Открытая Россия публикует перевод программной статьи финансиста и мецената Джорджа Сороса о конфликте России и Европы, в центре которого оказалась новая Украина и ее ценности
Вызов, который Россия бросает Европе, угрожает самому ее существованию. Ни европейские лидеры, ни граждане европейских стран не осознают эту угрозу до конца и не знают, как ей противостоять. Причину этого я вижу, главным образом, в том, что Европейский союз в целом и еврозона в частности пребывают в растерянности со времен финансового кризиса 2008 года.
Бюджетные правила, принятые повсеместно в Европе, вызывают в обществе большое недовольство. На последних выборах антиевропейские партии захватили почти 30% мест в Европейском парламенте, но до недавних пор у них не было реальной альтернативы ЕС. Теперь Россия предложила альтернативу, подрывающую фундаментальные ценности и принципы, на которых с самого начала строился Европейский союз. Эта альтернатива — в противоположность верховенству закона — основана на применении силы, что проявляется в репрессиях внутри страны и в агрессии, направленной за ее пределы. Как ни удивительно, Россия Владимира Путина в некоторых отношениях превосходит Евросоюз — она демонстрирует больше гибкости и постоянно готова преподнести новый сюрприз. Это дает России тактическое преимущество — по крайней мере, в краткосрочной перспективе.
Европа и Соединенные Штаты — каждый из них по своим собственным причинам — категорически не хотят какой бы то ни было прямой военной конфронтации с Россией, и Россия пользуется этим. Нарушив свои договорные обязательства, она аннексировала Крым и обустроила сепаратистские анклавы на востоке Украины. В августе на надежды нового киевского правительства выиграть на востоке страны войну с сепаратистами, поддерживаемыми Россией, президент Путин ответил вторжением регулярных войск в нарушение российского законодательства, которое запрещает использовать призывников в заграничных операциях без их согласия.
За 22 часа эти войска уничтожили несколько сотен украинских бронемашин, существенную часть боевой силы Украины. По данным генерала Уэсли Кларка, бывшего командующего вооруженными силами НАТО в Европе, русские использовали реактивные системы залпового огня с кассетными боеприпасами и боеприпасами объемного взрыва (трудно представить себе более бесчеловечное оружие, требующее запрета), результат применения которых был опустошительным. Главный удар пришелся по милиционерам из украинского города Днепропетровска — они разговаривали по мобильным телефонам, и русским легко было их засечь. Президент Путин пока выполняет обязательства по соглашению о прекращении огня, подписанному 5 сентября с президентом Украины Петром Порошенко, но оставляет за собой выбор — продолжить ли соблюдение режима прекращения огня столько, сколько ему будет выгодно, или возобновить полномасштабное наступление.
В сентябре президент Порошенко побывал в Вашингтоне, где ему устроили восторженный прием на объединенном заседании палат Конгресса. В своей речи он просил о «летальном и нелетальном» оборонительном оружии, но президент Обама отказался поставлять ему ручные гранатометы «Джавелин», которые могли бы применяться против наступающих танков. Порошенко получил радар, но к чему он без ракет? Европейские страны, опасаясь мести России, также не склонны предоставлять военную помощь Украине. Визит в Вашингтон дал президенту Порошенко лишь видимость поддержки, за которой почти ничего не стоит.
Петр Порошенко и Барак Обама на встрече в Вашингтоне, 18 сентября 2014 года. Фото: Михаил Палинчак / Ukrafoto
Не менее тревожным видится мне решение лидеров стран мира воздержаться от исполнения своих финансовых обязательств перед Украиной до выборов, которые должны там состояться 26 октября (после того, как эта статья уйдет в печать). Это решение вызвало невыносимую нагрузку на валютные запасы Украины и породило опасения полномасштабного финансового кризиса в стране.
