подчиняться постановлениям, оштрафуют, с другой – мерзавца, бродячий скот, кузькину мать) создает эффект смешения стилей: бранно-разговорного и официального. Это способствует созданию образа героя, наделенного властью, но не умеющего держаться в официальных рамках.

Присоединительная конструкция, внезапно возникшая в речи героя, передает его волнение. Оно отмечается скоплением однородных сказуемых (сын Нафанаил, жена Луиза) и повтором слов из базовой конструкции, а также неоднократно употребляемым многоточием, которое указывает на психологические паузы в речи героя. Присоединительная конструкция раскрывает низкую и рабскую натуру персонажа.

Присоединительная конструкция делает речь доктора Старцева, героя рассказа «Ионыч», ассоциативной, прерывистой, приближает к непринужденному разговору. Присоединение и предшествующий ему знак «многоточие» позволяют передать чувства влюбленного героя и психологическое затруднение в разговоре.

Присоединение встречается и речи автора.

Присоединительные структуры в авторской речи выполняют следующие функции: передают отношение автора к герою, делают речь автора эмоционально-экспрессивной, характеризуют состояние персонажа, ритмизируют авторское повествование. Приведем примеры.

Присоединительная конструкция представляет собой сложносочиненное предложение, в котором все три предикативные единицы имеют одну структуру: подлежащее + сказуемое:

И ¹[дед крякал], и ²[мороз крякал], а ³[Ванька крякал]

Единообразие простых предложений в составе ССП способствует ритмизации авторской речи и характеризует героя как комического персонажа. Повторение в высказывании слова «крякал», имеющего помету «просторечное», сближает речь автора и речь персонажей, демонстрирует проникновение авторского сознания во внутренний мир героев.

Присоединительная конструкция представляет собой бессоюзное сложное предложение элементарной структуры, однородного состава с перечислительными отношениями, оттенком одновременности:

А [синеет воздух], [тени, пятно бледнеют].

Присоединительная конструкция, формально представляющая собой описательный фрагмент, характеризует психологическое состояние героини. Варька, опустошенная и обессиленная после бессонной ночи, переключает свое внимание с образа хозяйки на внешний мир, мучающий ее на протяжении нескольких ночей. Размеренный ритм присоединительного высказывания передает замедленность реакций героини.

Присоединительная конструкция представляет собой двусоставное, нераспространенное простое предложение. Оно ритмически противопоставлено сложносочиненному предложению, представляющему собой базовую конструкцию.

Благодаря эмоционально-экспрессивной окраске присоединительная конструкция использована для оформления тематического перехода внутри высказывания: в базовой конструкции выражается точка зрения героя на свою жизнь, в присоединительной – авторский взгляд на образ жизни персонажа. Причем, авторская оценка, содержащаяся в присоединительной конструкции, выступает как вывод, итог всего рассказа.

Присоединительная конструкция представляет собой односоставное, безличное, распространенное простое предложение; оно ритмически противопоставлено предложению, представляющему собой базовую конструкцию. В базовой конструкции представлена объективная характеристика времяпрепровождения героини. Высказывание, сосредоточенное в присоединительной конструкции, звучит субъективно, как разоблачение: жизнь Ольги Ивановны стандартизирована, действия превращены в штампы, бытие лишено смысла.

Нередко в рассказах А.П. Чехова присоединительная конструкции, представляющая собой высказывание автора, содержат элементы, явно демонстрирующие, что через слово автора раскрывается сознание героя. Например.

Базовая конструкция представляет собой сложносочиненное предложение, построенное на приеме градации: вторая предикативная единица поддерживает и усиливает мотив освобождения ото сна:

[пятно и тени… исчезают], и [некому лезть и туманить]

Присоединительная конструкция противопоставлена базовой.

Присоединительная конструкция представляет собой простое, односоставное, безличное предложение, смысл которого сталкивается с содержанием основного высказывания: воля героини ослаблена, она не может сопротивляться сну.

А [спать хочется по-прежнему, ужасно хочется].

В авторскую речь внедряется слово героини, сосредоточенное в присоединительной конструкции. Столкновение взгляда со стороны (авторская речь в базовой конструкции) с внутренним ощущением героини позволяет показать драматизм ситуации, в которую попала Варька. Присоединительная конструкция в данном случае является средством психологического анализа.

Отметим, что присоединительные конструкции встречаются во фрагментах авторской речи, которые относятся к регистру рассуждения, реже – описания; в собственно повествовательных фрагментах присоединительные конструкции не используются.

