[:ru]
Владелец сети «Технодом» рассказал в эксклюзивном интервью Forbes Kazakhstan о модернизации логистики, «серых» смартфонах и 100 млн деревьев
Национальная сеть магазинов электробытовой и компьютерной техники «Технодом» заявила об усилении своей логистической схемы за счёт регионов – в крупнейших городах страны строятся новые и модернизируются старые логистические центры. Сегодня «Технодом» – это 84 магазинаи один брендшоп Bang & Olufsen в 28 городах Казахстана и в Бишкеке. Плюс к этому компания владеет 26 салонами сотовой связи. Общая торговая площадь магазинов составляет порядка 80 тыс. кв. м. Такие цифры приводит владелец сети «Технодом» Эдуард Ким (№18 рейтинга 50 самых влиятельных бизнесменов Казахстана).
Он рассказывает, что впервые в Казахстане ретейлер бытовой техники и электроники получил поддержку Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). Кредитное соглашение предусматривает финансирование инвестиционных затрат «Технодома» на сумму 8,375 млрд тенгеи рассчитано на шесть лет под 10,89%. Собеседник отмечает, что ранее такое доверие оказывалось только государственным компаниям и коммерческим банкам. Кредитные деньги будут направлены на строительство логистических хабов в Актобе и Шымкенте и частично для пополнения оборотных средств.
F: Эдуард Виссарионович, зачем вам новые региональные склады?
– У Казахстана большая территория и непропорционально мало населения. Перед тем как что-то продать, этот товар нужно сначала доставить до клиента, а для этого необходимы склады с товарными запасами и налаженными транспортными решениями. В ближайшем будущем наша логистическая сеть будет выглядеть следующим образом: модернизированный хаб в Алматы, Астана возьмёт на себя восток и север, Актобе – запад, Шымкент – юг страны.
Современный ретейлер не может просто продать товар и умыть руки. Мы берём на себя обязательства по постпродажному сервису – это логистика, доставка товаров покупателю, гарантийное обслуживание. В Казахстане я не вижу логистических компаний, которым мы могли бы отдать свою логистику на аутсорсинг. Поэтому мы вынужденно занимаемся ею сами, в отличие от, например, Amazon, отдающего свою логистику на аутсорсинг DHL, FedEx и другим.
«Технодом» начал развивать собственную доставку из Алматы, где у нас располагаются склады общей площадью около 20 тыс. кв. м. Сейчас мы стремимся доставлять товар в течение трёх часов. На наших складах мы принимаем все виды товаров, привезённых железнодорожным транспортом, автомобилями и самолётами, – у нас единый центр складирования и сортировки. Два года назад запустили собственный логистический центр в Астане.
То был первоначальный этап развития, а теперь мы проводим масштабную реконструкцию этих объектов, для того чтобы довести их уровень до класса «А». К ретейлерам предъявляют новые стандарты доставки, и мы уходим в автоматизацию. Ближайшая цель на четыре-пять лет – автоматизировать процессы, как в Amazon.
F: Почему так долго?
– Любая автоматизация должна иметь цель и финансовое обоснование. Автоматизировать логистику, конечно, можно было бы и сегодня, если бы мы продавали товаров на $300 млн в год через наши каналы e-commerce (общий оборот «Технодома» в 2018 ожидается в районе $800 млн). По нынешнему году мы ожидаем оборот в онлайне в районе $60–70 млн. Учитывая, что мы растём на 20–40% в годв ретейле, к автоматизации придём года через четыре, может, несколько раньше. E-commerce развивается агрессивно – это одна из самых динамичных отраслей и в мире, и в Казахстане, мы растём на 200–250% в год. В некоторых местах быстрее, чем рынок, – значит, забираем долю конкурентов.
По следующему году планируем сделать оборот в $1 млрд. «Технодом» уже несколько лет стремится к этой цифре, но установлению рекорда постоянно что-то мешает – то девальвация, то падение спроса. Нас постоянно откидывает назад по показателям из-за курсового пересчета. Рынок вроде правильно формируется, но вот курсовые движения тенге нам не помогают.
F: Вы говорите о серьёзных темпах роста, о которых давно уже забыли, к примеру, банкиры и другие отрасли. Откуда берете новый трафик покупателей для своего бизнеса? Это неорганизованная торговля?
– Неорганизованная торговля, рынки занимают уже небольшой процент в бытовой электронике. Исключением являются смартфоны, которые до сих пор попадают в Казахстан «серыми» путями.
F: Расскажите об этих «дырах».
