Уважаемые господа!
Всю последнюю неделю я наблюдаю лихо закрученную драму, который инициировал своим одномоментным решением Нацбанк. Не верится, что представители главного финансового института страны не представляли всех последствий своего решения. И все равно решились. И теперь, прежде чем высказать свое мнение по этому поводу в возможно корректной форме, я бы хотел опереться на фактическую сторону дела.
В первую очередь меня коробит тот факт, что в своих выступлениях глава Нацбанка изъяснялся таким образом, что все его последующие высказывания перечеркивали все предыдущие. Незадолго до обвала тенге г-н Келимбетов обещал, что неожиданностей не будет, ситуация под контролем. На следующий день после обвала Кайрат Нематович заявил прессе, что сам узнал о смене курса ночью. При этом внес в свое сообщение вполне шекспировскую интригу: ему кто-то ночью позвонил. На следующий день он же, то есть Кайрат Нематович, высказался уже в совершенно ином ключе: «Мы готовили эту операцию полгода». И опять же назвал сакральное число жрецов, принимавших это решение – семь загадочных экспертов.
Возможно, форма моего изложения вызывает некоторое раздражение, но ведь суть я не переврал. Так оно и было. А что последовало за этим?
С утра премьер-министр Серик Ахметов в окружении высокой свиты лично проехался по магазинам и заправкам проверить состояние цен. Во всех областях акимы и представители органов поднялись со своих кресел и, вооружившись приказами, устроили рейды по базарам и обменникам. Кого-то даже поймали за руку, когда они меняли ценники на товарах. К вечеру министры в мажорных тонах доложили о том, что запасов топлива и еды на складах еще много, как минимум на полтора месяца, а может, и больше. Короче, все отрапортовали и получили дальнейшие инструкции. Стиль сообщений напоминал сводки с театра военных действий. И самое устрашающее: все это делалось с такими решительными лицами, словно бы страна вдруг стала перед невидимым врагом, который неслышно и коварно залез в карманы народу и вывернул их наизнанку. И теперь надо народ этот растерянный спасать.
От кого, я хочу спросить? Зачем вообще устраивать такую героическую суету, когда все здравомыслящие люди понимают: совсем скоро все эти цены уйдут в свободное плавание? Проще говоря, зачем такая бурная имитация беспокойства, когда пациента уже отключили от аппарата искусственного дыхания? Цены уже поплыли, и это понятно даже мне – не эксперту, потому что природную цепную реакцию решением Нацбанка отменить нельзя. Словом, я наблюдаю поразительный цинизм в государственных масштабах. На моих глазах разыгрывается постыдный спектакль, в котором участвуют первые лица государства.
За всю эту неделю, естественно, главной темой разговоров была девальвация. Я давно не слышал такого количества крепких выражений даже в довольно приличных компаниях. Своим одномоментным решением вы одномоментно лишили очень многих своих граждан последних иллюзий и веры. Какой из всего этого следует вывод? Можно не уважать собственную валюту, опустить ее ниже ватерлинии, можно завуалировать свою профессиональную несостоятельность какими угодно словами, но так не уважать собственный народ просто недопустимо.
Следом возникают и совсем непотребные вопросы. Кому вы пытаетесь доказать свою необходимость? Кто кого должен обслуживать: вы – нас или мы – вас? И, главное, почему вы решили заткнуть дыры деньгами, которые принадлежат не вам? Они принадлежат тем, кто их заработал своим трудом.
Да, благодаря такому шоковому курсу я теперь знаю, как называется эта операция на языке финансистов. И, если мне не изменяет память, она происходит второй раз за последние пять лет. Но если в 2009 году это еще можно было оправдать мировым финансовым кризисом, то сейчас это просто доказательство собственной профнепригодности. На общечеловеческом языке это называется несколько по-другому. Банальное воровство. Причем на этот раз с особой изощренностью, поскольку, если верить Кайрату Нематовичу, готовили эту операцию полгода и до самого последнего дня держали ее в тайне. (Тогда как в соседней России рубль отпускали медленно и всякий раз предупреждали об этом население). И теперь серьезные люди, облеченные властью, пытаются убедить обедневший в очередной раз народ в том, что все это делалось для его же блага.
Насколько я понял, глава Нацбанка остался доволен повышенной секретностью проведенной операции. И тут возникают следующие вопросы. А против кого проводилась эта сверхсекретная операция? Против бабы Вали, которой скоро 80, и она теперь в десятый раз пересчитывает свою пенсию, а у ней никак не сходится дебет с кредитом? Может, она проводилась против студентов, половина которых живет на съемных квартирах, за которые расплачивается в долларах? Может, против ипотечников и повязанных кредитами банковских должниках? А может, она проводилась против того же благотворительного фонда «Подари детям жизнь»? Родители, чьи дети нуждаются в помощи и кому не на кого больше надеяться, пребывают сейчас в реальном стрессе. Вы забрали у них не просто деньги, вы практически подвели их к краю пропасти.
Ну, хорошо, давайте без эмоций, хоть это и сложно. Поставим вопрос по-другому.