Итак, изучив присоединительные конструкции в творческом контексте А.П. Чехова, мы пришли к следующим выводам:

Присоединительные конструкции, представляющие собой словоформу, словосочетание и сложносочиненное предложение в рассказах А.П. Чехова не представлены. В произведениях писателя доминируют сложноподчиненные предложения (нерасчлененного и расчлененного типов), широко распространены простые предложения (осложненные и неосложненные), менее частотны бессоюзные сложные предложения. Часто присоединительные конструкции представляют собой многочленное сложное предложение с разнотипной связью, в основном — сочинительной и подчинительной; доминирует, как правило, сочинительная связь. Присоединительные конструкции нередко входят в состав сложного синтаксического целого или являются частью сложного предложения.
В синтаксисе рассказов писателя (проанализировано 17 рассказов) отмечается тенденция к использованию сочинительных союзов и (43%), а (39%) в присоединительном значении. Другие союзы: присоединительные (да и — 7%, а то –5%), сочинительные в присоединительном значении (или – 2%, но — 2 %) и подчинительные в присоединительном значении (хотя и др. – 2%) — встречаются в произведениях А.П. Чехова крайне редко. Союзные присоединительные конструкции в основном используются с целью уточнения и развития предыдущего высказывания.
В творческом контексте писателя отмечается тенденция к использованию бессоюзных присоединительных конструкций, в которых повторяется член предыдущего высказывания с дополнительной характеристикой (42%), и присоединительных конструкций, содержащих вывод из основного высказывания (40%). В рассказах А.П. Чехова менее употребительны присоединительные конструкции, выполняющие функции уточнения и пояснения членов основного высказывания (10%), и присоединительные конструкции, выполняющие роль членов, однородных с имеющимися в основном высказывании (8%). Присоединительные конструкции, распространяющие основное высказывание, в рассказах писателя отсутствуют.
Бессоюзные присоединительные конструкции более тесно, чем союзные, связаны с основным предложением, поскольку без основного предложения присоединяемая часть грамматически несамостоятельна и непонятна. Основным средством связи при бессоюзном присоединении является особая присоединительная интонация и пауза.
В произведениях А.П. Чехова присоединительные конструкции в основном используются в речи героев. Они выполняют следующие функции: служат для речевой характеристики персонажа; создают иллюзию высказываний, спонтанно возникших в речи героев; передают разговорный характер диалогов; делают речь персонажей экспрессивной.
Присоединительные конструкции в авторской речи передают отношение автора к герою, делают речь автора эмоционально-экспрессивной, характеризуют состояние персонажа, ритмизируют авторское повествование. Присоединительные конструкции преимущественно встречаются во фрагментах авторской речи, которые относятся к регистру рассуждения, реже – описания; в собственно повествовательных фрагментах присоединительные конструкции не используются.

3 МЕТОДИКА ИЗУЧЕНИЯ ПРИСОЕДИНИТЕЛЬНЫХ

КОНСТРУКЦИЙ В ШКОЛЕ

Присоединительная связь, в отличие от сочинительной и подчинительной, практически не изучается в школе. Однако исследования лингвистов доказывают, что присоединение — грамматическая категория, обладающая собственным грамматическим значением (значением добавочного сообщения) и собственной грамматической формой (специальными союзами, союзными речениями и другими формальными средствами). Следовательно, эта связь должна изучаться наравне с другими видами синтаксической связи в школе.

При изучении присоединительных конструкций в школе необходимо акцентировать внимание на следующих вопросах:

присоединение как особый грамматико-стилистический прием;
структурно-грамматические типы присоединительных конструкций;
экспрессивно-стилистические возможности присоединительных конструкций.

Приведем пример урока в 11-ом классе.

Тема урока: ПРИСОЕДИНИТЕЛЬНЫЕ КОНСТРУКЦИИ

Цель урока – изучить грамматико-стилистические возможности присоединительных конструкций.

Задачи урока:

раскрыть роль присоединительных конструкций в речи;
выявить их экспрессивно-стилистические возможности;
побудить учеников к активному и творческому использованию присоединительных конструкций в устной и письменной речи.

ХОД УРОКА

Учитель. В русском языке существуют такие понятия, как присоединительная связь, присоединение, присоединительные союзы, присоединительные конструкции. Наш урок сегодня будет посвящен присоединительным конструкциям.

Что такое присоединение? Присоединение представляет собой особый грамматико-стилистический прием, который связан с тенденцией к экономии речевых средств при большой информативной насыщенности.

Присоединительные конструкции достаточно широко распространены в устной речи. Они возникают в сознании, как правило, не одновременно с основной мыслью, а лишь после того, как она высказана; как дополнительные сообщения, пояснения. Посредством присоединительной связи их приходится добавлять к основному высказыванию. Л. В. Щерба писал: «второй элемент появляется в сознании лишь после первого или во время его высказывания».

Присоединение все активнее проникает в книжную речь: в язык художественной литературы, публицистические и научно-популярные статьи, газеты. Актуализировать наиболее важное для автора положение позволяет добавочный характер присоединений, а также их расположение после основного высказывания. Присоединение, безусловно, — это один из видов синтаксической связи.

