СОДЕРЖАНИЕ

 

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………..

 

ГЛАВА 1. СПЕЦИФИКА ИЗДАНИЯ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ…………..

1.1 Роль детской литературы в воспитании детей…………………………….

1.2 Познавательное значение детских книг……………………………………

1.3 Особенности мышления и эстетического восприятия ребенка – читателя………………………………………………………………………….

 

ГЛАВА 2. АНАЛИЗ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ………………………………

2.1 Издательство Аруна…………………………………………………………

2.2 Издательство Балауса………………………………………………………..

2.3 Издательство Алматыкiтап………………………………………………….

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………….

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ……………………………..

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Актуальность исследования определяется ролью библиографии детской литературы в обществе, необходимостью теоретического анализа особенностей ее функционирования.

Возникшая на описательной, конкретно-методической основе в конце XIX века теория библиографии детской литературы нуждается в дальнейшем развитии и совершенствовании, исходя из концепций современной философии образования, новой трактовки задач формирования личности в детском возрасте и передачи ей культурного опыта поколений. Очевидно, что функции данной библиографии шире освоенных библиографической практикой. Но теория не может способствовать реализации глобальной цели библиографии детской литературы, поскольку разрабатывается преимущественно на эмпирическом уровне с ярко выраженной абсолютизацией одного вида — рекомендательной библиографии. Основное теоретическое содержание ее не менялось, несмотря на смену ценностных ориентации в способах освоения мира. Эмпирический теоретический уровень недостаточен ни для целостного воспроизведения, ни для обоснования участия библиографии в культуронаследовании. Можно без преувеличения утверждать, что теория библиографии детской литературы не поспевает за развитием общей теории библиографии. Отсюда, сохраняется задача активного теоретико-методологического исследования границ, функций, структуры видов, библиографической деятельности, всех аспектов, характеризующих системную целостность библиографии детской литературы.

Целостный теоретический анализ и выявление нереализованных возможностей позволят аргументировать высокий статус исследуемой библиографии в информационном обеспечении детства и сферы его культурного развития.

В определении библиографии детской литературы «детство» родовое понятие, которым мир детей отграничивается от мира взрослых. Как самый ответственный, основной этап онтогенетического развития человека детство является предметом специальных научных исследований в философии, социологии, психологии, педагогике и ряде других наук. Особое значение придается трактовке интериоризации — становления личности благодаря освоению индивидом общечеловеческих ценностей. В конечном счете судьбы общества зависят от того, какой культурный опыт унаследован в детстве, что в ходе интериоризации «присвоил» ребенок, какие аспекты присвоенной культуры становятся приоритетными.

В современной концепции информационного мировоззрения смысл человеческого существования интерпретируется как продолжение информационной эстафеты, передаваемой каждым поколением другому. Есть основания предполагать, что библиография детской литературы играет существенную роль в этой информационной эстафете. Ее методологическим фундаментом являются педагогические науки, она создавалась как отрасль педагогики, т.е. изначально была предназначена для передачи опыта через научное знание. Сегодня в теории и методике библиография детской литературы рассматривается как своеобразный канал управления процессом обучения и воспитания детей.

Однако, опыт постижения мира передается не только способом научного знания, а всей системой универсалий культуры. Определяющей тенденцией познавательного процесса современная философия образования считает интеграцию всех способов познания действительности. Следовательно, нуждаются в обосновании основные общественные функции библиографии детской литературы, от чего зависит становление статуса этой библиографии в обществе и роль в процессе культуронаследования. Требуется выявить, ограничивается ли участие библиографии детской литературы в этом процессе рамками одного способа — научного знания,
приобретаемого через институт обучения, или она может быть включена в открытую интегрированную систему постижения мира ребенком. Эту сложную проблему можно решать только на широком теоретическом фундаменте, что позволит охватить все стороны библиографии детской литературы как целостного общественного явления, обладающего собственными закономерностями исторического развития и функционирования в современной структуре библиографии.

Сложность теоретической модели библиографии детской литературы во многом обусловлена спецификой объекта. Это единственная библиография, в объекте которой две абсолютно разных по психофизиологическим характеристикам категории потребителей информации — дети и взрослые. Поэтому многие научные концепции современной общей теории библиографии неприложимы к библиографии детской литературы или требуют существенных поправок на возрастные особенности восприятия информации. Отсюда, принципиальное значение приобретает исследование феномена библиографии детской литературы, который повсеместно обнаруживается во взаимодействии и взаимоотчуждении дихотомической пары «ребенок — взрослый».

Понятие «феномен» используется нами по отношению к библиографии в целом в значении — необычайное, редкое библиографическое явление. В этом смысле понятие «специфика» (существенные признаки, отличающие данный объект от всех других) и понятие «феномен» рассматриваются как синонимы.

Хронологические рамки исследования охватывают весь период существования библиографии детской литературы от второй половины XIX века до конца XX века. Выбор для изучения данного промежутка времени позволил, во-первых, проследить развитие теоретической мысли от истоков до современности, во-вторых, обозначить те положения, которые выдвигались регулярно и, следовательно, стали неотъемлемой научной
составляющей теории библиографии детской литературы. В то же время освоение данного исторического периода обусловило эффективность изучения в динамике проявлений особенностей развития детской книги и теоретических проблем руководства детским чтением, на которые опирается диссертационное исследование.

Состояние изученности темы. Попытки представить библиографию детской литературы в системных понятиях и в единстве эмпирического и абстрактно-теоретического уровней, рассмотреть влияние ее феномена на развитие теории до сих пор не предпринимались. Мысль о теоретической неразработанности библиографии детской литературы муссируется более ста лет. Констатируется отставание теории библиографии детской литературы в целом и отстаивание теории рекомендательной библиографии детской литературы.

Материалы теоретического характера есть в многочисленных публикациях по вопросам рекомендательной библиографии детской литературы (сопроводительные статьи в библиографических пособиях, учебные пособия, статьи, фрагменты учебных пособий и статей, отдельные высказывания). Так, о педагогической функции, о системе пособий, о роли библиографии в руководстве детским чтением в разные исторические периоды писали Ф.Г.Толль, В.П.Острогорский, В.И.Водовозов, Е.А.Флеров, Е.А.Корольков, Н.В.Чехов, Н.П.Казанцев, А.И.Лебедев, Н.А.Саввин, А.М.Калмыкова, О.М.Капица, А.П.Бабушкина, З.С.Живова, О.И.Левина, О.Ф.Хузе, Д.А.Гольдштейн, Н.Ф.Новичкова, Е.Ф.Рыбина, Е.Н.Томашева, Н.Н.Гутман, Г.С.Лобанова, Т.Д.Полозова, Е.П.Попова, Г.С.Ганзикова, В.Т.Кайгородова, Е.М.Коломейчук и др. В вузовских учебниках теории библиографии детской литературы отведены соответствующие параграфы и разделы. В них определяются особенности библиографии детской литературы в целом, предмет и задачи, читательское и целевое назначение (З.С.Живова, Е.Н.Томашева, Е.Ф.Рыбина), обозначается научная
проблематика и дается оценка состояния теории, главным образом, рекомендательной библиографии детской литературы (Е.Н.Томашева).
Методика рекомендательного библиографирования (вопросы отбора, оценки, библиографической характеристики в пособиях для детей и для взрослых) рассматривается А.Н.Острогорским, А.В.Мезьер, Н.А.Рубакиным, И.В.Владиславлевым, М.В.Соболевым, Е.А.Флеровым, З.И.Лилиной, П.А.Рубцовой, Ф.Эбиным, З.С.Живовой, Р.П.Бамм, И.Н.Тимофеевой, Е.Ф.Рыбиной, Е.Н.Томашевой, Г.С.Лобановой, Е.П.Поповой, Г.С.Ганзиковой, О.Н.Кокойкиной и др.

В работах по библиографии детской литературы надо отметить заявки на теоретическую разработку таких важных проблем как специфика отношений «детская книга — читатель», познавательная сущность библиографии, библиографическое общение, приобщение к духовным ценностям (З.С.Живова, Л.А.Виролайнен, И.Н.Тимофеева, И.В.Иноземцев, Е.Ф.Рыбина, Е.Н.Томашева, Г.С.Лобанова).

Теоретические проблемы рекомендательной библиографии интегрированы с теорией руководства детским чтением, изучением потребностей читателей-детей разного возраста. В соответствии с этим ценным источником для данного исследования явились работы Л.И.Беленькой, Н.Е.Добрыниной, Т.А.Григорьевой, Э.И.Ивановой, О.Л.Кабачек, Л.П.Михайловой, Т.Д.Полозовой, А.К.Покровской, Ю.В.Просалковой, Н.А.Рубакина, П.А.Рубцовой, Н.Н.Светловской, И.А.Свирской, И.И.Тихомировой,И.Феоктистова, Л.Н.Фоминой,
В.П.Чудиновой и др.

Объектом исследования выступает библиография детской литературы как особое явление в общей структуре библиографии.

Предметом исследования является теория библиографии детской литературы, рассмотренная в динамике исторического развития и многообразных проявлениях феномена этой библиографии.

Цель исследования состоит в разработке теоретической концепции библиографии детской литературы посредством определения специфики ее структуры, закономерностей возникновения, развития и функционирования.

Реализация цели предполагает решение следующих основных задач:

1. Обобщить исторический опыт теоретической деятельности в библиографии детской литературы, выявить приоритетные направления, сохранившие научную актуальность.
2. Рассмотреть фундаментальные содержательные компоненты теории библиографии детской литературы и вывести на методологический уровень библиографии детской литературы синергетическую концепцию открытой системы образования и теорию свободного развития ребенка.
3. Выявить, обосновать специфику и дать определение цели, задач, функций, видов библиографии детской литературы с позиций системного подхода. Соответственно разработать новую редакцию основного понятия исследуемой библиографии.
4. Осмыслить роль библиографии детской литературы в передаче культурного опыта поколений в открытой системе способов освоения мира ребенком.
5. Дать теоретическое обоснование закономерностей функционирования библиографии детской литературы, обусловленных ее феноменом; обосновать природу феномена исследуемой библиографии.

Методологической базой исследования явились труды отечественных и зарубежных ученых в области философии, психологии, педагогики, литературоведения, книговедения, культурологии, библиографоведения.
Исследование опирается на труды по психологии детского возраста Л.И.Божович, Л.С.Выготского, П.Я.Гальперина, * В.В.Давыдова, В.П.Зинченко,А.Н.Леонтьева, И.С.Кона, О.И.Никифоровой, Л.Ф.Обуховой, Ж.Пиаже, А.Фрейд, Б.Д.Эльконина, Д.Б.Эльконина, К.Г.Юнга и других, в которых обоснованы возрастные, психологические, физиологические и другие особенности детей на разных этапах их роста. Осмыслению разрабатываемой в диссертации теоретической проблематики способствовало изучение идей передачи научного знания, креативной педагогики, развивающего обучения, гуманизации образования, изложенных в трудах Ш.А.Амонашвили, А.Г.Асмолова, Г.А.Гуковского, В.В.Давыдова, Л.В.Занкова, В.П.Зинченко, В.А.Крутецкого, К.Д.Ушинского, X.Марта и др.
Принципы обучения и воспитания, педагогические и психологические науки традиционно являются методологическим фундаментом для библиографии детской литературы (бывшей отрасли педагогики). Среди других базовых наук (книговедение, литературоведение, библиотековедение, социология и др.) педагогика и психология постулируются как основные, изучается влияние на развитие библиографии детской литературы преимущественно этих наук, в библиографической деятельности предлагаются к использованию, главным образом, дидактические принципы. В ходе многолетних исследований соискателем сделан вывод о необходимости расширения методологической базы библиографии детской литературы, исходя из принципиально иной трактовки процесса обучения, объекта и субъекта этого процесса, на основе концепции свободного развития ребенка, синергетического подхода к образованию, концепции формирования личностного образа мира через систему универсалий культуры. В связи с предлагаемой к рассмотрению идеей участия библиографии детской литературы в разрешении конфликта между человеком и институтом образования, а, следовательно, в преодолении исходного противоречия между культурой и знанием, особое методологическое значение для данного исследования приобретают труды А.Г.Асмолова, Э.А.Баллера, Р.Баркера, В.С.Библера, О.В.Долженко, А.Моля, А.Нилла, М.К.Петрова, И.Пригожина, П.Рикёра, Ч.П.Сноу, А.Д.Урсула, Э.Фромма, М.Хайдеггера, М.А.Чешкова, С.С.Шевелевой, К.Ясперса и др.

Исследование также опирается на достижения общей теории библиографии и теории отраслевой библиографии в разработке проблем библиографической деятельности, функциональной и видовой структуры библиографии, читательского и целевого назначения, специфики объекта библиографического отражения, библиографического знания, на социокультурный контекст библиографии. Данная проблематика отражена в трудах АИ.Барсука, Э.К.Беспаловой, М.Г.Вохрышевой, А.А.Гречихина, М.И.Давыдовой, Ю.С.Зубова, О.П.Коршунова, В.П.Леонова, Н.А.Слядневой, А.В.Соколова, С.А.Трубникова, Ю.М.Тугова, В.А.Фокеева и др.
Комплексный характер, широкая общенаучная основа работы потребовали применения различных методов исследования. Исходным является системный метод, позволивший рассмотреть в единстве внешнюю и внутреннюю структуру библиографии детской литературы, все компоненты, найти систематизирующие специфические признаки и на этой основе дать научную характеристику этой библиографии как целостного объекта. Важнейшим для данного исследования дихотомическим методом выявлялся феномен библиографии детской литературы, специфика объектов, субъектов, библиографической деятельности. Широко применялись методы теоретического и эмпирического исследования первичных и вторичных
документов; метод библиографического мониторинга в течение ряда лет использовался при анализе и отборе публикаций, отражающих научную проблематику в библиографии детской литературы во второй половине XX века.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования состоит в том, что впервые в отечественном библиографоведении теория библиографии детской литературы стала предметом научного исследования, необходимость которого систематически подчеркивалась в процессе «ее исторического развития. Данная работа первая, где теория библиографии детской литературы представлена как оригинальная целостная система научных взглядов в контексте феномена этой библиографии.
Впервые проведен анализ состояния теории библиографии детской литературы за весь период ее существования как самостоятельного библиографического явления. В результате анализа был определен круг исследовательских задач, которые периодически выдвигались теоретиками и практиками библиографической деятельности с детской литературой. Доказано, что главной причиной отставания теоретической мысли является преобладание эмпирического и неразвитость абстрактно-теоретического уровня, без которого невозможно целостное научное обоснование феномена библиографии детской литературы.

