Дипломная работа: Восток в жизни и творчестве Мориса Симашко

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ      КАЗАХСТАН

КАЗАХСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ АЛЬ-ФАРАБИ

 

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ

 

КАФЕДРА РУССКОЙ И МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

 

 

 

 

ДИПЛОМНАЯ (ВЫПУСКНАЯ)  РАБОТА

 

Восток в жизни и творчестве Мориса Симашко

 

 

 

 

 

 

Исполнитель

студент 4 курса___________________________ Г.Е.Айнабекова

 

 

Научный руководитель_____________________ Б.У.Джолдасбекова

                                              (подпись, дата)       

 

Нормоконтролер __________________________Н.К. Сарсекеева

                                              (подпись, дата)           

 

Допущен к защите              

Зав. кафедрой ____________________________Б.У. Джолдасбекова

                                                  (подпись, дата)

 

 

 

 

 

 

 

 

Алматы, 2010 г.

СОДЕРЖАНИЕ

 

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………………….. 3

 

1 РУССКОЯЗЫЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА КАЗАХСТАНА…………………………. 7

 

2 ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ВОСТОКА В ТВОРЧЕСТВЕ МОРСА СИМАШКО

2.1 Восточный мир в произведениях Мориса Симашко……………………….. 15

2.2 Особенности изображения национального характера в ориентальной прозе Мориса Симашко………………………………………………………………………………….. 25

 

               3 ИСТОРИЯ И ЛЕГЕНДА В ПОВЕСТИ МОРИСА СИМАШКО «ЕМШАН» 

             3.1 Идейно – тематическое содержание повести «Емшан»…………….33 3.2 Художественные особенности прозы М. Симашко на примере повести «Емшан»…………………………………………………………………39

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………….46

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ……………………………48

 

 

 

 

 

                                       

 

 

 

                                        

 

 

 

                                            

                                        

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                            Введение.

 

            В начале XXI века Восток остается одним из важных аспектов мировой культуры, образа жизни и общественно-политических отношений, а также этноконфессиональных и политических конфликтов, как внутри его регионов, так и во всем мире. Сегодня Восток — это арена перемен, перемен столь стремительных, столь грандиозных, что без учета их мы не можем представить все своеобразие «карты мира».  В истории русской литературы существуют разные трактовки понятия «восточная цивилизация». Можно по-разному определять место и роль Востока в формировании мировой цивилизации. Многие исследователи вообще отрицают системообразующий характер Востока в этом направлении. Но действительность постоянно убеждает нас в том, что некая восточная социальная, психологическая и культурная общность, порой труднопонимаемая и трудноквалифицируемая, своеобразная цивилизационная константа, действительно оказывает влияние на общественную и политическую жизнь стран, народов, на их взаимоотношения в целом. Этим обусловливается выделение в реальном мире и в сознании людей, а отсюда и в литературе, особого восточного мира.

Среди представителей русской литературы Казахстана, чей интерес к Востоку и взаимодействие с ним были глубокими и взаимодополняющими, личность Мориса Давыдовича Симашко занимает весьма значительное место.

         Морис Давыдович Симашко — русский писатель Казахстана, ставший неотъемлемой частью национальной культуры страны, о творчестве которого знают не только в нашей стране, но и зарубежом. Творчество Мориса Симашко отличает стремление философски осмыслить явления прошлого, показать их связь с проблемами современности.

    Книги М. Симашко выходили не только во многих издательствах бывшего Советского Союза, но и в ведущих зарубежных издательствах – «Фольк унд Велт», «Европа», «Народная культура», «Галлимер», «Алиф». Произведения писателя известны широкому кругу читателей и переведены на английский, немецкий, французский, японский, португальский, арабский, хинди, бенгали, итальянский и др.

        Литературную деятельность Морис Давыдович Симашко начал в 1948 году. Первым его произведением была пьеса «На крайнем Юге», нашедшая своего зрителя и получившая официальное признание.

         Творчество Мориса Симашко привлекло внимание критиков. В. Кардин автор рецензии на первую повесть «В Черных Песках» (1958) отметил, что начинающий писатель не поддался «дешево — приключенческим», «цветисто-экзотическим искушениям», а последовал традициям русской прозы в изображении жизни восточных народов /3/. Это была первая из будущих «Повестей Красных и Черных песков» объединивших «Искушение Фраги», «Хадж Хайяма» и «Емшан» и передающих, по определению известного современного поэта и критика Франции А. Боске, «фантасмагорию и великолепие среднеазиатских пустынь и связанные с ними полеты духа, рассуждения о вечности».
          Конечно эти повести дышат вечностью, их героями стали классик туркменской поэзии XVIII века Махтумкули Фраги, великий мыслитель, астроном, философ, поэт Омар Хайям, вместе с Фирдоуси и Авиценной способствовавший иранскому возрождению, и грозный египетский правитель султан Бейбарс.  

          История и культура Ближнего Востока, России, Казахстана — вот область научных и писательских интересов Мориса Симашко.

         Актуальность работы. Обобщения и осмысления эстетических и поэтических особенности прозы писателя Казахстана, продолжающего традиции классической русской и казахской литературы в художественном отражении Востока, в их взаимосвязи и обусловленности авторским сознанием писателя-ориенталиста Мориса Симашко составляют актуальность данной работы.

         Степень изученности проблемы. О Морисе Симашко всегда заинтересованно писали критики и литературоведы. Интерес критиков З. Кедриной, Я. Гордина, В. Воржопетяна, П. Косенко, Б. Хотилеского, В. Ровенского /4-10/; казахских литературоведов Б.Я. Толмачева, С.В. Ананьевой, С,С. Акашевой, Е.Б. Ахмаева, Л.М. Митевой, А.Х. Ибрашевой /11-16/ вызвали повести «Искушение Фраги», «Хадж Хаяма», «Емшан», «Парфенская баллада», романы «Маздак», «Искупление дабира», «Колокол» и др. Особого внимания заслуживают замечания по поэтике его исторических романов и повестей, жанрово-стилевым особенностям, своеобразию художественного воплощения инонационального характера в обзорных исследованиях С.В. Ананьевой, С,С. Акашевой, Е.Б. Ахмаева, Л.М. Митевой, А.Х. Ибрашевой /1/. В 1999 году появилось первое диссертационная работа Ж.Н. Ергалиевой, посвященное выявлению роли и места Мориса Симашко в современной русской литературе Казахстана /2/. Ценность данной работы заключается, помимо факта специального обращения к произведениям писателя, в рассмотрении особенностей авторского подхода к казахской теме в повести «Емшан», в романах «Колокол» и «Семирамида», переводе на русский язык трилогии Ильяса Есенберлина «Кочевники». Исследователи определяющей чертой творчества писателя называют историзм, тогда как историзм его мышления неотделим от ориентализма его творчества. («Почему меня увлекла история? (…) Всю сознанную жизнь я проработал на Востоке. А здесь сам воздух пропитан историей.») /19,201/. То есть ориентализм является первичным по отношению историческому жанру.

       Выбор Мориса Давыдовича Симашко произведений для перевода (роман Г. Мусурепова«Пробужденный край», трилогия И.Есенберлина «Кочевники» и др.), обусловлен тяготением к историческому жанру и внутренней потребностью переводчика глубже воспринять, инонациональное литературное явление.

      Его переводы произведений казахских художников слова, безусловно, способствовали овладению русским писателем тюркскими языками и постижению быта истории Азии и восточного мироощущения.

Благодаря глубокому проникновению писателя в восточный мир, этот факт  помог достоверно воссоздать его историю. Более пятидесяти лет ориентальное направление в творчестве Мориса Симашко пересекается с историзмом.

      Наблюдения взаимосвязи исторического и ориентального начал в творчестве писателя позволяют выделить проблему «Ориентальная проза Мориса Симашко». В нашей работе предпринята попытка разобраться в энциклопедии Восточной народной жизни, нарисованной Морисом Симашко,  исследовать художественный текст повести «Емшан», ее композицию,  выявить авторскою позицию,  определить роль изобразительно-выразительных средств в создании художественных образов, а также роли пейзажа произведения.

        Цель настоящей работы заключается в исследовании культурно-исторической концепции Востока в жизни и творчестве русского писателя Казахстана Мориса Симашко и формы его освоения восточной действительности, а также изучение в единстве идейного содержания и художественной формы повести казахстанского писателя Мориса Симашко «Емшан».

 Для достижения целей предполагается решить ряд конкретных задач:

— резюмировать (опираясь на материал теоретических и литературно-критических статей) характерные особенности «ориентальной прозы»,

             — показать конкретно-исторические обстоятельства и причины, побудившие писателя обратится к теме Востока;

              -проследить за развитием восточной темы в ориентальной прозе Мориса Симашко;

             — показать способ воссоздания Морисом Симашко восточного мира, национального характера, истории и философии Востока; 

     — наметить возможные направления анализа повести М. Симашко «Емшан»;

               -рассмотреть  идейно-тематическое содержание повести, композицию и развитие основных словесных образов;

               -раскрыть художественное мастерство писателя в переводе средневековых событий с исторического уровня в философский и нравственный аспект;

        Теоретические основания и задачи исследования определили структуру выпускного сочинения. Работа состоит из введения, из трех глав, заключения и списка использованных источников. Список использованных источников включает   37     наименований.

        Методами исследования являются историко-литературный,

сравнительно-типологический методы исследования, а также использован метод сопоставительного анализа текста повести М. Симашко «Емшан» и исторический сведений о личности султана Бейбарса и его эпохе.

 

        Материалом исследования служат романы и повести М.Д. Симашко из сборников Морис Симашко. Избранное в 3-х томах. Том 3.-Алма-Ата: Жазушы, 1992, Морис Симашко. Избранное в 3-х томах. Том 1.-Алма-Ата: Жазушы, 1991.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 1

         РУССКОЯЗЫЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА КАЗАХСТАНА.

 

Если эпоха современного Казахстана начинается с 1991 года, обретения независимости, то теперь, после “критического десятилетия” (Н.А.Назарбаев), мы пребываем на этапе заметной экономической стабилизации и общественно-духовной активности. Казахская словесность заново восстанавливает историю своего народа, осмысливает уже иную, урбанистическую современность, плюсы и минусы рынка, все больше погружается в поэтику переходного типа от реализма к модернизму, решает проблему внутреннего расслоения по языку. В этом спектре становятся как бы в один ряд пусть и разнокалиберные, но по-своему значимые факты литературного процесса. Своеобразным “прорывом”, отходом от традиционного исторического материала стала, например, драма Д.Исабекова “Сети дьявола (Жизнь Михаила Булгакова)”. Она вызвала пристальный, может быть, ревнивый интерес не только русского, но и казахского зрителя. Это первый в казахской драматургии опыт художественного постижения судьбы советского писателя ХХ века на русском материале. Спустя два года (2006) постановку “Сетей” осуществил Петербургский театр А.Малышицкого, который этим летом привезет свой спектакль в Казахстан.

Казахстан — страна контрастов не только климатических. Это страна свободного независимого номадизма, с глубокими традициями евразийской ментальности. Здесь на первый план выходит творческий феномен А.Нурпеисова. Кто не знает, как долго и придирчиво искал он русского переводчика для своей трилогии “Кровь и пот” — Юрия Казакова? Как долго, с 1982 года, вместе с Г.Бельгером работал над первичным переводом своей романной дилогии “Последний долг”, пока “не нашел” Анатолия Кима, представившего эту вещь в блистательной русской версии. Но речь не о творческой взыскательности Нурпеисова. Особенно в постсоветское, распадное время он стал собирателем литературных сил, инициатором творческого диалога прежде всего между Россией и РК. Основал казахстанское отделение ПЕН-клуба, в котором учредил, например, премии Ю.Казакова и М.Ауэзова (лауреатами их стали известные современные писатели наших стран). Это по его инициативе в 2003 году состоялся совместный “рейд” объединенной русско-казахской писательской группы по новому Казахстану, были проведены круглые столы в Кустанае, Уральске, Омске, в РК изданы произведения Ю.Казакова, М.Дудина, а в России — современных казахских писателей. Этот диалог интенсивно развивается и сейчас. Крупнейший российский литературовед Н.А.Анастасьев написал две знаменательные “казахские” монографии: о творчестве А.Нурпеисова — “Небо в чашечке цветка” (Алматы, 2005) и первую творческую биографию гения казахской литературы — “Мухтар Ауэзов. Трагедия триумфатора” (М., ЖЗЛ, 2006).

Находясь в центре Евразии, казахская культура и литература объективно не может не испытывать влияния разных культур: традиционно – русской, тюркской, китайской, а также американской, европейской, японской и иных.

Творчество большого отряда  русских  писателей   Казахстана  (только  членов Союза писателей СССР около 70)  органически входит в многоязычную казахскую литературу. В 20-х гг. о Казахстане писали Д. А. Фурманов (1891- 1926), Л. Н.  Мартынов    (1905 — 80),    Н.    И.    Анов   (настоящая.   фамилия   Иванов,   1891-1980),   а  также уроженцы Казахстана — В.В.  Иванов  (1895 — 1963),   А. С.Сорокин (1884—1928), П. Н. Васильев   (1910 — 1937), И. П. Шухов  (1906 — 1977).

Социалистическая действительность, учеба у мастеров   художественного  слова братских народов, тесная связь со стремительно набирающей силы казахской литературой способствовали успешному развитию русской советской  литературы Казахстана.

Уже в начале 30-х гг. роман И. Шухова «Горькая линия» (1931), в котором показан рост сознания трудового русского сибирского казачества и казахской бедноты, крепнущая между ними дружба, а также его роман «Ненависть» (1932) — об особенностях процесса коллективизации в северной части Казахстана — вошли в число лучших произведений советской литературы, их высоко ценил А. М. Горький. Вскоре И. Шухов создает пьесы «Заговор мертвых», «Белый    огонь»,    романы    «Родина» — (1935), «Действующая армия»  (1940), Н. Анов, публиковавшийся в большевистской   печати   еще до революции  и  позже,  навсегда связавший  свою  жизнь с Казахстаном, в 20-х и последующих годах создает произведения на    казахстанскую    тематику;  среди  них пьесы   «Исцеление»,  «Возвращение Серке»,   приключенческий роман из времен гражданской войны «Пропавший   брат» ( 1941), в котором выражена идея прогрессивности присоединения Казахстана к   России;  роман  «Крылья   песни» (1956) о талантливых представителях песенно-музыкального творчества — А. Кашаубаеве,    И.   Байзакове   и становлении казахского советского  искусства.

В 30-х гг. увидели  свет также произведения разных жанров прозаиков Г. Ф. Дружинина (р. 1893), А. А. Дубовицкого   (р. 1899),   Л. В. Макеева (р.   1911);   поэтов   В. М.   Чугунова (1911 — 43), И.  Ф. Калашникова (р. 1915), Н. И.Титова (1906—60).