На доске представлены примеры. Укажите присоединительные структуры. Найдите их, дайте им характеристику.

Внутри хронотопа деревни наблюдается несколько мелких хронотопов. Хронотоп именья характеризуется крайней запущенностью, неналаженностью быта: комнаты малы и пусты, в кабинете ссыпана рожь, стулья с продранными сиденьями, продавленный диван, пол никогда не мели. Однако Кузьма не обращает внимание на отсутствие уюта в доме, его поначалу радует новизна его положения и внешнее пространство сада и пашни.

Кузьма втянулся в деревенскую жизнь. Хотя уклад дурновской жизни ужасал его, но вместе с тем и затягивал. Хронотоп дома наложил отпечаток на быт Кузьмы

Активно взаимодействует с хронотопом деревни хронотоп избы Серого, самого нищего и бездельного мужика во всей деревне.

Образ Серого тесно связан с хронотопом избы. Он был столь же убог, как и его жилище. В описании Серого и его избы обнаруживается параллель: изба почти не прикрыта крышей (хронотоп разомкнутый), изба лишенная тепла, уюта, ощущения защищенности – на Сером ветхая шапка (герой лишен защиты, так же как и его дом); пространственная деталь — покосившиеся стены в избе – перекликается с такими деталями в костюме Серого как рваный полушубок, разбитые валенки – непрочность жилья синонимична непрочности одежды героя.

Убожество героя – не столько следствие сложной крестьянской жизни в деревне, сколько результат его бездеятельности. Его не устраивала та работа, которую предлагали, и он в ожидании лучших условий с «озабоченным видом» без «огня, в холоде, в голоде» просиживал в своей избе год за годом, довольствуясь случайными заработками и подачками.

Однако не только Серый безразличен к своей судьбе. Вся атмосфера Дурновки пропитана таким безразличием. Хронотоп деревни заполнен бытовыми неэстетичными предметами, которые не радуют, а озлобляют героев. Пространство деревни заполнено нечистотами, убогими предметами и вещами. Невыносимые условия жизни делают людей равнодушными к чужой беде.

Так, когда заболел Кузьма Ильич, Молодая, к которой он относился как к дочери, даже не проявила сочувствия. Иванушке, старичку из Басова, не оставалось ничего как умереть, после того, как он увидел, что стоило ему только заболеть, а уж справили ему гроб. Серый, избив до полусмерти уличенную в прелюбодеянии дочь насильно выдал замуж за соблазнителя. А Молодой сыграли свадьбу с Дениской, циничным и жестоким парнем, который наверняка будет избивать свою жену. Недаром, Кузьма, размышляя о правах деревни, приходит к выводу: «Но, боже мой, не безумие ли надеяться на жалость в Дурновке!».

Время деревни цикличное. Изображается время суток. Время суток связано с крестьянской повседневной жизнью, точное время актуализируется во время болезни героев, когда они не могут заснуть в горячке. Цикличность деревенской жизни передает и календарное время.

Цикличность времени в повести указывает на бесконечную повторяемость деревенской жизни. На протяжении столетий русский быт и русский характер остаются неизменными. И если в начале, когда Кузьма приехал в Дурновку после долгих скитаний, у него были надежды на новую жизнь в деревне, то в финале повести возвратясь в Дурновку, Кузьма чувствовал только тоску. Братья мечтают продать имение и уехать подальше от деревни. Однако хронотоп деревни оказывает влияние на героев.

Безысходность дурновской жизни подчеркивается бездетностью главных героев: у Тихона Ильича единственного ребенка во сне задавила жена, а все другие дети рождались мертвыми; дочь Кузьмы Ильича, Клаша, вполне могла оказаться не его дочерью, поскольку он жил с замужней женщиной; а дети крестьян отличались слабостью и нежизнеспособностью.

Таким образом, хронотоп неизвестной деревни и Дурновки совпадают: природное богатство и запустение, порожденное равнодушием людей к своему быту. Точечное пространство избы богатого мужика напоминает жилье дурновцев. Пространство избы замкнутое, ограниченное, перенасыщенное, пространство давящее на человека, пространство, не останавливающее возможности на уединение, пространство, раздражающее своей негармоничностью. Это пространство заставляет человека чувствовать себя животным, мирящимся с нечистотой, угаром, влажностью, постоянным обществом людей и животных. Такое пространство развивает в человеке дурные инстинкты, звериную злость. Кузьма не видел внутренней жизни дома, а лишь предположил по внешним приметам (свинья на пороге, грязь во дворе) какой уклад в жизни дома, следовательно такой хронотоп избы типичен, а отношения в семье всеобщи.

