[:ru]
Недавно Ермек Турсунов обрушился на противников строительства горнолыжного курорта «Кок-Жайляу» и тут же был избран главой киносоюза. Есть ли связь между этими странными событиями? Какими ещё «странностями» теперь займётся автор знаковых фильмов «Келин» и «Шал»?
F: Ермек, поздравляем с избранием главным по кино! Наверное, в вашем окружении больше удивились, чем обрадовались этой новости. Расскажите, пожалуйста, как проходило голосование.
— Не удивились. Потому что меня уже просили несколько раз выдвинуть свою кандидатуру старшие коллеги. В последний раз это было, когда главой «киношников» был Игорь Александрович Вовнянко. «Старшаки» хотели передать руль мне. Но, честно говоря, мы все уже знаем – что такое сегодня творческий союз. Сколько их у нас? Писательский, композиторский, дизайнерский… Все они давно утеряли свои былые позиции: пациент скорее мертв, чем жив. И я все время отказывался. Некогда. И без того дел хватает. И потом — что бы я смог изменить? Чем помочь? Просто так сидеть-рисоваться… Зачем мне это?
А тут так сложилось, что появились люди, которые захотели помочь с Домом кино. И далее — помочь с вопросами продвижения казахского кино, просвещения молодежи, образования, культуры… Речь шла о многом, в том числе и о субсидиях. Но было поставлено одно условие: они будут вкладываться, если у руководства буду я. Вот и пришлось участвовать в выборах. Кроме меня свои кандидатуры выставили Ахат Ибраев и Гали Мырзашев. Голосование было открытым. Большинство проголосовало за меня. Вот и всё.
F: Ваше избрание было предсказуемым или неожиданным?
— Не могу сказать — предсказуемым. Или неожиданным. Могу лишь привести цифры. Из 117голосовавших 106 отдали голоса мне.
F: Вы сказали, что сначала разберётесь в том, какое наследство вам досталось, а потом уже расскажете, что будете делать на новом посту. Удалось прояснить ситуацию? С чего вы начнёте? Какая вообще проблема в нашем кино самая острая?
— Я пока дела ещё не принял. Ахат (Ибраев – бывший председатель СК. — F) пока сдаёт дела.
F: До того как стать главой союза, вы снимали кино, писали книги, вели киноклуб, участвовали в общественной жизни. От чего придется отказаться теперь?
— Ни от чего. Буду делать то, что делал и раньше. Просто график станет плотнее, наверно.
F: Чем, по-вашему, должен быть Союз кинематографистов? Профсоюзом для защиты прав членов, или киноакадемией для выдачи призов, или вести диалог с властью — принимать заказы на эпопеи, или кредиты на съёмки выдавать?
— Давайте проясним одну ситуацию. Я так понимаю, что в представлении большинства Союз кинематографистов — это некая такая большая организация с серьёзным штатом, персональными автомашинами, кабинетами с коврами и т.д. Так было когда-то. Да. Но теперь ситуация изменилась, причем радикально. Это – общественная организация, у которой нет даже собственного дома. 60% Дома кино принадлежит коммерческим организациям. Остальные 40% также отданы в аренду. Мы свой съезд проводили в филармонии, если уж на то пошло. Поэтому надо начинать собственно с жилья, которого мы лишились. Все остальное – также актуально. Всё, что вы перечислили. Союз должен этим заниматься: защищать права киношников, вести диалог с властью и т.д. Но главное – союз должен объединять. Он должен взять на себя функции центра, который способен солидаризировать всю профессиональную среду. Как это сделать – вопрос практический. И мы будем этим заниматься.
F: Почему в казахстанском кино коммерчески успешны только комедии? На какое кино сейчас есть запрос в нашем обществе?