– А чего про них рассказывать? Этот вопрос давно уже обсуждается, да всё как-то без толку. Поначалу была идея регистрации всех ввозимых в страну смартфонов, а закончилось все банальной привязкой ИИН к IMEI-коду. Рынок предлагал властям поступить так, как сделали, например, в Турции, Азербайджане и других странах, где вы не сможете пользоваться незарегистрированным телефоном, все фиксируется по уникальному IMEI-коду, прошедшему через процедуру официальной налоговой очистки. Такой код есть у каждого телефона. Это помогло бы перекрасить весь поток телефонов в Казахстан в «белый» цвет, а государство могло бы получить в бюджет миллиарды тенге на налогах и других отчислениях дополнительно.
F: Разъясните, пожалуйста, «цветовую» градацию.
– «Чёрный» телефон – это когда завозят и совсем не платят налогов и сборов. Самый популярный маршрут – это граница с Республикой Кыргызстан. В связи со слабым контролем таможенных органов в стране процветают недобросовестное декларирование, занижение стоимости товара и слабый контроль досмотра фактически пришедшего товара в процессе прохождения таможенных процедур. Далее товар проходит границу между странами – участниками Евразийского экономического союза без таможенного контроля и ограничений, таким образом в страну заходит «чёрный», контрабандный, товар.
«Серые» схемы – это недобросовестная конкуренция и уклонение от уплаты налогов. Дельцы завозят в Казахстан телефоны, предназначенные, например, для ОАЭ или стран Азии, где цена аппаратов значительно дешевле, чем у нас. Разница в цене может достигать $100 и выше. Плюс ко всему прочему мы платим НДС. Упущенная прибыль и для компании, и для государства тут имеет мультипликативный эффект. Государство недополучает налоги и пошлины, которые платятся, когда телефон пересекает казахстанскую границу официально. Если «серые» продавцы реализовали свой товар, то у нас купят меньше – значит, мы недоплатим налогов с того, что могли бы продать.
Есть и другие негативные последствия «чёрного» импорта. По моим данным, казахстанские продажи iPhone «серые» почти наполовину – это около 150 тыс. штук в год, что в деньгах не менее $100 млн! Таким образом, только на iPhone государство теряет около $12 млн налогов и пошлин. Всего в Казахстане продаётся около 400 тыс. iPhone в год. Данные проверенные, потому что на нашей территории есть один эксклюзивный дистрибьютор продукции Apple. К тому же «яблочная» корпорация может видеть страну активации телефона. Сравниваем, сколько завезли официально и сколько активировали, – эта разница и есть «чёрные» телефоны. Основной поток таких аппаратов идёт через Кыргызстан, где декларируется на таможне по «минималке» – до $10 за штуку; плюс они платят НДС $1,2. А, по идее, с $600 должны платить $72. Потому что едет он в Казахстан не как iPhone, а как тривиальный кнопочный телефон. Есть ещё Samsung, «чёрный» импорт которого по премиум-моделям составляет около 5% от общего объёма продаваемых трубок. Это тоже последствия киргизского «чёрного» потока смартфонов Samsung в 100 тыс. Таким образом, государство недобирает около $30–40 млн в год отчислений отрасли из-за «чёрного» импорта.
Раз мы не можем побороть этот процесс, его нужно возглавить.
F: Каким образом?
– Ассортиментом, сервисом, постпродажным обслуживанием. Мы увеличиваем товарные позиции (SKU), предлагая клиентам всё больший выбор на своих площадках. Это нужно для нашего дальнейшего развития. Сейчас у нас пока 60 тысяч SKU, а стремимся мы хотя бы к миллиону.
– С 60 тысяч до миллиона?!
– А что в этом удивительного? У того же Amazon более 2,5 млн товарных позиций. Речь же не идёт о том, что все это совершенно разные товары; даже если цвет, допустим, отличается, то по номенклатуре это отдельная позиция. Скажем, 10 футболок разных цветов с разными трафаретами может сформировать около сотни SKU.
F: Вы меняли свою стратегию развития из-за кризиса?
– Мы её не меняем, а корректируем. Просто количественный рост сегодня – это путь, который может привести к кризису развития компании. Количество должно перерастать в качество. Если стратегия не ведёт к этому, она неверна.
Самый важный показатель для современного коммерсанта, полагаю, эффективность. В своей отрасли мы перебирали несколько маркетинговых моделей, остановившись на подходящей.
F: Расскажите об этом подробнее.