И в США, и в странах Европы ощущается давление со стороны доноров в отношении держателей украинских государственных облигаций, для которых убытки по инвестициям хотят сделать обязательным условием дальнейшей официальной помощи Украине, ставя под угрозу деньги все большего числа налогоплательщиков. Это было бы вопиющей ошибкой. Украинское правительство энергично сопротивляется этому предложению, поскольку оно привело бы Украину к техническому дефолту и практически лишило бы частный сектор возможности рефинансировать ее долг. Привлечение частных кредиторов сэкономит очень мало денег, зато поставит Украину в полную зависимость от официальных доноров.
Еще сильнее запутывает ситуацию то, что Россия одновременно оперирует и кнутом, и пряником. Она предлагает — но не подписывает — сделку по поставкам газа, которая решила бы проблемы Украины этой зимой. В то же время Россия пытается не допустить транспортировку газа из Европы через Словакию, о которой Украина уже договорилась. Сходным образом, Россия договаривается с Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе о контроле границы, что не мешает ей продолжать атаки на донецкий аэропорт и портовый город Мариуполь.
Легко предсказать, что будет дальше. Путин дождется результатов выборов 26 октября, а потом предложит Порошенко газ и другие блага, которыми он его дразнит, на том условии, что тот назначит приемлемого с точки зрения Путина премьер-министра. То есть не такого, который ассоциируется с победой сил, свергнувших правительство Виктора Януковича после месяцев сопротивления на Майдане, Площади Независимости. Я считаю крайне маловероятным, что Порошенко примет подобное предложение. Если он сделает это, от него откажутся защитники Майдана, а силы сопротивления вновь придут в движение.
Затем Путин может вернуться к идее менее крупной победы, которая все еще будет в пределах его досягаемости: он может до зимы силой захватить наземный путь в Крым и Приднестровье. Или же он может не делать ничего и просто ждать экономического и финансового коллапса Украины. Возможно, он вынашивает планы большой сделки: Россия предложит помочь Соединенным Штатам в борьбе с Исламским государством Ирака и Леванта — например, перестав поставлять обещанные Сирии ракеты С-300 и обеспечив таким образом США господство в воздухе, — а сама получит разрешение устроить дела так, как ей хочется, в «ближнем зарубежье», как называют страны, окружающие Россию. И что еще хуже, президент Обама вполне может пойти на такую сделку.
Это станет трагической ошибкой, которая будет иметь далеко идущие политические последствия. Вполне осознавая серьезность угрозы, исходящей от ИГИЛ, я бы назвал задачу сохранения независимости Украины более приоритетной; если она не будет решена, развалится и альянс против ИГИЛ. Крах Украины станет чудовищной потерей для НАТО, Европейского союза и Соединенных Штатов. Победившая Россия приобретет гораздо больше влияния в ЕС и будет представлять собой угрозу странам Балтии с их многочисленным русскоязычным населением. Вместо того, чтобы поддерживать Украину, НАТО столкнется с необходимостью защищаться на собственной территории. В результате и ЕС, и США подвергнутся опасности прямой военной конфронтации с Россией, которой они так хотят избежать. Евросоюз станет еще более разобщенным и неуправляемым. Зачем США и другим странам НАТО доводить до этого?
И в Европе, и в США чаще всего приводят аргумент, что Путин — это не Гитлер, и если дать ему всё, что он просит, его можно удержать от дальнейших силовых действий. Тем временем санкции против России, которые подразумевают, среди прочего, ограничения в сфере деловых операций, финансов и торговли, в долгосрочной перспективе возымеют действие и вынудят Россию отступить, чтобы облегчить их давление.
Это ложные надежды, они исходят из ложного аргумента, не обоснованного какими-либо фактами. Путин уже не раз прибегал к силе и прибегнет к силе снова, если не встретит решительного сопротивления. Даже если это предположение верно, было бы в высшей степени неосмотрительно не подготовить «план. Б».