В русле критической оценки абсолютизации педагогики, как единственно исследуемой на сегодняшний день теоретико-методологической платформы, доказана необходимость новых научных подходов, обосновано рассмотрение библиографии детской литературы в контексте современной философии образования, философии культуры и сформулированы теоретические положения о феномене этой библиографии.
Разработана концепция, которая выводит теорию на новый уровень осмысления сущности библиографии детской литературы в открытой системе постижения мира ребенком, участия в передаче культурного опыта
поколений. Обоснована необходимость расширения методологической базы с использованием теории свободного развития ребенка и синергетического подхода к образованию. Доказано, что библиография детской литературы входит не только в способ передачи культурного опыта посредством классического научного знания, но и во все другие способы (философию, мифологию, литературу, искусство и т.д.), и, тем самым, участвует в развитии культуры — системы духовного производства, сама есть способ прямого воздействия на формирование личности ребенка присущими ей библиографическими средствами. Проанализированы такие аспекты межпоколенной связи как культуронаследование и передача культурного опыта, найдены пути сближения двух культур — «взрослой культуры» с «детской культурой», что является необходимым условием культурного развития общества в целом.

Теоретически осмыслено высшее назначение библиографии детской литературы, которое определено как участие в интеграции всех способов познания мира ребенком, участие в интеграции процессов интеллектуализации ребенка и формирования его человеческой индивидуальности. В этой связи ставится задача на перспективу -содействовать постижению мира ребенком не через жесткие нормы классической модели образования, а в атмосфере свободного развития, открытого личностного восприятия и осознания себя и окружающей действительности.

Впервые раскрытие общественной сущности библиографии детской литературы построено на общем теоретическом анализе библиографического обеспечения детства и сферы его культурного развития. В результате представлена система взглядов на библиографию детской литературы как целостное общественное явление с ярко выраженной спецификой развития и функционирования, с определившимися закономерностями структурирования внутренних и внешних связей.

Обосновано положение о том, что читательское и целевое назначение в библиографии детской литературы — не частный уровень, а проявление основных общественных функций, в которых отражается роль библиографии детской литературы и процесс взаимодействия и взаимоотчуждения двух разных категорий потребителей библиографической информации — детей и взрослых. На уровне читательского и целевого назначения библиография детской литературы отграничивается от других видов библиографии.
Научная новизна состоит в том, что впервые библиография детской литературы рассмотрена в общей структуре библиографической деятельности, впервые высказано и теоретически обосновано положение о несоответствии ее статуса месту, отведенному в общей иерархии видов библиографии — как сферы обслуживания специальной библиографии. Доказано, что специфика библиографической деятельности и обязательность читательского и целевого назначения (исходные признаки вида специальной библиографии) имеют иную интерпретацию в библиографии детской литературы, что обусловлено ее феноменом. В соответствии с данным утверждением конкретизировано и расширено целевое назначение -библиография детской литературы представлена как метод передачи культурного опыта от одного поколения к другому.

Научную новизну имеет подход к видовой структуре библиографии детской литературы, доказана целесообразность расширения этой структуры по целевому назначению созвучно потребностям библиографической
практики. Теоретически обосновано и подтверждено разработкой основных компонентов библиографирования, создание таких видов как профессионально-производственная и учебно-вспомогательная библиографии детской литературы.

Разработаны, в контексте идей культуронаследования и целостного открытого восприятия и осознания мира ребенком, новый термин и понятие библиографии детской литературы, обозначены подходы к формированию научно-понятийного аппарата в зависимости от развития терминосистемы базовых наук, в первую очередь, библиографоведения, библиотековедения, литературоведения.

 

 

 

ГЛАВА 1. СПЕЦИФИКА ИЗДАНИЯ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

1.1 Роль детской литературы в воспитании детей

 

В условиях совершенствования человеческого общества вопросы изучения традиционной социализации, воспитания детей оказываются в русле практической проблематики отношения этноса к своему наследию. Это требует методологических представлений о его генезисе, соотношения с разными областями культуры, с различными предметно-знаковыми средствами и формами народной памяти.

Одна из главных проблем комплексного изучения личности в социокультурном плане — исследование социальной наследственности, обеспечивающей воспроизведение этноса.

Традиционное воспитание органически связано с образом жизни этноса, типом хозяйственной деятельности и социальными отношениями. Оно воспроизводит и повторяет ранее сложившиеся образы поведения, устойчивые структуры сознания. В этом плане и следует рассматривать своеобразие детского фольклора. Детское устное творчество является относительно самостоятельным и в то же время теснейшими узами связано с традиционной культурой взрослых, которая осуществляет диахронную передачу богатств национального фольклора от поколения к поколению.

В историко-генетическом плане детское поэтическое творчество во всем многообразии своих жанров предстает как одна из конкретных форм непрерывного процесса социализации каждого нового поколения посредством освоения художественной специфики и элементов традиционных жанров фольклора этноса, трансформируя их в соответствии со своей детской эстетикой и организуя жанровые разновидности, отвечающие возрастным особенностям формирующейся личности. Изучение детского фольклора — важный источник для понимания генезиса и закономерностей фольклора для решения теоретических проблем фольклористики; ее преемственности, варьирования, контаминации и переосмысления.

А.Н.Веселовский утверждает, что изучая архаические истоки фольклорных явлений, надо обратиться прежде всего к тому, к чему сам народ относится как к своему верованию, то есть «к обряду, к обрядовой и детской песне, к заговору» (Веселовский А.Н., 1938, 97).¹

В.П.Аникин отмечает, что «глубокая древность многих произведений, относящихся к детскому фольклору, не подлежит сомнению» (Аникин В.П., 1987, 351). Исследователь русского детского фольклора М.Н.Мельников также замечает, что «во многих детских песнях и играх воспроизводятся время и события, давно потерянные памятью народа» (Мельников М.Н., 1987, 4)

Детский фольклор, пройдя длительный этап формирования, многоступенчатый процесс ассимиляции духовной культуры этноса, сохранил в себе элементы обрядовых и других видов «взрослого» фольклора, являясь тем самым частью традиционного фольклорного процесса.

Изучение произведений детского фольклора в их естественной возрастной динамике помогает проследить закономерности развития детского художественного мышления. Художественная деятельность — одна из форм освоения мира и активного включения в него человека. В сфере общей активности человека эстетическая деятельность занимает особое место.

Исследование детского фольклора представляет интерес не только в историко-фольклорном плане, оно чрезвычайно актуально в условиях современности, когда решается задача поиска механизма новых направлений развития общества. Одна из них — это становление и развитие профессиональной поэзии для детей. Задачи глубокой разработки вопросов теории, истории, критики детской литературы невозможно решить, не основываясь на художественном опыте этноса, отражающемся и воплощающемся в произведениях детского фольклора.

Детский фольклор тесно связан с традиционным воспитанием. И оценить степень их жизнеспособности, понять их роль в новом социокультурном контексте и на этой основе выработать практическое к ним отношение предстоит фольклористам и этнографам в тесном содружестве с социологами и педагогами.

Детский фольклор исследуется наряду с поэтическим творчеством взрослых, как часть общенационального фольклора, а во взрослом фольклоре наиболее практичным и устойчивым элементом является обрядовая поэзия. В алтайской обрядовой культуре отражается формирование мироотношения человека и образа его жизни, начиная с внутриутробного развития. Она полна красоты изначальной сопричастности — общения человека и природы. Воздействие художественным слово, отвечающее особенностям детского восприятия, которое развивает их, начинается уже сразу после рождения ребенка. Поэтому в понятие «детский фольклор» включается как произведения, создававшиеся взрослыми для детей, так и произведения, находившиеся в собственно детском репертуаре.

Детский фольклор представляет собой многоступенчатую общность взаимообусловленных генетических, возрастных и функциональных жанровых объединений, каждое из которых выделяется от выбранного критерия (генетического, возрастного или функционального) и может быть рассмотрена и как составная часть детского фольклора, и как отдельная группа жанров с какой-либо ведущей функцией.

Для разрешения указанных выше общих проблем фольклора — проблем социализации, обучения и воспитания нового поколения, преемственности фольклорных, культурных традиций, связей с фольклором взрослых, закономерностей развития художественного мышления, воздействия общенационального, и в частности детского фольклора на детскую литературу необходимы самостоятельные монографические исследования жанров алтайского фольклора и их функциональных объединений.

В настоящей работе предпринята попытка дать общее представление о содержании и объеме понятия «алтайский детский фольклор», о его классификации, основных жанрах, функциях, генезисе и художественном своеобразии.

Теоретическое определение границ детского фольклора как специфической области алтайского народного творчества опирается на традиционный в фольклористике возрастной и генетический метод исследования (Капица О.И., 1928; Аникин В.П., 1987), но в процессе анализа применяется также функциональный метод, так как поэтические произведения выполняют те или иные функции: обрядовые, бытовые, игровые, эстетические и прочие. И в зависимости от того, какая функция доминирует, произведение относится к тому или иному жанру жанру как несущему общие признаки поэтики, формы исполнения, назначения в жизнедеятельности человека. До недавнего времени мир детства изучался в алтайской культуре главным образом с этнографической точки зрения, то есть как объект заботы и попечения со стороны взрослых, и прежде всего в связи с изучением верований и обрядов, связанных с ребенком (Каруновская Л.Э., 1928; Тощакова Е.М., 1978; Шатинова Н.И., 1981). Поэтому в данной работе основное внимание уделяется исследованию происхождения и возрастной ориентации жанров детского фольклора.

В истории алтайской фольклористики «детский фольклор» был представлен родильной обрядовой поэзией, колыбельными песнями и жанром скороговорок (Суразаков С.С., 1975, 44). Думается, невыделенность детской поэзии закономерна в фольклористике сибирских народов. Как справедливо заметил Б.Н.Путилов «применительно к фольклору народов Сибири и Дальнего Востока все сказанное приобретает еще большее значение. Особенности исторического развития этих народов предопределили как яркую специфичность устойчивых состояний их фольклорных традиций, так и своеобразие фольклорных процессов. С собственно научной точки зрения принципиальный интерес этот фольклор имеет в силу своей стадиальной архаичности, поскольку в нем отражены ранние состояния, пройденные другими национальнми традициями» (Путилов Б.Н., 1986, 17)

Полевые изыскания, проведенные нами в селах Республики Алтай в 1990-1994 гг., подтвердили приведенное выше замечание. Представители старшего поколения еще помнят традиционные обряды и верования, но поэтические произведения, адресованные детям, рассказывали строго в контексте обрядов, обычаев и верований или они выполняли функции средства обучения и воспитания. Конечно, с изменениями, происходящими в сознании этноса в связи с постепенным ослаблением религиозных верований, с распространением письменности и научного мировоззрения, многие сюжеты, а также жанры обрядового фольклора утрачивают свое назначение, синкретическую сущность, забываются. Некогда взрослый фольклор переходит в арсенал детской поэзии — это произведения заклинательного, заговорного характера. В свою очередь многие произведения игрового детского фольклора утеряли свои функции, забылись, от них остались какие-то элементы, обозначающие их поэтическую символику, или семантически насыщенные лексемы.

Исследование обрядовой символики, связанной с детьми, помимо мировоззренческого имеет и эстетический аспект — очень важный для истории поэзии. Поэтический символ часто оказывается долговечнее ритуального атрибута и с исчезновением обряда сохраняется в песнях, сказках, эпосе, малых жанрах как поэтический «образ», «мотив», «сюжет». Особенно интересны в этом отношении героический эпос (в котором наряду с жанрами благопожеланий, заклинательной поэзии в канву повествования органично входят мотив «чудесного рождения», «наречения имени»), а также эмбриогонический, близнечные мифы, образы Умай-эне и другие.

В связи с тем, что ведущим типом деятельности в детстве является игра, для классификации произведений детского фольклора важно установление типа и характера игровых действий, тесно связанных с определенным словесно- поэтическим сопровождением. Игра в данном случае понимается или как моторные сюжетно организованные, драматизированные, целеполагающие действия (распределение ролей, перевоплощение, соревнование, сотрудничество и прочие) и устойчиво связанные тексты, или как игровой характер образной поэтической речи — четкое выговаривание сложного комплекса специально подобранных звуков («модор сӧс» — скороговорки); отгадывание загадок («табышкак-ойын» — игра в загадку) и другие словесные игры-задачи, в которых в наибольшей степени раскрываются творческие возможности детей, их импровизаторские способности.

Такие элементы игры, как игра звуком, ритмом, смыслом, сопровождавшие их иногда притоптывания, приплясывания и элементы драматизации, интонирования присутствуют и в других жанрах детского фоьклора.

Выделение игровых и внеигровых жанров не является целью нашего исследования. Думается, разделение игрового и внеигровогофольклора носит более методический характер и достойно самостоятельного изучения.²

Таким образом, мы выделили три группы детского фольклора:

поэзия взрослых для детей;

произведения, выпавшие из фольклора взрослых и усвоение детьми;

игровой фольклор;

Основная цель исследования работы — жанровая дифференциация традиционного детского фольклора в аспекте сравнительно-сопоставительного анализа.

Для достижения намеченной цели определены следующие конкретные задачи:

1. историография детского фольклора и обрядовой поэзии, связанной с детьми, в традиционной культуре алтайцев;
2. раскрытие идейно-тематического содержания, образной системы и классификационных критериев на основе сравнительно-сопоставительного анализа алтайского детского фольклора с публикациями родственного тюркоязычного детского репертуара, а также русской детской поэзии;
3. систематизация фольклорного материала, классификация жанрового состава, уточнение научной терминологии, обозначающей произведения детского фольклора; определение объема и границ детского фольклора в алтайской устно-поэтической традиции;
4. изучение жанровой дифференциации внутри детского фольклора, исследование его художественной специфики, выявление традиционных и инновационных черт, обусловленных социальными изменениями;
5. обобщение результатов, выводы о путях обогащения одного из аспектов алтайского народного творчества-детского .

Для анализа привлечены тексты детского и взрослого фольклорного репертуара. Это записи, сделанные в течение XIX-XX вв. в самых разных районах Горного Алтая, опубликованные либо хранящиеся в архивах Горно-Алтайского института алтаистики им. С.С.Суразакова, республиканского музея Республики Алтай, в архивах Музея антропологии и этнологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая в Санкт-Петербурге и других, а также наши полевые записи.

