Где вы, мастера культуры? Индульгенция для интеллигенции
Помнится, в школьные годы меня восхитило то, что в средние века грехи можно было и не замаливать: достаточно было купить индульгенцию. Очевидно, чем больше человек платил, тем более крупные грехи и в большем количестве ему прощались. Любопытно: в наши времена осталась практика купли-продажи индульгенций? Или взаимоотношения человека с Богом настолько упростились, что человек не очень-то и нуждается в отпущении грехов?
Но есть редкая категория людей, которых мы считаем совестью народа. Традиционно и по умолчанию к их числу относили творческую интеллигенцию. Однако давно замечено, что авторитет ее в Казахстане резко упал. Это закономерный процесс в современных условиях или же это связано с особенностями именно нашей национальной интеллигенции? Насколько прислушивается к ней власть, или же власть просто использует ее в своих интересах? Влияет ли интеллигенция хоть как-то на настроения в обществе?
Полный эмпириокритицизм!
Задаваясь этими вопросами, невольно вспоминаешь Ленина, который, сам как бы числясь в рядах интеллигенции, пригвоздил оную к позорному столбу весьма нелестным и дурно пахнущим словечком. Это что же – он был прав или как?
Наш собеседник – человек, пользующийся безусловным авторитетом в творческой среде, человек редкого мужества и редкой принципиальности, писатель Герольд Карлович Бельгер.
— Поскольку вы упомянули Ленина, – говорит он, – отмечу, что в младые годы я много и внимательно читал его труды. В большинстве своем они произвели на меня огромное впечатление. Это удивительно талантливый человек. У него хороший слог. Смотрите, как емко назвал он одну из статей: «Как чуть не погасла «Искра». В свое время все мы очень любили его работу «Материализм и эмпириокритицизм». Шикарная книга, я конспектировал ее много раз. Осталась в памяти книга «Что делать?». А вот его статьи о Герцене и Толстом не принимаю, они мне всегда были чужды. Ну а «Партийная организация и партийная литература» – это вообще какой-то чистый ужас. Кстати, Валерий Брюсов был единственный, кто уже тогда, по горячим следам, категорически выступил против этой статьи.
Теперь по поводу первого вашего вопроса: почему престиж творческой интеллигенции в Казахстане так резко упал? К ней я сегодня отношусь очень и очень скептически. Я это ни от кого не скрываю и постоянно об этом говорю. Кто виноват в том, что упал ее престиж? Виновато и наше руководство, и наше общество, и сама творческая интеллигенция. Творческие люди поставили себя в унизительные, недостойные рамки, вследствие чего народ их мало уважает.
Лизоблюдство как норма жизни
— Какие рамки? Что вы имеете в виду?
— А вот что. Возьмем наших писателей. Среди них – я имею в виду не только казахов, а всех казахстанских писателей – очень много попрошаек, они все время ходят с протянутой рукой. Лишнего они ничего не говорят, а говорят лишь то, что нужно верхам. За чем такой писатель протягивает руку? Ему нужен орден, ему нужна медаль, квартира, звание, премии. У нас есть писатели, которые всю жизнь пишут одну фразу: «Волга впадает в Каспийское море». Не правда ли – ново? Но в результате такой «новатор» становится народным писателем, лауреатом государственной премии, лауреатом премии Шолохова, лауреатом премии Валентина Пикуля, заслуженным деятелем, профессором. Что там еще осталось получить? А фраза, напоминаю, одна: «Волга впадает в Каспийское море». Но ведь народ не дурак, он все понимает. Разве он будет уважать такого, с позволения сказать, интеллигента?
Или, скажем, как получают государственную премию? Сплошные интриги, стыд и позор. Тоже ведь клянчат, обещают часть премии тому, от кого зависит ее присуждение. Так что значимость этой премии резко упала. Сейчас приличному человеку уже неловко ее получать. Мне до сих пор стыдно, что я дважды на нее номинировался, пока не понял, что Бельгеру и ему подобным никакая премия светить не может. Это по великой доброте Кунаева получили премию Морис Симашко, Максим Зверев и – кто там еще? Все!
«Я второй после Олжаса!»
— Как же так? Ведь само звание писателя придает человеку особый статус?..
— Я все время привожу такой пример. Бывает, что американский президент приглашает на чашку кофе, на чай двух-трех писателей – это считается очень престижным. Известно, что ни Фолкнер, ни Хемингуэй не приняли такое приглашение. Дескать, о чем я с ним буду говорить? А у нас, я знаю, некоторые абсолютно серенькие писатели домогаются встречи с президентом. Пишут письма – раз, два, три, допекают его своей просьбой… А он человек, в общем-то, добрый. Принимает такого просителя, беседует с ним. О чем? Аллах его ведает. Зато потом такой писатель размножает свою фотографию с президентом и козыряет ею при каждом удобном случае. Под фотографией подпись: «После сорокаминутного разговора»… а еще лучше: «После часового разговора с президентом». Это, знаете ли, выше всякого ордена. Но ведь не писатель должен гордиться, что его принял президент, а президенту должно быть памятно то, что его посетил известный писатель. Не скрою, мне звонили из высокой инстанции и ставили в известность, что в таком-то месяце такого-то числа президент может меня принять. Спасибо, отвечаю, но я не вижу такой необходимости. Зачем я буду отнимать у президента драгоценное время? Человек он сверхзанятой, загружен серьезными, масштабными проблемами, а я буду отвлекать его своими разговорами по пустякам? Мне жалко президентского времени. Ну несерьезны мои притязания на такую встречу! Он, государственный человек, занят своими делами; я, творческий человек, занят своими. У нас полная нестыковка. Зачем же мне суетиться?