С деревней сопоставляется город. Хронотоп города соотносится с хронотопом деревни: та же теснота, грязь, непрочность построек. В хронотоп города входит хронотоп трактира, куда однажды зашел Кузьма. Хронотоп трактира насыщен деталями: двор, полный жидкой грязи, насквозь сгнившая лестница, сальная дверь в клоках войлока, табачный дым, звон посуды, топот бегущих во все стороны половых, гнусавый крик граммофона. Раздражающая и давящая атмосфера трактира отражает атмосферу города с его какофонией, грязью, гнилью. Город не отличает архитектурное совершенство или симметрия улиц, гармония звуков. Хронотоп города совпадает с хронотопом деревни. Город – это та же деревня с тем же равнодушием и судьбе человека и циничностью.

В описании города неоднократны перебивы пространственно-временного плана размышлениями героя. Например:

В хронотоп города проникает хронотоп ярмарки. Ярмарка обнажает, высвечивает, укрупняет все стороны русской жизни. Итак, хронотоп деревни расширяется до хронотопа России. Заметим, что прошлое и настоящее противопоставлен друг другу. В настоящем жизнь

Художественную мысль произведения ведет сопоставление хронотопов современной и Древней Руси.

Хронотоп Древней Руси с его бревенчатыми теремами и церквями определял героизм народа, его духовность. Хронотоп Руси современной с ее убогими избами, грязными улицами и дворами определяет разобщенность и жестокость народа. Однако и в прошлом России наблюдаются не только светлые стороны русского национального характера. Через подтекст прослеживается мысль, что двойственность русского характера определяется географическим хронотопом: Русь расположена в Европе и Азии, этим определялась ее духовность и безграничная дикость в прошлом.

Хронотоп современной России противопоставлен хронотопу Европы, который характеризуется аккуратностью построек, разумностью жизнеустройства. Отношения выходцев из Европы друг к другу также абсолютно иные. Таким образом, национальный хронотоп определяет сознание человека.

В хронотоп России входит хронотоп дороги.

В дороге изображаются главные герои произведения — Тихон Ильич и Кузьма Ильич. Традиционно дорога символизирует жизнь человека. Однако дороги, по которым ездят герои, — это дороги одни и те же: из деревни в город, из города в деревню. Таким образом, утверждается мысль о неизменности жизни героев произведения. Эта мысль подтверждается и на сюжетном уровне. Так, повествователь указывает на однообразие жизни Тихона Ильича.

Тихон Ильич изображен в тот момент, когда он начал оценивать прожитые годы, задумываться над итогами жизни, бесконечно идущей по кругу. С мыслями Тихона Ильича перекликаются слова Кузьма.

Герои приходят к выводу, что их жизнь, лишенная высшего смысла, прожита напрасно. Не могут в корне изменить русскую жизнь и революции и политические реформы.

Наряду с вневременными деталями для хронотопа России характерны и исторические приметы. Историческое время, в отличие от хроникально-бытового, насыщено событиями: война с Японией, революция, отчуждение земель, конституция. Выражается авторская концепция жизни: насилием не улучшить российскую действительность. Беспросветность русской жизни коренится в русском национальном характере, о котором так говорит Кузьма. Недаром хронотоп России не замкнут, финальную точку не могут поставить реформы. Заканчивается произведение изображением дороги, по которой Молодая и Дениска возвращаются после венчания. Быстрая езда, пляска на санях, веселое пение – отнюдь не залог счастливой семейной жизни. Дорога ведет от церкви к беднейшей избе Серого, где Молодую ждут упреки, побои и унижения. Хронотоп дороги, идущей по кругу, символизирует цикличность бестолковой и жестокой русской жизни.

Хронотопу России противопоставлен хронотоп кладбища. Если для хронотопа России определяющим является мотив бестолкового движения, то для хронотопа кладбища – мотив блаженного покоя.

Повышенная насыщенность художественного пространства (деревянная церковь, деревья, кресты, ограды, пение птиц, памятники, тени, бабочки, плиты) сочетается с пониженной интенсивностью времени. Кладбище находится вне времени. Итак, хронотоп России – это хронотоп бестолковой, жестокой, бесконечной жизни. Хронотоп кладбища – это хронотоп смерти. Следовательно, в произведении противопоставлены жизнь – смерть, бестолковое беспокойство жизни и успокоение смерти, бесконечность бестолковой жизни народа и конечный покой жизни каждого человека.

В рассказе описан лишь июньский один день деревни, однако название расширяет временные границы произведения: все дни деревни похожи – вся жизнь деревни – это будни. Пространство деревни также расширено: это пространство не только земли, но и неба – пространство объемное.. Таким образом, хронотоп конкретной деревни расширяется до хронотопа Российской деревни вообще.

В хронотоп деревни включен ряд более мелких хронотопов: хронотоп поповского дома, хронотоп избы десятского, хронотоп деревенской дороги, хронотоп кладбища.

Хронотоп поповского дома противопоставлен хронотопу избы десятского.

Вопросы и задания

Учитель: Какое место занимает присоединительная конструкция по отношению к основному высказыванию?

Ученик: Присоединение находится после основного высказывания.

