Вот еще один вопрос, которым меня часто донимают.– Слушай, – говорит моя землячка, давняя знакомая Г. – Ты сколько книг издал?
– На сегодняшний день 63. Но еще и перевел томов двадцать казахской прозы. И еще более двадцати книг составил.
– И еще пишешь?
– Понемногу. Надо бы издать еще книг пять-семь.
– Не дейді?! – изумляется она . – На какие шиши?
– На государственные. Иногда на спонсорские.
– Надо же! А я издала три книжки, общипала всех своих детей. Да и с зрением неважно.
Молчу. Знаю: Г. издала в районной типографии три книжки по вопросам воспитания и преподавания, о своем жизненном пути и убеждена, что она тоже писатель. Я младше ее. Учились мы в одной школе. Я помню ее девицей бойкой, шумной, броской, активной общественницей, языкастой, певуньей. На школьной сцене ловко делала «мост», а я, шкет, взбирался на ее упругий, гладкий девичий живот и лихо отдавал пионерский салют. Это был наш коронный номер.
Многие годы спустя мы учительствовали в Байкадамской средней школе. Она исправно рожала детей, увлеченно преподавала казахский язык и литературу, ставила школьные спектакли и громче всех выступала на педсоветах. Ее и ее мужа тех лет я обстоятельно описал в своем романе «Зов». Меня она тогда опекала как старшая сестра. Она и поныне придерживается такой тональности в наших беседах-разговорах. Мною она гордится, но, кажется, не очень одобряет, что я так много и постоянно пишу. Мол, о здоровье заботиться надо. Отдыхать. Может, она и права.
– Нет, ты все-таки скажи: откуда деньги?
И я ей терпеливо объясняю: я ведь считаюсь профессиональным писателем, меня издают государственные издательства, ныне, конечно, все усложнилось, однако кое-кому из писателей удается удержаться на плаву. Ну, например, десятитомник мой издают по государственному заказу. Несколько моих книг издали «Аударма», «Жазушы», «Дайк-пресс», три книги – Германское посольство в Казахстане, две – Казахстанское посольство в Германии, пять-шесть книг – спонсоры, еще несколько книг – доброжелатели-издатели из «Мектепа», «Жибек жолы». Ну, и …
– Апырай,а! И гонорары дают?
– Иногда кое-что перепадает. Ведь пенсии хватает лишь на чай-пай. Случаются гранты, премии.
– Вот керемет! Выходит, ты везунчик!
Про себя я думаю: «Уж если кому повезло, так моей әпке Г. Отличник просвещения, учитель-методист, ветеран труда, она мать восьмерых детей, бабушка двадцати внуков, прабабушка пятнадцати правнуков, живущих в пяти-шести областях Казахстана. Она и не сидит на месте, постоянно в поездках – в гостях, на тоях-ююилеях, свадьбах, шильдеханах, асах-поминках. Родичей-то не один десяток. И всюду она желанная гостья. Успевай только».
Говорю:
– Не жалуюсь. Казахи меня поддерживают.
– А урусы? А «наши» немысы?
– Урусам не до меня. А у «наших» немысов разве что горсть снега выпросишь в зимнюю пору. От бишаринцев какой спрос? Остаются айналайын казахи. Они широки и щедры, как казахская степь.
– Ия, солай! Это так! Щедрость казахов не знает границ.
– Иншалла!
– Ну, ладно. Пиши, пиши, коли так. Пусть перо твое не знает устали. Пусть все твои рукописи увидят свет!
– Да сбудутся ваши слова!
– Сбудутся. Только ты и меня не забывай…
***
Я знаю казахстанцев, которые домогаются политического убежища за рубежом. Но я не могу назвать ни одного иностранца, который попросил бы политубежища в демократическом Казахстане. В чем дело? Или я просто не осведомлен?
***
Экспансия английского языка тревожит многих. В немецкий язык английские слова и словосочетания, разные термины за последние десятилетия вклинились так интенсивно, что лингвисты придумали словечко «DengLisch» – образование от слов «Deutsch» (немецкий) + «englisch»(английский). Получается, что от «Deutsch» остается только «D», а все остальное – «энглиш». Даже Гётё и Шиллер на известном памятнике в недоумении.
По этой аналогии русские придумали слово «RengLisch»– русско-английский язык. И тоже от русского осталась одна буква «R», а все остальное – тоже «энглиш». В таких случаях моя покойная сестра Элма всегда спрашивала: «Ну, и что будет?».
Будет то, что предопределено. Воевать нужно не против английского языка, а за родной язык.
