Активисты общественных движений призывают Казахстан более активно отстаивать свои интересы в отношениях с Россией.
На этом фоне в Алматы состоялось заседание экспертного клуба «Мир Евразии», на котором известные казахстанские аналитики, политологи и журналисты оценили перспективы казахстанско-российских отношений.
Ряд сделанных выводов говорит о том, что в отношениях Казахстана и России наметились пока еще вполне преодолимые разногласия.
Политолог, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива» Андрей Чеботарев отметил в ходе заседания, что необходимо, наконец, понять, зачем России — Казахстан и зачем РК — РФ.
Он говорит, что на первый план выходит геополитика: Казахстан не может оградиться от РФ, буферного государства у нас нет, поэтому геополитически РК должна сосуществовать с Россией.
«Для нас это ворота в Европу, потому что Казахстан не имеет доступа к морским коммуникациям. Для России Казахстан – это, учитывая фактор Шелкового пути, ворота в Центральную Азию и на Восток дальше. Хотя у России и без того есть каналы, Казахстан в этом плане им видится более надежным», — отмечает Чеботарев.
Он вспоминает, что в феврале этого года Путин на встрече с Назарбаевым открыто заявил о том, что проблемы в отношениях двух стран есть, чего ни разу ранее не проговаривалось.
Одной из ключевых проблем аналитики называют ситуацию вокруг космодрома Байконур и военных полигонов.
Казахстан отказался, и теперь отечественные патриоты заявляют о том, что мы потеряли независимость. Извините, а кто, собственно, согласился на аренду города?
«Байконур, в принципе, немного надуманная проблема. В каком плане? Я с интересом прочитал в одном материале о том, что, когда Казахстан с Россией пролонгировал аренду, Россия настаивала на том, что космодром мы берем, а город забирайте себе. Казахстан отказался, и теперь отечественные патриоты заявляют о том, что мы потеряли независимость. Извините, а кто, собственно, согласился на аренду города?», — говорит Чеботарев.
Он напомнил, что военное присутствие РФ в Казахстане — это Байконур и 4 полигона. Есть еще Капустин Яр – полигон, расположенный на территории России, но он создает значительные проблемы экологии РК.
По словам эксперта, если взять и посмотреть объективно, что дают полигоны и Байконур РК, то это — определенные гарантии безопасности для государства от внешних угроз.
В экономических взаимоотношениях стран, по мнению Чеботарева, доминируют два мощных сегмента – нефть и газ. Россия фактически сокращает свое присутствие в сфере добычи нефти, потому что «Лукойл» ушел из трех проектов, «Роснефть» сворачивает проекты на месторождении Курмангазы.
Россияне еще пока держат Казахстан на двух территориях, по которым договорились еще Борис Ельцин с Нурсултаном Назарбаевым, а вот на Курмангазы ничего не нашли, также, как и «Лукойл» не нашел ничего на морском месторождении Аташ. Получается так, что Россия свое присутствие в нефтяном секторе сокращает, а Китай усиливает.
Есть еще фактор газа, который Казахстан поставляет России на оренбургский газоперерабатывающий завод. Когда Сауат Мынбаев еще был министром, он заявил о том, что мы не согласны с ценами и вместо России готовы поставлять Китаю. Такой демарш тоже понятен.
В принципе, Казахстан должен отстаивать свои интересы. Но урегулировалось все быстро – достаточно Мынбаеву было съездить в Москву и поговорить с руководителем «Газпрома».
Много положительного для простых граждан, которые могут запросто ездить к соседям, устраивать детей в университеты. Качество обучения в России лучше — старая профессура, старая школа, поэтому выпускников российских вузов берут на работу с большим удовольствием, чем выпускников казахстанских. Для простых людей это хорошо, считает Чеботарев.
Представитель Ассоциации приграничного сотрудничества в Казахстане Марат Шибутов отмечает, что, если касаться вопроса интеграции РК и РФ в привязке к казахстанской элите, то она свое от этого процесса уже получила.