Автор ряда интересных книг П. Н. Кузнецов  (1909 — 67)   известен как переводчик   произведений  Джамбула   и  автор книг о нем — романа «Человек находит счастье» и   др. Ряд стихотворных сборников выпустил Д. Ф. Снегин (псевд.; настоящая   фамилия   Поцелуев, р.   1912):  «Ветер с Востока»,  «Семиречье»,  «Мой город».

В конце 20-х и 1-й половине 30-х гг. развернулось  самобытное  дарование  П. Васильева, создавшего значительное  количество лирических  и эпических  произведений,  в их о   числе  несколько  поэм («Песня о гибели  казачьего   войска»,   «Соляной  бунт»,  «Автобиографические   главы»,  «Христолюбовские ситцы»,  «Кулаки» и  др.). Поэт отразил острые социальные проблемы в жизни   сибирского казачества и трудящихся масс казахского народа в период  революционных   потрясений,  воспел  социалистические  преобразования и первые успехи индустриализации в Казахстане.

В военные  и послевоенные годы героико-патриотические произведения создают поэты-фронтовики Д. Снегин, П. Кузнецов, В. Чугунов    (погиб   на   фронте в 1943),    П. Ф. Богданов (р. 1917), А. К. Елков (р. 1926), а также  участники  войны прозаики Л. В. Макеев, В. В. Антонов  (р. 1923),  Ф. И. Егоров  (1913-1977),  Л.   Д.   Кривощеков    (р.   1922),   О.  Г. Меркулов (р. 1925),   В. Е. Скоробогатов  (р. 1921). Особенно широко известны книги «На дальних подступах»,  «В наступлении»,    «Парламентер  выходит    из    рейхстага»  Д. Снегина, «Танки идут ромбом» А. А. Ананьева (р. 1925), «За нами   Москва»,  «Генерал Панфилов»   Баурджана  Момыш-улы   (р.   1910),   «Жизнью   обязаны»,  «Штурм»   В.   Ф.   Ванюшина    (1916— эко   1974),  «Первые   залпы»,  «Поклонись  своей молодости»,  «Дозоры слушают  тишину» С.  Н.  Мартьянова    (1918 —   1967).

В послевоенное время труженики пера свое основное внимание уделяют мирному созидательному труду, делами и помыслами продолжающих строить великое будущее советских  людей.

О рабочем классе пишут прозаики Н. А. Пичугин (1890 -1978, «Зори над городом»), В. М. Буренков (р. 1938; «Сила любви», «Страсти маленького городка»), В. К. Берденников (р. 1935; «Татарников»); Н. Титов, А. К. Елков (р. 1926). Сельским труженикам посвящены книги «Жернова славы» А. Ананьева, «У Крутого яра», «На перевале» Н. П. Кузьмина (р. 1929), «Подснежники», «Где вязель сплелась» Н. Ф. Корсунова (р. 1927), «Совесть», «Время рассудит» Ф. Е. Чирвы (р. 1918), «Человек нашего времени» Г. Шариповой (1901— 69). Почти у каждого писателя и журналиста есть произведения о тружениках целины, среди них «Рождение подвига», «Осеннее равноденствие» Д. Ф. Снегина, «Покорители целины» И. Шухова, «Июнь без дождей» Г. Черноголовиной (р. 1929) пьесы Н. Анова «По велению сердца» (в соавторстве с Я. С. Штейном) «Наследники».

О   разнообразных  и  важных    для жизни общества и человека проблемах, 0 духовно-нравственном мире, труде, гражданской позиции  нашего   современника произведения разных  жанров   создают   также А. Ф. Дубицкий (р. 1915), Д. Ф. Черепанов   (р. 1907),    3.   М.   Танхимович (1908 — 1976),   А.   С. Белянинов  (1924), В. А. Новиков (р. 1928), А. Н. Сергеев    (р.   1915),   Э.   Габбасов ( 1937), Н. Г. Поведенок (р. 1934), Бахытжан Момыш-улы (р. 1941). Нравственно-этические   проблемы   остро   и интересно   ставят в своих книгах Ю. М. Герт  (р. 1931;   «Кто,   если   не   ты? «И пусть повезет гренадеру!»), С. Санбаев    (р.   1939;    «Белая   аруана» «Таких   дождей   здесь  не   бывало») И. П. Щеголихин  (р. 1927;  «В одном институте», «Назаров», «Абдоминальная  форма»).

Художников слова все больше привлекает историко-революционная  и историческая тематика. События  революции и Гражданской  войны,  образ   В. И. Ленина  воссозданы в книгах  «Каширская легенда», «Выборгская   сторона», «Юность моя» Н. Анова. Д. Снегин в трилогии «В   городе   Верном»    (романы  на краю света», «Мы из Семиречья», «Через наши сердца»)   и в романе «Утро и два шага в полдень» рисует целую галерею   реальных исторических личностей борцов за установление Советской  власти в Казахстане. О прошлом создали произведения  Т. Алимжанов    (р.    1930),  А. Б. Никольская (1899-1976),  М. Д. Джумагулов (1924). В жанре беллетризованной биографии написаны книги  «Павел Васильев»,   «Сердце   остается  одно»   (о Достоевском в Казахстане), «Свеча Дон-Кихота»  (об А. Сорокине) П. П. Косенко (р. 1930). Литературные воспоминания составили книги Н. Анова «На литературных   перекрестках», А.И.Брагина  (р. 1913) — Дороги и встречи».   Своеобразным     автобиографическим циклом являются «Пресновские страницы И. Шухова. Примечательно, что на русском  языке создают свои произведения  казахские  писатели:   Баурджан Момыш-улы, О. О. Сулейменов (р. 1936), С. Санбаев, А. Алимжанов, М. Джумагулов,  Э.   Габбасов,   Бахытжан Момыш-улы и другие. А русская  поэтесса Н. А. Лушникова (р. 1940) пишет на казахском, прозаик Г. К. Бельгер  (р. 1934) – на  немецком, русском, казахском языках.

Плодотворно работает в республике  большой отряд русских и пишущих на  русском языке поэтов; русская поэзия получает  дополнит, краски от органической связи с казахским поэтическим творчеством и фольклором.   Издано по несколько  привлекших  внимание широкого  читателя  сборников О.   Сулейменова   («Аргамаки»,  Солнечные  ночи»,  «Ночь-парижанка», «Доброе время восхода», «Год обезьяны»,  «Глиняная книга», поэма «Земля, поклонись человеку!»); В. А. Антонова   (р.   1923,    «День   рождения»,  «Перекресток», «Отзовись,  назовись…»); Л. Кривощекова («С открытым  сердцем»,   «У старых тополей», «Возвращение     птиц», «Разлуки   и  встречи», «Синий апрель»); Н. Титова («Застава», «Шахтерская поступь»,  «Огни  пятилетки», «На вахте мира», «Приметы осени», «Рядом с юностью», «След»); Ф. А.   Моргуна  (р. 1910,  «Славлю труд», «Радуга над степью»,  «Вишня в лесу»,   «Свет   земли», Перевал»), а также Д. Е. Рябухи (1922 -1973), В. А. Смирнова (р. 1926), А. В. Скворцова (1929—1976), М. И. Чистякова    (р.   1917),  Р. М. Тамариной      (р. 1921), М. Д. Балыкина  (р. 1924), К. А.  Лемберга (р. 1919), Л. В. Скалковского   (р.1924),   В. Я. Копытина (1910—77), В. Г.  Сааковой   (р.  1922), Г. В. Круглякова (р. 1938), С. Д. Киселева    (1935 — 77),  С.   М.  Анисимова 1935), К. И. Деркаченко (1903 — 80), Р. К. Трофимова (р. 1912), И. В. Потахиной (р. 1938).

У поэтов  Н. Титова, М.  Балыкина есть также стихотворные сатирические сборники.

В жанре современного очерка и публицистики плодотворно трудятся А. Алимжанов,     А. Брагин,О. Мацкевич, В. Ларин, Н. Верховский, А. Кияница.

Широкую известность среди детей и взрослых получили многие книги писателей-натуралистов и ученых   М. Д.Зверева (р. 1896)   и П. И. Мариковского (р. 1912),    отличающиеся глубоким знанием природы и проникнутые искренней  любовью  к  ней.   К  ним примыкают произведения  для детей Л. Г.Дружининой (р. 1918), Г. Черноголовиной, Э. О. Мацкевича.

Органической  составной    частью   литературного    процесса   являются   литературоведение  и критика (М. Баталов, М. Фетисов,   М.   Сильченко,     М.   Каратаев, И.   Габдиров,  К.   Киреева-Канафиева, Е. Лизунова, Н. Ровенский, В. Владимиров,  П. Косенко, Д. Николич, К.Кумиров,  А.   Устинов). 

Многие русские писатели    республики   переводят   произведения казахских прозаиков и поэтов. Особое место в литературе  занимают произведения, написанные на русском языке. Это книги Ануара Алимжанова, Роллана Сейсенбаева, Каната Кабрахманова, Ауэзхана Кодара, Дюсенбека Накипова, Хасена Адибаева, Аслана Жаксылыкова и других. Следует сразу оговориться, что названные писатели мыслят и профессионально пишут на казахском и русском языках. Их неодинарные произведения – подтверждение пресловутого билингвизма, присущего многим казахским авторам, литературной традиции, начало которой заложено выдающимся казахским ученым, этнографом Чоканом Валихановым.

Двуязычие в мировой литературе бытует достаточно широко и объясняется историческим взаимодействием культур, их диалогическим  общением. В Казахстане двуязычие, как известно, имеет под собой еще и евразийскую основу,  в соответствии с которой «идея сотрудничества, дружбы славян и туранцев пронизывает всю духовную и интеллектуальную жизнь двух стран, прежде всего русскую и казахскую литературу».

Судьба русскоязычных казахских и других национальностей писателей в советскую и постсоветскую эпохи, совпадает с положением всех писателей Республики Казахстан – они  творят, и «кочуют», и бедствуют вместе со своим народом и страной.

Во второй половине 20 века художественное русскоязычие стало не только очевидным литературным, но и серьезным историческим фактом казахской культуры. Знаменательно, что истоки его восходят к традициям таких известных просветителей, общественных деятелей и писателей, как Ч. Валиханов, Абай, А. Бокейханов. А. Байтурсунов, М. Ауезов… теперь ужу очевидно, что русскоязычные писатели – это не школа, а широкое литературное течение, которое возникло на границе и стыке двух культур и литератур. Это характерный факт жизнеспособности евразийства Ценральной Азии и России.

Казахское советское двуязычие, набиравшее силу в связи с уникальным творчестким опом О. Сулейменова, к середине 80-х годов 20 века уже производило несомненное впечатление «школы». Учитывая некотрый «учебный» оттенок этого определения, мы заменяем его традиционным понятием «течение», т.е. развитое и осмысленное литературное движение, имеющее свою поэтику и уже более чем полувековую историю.

Можно условно проследить его основне этапы в советское время: зачинатели (Бауржан Момуш-улы, М. Джумагулов), ташее поколение (О. сулейменов, А. Аимжанов, С. Санбаев, Э. Габбасов), среднее (А. Еженова, Р. Сейсенбаев, Б. Канапянов, Б. Кайырбеков, К. Бекбергенов, О. Жанайдаров, А. Кодар, Д. Накипов, Х. Булибеков), младшая, нвая генерация, которую открывали «Простор», «Нива» (С. Усенбекова, Е. Аскарбеков, М. Исенов, Е. Жумагулов, Р. Шбинтаев, А. Сабралиева, А. Макаримова и др.).

Ведущие двуязычные казахские авторы – носители не только национальной культуры, традиционного знания, но и знания общецивилизационного порядка. Поколение 60-ти десятников, казахские писатели – это профессиональные литераторы, владеющие различными литературными методами, обладающие яркой индивидуально-авторской манерой письма. В своем творчестве они не замыкаются в узких национальных границах, выходят на уровень глобальных обобщений. Разветвленная мифопоэтика, понятийно-смысловая многоплановость, углубленный психологизм, «поток сознания», автоматическое и орнаментальное письмо, документализм. Тому примером можно привести творчество видного писателя русскоязычной литературы Казахстана Мориса Давыдовича Симашко.

Лауреат Президентской премии Мира и Духовного согласия, лауреат премии им. Абая, члена Национального совета по Государственной политике при Президенте Республики Казахстан  Морис Симашко родился 18 марта 1924 года в семье родителей-интернационалистов, одесского еврея и поволжской немки, в День Парижской Коммуны. Поэтому и получил французское имя Морис. Его отец работал бактериологом на Украине, был арестован в 1937 году, но быстро отпущен и позже стал первым директором Казахского института микробиологии в Алма-Ате. Морис служил в армии в годы войны на туркменско-иранской границе рядом с древним городом Мерв (Мары), что позже отразилось на его литературных пристрастиях. Когда он начал писать, то взял себе псевдоним, перевернув свою фамилию. После войны окончил Одесский учительский институт (1946) и заочное отделение факультета журналистики Казахского университета им. Кирова (1950). После окончания учительского инстиута работал школьным учителем — сначала в родной Одессе, а затем в туркменском городе Мары. После получения журналистского образования работал в качестве специального корреспондента Туркменской искры, а затем собкором ТАСС, «Советской культуры», «Учительской газеты». Переехав в Алма-Ату стал работать в журнале «Простор» и издательстве Жазуши. Состоял в Союзе писателей Казахстана, руководил казахским Пен-клубом. Стал видным казахстанским писателем, переводчиком с казахского языка. Особенно известен историческими романами о Средней Азии.

В 1999 году в возрасте 75 лет эмигрировал в Израиль, к дочери. Там через год и умер, похоронен казахским посольством на кладбище в Нетанье (курорт к северу от Тель-Авива). Семья, дети — Римма и Юрий.

Оодин из основателей и первый вице – президент Казахского пен — клуба Морис Симашко остовил большой след в литературе Казахстана. История звучала для него всеми голосами, перекликалась на языках древнего мира, представала живыми картинами давно ушедших эпох и событий. «Я ничего для себя не планировал, — читаем в его автобиографическом «Четвертом Риме», — вечером играл в преферанс, а утром почему-то сел писать повесть. Называлась она «Повесть Черных Песков». И как ни странно, удивляется автор, сам собою сложился сюжет, который, подобно орнаменту, мог бы повториться тысячу и две тысячи лет назад. Орнаментальной повтор событий. Этот ключ к прочтению истории был обнаружен Симашкр еще тогда, когда корреспондентом «Туркменской искры» приезжал он на раскопки к гениям археологии Массону и Толстову. Рассматривая как-то извлеченный из земли старинный кувшин, он с удивлением заметил, «то узор на одеждах работающих рядом в поле туркменок точь-в-точь повторяет тот самый орнамент, что наносил на свои изделия древний мастер. Прошлое и настоящее сошлись в руках Мориса я это было открытием. Со всей очевидностью он понял вдруг: такая связь не случайна. Она существует испокон веков, и она цементирует мир.