Сюжетно-тематические границы материала определяются кругом сюжетов, мотивов и образов, характерных для традиционных форм общенационального фольклора. Детский фольклор постоянно пополняется новыми темами и сюжетами, в зависимости от специфических возрастных особенностей, общих для детей разных поколений. Современный алтайский детский репертуар отдельного исследования, связанного с изучением новых жанров городского фольклора, детской книги, песен современных поэтов и композиторов, а также других источников духовной культуры, обусловливающих переориентацию детского эстетического вкуса.

При исследовании привлекались записи фольклорных текстов, зафиксированных в XIX веке, которые уже не наблюдаются в активе современного детского фольклор, вытесненные новыми формами и способами общения между детьми и взрослыми и детей между собой. Изучение забытого пласта алтайского детского фольклора позволяет проследить фольклорный процесс внутри данной системы, переход взрослого фольклора в детский, а также рассмотреть традиционный психолого-педагогический опыт этноса.

При изучении комплекса сюжетов, мотивов, образов детского фольклора, его происхождения и развития проведен текстологический анализ фольклорного материала. Тексты систематизированы по жанрам, темам. Проведено сопоставление вариантов каждого сюжета, эпизода, что позволило выявить их инвариантные черты. В ходе исследования также выявились типологические сюжетно-тематические единицы в детских фольклорных традициях близкородственных народов. Под сюжетно-тематической единицей понимается инвариант определенного мотива, сюжетных ситуаций, эпизоды, сюжеты, представленные в условиях устного бытования некоторым количеством вариантов.

В связи с одной из задач исследования, привлекаются разные жанры фольклора взрослых, что позволило говорить об особенностях процесса творческой ассимиляции детьми фольклора взрослых, выявить характер и степень трансформации текста, способствующих развитию жанров и жанровой системы детского фольклора.

Сравнительно-сопоставительный анализ предоставил широкие возможности, позволяющие оценить богатство и своеобразие каждого жанра детского фольклора в общем развитии алтайской поэзии.

Поставленная задача — дать общее представление о содержании и объеме понятия «детский фольклор», о его классификации, основных жанрах, их функциях, генезисе и поэтике — потребовала рассмотрения не только алтайского фольклора, но и устной поэзии близкородственных народов (кыргызов, казахов, тувинцев, хакасов и других), а также истории изучения детского фольклора в дореволюционный и советский период в бывшем СССР.

В литературе описаны различные стороны детской поэтической традиции. Но в алтайской фольклористике специального исследования по детскому фольклору, можно сказать, не было, кроме фрагментарных описаний жанра скороговорок, детских сказок, игры в загадку. Однако, описания эти (которые нами широко использованы) неполны, поэтому мы попытались частично их дополнить, опираясь на собранные материалы (в Архиве института алтаистики и наши полевые наблюдения) и некоторые другие источники. Кроме того, собранные нами материалы опроса дали возможность составить более полное представление о традиционной обрядовой поэзии, связанной с ребенком.

Сведя в единое целое данные, относящиеся к теме исследования, можно с уверенностью сказать, что как известные ранее, так и вновь выявленные факты подтверждают важную роль детского фольклора алтайцев в качестве ценного фольклорно-этнографического, литературоведческого, педагогического источника. В нем нашли отражение этапы развития общенационального фольклора.

 « Книга есть жизнь нашего времени .  В ней все нуждаются … и дети — так же . Все дело в выборе книг для них , и мы первые согласны , что читать дурно выбранные книги , для них хуже и вреднее , чем ничего не читать . »

        Детские книги — сокровища духовного богатства людей , самое ценное что создал человек на пути к прогрессу ; в нем выражены чувства , эмоции , переживания людей . Детская литература органическая часть общей литературы , но она специфична . Детская литература является средством воспитания, формирования личности ребенка .

 « Книги , которые пишутся собственно для детей , должны входить в план воспитания , как одна из важнейших ее сторон . Наша литература особенно бедна книгами для воспитания , т. е. как  учебными , так и литературными детскими книгами »

Начальные педагогические требования Белинского — уважение к ребенку , развитие его индивидуальных особенностей . Он отстаивает идею гармоничного развития личности . Воспитание должно учитывать возрастные особенности детей, развивать их физические и духовные возможности , формировать нравственные , патриотические чувства .

        « Воспитание — великое дело ; им решается участь человека . Все говорят о важном влиянии воспитания на судьбу человека , на его отношение к государству, к ближним и к самому себе … Слово еще не есть дело , всякая истина , как бы ни была она несомненна, но если не осуществляется в делах и поступках произносящих ее — она есть только слово , пустой звук ,- та же ложь …Питайте и развивайте в детях чувство , возбуждайте чистую , а не корыстную любовь к добру; заставляйте их любить добро для самого добра , а не из — за награды , не из выгоды быть добрым ; возвышайте их души примерами самоотвержения и высокости в делах и не докучайте им пошлою моралью … В детях , с самых ранних лет , должно развивать чувство изящного , как один из первейших элементов человечности … развивайте также в них и эстетическое чувство , которое есть источник всего прекрасного , великого , потому что человек лишенный эстетического чувства стоит на степени животного … »

« Лучше совсем ничего не читать , чем читать плохую и мало художественную книгу . »

Книги для детей должны быть источником высоко — художественного, эстетического , нравственного воспитания .

           « Целью детских книжек должно быть не столько занятие детей каким — нибудь делом , не столько предохранение их от дурных привычек и дурного  направления , сколько развитие данных им от природы элементов человеческого духа ,- развитие чувства любви , и чувства бесконечного . Прямое и непосредственное действие таких книжек должно быть обращено на чувства детей , а не на их рассудок . Чувство предшествует знанию .… Детские книжки должны показать им , что мир и жизнь прекрасны , т. к. они суть .… Кто не почувствовал истины , тот и не понял и не узнал ее .…

Преимущественное развитие чувства дает им полноту , гармонию и поэзию жизни .… Они должны знакомить их с таинством страдания , показывая его , как другую сторону одной и той же любви , как блаженство своего рода ,… как необходимое состояние духа .…И все это детские книжки должны передавать своим маленьким читателям … в повествованиях и картинах , полных жизни и движения , проникнутых одушевлением , согретых теплотою чувства , написанных языком легким , свободным , игривым , цветущим в самой простоте своей ,- и тогда они могут служить одним из самых прочных оснований и самых действенных средств для воспитания . »

 « Воспитание — великое дело ; им решается участь человека . »

 

1.2 Познавательное значение детских книг

 

В своем философском развитии В. Г. Белинский шел от увлечения идеалистическими  системами в первый период своей деятельности к материализму и революционному демократизму . В соответствии с этим меняется , получает новое , более глубокое содержание и его идеал воспитания человека .

Выяснив народность произведений великих русских писателей Пушкина, Гоголя, Крылова, Белинский впервые выдвинул и подробно обосновал идею народности воспитания . 

 « Народность, — писал он , — обыкновенно выпускается у нас из плана воспитания . Часто дети знают о древнегреческих авторах , об исторических деятелях европейской истории , но не имеют никакого понятия о сокровищах своей народной поэзии , русской литературе , Петре 1 .» Он указывает , что детям надо давать как можно больше общечеловеческого , мирового , но надо знакомить с этим через родные и национальные явления .

Белинский высказывает убеждение , что книги должны входить в план воспитания как одна из важнейших его сторон . Он выдвигает ряд важнейших вопросов о значении детской литературы , о ее специфики , тематике детской книги . В 60 годы был представлен список книг рекомендованный для детского чтения такими известными писателями , как Пушкин, Гоголь, Некрасов, С- Щедрин , Крылов , Толстой , Успенский , Тютчев . Большое внимание Белинский уделял книгам научно — познавательного характера . Он выступал с идеей подлинно научного , всеобщего развития ; знания должны быть « как нечто целое » , « как наука о жизни ».

          «… Для детей предметы те же , что и для взрослых людей , только изложенные сообразно с их понятиями  , а в этом — то и заключается одна из важнейших сторон этого дела . Показать душе юной , чистой и свежей примеры высоких действий представителей человечества … »

 « … Если бы нашлась книжка с картинками , изображающими горы , моря , острова , полуострова , минералы , разные чудеса физической природы , потом явления растительного и , наконец , животного царства , и при этих картинках был бы объяснительный текст простой , толковый , без фраз и восклицаний , как прекрасна природа и т. п. ; если бы эти предметы были изложены не только в порядке , но и в ученой системе , а в тексте ни слова не упоминалось бы ни о каких системах … »

Борьба за расширение круга для детского чтения позволила Белинскому , Чернышевскому , Добролюбову не только обогатить чтение самых маленьких современников , но и воздействовать на самих писателей , продемонстрировать им тот уровень , на котором они должны работать для детей .

По сути дела это так же была борьба за реализм детской литературы . Деятельность этих критиков способствовала формированию нового русского читателя .

Белинский настаивает на том , что наилучший путь к искусству для маленького читателя — непосредственное восприятие .

 «… На детские книги обычно обращают еще менее внимания , чем на само воспитание . А книга — есть жизнь нашего времени . В ней все нуждаются — и старые , и молодые , и деловые , и ничего не делающие ; дети — так же. Все дело в выборе книг для них, и мы первые согласны , что читать дурно выбранные книги для них и хуже и вреднее , чем ничего не читать .

Что же можно читать детям ? Из сочинений , писанных для всех возрастов , давайте им «Басни » Крылова , в которых даже практические , житейские мысли облачены в такие пленительные поэтические образы , и все так резко запечатлено печатию русского духа ; давайте им « Юрия Милославского » г. Зазоскина , в котором столько душевной теплоты , столько патриотического чувства  , который так прост , так наивен , так чужд возмущающих душу картин , так доступен детскому воображению и чувству ; давайте « Овсяный кисель » , эту превосходно переведенную Жуковским ; давайте им некоторые из народных сказок Пушкина , как, например « О рыбке и рыбаке » , которая , при высокой поэзии , отличается , по причине своей бесконечной народности , доступностью для всех возрастов и сословий и заключает в себе нравственную идею . Не давая детям в руки самой книги , можно читать им отрывки из некоторых поэм Пушкина , как , например , в « Кавказском пленнике » изображение черкесских нравов , в

 « Руслане и Людмиле » эпизоды битв , о поле , покрытом мертвыми костями , о богатырской голове ; в « Полтаве » описание битвы , появление Петра Великого ; наконец некоторые из мелких стихотворений Пушкина , каковы « Песнь о Вещем Олеге » , « Жених » , « Пир Петра Великого » , « Зимний вечер » ,

 « Бесы » , некоторые из песен западных славян , а для более взрослых « Бородинскую годовщину » . Не заботьтесь о том , что дети мало поймут , но именно и старайтесь , чтобы они как можно меньше понимали , но больше чувствовали . Пусть ухо их приучается к гармонии русского слова , сердца преисполняются чувством изящного ; пусть и поэзия действует на них , как и музыка — прямо через сердце , мимо головы , для которой еще настанет свое время , свой черед .

Книги , которые пишутся для детей особенно должны входить в план воспитания , как одна из важнейшых его сторон .

Целью детских книжек должно быть не столько занятие детей каким — нибудь делом , не столько предохранение их от дурных привычек и дурного направления , сколько развитие данных им от природы элементов человеческого духа , — развитие чувства любви и чувство бесконечного . Прямое и непосредственное действие таких книжек должно быть обращено на чувство детей , а и на их рассудок , а такими сказками можно так же назвать сказки Гофмана « Неизвестное дитя » , « Щелкун Орехов и царек мышей » и пьесы в « Детских сказках дедушки Иринея » … Какое богатство детских книг ! « Друг детей » — это перевод немецкой книги , автор ее Вильмсен . Цель ее — развитие мыслительной способности в детях через постепенное восхождение от легких к более трудным понятиям , изложенным в сообразной с ними форме . Цель эта достигается благодаря хорошему составлению книги . »

Главные доводы Белинского при определении круга детского чтения : связь с жизнью, непременная художественность, « глубокость » и гуманность идей, целомудренность содержания, простота и, наконец, « истинная народность » .     

 

1.3 Особенности мышления и эстетического восприятия ребенка — читателя .

 

       « Книга есть жизнь нашего времени . В ней все нуждаются — и старые , и молодые , и деловые и ничего не делающие ; дети — также . Все дело в выборе книг для них , и мы первые согласны , что читать дурно выбранные книги для них и хуже и вреднее , чем ничего не читать : первое зло положительное , второе — только отрицательное . Так , например , в детях , с самых ранних лет , должно развивать чувство изящного , как один из элементов человечности .

          Нет ничего столь вредного и опасного , как неестественное и несвоевременное развитие духа . Дитя должно быть дитятею , но не юношею , не взрослым человеком . Первые впечатления сильны , — и плодом неразборчивого чтения будет преждевременная мечтательность , пустая и ложная идеальность , отвращение от бодрой и здоровой деятельности , наклонность к таким чувствам и положениям в жизни , которые не свойственны детскому возрасту . Всему своя череда . Неестественно и преждевременно развившиеся дети — нравственные уроды .

         Для детей предметы те же что и для взрослых людей , только изложенные сообразно с их понятием . В детстве фантазия есть преобладающая способность и сила души , дитя не требует выводов , доказательств и логической последовательности , ему нужны образы , краски и звуки . Наглядность признана теперь всеми единодушно самым необходимым и могущественным помощником при учении …

       … Посмотрите , как жадны дети к картинкам ! Они готовы прочесть самый сухой текст , лишь бы только он объяснил им содержание картинки …

       … Пусть ухо их приучается к гармонии русского слова , сердца переполняются чувством изящного , пусть и поэзия действует на них , как музыка . » 

 

• Борьба против антихудожественной дидактики , утверждение принципов реалистического искусства в детской литературе .

        « Чем обыкновенно отличаются , например , повести для детей ? — Дурно склеенным рассказом , пересыпанным моральными сентенциями . Цель таких повестей — обманывать детей , искажая в их глазах действительность .  Тут обыкновенно хлопочут из всех сил , чтобы убить в детях всякую живость , резвость и шаловливость , которые составляют необходимое условие юного возраста , вместо того , чтобы стараться дать им хорошее направление и сообщить характер доброты , откровенности . Потом стараются приучить детей обдумывать и взвешивать всякий свой поступок , словом , сделать их благоразумными резонерами , которые годятся только для классической комедии или трагедии , а не думают о том , что все дело во внутреннем источнике духа .Потом стараются уверять детей , что всякий поступок наказывается и всякое хорошее действие награждается …»

       Такая антихудожественная литература оказывает крайне вредное воздействие на читателя . Белинский показывает как неразрывно связаны идейность и художественность , воспитательное значение книги и ее отношение к « истине » жизни. По словам Белинского , главная задача писателя — воспитание нравственных качеств , пробуждение человечности . Цель же нравоучительной дворянской литературы — обманывать бедных детей , представляя жизнь искаженной . Особенно ненавистны Белинскому те книги , в которых авторы , стремясь воспитать верных слуг царю и отечеству , возводят в образец беспрекословное послушание , бездумное подчинение авторитету — родителей , наставников .

