Свидетельств о существовании и… исчезновении 106-й казахской кавалерийской дивизии стало больше, говорит нашему радио Азаттык Макка Каражанова, руководитель казахского землячества Харькова. Уже известны имена около 200 казахов.
Еще одним белым пятном истории Второй мировой войны стало меньше: нашлись ценные сведения о 106-й Акмолинской кавалерийской дивизии. Она состояла в подавляющем большинстве из казахов; плохо обученные и почти никак не вооруженные эти солдаты были брошены в горнило войны, использованы как пушечное мясо в окружении под Харьковом. Сталинское руководство стерло следы этой дивизии и в военных документах. Историю этой дивизии потомкам ее солдат пришлось собирать по крупицам.
ПОДСКАЗКА СТАРУШКИ ИЗ МУЗЕЯ
– Госпожа Каражанова, о первых результатах поисков и исследований, проведенных совместно украинскими историками и активистами казахского землячества в Украине, ряд казахских СМИ уже сообщал. Какими новыми результатами ваших поисков вы можете поделиться?
– Первые поиски показали: об этой дивизии никто ничего не знает. Но у меня есть замечательная подруга Татьяна Крупа, которая сразу же подключилась к поискам. Она сама археолог, историк и довольно известный человек в своем кругу. Она опрашивала всех среди своих. Но ей говорят, что 106-й кавалерийской дивизии не было и нет, что по всем фронтам проходит 106-я дивизия, но стрелковая.
Тем не менее мы продолжали свои поиски. И вот однажды, в два часа ночи, на мою электронную почту поступает письмо. Письмо внучки кавалериста, где она обращается за помощью найти могилу своего деда. Оно было озаглавлено «Фронтовики, прошу откликнуться!».
Шаих Калкинбаев, начальник ветеринарной службы 106-й казахской кавалерийской дивизии. Фото с персональной страницы Макки Каражановой, руководителя казахского землячества Харькова, на сайте «Наследники славы».
В нем было написано, что дедушка прислал письмо из-под Харькова. Мы в принципе понимаем, что 106-я кавалерийская дивизия действительно существовала, потому что в письме Шаиха Калкинбаева, деда автора письма, точно говорится, что они стоят в деревне Алексеевка. А деревня Алексеевка именно и находится под Харьковом. В Первомайском районе.
Мы поехали в этот район, в город Красноград, понимая, что поиски нужно начинать именно отсюда. Первым делом посещаем городской музей и начинаем спрашивать о том, нет ли у них хоть какой-то информации об этой дивизии. Никакой информации нет.
Когда мы собрались уходить, в этот момент заглядывает старая сотрудница музея и говорит: «Вы знаете, девочки, у нас есть земляк, который когда-то давно собирал для города Краснограда материалы о Великой Отечественной войне. Может быть, там обнаружится что-то полезное для вас».
Мы перелистываем этот материал и находим маленькую строчку о 106-й казахской кавалерийской дивизии: о том, что она расформирована и передана в 6-й кавалерийский корпус.
«БУДЕМ БИТЬ ВРАГА ПО-КАЗАХСКИ…»
– То есть 106-я Акмолинская кавалерийская дивизия была расформирована уже прямо на месте дислокации – под Харьковом?
– Да, именно после прибытия под Харьков. Она [106-я дивизия] шла десятью эшелонами. Первый эшелон вышел [из Казахстана] 23 марта 1942 года, а последний эшелон прибыл сюда 12 мая. Десять эшелонов прибывали в Харьков один за другим беспрерывно.
– Госпожа Каражанова, к данному моменту что вам удалось найти в архивах или в каких-то других источниках?
– Самое главное: мы нашли акт. Акт передачи дивизии. Этот акт уже неоспоримое доказательство того, что Акмолинская казахская дивизия дошла до линии фронта и, более того, что она участвовала в боях.
Буквально недавно мы нашли новый документ. Он еще нигде не опубликован, но размещен на моей страничке на сайте «Наследники славы», которую я только недавно открыла. Это политическое донесение от 9 мая 1942 года. В нем речь идет о собрании, проходившем в 6-м кавалерийском корпусе. Вот цитата из него:
«…сегодня к нам пришло пополнение. К корпусу прибыло пополнение в составе полной кавалерийской дивизии 4175 человек, в том числе комначсостава 356 человек, младшего начсостава 528 человека, рядового состава 3291 человек.
Начальствующий состав дивизии состоит – из командного состава 200 человек, из политсостава – 59, административно-хозяйственного состава – 31, медперсонала – 27, ветеринарного состава – 21, технического состава – 7 человек.
