Не так давно, в конце мая 2013 года снова произошло усиление внимания к Транскаспийскому газопроводу (ТКГ), казалось бы, уже списанному в архив. В это время состоялось несколько встреч и конференций, на которых были сделаны весьма громкие заявления, касающиеся ТГК. 21 мая вице-премьер и министр иностранных дел Туркменистана Рашид Мередов заявил в Ашхабаде: «Когда мы говорим о западном направлении, мы имеем ввиду поставки из Туркменистана в Европу. Есть ряд маршрутов, которые сегодня активно разрабатываются, в первую очередь европейскими странами и нашими соседями, странами региона, в первую очередь это Турция, с которой нас связывает естественное сотрудничество». Турция была приглашена в проект в сентябре 2012 года, в качестве наблюдателя, но ее роль в реализации всего проекта транспортировки газа из Туркменистана в Европу очень высока. Следующее заявление было сделано в Баку. 24 мая 2013 года посол США в Азербайджане Ричард Морнингстар заявил, что Туркменистан и Азербайджан имеют право на строительство газопровода и США в целом согласны с проектом. По его мнению, лучше всего вести реализацию проекта в трехстороннем формате ЕС — Туркменистан — Азербайджан. Позиция не новая, аналогичное заявление сделал в 2012 году старший советник специального посланника Госдепартамента США в Евразии Даниэл Стейн. И наконец, снова заявление с туркменской стороны. 26 мая в Авазе, на Втором Международном газовом конгрессе Туркменистана британская аудиторская компания «Gaffney, Cline & Associates (GCA)» заявила о том, что газа в Туркменистане больше, чем предполагалось раньше, и компания поддержала оценку туркменского правительства, заявившего о запасах в 21 трлн кубометров газа.
Итак, налицо спланированная заранее международная акция, поскольку нельзя поверить в то, что проведение этих встреч в столь краткие сроки и на общую тему, является простым совпадением. Цель этой акции состояла в привлечении внимания к проекту ТКГ, в первую очередь, конечно, западного, и демонстрация сближения позиций Азербайджана и Туркменистана (чьи отношения охладились в июле 2012 года после столкновения по поводу разведок на нефть и газ в спорных акваториях Каспийского моря), а также поддержки США этого проекта. Были показаны также огромные туркменские запасы, чтобы возбудить интерес крупнейших нефтегазовых компаний к инвестициям в этот проект. Впрочем, несмотря на замах, реальный резонанс от этой акции оказался не столь велик, главным образом потому, что сам проект обсуждается с 1998 года, он претерпел несколько этапов взлетов и падений, проект газопровода Nabukko, к которому должен быть присоединен ТКГ, также находится под большим вопросом после успешного строительства «Северного потока». Нерешенность вопроса раздела дна Каспия и территориальные споры Азербайджана и Туркменистана, нерешенный вопрос Нагорного Карабаха, обострение ситуации в Сирии, которое будет, очевидно, продолжительным, и многие другие политические и экономические вопросы — все это прямо или косвенно препятствует скорому началу строительства ТКГ. Вопросов гораздо больше, чем ответов.
У Туркменистана это второй проект, который приносит пока сплошные проблемы, а не выгоду. Первый — многострадальный газопровод ТАПИ, из Туркменистана в Индию через Афганистан и Пакистан. У него была длинная история переговоров и соглашений, в 2012 году вроде были уже достигнуты договоренности о скором начале строительства. Но все рухнуло в последний момент. Иран и Пакистан начали строительство ирано-пакистанского газопровода через Белуджистан, сопоставимой мощности с ТАПИ, в силу чего Пакистан утратил интерес к ТАПИ. Ирано-пакистанский газопровод уже более чем наполовину построен, тогда как Трансафганский газопровод только на бумаге. Без участия Пакистана газ нельзя довести до Индии, а без этого весь проект теряет экономический смысл. В ТКГ много похожего: переговоры, заявления, согласие всех сторон, но в последний момент происходит сбой и проект приостанавливается. Особенно сильно мешают туркмено-азербайджанские противоречия по каспийскому шельфу, и похоже, даже США не очень-то удается примирить позиции сторон.