Учитель: С какой интонацией произносятся присоединительные конструкции?

Ученик: После основного высказывания наблюдается присоединительная пауза и понижение голоса. Задача паузы — подготовить собеседника к восприятию присоединяемого элемента.

Учитель: В чем состоит отличие присоединительной связи от сочинительной и подчинительной?

Ученик: При сочинении сочетаются однородные, равноправные в синтаксическом отношении элементы высказывания, при подчинении один из синтаксических элементов зависит от другого, однако в обоих случаях элементы высказывания присутствуют в уме, но в смутном виде, уже при самом начале говорения

Присоединение является развитием ранее высказанной мысли, добавочным суждением, пояснением. Интонация присоединения создает эффект прерывистости речи, это тоже отличает присоединительные конструкции от предложений с сочинением и подчинением, характеризующихся относительной плавностью.

Учитель: Как присоединяется присоединительная конструкция к основному высказыванию?

Ученик: С помощью интонации и союзов, т.е. бывает связь бессоюзная или союзная.

Учитель: Что обычно представляют присоединительные конструкции?

Ученик: Присоединение может быть словом, словосочетанием, простым и сложным предложением, многочленным сложным предложением.

Учитель: К чему могут относиться присоединительные конструкции в основном высказывании?

Ученик: Присоединение может относиться к определенному слову, словосочетанию и ко всему высказыванию. Вместе с основным высказыванием присоединительные конструкции образуют сложное синтаксическое целое, в котором вторая часть грамматически и по смыслу связана с первой: поясняет и уточняет ее.

Учитель: Как вы считаете, какие присоединительные конструкции более тесно связаны с базовой конструкцией? Почему?

Ученик. Бессоюзные присоединительные конструкции более тесно, чем союзные, связаны с основным предложением, так как без основного предложения присоединяемая часть грамматически несамостоятельна и непонятна. Основным средством связи при бессоюзном присоединении является пауза и особая интонация.

Учитель: Обратимся к примерам на доске.

Учитель: Какова структура бессоюзных
присоединительных конструкций?

Ученик: Как правило, бессоюзная присоединительная конструкция представляет собой вынесенный за пределы основного высказывания какой-либо член — главный или второстепенный, иногда предложение.

Учитель: В данных примерах определите, каким членом предложения является присоединительная конструкция.

Ученик: 1-й пример — подлежащее, 2-й пример — сказуемое, 3-й и 9-й примеры — определения, 4-й и 7-й примеры — дополнения, 5-й, 6-й и 8-й примеры — обстоятельства.

Учитель: В языке существуют, наряду с бессоюзными, и союзные
присоединительные конструкции. Укажите, какими могут быть в структурном отношении союзные присоединительные конструкции?

Ученик: Союзные присоединительные конструкции могут быть членом предложения, предложением — простым или сложным. В примерах 1-3 присоединение представляет предложение (1 — простое предложение, 2- сложное предложение, 3 — придаточная часть сложного предложения), в примерах 4-8 — отдельный — главный или второстепенный — член предложения (4 — подлежащее, 5 — сказуемое, 6 — определение, 7 — дополнение, 8 — обстоятельство).

Учитель: Какое присоединение находится в большей зависимости от основного высказывания: присоединение, представляющее собой член предложения, или присоединение, которое является самостоятельным предложением?

Ученик: В большей зависимости от базового высказывания находится присоединение, которое представляет собой член предложения, в меньшей — предложение.

Учитель: А теперь постарайтесь установить, какое значение придает высказыванию тот или иной союз.

Ученик: Присоединительные конструкции с союзом и развивают мысль основного высказывания, дополняя, уточняя ее. Повторяющееся в присоединительной конструкции слово основного сообщения подчеркивает присоединительный характер сообщения, выделяет главную мысль предложения.
Ученик: Союз а, когда он употреблен в присоединительной функции, имеет разговорный характер. Присоединительная конструкция с этим союзом содержит сообщение, которое продолжает, развивает мысль предшествующего предложения. Цепочечные присоединения с союзом а придают повествованию ритмичность, выразительность. При помощи слов кстати, главное и др., которые указывают на характер уточнения высказанной ранее мысли (ограничение, распространение, мотивировка), усиливается присоединительное значение союза а.

Ученик: Союзы да, да и имеют разговорный оттенок.
1) Когда сойдутся немцы или англичане, то говорят о ценах на шерсть, об урожае, о своих личных делах; но почему-то когда сходимся мы, русские, то говорим только о женщинах и высоких материях. Но главное — о
женщинах (А. Чехов).

Ученик: Союз но свое основное противительное значение сохраняет.
Ученик: Союзом или присоединяются сообщения с оттенком выбора, уточнения: Силы красных оказались разбросанными, что было недопустимо в такую топь и бездорожье (А.Н. Толстой).