— Опять же: давайте разберемся в терминах. Я понимаю, о чём вы говорите. В последнее время на экраны страны выплеснули большое количество комедийных фильмов. Но… Нужно понимать – что есть кино, а что есть – игра в кино. Поясню. Вот, например, большие актёры не играют «в артистов». Они ими являются по своей природе. Многие же сегодня играются в актёрство. Занимаются, так сказать, каботинством. То же самое происходит сейчас и в нашем кино. Многое из того, что сегодня производят, по большому счету трудно называть «кином». Это не кино. Это – интертеймент. Игра в кино. По-простому — развлечение.
Вы поймите правильно: я не против развлечения. Оно должны быть. Но также должен соблюдаться и баланс. У развлечения есть своё место и своё время. Но когда все сплошь завалено развлечением, причем не самого хорошего качества, то мы должны понимать, что в итоге мы работаем против собственного зрителя. Он и так уже в большинстве своем неискушённый и неграмотный. Он уже разучился думать в кино. И заметьте: в сегодняшнем кино мы не смеёмся. Мы – ржём. Это ржачка. Понимаете разницу? Смех — он тоже разный. Есть скрытый смех, есть умный, есть серьёзный смех, и есть тупой. Бессмысленный. Я не хочу тут никого обижать, но у меня перед глазами смех высшего качества. Я говорю о своих учителях: о Данелии, о Рязанове, о том же Гайдае, о Сером…
Комедия – очень сложный жанр. Кому-то это дано, кому-то нет. Но когда люди осознанно занимаются киноложеством, то есть, пользуясь невежеством сегодняшнего зрителя, просто потрошат его карманы, не давая ничего взамен, то мне думается, это как минимум непорядочно.
F: Тему Кок-Жайляу обойти все равно не удастся, поэтому, может, объясните, было ли совпадение во времени публикации вашего материала и начала съезда случайным или намеренным?
— Мне кажется, что это совершенно разные темы, которые никак между собой не увязываются. Разумные люди это понимают.
F: Реакцию на ваши высказывания о Кок-Жайляу легко было предсказать. Зачем вам это надо было?
— Реакцию я предполагал. Но опять же ошибся в масштабах. Ну что теперь делать? Я имею своё мнение и, мне кажется, имею право иметь свое мнение. Никаких расчётов в этой связи я не строил. Высказался и всё.
Это как ночью подходишь к пруду, и такая тишина вокруг. Камыш шумит, филин где-то ухает. А ты возьми и запусти в пруд булыжник — и такой шум сразу… Тишина окажется обманчивой.
F: Вам уже не первый раз приходится на себе испытывать остервенелую реакцию соотечественников — будь то на фильм или статью на сайте. Откуда берется эта озлобленность, почему люди так остро реагируют на вещи, которые по большому счёту не касаются их реальной жизни?
— Это проблема больше социальная, чем психологическая. В благополучных странах процент озлобленности не такой высокий. У нас – вот так. Этому есть множество объяснений: мы давно живем в атмосфере сплошного негатива. Мы живем под информационным прессом, который напоминает открытые настежь канализационные шлюзы. Трудно в такой ситуации сохранять самообладание. Ориентиры. Рецепторы забиты нечистотами. Люди одурманены. Помните Довлатова? Он писал – «а как, по-вашему, должно пахнуть в стране, где главный труп еще не захоронен?» Имелся в виду Ленин. В нашем случае я считаю трупом состояние общественного сознания.
F: Что на самом деле волнует сейчас людей и реагирует ли на эти запросы культура и власть?
— Людей всегда волновало одно и то же, но нашей власти сильно повезло с народом. Тут больше нечего добавить.
А что касается представителей культуры, то я давно и постоянно говорю об этом в своих статьях и книгах. В фильмах. Стариков много – аксакалов не осталось.
F: На какой вопрос вы бы хотели ответить сегодня, но вам его не задали?
— Жаль, что вы не спросили: «Который час?» Я бы ответил: «Скоро двенадцать, и мне надо бежать. Извините».
https://forbes.kz/life/opinion/ermek_tursunov_ya_brosil_bulyijnik_v_tihiy_prud/
[:]