Другим потрясением, которое дано было пережить Морису, стало происшествие в тех же самых Черных Песках. — Помню, — рассказывал он, — в юго-восточных Каракумах налетевший как-то ветер-афганец в несколько часов сдвинул миллионы тонн песка. Обнаружился целый караван в сотни верблюдов с поклажей, погонщиками, охраной. Соль и йод пропитали их плоть, и лежали они в единой связке, засыпанные тысячи лет назад таким же внезапным ураганом. Не знаю, успели ли оприходовать эту находку ученые, но через месяц, когда я снова оказался на этом месте, там уже громоздился новый бархан, неотличимый от тысячи других… Тогда, признавался писатель, ему открылось окно в прошлое. Два десятка романов и повестей — это те самые барханы, под которыми таились истоки всех сегодняшних социальных процессов, и, положившись на интуицию, он докапывался до их корней. С историей Морис Давидович обращался бережно, в книгах все строго документировал. Взять, например, его «Семирамиду» — роман о Екатерине II. Пять лет скрупулезнейшим образом собирал он для него материал. Кстати, в Пушкинской библиотеке Алма-Аты (ныне Национальная библиотека РК) он обнаружил 10-томник царицы на французском язьше. Валерий Михайлов перевел ему тогда ее записи, дневники, сочинения. Была там переписка с Вольтером, царственной рукою писанные пиесы, придуманные для внука Александра сказки. Много и тщательно работал в ленинградских библиотеках и архивах. У него даже стиль разговора стал тогда петербуржским.

«Семирамида» — говорил он, — это мой антипикуль… Важно было опровергнуть подхваченное публикой утверждение о том, что движущей силой русской истории является… фаворитизм. Но куда, извините, девалось тогда просвещение? И он задался целью — проследить его корни от Петра Великого через верную исполнительницу предначертаний преобразователя.

  Мориса Давидовича волновали судьбы тех или иных движений Востока, способы государственного устройства, отношения политики и культуры, идея всечеловеческого братства и страшного зла всех времен — терроризма. Темы эти присутствуют едва ли не в каждой его вещи. Ими пронизан и «Четвертый Рим» начатая в Алма-Ате и законченная в Израиле книга, которой как бы подьггожиласъ жизнь писателя. Полны огромного смысла заключительные строки «Четвертого Рима»: «До сих пор я вижу зеленовато – серую ящерицу на сером каракумском песке. И понимаю, как растет саксаул. Певец – бахши поет в моих ушах песню пустыни… ». Музыка пустыни всегда звучала в ушах Мориса Симашко.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                              ГЛАВА 2

ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ВОСТОКА В ТВОРЧЕСТВЕ МОРСА СИМАШКО.

 

2.1 Восточнй мир в произведениях Мориса Симашко.

 

Морис Симашко – великий русский писатель Казахстана. Он создал множество произведений, поднимающих важные общественные, философские и нравственные вопросы времени, раскрывающих борьбу идей, взглядов  людей разных эпох и национальностей. Симашко — подлинный мастер слова, который создал на страницах своих произведений неповторимый художественный мир. Своеобразие художественного мира писателя составляет восточный колорит: изображение одежды, быта, обычаев, пейзажа, социальной жизни,  традиций. Восточный колорит является одной из своеобразных черт художественного  мира писателя, тщательно изучившего древние культуры Востока. О чем говорят критики в связи с воссозданием писателем бытовой конкретики — о поразительной достоверности, основанной на скрупулезном изучении этнографических и исторических трудов, о сложности восприятия прозы подобного рода для неподготовленного читателя /50,55/. Произведения Симашко действительно насыщены  приметами национального бытия и тюркизмами,  что затрудняет понимание. Оттого исследователь /13/ при изучении творчества такого знатока древних культур, как Морис Симашко, может допустить досадные фактографические ошибки, касающиеся, к примеру, как понимания мировоззрения зороастризма, так  и его обрядовой стороны.

Симашко хорошо понимает значительность влияния на духовный мир человека окружающей его предметной среды. Вещи, одежда связаны не только с психологией восточного человека, но и с бытовым укладом жизни, обычаями, обрядами народа, а также с философией и религией. Глубокое понимание автором национальной специфики проявляется в изображении бытовой конкретики, одежды. Одежда несет информацию  о социальном положении ее  владельца. Бедняк Чары несет черный тельпек (баранью папаху). Его друг, Таган, разбогатев, покупает более дорогой белый телпек. Признаком собственности Тагана в соответствии с национальными понятиями, является наличие чистокровного коня (повесть «В Черных Песках»).

Одежда может указывать на занимаемую должность персонажей в произведениях писателя. Великий Вазир Низам –аль-Мульк – дворцовый писец (дабир) – одет в строгий халат с прямыми рукавами и полями, на поясе носит чернильницу, всегда держит в руках калам (перо), как это полагается  дабиру (роман «Искупление дабира»).

Все размерено в жизни Вазира. В  «день гарема» он сменяет строгий халат на более свободный, надевает бархатное тюбе, мягкие туфли. Одежда султана, сообразно положению – пышный золотой халат.

Женщины закрывают лица «платком молчания».

Историческая эпоха и мировоззрение отражается  в одежде героев. В романе  «Искупление дабира» «люди писания»  внешне выделяются деталями одежды: христиане подпоясаны веревочными поясами,  иудеи нашивают на грудь желтые заплаты. Мотивировано это необходимостью отличать правоверного от «не принявших свет учения пророка».

У зороастрийцев (роман «Маздак») кустья – пояс с тремя узлами символизирует трехчастную этику зороастризма «Добрая мысль – Доброе слово – Доброе дело». Во время молитвы кустью необходимо развязывать и завязывать с тем, чтобы подтверждать свою приверженность основам веры.

Символическое значение имеет женская одежда, украшения. Саукеле с волнующимся перьями на голове невесты в романе «Колокол» говорит о «чистой, высокой мечте». Обруч из серебряной проволоки на шее у девушки означает, что она просватана (повести «В Черных Песках», «Искушение Фраги»).

Традиционным образом в произведениях о Востоке считается образ базара. Он – Символ благополучия жизни. Симашко изображая восточный базар создает яркую картину изобилия, о чем пишет в своей работе Ибашева А.Х.:«Эти описания экспрессивны и скорее эмблематичны, нежели реалистичны. В творчестве писателя они порой идентичны друг другу. (Ср.: «И сам базар уже многоцветно пенился, выплескиваясь под старые крепостные ковры и кошмы, свитки серебристого «атласа», чаны жидкой халвы – мешало и горы дынь – бахрман хлынули  «внутрь, залистывая солдатские казармы…») (роман «Маздак») /49,122/. (Здесь и далее подчеркнуто Ибрашевой Алимой «Базар был полон. Рябило в глазах от уложенных в конусы дынь, многоцветное сияние источали земные плоды. Сладко пенились чаны с мешалдой), тяжелыми жерновами лежала кунжутная халва, в мясных рядах висели свежеободранные туши. Мухи гудели вокруг сыто, являя довольство» (роман «Искупление дабира»)» /19,199/. В «Искуплении дабира» описание богатого базара выполняет функцию подтверждения сосудного порядка сильной государственной власти, что становится барометром социального здоровья.

Базар – это «душа Востока», выражение ее высокой поэтичности. Данное символическое знание образа базара Симашко подтверждает в своей публицистике.

В романе «Колокол», посвященный жизни казахов второй половины XIX века писатель изображает человеческий разум: «Я измерил круг для воздуха и изгиб стойки. Оказалось, жилище киргиза до доли миллиметра построено по высочайшему инженерному расчету – впору строителям собора святого Марка с тем лишь отклонением, что собор не разберешь в полчаса и не увезешь на одном верблюде» /31, 86/.

Восточный  колорит представлен в историческом повествовании видного казахстанского художника слова и ориентальным пейзажем.

Пустыня, степь служат фоном, на котором приходит существование туркмен, казахов.

В повести «В Черных Песках» пустыня запечатлена в ее удивительном многообразии: с комочками, раскаленным песком, знойным ветром «афганцем», колодцами, изнуряющей жарой. Образ пустыни  для Симашко – составная часть ориентальной среды в ее конкретно-национальном преломлении.

Автор не обходит вниманием важную, специфически восточную черту — нормировать  жизнь человека. Повседневное  существование организует определенный этикет, также как обряды сопровождают жизнь человека на Востоке от рождения до смерти.

Прием гостя  предполагает  долгую беседу, угощение, за едой происходит общение. Существуют непреложные правила ведения трапезы: «сначала пьют геок-чай. Потом курт, счетовод Ильяс – хана вносит в большой глиняной миске шурпу. По указанию хозяина он специально для маленького  Чары приносит желтовато-коричневый сахар. Хозяин с гостем выкладывают на лепешки куски мяса и начинают есть шурпу деревянными ложками (…).

Снова  пьют чай. То, что осталось в миске передается для женщин, на их половину. Не потому что у Ильяс-хана мало шурпы, так требует старый закон.

Теперь можно  говорить и о деле. Эсен начинает издалека» /32,457/. Автор подробно описывает не только процесс принятия пищи, но и восточную еду. С зороастрических времен в восточном сознании укоренилась мысль о том, что упитанный, полный жизненных сил человек является вместилищем  сил Добра. Религия  настаивала, кроме всего прочего, на необходимости «хорошо питаться». В дальнейшем считалось, что народный человек – благополучный человек.

Этнографически достоверен писатель в воссоздании семейных отношений, присущих восточным народам.

Герои Мориса Симашко  полигамны. У Великого Вазира – три жены. При этом старшая пользуется особым уважением, ей позволено даже сидеть вместе  с мужчинами. Младшая жена – любимая. Средняя  присматривает за домом.

Семейный идеал мусульманских народов связан с исламом, разрешающим правоверному иметь несколько жен.

Внутри азиатский семьи существует институт младшей жены – токал, воссозданный в ориентальной прозе исторического прозаика.

Чаще всего токал – любимая жена, пользующаяся особым расположением мужа. Туркан-ханум, токал Малик-шаха, поэтому не закрывает лица, ее тахт (престол) находится на одной высоте с тахтом Величайшего Султана («Искупление дабира»).

Согласно  обычаю аменгерства после смерти старшего брата младший женится на его вдове. Этот обычай сделал несчастным героя повести «Искушение Фраги» — поэт Фраги.

В повести автор сетует на обычаи, игнорирующие  сердечные потребности героя. Фраги вынужден жениться на вдове своего брата. Трагизм ситуации усиливает указание на душевную болезнь женщины. Непреложный закон лишил поэта многого счастья, отнял возлюбленную. Национальная традиция в личностном преломлении выглядит негуманной.

Трактовка этого и других социальных обычаев в зрелом творчестве писателя  изменилась. В одном из своих  последних произведений, автобиографической  повести «Падение Ханабада», автор положительно оценивает данный семейный обычай, учитывая теперь его социально-этическую мотивированность. Если древний обычай аменгерства выглядит «экзотично» в системе отношений тургеневского или современного соцреалистического романа, то в пустыне женщину с детьми и престарелых родителями оставить без мужчины просто безнравственно.

Проникновение автора в восточный мир проявилось не только в переоценке толкования данного обычая, но и в признании семейных, родовых ценностей (отношение к детям, старикам, родственникам) как безусловного приоритета. Проблема личного счастья решается отныне автором, исходя из нравственных ценностей, присущих востоку.

Любовь же Симашко не включает в систему нравственных понятий, она – лишь земное чувство, соотносящееся во взглядах писателя с иными категориями.

Жизнь в кочевье, оторванность от «большого»  социального мира, формирует в казахах такую особенность взаимоотношений, как возникновение родственных чувств к близко знакомому человеку. Казахский просветитель Ибрай Алтынсарин – герой романа «Колокол» — не только навещает семью покойного школьного надзирателя Дынькова, но и оплачивает учебу дочери Алексея Николаевича.

Выявляя своеобразие восточного быта, семейных отношений, автор обращается к изображению неравноправного положения женщины, что обусловлено патриархальным укладом жизни и господством ислама.

В творчестве писателя женщины представлены в образах рабынь, жриц любви при зороастриских  храмах и т.д.

Поведение женщины подчинено многочисленным правилам как-то: «нельзя женщине идти по дороге впереди мужчины хотя бы за сто шагов» /32,465/.

Бытовое положение женщины в восточном мире тяготит писателя и является, по его мнению, отступлением от ее предназначения, определенного богом.

Эту мысль автор выражает устами поэта Фраги: «Не рукою Аллаха были  написаны слова Корана о женщине. Любовь, мир, жалость – все это олицетворено в ней Богом. И пока будет она молчать в присутствии мужчины, не будет в мире добра и справедливости» /49, 364/.

Один из критиков, рассматривая философскую направленность творчества Мориса Симашко трактует любовь к женщине, как частное отражение оппозиции «жизнь – не жизнь». Герои Симашко находят спасение от догматических установок именно в любви.

С. Аксенова тоже выделяет отчетливо проявленную, в творчестве Симашко тему столкновения живой, меняющейся жизни, воплощенной в любви, и мертвых, устоявшихся догм и предрассудков /33,56/.

Не случайно образы женщины в произведениях автора возвышены, необычны. Жена Ибрая Алтынсарина, Айганым («Колокол») свободно владеет русским языком и грамотой, культурой, отличается особой восприимчивостью к новому. («Вокруг сделалось ясно, что женщины живее чувствуют новую необходимость во всем») /34,269/.

В числе других обычаев Симашко выделяет национальный казахский обычай объезжать кипчакские кочевья «салом», и «серэ» и «сопы». «Сал» — человек, являющийся образцом хороших манер. Был законодателем мод в степи. Поддерживал дух кочевников. «Серэ» — «образец вольности и остроты суждения». Весельчаку нипочем мнение толпы. Ему была присуща  широкая душа. Блюстителем веры был для казахов сопы. Он вел со стариками религиозные беседы.

Традиции организуют как текущую жизнь, так и значение для человека этапов существования.

Оскорбленный обязан мстить нанесшему обиду и его потомкам до седьмого колена, это закон степи, который тоже встречаем в произведении Мориса Симашко «В Черных Песках».  Гары Эсенов, согласно этому закону, носящему название  Ганны, преследует семью Шамурад-хана. Своеобразный обряд погребения персов запечатлен в романе «Маздак». Тело умершего относят в дакму — «Башню молчания» — где его  склевывают хищные птицы. В зороастризме запрещено осквернить соприкосновением с трупом священную Землю. Прикасаться к умершему также запрещено, так как считалось, что в момент смерти над ним собираются злые духи.

Тем не менее, как показывает автор, «даже выполнение обычая, следование общепринятой людьми линии поведения дает возможность  опосредованно показать истинные чувства. Старый Эсен принимает у себя в доме Ильяс-хана – одного из виновников позора своей дочери  Бибитач, но демонстрирует свое негодование тем, что не поддерживает разговора, отделываясь лишь необходимым приглашением к еде».