Ученик: При помощи союзного слова что присоединяются сообщения со значением заключения, сентенции, вывода, дополнительного замечания:

Хорошо, я дам тебе опиуму, только нарисуй мне красавицу. Чтоб хорошая была красавица. Чтобы брови были черные и очи большие, как маслины (М. Горький).

Ученик: Присоединительные конструкции с союзом чтобы содержат добавочные сообщения пояснительно-целевого значения.

Ученик: Союзом потому что прикрепляются сообщения причинно-пояснительного характера.

Ученик: Уступительный союз хотя (хоть) тоже вводит присоединительную конструкцию.

Ученик: Союз ибо в присоединительном значении придает повествованию возвышенный, приподнятый тон. Присоединительные конструкции с союзом ибо содержат обоснование предшествующего высказывания.

Учитель: Прочитайте следующие предложения. Дайте характеристику синтаксических скреп присоединительных конструкций.

Ученик: В присоединительной функции выступают, как видно из примеров, сравнительные союзы (точно, будто, как), условные союзы (если), наречия (оттого, притом), вводные слова (кстати).

Учитель: Теперь определим стилистические возможности присоединительных конструкций.

Ученик: Присоединительные конструкции передают экспрессию говорящего, создают впечатление спонтанности высказывания, следующего за основным, создают эффект разговорности.

Присоединительные конструкции употребляются в разговорном, художественном, редко – публицистическом стилях речи. Присоединительные конструкции передают экспрессию говорящего субъекта.

Учитель подводит итог урока, выставляет оценки.

Домашнее задание: Выписать из художественных текстов присоединительные конструкции, охарактеризовать их, определить стилистические функции. Сделать вывод об особенностях употребления присоединительных конструкций в творческом контексте автора.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Присоединение – явление статического аспекта предложения. Это грамматическая категория, обладающая собственным грамматическим значением (значением добавочного сообщения) и собственной грамматической формой (специальными союзами, союзными речениями и другими формальными средствами).
В структурно-грамматическом отношении присоединительные конструкции делятся на следующие типы:

1) конструкции с присоединительными союзами и союзными словами;
2) конструкции с сочинительными союзами в присоединительном значении;

З) конструкции с подчинительными союзами в присоединительном значении;

4) бессоюзные конструкции.