Есть еще два контраргумента — менее очевидных, но при этом даже более существенных. Во-первых, Запад игнорирует важность того, что я называю «новой Украиной», рожденной в ходе успешного противостояния на Майдане. Многие представители западного истэблишмента, имеющие опыт взаимодействия с Украиной, не могут приспособиться к революционным переменам, которые произошли в этой стране. Подписанное недавно Соглашение об ассоциации Украины и ЕС первоначально обсуждалось на переговорах с правительством Януковича. Эту дорожную карту теперь необходимо скорректировать в соответствии с совершенно новой ситуацией. Например, дорожная карта подразумевает постепенное замещение и переобучение судейского корпуса в течение пяти лет, тогда как общество требует немедленных и радикальных перемен. Как выразился новый мэр Киева Виталий Кличко, «если положить свежие огурцы в бочку с солеными огурцами, они тоже вскоре превратятся в соленые».
В противоположность распространенным слухам, во главе сопротивления на Майдане были лучшие силы гражданского общества: молодые люди, многие из которых учились за границей и по возвращении не пошли в политику или бизнес, потому что и то, и другое вызывало у них отвращение. (Крайних националистов и антисемитов в рядах протестующих против Януковича было совсем немного.) Эти молодые люди и есть лидеры новой Украины, непреклонные противники возвращения «старой Украины» с ее повальной коррупцией и неэффективным управлением.
Новая Украина вынуждена бороться с российской агрессией, с сопротивлением бюрократии — своей собственной и иностранной, — и с растерянностью, охватившей общество. Как ни удивительно, новую Украину поддерживают многие олигархи, начиная с президента Порошенко, и большинство населения. Существуют, разумеется, глубокие различия в истории, языке и взглядах между восточной и западной частями страны, но Украина — более едина и европейски ориентированна, чем когда-либо в своей истории. Однако это единство представляется крайне хрупким.
Столкновение между протестующими и силовиками на Майдане, 18 февраля 2014 года. Фото: Виталий Носач / Ukrafoto
Новую Украину не торопятся признавать потому, что она не сразу смогла заставить почувствовать свое влияние. Когда она рождалась, у нее практически не было сил безопасности. Силовики старой Украины активно участвовали в подавлении восстания на Майдане, и этим летом оказались в растерянности — им отдавало приказы правительство, сформированное из сторонников этого восстания. Неудивительно, что новое правительство с самого начала не смогло помешать созданию сепаратистских анклавов на востоке Украины. Тем более удивительно, что президент Порошенко через несколько месяцев после своего избрания смог предпринять наступление, которое с этими анклавами едва не покончило.
Для того, чтобы оценить достоинства новой Украины, нужен опыт личного взаимодействия с ней. Я могу говорить, опираясь на личный опыт, хотя не могу не признать, что буду пристрастен. Я основал в Украине фонд в 1990 году, когда страна еще даже не получила независимость. Его руководство и сотрудники были украинцами, он был глубоко укоренен в гражданском обществе. Я часто бывал в Украине, особенно в начале, но ни разу не приезжал туда с 2004 по 2014 годы, прежде чем вернуться, чтобы увидеть рождение новой Украины.
Меня потрясли огромные перемены в зрелости и компетентности, произошедшие за это время в моем фонде и в гражданском обществе в целом. Сейчас вовлеченность украинцев в общественные и политические процессы выше, чем где-либо в Европе. Люди доказали свою готовность жертвовать жизнью ради своей страны. В этом скрытая сила новой Украины, которую недооценивает Запад.
У отношения Европы к Украине есть еще один недостаток: Европа не видит, что нападение России на Украину косвенным образом означает нападение на Европейский союз, его принципы и структуры. Должно быть очевидным, что стране или сообществу стран, находящимся в состоянии войны, не стоит продолжать политику жесткой бюджетной экономии, как это делает Евросоюз. Все имеющиеся ресурсы необходимо заставить работать в военном режиме, даже если это повлечет увеличение бюджетного дефицита. Уязвимость новой Украины делает безразличие Запада еще более губительным. Под угрозой не только выживание новой Украины, но и будущее НАТО и самого Евросоюза. В отсутствие согласованного сопротивления нельзя надеяться на то, что Путин довольствуется одной лишь Украиной, и тогда перспектива распада Европы и ее подчинения России предстанет вполне реальной.