Я даже знаю такой случай. Один писатель добился, чтобы президент его принял, а президент в канун встречи пытается выспросить у другого писателя: а кто это такой, чего он написал особого? А этот, добившийся встречи, заявил без обиняков президенту: я занимаю после Олжаса второе место в литературе. Знай, мол, наших! Тут лишь руками разведешь. Откуда такие амбиции?
— Так ведь здесь табель о рангах не установишь…
— И не надо! Народ кое-кто считает быдлом, но у него трезвый взгляд на вещи. Может, народ и не все понимает, но истинную цену каждому из нас знает.
Может ли интеллигент быть данекером?
— И все-таки, добившись высокой встречи, о чем такой писатель будет говорить с президентом?
— О-о, тем непочатый край. Надо больше внимания уделять молодежи, не забывать про стариков, надо открыть еще один журнал… Можно подумать, что президент этого не знает. Зачем все это? Президента надо уважать, и рваться к нему на прием по пустякам некорректно. Но тревожит меня вот что. Между народом и властями предержащими с каждым годом ров все шире и шире. Власть наверху сама по себе, народ внизу – сам по себе, и друг друга они не понимают. Интеллигенция должна быть между ними данекером – посредником. Высокое предназначение, но она этого предназначения не выполняет. Наши интеллигенты либо, по терминологии Шаханова, «пятколизы», я называю их «задолизы» (или еще точнее – «жопеке», извините за привкус вульгаризма). Либо они выступают в роли незаметных ворчунов на кухне – на большее смелости у них нет.
— Но вопреки всему есть же люди, которые режут правду в глаза?
— Это редкое исключение. Смелых людей, которые открыто говорят то, что думают, раз-два и обчелся. Могу назвать Иран-Гайыпа, Темирхана Медетбека, Габбаса Кабышева. За откровенность и прямоту их оттесняют в сторонку, они не нужны. Вообще, я всегда гордился тем, что я в какой-то степени интеллигент, я всегда высоко ценю культуртрегеров, носителей культуры. Их с каждым годом становится все меньше и меньше, зато растет число попрошаек и лизоблюдов. В них глубоко сидит синдром лакейства. Кто виноват? Владимир Ильич Ленин со своей статьей «Партийная организация и партийная литература», написанной в 1905 году. Но он был политик и ради политики готов был забыть о том, что он интеллигент, обозвав интеллигенцию «говном», что для него непростительно, это стыд и позор. А то, что он отправил из России «философский пароход», погрузив на него цвет нации – 200 самых умных и проницательных интеллектуалов? Думающие люди Советской России были категорически не нужны. Постыдное явление! Дальше все пошло, сами знаете, на каком уровне: государством управляли сапожники и малограмотные люди.
— А сегодня здесь, в Казахстане, власть прислушивается к интеллигенции – хотя бы к той небольшой ее части, в которой сохранилась совестливость?
— Прислушивается очень плохо. Властям творческая интеллигенция нужна для показухи. Несколько писателей, несколько певцов, балетный номер. Да еще молчаливый живописец, он по привычке обдумывает композицию очередного полотна и его колористическое решение.
Дуэт Верди и Курмангазы
— Я внимательно слушаю выступления наших больших людей, в том числе и президента. С подобострастием, с карандашом в руках читаю их выступления, и, если встречается слово «культура», подчеркиваю его. Часто бывает: прочтешь такой доклад или послание, а там это слово не упомянуто ни разу. Порой мне кажется, что для наших властей культура – это когда приезжают на гастроли Пугачева с Киркоровым. Выступили с помпой – вот это культура! Все остальное – помехи в эфире. И нет у властей понимания того, что культура – это газон, за которым надо старательно ухаживать пятьдесят-сто лет.
Или выезжают наши артисты за рубеж. Ладно, выступают музыканты – скрипачи у нас хорошие. Но когда вокалисты поют арии из опер, немцы, к примеру, недоумевают: у них оперное искусство на недосягаемой высоте. Ты пой казахскую народную песню, исполни им кюй Курмангазы – вот это будет интересно. Им важно познакомиться с нашей национальной музыкальной культурой. А у нас на первый план выходит подражательство. Казахи, как, впрочем, и другие народы, долгие годы были в загоне. Сейчас появилась возможность во всем блеске показать свою национальную культуру. Вот и покажите всю свою удаль степную-молодецкую.
Вел интервью Адольф АРЦИШЕВСКИЙ
01.11.2013
Источник — camonitor.com