Категория присоединения имеет полевую структуру, в которой выделяется центральная и периферийная зоны. В «центральной» зоне присоединение и парцелляция всегда формально разграничены, в том числе и тогда, когда сосуществуют в одном высказывании. В «периферийной» зоне присоединение и парцелляция всегда находятся в позиции формального неразличения. Для их дифференциации необходим контекстно-семантический анализ.
Присоединительные конструкции обладают большими художественно-выразительными возможностями: они способны передавать тонкие смысловые и экспрессивные оттенки значений. Присоединительная связь, приводящая к расчлененности синтаксических построений, способствует акцентированию важных деталей сообщения. Такой тип синтаксических конструкций меняет общую ритмику текста.
Присоединительные конструкции, представляющие собой словоформу, словосочетание и сложносочиненное предложение в рассказах А.П. Чехова не представлены. В произведениях писателя доминируют сложноподчиненные предложения (нерасчлененного и расчлененного типов), широко распространены простые предложения (осложненные и неосложненные), менее частотны бессоюзные сложные предложения. Часто присоединительные конструкции представляют собой многочленное сложное предложение с разнотипной связью, в основном — сочинительной и подчинительной; доминирует, как правило, сочинительная связь. Присоединительные конструкции нередко входят в состав сложного синтаксического целого или являются частью сложного предложения.
В синтаксисе рассказов писателя (проанализировано 17 рассказов) отмечается тенденция к использованию сочинительных союзов и (43%), а (39%) в присоединительном значении. Другие союзы: присоединительные (да и — 7%, а то –5%), сочинительные в присоединительном значении (или – 2%, но — 2 %) и подчинительные в присоединительном значении (хотя и др. – 2%) — встречаются в произведениях А.П. Чехова крайне редко. Союзные присоединительные конструкции в основном используются с целью уточнения и развития предыдущего высказывания.
В творческом контексте писателя отмечается тенденция к использованию бессоюзных присоединительных конструкций, в которых повторяется член предыдущего высказывания с дополнительной характеристикой (42%), и присоединительных конструкций, содержащих вывод из основного высказывания (40%). В рассказах А.П. Чехова менее употребительны присоединительные конструкции, выполняющие функции уточнения и пояснения членов основного высказывания (10%), и присоединительные конструкции, выполняющие роль членов, однородных с имеющимися в основном высказывании (8%). Присоединительные конструкции, распространяющие основное высказывание, в произведениях писателя отсутствуют.
Бессоюзные присоединительные конструкции более тесно, чем союзные, связаны с основным предложением, поскольку без основного предложения присоединяемая часть грамматически несамостоятельна и непонятна. Основным средством связи при бессоюзном присоединении является особая присоединительная интонация и пауза.
В произведениях А.П. Чехова присоединительные конструкции в основном используются в речи героев. Они выполняют следующие функции: служат для речевой характеристики персонажа; создают иллюзию высказываний, спонтанно возникших в речи героев; передают разговорный характер диалогов; создают эффект эмоциональности речи персонажей.
Присоединительные конструкции в авторской речи передают авторскую экспрессию, отношение автора к герою, характеризуют состояние персонажа, ритмизируют авторское повествование. Присоединительные конструкции преимущественно встречаются во фрагментах авторской речи, которые относятся к регистру рассуждения, реже – описания; в собственно повествовательных фрагментах присоединительные конструкции не используются.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Белкина Е.М. О понятиях «присоединение» и «парцелляция» в лингвистике // Автореф. дис. канд. филол. наук МГЛУ. М., 1993.
Белошапкова В.А. Сложное предложение в современном
русском языке. М., 1967.
Белошапкова В.А. Синтаксис // Современный русский язык. М., 1989.
Белошапкова В.А., Соскова Н.С. Заметка о высказываниях со сложной ремой // Сложное предложение в системе других синтаксических категорий. М., 1984.
Богуславский И.М. Исследования по синтаксической семантике: Сферы действия логических слов. М., 1985.
Бондарко А.В. Основы функциональной грамматики: Языковая интерпретация идеи времени / А.В. Бондарко. – СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-ва, 2001.
Брызгунова Е.А. О смыслоразличительных возможностях русской интонации // Вопросы языкознания, — 4, -М., 1971.
Бурак Л.И. Присоединение в современном белорусском литературном
языке // Автореф. дис. д-ра. филол. наук БГУ. Минск, 1979.
Бурак Л.И. Присоединение и его дифференциальные признаки // Русский язык, — Вып. 8, -Минск, 1988.
Валгина Н.С. Присоединительные конструкции в современном русском литературном языке. М., 1964.
Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. М., 1973.
Ван дейк Т.А. Вопросы прагматики текста // НЭЛ, — Вып. 8. Лингвистика текста, — М., 1978.
Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М., 1979.
Величук А.П. О специфике присоединительной связи в
современном русском языке (сочинение и присоединение) // Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1961.
Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по
русской грамматике. М., 1975.
Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» / Виноградов В.В. Пушкин. Временник пушкинской комиссии. Т. 2, М.-Л., 1936, с. 140-141.
Горбунова Л.Г. К вопросу о функционально-семантическом поле присоединения. Саранск, 2003.
Горина И.И. К вопросу о присоединительной конструкции как единице построения сложного синтаксического целого. Ставрополь, 1982.
Дымарская-Бабалян И.Н. О сложных предложениях с присоединительным значением //Русс. яз. в арм. шк. — № 4. — Ереван, 1987.
Елфимова Т.В. О порядке частей причинных и условных сложноподчиненных предложений. АКД. М., 1976.
Зельцер В.И. Парцелляция как прием актуализации основных синтагм сложноподчиненного предложения. М., 1973.