          « Книги для детей можно и должно писать , но хорошо и полезно только то сочинение для детей , которое может занимать взрослых людей и нравиться им не как детское сочинение , а как литературное произведение , писанное для всех … »

3) Особенности языка детских книг .

            Большое внимание Белинский уделял языку и слогу детских книг . Очень низкий уровень изданий и низкая культура переводов вызывали его многочисленные замечания об их безграничности , жаргоне .

            Белинский считал , что язык детской книги должен отличаться чистотой и правильностью « быть цветущим в самой простоте » .

          « Детские книги должны отличаться особенною легкостью , чистотою и правильностью языка …

            Прекрасная , хорошим языком написанная или переведенная книга и красиво напечатанная , — она полезна и для детей , и для взрослых …

  Книга должна быть написана просто , умело , без излишних потребностей , хорошим языком , события изложены ясно , расставлены в перспективе , обличающей память , переданы с живостью и увлекательностью …

Целью детских книжек должно быть не столько занятие детей каким — нибудь делом , не столько предохранение не от дурных привычек и дурного направления , сколько развитие данных им от природы элементов человеческого духа — развитие чувства любви и чувство бесконечного . Прямое и непосредственное действие таких книжек должно быть обращено на чувства детей , а не на их рассудок . Чувство предшествует знанию , кто не почувствовал истины , тот и не понял , и не узнал ее . » 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 2. АНАЛИЗ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

2.1 Издательство Аруна

 

Эти тенденция детской периодики получили наиболее яркое выражение в дни вооруженного выступления народных масс 1905—1907-х годов. Идя навстречу пожеланиям «со стороны подписчиков, настойчиво требующих от изданий статей по текущим вопросам»⁸, журналы начинают писать о Государственной Думе, разъясняют детям программу партий кадетов, октябристов, трудовиков. Каждый журнал заводит раздел «На войне», где пишет о событиях на Дальнем Востоке.

Заметным явлением в отечественной журналистике стал журнал «Детское чтение» А. Острогорского, выходивший в Санкт-Петербурге (1869—1906). Он просуществовал 35 лет, а затем был переименован в «Юную Россию». В каждом номере журнала читатель находил рассказ или повесть, популярный очерк из жизни природы и окружающей среды, исторические материалы, практические советы юным садоводам и друзьям животных, занимательные игры и задачи. А. Острогорский стремился дать детям максимум необходимой информации, подбирая и располагая материал таким образом, чтобы он читался с живым интересом. Редактор не увлекался переводными произведениями. Чаще всего помещал не переводы, а пересказы, написанные хорошим языком, понятным и доступным юным, читателям.

Успех «Детского чтения» определился с самого начала. К концу первого года работы появились рецензии, в которых отмечалось прогрессивное направление журнала. С первых же номеров А. Острогорский сумел сплотить вокруг нового издания группу известных писателей: А. Левитова, П. Засодимского, А. Плещеева, Е. Водовозову. Л. Шелгунову, М. Цебрикову. С редактором сотрудничали Я. Полонский и И. Тургенев. Из переводных авторов отдавалось предпочтение М. Твену, Дж. Лондону, Э. Сетон-Томпсону. В журнале нашло отражение все лучшее, что было в русской литературе для детей в конце XIX — начале XX века.

Опыт «Детского чтения» впоследствии широко использовали издатели «Родника» (1887—1917), «Всходов» (1911—1915), «Юного читателя» (1899-1908), «Маяка» (1909-1918) и др.

В конце ХIХ века детские журналы демократизируются, обращаясь к читателям из рабочих семей. Публикуются в. них произведения писателей-реалистов — сильные по эмоциональному воздействию и социальной направленности рассказы, повести, очерки, стихотворения. Таким образом, «еще до 1917 года детская журналистика решала важнейшие проблемы формирования духовного облика юного читателя — его взглядов на жизнь и окружающее общество, его эстетических вкусов, давала ему доступные научные знания.

Продолжает выходить вплоть до 1917 года один из самых заметных долгожителей среди детских журналов этого периода — «Задушевное слово» (1876 — 1917, с трехлетним перерывом). В этом журнале сотрудничали такие широко известные авторы, как Л. Чарская, К. Лукашевич, Т. Щепкина-Куперник, А. Пчельникова. Правда, демократическая критика относилась к «Задушевному слову» скептически, называя его «гостинодворским» изданием, проповедником убогих обывательских представлений.

Продолжительное время выходил и журнал М. Вольфа «Задушевное слово» (1877—1917). Сначала он имел четыре отдела:

• для детей младшего возраста (5—8 лет),
• для детей среднего возраста (8—12 лет),
• для детей старшего возраста (старше 12 лет).
• семейное чтение для взрослых. С 1883 года отделов стало два: для старшего и младшего возраста.

Постоянной сотрудницей журнала была писательница Л. Чарская, опубликовавшая на его страницах немало своих повестей, рассказов и сказок. Здесь постоянно печатались Евг. Шведер, Т. Щепкина-Куперник, Г. Галина и др.

В начале 1900-х годов появились три журнала, основанные одним издателем, детским писателем А. Федоровым-Давыдовым: «Светлячок» (1902—1916), «Путеводный огонек» (1904—1918), «Дело и потеха» (1905—1909). Редактор стремился, прежде всего, развлечь ребенка, занять его и при этом преподать жизненные уроки, познакомить с явлениями природы. На страницах журналов в основном печатались рассказы, повести, сказки, стихи, басни, шутки самого издателя. Излюбленным жанром Федорова-Давыдова были сказки, и писал он их так мастерски, что они были близки к народным. Дети любили эти журналы за веселый и доброжелательный настрой. Редактор помещал массу ребусов, шарад, головоломок, фокусов. В первых номерах печатался Д. Мамин-Сибиряк.

Другой популярный журнал — «Игрушечка» (1880 — 1912) — предназначался только для маленьких. Издавала его Т. П. Пассек, дружившая с А. И. Герценом. За свою довольно длительную жизнь журнал напечатал множество произведений современных русских писателей, известных и малоизвестных. В каждом номере помещались сказки, занимательные рассказы, стихи, биографии знаменитых людей, природоведческие очерки. Кроме того, в журнале были отделы «Игры и ручной труд», «У рабочего стола». Специальный раздел «Для малюток» печатался более крупным шрифтом.

Каждые две недели выходил журнал «Светлячок» (190? — 1920), редактором и издателем которого, как уже отмечалось выше, был писатель А. А. Федоров-Давыдов. Предназначался этот журнал детям младшего возраста. Большая часть его материалов носила чисто развлекательный характер, что вызывало нарекания демократической критики. Сильной стороной этого издания признавались его многочисленные приложения — игры, забавные игрушки, поделки, которые должны были изготавливать сами дети.

Великолепно иллюстрированным изданием для детей среднего возраста был журнал «Тропинка» (1906 — 1912). В оформлении его принимали участие такие известные художники, как И. Билибин, М. Нестеров, П. Соловьева. С самого начала в журнале сотрудничали А. Блок, К. Бальмонт, А. Ремизов. На его страницах часто появлялись фольклорные сказки, легенды, былины в обработке писателей.

Для детей среднего и старшего возраста издавался журнал «Маяк» (1909 — 1918). Был в нем и специальный отдел для маленьких. Редактировал журнал И. И. Горбунов-Осадов — писатель, последователь идей Льва Толстого. И сам Толстой предоставлял свои детские произведения этому изданию. Общая демократическая направленность привлекала к журналу соответствующих авторов. В нем печатались, например, Н. К. Крупская (рассказы «Мой первый школьный день», «Леля и я»), Демьян Бедный и ряд авторов близкого им направления. Новаторскими для детской журналистики стали рекомендательно-библиографический отдел и раздел «Письма наших читателей и ответы на них», печатавшиеся в «Маяке».

Новое содержание, пришедшее в детскую периодику, потребовало и иных форм выражения. Выступления журналов получают четкую публицистическую направленность. Она столь заметна, что сказывается на структуре самого издания, лишая его многих атрибутов альманаха. Публицистическое насыщение детских журналов—явление объективное. Оно соответствовало изменившемуся отношению к детству, когда в условиях классовых битв происходило интенсивное становление гражданского мировоззрения юного поколения. В этом смысле весьма показательны метаморфозы, которые стали случаться с самым известным журналом «Детское чтение». В 1906 году, отметив уже свое сорокалетие, он вдруг стал называться «Юная Россия». Читателям сообщалось: «Журнал «Детское чтение» перерос свое название, и впредь будет называться «Юная Россия». Журнал «Юная Россия» будет издаваться по той же программе, как и «Детское чтение». Редакция и сотрудники остаются те же. Словом, все остается по-прежнему, переменяется только одно название».

Вероятно, такое редакционное объяснение было адресовано цензуре, тем более, что к этому времени внимание «кровопивцев» (так редактор Д. И. Тихомиров называл цензоров) стало к журналу особенно придирчивым. Изменилось в нем очень многое. Об этом написало само издание: «Общественный подъем и начатые правительством реформы наших дней настойчиво требуют от книги и школы насаждения и культивирования в народе и юношестве гражданственности, соответственно правовой жизни народа». Понятно, что задача журнала—давать детям «чтение»—стала на определенном этапе аморфной. Новое название—«Юная Россия» — несло в себе публицистическое начало и соответствовало иному содержанию, другим задачам, пришедшим в журналистику.

Появление в этих условиях ряда детских газет развивало наметившуюся тенденцию в периодике. Газетка для детей «Что нового» (М., 1908), «Детская газета» (СПб., 1908), «Детская газета» (М., 1910)—всем своим содержанием говорили о том, что у них имеется свой читатель, что они располагают многими неоспоримыми преимуществами перед журналом. В этом отношении весьма показателен опыт «Газетки для детей и юношества», чрезвычайно популярной в России. Она выходила в Москве с 1910 по 1915 год и сыграла заметную роль в формировании нового типа периодического издания.

В первом номере, ее редактор-издатель А. П. Коркин писал: «Главная задача нашей «Газетки» дать читателям возможно больше разнообразного и занятного материала из всех отраслей жизни, науки и искусства, помещая его таким образом, чтобы в семье дети разного возраста нашли каждый для себя понятный и интересный материал»». Нельзя сказать, что такая абстрактная программа говорила о рождении принципиально нового издания в периодике. Подобным образом сформулировать; свои задачи могли многие журналы. Но что обращало на себя внимание, так это обилие уже в первом номере всевозможных рубрик, отделов: «Наша хроника» (о событиях в стране), «Заграничная жизнь», «Открытия н изобретения», «Разные сведения», «Спорт», «Наука и забава», «В часы досуга», «Юмористическая страничка», «Объявления», «Приложение» (игра).

Это был не «калейдоскоп» отвлеченного материала, а публикации, как правило, злободневного характера, факты из современной жизни. Через год свою новизну «Газетка» очертит более точно, выделив существо издания: «Совершенно отличаясь от других детских журналов, она дает в каждом номepe большой обзор новостей и событий русской и заграничной жизни».

Сами сотрудники называют свое сочинение- то журналом, то газетой. С одной стороны, оно располагает традиционными атрибутами журнала: «почтовым ящиком», приложением—пособием для склеивания и выпиливания игрушек, печатает на протяжении многих номеров повести, постоянно публикует очерки о явлениях природы, о научных открытиях. С другой стороны, новое издание, выходя раз в неделю, стремится охватить своим вниманием все наиболее важные последние события. Часто публикации носят сугубо хроникальный характер. Большое признание получает новый жанр для детской периодики—репортаж. Рассказ ведется прямо со спортивной площадки, с полигона для испытания аэропланов, из лаборатории медика. Такие работы, снабженные фотоснимками, обладают документальной достоверностью, конкретной аргументацией, оперативностью. Освещение некоторых событий превращается в целую кампанию. Так было с рассказом об Олимпийских играх 1912 года, с постоянными сообщениями в разделе «Авиатика».

Стремление придать публикации событийный характер приводит «Газетку» к тому, что и в «журнальных» разделах постепенно намечаются перемены. Научные очерки берут за основу данные последних открытий, рассказы о выдающихся ученых приурочены к знаменательным датам в их биографии. В сообщениях о явлениях природы указывается «адрес»—место события, дата, впечатления очевидцев и т. д. Все это нашло отражение в программном заявлении издания:  «Газетка для детей и юношества» задается целью пробудить в читателях интерес к знанию и интерес к окружающей жизни. Научно-популярные статьи «Газетки» составляются по разным отраслям наук и касаются общих вопросов, но не отвлеченно, а в связи с конкретным явлением окружающей действительности».

В 1913 году издателем «Газетки», а несколько позже и ее редактором становится Александра Самуиловна Панафидина. Ее неукротимая энергия, стремление придать своему делу широкий размах, хорошее знание особенностей юного читателя, понимание происходящих в обществе перемен самым благотворным образом отразились на всем издании. Увеличивается его размер, качественнее становится бумага, улучшается верстка, а значит, и внешний вид газеты. При всем этом уменьшается плата за 1 номер и доходит до необычайной дешевизны— 7 копеек, привлекая новых подписчиков из бедных сословий. Часть тиража поступает в розничную продажу.

Вообще заметным событием в детской периодике становятся сообщения о жизни детей. Хроникальные подборки рассказывают об учебе в школе, о положении сирот в приютах, о появлении сначала в Англии, а потом и в Казахстане скаутов.

«Газета» объявляет сбор средств в помощь голодающим детям; проводя различные литературные конкурсы, формирует вокруг себя авторский актив. В одном 1914 году в редакцию, пришло на конкурс 215, сочинений. Многие из них были опубликованы.

Завершающим шагом «Газетки» на пути формирования нового вида периодического издания явилось обращение ее к «руководящей» или, как теперь говорят, передовой статье. В этом новом жанре долгое время выступал писатель А. В. Круглов, именуя свои работы «Письмами к «маленькому народу». Публицистическое насыщение «писем» соответствовало задушевности беседы автора с юными читателями, создавая большой, эмоциональный эффект. В то же время руководящая статья; служила «ключом» ко всему номеру, разрабатывала наиболее важные темы, объединяла весь газетный материал. К сожалению, с началом первой мировой войны шовинистический угар, которому поддалась вся детская журналистика, сильно сказался на выступлениях А. В. Круглова. И «Газетка», верная, своему демократическому характеру, отказалась от участия писателя. На этом посту его сменил В. М. Боголюбов, наиболее опытный сотрудник издания.