Сокращение Ибраем Алтынсариным  обряда сватовства и свадьбы отражает происходящие в его душе процессы продвижения к русской культуре и освобождения от кыпчакских ритуалов. Согласно установленному порядку, сватовство длится более десяти лет. Сначала вручается первый подарок от имени жениха, затем  уплата доли выкупа, тайное посещение невесты, обмен подарками, посещение  родственниками невесты аула жениха, поездка жениха через два-три   года с более ценным подарком к невесте, устройство тоя, скачек, стрельбы, соревнований в борьбе и т.д. /34,13-26/. Женитьба же Ибрая и Айганым в произведении проходит без соблюдения этих правил и в гораздо меньшие сроки.

Национальное, утверждает автор, все же является необходимой составляющей человеческой личности. Эта мысль доминирует в повести «Емшан», рассказывающей о судьбе мамлюков – кипчаков оторванных в свое время от национальной почвы и проданных в Египет на военную службу.

Это оторванность проявляется уже на внешнем уровне изображения мамлюков. Их одежда вненациональна, она показывает только социальное положение,  занимаемое воином: Эмир сорока одет в синие сапоги, Эмир тысячи в красные и т.д. Не соблюдается ими церемониал, сопровождающий принятие пищи. Еда  их только лишь насыщает, но не приносит наслаждения.

Национальная безликость мамлюков отражена и в том, что они не знают родителей, родины.

Мамлюки обречены, согласно выводу Симашко, на духовную и физическую гибель.

Повелитель  мамлюков султан Бейбарс считает, что смог покорить египтян потому что их вера в бога, любовь к ближнему, следование нравственным традициям ослабили в них воинственный дух, способность к сопротивлению.

Чтобы превратить человека в мамлюка, нужно было оторвать мальчика от родных корней, матери и отца.

Чувство причастности к  национальным корням и патриотизм в понимании М.Симашко придают личности силы для сохранения в себе чувства собственного достоинства. Мамлюк Бейбарс, добившись  безраздельной власти и могущества, обретает человеческую суть благодаря всплывшему в сознании слову «коке» (отец). Поэтому он не может жить по-прежнему. Родина оказывается высшей ценностью по сравнению с могуществом султана.

Показ необычных экзотических черт, присущих восточному миру, не является главной задачей писателя. Национальное изображается им в единстве с общечеловеческим.

В национальном сознании каждого народа живет мысль о равенстве всех людей. Это проявляется в персидском поверье о наличии тайной связи, существующем между  ровесниками. Руководствуясь  этим представлением «царь царей» Кавад помогает писцу Аврааму, спасает его  от верной гибели, поручает написать хронику своего царствования (роман «Маздак»). Автор показывает также теплые отношения курдасов – ровесников Ибрая Алтынсарина и акына Марабая. У казахов курдасы запросто обращаются друг с другом, считаются близки людьми.

Стремление к гармонии, извечное человеческое тяготение к совершенству отражается в романе «Маздак» в требований, предъявляемом к царю персов: «Царь персов должен быть чист телом, пропорционален членами…» /32,10/. Кроме того  здесь заявляет о себе система взглядов зороастризма  — древнейшей восточной религии – исповедуемого персами на заре тысячелетия. Картина мира в Авеста – священной книге зороастризма – представлена как непрекращающаяся борьба Добра и Зла. При этом противоречия Ахримана (злого божества) составляют болезни, грязь, увядание, смерть. Соответственно, здоровье, наличие большого количества детей, названы качествами, воплощающими добрые начала. В романе «Маздак» следование авестинским  взглядам  объясняет правило не пускать во дворец кривых, слепых, горбатых.

Спустя века гармония внешнего и внутреннего начала остается главным требованием для царственных особ. Туркан-ханум, прежде чем стать младшей женой  Малик хана, тщательно проверяется на предмете соразмерности  частей тела, способности к деторождению (роман «Искупление дабира»). Авторский взгляд  о роли национального сознания претерпевал  изменения. В пору, когда писатель руководствовался марксистко-ленинскими установками, национальное рассматривалось им как момент исторического развития, обреченного на исчезновение в свете грядущей границы мировой революции. Она сотрет все национальные и иные границы, ибо идея национальной культуры, по Ленину, расходилась с целями большевизма. Определяющей идеей было социально-классовое. Вот почему в одном из самых первых его произведений – повести «В Черных Песках», опубликованной в журнале «Новый мир» в 1958 году,  показан процесс продвижения сознания героя от  родовых законов к социально-классовым.

Необходимо  оговориться, что произведение написано сорок лет назад, сформировано идеологическими установками того времени и является первым творением Симашко, вошедшим в «большую» печать.

Всеобщая  унификация образа жизни и образа мыслей диктовала необходимость существования в художественном творчестве  единого метода — социалистического реализма. В духе такого написаны ранние повести Мориса Симашко, открыто  признавшего, на какие уступки ему, как историческому прозаику, приходилось идти ради того, чтобы произведение увидело свет («Писать приходилось на грани фола. Пусть Бог меня за это простит») /34/.

В повестях «В Черных Песках» и «Искушение Фраги» национальные традиции оценивались автором как косные, отжившие. Автор отрицает принятые в пустыне законы мести, своеобразный восточный взгляд на ценность людей из аристократии и простолюдинов, на взаимоотношения мужчины и женщины.

Герой повести, пережив позор сестры, смерть близких, приходит в красноармейский отряд, борющийся с белобасмачами. Он надеется отомстить своему личному врагу – Шамурад-хану – местному богачу.

По началу Чары не интересуют цели, движущие интернациональный отряд в бой против Шамурад-хана и ему подобных. В отряде он встречает людей разных национальностей, объединенных одной целью: братьев Оразовых – потомственных игов, китайца Гена, латыша Пелтиня, русского Теленова.  Общими для всех них врагами являются угнетатели, которые не обязательно бывают туркменами или русскими.

Автор рецензии на первую повесть М.Симашко характеризует ведущую  проблему произведения как вопрос: «Станет ли сам Чары человеком в  нашем советском смысле слова» /2,265/. Социальные установки во взглядах Чары сменяют  национальные. Постепенно, в соответствии с замыслом автора, Чары  понимает что есть люди, которые «…хотя носили другие халаты и тюбетейки, но злыми делами были похожи на Шамурад-хана, его кровного врага…» /32,488/.

Теперь иги — родовая пустынная знать – не вызывают в нем былого трепета. Молодой туркмен влюбляется в русскую женщину, Шамурад-хан отныне для Эсенова классовый враг.

Законы социальной борьбы сталкиваются с национальными традициями. В современной публицистике писателя мы находим  переоценку явления,  заклейменного как «басмачество». Историческая наука, а вместе с ней и прозаик говорит о том, что первая конная армия прошла «огнем и мечом» по Средней Азии, подавляя борьбу народов за сохранение национального своеобразия /35,5/. Национальную политику большевиков писатель обозначает как  навязывание национального единообразия, так же как революция в целом для Симашко – это «идеологическое насилие над историей».

Однако из двух концепций национальной политики – ленинской и сталинской – он отдает предпочтение первой. Вспомним, что Ленин признал принцип федеративного устройства многонационального и политического государства советского типа, призывая к концу своей жизни к усвоению всего культурного багажа народа, накопленного за предшествующие столетия. В то время как  идеологией тоталитарного сталинского режима утверждается апофеоз  всеобщей унификации, более того, денационализации.

В повести «Искушение Фраги» тоже наблюдается тенденция умаления национального начала. Социальные оценки проявляются в изображении любви молодого  безродного туркмена к девушке из знатного рода, в сцене казни бедных мальчиков Хивинским ханом, во взаимоотношениях бедного поэта и всесильного Сейд-хана. Обрисовка отрицательного персонажа Сейд-хана  грешит преувеличенно-зловещим оттенком, однолинейностью: «Его желания просты и ясны для каждого, как желания любого зверя, который хочет рвать  зубами живое мясо» /32,349/. Так же как упрощенно звучат некоторые мысли главного героя – Фраги – о сути социальных отношений. «Что ж, таков мир, где сильный гнетет слабого. Человек  рождается для страданий». /т.ж. 352/.

Влиянием классовой, коммунистической идеологии объясняются ценностные ориентиры писателя, проявляющиеся, к примеру, в следующем высказывании Махтумкули: «…труд раба так же угоден богу, как и труд свободного» / там же, 365/.

В годы относительного внутриполитического потепления взгляды императора на национальное претерпевают существенные изменения. Национальное  осознается как исток нравственности, необходимый фактор в формировании совести в человеке. Эта мысль художественно отражена в повести «Емшан», написанной в 1966 году. «Природное чувствование родства со своим народом», идущее от семьи в этом произведении оценивается как явление подлинной человечности. Именно  в «Емшане» формируется характерная для творчества Симашко парадигма, нравственность – национальная   религия. В повести «Мамлюки и монголы» эти народы противоположны египтянам, франкам. Жестокость мамлюков в произведении  проистекает из их национального беспамятства, отсутствия родственных чувств, религиозного  негативизма.

Эта авторская мысль выражена своей системой произведения, противоположностью египтян, наделенных верой в Бога, любовью к родине, чувствам семейного родства, мамлюкам, лишенным этих чувств. Бейбарс признает человеческую привязанность «ослабевающим началом: родители для него – «плохие люди,  делавшие человека слабым».

Согласно взглядам писателя, проявленным в творчестве и отчетливо сформулированным в публицистике, добрые чувства, любовь к ближнему проистекают из семьи и чувства  национальной принадлежности. Религия же  является концентрированным объединением нравственных правил, присутствующих в мировоззрении всех народов.

Человек без имени, без прошлого, без корней воспроизводится писателем как раб, манкурт. Тема рабства занимает мысли литератора на протяжении всего его творчества. В своих путевых заметках, сделанных в ходе путешествий в Израиль, Индонезию и воспоминаниях изданных в 1996 году под общим названием «Дорога на Святую землю», автор осмысляет «манкуртизацию» как этап советской истории. Депортация народов, осуществленная Сталиным, выдвижения на руководящие посты в республиках советского  Востока сирот, не ощущающих родства со своим народом, для писателя выглядит сознательной установкой на воспитание манкуртов, рабов в советском государстве. /35,75/.

Раздумье над соотношением национального и общечеловеческого в ходе исторического развития отразилось в романе «Колокол» . Доминирующая проблема  романа – философское соотношение  многообразия и единообразия, решаемое на историческом материале культурного сближения Казахстана и Росcии во II половине ХІХ века, находит частное выражение в изображении процесса внутреннего раздвоения Ибрая Алтансарина. Внешние приметы этого процесса в романе позволяют говорить об Ибрае как раздвоенной личности.

М.Симашко  решает проблему личности подобного рода своеобразно. Если А.П.Чехов, обратившийся к этому в рассказе «Перекати поле» не видит возможности для еврея, принявшего христианство, обрести внутреннее равновесие, то герой Симашко освобождается от внутренних противоречий.

И.Алтынсарин соединяет в себе культуру родного казахского народа и русскую культуру. Этническое неоднородность проявляется и во внешнем облике и в саморефлексии героя. Для  сородичей он  — «орыс», одетый в чужой мундир, для Ильминского — обладатель истинно «киргизских» черт – «природной скромности и пылкого до слез восприятия». Общение с русскими сообщает поведению Ибрая несвойственного степняку порывистость движений, уверенность взгляда: «не замечая как начал он разговаривать громко, вставал и быстро ходил по комнате, совсем как Николай Иванович» /34,101/. Анализируя собственные ощущения, Ибрай замечает, что называя себя русским, тут же спохватывается: «Как же так, если оставался он узунским кипчаком?» /там же, 33/.

Автор приводит свое решение проблемы раздвоенности, введя в роман образа акына  Марабая. Духовная элита народа традиционно наделена у Симашко прозорливым пониманием сути явлений.

Образ Марабая вносит в произведение мысль об изначальном родстве всех людей. Марабаю удается  оставаться самим собой и вместе с тем он наделен способностью понимать чужое доселе явление. «В доме Ильминских он вел себя как бы кипчакским родичем и Екатерина Степановна, совсем как ауальная  апай, исполняла его прихоти», /34,175/.

Раздумья Ибрая о границах, существующих в мире, разрешаются, снимаются убеждением Маратбая в существовании комплекса объединяющих человеческого категорий: единство нравственных правил, заключенных в мировых религиях (Марабай в Исусе узнает мусульманского пророка Ису), искусство, человеческие взаимоотношения. Для Марабая «мир расслаивался совсем в другой плоскости».

В связи с этим в романе присутствует образное выражение, принадлежащее Марабаю – «кара бет» (досл. «черное лицо»). Лицо  безумного человека для Марабая чернеет и наоборот, лицо Ибрая  к примеру, подобно воде в Золотом озере. Другие персонажи, вслед за Марабаем, «карабетством» называют душевную глухоту, замкнутость, неспособность понимать ближнего.

Таким образом, ситуация пограничного культурного положения Ибрая, заданная в  романе как проблема, снята автором утверждением об установке каких бы то ни было границ.  Духовные, этнические основы существуют в каждом народе, являются одинаково и для всех.

Концепция писателя во взгляде на национальное, как видим, претерпевает существенные изменения. Если в начале творческого пути молодой писатель, как отмечалось выше объявлял приоритет классового над национальным, то в  зрелом творчестве национальное соотношение с общечеловеческими ценностями. Автор отнюдь не отвергает  обычаев, свойств, присущих каждому народу, однако оставлять в сокровищнице национального своеобразия, по его мнению можно только то, что не противоречит критериям гуманизма.

В произведениях М.Симашко величие героя часто определятся его способностью нарушить нелепый закон. Гениальный туркменский поэт Махтумкули Фраги идет на  попрание священного обряда обучение и не участвует в казни несчастных влюбленных у Камня Проклятия (повесть «Искупление Фраги»).

Автор отвергает отдельные элементы религиозного учения, если они не отвечают критериям гуманности. Так, Маздак – герой одноименного романа – позволяет матери, в нарушении правила  зороастризма,  прикоснуться к мертвому ребенку.

Исходя из вышеуказанного, можно сказать, что основной  особенностью художественного мира произведений Симашко является восточный колорит воссоздающий этнографически достоверно и подробно национальный быт, нравы, обычаи и т.д.

Национальное осознается писателем как стержень  общечеловеческого. Национальное своеобразие, обусловленное прошлым, климатом, социально-исторической жизнью, имеет для автора несомненную ценность. В то же время в произведениях мастера  ориентальной прозы отрицается сила косного обычая, канонов, подавляющих личность.