Со следующего года у нас «Транснефть» делает тарифы на перекачку нефти по территории России для Казахстана внутрироссийскими, то есть опускает их вниз. $5 млрд прибыли отойдут РК, cейчас будут железнодорожные тарифы снижаться.
Так как у нас 80% экспорта идет через Россию, а казахстанская элита вся завязана на экспортный бизнес, она уже получает, что ей хочется. После этого у нее никаких вопросов и проблем с россиянами фактически нет
Так как у нас 80% экспорта идет через Россию, а казахстанская элита вся завязана на экспортный бизнес, она уже получает, что ей хочется. После этого у нее никаких вопросов и проблем с россиянами фактически нет.
«Больше всего получается, у нас настроена против интеграции часть малого и среднего бизнеса, импортирующего товары. Плюс те, кто занят обслуживанием потребительского и финансового сектора. Так как у нас в стране существенная доля безработных, то, что в России можно без всяких разрешений работать, приводит к естественному оттоку рабочей силы. Российские зарплаты, особенно если сравнивать с южным Казахстаном, очень конкурентоспособны. Никаких юридических препятствий в работе нет, рынок большой. Число таких работников могло бы возрасти до 1,5 млн — данный факт снижает социальное напряжение, криминалитет, приносит в страну новые деньги. Раньше у нас из Казахстана больше шло переводов денежных в Россию, теперь идет обратный процесс. Мы свои социальные проблемы перекладываем на Россию», — говорит Шибутов.
Политолог Дулатбек Кыдырбекулы отмечает, что изначально ТС как союз трех государств имел неравные выгоды, так как 60% уходят России, а Казахстан и Беларусь получают лишь по 20%. Это — притом, что протекционистское лобби в России тоже считает, что РФ проигрывает от союза.
В России понимают, что ТС работает только декларативно, народ там не готов к интеграции за исключением приграничных областей, где она носит стихийный характер.
«Другой вопрос. В конце этого года Казахстан вступит в ВТО. Что это нам даст? Это — большая дилемма, что лучше – ВТО или ТС? В идеале они друг друга должны дополнять – это было бы большим плюсом и для Казахстана, и для России, но в реальности я предвижу, что они друг другу могут мешать и ВТО может разрушить ТС», — говорит Дулатбек Кыдырбекулы
Эксперт Жамир Коражанов считает, что в дискурсе двусторонних отношений РФ и РК необходимо отметить три важных момента. Афганский фактор, процесс передачи власти в Казахстане и так называемый посткризисный мир, который грозится появиться в ближайшей перспективе.
В России все думают про Запад, там американофобия, но в случае с РК объединяющим фактором выступает Афганистан. Этот страх — неизвестность — толкает к интеграции с предсказуемым союзником, которому можно доверять. Конечно же, больше доверия России, чем Китаю.
«Сейчас пошла дискуссия об Афганистане после 2014 года в связи с выводом американских войск и непонятно, как там будет развиваться ситуация – от этой страны можно ожидать все, что угодно. Для нас Афганистан опасен тем, что к нам будут проникать радикальные группировки. Центральная Азия — такой регион, который представляет большую опасность сам для себя – здесь очень много противоречий, которые могут обостриться, а Афганистан сыграет роль бикфордова шнура. Конечно, для России ее показатель влияния в регионе — это какое-то участие в решении афганской проблемы, но здесь тоже надо учитывать такой момент, что положение РФ двоякое. Если бы не было Афганистана, тогда бы страны нашего региона не тянулись к России, как сейчас, и в России это тоже понимают», — говорит Жамир Коражанов.
Журналист Владислав Юрицын выделил следующие аспекты взаимодействия народов двух стран. Он считает, что в Казахстане можно наблюдать два интересных процесса – изучение языков и ностальгические коды по советской эпохе.