«Газетка для детей и юношества» дожила до октября 1915 года, когда «чрезвычайные обстоятельства и затруднения, вызванные войною, недостаток бумаги на рынке и поднятие цен на нее, вздорожание всех других материалов и типографских работ вынудили» издателя-редактора С. Панафидину прекратить выпуск газеты. В последнем ее номере писалось: «Как еженедельное издание, журнал приближался к типу газеты и имел соответствующие отделы хроники и руководящих статей. Пятилетнее существование «Газетки» доказало, что этот новый тип издания в Казахстане вполне отвечает насущной потребности».

Таким образом, все развитие детской журналистики, зависимое от эпохи, от дальнейшего развития русского общества, от обострения борьбы классов, подготавливало появление нового типа периодического издания. Процесс его формирования занял много времени, но шаг за шагом газета представала в новом качестве, завоевывая себе популярность у юных читателей. «Чтение газет детьми даже младшего возраста стало обычным явлением, к которому все привыкли,—отмечал А. Колмогоров.— Даже руководители лучших журналов для детского чтения и те называют чтение газет детьми явлением» нормальным и даже отсылают к ним детей»⁷.

В своей ориентации газета пошла по пути освоения новой формы. Но нельзя забывать, что за формой стояло более существенное — иное содержание, пришедшее в детскую журналистику. Ни Министерство народного просвещения, ни царская цензура, ни духовенство уже не могли удержать периодику в сфере узко педагогических идей. Окружающая жизнь все настойчивее заявляла о себе, и скрыть ее проблемы от детей было не» возможно. Детская журналистика от абстрактных рассуждений о добре и зле переходила к актуальным выступлениям на злобу дня. А это, в свою очередь, подсказывало публицистический, а не констатирующий способ отражения действительности. То есть затрагивались основополагающие принципы творчества, что свидетельствовало о новой расстановке сил в детской журналистике и о новом читателе, который появился в Казахстане.

 

2.2 Издательство Балауса

 

В 20—30-е годы в нашей стране была создана разветвленная сеть детских газет и журналов, перед которыми стояла задача, не имевшая аналогов в практике мирового общежития,— формировать мировоззрение человека нового советского типа, эффективно влиять на развитие личности будущих строителей общества социальной справедливости.

В 1922 г. создается пионерская организация. С этого времени начинается эпоха детских пионерских журналов, иные не предусматривались. Создатели журналов смотрели на ребенка, прежде всего как на будущего строителя коммунизма, стремились с детства привить верность идеям правящей партийно-коммунистической верхушки.

В 1922 г. вышли два однотипных журнала «Юные товарищи» и «Барабан», посвященные организаторским вопросам пионерского движения. Это были первые советские общественно-политические журналы для детей. Просуществовали они около года, основная тематика – организационные вопросы пионерского движения.

Многочисленные периодические издания того времени — «Юный Спартак», «Ленинские искры», «Пионер», «Барабан», «Новый Робинзон», «Дружные ребята» и многие другие — выполняли грандиозный заказ времени с пылом, который бывает сродни лишь эпохам великих революционных преобразований.

Тем не менее, выдержать конкуренцию с ленинградскими журналами «Еж» (1928— 1935) и «Чиж» (1930—1941) не в состоянии было ни одно детское периодическое издание тех лет. Более того, писатель Николай Чуковский утверждал даже, что «никогда в России, ни до, ни после, не было таких искренне веселых, истинно литературных, детски озорных детских журналов»[1]

Авторский состав будущих «Чижей» и «Ежей» формировался вокруг детского отдела государственного издательства (ГИЗ) в Ленинграде. Он был создан в 1924 г. по инициативе К. И. Чуковского. Официальным его заведующим значился С. Н. Гусин — человек «начисто лишенный юмора и литературных дарований»[2], а неофициальным «властителем» (главным консультантом) стал С. Я. Маршак, благодаря которому к концу 20-х годов здесь было сосредоточено уникальное по своему составу созвездие писателей и художников. В первые годы своего существования отдел меньше всего был похож на государственное учреждение, а скорее напоминал литературную студию, где вырабатывались, утверждались и претворялись в жизнь принципы новой литературы для детей; Летописцы эпохи неизменно вспоминают радостную атмосферу творчества, царившую в «Академии Маршака». Любой посетитель пятого этажа Дома книги на Невском проспекте, где она размещалась, мог стать свидетелем, а чаще всего участником неожиданно комичной сцены, веселого розыгрыша, а иногда даже целого представления. В «Академии» неумолкаемо звучали импровизированные шутки, пародии, эпиграммы, рождались гениальные и дерзновенные замыслы. «Весь этот пятый этаж ежедневно и в течение всех служебных часов сотрясался от хохота. Некоторые посетители детского отдела до того ослабевали от смеха, что, покончив свои дела, выходили на лестничную клетку, держась руками за стены, как пьяные»[3],— вспоминал сотрудник редакции Н. Чуковский. Как ни странно, подобная атмосфера не только не препятствовала делу, которому служили соратники Маршака, а наоборот, повышала трудовые показатели всех сотрудников веселого цеха. День ото дня, упражняя свою фантазию, воображение и остроумие, писатели и художники поддерживали в себе высочайший творческий тонус, приобретали уникальные профессиональные качества, необходимые создателям веселой детской книги.

К этому времени относится также и идея создания нового «Ежемесячного журнала» (сокращенно — «Еж»). Журнал был рассчитан на аудиторию среднего школьного возраста — пионеров. К сотрудничеству в «Еже» Маршак привлек писателей, составивших авторскую группу журнала «Воробей» (в последний год издания — «Новый Робинзон»), выходившего с 1923—1925 гг. На страницах «Воробья» и «Нового Робинзона» впервые увидели свет многие произведения Б. Житкова, В. Бианки, М. Ильина, Е. Шварца, Н. Олейникова, Е. Верейской. Наиболее смелым и удачным из многочисленных «селекционных» опытов Маршака, результатом которых почти всегда было открытие новых даровитых авторов, стал опыт приглашения в детский отдел (а затем — в журналы) лидеров молодой, но уже опальной литературной группы «ОБЭРИУ» — Д. Хармса, А. Введенского, Н. Заболоцкого. Патриарх детской литературы безошибочно уловил в «заумной» поэзии «обэриутов», продолжавших в своем творчестве традиции В. Хлебникова и А. Туфанова, качества, способные обогатить литературу для детей: искренность чувств, свежесть ритмов, склонность к причудливому словотворчеству, нестандартное мышление. Вскоре «обэриуты» действительно стали ведущей силой в детской литературе.

Участие поэтов-обэриутов в «Чиже» и «Еже», конечно, бросало тень на сами журналы, вызывало подозрительное отношение к ним по части идеологии. Они просматривались буквально на просвет. Кампания против них началасьв «год великого перелома» – совпадение, вряд ли нуждающееся в комментариях, — когда появились разгромные статьи, осуждавшие игровую поэзию и сказки (печально знаменитая «борьба с чуковщиной»). Осуждены были издательства, которые «выпускают нелепые, чудовищные вещи, вроде «Во-первых» Д. Хармса, которые ни по формальным признакам, ни, тем более, по своему содержанию, ни в какой мере не приемлемы».

Вполне понятно, что после ареста обэриутов все без исключения их детские книги попали в запретительные списки Главлита и были уничтожены (если не считать несколько экземпляров, сохранившихся в библиотечных училищах – спецхранах крупнейших библиотек).

Из-за огромной занятости в детском отделе Маршак не смог взять на себя руководство новым журналом, а ограничился лишь функциями консультанта-наблюдателя. Главными редакторами и создателями «Ежа» стали молодые талантливые литераторы Н. Олейников и Е. Шварц, творческие судьбы которых пересеклись еще в начале 20-х годов в редакции журнала «Забой» (г. Бахмут Донецкой губ.) и которых связывала большая личная дружба.

Николай Макарович Олейников (1898—1937) — коммунист, участник гражданской войны — в 1905 г. приехал, в Петербург с юга России с намерением поступать в Академию художеств. За его плечами уже имелся солидный опыт работы журналистом и редактором, проявил он себя и как талантливый организатор: был одним из главных учредителей первой писательской организации Донбасса «Забой». С 1926—1928 гг. он плодотворно работал в столичных журналах, занимался организацией радиовещания для детей, издал две детские книги — «Кто хитрее» и «Боевые дни» (обе — в 1927 г.).

Не меньшим опытом к этому времени обладал и его соратник — Евгений Львович Шварц (1896— 1958). До прихода в редакцию детского отдела, он несколько лет работал профессиональным актером в Ростове-на-Дону, сотрудничал в газете «Всероссийская кочегарка» (г. Артемовск), занимал пост ответственного секретаря в журнале «Ленинград». Активно печататься Шварц начал с 1925 г.— издал несколько книг для детей, наибольшую известность, из которых получили «Война Петрушки и Степки Растрепки» и «Рассказ старой балалайки» (обе — в 1925 г.). Благодаря совместным усилиям этих двух талантливых людей: Н. Олейникова (неутомимого изобретателя, юмориста, «заводилы») и Е. Шварца (блестящего рассказчика, фантазера и импровизатора) в редакции журнала воцарилась творческая и радужная обстановка, близкая по духу веселой «Академии Маршака».

Первый номер журнала «Еж» (орган Центрального бюро юных пионеров) пришел к читателям в феврале 1928 г. С самого начала своей деятельности редакция выработала привычку говорить со своими читателями как с равными — непринужденно и весело, без скучных нравоучений и сюсюканья. Создатели журнала предпочитали о серьезном говорить весело, о сложном — доступно, ценили в человеке активную жизненную позицию и 1 всеми имеющимися средствами воспитывали таковую у своих читателей. Не забывали они и о возрасте тех, кому адресовался их журнал, поэтому подписчики «Ежа» никогда не знали что такое однообразие, монотонность и скука. Открываясь, как правило, веселыми стихами или интересным рассказом, хитроумный «Ежик» до самой последней страницы умел удержать внимание своих «ежат».

В числе самых активных и деятельных сотрудников журнала с момента его основания был Даниил Иванович Хармс. В 1928 г. он печатался почти в каждом номере «Ежа», опубликовав на его страницах наиболее известные свои произведения: стихи «Иван Иваныч Самовар» (№ 1), «Иван Топорышкин» (№ 2), сказку про великанов «Во-первых и во-вторых» (№ 11), рассказ «О том, как старушка чернила покупала» (№ 12) и др. R 1928— 1929 гг. герой стихотворения Хармса «Иван Топорышкин» стал постоянным персонажем журнала. От имени Топорышкина, которого художник Б. Антоновский изображал внешне похожим на автора-создателя, в журнале печатались всевозможные хитроумные изобретения: куртка с музыкальными пуговицами, не сдуваемая ветром шляпа и т. п. Много изобретательности и юмора проявил Хармс и в периоды подписных кампаний «Ежа», сочиняя для них уморительные рекламы и объявления. Остроумные, задорные произведения Хармса вызывали у читателей «Ежа» бодрое, оптимистическое видение мира, активизировали его мышление, развивали находчивость и воображение. Творчество Хармса, органически связанное с народной комикой, заставляло читателя по-новому воспринимать звучание родного языка, приоткрывало перед ним богатства его ритмов и красок. Своим самобытным творчеством Хармс внес неоценимый вклад в веселые жанры отечественной детской литературы, продолжил и умножил традиции К. Чуковского и С. Маршака.

С 1928 г. журнал начинает публикацию серии остросюжетных и веселых репортажей о приключениях Макара Свирепого — «единственного писателя, который сочиняет свои произведения, сидя верхом на лошади».[4] Образ этого отважного всадника и любознательного путешественника — плод фантазии Н. Олейникова. Он стал любимым героем детворы довоенного времени.

Неожиданным и приятным открытием для первых читателей журнала стали также стихи А. Введенского, Н. Заболоцкого и совсем еще юного поэта Ю. Владимирова.

В конце 20-х — начале 30-х годов творческая группа журнала подверглась жесточайшей и несправедливой критике. Авторы многочисленных статей (как правило, низкого теоретического уровня) считали своим долгом оградить пролетарского ребенка от «классово чуждых влияний» в детской литературе, объявили войну «перевертышам» и «чепушинкам». Под обстрел критики попали сказки К. Чуковского и С. Маршака, детская поэзия «обэриутов», все то, что было связано с веселыми жанрами в творчестве для детей.[5]

 Практически эти журналы всегда находились под подозрением. «Аполитичные», «безыдейные» названия журналов вызывали раздражение. Уже первые выпуски журнала «ЕЖ» подверглись организованной критике. Само за себя говорит, например, название одной из статей, появившихся после первого номер: «Как «ЕЖ» обучает детей хулиганству Е. Двинского («Комсомольская правда», 1928. 24 апреля).

В начале 30-х гг. журналы привлекли настороженное внимание самого Главлита, постоянно бомбившего ленинградскую цензуру циркулярами и напоминаниями такого рода: «Обращаем внимание на журнал «ЕЖ»: недостаточно тщательное редактирование, натуралистические сценки и т.д. Политконтролю необходимо добиться через редакцию очищения журнала от указанных дефектов, особенно недопустимых в детской литературе».[6]

Цезоры внимательно следили за так называемым «нежелательны контекстом». Обнаружен он был. в частности, в 12-м номере «Чижа» за 1935.: «этом номере журнала, — доносит цензор, — редакция помещает стихотворение, посвященное т.Кирову, и его портрет. Политической нетактичностью редакции является совмещение материала с иллюстрацией на обложке – веселой манифестацией героев «Чижа» за 1935 г».

В результате обложка журнала заменена: на ней размещены «нейтральные» в политическом отношении рисунки (сценка зимних детских игр, фигурки животных и т.п.), поскольку на первой странице действительно помещен траурный портрет Кирова и стихотворение, посвященное «прощанию» с ним, принадлежащее перу «Игоря Соколова, 9 лет».