 

2.2 Особенности изображения национального характера в ориентальной прозе Мориса Симашко

 

С.С Акашева писала: «Главными сюжетообразующими факторами художестаенно – биогрвфических произведений Казахстанских писателей являются не историческое события, а судьба исторически реальной личности, выявляющей свое отношение к этим событиям, в результате которого раскрываются такие его черты, как социальная активность, интернационализм, патриотизм. Национальный характер у Мориса Симашко создается не внешними, признаками, а отношением героев к обществу. К его животрепещущим проблемам. Он исследует влияние традиции и обччаевна социальное поведение героя, преодоление консервативного в национальном»./14, 125/.

        Восточный мир представлен в прозе Мориса Симашко не только как особый колорит, условия жизни, окружающая среда, быт, а и национальном характером. На его становление, прежде всего, оказывает  влияние южный климат.

Суровый климат пустынной зоны выработал в туркменах молчаливый, замкнутый характер. Гары Эсенов внешне  не проявляет горя, связанного с гибелью семьи (повесть «В Черных Песках»). Жесткие же природные условия определили  трудолюбие туркмен, их  долготерпение. Все семья Эсена занята работой на поле. Кропотливо трудятся и старики.

Близость к природе осознанная в романе «Колокол» как доминирующий фактор в формировании особенностей национального характера казахов. Кочевники чисты, душевно, просты и застенчивы, добро, с почтением отношение к старикам.

Естественность натуры киргиз – кайсацких детей, к глубокому разочарованию Ибрая Алтынсарина, не приемлет вымысла и требует от педагога выработки специальной методики для их обучения. «Всякий отход от «природной»»  правды становления ложью. Можно ли сказать кому-то из детей которые с домуллой Рахматуллой лишь учат  непонятные им стихи, что лисица говорит с вороной человеческим языком? По-русски оно и возможно, но у кипчаков такого не бывает» /34,145/.

По мнению автора, на характере восточного человека сказался  жизненный уклад.

Многие века кочевого образа жизни казахов определили необразность, темноту основной массы, их приверженность  раз и навсегда заведенному  порядку. «Окоемом» называет Симашко в произведении «Круг вечности и пространства», не дающий кипчакам вырваться из мрака.

Казахам заранее известно направление их движения. Движение с зимней кочевки (кыстау) к летней (жайлау) и обратно образует их жизненный ритм: «Кочевье уходило вперед, раскладывало юрты и ждало. Табуны и отары проходили, выедая траву вокруг, и юрты снова укладывали на лошадей и верблюдов. Все было неизменным от начала времен. Для каждой юрты определено было свое место на этой дороге, и окаменевшие кости валялись в сухой траве, брошенные здесь предками» /там же,84/. Уверенность в неизменности собственной жизни на долгие времена выработала в казаха  невозможность, сдержанность, рассудительность.

М.Симашко показывает, что национальный характер испытывает  на себе бездействие социальных условий.

В каждом азиатском народе «существует внутринациональная родовая иерархия. У туркмен «иги» считаются аристократией, «кулы» же – простолюдинами. В казахской степи «торе» занимают самое высокое положение в связи с тем, что происходят от Чингисхана.

Социально-родовое разделение пришло на Восток вместе с войнами захватнечикими компаниями соседских народов и  осмысляя писателем как негативный опыт исторического развития. Писатель воспринимает внутринациональное разделение как инструмент принуждения, насилия, ведь кулы у туркмен зачастую обязаны содержать игов. Симашко констатирует закономерность сформирование национальной знати из числа завоевателей. А низшее положение  занимают оседлые жители пустынь и степей. Автор показывает,  что традиционно воспитанным на Востоке слывет тот, кто осознает, если лишен при рождении  особых привилегий, разницу между собой и знатным человеком. Старый Эсен-кул-и потому всем своим поведением вызывает почтение к истинному игу – Ильяс-хану (повесть «В Черных Песках»). Эсен «знает» понимает, что Ильяс-хан неизмеримо выше его не только потому, что богаче, но и потому; что Ильяс-хан –иг. И любое слово Ильяс-хана – закон, которого Эсен никогда не переступит» /32,457/.

Кроме того, в каждом восточном народе есть «кожа» — ведущие свое происхождение от пророка Мухаммеда и его  сподвижников ансаров. Кожа не включены в систему родо-племенного разделения и считаются своего рода духовной элитой. Кожа выполняют миротворческую функцию.

«Переговоры об окончании или недопущении войны обычно начинались с того, что ходжи одного народа ехали к своим  родственникам – ходжам во вражеский лагерь и обговаривали справедливые условия мира. /34,145/.

Помимо этого, кожа воплощают в себе совесть, нравственность, завещенные самим пророком Мухаммедом.

Писатель запечетлевает и то, как исторические перипетии  воздействуют на характер азиатов. Так в повести «Емшан» отражается трагические для кипчаков последствия нападения монголо-татар. Проданные в рабство мальчики, ставшие мамлюками, утеряли свойственные их родному народу черты, среди которых почтение к старшим, любовь к родителям. В повести мамлюки  противопоставлены египтянам, живущим на родной земле. Египтяне в изображении писателя религиозны, чувствительны, великодушны, обуреваемы жаждой знаний. В соответствии с ними образы мамлюков лишенных национальных черт, становятся особенно зловещими. Национальные черты ерге проявляются в рядовых персонажах произведений М.Симашко не выходят за пределы национального поведения и мысли Бибитач, героини повести «В Черных Песках». Она ведет себя традиционно по отношению к мужчине: безмолвна, как положено туркменской девушке, принимает будущего мужа согласно выбора родителей. Даже  смерть Бибитач встретила в форме, бытующей у туркменских женщин – самосожжение /34/.

Мастер ориентальной прозы запечатлевает и то, как коранический тип мышления создает речевые табу: «…Пророк запретил называть само имя Бога» /32,420/.

Историческое мышление иудеев определяется осознанием связи с ветхозаветными преданиями, и богоизбранностью. В арабском мире, свидетельствует автор, евреев называли «джахуддан» — «любимые богом». Богоизбарнность евреев  определила их национальную черту – гордость и «извечную нескромность». Гордость не позволяет еврею экзиларху  Ниссиону, герою романа «Искушение дабира», прославлять царствующего Малик-шаха. Традиционное приветствие султану – здравицу – Ниссон пишет в честь старых царей Персии, благоволивших к евреям.

«Отмеченных» Богом иудеи  в романе «Маздак» убеждены в своем легендарном происхождении. Абба – друг Авраама вызывает преклонение у них, так как якобы ведет свой род от самого израильского царя Давида.

Религиозное мировоззрение формирует в персах особое «величие духа». В романе «Маздак» арийцы изображены в первую очередь гордыми людьми. Это связано с особыми отношениями в системе «Бог -Человек» зороастризма. В этой древнейшей восточной религии Бог не является ни карающим судьей, ни сверхъестественным существом обладающим правом вмешиваться в судьбу человека. В достижении благой цели – воцарения Добра – человек являющийся совершеннейшим творением Акура – Мазды (бога Добра), уравнен в своих правах с верховным божеством в зороастризме, возникшем на заре цивилизации, немыслимо слепое подчинение божеству, чьи веления и намерения непостижимы для человеческого разума, как это сложилось в исламе. Бог у огнепоклонников абсолютно справедлив и понятен человеку.

Вера шариата устанавливает фундаментальные закона и правила, которым необходимо следовать мусульманину. Правоверный, таким образом, это тот, кто соблюдает каноны ислама. Безнравственный, непутевый в романе «Искупление дабира» сын Махмуда Газневида, Масуд Великий Вазир осуждает его за то, что сын правителя пьет вино, читает неподобающие  книги и  водится с музыкантами и актерами. Люди  искусства в исламе вызывают негативное отношение. Только Аллах является единственным творцом. За человеком всякая творческая способность отрицается. Большим уважением пользуется в  мусульманском мире знающий основы веры /56/.

Религия способна изменить сущность национального миропредставления.

Писатель изображает персов в моменты из приверженности сначала зороастризму, а затем исламу в романах «Маздак» и «Искупление дабира». Эпоха восточного средневековья, проповедавшая ислам, изменила облик гордого перса – зороастрийца. Богобоязненность отличает героев – мусульман у Мориса Симашко.

Размышления о Боге отличают душевную жизнь героев ориентальной прозы писателя. Облик Всевышнего, однако, в представлении действующих лиц различены. Для Хаяма Бог – идеальное, духовное Начало и думы о Нем связаны с мучительным поиском смысла жизни, стремлением познать себя. Великому Вазиру, Аллах представляется карающей силой. Ибраю Алтынсарину и Гары Эсенову важна в религии  ее нравственно-этическая грань, последнего от кровавого  пути мщения отвращает, кроме всего прочего, Аллах.

Следует рассмотреть способы индивидуализации национальных персонажей в ориентальном творчестве писателя.

Прежде всего необходимо  отметить, что большинство главных героев Симашко – мыслители, великие исторические личности, поэты. Уже этим определено выделение главных персонажей произведений из общей массы, помимо этого6 их выделяет обращенность к вневременному, вечному.

Предметом раздумий таких героев чаще становится философские, нравственные проблемы. Практически-житейская  сторона жизни  отсутствует в их размышлениях. В характерах героев поэтому менее ярко проявлено национальное.

Маздак – вождь самого массового движения V века, равного которому не было до тех пор на Востоке. Он провозгласил идею равенства, выступил против богатых. Его отличает любовь к детям, сострадание. Ибрай Алтынсарин стремится к просвещению родного народа и организует первые в степи школы. Это человек высокой нравственности, не признающий национального разделения в любви, дружбе. Отличительной чертой личности Алтынсарина становится редкое для казах владение русским языком.

Кроме того, главные герои представлены как незаурядные и неординарные личности. Это находит отражение и в портрете (яркие серые глаза Маздака, русская одежда степняка Ибрая), и в поведении, нарушающем устои общества.

Главное отличие таких героев – их тип мышления. Хаям, философски осмысляет мир. Путь поэта в Мекку становится путем к истине, познанную самого себя. Мучительно размышляя, Хаям в дороге постигает сущность Бога, Пророка («Бог был вечным обновлением (…) Бога не умели понимать. Или не хотели? Нет, кому-то нужен был каменный Бог» /32,424/). «Не злое и поддальное, обычное для его временем»  понятия добра и справедливости внушал Пророк. Любя  и беспокоясь, заковывал он их в ремень. Пророк хотел сделать людей счастливыми навеки» /там же, 438/.

Фраги отмечен поэтическим восприятием жизни. Бывшая возлюбленная его – Менгли, теперь  «излученная заботами сорокалетняя женщина», становиться для поэта, как прежде, молодой и прекрасной. Махтумкули, со свойственной ему душевной зоркостью, различает в ее глазах огонь юности. Если общество проклинает любовь девушки из знатного рода к потомку рабов, то Фраги верит в их чувства. («Ни на миг не появилась мысль у Фраги, что они могут забыть друг друга. Ведь он был поэт..»)  /там же, 362/.

Характеры же главных героев многогранны, полнокровны, сложны и противоречивы. Авраам мучается осознанием своей национальной неоднородности. Имам Омар в романе «Искупление дабира» представлен в двух  полярных ипостасях: «вдруг молится Богу истово, как суфий, а потом напивается в приюте греха у гябров — поклонников – и сочиняет стихи, не имеющие ясного Божьего смысла» /там же,216/. В ситуации болезненного выбора находится Чары Эсенов. Сосуществование и борение двух начал в своей душе ощущает Ибрай: «…в нем самом жили эти два мира: один – с матерью, родичами, дедом Балгожой – уравновешенный, вечный, и с другой – с остро пахнущими краской столами, книгой в черном переплете с зелеными углами. От того, другого мира, исходило волнение, избавиться от которого уже не было возможности.

В каком же мире предстоит ему жить?».

Колебающийся человек для Симашко преисполнен чувства ответственности, он постигает многообразный мир, обладает непоколебимыми нравственными принципами, в то время как безоговорочность суждений свойственна, как правило, отрицательному персонажу не случайно Омар отвечающим авторским представлениям  о духовной личности, противостоит в романе «Искупление дабира» Вазиру с его нормированным поведением и мышлением.

Многогранность характеров у героев часто определяет такое средство характеристики персонажей, как освещение нескольких точек зрения на героя. Характеристика Ильминским, Дарьей Михайловной, акыном Марабаем Ибрая Алтынсарина в романе «Колокол» предают соответственно общественный, человеческий, нравственный уровни образа великого просветителя: «Юноша намерен посеять добро в своих кипчаках. Для этого, как он говорит, надо построить в каждом роду точно такую школу, как при правлении»./34,106/

«Да, господин, самый милый он для меня человек. Вроде как к брату чувство к нему. (…) По Ибраю если посмотреть – славный народ киргизы(…) Что ж, Ибрай, как посмотришь, настоящий учитель. Серьезный такой: даже и 8 чувствах» (там же, 143).

Марабай «удивился, увидев курдаса  с темной, с блестящими  пуговицами одежде и гужими  волосами на голове. Что-то еще переменилось в лице внука узунского бия. Но было оно как вода в Золотом озере, когда играли они в асыки»(там же, 177).

В мнении Ильинского  об Ибрае доминирует оценка просветительских планов Алтынсарина. Дарья Михайловна на себе испытывает высокие чувства и нежную душу героя. Друг детства, Марабай, отмечает не изменившую Ибраю чистоту души.

Аналогичным образом, в освещении человеческих мнений, создается  образ имама Омара.

Одним из важнейших средств создания образов героя являются их поступки и поведение. К примеру, постепенное расставание с чувством «настороженности жизни в окоеме» происходит в связи с его общением с русской интеллигенцией в доме Ильинских. Жестокость шагирда проявляется  в убийстве им Вазира (роман «И.д.»).  безжалостная натура султана Бейбарса отражена также в бесконечной череде убийств, интриг.

Герой характеризуется автором порой через портрет или портретную деталь. Чаще внимание писателя сосредоточено на одной выразительной детали внешности. Состояние Чары  в повести «В.Г.П.» подчеркнуто путем неоднократного описания его взгляда: «сумрачный, тяжелый, холодный, недобрый». Глаза Маздака «притягивают», «вспыхивают», в них есть что-то необъяснимое, и Авраам понимает, что если этот человек того захочет, Авраам «бросится в пламя». Отрицательный герой стратиг Зармихр в романе «Маздак – обладатель  «мясистого лица». У жестокого и хитрого Сеид хана «непомерно большая голова и короткие ноги». Примитивные, безнравственные персонажи порой охарактеризовываются  через соотнесение с животными. Мамлюки носят прозвища Гюрза, Аслан (лев), Байгуш (птица, поедающая падаль). Монголы в повести «Емшан» издают звуки, подобные «птичьему уханью», от них исходит запах шкур и кобыльего молока. Сеид хан также сравнивается с животными: его «зад (….) оттопыривался, как у маленькой обезьяны». (32, 349).

