[:ru]
Экс-глава Казатопрома пообщался с казахстанцами онлайн
Как уже сообщал Forbes.kz, 3 марта 2020 судебная коллегия по уголовным делам Восточно-Казахстанской области удовлетворила ходатайство Мухтара Джакишева об условно-досрочном освобождении. 19 марта 2020, спустя 11 лет пребывания в заключении, он вышел на свободу из колонии в Семее. Через три недели, 8 апреля, Мухтара Джакишев провел в прямой эфир в Facebook, чтобы пообщаться с казахстанцами, которые его поддерживали. Вот о чем, в частности, он рассказал.
Почему в колонии не отвечал на письма
Я хотел всех от души поблагодарить за ту поддержку, которую вы мне оказывали все эти годы, за письма, за телеграммы. Прошу прощения, что я не давал ответы — знаете, как-то не очень приятно отвечать, когда вся твоя почта люстрируется. Как у Высоцкого: я терпеть не могу, «когда чужой читает мои письма, заглядывая мне через плечо». Именно с этим было связано было мое молчание. Я считаю, письма — это личное.
При этом ваши послания и телеграммы меня всегда поддерживали, особенно в те моменты, когда мне было тяжело. Огромное спасибо вам за ваши слова. Прямой эфир — это реальная возможность обратиться ко всем членам группы и тем, кто меня поддерживал все годы, и сказать слова благодарности.
О первых днях на свободе
Эти несколько дней свободы пролетели, с одной стороны, быстро, а с другой стороны — были насыщенными.
Из-за карантина я многое не успел сделать. Но в первый же день, когда приехал (из Семипалатинска), съездил на могилу к маме, она похоронена рядом с папой. Я попросил всех меня оставить и пробыл там час-полтора. У меня было много что сказать им.
Я человек неверующий, больше агностик, намаз не читаю, не следую никакой религии — наверное, это свойственно человеку научного склада ума. Но мы очень долго и обстоятельно побеседовали с родителями — надеюсь, они услышали меня.
Сейчас все мои дети со мной, за исключением старшей дочери — к сожалению, она не смогла вылететь из-за карантина в Швейцарии. Когда меня арестовали, младшей дочке, Лялечке, как мы ее называем, было 9 лет, а сейчас ей 21. Все дети — уже вполне состоявшиеся личности. Общаясь с ними, я узнаю не тех детей, которых оставил, а новых людей со своими мнениями.
Вот время на свободе я провожу, заново знакомясь со своими детьми. Я рад тому, кем они стали. Они другие, у них западное образование, они более смелые в своих суждениях, раскрепощенные. Иногда они говорят о знакомых вещах, но имеют совершенно иной взгляд.
Дети ко мне в колонию на свидание, конечно, приезжали. Но проблема в том, что разрешенных свиданий мало — четыре в год. И еще одна проблема — на свидание пускают только двух совершеннолетних. Потому когда мои дети взрослели, всех увидеть сразу было уже проблемой. Поэтому они стали составлять график, кто когда встретится с папой.
А еще на свободе я снова сел на велосипед. Поехал, а потом подумал: не разучился ли я ездить? Оказывается, однажды научившись, уже забудешь (смеется).
О карантине
Находясь дома, я столкнулся с вещами, от которых отвык за 11 лет: никто не ограничивает мою свободу. Просыпаюсь, когда хочу. Единственное, что несколько непривычно на свободе — это карантин. Для многих это, наверное, серьезное испытание, но для меня это очень привычно, я чувствую себя спокойно (смеется). Да, я нахожусь в замкнутом пространстве, но с людьми, с которыми мне приятно находиться. И я получаю информацию, которая интересна мне.
О здоровье
Из-за карантина я не могу пройти нормальное медицинское обследование — сами знаете, наша медицина сейчас работает в основном на экстренные случаи. В первую очередь мне надо выяснить причину скачков моего давления. Как физик, я уже сделал определенные выводы (смеется), но мне надо поделиться соображениями с врачами, пройти обследование.
О просьбах прокомментировать экономический кризис
Вы знаете, у меня есть проблемы со здоровьем, поэтому плодотворно я трудиться могу не более двух часов в сутки. Если работаю больше, у меня начинает скакать давление, и я становлюсь неработоспособен. Поэтому дать качественную оценку происходящему сейчас не могу. И еще я не могу рассуждать о тех вопросах, в которых я не компетентен.
Что касается пандемии, то это — не наша вина, вирус появился не в нашей стране. Но, знаете, за распространение вируса внутри конкретной страны отвечает каждая нация.
Вы видите Италию, Испанию — мне кажется, они изначально подошли легкомысленно к этому вопросу. И это привело к тому, что их медицина испытывает сложности с наплывом больных.
Из-за пандемии сейчас огромное количество предприятий по всему миру встало. Это значит, что сильно упадет спрос на сырье. Если раньше Казахстан сталкивался с падением цен на нефть, то работали другие отрасли экономики, худо-бедно вносили вклад в ВВП. Сегодня же перестает работать огромное количество самых разных компаний, это значит, что свой вклад в экономику они вносить не будут. Более того, они будут нуждаться в государственной поддержке, особенно когда наступит отскок, после карантина. Этот кризис будет тяжелее по сравнению с кризисом 1998 года.
Когда я работал в Казатопроме, я говорил в кризисное время своим коллегам: рассчитывать надо только на себя, на свои силы. Так же я бы сказал и сейчас. Вы видите: каждая страна сейчас сама за себя.
О будущем атомной энергетики
Будущее у нее есть, никуда мы от нее не денемся. Дело в том, что большинство атомных станций, которые сейчас работают в мире, построены в 1970-х годах прошлого века. Сравните с автомобилями 1970-х годов производства. А вот новые станции XXI века имеют соврешенно иной уровень безопасности.
Что касается радиоактивных отходов, то для станций нового поколения они вновь могут стать топливом. То есть речь может идти о вечном топливе.
Стоит ли строить АЭС в Казахстане?
Я могу говорить, базируясь на тех знаниях, которые у меня были 11 лет назад. Вы знаете, многие электростанции в Казахстане угольные, и они были построены еще в советское время. Они, конечно, частично модернизируются, но в целом подходят к предельному сроку жизни.
Когда я работал, в Казахстане был дефицит энергии на юге и избыток — на севере. Тогда речь шла о строительстве АЭС на Балхаше. Но была проблема: большинство АЭС имеют мощность в тысячу мегаватт и больше. А АЭС большой мощности не вписывалась в нашу энергетику. К сожалению, наши линии передач не такие плотные, как в Европе или Америке. И в случае, когда надо будет остановить станцию на перезагрузку топлива (а это надо делать один раз в год), можно обрушить энергосистему на юге страны.
АЭС, наверное, нужна — она лучше и меньше засоряет экологию, и тарифы АЭС всегда ниже. Но нам нужна АЭС мощностью не более 300 мегаватт. А таких на момент моего ареста, по крайней мере работающих прототипов, в мире не было. Уверен, и сейчас нет.
О планах на будущее
Все будет зависеть от здоровья. Я привык создавать рабочие места, строить предприятия, делать то, что до меня никто не делал. Этим и займусь. Что это будет — мне пока сказать сложно, но что-то обязательно делать надо!
[:]