Карташова Е.П. Присоединение как средство экспрессивного синтаксиса в произведениях М.Д. Чулкова // Мар. гос. пед. инст. им. Н. К. Крупской — Иошкар-Ола, 1994.
Иванчикова Е.А. Парцелляция, ее коммуникативно-экспрессивные и синтаксические функции / Иванчикова Е.А. Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. М, 1968.
Ким Г. В. Бессоюзные присоединительные конструкции в современном русском литературном языке // дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1965.
Киселева Н. П. Союзные средства присоединительной связи // РЯШ, — № 6. -М., 1969.
Киселева Н.П. К характеристике одного из типов присоединительных конструкций // Уч. зап. МГПИ им. В. И. Ленина, — № 423, — М, 1971.
Киселева Н. П. Присоединительные конструкции с модальными словами, частицами // Вопросы теории и методики преподавания русского языка. Уч. зап. Костромского педин-та, — Вып. 27, -Кострома, 1971.
Киселева Н.П. Присоединительные конструкции с союзами да еще // Вопросы русского языка. — Вып. 9. Сб. науч. тр. Костром. ГПИ; — Ярослав. ГПИ. — Вып. 136, Ярославль, 1975.
Киселева Н.П. О сущности динамического присоединения //Проблемы семантики русского языка. — Ярославль, 1986.
Кобзев П.В. предложения присоединительного типа в
современном русском литературном языке // Автореф. дис. канд. филол. наук ЛГУ. Л., 1966.
Кожина М. Н. Стилистика русского языка. М., 1977.
Колесникова А.В. Подключенные конструкции в синтаксисе целого текста. М., 1971.
Колосова Т.А., Черемисина М.И. О союзных и текстовых скрепах русского языка // Показатели связи в сложном предложении. — Новосибирск, 1987.
Крейдлин Г.Е. Служебные слова в русском языке. Семантические и синтаксические аспекты их изучения // Автореф. дис. канд. филол. наук МГУ. М., 1979.
Крылова О.А. Понятие многоярусности актуального членения и некоторые синтаксические конструкции: сочинение, подчинение, обособление и присоединение // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, -№ 5. — М., 1970.
Крючков С.Е. О присоединительных связях в современном русском
языке // Вопросы синтаксиса современного русского языка. М., 1950.
Кузнецова О.Я. Смысловые стилистические оттенки сложного предложения с придаточным присоединительным и некоторых его синонимов // Уч. зап. Курского гос. пед. ин-та. — Т. 17. Научно-практические очерки по русскому языку. — Курск, 1963.
Ляпон М. В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений. М., 1986.
Мильк В.Ф. Интонация присоединения в современном русском языке // Уч. зап. МГПИИЯ, — Вып. 18, -М., 1960.
Назикова Е.А. Синонимия сложных предложений, выражающих присоединительно-распространительные отношения //Семантические стороны языковых явлений. Воронеж, 1989.
Новицкая Н.Н. К вопросу об экспрессии в языке и синтаксических средствах ее выражения (на материале парцелляции). М.,1987.
Платонова М.О. Присоединительные конструкции с союзом да и и их стилистические функции в языке А.Н. Толстого // Уч. зап. ЛГУ. — 1973. -375, — Вып .77.
Плещенко Т.П. Присоединение как один из видов синтаксической связи в современном русском литературном языке // Авторф. дис. канд. филол. наук. Минск, 1960.
Плещенко Т.Г. Присоединение с союзом да в современном русском литературном языке // Лексжалопя и граматыка. Мшск, 1969.
Покусаенко В.К. К вопросу о парцелляции сложных бессоюзных предложений // Вопросы синтаксиса современного русского литературного языка. Ростов-на-Дону, 1973.
Прияткина А.Ф. К изучению присоединительных конструкций // Уч. зап. дальневосточного гос. ун-та. — Вып. 5. — Владивосток, 1962.
Рогожникова Р.П. Градационные союзы в русском языке. //РЯШ, -№ 3. -М., 1971.
Рыбакова Г.Н. Парцелляция сложноподчиненного предложения в современном русском языке // Автореф. дис. канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 1969.
Санников В.З. Значение союза НО: нарушение нормального положения вещей // Изв АН СССР – Сер. лит. и яз. – Т. 45, — 5 -М , 1986.
Сербина Т. Г. Парцелляция как особое синтаксическое явление в языке современных газет // Автореф. дис. канд. филол. наук. Воронеж, 1988.
Серебряная Ф.И. Градационные союзы в современном русском языке // НДВШ ФН, № 6 — М , 1969.
Сковородников А.П. О соотношении понятий парцелляция и присоединение // ВЯ, — № 1. — М., 1978.
Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Томск, 1981.
Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика (сложное синтаксическое целое). М., 1973.
Степанова И.И. Включенные предикативные единицы и присоединительные конструкции как проявление вторичной предикации // Системный анализ и вопросы функционирования языковых единиц. — Таллинн, 1989.
Хатиашвили Л.Г. Присоединительные связи в русском языке. Тбилиси, 1963.
Шалимова Г.С. Присоединительные конструкции в языке газеты (к вопросу о синтаксическом строе современной газетной речи) // Вестн. МГУ, -№ 5. — М., 1972.
Шафиро М.Е. Присоединение как явление речевого синтаксиса (квалификация в аспектах актуального и грамматического членения). КД, Саратов, 1964.
Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи / Н.Ю. Шведова. М.: Изд-во АН СССР, 1960.
Шувалова С.А. Смысловые отношения в сложном предложении и способы их выражения. М., 1990.
Щерба Л.В. О частях речи в русском языке / Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957.

Офис Wildberries в Москве подвергся вооружённому нападению

Россия ударила по Сумам. Город остался без…

Два студента из Индии найдены мертвыми в…

Русский мужчина обратился к Юлии Навальной и…

Путин обращался к шаманам за благословением на…

В Алматы автобус упал с моста

Трамп не пойдет на второй раунд дебатов…

США выделят Украине пакет помощи более чем…

Трамп готов решить украинский кризис до своей…

Эрдоган призвал мусульман объединиться против Израиля

Дипломная работа: Присоединительные конструкции в творческом контексте А.П. Чехова

Арестованы 11 подозреваемых по делу о секс-рабстве школьницы в Кызылорде

В Актобе 92-летняя мать-героиня из Актобе подала в суд на своих 9 детей

Народный штаб за АЭС встретился с нефтяниками Атырау

В Алматинской области кондуктор выпала из автобуса на полном ходу и погибла

В России готовят новые учебники казахского языка и литературы

О НАС

Мобильное приложение

Наши контакты