По национальности 90 процентов всего состава казахи… Политико-моральное состояние личного состава пополнения судя по их поведению в пути и как выявлено в беседах – здоровое. Пополнение обучено, обмундировано по-зимнему…»
Но то, что они были одеты по-зимнему… Представляете, в мае месяце они в валенках. Только один-единственный полк – это 288-й – был обмундирован именно как солдаты: в шинелях и кирзовых сапогах. Все остальные в полушубках и валенках прибыли.
– Дивизия официально именовалась как Акмолинская?
Командный состав 106-й Акмолинской казахской кавалерийской дивизии. Фото с персональной страницы Макки Каражановой, руководителя казахского землячества Харькова, на сайте «Наследники славы».
– Да, именно Акмолинской кавалерийской дивизией. Но в ее состав призывались из десяти областей и еще были кавалеристы из 107-й киргизской дивизии.
Я здесь хочу привести еще один документ. Это политдонесение 6-й армии от 11 апреля 1942 года, правда, оно не касается наших кавалеристов, но это исторический факт:
«Пришло пополнение из Казахстана. 123 казаха. Прибыли они в 337-ю стрелковую дивизию. И красноармеец Ажариков на политическом собрании заявил:
«Я казах, но хорошо знаю русский язык. А среди моих товарищей многие его не знают. Поэтому я обязуюсь повседневно им помогать. Но даже если они хорошо и не знают русского языка, команду о том, что надо бить фашистов, они поймут. Здесь на Украине мы будем бить врага по-казахски…».
ВОЕВАЛИ ГОЛЫМИ РУКАМИ
– Что говорится в обнаруженных вами документах о вооружении казахской дивизии?
– Даже в этой 337-й стрелковой дивизии винтовок на этих 123 казахов не хватало. И на вооружении 106-й казахской дивизии при ее расформировании и переходе трех ее полков в состав 6-го кавалерийского корпуса, судя по вышеназванному акту, имелось винтовок 102, 50-миллиметровых минометов – 43, 82-миллиметровых минометов – 18 и шашек 3100.
– Кавалеристов было столько же – 3100?
– Нет, их было 3220 человек! На них даже и саблей не хватало. И то эти 102 винтовки были распределены: в артиллерийский дивизион – 13, во взвод ОО (по всей вероятности, охраны и обслуживания. – радио Азаттык) – семь. И между нашими кавалерийскими полками: в 269-й кавполк достается 25 винтовок, 288-й кавполк имел 16, а на вооружении 307-го кавполка было всего 10 винтовок!
– Этот акт свидетельствует о том, что даже в мае 1942 года в Советской армии не хватало и винтовок, и шашек, не говоря уже об автоматическом оружии?
– Да, в этих документах говорится, что в 1942 году в частях не хватало вооружения. Практически они вынуждены были воевать голыми руками. Об этом свидетельствует и один из казахских кавалеристов. Но о нем скажу позже.
Я создала на сайте «Наследники славы» свою страницу и там разместила воспоминание этого нашего кавалериста, чуть ли не единственного на сегодняшний день оставшегося в живых. Ему сейчас 102 года.
– Вам удалось разыскать еще кого-нибудь из оставшихся в живых казахов, призванных вначале в состав 106-й кавалерийской дивизии, а затем служивших в одном из трех ее полков, переданных в 6-й кавалерийский корпус?
– Да, есть. Имена всех тех, кого нам удалось выяснить и смогли найти, я разместила на сайте «Наследники славы». Я ведь не одна веду поиски. Я прошу ребят, и они подключаются.
И мы нашли 200 фамилий.
– Фотографии или другие документальные свидетельства есть?
– Сеитова Нуркана. Он родился в ауле № 1 Северо-Казахстанской области в 1904 году, в семье сельского рабочего. Окончил кавалерийское отделение Средне-Азиатской объединенной военной школы в Ташкенте. При учебе в военной школе получил общее образование в объеме семи классов.
«МНОГИХ РАССТРЕЛЯЛИ СВОИ ЖЕ»
Мадина Берекова, внучка Мустафы Юнусова, воевавшего в рядах 106-й Акмолинской казахской кавалерийской дивизии. Фото с персональной страницы Макки Каражановой, руководителя казахского землячества Харькова, на сайте «Наследники славы».
Мадина Берекова, внучка еще одного из казахов, чудом выживших при харьковском «котле», в своем письме написала следующее:
«Мой дедушка Юнусов Мустафа воевал в 106-й кавалерийской дивизии. Был призван 9 сентября 1941 года Сырдарьинским военным комиссариатом Кзылординской области. Проходил обучение в школе санитарных инструкторов в Самарканде.
20 декабря ему присвоили звание сержанта медицинской службы и отправили в республиканский военный комиссариат в Алматы. В январе 1942 года еще четырех медсанитаров направили в распоряжение 106-й кавдивизии. 13 апреля дивизию отправили в Харьков.
Он с болью рассказывал нам, как гибли его товарищи в бою. Оружий не было. Одна винтовка на десять человек. Все остальные бежали за ним, пока его не сразит вражеская пуля насмерть, а винтовку тут же перехватывал следующий.