– Наша маркетинговая модель – это многоканальность, когда покупку можно совершить в магазине, на нашем маркетплейсе, через мобильное приложение или позвонив в кол-центр. Запуск и поддержание многоканальности требуют серьёзных капитальных затрат – не только на строительство, но и на программное обеспечение, лицензии, обучение сотрудников, многое другое. Идеальная модель, конечно, опять-таки Amazon, где можно сделать покупку в три клика. Правда, мы не сможем просто взять и скопировать еёе, ведь все компании разные и у каждой свой путь. Ментальность наших людей отличается не только от американской – даже внутри страны есть свои нюансы. К примеру, на западе Казахстана на меня смотрели как на ненормального, когда я пытался торговаться. А на юге это просто обязательно.
Кроме того, мало продать товар – клиенту нужно предложить постпродажный сервис, которым мало кто может похвастать в нашей стране.
F: Современные производители электроники делают фактически уже неразборные модели. Сломавшийся телевизор не чинят, а покупают новый – это называется стимулирование спроса. Заметна ли такая тенденция в Казахстане?
– Да, конечно. Раньше телевизоры состояли из, допустим, 120 деталей, а сегодня их не больше 10: экран, процессор, блок питания, корпус. Срок жизни электроники и бытовых приборов снижается. Чтобы не мучить человека, мы даём ему новый, если он сдаёт поломавшийся, купленный у нас. Выбывшую из строя технику отправляем поставщикам, которые её и ремонтируют. Причем идеальная для нас ситуация с заменой не должна приносить неудобств покупателю: если у него сломалась покупка, мы должны за ней сами приехать и поменять. Такой сервис, понятно, требует инвестиций, нужны обучение, транспорт, кол-центр и многое другое. Но у нас есть цель – первоклассный сервис, и мы к ней стремимся.
Сервис включает в себя и предвосхищение ожиданий наших клиентов. У нас сложный бизнес, приходится просчитывать, как клиенты воспримут ту или иную новинку. Мы к большим премьерам готовимся за полгода. Поставщики отправляют нам модели, мы их изучаем, прикидываем, какая будет лучше продаваться.
Готовит «Технодом» новости и для оптовиков. Работаем над B2B-площадкой: подробности узнаете позже.
F: А как у вас вышло с блокировкой сайта? Насколько помним, у кого-то появились претензии, что у вас открыто продаются товары для взрослых?
– Если продаются, значит, есть спрос. То, что с нами произошло, – тревожный пример для всего бизнес-сообщества, особенно для тех, кто работает в e-commerce. Это предупреждение, что бизнес без объяснения причин может быть моментально заблокирован.
Я считаю, что здесь произошло недопонимание со стороны чиновников, которые слишком рьяно подошли к своим обязанностям. Карательные функции нужно применять в крайних случаях, ведь они должны развивать рынок, а не уничтожать его! Мы заплатили только прямых и косвенных налогов 13,5 млрд тенге – больше всех на потребительском рынке. Надеюсь, такая история не повторится, но мы подали в суд и будем требовать от этих чиновников компенсации упущенной выгоды и морального ущерба. Сейчас идёт борьба за покупателя, а негативный опыт сразу транслируется в социальные сети. Мультипликативный эффект со знаком «минус»… Не будет нас, не будет бизнеса – не будет рабочих мест, налогов, ничего не будет!
F: В том числе общественного фонда «Ана үйi»? Для чего вы вошли в этот проект?
– «Дом мамы» будет, конечно, жить – я же там не один! Мы хотим, чтобы в нашей стране не было детских домов: каждый малыш должен иметь родителей. Фонд помогает одиноким матерям, попавшим в тяжелую ситуацию, пережить трудности и не отдавать детей в детские дома. «Дом мамы» – место, где можно жить и учиться профессии женщине с детьми, пока она не встанет на ноги. Сегодня в фонде 26 кризисных центров в 17 городах Казахстана, и планируется расширение географии присутствия. С 31 декабря 2015 в «Дом мамы» обратилась 1171 мама с малышами, и только четыре из них в итоге отказались от детей.
F: Слышали ещё, что вы хотите посадить 100 млн деревьев в Казахстане…
– 100 млн деревьев – это было бы замечательно, конечно. Я говорил о том, что если все казахстанцы за год посадят хотя бы по одному дереву, то через пять лет их будет 100 млн. «Технодом» решил начать этот процесс, а не ждать, пока все соберутся: в начале сентября наши сотрудники и представители общественности высадили 1000 деревьев на горе Мохнатка Иле-Алатауского парка близ Алматы, попутно убрав мусор. Мы не были бы «Технодомом», если бы сразу не начали масштабировать этот проект на всю страну. Создаем фонд «Восстановление лесов», который будет продвигать нашу экологическую программу.
https://forbes.kz/leader/dom_dlya_vseh_1542709122/
[:]