Указав на некоторые слабые места в нынешнем европейском подходе, я попробую начертить маршрут, по которому должна идти Европа. Санкции против России необходимы, но они — необходимое зло. Они оказывают депрессивное воздействие не только на Россию, но и на экономику европейских стран, в том числе и на экономику Германии. В результате усиливаются уже существующие рецессионные и дефляционные тенденции. Но в то же время, помогая Украине защититься от российской агрессии, Европа окажет стимулирующее воздействие не только на Украину, но и на саму себя. Это и есть принцип, которому Европа должна следовать в своей поддержке Украины.
Германии, главному стороннику мер жесткой бюджетной экономии, следует понимать, что в этом курсе заключено важное внутреннее противоречие. В отношении угрозы со стороны России канцлер Ангела Меркель повела себя как настоящий европеец. Она одной из первых решительно выступила за введение санкций и проявила готовность вступить в конфликт с общественным мнением и интересами деловых кругов своей страны по этому вопросу в большей степени, чем по какому-либо другому. Общественное мнение Германии встало на ее сторону только в июле, после того, как был сбит малазийский авиалайнер. Тем не менее, в том, что касается продолжения курса жесткой экономии, недавно она вновь подтвердила свою приверженность ортодоксальной позиции Бундесбанка — возможно, в ответ на электоральные посягательства евроскептиков из партии «Альтернатива для Германии». Мне кажется, она не отдает себе отчет в том, насколько непоследовательны ее действия. Ей скорее следовало бы более активно помогать Украине, нежели отстаивать санкции против России.
На месте крушения самолета авиакомпании Malaysia Air, июль 2014 года. Фото: Capucine Granier-Deferre / Polaris Images
Новая Украина обладает политической волей как для того, чтобы защитить Европу от агрессии России, так и для того, чтобы провести радикальные структурные реформы. Для того, чтобы сохранить и утвердить эту волю, Украине требуется адекватная помощь со стороны ее союзников. Без этой помощи результат не будет соответствовать ожиданиям, а надежда превратится в разочарование, которое уже пустило первые ростки после того, как Украина, потерпев военное поражение, не получила оружия, необходимого ей для самозащиты.
Странам Евросоюза пора проснуться и начать вести себя так, как подобает косвенным участникам войны. Они защитят себя лучше, помогая Украине, чем если бы им пришлось защищать себя самим. Так или иначе, должно быть устранено внутреннее противоречие: нельзя быть одновременно в состоянии войны и проводить курс жесткой бюджетной экономии. Было бы желание, а конкретный способ решения этой задачи обязательно найдется.
Обратимся к конкретике. В своем последнем докладе, опубликованном в начале сентября, МВФ в наиболее пессимистическом варианте оценил сумму дополнительной финансовой помощи Украине в $19 млрд. С тех пор ситуация ухудшилась. После выборов в Украине МВФ будет вынужден, проконсультировавшись с украинским правительством, пересмотреть свой базовый прогноз. МВФ должен будет произвести немедленные денежные вливания в размере не менее $20 млрд, пообещав дать больше денег в случае необходимости. Партнеры Украины должны предоставить ей дополнительную финансовую поддержку в зависимости от хода реализации программы, поддержанной МВФ, причем сделать это — на свой страх и риск — в соответствии со стандартной процедурой.
Расходование заемных средств контролируется соглашением между МВФ и украинским правительством. На сегодняшний день на покрытие дефицита по выплатам Украины требуется $4 млрд, еще $2 млрд необходимо выделить на ремонт подконтрольных Киеву угольных шахт на востоке страны и наконец $2 млрд следовало бы отложить на закупку дополнительного газа на зиму. Остальные средства пополнят валютные запасы Центробанка.