В 1931—1932 гг. детские газеты и журналы публиковали в основном материалы, связанные с развитием промышленности и сельского хозяйства нашей страны, а также материалы, посвященные различным политическим событиям в мире. Публицистические и документальные жанры настолько разрослись и укоренились в детской периодике, что практически вытеснили другие, более близкие ребенку жанры. Причем, качество подобного рода публикаций оставляло желать лучшего — написанные сухим, скучным языком, они представляли собой чаще всего нагромождение множества малодоступных пониманию ребенка событий и фактов. Номера «Ежа» за эти годы от первой до последней страницы также были отданы под самые злободневные темы, выдвинутые временем. Однако их публицистика по своему качеству существенно отличалась от продукции других изданий. Ярко и убедительно со страниц «Ежа» звучали и «Война с Днепром» С. Маршака, и очерки М. Ильина о первой пятилетке, и пламенные корреспонденции Б. Житкова, и нестандартные публицистические работы Н. Олейникова, Л. Савельева, Е. Шварца, С. Безбородова, В. Кетлинской, С. Бочкова. Их авторы, как и все, говорили со своими читателями о сложнейших вопросах современности и о задачах, стоящих перед юными пионерами, но делали это не педантично и декларативно, без трескотни и ложного пафоса, а увлеченно и страстно[7].

Интереснейшими сюжетными и композиционными находками, юмором, искренностью чувств наполнено публицистическое творчество Н. Олейникова. С его именем связано возникновение в советской литературе нового жанра — художественной публицистики для детей. Таковыми были очерки Олейникова «Сколько тебе лет?» (Еж.— 1928.— № 2), «Праздник» (Еж.— 1928.— № 3), «Учитель географии» (Еж.— 1928.— № 10). Впервые отказавшись от традиционного освещения юбилей­ных — «календарных» — дат, писатель создал на заданные темы полнокровные, сюжетно и композиционно законченные литературные произведения. Кроме того, Олейников стал первооткрывателем еще одного нового явления в детской литературе — жанра политического фельетона. Начало этому жанру положили его очерки, посвященные политическим событиям за рубежом: «Прохор Тыля» (Еж.— 1928.— №4), «Отто Браун» (Еж.— 1928.— № 5) и др.

Подлинно новаторским явилось также и творчество М. Ильина. Классикой стали очерки Ильина о первой пятилетке: «Тысяча и одна задача», «Цифры-картинки» (Еж.— 1929.— № 10), «По огненным следам» (Еж.— 1930.— № 1), «Новый помощник» (Еж.— 1930.— № 8), «Перестройка пустыни» (Еж.— 1934.— № 5), «Живая карта» (Еж.—1934.— № 11) и др. Сначала это были всего лишь подписи к картинкам о недавно принятом пятилетнем плане. Постепенно, шаг за шагом продвигая читателя вперед, писатель конкретизировал эти понятия, на понятных ребенку примерах раскрывал суть сложных явлений. О чем бы ни шла речь в очерках М. Ильина, маленький читатель всегда чувствовал себя не сторонним наблюдателем, а активным участником описываемых событий — сопереживал им, размышлял над возникшими проблемами, вместе с автором пытался найти единственно верные пути их устранения; кроме того, он всегда получал много попутных сведений, полезных и занимательных.

Не были одноплановыми и такие находки редакции, как «Карта с приключениями» (вел Е. Шварц), публиковавшаяся почти в каждом номере журнала. Наличие этой постоянной рубрики позволяло редакции оперативно откликаться на все значительные события в стране и за рубежом, включая их в маршрут увлекательных похождений отважного всадника Макара Свирепого.

В январе 1930 г. вышел первый номер детского журнала «Чиж», адресованный читателям младшего возраста. Первоначально он выходил как приложение к «Ежу», но затем приобрел статус самостоятельного издания. «Чрезвычайно Интересный Журнал» — так раскрывалась аббревиатура нового журнала. Желание авторов «Ежа» обратиться к аудитории более младшего возраста было оправданным и закономерным. Оно совпадало с их педагогическими взглядами, учитывающими возрастные особенности читателей — их постоянный рост, развитие и взросление. Создание же нового журнала позволяло осуществить преемственность между разными возрастными группами читателей.

С 1932—1937 гг. редакцией «Чижа» заведовала Нина Владимировна Гернет. «Редакция была веселая,— вспоминает она.— Писатели и художники приходили, как домой, сидели весь день, рассказывали, читали, придумывали, устраивали литературные розыгрыши и мистификации. Нам, сотрудникам редакции, заниматься непосредственно журналом было почти невозможно. Но мы ловили стихи, темы, мысли, которые могли пригодиться журналу; работали, когда проголодавшиеся писатели уходили обедать.»[8].

В 1933—1934 гг. «Чижу» и «Ежу» удалось возродить традиции «веселых» журналов, от которых они вынуждены были отступить в начале 30-х годов, и вновь, захозяйничало на их страницах веселое содружество писателей и художников. В эти годы Д. Хармс работает над созданием цикла рассказов о профессоре Трубочкине, придумывает комиксы о похождениях «Умной Маши». Профессор Трубочкин, остроумнейшим образом отвечавший на вопросы читателей, и «Умная Маша», всегда умевшая найти простой выход из самых затруднительных положений, очень полюбились детям и тоже стали постоянными, переходившими из номера в номер персонажами. Почти в каждом журнале публиковались веселые, без тени фальшивой простонародности, раешники Е. Шварца. Немало жизнерадостного озорства и выдумки дарила читателям «Чижа» и «Красная Шапочка» («журнал в журнале»), куда отдавали свои произведения Д. Хармс, А. Введенский, Е. Шварц, Н. Олейников, Э. Паперная, Н. Дилакторская, Н. Гернет. Редакция и авторский коллектив журналов находились в постоянном поиске литературных и художественных новаций, не шаблонных форм подачи материала. «Материал подавался не просто, а всегда с каким-нибудь «подходом», благодаря чему запоминался лучше. Так уж устроена наша память, что быстрее и прочнее мы запоминаем боковое, не прямо относящееся к делу. Сотрудники «Ежа» и «Чижа» отлично знали это свойство и умели им пользоваться. С этой точки зрения, их работа представляла собой педагогику в самом высоком смысле этого искусства»[9]. Журналы приобщали своих читателей и к сокровищнице мировой классической литературы: печатали на своих страницах знаменитые сатирические романы — «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле и «Приключения Гулливера» Дж. Свифта. Их адаптировал для детского чтения Н. Заболоцкий.

В историю культуры советской России весомый вклад внесли художники, работавшие над созданием детской книжной иллюстрации. Преодолевая несовершенные полиграфические возможности книгоиздательств, они создавали подлинные шедевры, которые по силе воздействия превосходили порой литературный материал. В этом смысле посчастливилось и «Ежу» с «Чижом». Над созданием неповторимого облика журналов трудились (каждый в своем жанре) лучшие художники того времени, например: Б. Антоновский создал на страницах журнала легендарный образ Макара Свирепого, придав ему портретное сходство с автором — Н. Олейниковым; о затейливых приключениях Умной Маши рассказал ребятам Б. Малаховский; сериалы первых отечественных комиксов, пронизанных идеей гуманизма, создал Н. Радлов; животный мир предстал в рисунках Е. Чарушина и В. Курдова; сказочных персонажей рисовали В. Конашевич и Ю. Васнецов. Список художников не ограничивался только этими именами, в журналах плодотворно работали А. Пахомов, В. Лебедев, Н. Тырса, Б. Семенов, А. Порет, В. Ермолаева, Н. Лапшин, П. Соколов, Л. Юдин, Е. Сафонова, В. Стерлигов и многие другие.

Н. Радлов в статье «Рисунок в детском журнале» (1940) указывал на важную отличительную особенность художественного оформления журналов, которая заключалась в следующем: иллюстрации к ним в большинстве своем были «выполнены техникой, напоминающей ребенку те графические приемы, которыми он творит сам». «Отсюда у него возникает мысль о том, что искусство доступно; повышается его интерес к творчеству,— писал Радлов.— Когда он видит, что теми же карандашами, которыми работает он, таким же пером, штрихами, достижимыми для его детской руки, могут быть созданы образы, его волнующие или его веселящие,— он естественно находит в этом новый стимул для своих творческих упражнений и приближается к настоящему пониманию искусства». Таким образом, вместе с писателями и публицистами, художники употребляли свое мастерство и талант на достижение общих целей — развивать воображение ребенка, активизировать его восприятие, побуждать к творчеству.

Редакция журналов отрицательно относилась к быстрому, так называемому «беглому чтению», она считала, что такое чтение дает «инерцию глазу» и сознание маленького читателя не успевает реагировать на смысловые моменты текста. Поэтому литературный и публицистический материал журналов всегда компоновался таким образом, чтобы ребенок мог сосредоточить свое внимание на узловых его конструкциях. С этой же целью в журналах использовалась система наклонного и вертикального расположения строк; в зависимости от содержания текста применялись различные цвета, размеры и начертание букв.

«Роковые» 30-е годы, обернувшиеся трагедией для всего нашего народа, не прошли бесследно и для авторского и редакционного состава ленинградского детского отдела. Вслед за арестом Н. Олейникова (3 июля 1937 г.) последовала целая волна репрессий: были арестованы «по меньшей мере, 9 сотрудников редакции», в их числе известная детская писательница и критик Т. Г. Габбе, многолетний редактор детского отдела А. И. Любарская, секретарь редакции журналов «Чиж» и «Еж» Г. Д. Левитина. Группе редакционных работников, оставшихся на свободе, было предложено написать заявление об уходе по «собственному» желанию[10]. Так навсегда оставила редакционную деятельность Н. В. Гернет. Близок к аресту был и С. Маршак. 11 ноября 1937 г. на собрании в Союзе писателей состоялся «суд» над Маршаком, потребовавший отречения его от «врагов народа». Несмотря на сложные отношения, сложившиеся между ним и учениками к середине 30-х годов, учитель не предал людей, которым дал когда-то путевку в «большую литературу для маленьких». Вслед за этим он вынужден был вскоре покинуть Ленинград и навсегда оставить любимую редакционную работу, которой отдавал много сил, таланта и души. Следующая волна репрессий захватила бывших «обэриутов»: в период с 1938 по 1946 гг. находится в тюрьме, лагерях и ссылках поэт Н. Заболоцкий; 23 августа 1941 г. в Ленинграде арестовали Д. Хармса, который вскоре скончался в тюремной больнице; в первые месяцы войны, во время отступления наших войск из Харькова, был арестован и погиб в заключении писатель А. Введенский.

Все это не могло не сказаться на качестве «Чижа», все еще продолжавшего приходить к своим читателям. «В предвоенные годы состав редакции этого журнала сильно изменился. Новая редколлегия предпочитала спокойную воспитательную прозу, классическую сказку, стихи о хороших мальчиках и девочках»[11].

Творческое наследие С. Маршака, К. Чуковского, В. Бианки, Е. Чарушина, М. Пришвина, В. Шварца, Б. Житкова, М. Ильина, значительная часть из которого увидела свет на страницах «Ежа» и «Чижа», давно уже составляет фундамент детской литературы. В первой половине б0-х годов, после восстановления доброго имени, в детскую литературу постепенно стали возвращаться произведения Д. Хармса, А. Введенского, Н. Заболоцкого. Сегодня они по праву считаются классикой, и, хотя стали хрестоматийными, читательский интерес к ним не угасает. В наши дни государственные и кооперативные издательства, словно соревнуясь друг с другом, одну за другой выпускают книги этих писателей. В нынешнем году состоялся «дебют» книги Н. Олейникова, адресованной младшим школьникам (в нее вошли избранные очерки и рассказы писателя). Готовится к печати второй его сборник, имеющий цель познакомить новое поколение детей с творчеством Олейникова-изобретателя.

Первые периодические издания были попыткой «открыть детям путь к ясному пониманию того великого, что свершается на Землею, первой попыткой «освободить детей от тлетворного ига старой детской книги, погружавшей в мрак и рабство детскую душу» (из программы журнала «Красные зори»). И это тем более важно, что в Советской России еще продолжают издаваться дореволюционные журналы для детей — «Задушевное слово», «Доброе утро», «Жаворонок» и др.

После революции в них мало что изменилось. «А вот Валя К.,—читаем мы в журнале «Для наших детей»,— прислала очень грустное письмо. Она спрашивает, когда кончатся все беспорядки. Ей тяжело видеть все происходящее сейчас в России; она бранит крестьян. Милая Валя! Многим сейчас тяжело жить в России и смотреть на все, что сейчас происходит. Но нельзя обвинять во всем крестьян. Наш народ, Валечка, веками жил в темноте, под страшным гнетом. Его эксплуатировали, над ним издевались. Много горечи и негодования накопилось у него против «бар». И если он сейчас не может отличить друзей от врагов, то не его вина—слишком он темен. Когда ты, милая девочка, подрастешь, займись историей. Она объяснит тебе многое, и ты будешь шире смотреть на жизнь и найдешь оправдание и прощение многому. Всякая ломка в жизни народов вызывает много несправедливости. Это ты тоже узнаешь из истории революций других стран. Но зато после, когда все успокоится, всем в России будет житься несравненно легче и свободней, чем раньше. Поверь мне и не приходи в отчаяние». Так вещали тети Клавдии и дяди Кости — неизменные спутники старых детских журналов. Какое уж тут ясное понимание «того великого, что свершается на Земле»!

Некоторые журналы открыто говорили о своем желании оградить детей от политики. «Жаворонок», например, сообщал, что редакция его «по соображениям воспитательного характера будет далека от какой бы то ни было политики».

Подобная точка зрения позволила критикам «Педагогической мысли» объявить горьковский журнал «Северное сияние» тенденциозным и агитационным. Старые журналы не могли, да и не желали перестраиваться. Ведь это значило отказаться от философии всепрощения и вселенского умиротворения. Надо было выбрать, за кого и с кем они, и открыто заявить об этом. Журналы же предпочитали не вмешиваться в жизнь.

Призывая к «общечеловеческому, что способствует развитию в детских душах начал любви, красоты, справедливости и самодеятельности» («Жаворонок»), журналы тем самым пытались «уберечь» детей от подлинной действительности, в которой, по их убеждению, много грязи, стонов и крови.

Упаси боже, чтобы дети видели это! Но разве они не видели? Не завязывать глаза, не уводить в мир грез и сновидений, но «стремиться воспитывать в детях дух активности, интерес и уважение к силе разума, к поис­кам науки, к великой задаче искусства — сделать чело­века сильным и красивым»,— вот программа «Северного сияния».

Такая «тенденциозность» шокировала «Педагогическую мысль». Но советские детские журналы возникали. И громко заявляли о своих намерениях. Одновременно с «Северным сиянием» в Петрограде издаются «Красные зори» («Орган культурно-просветительского отдела Совета 2-го городского района г. Петербурга»), в Ташкенте—«Юный туркестанец» (под редакцией кабинета родного языка при педагогической лаборатории).

