Фильм «Девчата» десятилетиями считался символом советской комедии, классикой, которую обязательно нужно любить. На деле же это не комедия, а тщательно упакованный концлагерь, где радость и веселье — всего лишь маска, скрывающая холод, бессмысленный труд и подчинение системе.
Совок, как фон и трагедия
Холодная Сибирь, трескучий мороз, барачные общежития, валенки, каторжная работа от звонка до звонка — всё это подано на экране как «романтика жизни». Но под поверхностью очевидно, что это полное отчуждение личности. Людям показывают: страдать нужно с улыбкой, терпеть лишения — это весело, а жалость к себе и усталость — недопустимы.
Каждый персонаж здесь — раб своей среды. Условия жизни героев скорее напоминают концлагерь: суровая дисциплина, маленькие комнаты, изоляция, строгое соблюдение правил. Всё это называют «коллективизмом» или «соборностью», но для зрителя с 2025 года очевидно: это тот же Мордор, только в ватнике и с песнями.
Тосю показывают «милой», а получаем раздражение
Главная героиня Тоська должна была быть невинной, милой, наивной девочкой. Но на экране она кажется раздражающей, несамостоятельной и нелепой. Её манеры и мимика вызывают не умиление, а бурю неприязни.
Её «романтическая линия» с грубым, агрессивным, самоуверенным героем — вовсе не любовь. Это подмена чувств подчинением и привыканием к насилию. В фильме это преподносится как естественный процесс взросления, но по сути это — обучение подчинению и смирению.
Анфиса и наказание за независимость
Красавица Анфиса — единственная героиня, которая пытается быть свободной и весёлой. Но общество не прощает отклонений: «свободная женщина» не заслуживает счастья. Фильм жестко наказывает её за стремление к личной свободе.
Сюжет создаёт множество женских стереотипов: быть сильной и независимой нельзя, смех и веселье — удел подчинённых. Свобода, радость и индивидуальность превращаются в угрозу коллективу. «На таких, как Анфиса, не женятся»-говорит нам фильм. И это звучит, почти, как приговор.
Смех и песни — отвлекающая иллюзия
Весёлые сцены, песни и танцы — не радость, а способ отвлечься от того, что на самом деле творится с героями. Они живут в холоде, скуке и лишениях, бытовом дефиците, но обязаны изображать счастье. Смех становится ритуалом, вытесняющим реальную боль. Коллективная радость — инструмент контроля и манипуляции.
Любовь как контроль и дисциплина
Мужчины в фильме — это не партнёры, а фигуры власти. Их «забота» превращается в командование, «любовь» — в инструмент подчинения. Тосю учат радоваться этому насилию, подменяя настоящие чувства послушанием и благодарностью за внимание.
Даже юмор здесь служит средством морального давления: «будь веселым, даже если холодно и больно». Любовь и дружба превращаются в формальности, радость — в обязанность.
Совок, Мордор и иллюзия счастья
Фильм пытается создать иллюзию «счастья»: геройский труд, коллективная жизнь, песни и романтика. На деле это тот же Мордор, только замаскированный под «милую комедию». Вот его характерные признаки:
-
труд до изнеможения, как норма жизни;
-
коллективное давление и подчинение вместо индивидуальности;
-
иллюзия свободы, которая на деле — строгие правила и социальное давление;
-
насилие и контроль, преподнесённые как романтика;
-
дешевое счастье: табуретка, отдельная комната в бараке, внимание мужчины — и ты счастлив.
Даже внешняя «романтика» — танцы, песни, валенки — только отвлекает от суровой реальности, превращая фильм в маскарад подлинного отчаяния.
Вывод
«Девчата» — это не комедия и не символ «доброй советской эпохи». Это фильм о том, как людей учили радоваться цепям, улыбаться в холоде и терпеть лишения. Он замаскирован под романтику, но на самом деле показывает тот же Мордор, в котором отравлен воздух, где свобода заменена коллективизмом, а счастье измеряется одобрением системы.
Фильм не вызывает умиления — он заставляет задуматься о том, что называлось «советским счастьем» и насколько фальшивыми были эти «радости».