Отдельный пункт — это вопросы экологической безопасности проекта Транскаспийского газопровода, которые традиционно ставят Россия и Иран. Обычно эта обеспокоенность подается как политическая позиция. Мол, Россия и Иран не заинтересованы, и потому цепляются за экологию. Заявления туркменских представителей и экологов, а также большей части азербайджанских уверяют в том, что никакой угрозы окружающей среде и морю не будет. Позиция европейцев, которые занимают жесткую позицию в сфере охраны окружающей среды, тоже категорична. Глава представительства Европейского Союза в Казахстане и Туркменистане Аурелия Бушез заявила в Астане в 2012 году, что никаких политических и экологических препятствий развитию транскаспийских проектов не существует. «На основании данных, которые были получены в результате профинансированных ЕС исследований, не было выявлено ни одного экологического вопроса, из-за которого транскаспийский газопровод стал бы неосуществим. На самом деле можно ожидать, что газовый трубопровод через Каспийское море будет иметь самое низкое воздействие на окружающую среду по сравнению с другими маршрутами. Мы, конечно, полностью готовы к финансированию дальнейшей работы в данной области, чтобы решить все экологические вопросы вместе с нашими каспийскими партнерами и международными финансовыми институтами», — подчеркивала Бушез в своем выступлении на нефтегазовой конференции «Развитие шельфа Каспия 2012» в Астане.
Это, пожалуй, образчик, самого откровенного вранья со стороны представителя Евросоюза. Во-первых, все остальные маршруты газопроводов пролегают по суше, через Россию или Иран, на довольно большом удалении от моря, в этом отношении намного безопаснее газопровода, пролегающего но дну моря. Во-вторых, Апшеронский порог — это район каспийского шельфа со сложным геологическим строением, сейсмически активный, с запасами нефти и газа на шельфе, и одновременно это район интенсивной нефтегазодобычи, в особенности на азербайджанском участке Апшеронского порога. В-третьих, это район моря, который в прибрежной зоне густо начинен нефте- и газопроводами, идущими от морских платформ к побережью, причем как с азербайджанской стороны (от Апшеронского полуострова и Баку), так и с туркменской стороны (от полуострова Челекен). Строятся новые платформы и прокладываются новые трубопроводы, причем осваиваются глубинные районы Каспия, южнее линии Баку — Туркменбаши. Но европейские представители излагают вопрос так, как будто строительство ТКГ планируется чуть ли на неосвоенном шельфе, то есть грубо извращают условия строительства газопровода.
К экологическим угрозам от ТКГ можно отнести как прямые, так и косвенные. Прямые — это последствия строительства и эксплуатации газопровода. К ним относятся выбросы газа на газокомпрессорных станциях (по опыту строительства «Северного потока» выбросы в атмосферу в Вологодской области, по которой прошел участок газопровода, увеличились на 10%, или на 6,5 тысяч тонн в год), аварийные выбросы при повреждении газопровода (тут выбросы в атмосферу газа и продуктов его сгорания могут достигать миллионов кубометров в очень короткие сроки), а также выброс газа при разрыве подводного участка (например, в случае землетрясения или сильной нагонной волны) с растворением газа в воде. Таким образом, как ни крути, а ТКГ добавит существенный вклад в загрязнение окружающей среды в каспийском регионе за счет газокомпрессорных станций, в дополнение к газовым факелам, утечкам нефти в море, причем это загрязнение будет постоянным.
Косвенные угрозы могут быть такими: оползни на подводных склонах Апшеронского порога, вызыванные прокладкой дюкера, вынос донных отложений, разрушение природных комплексов и сокращение рыбопромысловых угодий. К наиболее серьезным угрозам нужно отнести оползни, поскольку, судя по отрывочной информации, газопровод собираются прокладывать по мелководной части Апшеронского порога. При этом южнее и глубже предполагаемой трассы газопровода уже построены или строятся нефтяные платформы с подводящими к ним нефтепроводами. Таким образом, на пути подводного оползня может оказаться морская платформа или нефтепровод к ней, и в этом случае в Каспийском море повторится катастрофа Мексиканского залива, поскольку большой оползень может разрушить трубопровод, сорвать и опрокинуть платформу. Этого будет достаточно, чтобы биоте Каспийского моря пришел конец. Нефть быстро выйдет на поверхность, и ее течениями понесет против часовой стрелки, к берегам Туркменистана и Казахстана.
Вероятность нефтяной катастрофы в случае строительства ТКГ резко повышается. Сейчас туркмены и европейцы с нажимом в голосе категорически отрицают эту возможность, уверяя в безопасности всего проекта. С европейцев спросить нечего, они в любом случае ничем не рискуют и всегда могут умыть руки, свалив экологическую катастрофу на «недемократический режим» в том же Туркменистане, и забыв, как они сами же поддерживали и двигали туркменскую сторону к этой стройке. Вот Туркменистану придется нелегко, поскольку нефтяное загрязнение уничтожит и Хазарский заповедник, и туристическую зону Аваза. Другие пострадавшие страны: Россия, Казахстан и Иран, будут иметь полное право требовать от Туркменистана и Азербайджана полной компенсации нанесенного Каспийскому морю и прибрежным регионам экологического вреда. За решение, принятое без учета интересов других прикаспийских государств, и его последствия, им придется отвечать в самой полной мере.