Русскоязычные отдают детей в казахские школы, чтобы у них не было проблем с государственным языком, а те, кто не знают русского языка, пытаются покрыть языковую нехватку его изучением.
Но знаменателен сам факт, что процесс прошел. Причем пошел он сначала в Таджикистане и Кыргызстане, а теперь дошел до Казахстана.
В Казахстане можно наблюдать два интересных процесса – изучение языков и ностальгические коды по советской эпохе
«Для меня фундаментальная проблема на пути сближения Казахстана и России — это отсутствие сформулированной базовой идеи евразийства. Если бы она была артикулирована и все бы ее поняли, тогда можно было бы все измерить. Например, мужчины начинают меньше пить, больше работать, женщины больше рожать, предприниматели с большей охотой платят налоги, чиновники меньше воруют — появляется смысл, а здесь смысл размыт, поэтому я согласен, что процесс идет самотеком. И опять-таки высокая вороватость правящих элит – вот бы эту коррупционную составляющую уменьшить. КПД бы вырос в разы», — говорит Юрицын.
Политобозреватель Ярослав Разумов считает, что интеграция может состояться только в том случае, если появится внешняя угроза, которая будет осознаваться таковой.
В этом плане для интеграции Казахстана и России некая перспектива есть. Это — дестабилизация в Центральной Азии, в этом случае Казахстан в одиночку обречен.
Здесь придется или официально подключать силовые ресурсы Китая, который будет заинтересован защищать свои экономические и инфраструктурные проекты в республике, либо более тесная интеграция с Россией, потому что другой альтернативы нет.
Политолог Эдуард Полетаев говорит, что отчасти и сама Россия рассматривает ТС как одну, но, возможно, не самую важную для себя форму интеграции. Он отмечает, что часть представителей политической элиты все-таки тяготеет к Европе, и особенно те, что живут в Москве и Санкт-Петербурге.
«Помните саммит АТР во Владивостоке? Денег только на один мост, который строили на остров Русский, выделено больше, чем на все потуги, которые связаны со строительством Таможенного союза и евразийского пространства. И строили этот мост кыргызы и таджики, которые в ТС пока не входят. Это — показатель того, что тихоокеанский регион и вообще контакты экономические с тем же Китаем и Японией — они для России также приоритетное значение имеют, как и Центральная Азия», — подчеркивает Полетаев.
Кандидат политических наук Антон Морозов говорит, что, если уйдет кто-то из нынешних лидеров стран ТС, то не факт, что интеграционные движения продолжатся, а двусторонние отношения не изменят своего формата. Он считает, что как в элите, так и среди социума присутствуют различные группы с различными ориентациями – кто-то ориентирован на либеральный Запад, кто-то — на пантюркистские идеи. «И не факт, что наши общие границы, вопросы безопасности — они обеспечат непрерывность и такие же темпы интеграции в будущем», — говорит Морозов.
Журналист Бойтагоз Сейдахметова, отмечает, что, когда она пересекается со своими коллегами в Москве, то, понимает, что ментально Советский Союз еще не закончился, так как в РФ очень странные представления о Казахстане.
Тем не менее, нам проще общаться с россиянами хотя бы потому, что нас объединяет язык общения. Например, другой важный партнер Казахстана – это Китай, но мало кто хочет изучать китайский язык, подчеркивает она.
«Недавно в Санкт-Петербурге я проходила границу, там было окошечко для стран ТС, как в Европе только для граждан ЕС. Никого не было – я подошла и стояла одна, хотя в очереди стояли наши студенты. Я им машу паспортом, говорю, вы тоже в Таможенном союзе, а они удивленно спрашивают, что это такое. А очереди огромные, я же стояла в гордом одиночестве – подойти никто не рискнул. Для меня это дико, люди даже не поняли, из какой я страны. В тот момент я осознала, что если мы о России знаем во многом благодаря российскому телевидению, то Россия о нас не знает вообще ничего», — говорит Сейдахметова.
Источник: КурсивЪ