Критики и исследователи давно говорят об отсутствии монологов и диалогов в повествовании М.С. Действительно,  характеристики героя посредством его речи практически невозможно встретить на страницах произведений писателя. Исключение составляет повесть – стилизация «Парфенская баллада». Свою страсть, чувство  герои выговаривают непосредственно. Вис, защищая любовь к Рамину перед Мубадом, горячо заявляет: «А может ли человек выколоть глаза любви?  И что могут поделать с любовью дикие звери? Где ты видел, чтобы любовь испугалась стыда? Я люблю Рамина!»(там же, 393).

 Своеобразно раскрытие внутреннего мира героя  у писателя. Один из исследователей психологизма  русской классической литературы говорит о прямой зависимости, существующей между проблематикой произведений и формой воссоздания внутреннего мира героев. Психологизм, как художественная форма, утверждает автор работы, «не нужен»,когда  «писателя интересуют в основном исторические судьбы народа,  нации, государства, переломные моменты национальной истории»/14,23/. Исторические произведения Симашко являют собой пример содержания именно такого рода, поэтому в его прозе не наблюдается  углубленное изображение движений чувств и мыслей героев. Вот почему при анализе его прозы  точнее говорить не о психологизме, а об элементах психологизма.

Материал, лежащий в основе романов и повестей художника слова, определяют и другие особенности изображения внутреннего мира героев.  Показ интеллектуальных процессов количественно преобладает над   воспроизведением чувств и переживаний. Связано это также и с национальными особенностями – эмоциональной содержательностью  восточного человека.

 Наиболее распространенной формой психологического анализа в произведениях писателя является психологическое изображение от лица всезнающего автора-повествователя, которому доступны потаенные уголки души его героев. (О Хайеме: «Глаза всегда выдавали его! Сколько раз он притворялся дураком, подражал рабам с их мудростью молчания. Но дерзость мыслей в глазах была ему неподвластна…»)(32, 432).

Чаще использует автор такой прием психологического изображения, как передача физиологических примет психологического состояния: «Он похолодел и отпрянул от окна», «ныло сердце», «сердце сжалось».

Движение чувств героев нередко изображается путем фиксации портретных деталей («И круглый рот его раздвигался до ушей, и круглые глаза сияли, как начищенные пряжки на поясах мамлюков») (49, 377).

Сила чувства определяет характер психологического описания: волнующая страсть Авраама к Фарангис передана обилием глаголов действия («Он встал, сбросил кошму, лег горячим телом на доски») (там же, 56).

Описание внутреннего состояния Бибитач заменено описанием механизма ее действий (см. 32, 465). Страдание проявляется  лишь в слове «шатаясь». Восточному человеку присуща эмоциональная сдержанность.  Сила переживаний чувства  находит потому свое отражение  в поступке – самосожжении Бибитач.

Обобщим наблюдения по национальному характеру.

Характер восточного человека определяется в произведениях  М.С., прежде всего, воздействием природы и религии.

 Потому ведущими чертами азиатов являются простота и скромность, уважение к мудрости и старости, религиозность и богобоязненность. Особый взгляд персов на  взаимосвязь человека и бога порождает в них высокое чувство собственного достоинства, а богоизбранность евреев – гордость и веру в свою исключительность.

Основными чувствами психологического анализа характера являются  проявление чувств героев в их поступках и жестах, также в портрете.

                                              ***

Таким образом,  Морис Давидович Симашко в своем творчестве представляет яркую картину быта и жизни, природы и нравов, характера и психологии восточных народов. Ему удается обнаружить их объединяющие начала, взаимообогащение в процессе исторических  взаимовлияний и взаимосвязей.

В художественном мире писателя  социально-бытовая, историческая жизни и нравственно-философские основы  существования народов  Востока показаны в неразрывном единстве.

 

 

 

                                          

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                

 

 

                                              ГЛАВА 3

  ИСТОРИЯ И ЛЕГЕНДА В ПОВЕСТИ МОРИСА СИМАШКО «ЕМШАН»

              3.1 Идейно – тематическое содержание повести «Емшан»

 

 Шерьяздан Елеукенов, литературовед:

Основной вопрос, на который я хотел ответить: «Что Морис Симашко дал нам, казахам?» И первое в этом ряду, лично для меня, — его совершенно новый взгляд на историю. Мы воспитывались в условиях, когда от нас скрывали историю. Коммунистическая партия почему-то строила светлое будущее коммунизма, пренебрегая прошлым. А Морис в своих произведениях подчеркивал, что истина — именно в истории. И он первым это доказал своей повестью «Маздак». Я захотел увидеть Симашко после того, как прочитал его повесть «Емшан».

В своем художественном  исследовании Востока  прозаик ориентируется на русскую классическую литературу, ее высокие гуманистические принципы. С другой стороны,  Симашко, как, скажем, русский писатель Сергей Бородин, живший и работавший  долгое время в Узбекистане, врос творческими корнями в жизнь востока, ее проблематику.

Морис Давыдович Симашко после Великой Отечественной войны жил в Туркмении, затем переехал в Казахстан, знал тюркские языки, переводил многие произведения казахстанских авторов. Это и определило своеобразие  его глубокой связи с Востоком, о чем говорил сам писатель: «В той или иной степени  понимая тюркский склад языка, я смотрю на вещи уже как бы изнутри темы» (2, 16). Не случайно в повествовательную структуру произведений активно включаются цитаты из восточных религиозных, исторических и философских текстов, т.е. используется  «чужое слово».

«Чужая речь» — это речь в речи. Чужая речь сохраняет свою конструкцию и смысловую самостоятельность, одновременно принимает смысл принявшего его контекста  (19.с 255).

Диапазон цитируемых источников достаточно велик и сам по себе служит свидетельством широты  художественного мышления писателя. Условно, цитаты, включенные в текст,  можно поделить на извлечения из священных текстов  и философов Востока, литературных произведений  (восточных и русских). Одной формой включении «чужого слова» в произведение у Симашко являются цитата в виде эпиграфа. Эпиграф в творчестве писателя — один из наиболее применяемых способов заявления авторской позиции, потому он часто прямо связан с содержанием произведения.

В 1958 г. В журнале «Новый мир» были опубликованы «Повести красных и черных песков» М. Симашко, куда входило произведение «Емшан».

В повести «Емшан» «чужой» текст парафразируется. 

Режиссер Булат Мансуров, снявший замечательный фильм «Бейбарс» с Нурмуханоми Жантуриным в главной роли, вспоминал, что написана она, как основа будущего фильма, буквально в три месяца. И сам Морис Давидович рассказывал: «Бейбарс» появился из ничего. Это был странствующий сюжет, упомянутый еще в Волынской летописи. Я знал его с детских лет по стихотворению «Емшан» Апполона Майкова. Кое-что мне рассказал писатель Сергей Марков, а мой юный тогда еще друг Олжас Сулейменов сообщил, что видел в Каире могилу султана Бейбарса. Эпитафия из рода берш. И еще была казахская пословица, что лучше быть подошвой горы на родине, чем вершиной (султаном) горы на чужбине»/37/. Из этого всего и родилась повесть.

Как признается М.Д. Симашко, толчком для написания произведения послужило стихотворение А.Н. Майкова «Емшан», строчка из которого стала эпиграфом к повести, а также продолжительные беседы с О.О. Сулейменовым и С.Н. Марковым о месте и роли кипчакских ханов в истории средневековья.

В основе стихотворения А.Н. Майкова «Емшан» лежит легенда казахского народа, зафиксированная в строчках «Смерть в краю родном Милей, чем слава на чужбине!», соотносится с казахской пословицей: «Басқа елде сұлтан болғанша, өз елінде ұлтан бол» (дословный перевод: «Чем быть  султаном на чужбине, лучше быть подошвой (т.е простым смертным) в родном краю»). Стихотворение написано под впечатлением разговоров Майкова с выдающимся сыном казахского народа Ч.Ч. Валихановым, который, находясь в Петербурге и тесно общаясь со многими русскими учеными и писателями, давал некоторым поэтам темы для стихотворений на восточные сюжеты. Так был создан «Емшан». Сам Майков определил значение слова «емшан» таким образом: «Емшан-название душистой травы, растущей в нашей степи, — наверное , полынец». Но, если предположить, что слово «емшан» казахского происхождения, как и сам сюжет стихотворения, то можно предположить другое толкование: ем-лечение, шан — искаженный вариант казахского слова шөп (трава). Таким образом, емшан – исцеляющая трава, что как раз соответсвует всему содержанию произведения. Стихотворение Майкова было написано через несколько лет после смерти Валиханова, и поэтому поэту приходилось по памяти восстанавливать некоторые казахские слова.

М.Д. Симашко неслучайно использовал в названии своей повести заглавие стихотворения А.Н. Майкова «Емшан». Тем самым он подчеркнул тождественность судеб двух героев – батыра Отрока и султана Бейбарска, оставивших богатство и власть на чужбине и вернувшихся в родные степи.

Появление на свет этой, по объему небольшой повести для широкого круга читателей стало одновременно и открытием, и сенсацией. Кто мог допустить мысль, что могущественный правитель Египта — рыцарь уда­чи, вся жизнь которого овеяна ореолом  сказочной легенды  и славы, — султан Бейбарс, еще в десятилетнем возрасте, во вре­мя одного из многочисленных набегов с запада, был уведен и продан удачливому рабовладель­цу, может оказаться выходцем из рода Берш?

        Выделенная в форме эпиграфа строчка из баллады  А.Майкова  «Емшан» («Степной травы пучок сухой…») в одноименной повести Симашко подчеркивает основной смысл произведения.

В балладе Майкова запах степной травы емшан (полынки) является символом родной стороны и пробуждает в хане Отроке, ставшим на чужбине могущественным правителем, любовь к родине («Пучок травы, целуя, плачет!»).  Забывший родину хан понимает, что родная земля дороже богатства и власти, а смерть в родимых степях «милей, чем слава на чужбине!»

Эпиграф из Майкова и название,  позаимствованные Морисом Симашко из стихотворения поэта, отсылает к сюжету первоисточника. Обнаруживается, что в повести казахстанского  писателя имеет место использование сюжета – прототипа. Парафраза – «пересказ, переложение текста другими словами (часть прозы  в стихи или стихов в прозу, иногда сокращенно или расширено)» / 23, 267/.

Р.Г.Назиров, исследуя примеры  парафразы у Достоевского, замечает, что «в большом искусстве парафразы, сокращая чужой текст, стремится к сохранению исходного богатства значений и делает новый текст системой, повышенной сложности (приходится больше держать в уме»)» /30, 91/.

В повести Симашко сюжет баллады Майкова обогащен сведениями, подсказанными писателю Олжасом Сулейменовым, на что указывает посвящение  к «Емшану» («Олжасу») и утверждения самого поэта: «По моему «Заказу» Морис Симашко написал повесть «Емшан» о мамелюке Бий-Барсе…» /28, 503/.

В балладе А.Майкова эмоциональная деталь запах степной травы емшан – является сквозным лирическим образом  и связана с мотивом изгнанничества главного героя.  Этот мотив является главным и в повести Симашко.

Значимыми представляются также некоторые детали. Причина бегства Отрока из родины – нападение Мономаха на кочевников. Отрок, ставший грозным ханом, не сразу отзывается на родные звуки песни, спетой гонцом от брата. Последним и решающим аргументом стал  «пучок травы степной» и его запах.

В сопоставленных  произведениях главный герой, структура сюжета и отдельные детали совпадают.

Бейбарс, герой повести казахстанского писателя, как и Отрок, покинул родину не по своей воле, достиг славы и богатства (он владелец дворцов, наложниц, рабов; грозный воин). Запах степной травы также вызывает слезы у Бейбарса. Первое время оба героя пребывают в забвении о родной стране. Кульминацией сравниваемых произведений  служит воспоминание о ней, пробудившиеся под влиянием запаха емшана и вызвавшие  решение отказаться от власти и богатства, вернуться на родину. Бейбарс, как и Отрок, держит путь в родные степи.

Финал сюжета Майкова Симашко дополнил мотивом служения родному народу: Бейбарс спасает кипчаков от монгольского набега.

Кроме того сюжет-первоисточник дополнен у Симашко изображением «кровавой» деятельности Бейбарса и разработкой проблемы национального беспамятства.  Безнравственность главного героя порождена именно потерей памяти о родине. Бейбарс превращается в бесчеловечное существо, убивает, интригует, не может по-настоящему любить.

Возвращение памяти восстанавливает в нем сострадание, способность эмоционально переживать, нравственно обогащает (если в начале повести девочку – дочь бея Турфана- он воспринимает лишь как наложницу, то теперь видит в ней детскость, беспомощность).

Подробно представлена организация мамлюкского воинства – безумной машины уничтожения.

Как видим, содержание баллады А. Майкова  в повести Симашко расширяется. «Чужой текст» становится в данном случае схему собственному произведению, усиливается драматизм.

Принцип контраста организует в большинстве произведений писателя и систему образов. Прогрессивно настроенным людям противостоят противники просвещения казахского народа: мамлюкам – египтяне, хранящие память о прошлом.

Встречаются кроме того, в прозе Симашко противопоставленность душевных состояний  героя до и после прозрения. Для султана Бейбарса переломным является воспоминание о родине.

Сюжетное действие развертывается в исследовании нравственного мира исторически реальной личности, героя активной общественной ориентации на фоне национальной темы. Доминантой же здесь является чувство родины.

До момента душевного кризиса Бейбарс был одержим страстью  власти над людьми, использует в целях удержания правления в своих руках интриги, травлю, обман. Ему чужды были чувства, переживания, любовь к родителям. Он с презрением думал о бескорыстии египтян, об их нравственности, культуре.

Эмоциональный перелом, происшедший в душе Бейбарса, внешне отражен  в поступках героя. В нем просыпается способность переживать, нежность к девочке-наложнице. Бейбарс покидает дворец и возвращается на родину, где служит родному народу в качестве простого человека. Столкновение сознаний разных героев и обращенность писателя  к переломным моментам истории Востока обуславливает повышенную значимость в произведениях контраста(сложных линий, героев, душевного состояния героев до и после прозрения).

В «Емшане» авторская позиция выражена композиционно и через  систему героев. Например, повесть правдиво воссоздает судьбу великого султана Бейбарса, в том числе его завоеваний, совершение хаджа в Мекку,  убийство политических соперников. Внутренний мир главного героя создается на основе баллады А.Майкова. Однако ощущается авторское личностное видение исторических видений. При создании образа Бейбарса проявляется большая степень художественного вымысла. Автор выделяет в мамелюках и их повелителях отсутствие привязанности к родине и народу, сосредотачивает внимание на теме национального беспамятства, что дает устремление писателя связать изображение прошедших эпох с решением этических проблем.

Прав современный исследователь исторической романистики, когда говорит о том, что Морису Симашко «важно воссоздать не столько фактологическую конкретность истории, сколько «человеческий дух» эпохи». /11, 36/.