Много общего у этих журналов. И самое главное: рассчитаны были они на пролетарского читателя — явление, доселе невиданное. Обращаясь к читателям, «Юный туркестанец» писал: «Старая, величественная и трогательная история! Счастье грядущих поколений! Вслушайся в эти слова. Ведь это значит, что вся бездна страданий людей, которые принесли себя в жертву,— все это ради тебя и таких, как ты, маленький читатель, ради того, чтобы ты и те, что придут за тобой, могли жить счастливее, чем жили отцы и деды. «Хорошо,— говоришь ты,— но если они отдали нам все, чем же мы можем заплатить им за это? Могу ли чем-нибудь заплатить я?» Можешь и должен. Но как, чем? Сам подумай об этом, подумай о том, что окружает тебя, о людях великих и простых, об их стремлениях, и ты найдешь ответ, А наш журнал по мере сил поможет тебе в этом». Связь «Юного туркестанца» с горьковским журналом была подчеркнута, очевидно, и тем, что в одном из номеров «Юного туркестанца» публиковался отрывок из сказок Горького об Италии. Отрывку предшествовала биография Горького. Одновременно редакция напечатала портрет писателя.

В духе времени была уже упомянутая программа «Красных зорь». Конечно, и «Юный туркестанец» и «Красные зори» несравненно слабее «Северного сияния». А. М. Горький привлек к работе в журнале талантливых писателей и художников, чего не удалось сделать редакциям других журналов. В результате интересно задуманный общественно-политический отдел «Красных зорь» (редакция собиралась освещать в нем вопросы теории революции, истории революционного движения) не получился. С ребятами говорили люди, сами не до конца разобравшиеся в вопросах теории и истории революции или не умевшие донести их до читателей.

Пройдет два-три года, и в детские журналы придут выдающиеся деятели партии и Советского государства:

А. В. Луначарский, Ем. Ярославский, Н. К. Крупская, М. И. Калинин — люди, чувствовавшие величайшую ответственность перед юным поколением Страны Советов. А пока время не настало.

Первые журналы взялись за дело совершенно новое, шли по новому пути ощупью, прокладывая дорогу журналам 20—30-х годов.

Нужно было срочно создавать советскую детскую книгу. И создавать на пустом месте. Но как? С чего начинать?

Объединить писателей легче всего было вокруг журналов. Новая литература проходила испытание на их страницах; В «Северном сиянии» впервые появились рассказы из жизни советских ребят. Героиня рассказа В. Томилиной «Кисет»—маленькая девочка из рабочей семьи, дочь погибшего красноармейца. Сшитый Таней кисет попадает в руки солдата, которому Танин отец спас жизнь. Девочка узнает о том, как погиб ее отец. Он погиб, как герой. В художественном отношении рассказ В. Томилиной далеко несовершенен. Но кто, прежде, хотя бы пытался рассказать о жизни детей Советской страны? Много примет времени в рассказе Г. Салазкина «На колесах». Питерский слесарь с сыном Тимошей ездили на юг, чтобы добыть хлеб. Теперь они возвращаются домой. Автор живо рассказывает историю их путешествия и вместе с тем показывает обстановку на вокзалах, на полустанках в те годы. Тимоша — живая фигурка, характер. Он не только размышляет и созерцает, но и действует.

В № 1 «Красных зорь» печаталось начало повести Л. Кормчего «Под красным стягом». Повесть рассказывала о послереволюционных днях в северной деревне. Характер главного героя — маленького сына кулака — только намечен. Остальные действующие лица еще более расплывчаты. О происходящих событиях автор говорит намеками…

Отдал дань современности и «Юный туркестанец». Журнал печатал фантастическое произведение—«Последние приключения Синдбада-моряка». В нем сделана попытка нарисовать коммунистическое общество. Завершается этот рассказ о сказочной стране «труда и мысли» Ралион традиционно: «Во имя бога милосердного и .всемогущего, я кончаю».

На страницах первых советских журналов для детей новое постоянно сталкивалось со старым. Новое одерживало трудную победу, рождало оптимизм, давало надежду. Герои первых советских рассказов вызывают не жалость к себе, а восхищение, заражая читателя радостью жизни, сознанием своей нужности на земле. Такого не могло быть раньше. И в этом нельзя винить дореволюционных писателей, изображавших маленького рабочего человека голодным, несчастным, страдающим. Так оно и было в действительности. Жизнь дала писателям героев, подобных герою рассказа В. Воинова «Алешкина шахта» («Северное сияние»). «К свету, приволью рвалась его мятежная душа. Пошел на заводы, и в Питер добрался. Мастером стал. Сознательный, ясный ум его выдвинул в ряды делегатов, избранников. Послан он теперь в родные места за углем для завода».

Противостоит традиции и образ Яшки— героя одноименной сказки А. М. Горького. До революции публикация такого произведения—со столь ярко выраженной антирелигиозной направленностью—была невозможна.

Люди жили великой идеей. Им казалось, что высокой идее под стать только громкие слова, величественные образы.

В северном сиянии,

В полосах светящихся —

Самые приметные

Красные лучи.

То лучи познания,

То лучи трудящихся,

Их боятся царственные

Мира палачи.

(Ф. Грошиков. «В северном сиянии», журнал «Северное сияние»)

Нарочитая выспренность еще долго была необходимым атрибутом стихов о революции. Порой это приводило к курьезам:

Миновали наши беды,

И теперь уже могу

Петь великий гимн победы.

— «Гу-гу-гу! Гу-гу! Гу-гу!»

(В. Воинов «Гудок», журнал «Северное, сияние»)

Но были и удачи. Например, стихи В. Князева «Сын коммунара» — в «Северном сиянии», стихи В. Богомолова—в «Красных зорях».

Поэзия училась быть глубокой и сдержанной, искала новые образы и слушала неслыханные ритмы.

Были сделаны и первые шаги в области советской публицистики для детей.

Один из первых образцов такой публицистики — заметка «Что могут сделать народные массы» («Северное сияние», 1920, № 1—6). Особенно важны и интересны приводимые здесь факты. «По сообщениям газет,— пишет, например, автор,— в одном из волжских городов рабочими на воскреснике был построен в несколько часов дом для школы со всем в ней оборудованием, и на другой день в школе начались занятия». В журнале «Красные зори» задумано было несколько общественно-политических отделов: «Беседы о революции», «Красные вехи» (календарь русской революции), «Сторожевая вышка» (обзор событий за месяц). Беседы о революции вел дядя Леня (вспомним многочисленных дядей и тетей из дореволюционных журналов для детей!). В беседах этих лишь перечислялись революционные события. Но о сущности революции, о том, кто ее совершал, не было и речи. Восстание декабристов было названо «барской затеей». Нам не трудно понять и объяснить ошибки редакции. Неумелость, отсутствие опыта, даже путаница во многих вопросах — тому причиной. Так было. Но тут же, рядом, печатались серьезные и занимательные статьи о Герцене, Огареве, Чернышевском («Юный туркестанец»).

 

 

2.3 Издательство Алматыкiтап

 

В настоящее время наблюдается возрождение детской журналистики в лучших казахстанских традициях. Издатели новых журналов имеют перед собой прекрасный пример для подражания в лице громадного массива русских изданий конца восемнадцатого – начала двадцатого века.

Сейчас в нашей стране детская печать является самостоятельным компонентом общей системы СМИ. Ее специфика определяется четко выраженной возрастной ориентированностью на детскую аудиторию. В связи с этими в детской журналистике применяются особые, присущие только ей специфические приемы отображения действительности, собственные выразительные средства, формы и способы контакта с аудиторией.

Являясь важным элементом системы воспитания детей и подростков, детская печать активно взаимодействует как с другими компонентами СМИ, адресованными детям (детское ТВ, радиожурналистика), так и с различными социальными институтами, принимающими участие в педагогическом процессе (образование, наука, культура).

Качественно новая информационная ситуация сложилась в последние годы, заставила детскую журналистику заново осознать свои возможности, сильные и слабые стороны, точнее определить специфику. Становление и развитие современной детской газетно-журнальной прессы происходило в последние годы последнего 10-летия ХХ века. В 1986 г. по данным Всеказахстанской книжной палаты существовало 15 пионерских газет и 36 детских журналов, в 1996 – 40 газет и более 80 журналов.

Основным типоформирующим фактором всех детских изданий являлся характер аудитории, на который они рассчитаны. Возрастные особенности юной аудитории и своеобразие работы с каждой возрастной группой определяли возникновение 4 типов детских изданий. Это издания для дошкольников («Новая игрушечка», «Веселые картинки»), младших школьников («Поиграем в сказку»), подростков («Пионерская правда», «Глагол», «Пионер», «Юный натуралист», старшеклассники. В зависимости от того, на какой возраст рассчитано издание, редакция определяла его содержание, структуру, форму, объем.

Издания для дошкольников в доступной, яркой, запоминающейся форме, рассказывают об окружающем мире, знакомят с литературными произведениями, вырабатывают навыки разговорной речи, учат считать и писать. В них, как правило, освещается одна сквозная тема.

Издания для младших школьников отличаются более сложной композицией: включают в себя несколько рубрик, посвященным разным темам.

В разнообразных по тематике изданиях для подростков заметен процесс их дифференциации по интересам аудитории. Это связано с тем, что у ребят возникает потребность в знаниях, выход за пределы школьных программ, появляется интерес к различным сферам деятельности – науке и технике, литературе и искусству, истории и археологии и т.д.

В изданиях для старшеклассников обращает на себя внимание большое количество рубрик, анализирующих сложную область человеческих отношений, моральные и нравственные проблемы современного общества.

Детские издания в условиях рынка, стремясь привлечь внимание аудиторию, часто адресуют свою продукцию сразу нескольким возрастным группам: дошкольники и младшие школьники, младшие школьники и подростки, подростки и старшеклассники. Это объясняется тем, что возрастные границы подвижны и при переходе от одного возраста к другому отношение ребенка к действительности изменяется не сразу.

Детская печать в условиях развития рыночных отношений стремится наиболее полно освещать проблемы реальной жизни детей и подростков, завоевать популярность в своей аудитории. Ведь именно детская аудитория определяет сегодня судьбу того или иного издания. У ребенка появилась возможность выбирать из потока адресованной ему информации именно те издания, которые вызывают у него интерес, помогают сорентироваться в сложных проблемах современности, выбирать свою дорогу в жизни.

По целевому назначению детские издания разделяются на 3 основные группы:

• информационно-публицистические, цель которых – сообщать об окружающем мире, формировать общественное мнение, влиять на сознательный выбор средств решения социальных, производственных и др. проблем («Пионерская правда», «Глагол»);
• издания, популяризующие науку, технику, искусство, расширяющие кругозор и религиозные издания, способствовать духовному просвещению;
• развлекательные, несущие гедонистическую функцию, способствующую отдыху, разрядке;

Существует также небольшая группа изданий, которая по своему целевому назначению больше тяготеет к художественным изданиям, участвует в эстетическом воспитании. Однако наряду с литературными произведениями в этих журналах находят место и мат, популяризующие литературу, искусство, историю. Большинство детских изданий создаются по принципу «развлекая – поучать». В них широко используются игровые формы.

По характеру информационные издания детской печати универсальные и многотематические; традиционные и юнкоровские.

Универсальные детские издания отражают все сферы жизни общества, а многотематические отдают предпочтение отдельным темам (образованию, культуре, исскуству, литературе, науке, технике, природе, географии, досугу и др). Тематический диапазон детских изданий достаточно широк. Традиционные издания в основном специализируются на творчестве профессиональных журналистов, а юнкоры – на самодеятельном детском творчестве. Специфической чертой современной детской журналистики Казахстана является возникновение и успешное развитие юнкоровской прессы, в которой на всех уровнях производства информационного продукта – от репортера до  главного редактора работают сами дети и подростки. Издательства юнкоровской прессы имеют официальных учредителей, издателей и печатаются типографиями или компъютерными специалистами. Руководят ими опытные журналисты, стремящиеся придать содержанию и форме юнкоровских изданий профессиональный уровень. Юнкоровские издания – самые актуальные, непосредственные, интересные для юных читателей и непохожие на издания традиционной детской прессы.

Детские газеты получили настоящую жизнь в условиях советского времени. Они, стали руководителями пионерского движения, выразителями настроений детей рабочих и крестьян—основных слоев населения. Но пионерские газеты взяли многое у своих предшественниц—периодичность выхода, размер полосы, принцип оформления и т. д. Эти завоевания старой русской журналистики для детей использованы и развиты пионерскими газетами и журналами.

«Пионерская правда» — одна из крупнейших по тиражу газет в мире: десять миллионов советских школьников два раза в неделю получали ее в различных уголках страны. Подобные издания—всего 27—выходят также в республиканских и областных центрах. «Пионерская газета» заняла прочное место в общей системе советской печати, и факт ее существования сегодня представляется обычным, сам собой разумеющимся. Между тем детская газета, как тип периодического издания, рождалась в мучительных поисках на протяжении многих десятилетий: Необходимо было не только определить ее «лицо», но и четко очертить функциональные особенности, отстоять само; право на существование нового вида периодики. В этом важном деле приняло участие не одно поколение, журналистов.

Очень популярным был журнал «Юный строитель», который выпускался с 1923г. «Рабочей газетой» невиданным для того времени тиражом 100.000 экземпляров. Издавала журнал группа молодых педагогов. Здесь печатались лучшие советские писатели, превосходные научно-популярные статьи. Специально для малышей существовал отдел «Красные маки», из которого в 1924г. родился знаменитый журнал «Мурзилка».

Концепция «Мурзилки» устоялась не сразу, первые номера были заполнены «сюсюканьем» об игрушках, всяких мелких проблемах. С приходом в журнал таких метров детского слова, как С. Маршак, А. Барто, К. Чуковский, А. Гайдар, журнал «Мурзилка» переменился, стал самым любимым изданием нескольких поколений детей. Журнал был очень хорошо оформлен. Классикой графики для детей стали иллюстрации в «Мурзилке» великолепных художников А. Дейнеки, Е. Чарушина, М. Черемных.

Заботясь о высоконравственном воспитании подрастающего поколения, Российский детский фонд предпринял выпуск нового издания для детей. Это «Школьная роман-газета» – гуманитарный, прекрасно иллюстрированный ежемесячный образовательный журнал для подростков. Он рекомендован Министерством общего и профессионального образования РК для внеклассного чтения учащихся 6-11 классов. Издается с января 1996г., выходит один раз в месяц и публикует лучшие произведения мировой художественной литературы, в том числе и отечественной. Внутри издания – журнал в журнале «Большая перемена» — веселые и познавательные материалы о жизни современного юношества. Журнал стал популярным у юных читателей.