Видно, скоро в Казахстане укрепится тоже новый язык – казрус. Ибо казахский язык все более засоряется русскими словечками. На казрусе охотно изъясняется чиновный люд в депутатском корпусе, в правительстве и президентской администрации, а глядя на них, и в массе повально насаждается уродливая казрусская тарабарщина. И никакого сопротивления не замечаю.
Придумал же фантаст Тауфих Шегиров страну под названием Оршутстан. Страна из орусов и шуршутов, где поют по-шуршутски (по-китайски), а матерятся по-русски. Нечто схожее произойдет и происходит и с языками.
***
В газете «Алаш айнасы» долго изучал прейскурант неизбежных расходов на современную свадьбу. До этого знакомился с таксой получения высшего образования. И пришел к такому выводу:
а) в свои молодые годы по нынешним расценкам я не мог бы ни учиться, ни жениться;
б) а в нынешние мои преклонные годы у меня напрочь отпало желание тратить на эти удовольствия даже слепой тиынки. Да провались все!
Испугали меня расходы и на упокоение. Вовсе кошмар! Значит, приходится как-то приспособиться к этой жизни. И-и, алла, бергеніңе шүкір!
***
Есть такая довольно распространенная казахская шутка: Джойт (еврей) обращается к врачу за три дня до болезни. Орыс (русский) идет к врачу в день недомогания. Казах посещает врача за три дня до кончины.
В этом смысле на мне сказалась казахская ментальность. Я избегаю больницу до последней минуты, пока меня не увезет «скорая».
***
Конечно, на литфаке КазПИ им. Абая, где в середине прошлого века я учился, преподавали и древнерусскую литературу. Но, видно, так себе, тяп-ляп, для зачета, ибо в моей стареющей голове мало что осталось. Разве что «Слово о полку Игореве» в разных переводах и трактовках. Все остальное оставило весьма смутный, расплывчатый след. Как и старославянский язык. Зачет-экзамен сдал, и все тут же выветрилось.
Кто творил древнерусскую литературу? Наверное, древние-предревние русские, в смысле коренные, кондовые, оторванные от всего иноязычного, цивилизованного. Так я полагал. Надо полагать – ошибочно.
А что примечательного могли создать племена-народности в своем обособленном мирке? Да наверняка нечто замшелое, примитивное, наивное, локальное. Так я думал. И тоже, видно, был неправ. Ибо такие светила, как Рыбаков, Лихачев, Дмитриев, утверждают совсем другое.
Почему-то еще со школьных лет в мою башку втемяшилось, будто что-то путное может зарождаться только на стыке разных культур, при столкновении, взаимовлиянии разных культурных слоев и течений. Я и поныне не очень-то верю в узкое «чистое», исключительно самобытное, локальное, так сказать, искусство. Все чудится мне, что кто-то на кого-то прямо или косвенно, исподволь, что ли, влиял. Надо только выявить корни, докопаться до сути.
Академик Дмитрий Лихачев, крупнейший знаток древнерусской литературы, пропагандист и радетель ее, пишет в своей книжке «Заметки о русском» (М., «Советская Россия», 1981):
«Как ученый, я занимаюсь древней русской литературой, то есть именно тем периодом русской литературы, в котором ее русскость была выражена с наибольшей отчетливостью. И вот что достойно внимания: в древней русской литературе наряду с русскими писателями выступали болгары (Киприан, Григорий Цамблак), сербы (Пахомий Логофет, Аникита Лев Филолог), греки (Максим Грек и многие другие), хорваты (Юрий Крижанич), поляки (Андрей Белобоцкий), мордвины (по-видимому, «протопоп богатырь» Аввакум и его недооцененный противник – патриарх Никон), белорусы, украинцы (их много в ХVІІ веке, их не перечислишь)… Все они включались в созидательный процесс развития русской литературы».
Так и должно быть. Меня это радует и убеждает. О взаимовлиянии, взаимосвязи, взаимопроникновении культур и литератур я исписал кипы бумаг. И убежден: только на этом пути возможны открытия и творческие свершения.
***
Видно, это неизбежно – при всяком развитии то и дело наступать на собственные грабли. Пока шишек не набьешь – никакого прогресса. Все, наверное, в какой-то степени проходят через это. Обидно, досадно, но иначе не получается. Каждая страна, обретя независимость, мучительно продвигается, наступая на собственные грабли. Но особенно обидно и досадно, когда наступаешь на чужие грабли. А ведь это – о боже! – тоже неизбежно. Пример: наш Казахстан, упорно ищущий свой путь развития.