Источником повести «Емшан» является труд Макризы о Султане Бейбарсе, мамелюках, Каире /19/. Собственный канва произведения отражена в соответствии с повествованием  Макризы. Из источника в текст перекочевали факты убийства Салиха, Котуза, история завоевания Бейбарсом многочисленных городов, отдельные даты. Именно  у Макризы можно обнаружить доскональное описание структуры мамлюкского войска, в котором, по его словам, самыми важными являются «эмиры, обладавшие сотней всадников и командовавшие тысячей. Затем – эмиры с оркестрами, большинство которых имеет под своей командой сорок всадников. (….)  Затем эмиры десятков, те, кто командует десятью». /19, 183/.

Извлеченные из исторического источника факты художественно переработаны автором повести с целью усиления мысли о строгой  иерархичности в войске. Повесть изобилует описаниями деталей,  говорящих о социальном положении воина. «Эмиры тысячи» выделяются в повести красными сапогами, «эмиры сорока» — синими. С этой же целью автор не индивидуализирует персонажи.

         Сопоставление отрывка из исторического очерка и повести «Емшан» позволяет понять, как своеобразно писатель М. Симашко использует исторический материал.

«Мамелюки — особая каста воинов в айюбитских государствах, сродни более поздним янычарам. Будущих мамелюков отбирали среди юных рабов или детей рабов и воспитывали в закрытых военных школах.

Таким образом достигалась, во-первых, качественная военная подготовка, в которой они порой не уступали европейским рыцарям. Во-вторых, оставались рабами, полностью зависящими от своего хозяина, преданных лично ему, и не имеющих шансов интриговать против него».

В историческом очерке приводится документальный материал, автор исследует и описывает действительные факты и явления жизни.

Язык исторической хроники сухой, лаконичной, преобладает научный стиль изложения. Пример из повести «Емшан»:

«На Остров его тоже привезли Ниоткуда. От семиствольного дерева начинается его жизнь. Под этим деревом наковали ему когда-то на левую руку широкий серебряный браслет со знаком султана Меликэс-Салиха Эйюба. Это было правильно. Султанский браслет на руке должен всегда быть связан с деревом, которое снится. Тогда распилить его будет трудно, как это дерево…

Бейбарс приподнял к лицу свою левую руку. Сразу за запястьем был твердый коричневый бугор. Выше его не росли волосы. Много лет назад распилил он свой браслет. Речные и Башенные мамелюки носят теперь браслет со знаком Абуль-Футуха – Отца Победы, султана Бейбарса Эль-Мелик-эд-Дагера. Но он носил браслет и знает его силу. Этот браслет был вчера у Турфана, когда он отнял у него дочь.

И те, что лишены права носить браслет, пусть чувствуют себя недостойными… Бейбарс вспомнил черную болотную воду в переулках Эль-Кахиры. Их много миллионов, одинаковых людей в этой стране Миср, куда привезли его Ниоткуда. А Речных было две тысячи, и они надели стране Миср его браслет. Это можно было сделать здесь, где столько пирамид и старых каменных львов с человеческими лицами. Когда он увидел первую пирамиду, то сразу понял того, кто её строил»/32/.

Пока эта по­весть Симашко не появилась, и она, подобно прожектору, направленному в неведомую даль истории, не вырвала однажды мощным лучом света из глубины средневековья забытого тюркоязычными народами сул­тана Бейбарса, вряд ли читателям когда-либо пришлось узнать его.

С этой небольшой повести, которая была переведена на 38 языков мира, по образному выражению А. Нурпеисова, начинается «запах «Емшана» в потоке истории».

В повести писатель Морис Семашко проявляет творческое воображение, использует вымысел и фантазию. Он глубоко проникает в факты и трансформирует их, создавая яркое представление о людях эпохи

Средневековья, раскрывает характеры и взаимоотношения героев, выражает своё отношение к ним.

Действие повести «Емшан» происходит в средневековом Египте, во второй половине ХIII века. Это время характеризуется продолжающимися крестовыми походами европейцев-католиков, направленных против арабов мусульман, а также противостоянием Египта организованной, не знающей пощады армии монголов. Чтобы отражать нападения противников, египетские султаны формировали свои войска из мамлюков (от арабского слова – невольники) – воинов-рабов тюркского или кавказского происхождения. Впервые мамлюкскую гвардию создал один из последних представителей египетской династии султанов Эйюбид Малик Салих. На острове Рода, неподалеку от Эль-Кахиры (арабское произношение Каира), столицы страны Миср (так назывался средневековый Египет), султан Салих разместил мамлюков, и поэтому их называли еще «бахритскими» мамлюками (от арабского слова «бахр» — большая река).

В 1250 году вожди мамлюкского войска свергли Салиха и основали династию мамлюкских султанов, правивших в Египте почти три века.

Главное содержание произведения, которое называется «Емшан», а не «Султан Бейбарс», выражается словом «көке», которое становится символом родного очага, Родины.

 «Жалобное слово куке» (отец), которое камнем стояло в горле всесильного тирана, и, наконец, вырвалось на волю, победило злое дело всей жизни властителя.

Прошедший жестокую школу истязаний и унижений, ставший мамелюком-воином, шагал он через трупы своих ближайших друзей согласно страшному закону, гласившему, что «Нельзя оставлять жизнь тем, кто был рядом».

Еще только вчера отдавший приказ задушить своего соратника, придворного Турфана, дочку которого обесчестил сегодня утром, Бейбарс, вернувшись к ней, вечером, после очередного предательского убийства, внезапно почувствовал, как «слово разорвало ему горло, он вспомнил мертвого отца, убитого налетевшими на аул джунгарами и лежавшего в густой траве, источающей запах емшана, вспомнил дальнейшее – свою дорогу в рабство, — подошел к тахте и тихо прикрыл девочку накидкой от холода, а затем пошел в зал приемов, выпил вина из кубка, только что отравленного по его приказу самым верным сподвижником, и вышел в сад».

Так умер Бейбарс – властитель, чтобы вернуться к своему роду Берш, откуда был угнан в рабство, и вывести осиротевших от очередного набега женщин, детей и стариков в далекие северные леса, недоступные для джунгаров.

Для султана Бейбарса становится важным ценность слова. Словом – символом становится «көке», которое  передает изменения внутреннего мира героя, показывает нарастание его духовной драмы.  Он осознает, что главное для человека – обретение Родины.

Истинное счастье «высокий старик со шрамом у левого глаза», обретает, когда ему далось, наконец, вернуться на Родину и вести маленький род Берш (кипчаки) «к северу, где были холодные леса, которых не любят монголы»/32/.

Морис Симашко глубоко проникает в исторические факты и создает яркое представление о людях Средневековья. Автора при этом интересует прежде всего философский и нравственный аспект исторических событий.

Смог ли тиран Бейбарс отказаться от власти, богатства на чужбине ради того, чтобы простым смертным вернуться на родную землю?

Легенда и история тесно переплетаются в повести.   

 

                        3.2 Художественные особенности прозы М. Симашко на примере повести «Емшан»

     

          О значимости личности Бейбарса в истории  высказался мамлюковед из Дамаска, доктор исторических наук, профессор Мухаммад Мухаффель, автор предисловия к роману. Он пишет:

“Сегодня уже очевидно, что Бейбарс по праву занимает место в одном ряду с такими историческими личностями, как Аттила, Александр Македонский, Ганнибал, Гай Юлий Цезарь, Чингисхан, Наполеон… Подобно этим деятелям, Бейбарс реально повлиял на ход всей мировой истории. Однако существенное отличие Бейбарса в том, что этот человек, доставленный в чужую для него страну в качестве бесправного невольника, стал ее властителем”.

В повести этническое имеет большое значение в раскрытии характера персонажа, художественный замысел писателя обращен истории казахов, их прошлому, к исследованию психологии памяти.

В повести этническое имеет большое значение в раскрытии характера персонажа, художественный замысел писателя обращен истории казахов, их прошлому, к исследованию психологии памяти.

Жизнь султана Бейбарыса, проданного в детстве в рабство и уничтожившего всех, кто ему мешал к успехам, проходит в осмыслении трагедии человеческой жизни. В повести предстают умный воин Котуз в красных сапогах, «с блестящими , мертвыми, коричневыми глазами, не ошибающийся в людях»/34/, его помощник Барат, «жилистый и молчаливый»/т.ж./, закрепившие победу мамлюков над внешними врагами, способствовавшие расцвету культуры, экономики, архитектуры. Султан Бейбарс рассматривает подъем по служебной лестнице невольника как обязательный поступок человека, стреляющегося к свободе и победе, независемо от того, какой путь к ним избирается. Он проходит тяжолый путь унижения, прежде чем стать воином – мамлюком и султаном, действуя по правилу, что «нельзяостовлять жинь тем, кто был рядом»/51/, поэтому его называют Беем, зверем, убивающим одной лапой. Вместе с этими странными проступками в нем постоянно звучит слово, «не слово, а чей-то неясный плач»/т.ж./, ставший словом «куке».

В портретах соратников Бейбарса автор выделяет деталь «твердые коричневые бугры за запястьем» — это следы браслета, который одевался на руку раба. Эта деталь говорит о сходстве пути, который он прошел от раба до султана. На пути к большей власти Бейбаср безжалостно избавляется от своих соратников, или они по его приказу убивают друг друга. Котуз убивает Айбека, чтобы стать эмиром тысячи. Бейбарс  убивает предателя Котуза, чтобы назвать себя султаном. Барат по приказу Бейбарса убил всех эмиров, которые были с ним.

          Вскоре был отравлен  Барат и задушен Турфан: «Тогда Бейбарс встал и вышел в сад. Все розы были красные в саду. И листья были красные. Камни были красные. И розовый дом был красный, и дверь в него была открыта…».

Одной деталью: красный цвет всего, что видел Бейбарс после смерти последнего соратника, автор показывает, как тяжело бремя убийства даже для того, кто видел гибель тысячи людей в бою. Он неспокоен, в душе его зреет прозрение.

Писатель Симашко запечатлел в повести, как исторические события воздействуют на характер героев. В «Емшане» показана трагедия кипчаков и других народов, которые пострадали от монголо-татарского нашествия. Мальчики были проданы в рабство и стали мамлюками.

Оторванные от родной национальной почвы, они теряют черты, свойственные жителям Востока: почтение к предкам, любовь к родителям. Султан Бейбарс считал отец  и мать – ослабляющие воина обстоятельства, как и вера в бога. В повести мамлюки противопоставлены египтянам, которые имеют нравственные законы, основанные на любви к родной земле, и хотят познать тайны Вселенной, отрицают насилие.

Эти черты египтян кажутся Бейбарсу признаками слабости, которая мешает воину «смотреть прямо». Он считает, что «человек с раздвоенными мыслями бьет в полсилы, и стрела его не попадает в цель».

В контексте повести отсутствие национальных черт у Бейбарса и других мамлюков становится особенно страшным.

                                    Групповые портреты.     

 

Люди страны Миср (Египет)	Мамелюки	Монголы
Худые и несильные, в глазах их была молитва, они были непонятными, у них были пирамиды и Бог, плохие солдаты, им неприятна кровь и незнакомы слезы, умели писать и читать написанное, как собаки доверчивы.	Синие штаны, серые сапоги, широкие кожаные ремни, им нельзя видеть жителей, потребность в гордости.	Узкие равнодушные глаза, страха не понимали, дикие барбарои, пахло от них потом и шкурами, кобыльим молоком.

 

Словесный портрет Бейбарса и его соратников.

        Барат — начальник острова. «жилистый и молчаливый», «острые глаза», «он был хорошим помощником».

        Айбек — султан. «большой, круглая, бритая голова, круглые глаза, широкий рот с крепкими зубами», «твёрдые коричневые бугры за запястьями».

       Бйбарс —  «тело было сильным и нежирным, опаснй», «сразу за запястьем был твёрдый коричневый бугор», «святым стало в стране Миср всё, чего он касался» (в эпилоге) «высокий старик со шрамом у левого глаза».

      Турфан — придворный и соратник,  «тяжёлые в буграх руки».

       Котуз – султан, «блестящие коричневые глаза», «красные сапоги», «был умный и знал всё».

          Автор-повествователь выделяет детали, которые отражают внешность, характер, их внутренний мир. Авторская оценка и отношение к героям здесь даются непосредственно через художественные детали, так как таких деталей минимум, то возрастает их роль в создании образов-персонажей.

Нравственный рост в душе султана становится центром образных отношений. Он ищет связь обесчещенной и девочки и окружающим миром, пытается разобраться в своих сомнениях.

Автор при помощи ассоциативных деталей и эпизодов – характеристик раскрывает сложность образов.

Близости картин далекого прошлого современному читателю способствует и яркая реалистическая живопись писателя, зримо представляющего обстановку, в которой протекают события: природу, быт, своеоб­разие утвари, одежды, боевого порядка и снаряжения, вида и характера городских и сельских улиц, народных обычаев и придворного этикета, а главное — человеческих характеров и взглядов, отражающих философию и социальный строй отдаленного времени.

Пейзаж способствует выявлению в герое нового отношения к собственным мыслям и поступкам. Уход от девочки, он видит на посыпанной речным камнем дорожке красные камушки, среди которых всего один серый.

Развитие характера Бейбарса, прозванный отцом страны Миср, происходит в отношении героя к девочке на фоне красного солнца, красной тахты, ставшей от вечернего солнца черной, красных стен, потолка, зеленого ковра.

        Картины природы представляют композицию, даны через восприятия героя, остро ощутившего в себе перемен. Красный песок, почерневший от вечернего солнца, горькая белая трава порождают душевное состояние Бейбарса.

Природа усиливает его тоску по запаху емшан, связанного с чем-то родным и далеким, так как он по- новому видит небо, солнце, суслика возле норки, нехитрый ландшафт пустыни, в котором нет ветра и запахов

Язык художника необычайно точный и пластичный. Морис Симашко мастерски владеет деталью, помогающей раскрыть внутренний смысл происходя­щего.

       Детали характера, внешности, эпитеты «черная, болотная вода», «тяжелые жирные ветки», сравнения героев с животными, с «гюрзой — змеей», убивающий молча», и другими, раскрывают психологию людей, их отступление от каких – либо нравственных ценностей.

 

 

Изобразительно-выразительные средства, создающие образную картину пейзажа.

 

Вечерняя заря	Емшан
эпитеты красная заря серые камни синие минареты красные листья красные камни красный песок	эпитеты красная трава горький запах зеленые точки белая трава горькая трава

 

 

Особенности языка повести — отточенность фразы, цветистость, яркость красок, живописность. Любимые цвета писателя — яркие, красные, желтые. Они передают психологическое состояние героя, его внутреннюю напряженность, душевное смятение, раскаяние и прозрение.

        Повесть названа «Емшан», и автор в тексте  несколько раз описывает эту траву с помощью разных эпитетов, которые передают психологическое состояние главного героя. Горький ее привкус он ощущает на губах, когда слово «коке» вырвалось, наконец, из горла на свободу.

Емшан становится красным от крови отца, убитого джунгарами, в воспоминаниях Бейбарса.