Вы говорите не «против», а «за». То есть – во благо. Вы уверяете, что это было сделано, дабы поддержать отечественных производителей. Меня интересует, о каком производителе идет речь? Что мы такого жизненно необходимого производим в таких объемах, что существенно влияет на ситуацию в стране? Мы ходим во всем «ихнем», мы ездим на всем «ихнем», мы летаем на всём «ихнем», мы едим всё «ихнее», пьём всё «ихнее», в наших офисах стоят «их» компьютеры и даже в эти самые компьютеры закачаны «их» программы, по которым вы просчитывали решение о девальвации. Что мы производим своё? Курт и казы?
Меня умиляет реакция главы Нацбанка, когда он говорит, что стал самой упоминаемой фигурой в СМИ. Больше всего ему понравилась поделка отчаявшихся юмористов с постера фильма «Волк с Уолл-стрит». Неужели популярность с таким сомнительным запашком может радовать? Ну что ж, наверное, мы по-разному понимаем природу юмора, и мне остается лишь поздравить Кайрата Нематовича с такими выводами.
Я понимаю, что лично Келимбетов здесь не повинен. Он просто принимает удар на себя и держится молодцом, но я убежден, что чиновник такого масштаба, подписавший бумагу с таким судьбоносным решением, не должен так лучезарно улыбаться в телекамеры.
Мне не хотелось бы сейчас нагнетать и без того непростую обстановку. И не дай бог оскорбить кого-либо словом или намёком. Людям и без того сейчас нелегко. Однако, уважаемые, у меня возникли вопросы, которые я не мог не задать.
Признаюсь, я мало смыслю в той терминологии, которой пересыпана речь господина Келимбетова. Вы знаете, на своих киношных встречах в разговоре с несведущими людьми я стараюсь избегать профессиональной символики дабы не оскорбить слушателей своей ученостью, а потому стараюсь изъясняться максимально доступно, не путая и без того неподготовленную публику. И у меня нет цели заработать сомнительные дивиденды на кровоточащей теме. Просто мне неприятно само это ощущение. И я не собираюсь вступать в дискуссии о правомерности такого решения, тем более я уже услышал все основные доводы ведущих финансистов страны. Они меня не убедили. И они в корне отличаются от мнения простых обывателей, которым больнее. Ну, и выводы, которые сделали ведущие финансовые аналитики России, недоумевающие, как власть в Казахстане решилась прибегнуть к таким силовым методам, добавили масла в огонь. А еще мне запомнилась мысль о том, что такое зверское решение могли принять только в Казахстане, потому как там проживает народ… «со своеобразным менталитетом». В любой другой стране такое бы просто не прокатило.
Ну, что правда, то правда. Единство – не самая сильная наша черта. Я не говорю об Украине, но и в России просто побоялись бы принимать такое решение. А у нас – другое дело. Ну да ладно, решение уже принято. Все это как бы еще одна частность. Я – о другом. О том, что из всего этого следует?
Видите ли, государство хочет построить со мной хорошие отношения, при этом все время предлагая мне варианты с заведомо проигрышной ситуацией. При этом оно все время навязывает мне отношения, которые выгодны в одностороннем порядке только ему. Государству. При этом оно, государство, все время старается убедить меня в преимуществах того, что я являюсь гражданином именно этого государства и что мне крупно повезло. Тогда как миллионам других повезло куда меньше: «Посмотри хотя бы на Киргизию! – говорит мне государство. – Или на Узбекистан».
При этом оно всякий раз ставит меня перед фактом, неожиданно повышая цены на электричество и бензин.
При этом оно все время навязчиво сообщает мне о повышении всеобщего уровня жизни в стране, успехах в макроэкономике, урезая мне зарплату и повышая налоги.
При этом все время получается так, что вся моя расходная часть всякий раз оказывается зависимой от расходной части моего государства.
При этом мне все время обещают счастливое будущее, не очень акцентируя внимание на том, что живу я сегодня.
При этом безусловное счастье, помнится, обещано было мне лет двадцать назад. Теперь дата моего счастья отодвинулась еще на 36 лет.
Одним словом, мое государство всякий раз каким-то образом убеждает меня в том, что, оттягивая момент наступления моего счастья, оно выступает его гарантом. При этом я отчетливо помню, что мой неравный брак с государством инициирован был не мной, а им и, в общем-то, без особого моего согласия. Его – то есть моего согласия – никто и не спрашивал. Получается, что меня с моим государством мало что объединяет. Разве что – общая жилплощадь. Но меня как-то усердно и вежливо подталкивают к санузлу, объясняя это тем, что в наш общий дом неожиданно нагрянули важные гости. И действительно, я слышу – из зала доносится шум: вроде как готовятся к очередному празднику. Но я также отчетливо знаю: меня, к сожалению, туда не позовут. И мне даже как-то самому неудобно, что я оказался с этими высокими гостями в одном доме, да еще и в одно и то же время. И потому меня иногда посещает мысль: а не уйти ли мне куда-нибудь подальше, чтобы не мешать моему государству здесь жить и процветать…
Источник: forbes.kz