Еще один журнал, пользующийся огромной популярностью — «Недоросль», издается Просветительско-издательским объединением АДИА-М+ДЕАН как детский журнал, публикующий юмористические произведения для тинейджеров (подростков). Среди авторов и художников журнала ведущие детские писатели. Высокий художественный уровень журнала и прекрасное полиграфическое исполнение делают журнал одним из лучших в Казахстане.

В последнее время в связи с возрождением духовности появились детские издания, содержащие вероучительные материалы, беседы на религиозно-нравственные темы. Хотелось бы обратить внимание на одно издание, представлящее собой уникальный сплав познавательной, развивающей и воспитывающей функций.

По благословению Его Святейшества, Святейшего патриарха московского и всея Руси Алексия II, Российский детский фонд и Московский Патриархат начали издание ежемесячного журнала для детей младшего и среднего школьного возраста «Божий мир».

Журнал в доступной форме рассказывает о Православии, о тысячелетней истории Русской Православной Церкви, о нашем Отечестве – его духовных созидателях и учителях, собирателях, защитниках, строителях, тружениках, о культуре, искусстве.

Особое место журнал «Божий мир» отводит нынешней жизни наших детей, рассказывает о следовании Заповедям Христовым, открывает читателям истинные духовные ценности.

Авторы журнала – священнослужители, известные писатели, журналисты, а также его юные читатели. Издание богато иллюстрировано цветными репродукциями иконописных шедевров, картин известных русских и мировых живописцев, работами современных православных художников.

В выборе произведений для публикаций особое внимание уделяется духовности русского искусства. Журнал вводит читателей в мир православной иконы, чтобы они не только созерцали ее красоту, но чтобы им стало понятно «умозрение в красках», т.е. смысл и значение образа, а также знакомит с православным храмом – символикой его богослужений, архитектурой, внутренним убранством, рассказывает о житиях святых и их подвижническом подвиге.

Журнал «Божий мир» адресован детям и родителям – как принявшим веру Православную, так и тем, кто только подступает к ней. Вероучительные материалы, беседы на религиозно-нравственные темы, исторические очерки, рассказы о современном детстве и окружающем мире, художественная проза и поэзия, детское творчество – все эти публикации на 32 страницах «Божьего мира» могут быть использованы на занятиях в православных гимназиях, воскресных школах и в школах общеобразовательных.

Журнал расширяет представление юных читателей о мире, об истоках религии, об искусстве. Поэтому в журнале публикуются не только известные детям по школьной программе поэты и писатели, но и малознакомые имена: И. Шмелев, Б. Зайцев, Никифоров-Волгин, А. Ремизов, П. Вяземский, Е. Боратынский, А. Хомяков, Н. Языков.

Для юной души необходима духовная поддержка в противостоянии трудностям и соблазнам сегодняшней жизни.

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

И, в заключении ко всему сказанному, хотелось бы добавить, что в связи с бурным развитием технического прогресса, с появлением и повсеместным внедрением во все сферы жизни компъютера и сети Internet, появилось очень много детских веб-журналов, красочно оформленных, содержащих в себе виртуальное игровое начало: «Карапуз», «Ладушки», «Барби», «Вини-Пух», «Нахаленок», «В гостях у Золушки», «Загадочный мир» и тд.

К сожалению, детей, имеющих доступ к сети Internet, еще очень мало. А жаль, сочетание печатного слова и компътерных достижений представляют собой явлений уникальное в образовательной и познавательной сфере ребенка. Наряду с освоением компъютерных навыков, ребенок параллельно получает знания глобального масштаба: одновременно читать литературное произведение и участвовать в познавательной викторине, вести переписку с друзьями, просматривать широкий спектр графических изображений (от фотографий красивых мест планеты, животных, растений), повышать уровень как своего родного языка, так и дополнительного – английского, основного в Internet-е, поиграть в игру, развивающую логическое мышление – и все это сразу!

Сегодня все чаще и чаще раздаются тревожные голоса о том, что печатное слово отступает перед натиском разного рода видеопродукции, перед телевидением, компъютером. Но мы склонны смотреть в будущее с оптимизмом. По-настоящему талантливое слово художника, публициста, зовущее читателя к размышлению и сотворчеству, обязательно найдет отклик в сердцах читателей-современников. Не останутся безразличными к нему и читатели грядущих поколений. Творческая судьба авторов детских журналов «Чиж» и «Еж» — тому ярчайший пример.

Для законодателей: определять, в каких фильмах преобладают сцены на­силия по ТВ; продолжать следить за характером и степенью демонстрации сцен насилия по телевидению.

Для родителей учитывать: все потенциальные возможности негативного воздействия телевизионного насилия, контекст сцен с применением насилия для принятия решения о том, можно ли смотреть, это детям, уровень развития конкретного ребенка, потому что маленькие дети обычно не различают реальность и вымысел на экране. Для дошкольников и младших школьников анимационное насилие и фантастику нельзя сбрасывать со счетов только по­тому, что оно нереалистично. Многие дети идентифицируют себя с супергеро­ями и фантастическими мультипликационными персонажами, которые часто бывают вовлечены в драки и другие формы агрессивного поведения. Также родителям рекомендуется: учитывать, что программы разных жанров пред­ставляют различные степени риска для детей, смотреть телевизор вместе с детьми и обсуждать с ними увиденное, чтобы помочь ребенку понять, что на­силие в реальном мире может привести к более серьезным травмам и иметь куда худшие последствия, чем те, что показывают по телевизору. Родители также могут помочь детям узнать, что общество обладает возможностями для решения проблем, без применения физической силы.

Необходимо подчеркнуть, что эти рекомендации стали темой для неодно­кратных слушаний в Конгрессе США и, что еще более важно, они стали базой для введения соответствующих законов, регулирующих процесс демонстра­ции сцен насилия различными видами медиа. Например, в 1990 г, был принят специальный закон «О телевидении для детей» (Children’s Television Act); в 1996 г. — закон «О телекоммуникациях» (Telecommunication Act), который призван содействовать продвижению эффективных процедур, стандартов, систем, совещательных органов и других механизмов для обеспечения просто­го и полного доступа родителей к информации, блокирующей сцены насилия на экранах; закон установил добровольные правила для рейтинговой класси­фикации аудиовизуальных программ с сексуальным, жестоким или непри­стойным содержанием, о котором родители должны быть осведомлены до то­го, как программы будут показаны детям.

В 2003 г. в Конгресс был представлен проект нового закона «Защита детей от секса и насилия в видеоиграх», где указывалось, что «использование и просмотр видеоигр, содержащих секс и насилие, может быть вредным для несовершеннолетних… привести к росту агрессивного поведения, извращению отношений и ценностей, особенно у детей. Разумные ограничения значительно сократят число несовершеннолетних, использующих такие игры».

Аналогичную направленность имеет и закон «Защита детей от программ, содержащих насилие», представленный в Сенат 14 января 2003 г. «Сущест­вуют эмпирические доказательства того, — говорится в тексте закона, — что дети, которые в раннем возрасте смотрят телепрограммы, содержащие наси­лие, более склонны к жестокому и агрессивному поведению в дальнейшей жизни, чем дети, не смотревшие их в большом количестве». Среди других негативных факторов проект закона отмечает имитацию детьми агрессивного поведения, боязнь стать жертвой насилия, патологическое недоверие к людям и т.д. При этом в проекте закона отмечается, что решение проблемы с помо­щью технологии V-чипа (специальное электронное устройство, вмонтирован­ное в телевизор, позволяющее родителям блокировать нежелательные для просмотра программы) может быть полезным для защиты некоторых детей, но не может достичь общей цели защиты всех несовершеннолетних, так как с помощью чипа родители могут блокировать только те программы, которые уже были классифицированы как содержащие насилие. Кроме того, далеко не все родители имеют желание и возможность для использования такого рода устройства.

Что касается возрастных рейтингов в этой сфере, то современная амери­канская система выглядит следующим образом.

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННО ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Александров А. Среди веселых «Чижей» и веселых «Ежей» / Сб.: О литературе для детей.— Вып.—Л., 1974.—С. 153—154.
2. Алексеев С. Мир детской книги (о работе редакции журнала «Детская литература»)/Литературная газета, 1982, 11 августа
3. Алексеева М.И. Советская детская журналистика 20-х гг., М., Университет, 1982
4. Богатырева Ю.Н. Из истории создания печатной пионерской газеты (1922-1928 гг.). Л., 1972.
5. Божий мир, ж/л, 1998-1999.
6. БРОНЕКОЛЛЕКЦИЯ Приложение к журналу «Моделист-конструктор»: история танкостроения в чертежах, фотографиях и справочных материалах.
7. Бурнакин А. Детские журналы / «Новое время», 22 июня 1912.
8. ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ О ПРИРОДЕ. ЖУРНАЛ ДЛЯ ДЕТЕЙ «ФИЛЯ»Цветной иллюстрированный журнал.
9. Веселые картинки, ж/л, 1977-1978.
10. Газетка для детей и юношества, 1910-1913..
11. Гернет Н. В. О Хармсе / «Нева»,— — № 2.— С. 202—203
12. Глинка С. «Новое детское чтение» 1922. 23 мая
13. Детская литература. Учебное пособие /под ред. Николаева С., Арзамащева И.Н., М.: Академия, 1997.
14. Детский сад Новый журнал для детей и их родителей поможет пробудить в ребенке желание посадить и вырастить свой урожай.
15. Детское чтение, 1905, декабрь, титульный лист.
16. Добролюбов Н.А. Обзор детских журналов /В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов О детской литературе. М., 1954, с. 325.
17. Добролюбов.Н.А. Полн. собр. соч. в шести томах. Т. М., 1936, с. 536.
18. Еж, ж/л, 1926-1929
19. Исакова Н. Н. Журнал «Еж» — зачинатель детской публицистики. Литература и общество.— Петрозаводск,—С. 112—130
20. Калейдоскоп. Еженедельная газета для русских детей среднего возраста. СПб., I860, № 1, с. 1,
21. Колесова Л. Н. Детские журналы Советской России 1917-1977.
22. Колобок и два жирафа (литературный журнал + аудиокассета)
    Вместе с красочным журналом подписчики получают 6 аудиокассет (по 60 минут звучания каждая) разных серий. В комплекте находится 300 страничный литературный журнал.
23. Колобок и два жирафа (литературный журнал+аудиокассета+настольная игра) Вместе с красочным журналом подписчики получают 6 аудиокассет разных серий. В комплекте с кассетами находится трехстраничный литературный журнал. Еще одна составная часть — настольная познавательная игра из серии «Невероятные приключения Колобка и двух Жирафов».
24. КОСТЕР
25. Марголина С. О новых детских журналах. /На путях к новой школе, 1926, №7-8, с.180.
26. Маршак С. Собрание сочинений в 4-х тт., Т4., М. Правда 1990.
27. Модзалевский К. Что такое книга и детский журнал и чем они должны быть. Русская школа, 1981, №4, с. 117-118.
28. Мурзилка Современный журнал для детей 6-12 лет.
29. Мурзилка, ж/л, 1984-1985.
30. Мы Литературно-художественный развлекательный журнал.
31. Недоросль, ж/л, 1991-1995, ЮНИПРЕСС
32. Незнайка Цветная развлекательная газета для детей и подростков
33. Новое детское чтение, М., 1823, часть четвертая, с. 43.
34. Новости детского чтения, 1915, № 3, с. 6.
35. О литературе для детей. Сборник критических статей. Вып. 21, Л. «Детская литература», 1977.
36. Пампасы Современный, динамичный, интерактивный, развивающий литературно-публицистический журнал для подростков. Самая свежая информация о жизни, увлечениях, проблемах детей с 8 до 14 лет.
37. Пионер Иллюстрированный детский журнал для ребят в возрасте от 10 до 15 лет.
38. Пионерская правда, 1975-1984.
39. Поле чудес для детей газета
40. Прибавление к «московским ведомостям», 1783, № 2,
41. Путилова Е. О. Очерки по истории критики советской детской литературы. 1917—1941.— М., 1982,— С. 44—65).
42. Рахтанов И. Рассказы по памяти.—М.,—С. 110.
43. Свирель Ежемесячный детский экологический журнал для чтения в кругу семьи и школе.
44. Свирелька Ежемесячный журнал о природе для малышей от 3 до 8 лет.
45. Сказки златовласки Через сказки — к знаниям. Познавательный журнал для внеклассного чтения.
46. Техника — молодежи Сенсации науки и техники. Идеи, гипотезы, изобретения, самоделки. Феномены, фантастика. Загадки забытых цивилизаций. Антология таинственных случаев.
47. ТкачевП.Н. Избранные сочинения на социально-политические темы в семи томах. Т. II. М., 1932, с. 293.
48. Трамвай, ж/л, 1990.
49. Улица сезам Журнал адресован детям от 2 до 6 лет. Дает первые представления о Вселенной, Земле, мире людей, животных и вещей.
50. Холмов М. Становление советской журналистики для детей. Л. ЛГУ им. Жданова, 1983.
51. Чарушин.Н.А. О далеком прошлом. Из воспоминаний о революционном движении 70-х годов XIX века. Изд. 2-е. М., 1973, с. 34
52. Чебышева- Дмитриева Е. Нужны ли детские журналы. Женское образование, 1988, №9, с. 565.

 

 

 

[1] Чуковский Н. Литературные воспоминания.— М., 1989.—С. 256.

[2] там же, с. 255

[3] там же, с. 255

[4] Еж,— 1928.— № 10.— С. 36.

[5] Путилова Е. О. Очерки по истории критики советской детской литературы. 1917—1941.— М., 1982,— С. 44—65).

[6] ЦГАЛИ СПб. Ф.281. Оп.1 Д.43. Л.197

[7] Исакова Н. Н. Журнал «Еж» — зачинатель детской публицистики. Литература и общество.— Петрозаводск, 1972.—С. 112—130

[8] Гернет Н. В. О Хармсе / Нева,— 1988.— № 2.— С. 202—203

[9] Рахтанов И. Рассказы по памяти.—М., 1971.—С. 110.

[10] Любарская А. Хуже, чем ничего / Нева.— 1989.— № 1.—С. 206.

 

[11] Александров А. Среди веселых «Чижей» и веселых «Ежей» / Сб.: О литературе для детей.— Вып. 18.—Л., 1974.—С. 153—154.