Горький запах емшана преследовал его, не давал покоя как напоминание о далекой родине. «Красной была Река, и синие минареты Эль-Кахиры были красными от солнца. И он [Бейбарс] видел это прямо, а не так как люди страны Миср.

Эпитеты красный, синий, серый передают восприятие Бейбарсом города, в котором живут непонятные ему люди: они молятся богу, а это, по его мнению, мешает им «видеть прямо», делает их слабыми.  

  В повести присудтсвуют арабские, тюркские, монгольскими, казахские, персидские слова, выражения, образы, затейливые, звучные древние названия городов, улиц, храмов, мечетей, и все это, органично вплетаясь в чистый русский слог повествования, звучит, как чарующая музыка, как одухотворенный, очищающий от скверны родниковый поток слов в мудрых, священных книгах:

“В каждой строке повести, — сказано в аннотации, — следы странствий по тропам библейских старцев, путям пророков, святых мучеников веры. В каждом слове – отзвук дыхания далеких времен, запечатленного на страницах древних манускриптов и трудов современных историков, богословов, религиоведов. Эти источники стали для автора объективными ориентирами при выработке своего оригинального взгляда на легендарного тюрка и создании его художественного образа”./51/

Здесь все верно: ни прибавить, ни убавить.

Конечно, это приблизительно, условно, но мы усмотрели в этом историческом повествовании два главных достоинства:

а) реальность, воздух той далекой от нас эпохи, выраженной сочно, красочно, убедительно, многогранно и многолико запечатленной в ярких деталях, красках, образах, словах и деяниях. Иначе говоря, калейдоскопический колорит времени;

б) актуальность, созвучие настоящему, общность человеческих мотивов в разных политических системах, мировоззренческое единство, характерные для всех эпох и этапов явления в неразрывном развитии, духовная близость древних, непреходящих ценностей и истин. Магический сплав древнего и настоящего, это и создает актуальность, современность данного творения, его философскую суть, пафос и значимость.

Эти выявленные нами достоинства повести “Емшан”, позволяют нам оценивать его по всем параметрам высоко. Это не умозрительная фантазия, плод искушенного воображения. Повесть зиждется на прочной основе досконального знания Востока, на собственном опыте, на реальном ощущении и осмыслении Времени, его духа, дыхания, ауры, истории, философии, веры.

“И расцветала, богатела страна Миср со всеми своими вилайетами. Грозная сила охраняла ее границы, Защищала справедливость и закон. И жила на свете только одна справедливость – Воля Великого Султана. И правил на свете только один закон – Слово Великого Султана. И те, кто противился Воле и Слову, считались противниками Веры  А это – Непростительный грех. Такой жила она – Истина страны Миср”/51/.

В книге щедро разбросаны, точно россыпь жемчужин, меткие изречения, хлесткие фразы, парадоксальные, диалектические сентенции, мудрые афоризмы в сугубо восточном стиле. Вот несколько образов, вырванных из контекста:

“Рыба, которая не хочет быть, как все рыбы, выбрасывается на берег”.

“Нет у человека врага страшнее, чем он сам”.

“Негнущееся дерево живет до первой бури”.

“Волка не держат вместе с собаками”.

“Есть такие, кто смотрит на море и не видит ничего, кроме воды”.

“В старости приходится расплачиваться за все то, что ты занял у своей   молодости”.

“Мудрый правитель окружает себя умными слугами. Злокозненный любит клеветников или разводит льстецов”.

“А когда у человека нет выбора, он обычно выбирает глупость”.

“Дети рабов счастливее своих родителей: они не ведали другой жизни”.

“Мудрость посещает только в дороге”.

И т.д.

Главный герой повести — султан Бейбарс. Первый — личность, реально существовавшая, по происхождению тюрок. На его могиле, которая находится в Каире, написано, здесь лежит кипчак из рода берш. Благодаря личной отваге и мужеству он сумел из рабства, купленного на базаре в мамлюкское войско, стать султаном Египта, Бейбарс – излюбленный персонаж египетских народных сказаний и легенд. Говорят, что он умер вследствие роковой ошибки, выпив  чашку  отравленного кофе, приготовленного для одного из эмиров

        В рамках повести показана  история жизни героя, из которой автор отбирает важные моменты. Став Бейбарсом, герой понял, что многие его поступки безнравственны, в душе его зреет раскаяние и прозрение. Он осознаёт, что все роли в жизни оказались только маскарадом

Правитель Египта – султан Бейбарс – вдруг осознает, что власть, могущество, богатство, то, к чему он стремится всю жизнь, — химера, а не истинное счастье. В душе героя происходит нравственный перелом; поиск истинных ценностей жизни становится центром повествования. Горечь раскаяния, сознание безнравственности многих своих поступков, беспокойная совесть терзают душу героя. Развитие характера Бейбарса показано в отношении к спящей девочке. Грозный правитель плачет, вспоминая себя ребенком возле убитого отца. Запах емшана, горечь которого он часто ощущал на губах, и слово «Коке», значение которого он вспоминал, становятся для него символом Родины, очага: «Он чуть не крикнул его, и горький вкус остался на губах»/34/.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                     ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

           Художественное освоение инонационального мира является глубоко укоренившейся традицией русской литературы Казахстана. Более высокая ступень взаимосвязи и взаимодействия национальных литератур породила тип писателя, все свое творчество посвящающего инонациональной тематике. Токовым является Морис Давыдович Симако.

Исследование культурно-исторической концепции Востока в жизни и творчестве русского писателя Казахстан Мориса Симашко и литературных формы его освоении истории Востока позволяет придти к ряду заключений.

Симашко- ориенталист целенаправленно стремящиеся к историко-философскому; историко-культурному осознанию мира, попытается постичь прошлое народов Востока, в рамках всечеловеческой истории. Писатель убежден в единстве исторической жизни человечества. По нашим наблюдениям хорошо понимает значительность влияния на духовный мир человека окружающей его предметной среды. Вещи, одежда связаны не только с психологией восточного человека, но и с бытовым укладом жизни. Обычаями, обрядами народа, а также с философией и религией.

 Вот почему художника привлекают особенности национальной одежды, украшений с другой стороны, неповторимы облик азиата сочетается у Симашко с выделением в его личности черт, сближающих перса, туркмена, казаха со всем человечеством. Мир персов, туркмен, казахов у писателя поданы изнутри. Изображение истории и философии  Востока осуществляется с позиции многовековых этических норм. 

Развитие цивилизации осознается Морисом Давыдовича Симашко как непрестанное духовное совершенствование. Конечной целью истории человечества писателю представляется объединение различных народов на основах добра, разума и справедливости. В связи с этим религия ценна с точки зрения художника, заложенной в ней нравственностью.

          В книгах Симашко говорится о том, что времена страшных людей и событий трагически повторяются, что это неизбежная повторяемость сопутствует истории человеческого общества, словно каинова печать. Произведения Симашко учат быть готовыми к таким повторениям, учат мужеству противостоять им, стойко переносить, оказывать сопротивление.

Симашко знает оружие, которым можно побеждать зло. Он из книги в книгу проносит это оружие и вручает его читателю. Могучий свет Знания, Светоносная Книга Жизни, непреходящие законы Добра и Человечности — вот это оружие, которое должны использовать люди вне зависимости от, того, в какое время они живут, в какой стране родились и к какой нации относятся. Исторический оптимизм, наполняющий книги Симашко, поддерживается каждой страницей, каждой строкой его высокой гуманистической прозы. Этот оптимизм рожден не верностью догме, он ничего не имеет общего с выхолощенными принципами «социалистичес­кого реализма». Этот оптимизм основывается на доскональном знании истории, ее главных дорог, магистралей и закоулков, тупиков, лабиринтов, в которые случалось попадать многим народам.

          Художественное мастерство Мориса  Симашко прослеживается во всем блеске, когда погружаемся в анализ текста его произведения. Поражает стройность композиции повести, гармоническая соотнесенность ее частей. Яркие эпитеты и метафоры – одно из важнейших средств языка повести!

          Насыщенность арабскими, тюркскими, китайскими, древнееврейскими, монгольскими, казахскими, персидскими словами, выражениями, образами, затейливыми, звучными древними названиями городов, улиц, храмов, мечетейитвсе это помогает полнокровно воссоздать колорит эпохи Средневековья. Художественное пространство повести распахнуто в мир; в нем присутствуют все основные стихии. Морису Симашко удалось по выражению Пушкина: «воскресить минувший век во всей истине».

          Безусловно, чтение повести требует определенного уровня читательской культуры. Напряженность мысли, образность, символика, архаизмы и историзмы – все это требует работы ума и души, приобщает к духовным ценностям.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Абай и его литературное наследие, наследники во ранции.-А.: Санат, 1995.-176с.
2. М. с. Боль, растянутая на века // Каз. правда, 10 октября 1997г. – с. 16
3. В. Кардин. Сквозь черные пески // Дружба народов, 1952г. – 2
4. Кедрина З. Время творить // Дружба народов, — 1983. – 5.-с.-219
5. Я. Гордин От документа к образу // Вопр. Литературы.- 1981-3-с.109- 114.
6. Варжапетян В. Искупление дабира. // Дружба народов, 1952г.-2.
7. Косенко П. оприкосновение. О книге Мориса Симашко «Колокол» // Огни Алатау.-1982, 30 июля.
8. Косенко П. поэзия слова и правда истории. Штрихи к портрету Мориса Симашко. // Огни Алатау.-1984, 30 марта
9. Ровенский Н. С. Портреты: Обзоры, рецензии, литературные портреты – Алма-Ата: Жазушы, 1983.-236с.
10. Толмачев Б. Я. Исторический роман в современной литературе Средней Азии и Казахстана. Автореферат дисс. на соиск. уч. ст. канд. филол. н. — Бишкек, 1994.с54
11. Ананьева с. В. Современный русский советский роман Казахстана.: Дис…каф. Фил. Наук.- Алма-Ата, 1986.-175 с.

13Акашева С. С. Морис Симашко. Вкн.: Творчество русских писателей казахстана.- Алма-Ата: Гылым, 1992.-с. 200-229.

14. Акашева С. С. Жанрово-стилевые особенности современной повести

Казахстана  (на материале казахских и русских повестей 60-х — начала 80-х годов). Автореферат диссерт. на соиск. уч. ст. канд. филол. наук. — А., 1991.-153с.

15. Ахмаева Е. Б. Проблема художественного воплощения инонационального (казахского) характера в русской советской прозе Казахстана: Афтореф. Дис…канд. Фил. Наук.- Алма-Ата, 1984.-26с.
16. Митева Л. М. Жанровые особенности художественно-биографической прозы Казахстана: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — А., 1984 — 26 с.
17. А. Абрашева «Историко-философская проблематика творчества

М. Симашко»

18. Ергалиева Ж. Н. Казахская тема в творчестве Мориса Симашко: Автореф. Дис…канд. Фил. Наук.-Алматы, 1999.-32с.
19. Ибрашева А.Х. Ориентальная проза Мориса Симашко (Материал и вымысел, повествовательные формы). Автореферат дисс. на соиск. уч. ст. канд. филол. н. — А., 2001.с255
20. . Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение-Л.: Наука, 1979.-94с.
21. М. Абраменко Слово о Морисе Симашко .«Известие-Казахстан» 2007 №6
22. С. Анатьева «Музыка пустыни» .Простор 2009 №5
23. Литературная энциклопедический словарь (ЛЭС).-М.: Сов.энцикл.,1987.
24. Г. Белгер «Книга-аманат» .Тан-Шолпан 2001 №5
25. Д. Глухих «Аз есмь» литератор Симашко. Нива 2001 №3
26. Л. Енисеева «В обнимку с историей».Казахстанская правда 2007 16 октября, Известия 2001 21 декабря
27. К. Кешин «Его называли народным». Казахстанская правда 2007, 16 октября
28. А. Нурпеисов «Запах «Емшана» в потоке истории». Известия-Казахстан 2007, 31 октября
29. Исмакова А. С. Казахская художественная проза. Поэтика, жанр, стиль (начало ХХ века и современность). – Алматы: Ғылым, 1998. – 394 с.
30. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского.-М.: Искусство, 1972.-470с.
31. Морис Симашко. Избранное в 3-х томах. Том 3.-Алма-Ата: Жазушы, 1992
32. Морис Симашко. Избранное в 3-х томах. Том 1.-Алма-Ата: Жазушы, 1991
33. Аксенова С. Время связующая нить // Литр. Образ.-1984.-3.-с. 49-56.
34. Морис Симашко. Писать приходилось на грани фола. // Аргументы факты-Казахстан. 1998.-3.-4с.
35. Морис Симашко. Дорога на святую землю.-Алматы.: Жибек жолы, 1996.-144с.
36. Гиршман М. М. Литературное прозведение: Теория и практика анализа – М: Высшая школа, 1991.-159с.
37. Бахтин М Эстетика словасного творчества.-М.:Искусство, 1979-424с.
38. Ауэзов М. О. Мысли разных лет. — А., 1959.-556с.
39. Кабдолов З. Теоретические проблемы казахского литературоведения. — А., 1970.-374с.
40. Кедрина З. Главное – Человек. — М.: Советский писатель, 1972.-412с.
41. Джуанышбеков Н.А. Проблема сравнительно-типологического изучения литературы. — А.: КазГУ, 1995.-253с.
42. Морис Симашко. Четвертый Рим.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Словарь исторических терминов.

 

Восток –

 

Мамелюк — 1. Воин личной гвардии египетских султанов.2. Конный гвардеец.

Барбарой — иноземцы, варвары.

Мамелюки   —   сакалабы   —   славянский   корпус   мамелюкской гвардии.

Миср — средневековый Египет.

Муэдзины   —   служитель   мечети,   возглашающий   призыв   к молитве.

Раис — начальник.

Франки — племена в Германии.

Цитадель   —   крепость,    а   также   её   внутренняя,    наиболее укреплённая часть.

Эмир — титул правителя, князя в мусульманских странах Востока и Африки.

 Бахр — речные воины.

Бурджи — башенные воины.

 Визирь — титул министра, высшего сановника.

Халиф — верховный правитель, религиозный глава.

 Крестоносцы — участники крестового похода.

Султан — титул монарха, а также лицо, носящее этот титул.

Крестовый поход — 1. В11 — 13 вв. походы западноевропейских

рыцарей,  осуществляющиеся  под лозунгами католицизма.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Емшан.

 

Казахское название полыни горькой. Многолетнее травянистое растение, плотно покрыто короткими, прилегающими волосками, серебристо-серое, корень толстый вертикальный, стебель обычно одиночный, прямостоячий высотой 50-100 см. Время цветения июль-август. Её применяют в медицине как ароматическую горечь для аппетита и как средство, способствующее пищеварению; в народной медицине применяется как средство, нормализующее секрецию желудочного сока, при заболеваниях печени и желудочного пузыря, при потере аппетита и сна, а также как противоглистное средство.  

                                                                       Медицинская энциклопедия