Некоторые солдаты не спали по пять суток. Дедушка рассказывал, что, когда отряд куда-то следовал маршем, солдаты, идущие посередине строя, спали. Прямо на ходу. Потом менялись с теми, кто шел по краям, чтобы те тоже как-то могли вздремнуть.
Я была маленькая и смеялась: «Как могли идти и спать?» А он отвечал: «Можно, еще как!»
Он попал в плен. Несколько раз вместе с товарищами пытался бежать. И в 1944 году ему это удалось. При побеге все те, кто был внутри толпы, выжили и присоедились к Красной армии. Но потом многих расстреляли свои же. Советские солдаты.
После войны бедный мой дедушка был объявлен изменником и отправлен в какой-то лагерь. Он никогда не рассказывал о том, где сидел. Это было его тайной и болью. Так и прожил с болью в душе.
День Победы отмечал дома один. У него не было ни орденов, ни медалей, ни поздравлений. Только постоянные упреки только за то, что остался жив.
После его смерти, я помню, пришло какое-то письмо, где было сказано, что его простили и признали, что у него теперь будут льготы как участника Великой Отечественной войны.
Моя бабушка долго плакала: ведь он совсем чуть-чуть не дожил до этого письма…»
КРУГИ АДА
— Какие еще есть свидетельства солдат этой исчезнувшей дивизии?
— Я вам хочу прочитать письмо Туменбаева Сыдыка. Он, кстати, до сих пор жив.
«В 1941 году я и мой братишка отправились на фронт. В 1941 году в Семее был сформирован 288-й кавалерийский полк. После специальной подготовки мы в составе 106-й кавалерийской дивизии были отправлены на фронт.
Макка Каражанова, руководитель казахского землячества Харькова.
Я был назначен младшим политруком 288-го кавполка. 106-я дивизия участвовала в крупных сражениях на Украине – на юго-западном направлении под Харьковом и Донбассе.
В мае 1942 года мы начали воевать. Кроме саблей (шашек), у нас не было другого оружия. С саблей в руках мы, кавалерия, начали наступление против немцев. В живых из нас осталось три человека. Один из них – старший лейтенант Кузембаев – был ранен.
Нам противостоять вооруженным самым современным оружием немцам было практически немыслимо. Взрывы бомб не давали людям поднять головы. Своими глазами видел, сколько жизней унесла в тот день война. Это лишь в один день.
В июле 1942 года, после очередного наступления, наша дивизия попала в окружение. В сентябре же возле Шепетовки мы, 18 тысяч человек, попали в плен к немцам. Военнопленных немцы оставили работать на Украине возле города Орловка и на Донбассе. И их охраняли с собаками.
Когда появился слух о том, что пленных увезут в Германию, 55 человек решили бежать. 20 февраля 1943 года семь человек смогли вырваться из плена и присоединились к Красной армии. Один из них был мой друг из Акмолы Искаков Фаиз.
Но 4 марта 1943 года нас направили в комендатуру… В тюрьме своей страны нас каждый день пытали и объявили предателями. Пытки продолжались долго. 3 апреля 1943 года меня осудили на десять лет и отправили отбывать наказание в Воркутинский лагерь НКВД.
В связи с болезнью меня перевели Карлаг. 20 февраля 1953 года я вернулся домой».
Вернувшись домой, Туменбаев Сыдык женился, у него пять дочек. Но самое главное – пройдя даже все круги ада, в свои нынешние 102 года у него не осталось ни злости, ни обиды. Когда его спросили, что бы вы пожелали новому поколению, он ответил: «Любить родину, служить народу и не терять человечность!»
КАТАСТРОФА ПОД ХАРЬКОВОМ
– Госпожа Каражанова, дивизия расформирована и тремя отдельными полками передана в другое воинское соединение. Тогда каким же загадочным образом она выпала из истории войны?
– Да потому что 16 марта 1942 года вышел приказ о полном расформировании этой дивизии и пополнении ее подразделениями других кавалерийских частей. 21 марта 1942 года поступает телеграфное распоряжение, в котором говорится, что 106-ю дивизию нужно немедленно отправить на пополнение. Но из-за того, что первый приказ о расформировании вступил в силу основательно, 106-й дивизии «не стало».
В первом приказе из ставки Верховного главного командования от 16 марта 1942 года говорится следующее:
«В целях поднятия боеспособности кавалерийских частей и создания необходимых ресурсов для своевременного обеспечения вполне подготовленным маршевым пополнением ставка Верховного главного командования приказывает:
– расформировать 100-ю узбекскую, 106-ю казахскую и 107-ю киргизскую национальные кавалерийские дивизии САБО;
– вооруженные расформированные кавдивизии обратить в распоряжение военных советов на довооружение остающихся во фронтах кавдивизий, представив ГАУ к 1 апреля донесение о количестве переданного вооружения».