Новый пакет помощи должен предусматривать конверсию задолженности, которая перевела бы текущий долг Украины в валютных евробондах (на сумму почти $18 млрд) в долгосрочные, менее рисковые облигации. Это облегчило бы долговую нагрузку на Украину и снизило бы рисковую премию. Своим участием в конверсии держатели облигаций согласились бы на более низкие процентные ставки и более длительный срок ожидания возврата своих денег. Конверсия должна быть добровольной и основанной на рыночных механизмах, иначе ее могут квалифицировать как дефолт. Держатели облигаций пойдут на конверсию добровольно, поскольку новые долгосрочные облигации получат гарантии —хотя бы частичные — со стороны США и Европы, аналогично тому, как США помогли Латинской Америке выбраться из долгового кризиса в 1980-х годах при помощи «облигаций Брейди» (названных так по имени тогдашнего министра финансов США Николаса Брейди).
Такого рода конверсия обеспечит несколько преимуществ. Одно из них состоит в том, что на протяжении критического периода, двух или трех лет, правительство сможет меньше расходовать свои скудные валютные запасы для того, чтобы расплатиться с держателями облигаций. Сэкономленные средства можно направить на другие важные цели.
Конверсия не только приведет к сокращению выплат Украины в счет погашения долга в течение нескольких лет, но и сократит вероятность суверенного дефолта, препятствуя оттоку капитала и замедляя начинающееся массовое изъятие вкладов из банков. Это упростит задачу убедить владельцев украинских банков, многие из которых принадлежат иностранцам, вкладывать в них новый капитал. Для того, чтобы избежать полномасштабного банковского кризиса на Украине, банкам совершенно необходим больший запас капитала, но акционеры понимают, что долговой кризис вызовет банковский кризис, который уничтожит их активы.
И наконец Украина сможет таким образом поддержать заинтересованность держателей облигаций, которые иначе бы остались без прибыли по истечении срока выплаты текущего долга. В результате Украине будет проще снова выйти на рынок международных облигаций, когда кризис окажется позади. В нынешней ситуации со стороны США и Европы было более практично и рентабельно не использовать свой собственный кредит непосредственно для того, чтобы гарантировать выплату Украиной ее долга, а прибегнуть к посредникам, таким как Европейский банк реконструкции и развития или Всемирный банк и его дочерних структур.
Газоперерабатывающий завод компании «Нафтогаз» в Харькове. Фото: Сергей Бобок / AFP
Украинская государственная компания «Нафтогаз» представляет собой черную дыру в бюджете и неисчерпаемый источник коррупции. Сейчас «Нафтогаз» продает газ домохозяйствам по $47 за триллион кубометров, покупая его по $380 за триллион кубометров. Сегодня люди не могут контролировать температуру в своих квартирах. Радикальная реструктуризация всей системы «Нафтогаза» могла бы привести к сокращению потребления газа домохозяйствами по меньшей мере наполовину и полностью устранить зависимость Украины от России в газовой сфере. Для этого потребуется ввести оплату газа домохозяйствами по рыночной цене. Первым шагом на этом пути должна стать установка в квартирах газовых счетчиков, вторым — предоставление денежных субсидий нуждающимся.
Воля к проведению этих реформ сильна в новом правительстве, но стоящая перед ним задача крайне сложна (как определить, кто нуждающийся, а кто нет?), а опыта не хватает. Всемирный банк и его структуры могли бы финансировать создание команды из украинских и зарубежных специалистов, которые помогли бы конвертировать существующую политическую волю в эффективные проекты. Первоначальные издержки могут превысить $10 млрд, но часть этой суммы можно было бы покрыть облигациями, выпущенными Европейским инвестиционным банком, а реализация проектов обещает принести больший доход.
Кроме того, Евросоюзу пора окинуть себя критическим взглядом. С Евросоюзом что-то не так, если путинская Россия оказывается столь успешной, даже в краткосрочной перспективе. У бюрократии ЕС больше нет монополии на власть и очень мало того, чем стоило бы гордиться. Она должна научиться быть более единой, гибкой и эффективной. А сами европейцы должны пристальнее посмотреть на новую Украину. Это поможет им вернуть тот дух, который сделал возможным создание Европейского союза. Спасая Украину, Евросоюз спасет самого себя.
Статья Джорджа Сороса выйдет в The New York Review of Books 20 ноября; до публикации в бумажной версии издания текст статьи доступен на его сайте.
http://openrussia.org/post/view/569/