И 21 марта выходит еще один приказ, и тут же рядом имеется телеграфное распоряжение об отправке 6-го кавалерийского корпуса, уже усиленного тремя полками расформированной 106-й казахской дивизии, на пополнение Юго-Западного фронта.
Но самой главной причиной харьковского «котла» и загадочного исчезновения 106-й казахской дивизии являлась, как я уже говорила в одном интервью, прежде всего преступная безответственность командования фронта в лице маршала Семена Тимошенко, генерала Ивана Баграмяна и члена военного совета Никиты Хрущева.
И кстати, когда Иосифу Сталину доложили о поражении под Харьковом, он назвал это катастрофой: «В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18–20 дивизий… Это катастрофа, которая по своим пагубным результатам равносильна катастрофе с Ренненкампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии…»
Сталин в поражении Харьковской операции также обвинил руководство Юго-Западного фронта: маршала Тимошенко, генерала Баграмяна, после войны ставшего также маршалом, и Хрущева, добавив при этом: «Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе, которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то я боюсь, что с вами поступили бы очень круто…»
Харьковский «котел» был последний, восьмой «котел», в ходе которого три советские армии просто исчезли навсегда, даже из истории войны. До этого было семь таких «котлов». О них тоже никто толком не знает. Вот только киевский начали поднимать, где, по последним данным, в окружение попали 600 тысяч советских солдат и офицеров. Об этом тоже ведь мало кто знает.
КОНЕЦ ДИВИЗИИ
– Госпожа Каражанова, есть ли у вас более подробные сведения о дальнейшей судьбе, условно говоря, 106-й дивизии?
– Вы знаете, нам под памятник выделили два места. Первое – это в 3-м микрорайоне рядом со школой, в городе Красноград Харьковской области. Район очень живой, очень красивое место. Как раз напротив школы.
Солдаты 106-й Акмолинской кавалерийской дивизии. Фото с персональной страницы Макки Каражановой, руководителя казахского землячества Харькова, на сайте «Наследники славы».
Но самое главное, что это та самая местность, где шли самые последние бои 6-го кавалерийского корпуса. Напомню, что 6-й кавалерийский корпус состоял из трех дивизий – 49-й, 26-й и 28-й – кавалерийских, которые пополнились за счет трех полков 106-й казахской кавдивизии, соответственно 269-го, 288-го и 307-го полков, состоящих на 90 процентов из казахов.
И 6-й кавкорпус вместе с 7-й танковой бригадой со всех сторон окружил город Красноград. В этот момент в Краснограде находился штаб фельдмаршала Паулюса. Но в решающий момент наступление захлебнулось.
Почему захлебнулась? Потому что не было вооружения. У танковой бригады кончилось даже горючее. И танкистам самим приходилось выводить боевую машину из строя, проще говоря, – взрывать их.
6-й кавкорпус был авангардным в этом наступлении. 49-я кавдивизия оторвалась от основных сил на 170 километров, ушла вперед, а 26-я – на 130 километров. То есть они так проникли глубоко в тыл врага и, дойдя до Краснограда, окружили его.
В итоге и танковая бригада, и 6-й кавкорпус понесли невосполнимые потери, попав в харьковский «котел». Из 49-й кавдивизии командир Борис Шестер вывел из «котла» тысячу кавалеристов, но сам попал в плен. И в плену сразу признался, что еврей. Его тут же расстреляли.
Например, в книге группы авторов «Бои за Харьков» приводится цитата из письма немецкого генерала Клейста, который после поездки по району только что стихших боев написал, что «на поле боя везде, насколько хватало глаз, землю покрывали трупы людей и лошадей, и так плотно, что трудно было найти место для проезда легкового автомобиля».
Вот цитата из этой же книги: «Один пленный советский офицер-танкист рассказывал следующее о визите в их часть маршала Тимошенко. Когда Тимошенко наблюдал атаку своих танков и видел, что немецкий арт-огонь буквально рвет их в куски, он только сказал: «Это ужасно!» Затем повернулся и покинул поле боя».
Но как бы там ни было, 106-я Акмолинская казахская кавалерийская дивизия уже не будет забыта, ее уже не вычеркнуть из истории благодаря таким людям, как Баткен Капажанова, Канат Кульмагамбетов – внук Сагадата Кульмагамбетова, политрука 106-й дивизии, дочь Шаиха Калгинбаева.
Потому что они неустанно искали следы этой дивизии, своих отцов и дедов, постоянно писали во все инстанции. Просьба о помощи в поиске хотя бы могил своих отцов и дедов поступила именно от них.
– Большое спасибо, госпожа Каражанова, за интервью.
Источник: http://rus.azattyq.org
